Тошнотворные сны

      Если бы Талону сказали, что сегодня его день, или точнее ночь, он бы нихуя не понял. Но эта фраза в корне меняет все планы, переворачивая с ног на голову паршивые идейки в его такой же паршивой голове.       Не то, чтобы он сомневался в своих расчётах, или наоборот, переоценивал (ладно, враньё) их, но признаться честно, поступившая информация стала приятным сюрпризом! Парень отходит от холодной каменной стены подвального помещения дядюшкиного поместья и ухмыляется своему отражению в старом надтреснутом зеркале.       Неужели можно начать что-то делать?       Ну, прежде всего надо посоветоваться с Доктором.       А то мало ли? Придётся разгребать всё самому. Не хочется тратить время впустую. Тем более когда начинается веселуха.       Ведь можно пропустить всё самое интересное!       Талон представляет как будет пинать обломки того, что когда-то было чем-то большим и вообще… Построенным. Не может удержаться от того чтобы постучать по корпусу браслета и тысячу раз проверить все профили Пенни.       Была в сети два дня назад, три надели, вчера… На разных платформах всё по-разному.       Грустненько. Неужто она та-а-ак сильно готовилась к своему зачёту? Могла бы спросить про результаты у него.       Талон узнал всё из первоисточника ещё два месяца назад, когда они встречались в прошлый раз. А в физической подготовке племяшки ёбнутого киборга он никогда не сомневался. Впрочем, она себя оценивает странно… Ну, Талону это мозги не ебёт.       Если хочет маяться хернёй и кому-то что-то доказывать — пожалуйста.       Просто признание Пенни ищет не там. Не у тех людей. Раньше дурочка пыталась заставить его сказать, что они на одном уровне. Вслух.       Да, тогда самооценка блондиночки была явно не в порядке. А сейчас?       Не те отношения чтобы выяснять.       Талон нарочно шаркает сапогами по старому серому полу, и кирпичи крошатся.       Кусочки камня и пыль вылетает из-под ног. Гадость. Парень открывает с помощью браслета вкладку во встроенном браузере и расширяет одним движением указательного и большого пальца; зрение начало подхрамывать, а из-за плохой связи голограмма нормально не прогрузилась.       Неплохо будет попить витаминчиков, но в его случае эффект от одних таблеток быстро перекроет другой. Повод ли это отказаться от наркотиков специальных добавок? Конечно же нет.       Здоровье пока что держится на приемлемом уровне, а на ядерные вещества переходить рановато. От солей глотку дерёт — почти что хлорку глотать или втирать в порез обычную пищевую.       Но первый вариант более привлекательный: опыт не подводит.       Было прикольно поэкспериментировать ещё и с сахаром. Результат: химия лучше типичных БАД-ов. После приобретения подозрительных пакетиков с сомнительным содержанием азарт продолжает бушевать.       А сахар и соль… Ну один раз в семь лет он чуть морской не отравился. Или даже отравился… Не так важно. Было и было, сейчас прошло.       Доктор, правда, так не считает и каждый раз просит не тянуть всякую гадость в рот.       Талону остаётся (нравится) идти по кривой дорожке и надеяться, что когда папаша найдёт хоть какие-то доказательства его причастности к подрыву авторитета старшего сына Гордона Кло, сам Талон будет спокойно отдыхать в диспансере.       И забудет обо всём что творилось в этой ёбнутой жизни.       А после можно менять имидж, личность и захватывать мир. Изводить родственников, их знакомых, предков. Дома, землю, имущество и изобретения либо переписывать на новое имя, либо громить, жечь и уничтожать.       Ах, мечты-мечты.       Для начала нужно залить фундамент, создать основу на которой можно будет развернуть собственную организацию или просто опереться в случае непредвиденной ситуации…       Звонок от Ирвинга сносит остатки хорошего настроения.       Талон принимает на автомате, отключает камеру:       — Чего надо, Дяденька? — парень не в духе, пусть терпит. Но Доктору, кажется, всё равно.       — Ты знаешь кто может иметь отношение к подрыву механического завода в северном районе? — прямо мысли читает.       Вообще, догадывается. Не то чтобы знает. Или подозревает. Талону на этот завод так-то похуй. Интерес привлекает то, что находится под или над ним.       — Нет. А должен?       — Не хами мне, щенок.       Ой-ой-ой.       — А то что?       Талон довольно улыбается, зная, что на той стороне Кло злобно пыхтит. Время, когда он бегал за дядей и боялся малейшего намёка на недовольство прошло давным-давно.       — Будешь ночевать на улице вместе со своими дружками.       Дружками? А вот это странно.       — Какими такими дружками? — Талон сразу меняет тон. — С тобой кто-то связывался?       Твою мать. Это плохо. Сейчас ещё не хватало проблем с теми, кому должен.       — Будешь сговорчивее — узнаешь, — мяуканье Бешеной на фоне вызывает подозрения.       Что Доктор придумал? Придётся узнавать лично.       Зато вернётся в Логово. Наверное, за то время пока он шлялся в поисках аппаратуры и полезных связей там всё заросло и покрылось пылью. *       — Всё гениальное — просто, — Талон усмехается и закатывает глаза. — Но, похоже это не про тебя. Мужчина в кресле на замечание никак не реагирует, предпочитая продолжать считать зелёненькие купюры. Откуда столько денег наличными, интересно? Неужели взял взаймы? Ещё пару дней назад парень проверял счета: неутешительные цифры.       По его скромному мнению, конечно. Когда-то давно Ирвинг создал робота из золота, попортил коллекцию картин многим музеям и был причастен к банкротству Штаба. Ностальгия. И если бы не тупизна Талона, так удачно совпавшая с чудесным озарением гениальной Пенни Гаджет (иногда так и хочется использовать её реальную фамилию, но тогда возникнут вопросы), то скорее всего канадский филиал Управления давно бы перестал существовать. Возможно, здание и осталось бы? Не сносить же его.       — Так зачем звал? Доктор Кло драматично вздыхает и кивает Бешеной.       Кошка недовольно взмахивает хвостом и садится перед монитором, включая его.       На экране загорается карта города с зелёными, красными и фиолетовыми точками.       — Стальног снова ошивается возле Северного порта. Я думал, что ты знаешь.       Ну нихуя себе.       — И что дальше? Хочешь чтобы я с ним разобрался? — Талон выгибает бровь.       — Не с ним, а с его людьми. Выпытаешь полезную информацию, проведу на склад и отдам пару старых чертежей.       Да неужели? Поздновато дяденька вспомнил, что племяннмчку были нужны бумажные рулоны.       Этот мусор сейчас ни на что не годится. Если пару лет назад потёртые схемы и могли понадобиться какому-нибудь новичку в непростом злодейском мире, сейчас они никому ничего не дадут. Технологии прыгнули выше головы в тот момент, когда Барон с Часовщиком решили основать реальные компании; ну, конечно у Стальнога намного больше возможностей и преимуществ, но факт того что он помогает кому-то, кто ниже его на социальной лестнице… Доктор Кло обожает принижать других и выставлять себя одним единственным правым, супер умным.       Неудивительно, что его (не совсем его, но тем не менее) приспешники выбирают более удобный вариант.       Никто не хочет принимать кучу дерьма в свой адрес за просто так. А Ирвинг спонсор вкида рандомных помоев.       Эх, сейчас бы с Шерри поговорить… Талон до сих пор сомневается, настоящее ли это имя Часовщика, но лезть в досье не хочет. Дело даже не в обиде — откровенное враньё всегда неприятно, но в преступном обществе выдуманное заменяет реальное.       Просто когда обмен равноценный, ты знаешь, что ничего не теряешь.       — Ну так что? — Ирвинг нетерпеливо стучит железными пальцами по подлокотнику. — Согласен?       Начать стоит с того, что разобраться можно по-разному… Сомнительная идея за сомнительное вознаграждение. Ну, так-то мусор всегда можно завернуть в красивую обёртку и быстренько перепродать. Кто на это клюнет, вопрос другой.       Может денег попросить? Да и за квартиру Меллише заплатить надо… Если её выселят, будет очень нехорошо.       — Доплатишь пятьсот… Нет, тысячу сверху и договорились.       На несколько мгновений наступает подозрительная тишина. А потом начинается, как обычно:       — Я итак даю тебе жильё, еду и закрываю глаза на твои выходки! Сволочь! Неблагодарный…       Да-да. Ох, докричался, смотрите-ка!       Талон отлепляется от литой серебряной статуэтки кошки, подходит ближе к дяде, наклоняясь, чтобы заглянуть тому в лицо:       — Что-то новое будет?       Доктор Кло закашливается, прикладывает руку к груди и сгибается вдвое.       Бедненький.       — Может водички? — парень гаденько улыбается, смотрит Доктору в глаза, пока мужчина заходится в приступе, хрипит, с силой сжимая клешню.       Тайно он надеется что старик задохнётся. Тут никакая вода не поможет.       Интересно, а шипы ядовитые? Бесполезно, но вполне в духе Кло… Талон тянется к одному из них, предвкушая боль от укола.       Доктор отбивает руку племянника, резко и громко вдыхая:       — Вон! За порошки свои сам отдавать будешь! Иди отсюда, мразь! Вон!       Талон смеётся, треплет дядю по волосам, разлохмачивая седую копну, и пока мужчина не осознаёт, что происходит и разворачивается в кресле, парень растворяется в фиолетовой дымке.       Боже, какой же Доктор истеричный идиот! Надо подождать еще месяцок-другой, и только тогда получать доступ к новым камерам. Пусть Ирвинг думает, что он угомонился. Или не знает про замену (тогда дяденька реально долбаёб, потому что Талон фактически привязан к технике).       Медленная смерть — самая интересная. И для того, чтобы насладиться ей вживую, нужно просто немного подождать. Так уж получилось, что немного жалости к родственнику у Талона есть. Поэтому был выбран препарат, который действует очень медленно и безболезненно: ''лекарство'' имеет сильнейший накопительный эффект.       Просто в один момент человек перестаёт дышать, или у него останавливается сердце, или ещё что-нибудь.       Неважно. Единственное, что имеет значение — результат.       Кстати о результатах! От "милашка-заноза-в-заднице" пришло сообщение!       Талон с интересом открывает мессенджер. Но там всего лишь ответ на позавчерашнее видео с расчлененкой сгнившего трупа бродячей кошки: три средних пальца вверх. И ещё одно сообщение:       @а'demoiselle01: иди нахуй.       Как жаль. Он ведь так старался, монтировал! *       Пенни трёт глаза, подскакивает на месте, когда в глаза бросается ссылка на мерзкий видос. Естественно оно от Талона. Даже смотреть не будет. Нахуй такие развлечения. У-у-у, даже знать не хочется, чьё это тельце! Она не всматривалась, она не думала, она не предполагала что он с этой хуйнёй пристанет ещё и в сети!       Подонок.       Пенни, кажется, рычит, когда Стильштейн с интересом на неё оборачивается:       — Пенн, дорогуша, мне кажется, что ты перерабатываешь.       Ещё один скользкий тип за неё волнуется. Дожила.       Пенни показывает Роберту язык и продолжает бороздить тёмную сторону интернета.       Ей срочно нужно понять, где же в Метро-Сити могли остаться следы отцовских исследований. Она не спит третью ночь, копаясь в документах. Ожидаемо, что из Архива Управления её выставили под предлогом просто наитупейшим. Иди поспи.       Пенни не нужен сон, ей нужна информация, как они не понимают!...       Пенни грызет ногти и согнувшись в три погибели, утыкается в экран рабочего ноутбука. Она ебала себе мозг весь день только для того, чтобы осознать — без программного обеспечения Кодекса он не будет функционировать так, как задумано. Просто обычная машинка с базовыми способностями.       А Пенни такой не нужен, ей надо что-то, что способно работать автономно и выполнять непрекращающиеся вычисления. Ты не пишешь код, ты не думаешь над тем, как изобрести велосипед и расшифровать то, чего по факту никогда не существовало.       Но ложный след — тоже след, и Гаджет не собирается упускать возможность собрать крупицы информации.       Из капли рождается море.       Так говорил её отец, дядя и даже Брейн. Собаки говорить не умеют, но он именно это имел в виду.       Кстати об этом… Неплохо было бы соорудить переводчик. Правда, как он будет деформировать сигналы, загадка. Модули не состыковываются по многим причинам, и вообще, какой гений знает собачий язык?       Как же сложно придумать хорошую вещь, которая проработает больше десяти лет и при первом появившемся аналоге не полетит в мусорку.       Гаджетины это другое и говорить даже с собой на эту тему Пенни не хочет.       Фактически, они — её дети. Херовая Пенни мать конечно, ничего не скажешь.       Она всё ещё переживает из-за их отключения...       Девушка хмурится и жалеет о том что не поняла одну простую вещь ещё давным-давно: от своих слов в итоге отказываться себе дороже. Последствия душат, заставляя её закусить щёку и усерднее подбирать ключевые слова.       У отца что, вообще не было никаких адресов, документов? Почему умнейший человек века — призрак, тень слухов? Где его хвалёные образцы и открытия, где фотографии и хоть какие-то доказательства существования?       Умер во всех смыслах.       Только вот после смерти должен остаться хотя бы гроб.       (Не пустой. Настоящий, с телом. Она проверяла то фальшивое надгробие. Она придумала как просканировать землю, она определила, что захоронен другой человек. Её обманули. Больше всего на свете Пенни ненавидит только враньё, когда ей что-то недоговаривают, и блядские выходки Талона, который на самом деле не Талон вовсе.)       А тут ничего.       И Стильштейн не хочет ничего говорить, игнорирует её просьбы как будто имени родителя никогда и не существовало.       Забавно будет, если Пенни реально пробирочная. Но слишком многое эту теорию опровергает.       У неё начинается нервоз и руки тянутся к незажившим ранкам на затылке.       Она чувствует себя человеком больше, чем следовало бы или должно.       Засматривается на пальцы и ладони, перчатки их перекрывающие, и когда кожа страдает от маленьких порезов или содранного тонкого блеклого слоя, мороза или жары, Пенни подвисает и глупо смотрит в одну точку.       Спрашивает себя: почему оно болит выборочно? То нет, то да, то только наполовину.       Наверное потому что Роберт мразь и снова заставляет пить таблетки для тонуса.       "Ну нельзя голодать, нельзя так себя изматывать! Ты скоро с меня ростом будешь, а тощая, как палочка!"       Либо он что-то унюхал до экзамена, либо у Пенни галлюцинации. Она ходит злая и нервная постоянно, думая о том что ничего не получается, и если не соберётся, то всё так и будет. А собраться невозможно, потому что на взводе.       Замкнутый круг.       Хорошо хоть, что нашла бутылку приличного вина. Талон вроде неравнодушен ещё и ко всяким разным коньякам… Водка была как вариант, но лучше узнать, а только потом тратить деньги. С чёртом вроде него шутить опасно.       Пенни надеется, что Талона когда-нибудь пристрелят, и она сможет спокойно вздохнуть.       Сегодня ей не снилось ничего странного или страшного, кошмарного, как и долгое время до этого, но только потому что они с хорьком не встречались.       Кло младший у неё так и записан: "животинка вторая сим-карта", "злобная тварь браслет", "хорёк бешеный мобильный".       Пенни щурится, копирует код и вставляет его в специальную программу.       Надоело ужасно.       Пока Кайла капает на мозги Стильштейну, сидя у него на столе, как будто принцесса склянок с разноцветными жидкостями внутри, Роберт, скорчив недовольное лицо, пытается держать себя в руках и не выгнать её из лаборатории. Если бы Фригг была условной омегой, Профессор со стопроцентной вероятностью отправлял бы подругу на кухню, или мыть окна, потому что Кайла ни готовить ни убираться не умеет, а значит и замуж её не возьмут. Тогда Кайла сказала бы, что она женилась бы, потому что мужчины её не привлекают.       Тогда бы Пенни вместе с Робертом начали бы смеяться, и слышал бы их весь Штаб.       Хотя почему "бы"? Похожий разговор уже был. Вчера. Когда Профессор попросил девушек прибраться. У него не хватало времени сделать дело самому: опаздывал на конференцию заумных скучных дядь.              Кайла-лесбиянка это конечно что-то из ряда фантазий, по типу тех… Ну, например П.С.И.Х. во главе с Доктором Кло складывает оружие и идёт сдаваться Управлению.       Просто по той причине, по которой Кай ныла всю прошлую неделю. Тот симпотный мальчик ей не дал, хотя писал что ищет отношения чисто ради секса. Ну, разбираться кто прав, а кто виноват в данной ситуации Пенни не будет... Да и вообще, ни разу она подругу с женщинами в таком ключе не видела.       Стоп.       Наконец-то. Наконец-то!       Девушка часто-часто моргает, улыбается до боли в щеках, и кажется, сейчас запрыгает от счастья.       " ... под непосредственным руководством Р. Брауна в 2005 году на окраине Метро-Сити планируется создание одной из трёх деталей, необходимых для завершения проекта "Альянс"."       Но радость улетучивается быстро.       Пенни прикусывает щёку сильнее чем нужно и хмурится. Если её максимум — обрывок статьи, то бесполезно тратить нервы.       Проект Альянс? Ничего подобного она никогда не слышала. Окраина города...       Что ж, значит пора писать Талону. Сама она не способна узнать больше.       Пенни кидает раздосадованный взгляд на сумку с алкоголем внутри. Остаётся надеяться, что одной бутылки хватит.       Альфа заходит в чат, поглядывая на Кайлу и Стильштейна, пишет:       @а'demoiselle01: надо встретиться.       Ответ сразу прилетает, и не очень удовлетворительный.       @Ich bin_mein_Problem: ???       @Ich bin_mein_Problem: ок 45.301296 72.315042       @а'demoiselle01: Что, прямо сейчас?       @а'demoiselle01: ты бы меня ещё в Квебек отправил, тупица. может я не могу?       @Ich bin_mein_Problem: у тебя проблемы? жди недели две, ты мне сейчас вообще не сдалась со своей херней       ... Ладно. Пока ещё нет даже восьми вечера, но похоже что это очень далеко...       Девушка недоверчиво окидывает взглядом Кай и Роберта, закрывает ноутбук, очень тихо, почти не слышно хлопает крышкой, откладывает его и выключает кодекс.       Лишь бы они не пристали. Фригг может привязаться и попроситься пойти вместе с Пенни... Не то, чтобы она против, но в такое дело болтушке вроде неё лезть нельзя. Кайла все растрепала, хоть и не специально, на день рождения Шефа, а тут... Так будет безопаснее для всех.       Гаджет пойдёт одна.       Затем показательно зевает, встаёт с кресла Стильштейна, которое у него отжала, и потягивается. Пенни закидывает сумку на плечо, делает кислое выражение лица:       — Я пошла, всем удачи. Пока, — машет рукой, и почти выходит из лаборатории.       — Пока, — кричит в ответ Кайла.       Пенни успевает выдохнуть, как Стильштейн отставляет реагенты и поворачивается к двери:       — Домой? Может тебя подвести?       Вот же Роберт, вот же... Жаба! Что-то заподозрит. Обязательно.       Как можно доброжелательнее, выдавливает:       — Нет, спасибо. Хочу прогуляться, — она выскальзывает из лаборатории, поплотнее запахивая тяжёлую кофту. На улице может быть прохладно.       В коридоре в это время пусто, Пенни шагает в сопровождении агитационных плакатов, гипнотизирует белоснежную плитку под ногами. Тревожность снова закрадывается в грудную клетку.       Внезапно она останавливается, засматриваясь на кишащий людьми город. Гаджет подходит ближе к окну, хмурится, разбирая по кусочкам своё еле видное отражение. Она думает, что ей не идёт, и потому, тряхнув головой, выдыхает.       Однако на сердце всё равно неспокойно.       Осознание, что её противник — не конченый сверстник, долго сбивало с толку. Её противник — нечто большее.       И Пенни должна понять, кто это на самом деле. *       Он вытирает кровь, бегущую из разбитой губы, один лёгким движением, а потом достаёт из чехла, закреплённого на бедре, охотничий нож.       — Ты уверен, что не хочешь говорить? — Талон лезвием поддевает щетинистый подбородок сорокалетнего обалдуя, почти уверенный, что если этот мешок мяса продолжит ломаться, он реально всадит нож ему в трахею. Заебал. За час парень выследил шестерых и узнал всё что нужно, если не больше: этот, седьмой, продолжает молчать. Очень странно.       И интересно. Что же он скрывает?       — Нет.       Последователь Иеговы, затесавшийся среди подручных Барона, смотрит на Талона с каплей страха и доброй долей снисходительности.       Племянник Доктора теряет терпение, и помимо этого у него начинает болеть голова. Мда, печально, в прошлый раз доза была меньше и держался больше...       — Ну, как хочешь.       Талон вырубает сектанта: бета падает на пол. Руки он ему развязывать не будет. Оставит датчик движения. Пока не расскажет, будет лежать тут и в случае чего помрёт здесь же.       Пачкаться в крови не хочется — всё-таки, Талон чистоплюй как ни глянь.       Скоро должна объявится Пенни. Нежелательно употреблять прямо перед её приходом, но что ему мешает? Правильно, ничего.       Поэтому Талон из небольшой сумки достаёт ампулу и шприц.       Отломать колпачок, набрать препарат. Всё на автомате.       Раз, два, игла уже в вене.       Фу блять, вся в пыли и ржавой стружке. Как вернётся домой — сразу постирает.       Итак! Сколько ещё осталось? Кло садится на бетонную трубу, включает браслет со списком участников сегодняшнего мероприятия. Осталось ещё четверо... Где же они могут бродить?       Талон ухмыляется, хрустит пальцами, но через пару секунд в ушах раздаётся дикий звон.       Он бьёт себя по щекам. Неужели перебрал?       Сука.       Не успело пройти и десяти минут, как уже въебало.       Взвинченное бешенство бьёт в голову и кровь закипает не только в жилах. Руки чешутся просто до желания содрать с них кожу и, может быть, поковыряться в мясе.       Что ж, не повезло этому человечку.       Талон снова достаёт нож.       Он помолится за эту бедную душу перед сном. Если, конечно, вспомнит. *       Вокруг лес. Преимущественно хвойный, густоват. Птички тихо поют где-то дальше, не здесь.       Но вокруг пусто. Ни души. Только старый развалившийся грузовик перед сетчатыми воротами добавляет беспокойства.       Пенни не нравится ни это место, ни то, что сюда добираться ужасно долго. Она заходит на территорию производства черед старые железные ворота и морщится: холодно, воняет старостью. Заброшенный завод, или чтобы то ни было, выглядит очень плохо. Как будто кто-то ежедневно устраивал здесь дебош или вообще подорвал главный цех.       Асфальтированная дорожка проросла травой и маленькими цветами.       Пенни злится и смотрит на адрес: не указано, куда именно идти, а связь тут не ловит. Страницу не обновить. Риск потерять уже имеющиеся данные велик, приходится делать оффлайн копию.       Девушка вздыхает, поправляет сумку и начинает с конца. Или с переда... Хер знает!       Но не успевает она приблизится к меньшему из зданий, как сбоку что-то подозрительно свистит.       Замереть — не вариант, но единственное, что получается сделать. Пенни поднимает глаза, и на третьем этаже в одном из больших окон видит человека. С оружием в руках.       На охранника он не похож. И не то, чтобы Талон когда-то пользовался винтовкой...       Сердце бешено колотится.       Твою мать! Набрала проблем на свою голову.       Нападающий, не прекращая смотреть на неё, тянется за пулями (Пенни не уверена, но, что, блять он ещё может делать?). Мозг судорожно ищет способ спастись, адреналин бьёт в голову, девушка пятится назад. Два варианта — один вернуться обратно, к воротам, а потом в лес. Не меньше пятиста метров, повернувшись спиной к вооруженному человеку. А этого делать категорически нельзя.       Она видит, как неизвестный перезаряжает винтовку и сглатывает. Краем глаза Пенни замечает, что справа, относительно недалеко есть вход с наполовину раздробленной дверью, и сию секунду кидается к нему, крепче сжав сумку.       С силой оттолкнувшись от потрескавшегося асфальта, Гаджет молится неизвестному божеству, а перед глазами одно слово.       Пожалуйста.       Выстрел.       Пенни заворачивает за угол. Она распахивает дверь, влетает в здание, и захлопывает деревянную панель, чуть ли не срывая её с петель.       Вдох-выдох, дура, соберись!       Пенни ощупывает затылок и понимает, что ни резинки, ни части хвоста нет.       Желудок скручивает.       Сползать по стенке нельзя, надо искать Талона и сначала попросить перенести их в любое другое, главное, безопасное место, а потом отпиздить. Сука, надо же было запереться в такую глушь! Её чуть не пристрелили! Ха-ха, а если это наказание за то желание?... К чёрту!       Пенни собирает волю в кулак и мчится через балки, наверх, к лестнице.       Игнорируй панику, игнорируй страх, просто иди наверх. Иди.       Инстинкт самосохранения или альфья чуйка? Женская интуиция?       Ступеньки, ступеньки, ступеньки...       Когда она добирается до третьего этажа, чуть ли не на всех четверых, эхо разносит звук хлопка той самой двери снизу, и щелчок предохранителя.       Пенни, во что ты вляпалась? *       — Ты?! — Пенни появляется непонятно откуда, взлохмаченная, грязная, грозно скрипит зубами. Настроена, понятное дело, враждебно. Ну, тогда он и церемонится не будет.       Талон отряхивает руки, прячет (пока что живое ) тело в подобие металлического шкафа.       — Я, — медленно подходит к выступу.       Солнце садится и слепит глаза.       Новая волна энергии наполняет тело, Талон поворачивается к ошарашенной блондинке. Ну, на самом деле, если бы везде была кровь, он бы тоже сначала прихуел.       Пенни молчит, обнимая себя за плечи.       Всё вокруг такое красочное...       Зарево расцветает огненными бутонами на лице дьявольски отрешённой девчонки. Ее не смущает ни кровь ни тела, ли точнее, остатки одного из двух?       (Здесь, так-то было жертвоприношение. Двумя этажами выше.)       Ах, это всего лишь манекен… Вешалка?       Или нет? В темноте мало что можно разглядеть. Рыжий луч проходится прямо по линии плотно сжатых сухих губ; он режет сумерки и остаётся огнём в глазах не то союзницы не то бывшей соперницы.       Ой. Бывших же не бывает?       Эта призрачная красота гнева, клокочущего в груди у Пенни парня завораживает секунд на пять.       Ах, захватывает дух! Жаль, Талон под рукой не имеет ни камеры, ни рисовать не умеет. Так бы запечатлел это непередаваемое выражение.       После вспыхивает желание дратовать её ещё больше, метать в Пенни искрящиеся заряды, заставить смотреть не то с вызовом не то с целью прикончить его.       Талон больной, факт железобетонный.       От её глаз у него зависимость, и не смотреть в них нельзя; ломка хуже всех тех которые были.       А было их много. И даже больше.       Дохуя.       Он скалит острые зубы в задорной ухмылке и сжимает в левой руке основание хлыста. Искусственные когти не греются и не ломаются, не трещат и не выцветают, чтобы он с перчаткой не делал.       Сможет ли Пенни её испортить, если он попытается забрать её милые глазки? Всего лишь прыгнуть, потянуться, всего лишь налечь и придавить предплечья коленями… Ну, Гаджет будет сопротивляться.       А её сопротивление — неизбежный бой, на который у Талона сейчас нет времени.       Даже если блонди измотана, шанс остаться без какого-нибудь органа велик. Ну пнёт в позвоночник, если сможет, ущипнёт до огромного синяка… А потом неожиданно укусит или что-то в этом роде.       Одного раза хватило, чтобы понять — у этой дуры тормоза отказывают в самый неподходящий момент.       Однако, Талон всё равно поддаётся мимолётному желанию.       Один рывок, и он перед ней.       Пенни, кажется, нутром чует неладное, группируется и подаётся назад.       Второй — и вот уже Талон под носом.       Но это ничего не даёт.       Парень хватает её за штанину и тянет на себя, другой рукой упираясь в пол.       У неё перехватывает дыхание, Гаджет с паникой взмахивает руками и падает на спину; Талон тянет руку к подбородку, и что-то в груди у Пенни обрывается.       "Не смей меня трогать, не смей!"       Реакция моментальная. Она даже не хотела его бить.       А что происходит дальше, не помнит никто.       Просто треск.       И боль в суставе просто адская.       И крик. И вопль.       И нос у него болит просто пиздец. Талон хватается за за лицо с рыком, отходит назад. Он чувствует, как всё горит, как под пальцами оказывается совершенно другая форма. Касание сопровождается жжением и противным хлюпающим звуком. Как теперь смотреть в зеркало? Это же ебучее уродство! А если не срастётся? Это что за ебаная горка?        Вот же сука.       В череп с ещё большей силой бьёт что-то странное, непонятное, неестественное. Он держится за голову.       Что ж, он ей это припомнит обязательно.       Пенни тихо матерится и скулит, валяется, схватившись за колено так, как будто ей пытаются оторвать ногу.       Правда нюанс — он не успел коснуться даже её ресниц, не то что вырвать глазное яблоко.       А вот Пенни вдарила так, как будто от этого зависела её жизнь.       По факту, конечно, но сука жить можно и пустой глазницей!       Ахуенно поговорили, ничего не скажешь.