Sub Rosa

Я просыпаюсь от звуков хаоса в лагере. Щурясь от яркого утреннего солнца, сажусь, чувствуя, как непроизвольно сжимаются кулаки от тревожной атмосферы вокруг. Люди бегут мимо с припасами, страх ясно читается на их лицах. Протягивая руку, я хватаю за запястье одну из девушек, которая спешит мимо. — Что происходит? — спрашиваю, сжимая её руку, чтобы привлечь внимание. — Нашли кого-то мертвым за пределами лагеря, — тяжело дыша, отвечает она. — Беллами приказывает строить стену для защиты. Я резко вскакиваю на ноги, чувствуя, как тревога вытесняет остатки сна. — Мертвым? Кого? — голос выдает нарастающую тревогу. — Не знаю, — она вырывает руку и убегает, держа в руках какой-то инструмент. Я лихорадочно оглядываюсь вокруг, пытаясь найти знакомые лица, но Кларк нигде не видно. Сердце начинает колотиться быстрее. Её нет ни в челноке, ни среди тех, кто собирается у стены. Чувство паники растёт, пока я не замечаю Октавию, набирающую воду неподалеку. Подбегаю к ней. — Октавия, где Кларк? С ней всё в порядке? — выдыхаю в спешке. — Она на кладбище, кажется, — отвечает она, бросив на меня короткий взгляд. — Спасибо! — кричу на ходу, устремляясь к поляне, где разбили кладбище. — Прости, я на взводе, — её голос напряжен, но она вздыхает и расслабляется. Подхожу ближе, садясь на землю рядом с ней. — Я слышала, что кто-то умер, — произношу, бросив взгляд на могилу. — Кто это был? — Уэллс, — отвечает Кларк, и её голос слегка дрожит. Я поворачиваюсь к ней, не веря услышанному. — Уэллс? — повторяю, ещё не до конца осознавая это. В груди странно сжимается, но через мгновение в глубине души появляется чувство облегчения. — Ну… к лучшему, наверное. Она резко оборачивается ко мне, и я вижу, как её глаза сверкают от вспыхнувших эмоций. — Не говори так, — голос её режет воздух, в нем нет прежней мягкости. Я продолжаю, не осознавая всей тяжести своих слов: — Кларк, он виноват в том, что наш отец мёртв. Мгновение все замирает. Её лицо меняется — омрачается, словно чёрная туча нависает над нами. Губы дрожат, глаза медленно наполняются слезами, но она изо всех сил старается сдержать их, не позволяя себе показать слабость. — Он не… он не… — голос её ломается на этих словах. Она опускает взгляд, как будто пытается собрать себя воедино, но эмоции не отпускают. Вижу, как она борется с собой, и инстинктивно кладу руку ей на колено, надеясь хоть немного успокоить. — Он защищал меня. Нас, — её голос звучит глухо, едва слышно, но в нем чувствуется глубина боли. — Я не понимаю. Кларк поднимает на меня глаза, в которых внезапно вспыхивает решимость, и она произносит с неожиданной твердостью: — Уэллс позволил мне думать, что это он сдал отца. Но это был не он. — Её взгляд пронзает меня, и я чувствую, как мир вокруг нас становится вдруг плотным и давящим. — Это была мама. Мои мысли будто падают в пропасть. Я отшатываюсь, ошеломленная её словами. — Мама? — мой голос срывается на шепот, и в груди начинает медленно, но неумолимо нарастать гнев, обжигая каждую клетку. — Мама сдала отца? Но зачем? Почему она это сделала? Кларк качает головой, словно сама пытается найти ответы на эти вопросы, но взгляд её опускается, бессильно упираясь в землю. — Я не знаю. Я только вчера это поняла, — она говорит едва слышно, словно открывая эту истину вновь, — и поговорила с Уэллсом. Я собиралась сказать тебе, но не могла тебя найти. Мы обе замолкаем, погружённые в мысли, которые сводят с ума. Мы смотрим друг на друга, но слова теряются в тяжести молчания. Его вес невыносим — оно давит сильнее, чем любые произнесённые фразы. Кларк медленно, почти нерешительно, поднимает руку и нежно касается моего ожерелья. Маленькая луна, висящая на тонкой цепочке, мягко блестит, как символ прошлого, которое нас связывает. Её пальцы замирают на мгновение, а затем она закатывает рукав, обнажая старые отцовские часы и браслет на её запястье. Браслет почти идентичен моему ожерелью, только вместо луны на нём сверкает серебряная звезда, ярко отражающая лучи заходящего солнца. Я шепчу, едва сдерживая дрожь в голосе: — Его маленькая луна и его сияющая звезда… Она грустно улыбается, и в её глазах блеск слёз отражает воспоминания. В этом моменте мы обе начинаем тихо плакать, словно каждое наше дыхание наполняет пустоту, оставшуюся после утраты отца. Небольшая трещинка в наших отношениях начинает заживать, когда мы вместе оплакиваем его, и я чувствую, как наше единство восстанавливается, как будто печаль становится связующим звеном между нами. Не знаю, сколько времени мы сидим в тишине, погруженные в свои мысли, но вскоре тишину нарушают приближающиеся шаги. Я замечаю, как Кларк снова достает нож и поднимает его, но, увидев, кто подходит, ее рука опускается. В поле зрения появляется Финн. Я чувствую, как воздух становится тяжелым, и не могу не заметить, как они смотрят друг на друга. Вдруг мне становится очень некомфортно. — Я пойду посмотрю, нужна ли помощь со стеной, — говорю я, вытирая слёзы с глаз. Кларк кивает, и я разворачиваюсь, направляясь обратно в лагерь. На прощание бросаю Финну небольшую улыбку, на которую он отвечает, но с каждым шагом, который я делаю от Кларк и Уэллса, мой гнев начинает подниматься внутри, затмевая печаль. Я оглядываюсь на членов лагеря, ища одного в частности. Беллами. Я наконец замечаю его у стены, говорящего с Мерфи. Уверенно направляюсь к нему и останавливаюсь перед ним, поднимая подбородок в вызове. — Мне нужно с тобой поговорить, — заявляю я. Он смотрит на Мерфи и кивает, прежде чем проводить меня в палатку, которую он часто использует как штаб. Как только мы оба входим внутрь, я поворачиваюсь к нему лицом, мои эмоции переполняют меня. — Я хочу, чтобы ты снял мой браслет, — говорю я, протягивая руку, демонстрируя ему украшение, которое больше не хочу носить. Он качает головой в недоумении, и в его глазах читается удивление. — Что? — Я бы сделала это сама, но не хочу причинять себе боль, — отвечаю, не отрывая взгляда от его лица. — Почему? — спрашивает он, словно не понимает всей серьезности ситуации. — Не имеет значения, почему, — отвечаю, указывая на дверь палатки. В воздухе витает напряжение, но я не собираюсь отступать. — Если ты не сделаешь этого, я уверена, Мерфи поможет. — Нет, я сделаю это, — говорит он, указывая на маленький столик. — Положи запястье на стол. Я выполняю его указание, и он берёт маленькую металлическую палку, его движения уверены, но я чувствую, как в воздухе витает напряжение. — Это может быть больно, — предупреждает он. Я киваю, принимая это как данность. Он подсовывает палку под браслет, близко к замку, и, поднимая палку вверх, создает натяжение на замке. Внезапно я вздрагиваю, когда палка врезается в кожу, и чувствую, как маленькие иголки в браслете сдвигаются. С одним последним рывком браслет отскакивает и падает на стол. Беллами отступает, пока я хватаю браслет, поднимаю его и передаю ему. — Я не делала этого для тебя. Просто чтобы ты знал, — произношу, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо, хотя внутри всё дрожит. Прежде чем он сможет ответить, я разворачиваюсь и иду к выходу из палатки. Но на пороге меня останавливает шум: внутрь вбегают Джаспер, Октавия и Кларк. Я отступаю, пока они толпятся в палатке, и не могу не заметить испуганное выражение лица Джаспера. — Что? Что случилось? — спрашиваю, оборачиваясь к Кларк. Она поворачивается к Октавии и кивает. Октавия кладет маленький сверток ткани на стол, затем достаёт нож и использует его, чтобы раскрыть ткань. Я смотрю, как она открывает сверток, и моё сердце замирает, когда на свет появляются два отрубленных пальца. Я вдыхаю с резким звуком, полным шока, и наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть пальцы, охваченные страхом. — Это… они… Уэллса? — спрашиваю, голос дрожит от ужаса. Она медленно кивает, и я с облегчением выдыхаю, прежде чем взять нож и внимательно его осмотреть. Холодный металл блестит в тусклом свете палатки, и я стараюсь рассмотреть каждую деталь. — Этот нож сделан из металла с космического корабля, — говорю, прокручивая его в руках. Я передаю его Кларк, чтобы она тоже могла взглянуть. В воздухе повисает напряжение, и голос Джаспера полон страха, когда он спрашивает: — Что ты имеешь в виду? — Кто ещё об этом знает? — спрашивает Беллами. Октавия поворачивается к нему, её выражение становится серьёзным. — Никто. Мы принесли это прямо сюда, — отвечает она, но на её лице я замечаю тень сомнения, как будто она сама не уверена в своих словах. Кларк тяжело вздыхает, её выражение становится сосредоточенным. — Это значит, что Земляне не убили Уэллса. Это сделал кто-то из нас, — произносит она, её голос наполняется тяжестью, словно каждое слово давит на атмосферу. — То есть, в лагере убийца? — уточняет Беллами, его лицо становится хмурым, и я вижу, как он осознаёт всю серьёзность ситуации. Он жестом указывает на дверь палатки. — В этом лагере больше одного убийцы. Это не новость. Нам нужно держать это в секрете, — говорит он, его тон становится более настойчивым. Страх начинает пронизывать меня, и я понимаю, что опасность может угрожать не только нам, но и всему лагерю. Кларк делает шаг вперёд, направляясь к двери, но Беллами встаёт у неё на пути. — Убирайся с дороги, Беллами, — говорит она, её голос полон решимости, но я вижу, что внутри неё разгорается конфликт. Он поднимает руки в знак капитуляции. — Кларк, будь разумной. Посмотри на то, чего мы достигли… стена, патрули, — пытается он её остановить. Я вижу, как на её лице появляется раздражение, и, сделав шаг вперёд, хватаю её за руку. — Он прав, Кларк, — говорю, замечая удивление на лице Беллами. — Выдавать это на публику только начнёт бунт и создаст хаос. Она качает головой, её голос становится тише, и я чувствую, как её эмоции накаляются. — Так мама говорила папе, — произносит она, поднимая взгляд, и в её выражении появляется жёсткость. — Перед тем, как сдать его. Я отшатываюсь, словно она меня ударила. — Это не одно и то же, Кларк. Это был корабль, полный людей, подчиняющихся правилам и нормам. — Я указываю на лагерь. — Это лагерь, полный непослушных подростков, которые жаждут только хаоса. Ты не можешь дать им это. Беллами добавляет: — Нравится это тебе или нет, мысль о том, что Земляне убили Уэллса, работает на нас. Это укрепляет наши позиции. Кларк игнорирует меня и поворачивается к Беллами. — О, хорошо для тебя, ты имеешь в виду. Что… держи людей в страхе, и они будут работать на тебя? Так? — Да. Именно так, — говорит он, но его тон становится более настойчивым. — Но это хорошо для нас всех. Страх перед Землянами строит эту стену. К тому же, что ты собираешься делать… просто выйти туда и спросить убийцу, чтобы он вышел вперёд? Ты даже не знаешь, чьё это было оружие. Она поднимает нож и показывает инициалы. — О, правда? J.M. Джон Мерфи. Люди имеют право знать, — её голос становится яростным, и я вижу, как она напрягается, готовясь к конфликту. С этими словами она толкает нож ему в лицо, и устремляется к выходу. Я ловлю взгляд Беллами, и оба делаем обескураженный жест, не зная, как остановить её. Я поворачиваюсь и следую за Кларк, остальные идут за нами. Она подходит к Мерфи и сильно толкает его, его равнодушие только разжигает её гнев. — Ты, сукин сын! — кричит она, её голос срывается. Мерфи издевательски смеётся, его насмешливый тон лишь усиливает напряжение в комнате. — В чём проблема? — спрашивает он, его голос полон насмешки и провокации. Кларк вскидывает нож. — Узнаёшь это? — спрашивает она, и её голос дрожит от ярости. Нож сверкает в свете, как символ обвинения, и я вижу, как остальные замерли в ожидании, не в силах отвести взгляд. Она поднимает нож, и он пожимает плечами, тянувшись к нему. — Это мой нож. Где ты его нашла? — спрашивает он, глядя на неё с притворным спокойствием. — Где ты его уронил после того, как убил Уэллса, — отвечает Кларк, и в тот же миг лагерь погружается в зловещую тишину. Подростки останавливаются в своей работе и поворачиваются к ним, наблюдая за противостоянием. Я чувствую, как напряжение нарастает, и оборачиваюсь к Беллами, который стоит рядом с Октавией и Джаспером. Мерфи, явно ошарашенный её обвинением, делает шаг ближе. — Где я что? Земляне убили Уэллса, а не я, — говорит он, стараясь сохранить спокойствие, но в его голосе слышится паника. — Я знаю, что ты сделал, и ты за это ответишь, — уверенно отвечает Кларк, её глаза сверкают решимостью. Он усмехается, не веря её словам, и делает вид, что всё это не имеет значения. — Правда? — его взгляд скользит по Кларк и задерживается на Беллами. — Беллами, ты действительно веришь в эту чушь? Я смотрю на Беллами, который, стиснув челюсть и скрестив руки, не произносит ни слова. Кларк не отступает, её голос становится громче. — Ты угрожал ему. Мы все это слышали. Ты ненавидел Уэллса. — Множество людей ненавидело Уэллса. Его отец был канцлером, который нас всех посадил, — говорит он, стараясь уйти от ответственности и отвлечь внимание. Кларк приближается, оставляя между ними всего несколько дюймов. — Да, но ты единственный, кто ввязался с ним в ножевую схватку. И теперь у нас есть доказательства, — настаивает она, её голос становится твердым, как сталь. — Да, и тогда я его не убил, — огрызается он, его уверенность начинает трещать. Из-за спины Кларк раздается голос Октавии. — Попробовал убить и Джаспера тоже! — заявляет она, и её слова накаляют обстановку ещё сильнее. Лагерь погружается в ещё большую тишину, все обдумывают доказательства. Я вижу, как Мерфи чувствует перемену в мнении и усиливает свою защиту. — Вы серьезно, это же абсурд. Я не должен отвечать перед вами. Я никому не должен отвечать, — говорит он, пытаясь выглядеть уверенно, но в его голосе уже слышится нервозность. Беллами наклоняет голову и делает шаг вперёд. — Что ты сказал? — спрашивает он, его голос становится угрюмым. Мерфи приближается к нему, словно пытаясь сблизиться, но его уверенность начинает шататься. — Беллами, чувак, послушай, я тебе говорю. Я этого не делал, — настаивает он, однако его слова звучат слабо и неубедительно. — Они нашли его пальцы на земле с твоим ножом, — холодно отвечает Беллами, его глаза полны презрения. Кларк стоит в центре группы и обращается ко всем. — Это то общество, которое мы хотим? Вы говорите, что не должно быть правил. Значит, мы можем убивать друг друга без… без наказания? — её голос наполняется отчаянием. Я чувствую, как внутри меня нарастает ярость и жажда мести, пронизывая толпу, и делаю шаг ближе к сестре, тихо предупреждая её. — Кларк, — говорю я, пытаясь остановить её, но она уже на грани. Она поворачивается ко мне, собираясь ответить, когда Конор выкрикивает из толпы: — Я говорю, давайте его повесим! Резонирующий хор согласия следует за его предложением, и я вижу, как тревога проясняется на лице Кларк. — Это не то, что я говорила, — протестует она, но её голос теряется в общем шуме. — Почему бы и нет? Он заслуживает наказания. Это справедливость, — настаивает кто-то из толпы, и настроение становится всё более агрессивным. Другие подхватывают: — Это справедливость. Повесьте его! Группа подростков начинает повторять эту фразу, приближаясь к Мерфи, и я вижу, как его лицо становится всё более испуганным. Он понимает, что ситуация выходит из-под контроля. Кто-то спотыкается о него, и всё обрушивается на него: пинки, кулаки, крики. Я хватаю свою сестру за руку и оттягиваю её подальше от густоты драки, пока она кричит: — Нет! Отпустите его! Пустите его! Толпа затягивает Мерфи в верёвки и сбрасывает его с небольшого холма в поляну. Прочный сучок тянется с одной стороны поляны на другую, и они перекидывают верёвку через сучок, привязывая её к Мерфи. Его ноги неуклюже балансируют на краю контейнера, и я чувствую, как меня охватывает ужас от происходящего. Кларк вырывается из моих рук, и я следую за ней, когда она пробивается к передним рядам толпы, рядом с двумя Блейками. Мы все с ужасом наблюдаем, как они готовятся повесить Мерфи, и его паническое лицо заставляет меня содрогнуться. — Ты можешь это остановить! Они тебя послушаются! — кричит Кларк, подбегая к Беллами и толкая его. Конор поворачивается к нему, его голос полон настойчивости: — Беллами! Ты должен это сделать. Толпа начинает скандировать его имя, и я вижу, как его решимость слабеет с каждой секундой. Я подступаю к нему, отодвигая Кларк в сторону, и пытаюсь его убедить. — Я видела тебя с Атомом. Я знаю, что ты не убийца, Беллами, — говорю я, надеясь достучаться до него. Он смотрит на Мерфи, толпа всё ещё скандирует, и я вижу, как он принимает решение, прежде чем даже двинется. Мы с Кларк хватаем его за руку и зовём его по имени, но он отбрасывает нас обеих и направляется к Мерфи, который умоляет о пощаде. — Пожалуйста! Я не делал этого! — кричит Мерфи, но его слова теряются в гуле толпы. Беллами в последний раз бросает на него взгляд и, не колеблясь, толкает контейнер из-под ног Мерфи, оставляя его висеть на смерти. Я чувствую, как у меня в груди сжимается от ужаса. Кларк кричит и снова толкает его, её голос полон ярости и отчаяния: — Нет, Беллами, нет! Как ты мог?! Он приближается к ней и встаёт вплотную, его глаза полны гнева: — Это твоя вина! Тебе следовало держать язык за зубами, — отвечает он, и его слова режут меня, как ножом. Прежде чем она успевает ответить, голос Фина прорывается сквозь толпу: — Что, черт побери, ты делаешь? Сними его! — его тон требует немедленных действий. Он хватает Шарлотту, которая наблюдает за всем происходящим, и её глаза наполняются страхом. — Шарлотта, убирайся отсюда сейчас же! — приказывает он, словно осознавая, что ситуация может обернуться катастрофой. Финн пытается подойти и снять Мерфи, но Конор угрожает ему ножом и останавливает его на месте. Кларк бросается к Финну, чтобы защитить его, а я стараюсь схватить её, не позволяя ей ввязываться в конфликт. Вдруг маленький голос прорывается сквозь хаос, успокаивая толпу: — Остановитесь! Пожалуйста! Мерфи не убивал Уэллса! Это сделала я! Все замирают, оставаясь в недоумении. Я смотрю по очереди на Шарлотту, на свою сестру и на Беллами, все в шоке. Не теряя времени, я прыгаю в действие, хватаю топор с пояса Беллами и срезаю верёвки у Мерфи. Когда он падает на землю, Финн и Кларк подбегают к нему и освобождают его от веревок и пут. Я возвращаюсь к Беллами, чтобы вернуть ему топор. Его глаза по-прежнему устремлены на Шарлотту, он неподвижен от шока. Я вижу, как толпа начинает поворачиваться к ней, и толкаю его: — Беллами, нам нужно защитить её. Он кивает и бежит к Шарлотте. Я следую за ним, когда он ведёт нас обоих в палатку. Через несколько секунд Кларк и Финн врываются внутрь, выглядя встревоженными. Финн проборматывает: — Мерфи начинает волноваться. Я слышу его крик снаружи: — Выпустите девочку, Беллами! Беллами бросает взгляд в сторону голоса Мерфи, а затем снова смотрит на Шарлотту, страх в его глазах. — Почему, Шарлотта? — спрашивает он, его голос полон растерянности. Её голос тихий и трепетный: — Я просто пыталась убить своих демонов, как ты мне говорил. Я вздыхаю, и Кларк разворачивается к Беллами: — Что, чёрт возьми, она имеет в виду? — Она неправильно поняла меня, — говорит он, поворачиваясь к маленькой девочке. — Шарлотта, я не это имел в виду. Голос Мерфи доносится до палатки, громче, чем прежде. — Выводите девочку сейчас же! — требует он, его тон становится всё более угрюмым. — Пожалуйста, не дайте им меня обидеть, — умоляет Шарлотта, страх в её голосе заставляет меня подойти ближе. Я чувствую защитную реакцию и тихо уверяю её: — Мы не позволим им, Шарлотта. Обещаю. Беллами, взглянув между Финном и Кларк, говорит: — Если у вас есть какие-то умные идеи, говорите. Они оба оглядываются, обеспокоенные, но молчат. — Теперь вы молчите, — добавляет Беллами, обращаясь к Финну. — Это твои парни там, — резко отвечает Финн, указывая на выход. — Это не моя вина! Если бы она меня послушала, эти идиоты до сих пор строили бы стену, — раздраженно реагирует Беллами. Снаружи голос Мерфи становится громче и сердитее. — Ты хочешь построить общество, принцесса? Давай построим общество. Выводи её! Шарлотта поворачивается к Беллами, её глаза полны страха. — Нет! Пожалуйста, Беллами! — восклицает она. Я клянусь, что могу ясно увидеть, как его сердце тает. Он присаживается на уровень её глаз и мягко говорит: — Шарлотта, эй, всё будет хорошо. Просто оставайся с ними. А затем он бросает мне последний взгляд, прежде чем выйти из палатки. Я смотрю между Финном и Кларк и подхожу ближе к своей сестре. — Кларк, ты должна защитить её, — настаиваю я, понимая, что всё зависит от нас. Она кивает, но я не уверена, что она слышит меня — стресс ситуации тяжело давит на неё. Я поворачиваюсь к Финну и замечаю, что он потерян в своих мыслях. — Финн, — обращаюсь я к нему, и он поднимает на меня взгляд. — Ты и Кларк должны вывезти её отсюда. Снаружи слышен крик Мерфи, но я не уделяю достаточно внимания, чтобы понять его слова. Финн кивает: — У меня есть план. — Хорошо. Когда я выйду, выскользните через заднюю часть палатки. Там кусты достаточно густые, чтобы скрыть вас, и вы сможете незаметно покинуть лагерь. Я начинаю отступать, но Кларк хватает меня за руку. — Ты не идёшь с нами? — её голос полон тревоги. — Нет, я собираюсь выиграть вам немного времени, — отвечаю я, чувствуя, как внутри всё сжимается. Она колеблется, но в конце концов отпускает меня, и я возвращаюсь к выходу из палатки. — Береги себя, — говорит она, и в её голосе звучит беспокойство. Я выхожу из палатки в тот момент, в разгаре рассказа Мерфи. — Так, меня можно повесить ни за что, но когда эта мелкая сучка признается, вы все позволяете ей уйти? — его слова полны ярости. Я прохожу мимо Беллами и подхожу к Мерфи, оставляя между нами расстояние. — Разница в том, Мерфи, что ты — придурок, — произношу я, стараясь, чтобы голос оставался спокойным. — Никому не важно, что ты убил Уэллса; им просто важно было найти повод, чтобы отомстить. Он подходит ко мне ближе, сокращая оставленное расстояние, и я подавляю страх в своём теле, стараясь сосредоточиться на гневе. Я думаю о том, как меня заперли, о смерти отца и предательстве матери, направляя это чувство на Мерфи. Он улыбается и отвечает: — Знаешь, принцесса, я бы не прочь повесить тебя вместо неё. Я делаю шаг ближе, наши носы почти соприкасаются, и я усмехаюсь. — Мне бы хотелось видеть, как ты попробуешь, — говорю, стараясь звучать уверенно. Внезапно я слышу шорох в палатке и краем глаза замечаю, как Беллами шевелится — он тоже это услышал. Я знаю, что нужно довести Мерфи до белого каления, чтобы отвлечь его. — Они могут ненавидеть меня из-за моей семьи, но они ненавидят тебя, потому что ты — отребье земли, — бросаю я, чувствуя, как моя кровь закипает. Мерфи издает сухой смех и оценивающе смотрит на меня, прежде чем откинуть голову назад и резко ударить меня носом. Я издаю крик боли и отступаю назад, видя звезды и ощущая, как по носу стекает тёплая кровь. Я слышу, как Беллами идет ко мне, и поворачиваюсь к нему, поднимая руку. — Не надо, — прошу я, понимая, что он может вмешаться. Я вижу, как он взвешивает свои варианты, но мне достаточно всего нескольких секунд, чтобы прийти в себя. Внезапно я стремительно бегу к Мерфи и прыгаю на него. Удар сбрасывает нас обоих на землю, и я наклоняюсь назад, чтобы ударить его в лицо. Он отвечает ударом локтя по моему скуле, сбивая меня с него, прежде чем встать и ударить меня ногой в ребра. Моё дыхание перехватывает, и я сворачиваюсь в клубок, мыча от боли. Слышу крики Октавии и крики Беллами, когда он бросается на Мерфи и хватает его. — Эй, Мерфи! Мерфи. Всё кончено! — кричит он, его голос полон решимости. — Как скажешь, босс, — говорит Мерфи, поворачиваясь ко мне. Но он едва делает три шага, как хватает бревно и ударяет им по Беллами, сбивая его на землю рядом со мной. Октавия восклицает от гнева и бросается на Мерфи, но Джаспер встаёт между ними и получает удар в лицо. Банда Мерфи удерживает их, пока он поднимает откидной клапан палатки и кричит: — Сука! Шарлотта! Шарлотта, я знаю, что ты меня слышишь! И когда я тебя найду, ты заплатишь! Он поворачивается к своей группе, с отвращением глядя на остальных подростков. — Пошли, — бросает он. Они отпускают Джаспера и Октавию, которые бегут ко мне и Беллами. Октавия падает на колени рядом с братом, который отмахивается от её заботы с стоном. — Со мной всё в порядке, проверь её, — говорит он. Октавия поворачивается ко мне и осматривает мои травмы, прежде чем пробормотать Джасперу: — Помоги мне поднять её. Они поднимают меня на ноги, и я морщусь, когда они тянут меня к кораблю и сажают в кресло. Монти подбегает ко мне, смотря между Октавией и Джаспером. — Что случилось? — спрашивает он, его голос полон тревоги. — Это Мерфи, — произношу я, и Монти кивает, понимая. Октавия возвращается с кипой тряпок и водой, и они начинают очищать кровь с моего носа, в то время как я протестую: — Со мной всё в порядке, честно. Это выглядит хуже, чем на самом деле. Октавия смотрит на меня, её выражение лица настойчивое. Затем она поворачивается к Джасперу. — Нам нужно больше воды, можешь помочь мне принести? — спрашивает она, и Джаспер кивает, быстро уходит. Я осматриваюсь, пытаясь осознать происходящее, и чувствую, как адреналин постепенно утихает, оставляя лишь слабость и боль. Внутри меня все еще бушуют эмоции, и я не могу не думать о Шарлотте. Я понимаю, что она под угрозой, и это чувство заставляет меня собраться. Он соглашается и послушно уходит за ней, оставляя меня наедине с Монти. Я встаю, игнорируя пронизывающую боль в рёбрах, и направляюсь к двери корабля. Мой взгляд случайно задерживается на кудрявой брюнетистой голове, которая покидает периметр лагеря, исчезая за деревьями. Оглядываясь, замечаю рюкзак у своих ног. Понимая, что времени в обрез, я быстро открываю его и набиваю несколькими необходимыми вещами: верёвкой, ножом и дополнительными бинтами. Затем, с решимостью, мчусь от корабля, не обращая внимания на протесты Монти, который пытается меня остановить. Двигаясь по периметру лагеря, я стараюсь избегать любопытных взглядов, следуя по тому же пути, по которому только что пошёл Беллами. Каждое моё движение наполнено напряжением, я чувствую, как адреналин бурлит в моих венах. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы его найти: он тихо пробирается между деревьями, следуя невидимой тропе, о которую знает только он. Через час, когда начинает темнеть, я наступаю на ветку, и она издаёт треск, который раздается в тишине леса. Он резко поворачивается, и я вижу, как его рука на мгновение обхватывает нож, готовясь к защите. Я замираю на месте, зная, что в этом опасном лесу каждый звук может оказаться роковым. Но когда он распознаёт меня, его напряжение исчезает, он вздыхает с облегчением и опускает оружие. — У тебя, похоже, есть привычка следовать за людьми, не так ли? — говорит он, прищурившись, и в его голосе звучит лёгкая ирония. Я пожимаю плечами, делая шаг к нему, стараясь скрыть свое волнение. — Меня не зря зовут невидимым ребенком, — отвечаю я с попыткой улыбнуться. Он слегка улыбается в ответ, и мы продолжаем идти, окруженные тишиной, которая внезапно кажется дружеской. Солнце медленно садится, и тьма становится ощутимей, окутывая нас холодом. Я погружаюсь в свои мысли, пытаясь осмыслить всё, что произошло за последние дни, когда меня осеняет, и я не могу сдержать свои слова: — Это не его вина. Брови Беллами сдвигаются от недоумения, и я чувствую, что необходимо прояснить: — Уэллс не выдал моего отца, как я думала. Это была моя мама. Он тихо выдыхает, но не знает, что сказать в ответ. Слова зависают в воздухе, и я ощущаю, как груз, который так долго тянулся за мной, начинает растворяться. — Я никогда не знала, кого винить за смерть моего отца. Я уже была заперта, когда это произошло, — добавляю я, вспоминая тот момент, когда в панике бежала по коридору, не успев добраться вовремя. Воспоминание, как тень, мимолётно проносится в голове, но я отгоняю его прочь и продолжаю: — Я сначала была в одиночной камере, так что никто ничего не говорил, кроме… Я останавливаюсь, ощущая, как его взгляд прикован ко мне, полон ожидания. — Кроме кого? — спрашивает он, его голос наполняется любопытством, словно он хочет знать больше, чем я готова рассказать. — Никого, — отвечаю я, глядя на него, словно в его глазах ища понимания. — Было довольно приятно иметь кого-то, кого можно винить и за кого можно держать ответ. Но в итоге я потратила всё это время, ненавидя кого-то, кто этого даже не заслуживал. Я касаюсь луны на своей шее, черпая в этом утешение. Нежно проводя пальцами по гладкой поверхности, замечаю, как Беллами следит за моим жестом, его выражение становится более сосредоточенным. Он ничего не говорит, погружаясь в воспоминания о том, когда в последний раз спрашивал меня о прошлом. Однако на этот раз моя уязвимость берёт верх, и я чувствую, что должна рассказать больше. — Это от моего папы, — объясняю я, глядя на его лицо, стараясь читать его реакцию. — У всех нас есть одна, у меня, у Кларк, у нашей мамы, но они все разные. Папа всегда говорил, что мама — это центр его мира, его солнце. Кларк была как звёзды, всегда сверкающая, всегда яркая, всегда рядом. Я поднимаю взгляд к небу, находя Ковчег, мерцающий среди звёзд. Небо кажется таким далеким, и я выпускаю дрожащий вздох, чувствуя, как мой голос становится тише, чем прежде: — Я была его маленькой la lune. Голос Беллами так же мягок, когда он спрашивает: — ‘Clair de lune’, это то, что ты напевала Атому? Я чуть улыбаюсь, впечатлённая, что он узнал песню. Это поднимает в моей душе лёгкое веселье среди грусти. — Да. Он пел её мне, когда я была расстроена или не чувствовала себя хорошо. Ты знаешь её? Он качает головой, и его кудри отскакивают от лица, придавая ему немного игривый вид. — Не очень, только краем уха. Но я думал, что узнал её. Мы продолжаем бродить по лесу в тишине, прислушиваясь к звукам природы. Внезапно шаги становятся ближе, и я чувствую, как напряжение вновь охватывает нас. Беллами хватает меня за руку и тянет за дерево, пряча от глаз. Он подкрадывается вперёд, когда шаги замедляются, а затем останавливаются у ближайшего дерева. Вдруг я слышу, как Шарлотта кричит один раз, прежде чем Беллами зажимает ей рот рукой. Я выхожу из-за дерева и попадаю ей на глаза. Её испуганное лицо отражает панику, и сердце моё сжимается от беспокойства. Недалеко слышен крик Мерфи и его банды, и я обменивалась встревоженным взглядом с Беллами. Он берёт Шарлотту за руку и начинает оттаскивать её от криков, а я следую близко позади. Я чувствую, как адреналин начинает бурлить в крови, когда она кричит и протестует, пытаясь вырваться из его хватки. — Отпусти меня! — вопит она, её голос полон отчаяния и страха. Он оборачивается к ней, стараясь успокоить: — Мы пытаемся… эй, эй. Мы пытаемся помочь тебе! — Я не твоя сестра! Просто перестань мне помогать! — кричит Шарлотта, прежде чем мчаться к свету от группы Мерфи. — Я здесь! Я успеваю схватить её за плечо и оттащить назад, гневно восклицаю: — Ты что, пытаешься нас всех угробить? — Просто уходите, ладно? Я та, кто им нужна! — её голос полон отчаяния, и я вижу, как она дрожит от страха. Беллами, заметив напряжение, подходит ближе и приседает на уровень её глаз. Его тон становится мягче и успокаивающим: — Хорошо, Шарлотта, послушай меня. Я тебя не оставлю. Он бросает на меня взгляд, полный решимости: — Мы тебя не оставим. Шарлотта, кажется, смягчается, её глаза наполняются слезами, когда она смотрит на него. — Пожалуйста, Беллами, — прошептала она, но в одно мгновение её страх снова берет верх. Она толкает его, закричав: — Мерфи! Я здесь! Всё происходит мгновенно. Беллами мчится за ней и хватает её, закидывая на плечо, как бы поднимая с земли её бремя. Он кричит мне через плечо: — Пошли! Я устремляюсь следом через лес, сердце колотится в груди. Шарлотта зовёт Мерфи, выдавая наше местоположение, и мне кажется, что каждое её слово поднимает наше рисковое положение. Я ломаю ветки и спотыкаюсь о невидимые препятствия, всячески надеясь, что нам всем удастся выбраться живыми. Когда я выхожу из линии деревьев и попадаю на открытое пространство, Беллами вдруг останавливается. Он быстро ставит Шарлотту на землю, и я вижу, как его лицо искажает гнев. — Чёрт, — произносит он, когда взгляд его падает на то, что перед нами. Приближаясь, я понимаю, что это вовсе не поляна. Мы все на краю утеса. Заглядывая вниз, вижу, как из-за деревьев выходит Мерфи, его лицо искажено ненавистью. — Беллами! — его голос звучит как угроза, резкий и предостерегающий. Мы все поворачиваемся, когда в поле зрения появляются остальные из его группы, их лица полны уверенности и злости. Сердце моё забивается быстрее, я чувствую, как страх поднимается в груди. — Вы не можете противостоять всем нам. Отдайте её! — кричит Мерфи, ненавистно смотря на нас, его слова раздаются как гром. Беллами выпрямляется, его лицо становится решительным, в глазах читается готовность сражаться: — Может, и не могу, но уверяю, что заберу с собой хотя бы нескольких из вас. Он шагнул вперёд, и я последовала за ним, пряча Шарлотту за своей спиной, стараясь создать между нами защитный барьер. Внезапно Кларк и Финн выскакивают из деревьев, и Кларк останавливается между двумя группами, её голос звучит решительно: — Это зашло слишком далеко. Успокойтесь. Мы поговорим об этом. Мерфи на мгновение смотрит на Шарлотту, затем, как будто поддавшись порыву, хватает Кларк и тянет её к себе, поднося нож к её горлу. В воздухе воцаряется напряжение, как будто время замедляется. — Мне надоело слушать, как ты говоришь, — говорит он с угрюмой усмешкой, его голос полон презрения. Я делаю шаг вперёд, и Финн поступает так же, его голос полный отчаяния: — Отпусти её! Мерфи подносит нож сначала ко мне, затем к Финну, как будто прикидывая, кто из нас может его остановить. — Я перережу ей горло, — угрожает он, его глаза сверкают ненавистью, как два ледяных шары, полные угроз. Шарлотта кричит из-за моей спины, её голос трясется от страха: — Нет, пожалуйста! Пожалуйста, не делайте ей больно! — Не делать ей больно? Хорошо, — Мерфи наклоняется ближе, его голос становится зловещим. — Как насчет предложения? Ты идёшь со мной прямо сейчас, и я её отпущу. Словно чувствуя опасность, я вижу, как Беллами встаёт перед Шарлоттой, защищая её, его тело становится преградой. — Не делай этого, Шарлотта! — кричит Кларк ей. Я стою между ними, чувства переполняют меня: страх, гнев, и даже безысходность. Шарлотта кричит на Беллами за то, что он удерживает её, в то время как Кларк стоит рядом со мной с ножом у горла, её глаза полны решимости. Я поворачиваюсь к Беллами, чуть ли не умоляя его найти способ разрешить ситуацию и спасти свою сестру. Шарлотта снова кричит, ее голос полон боли и отчаяния: — Я должна! Беллами поворачивается и смотрит на Мерфи с яростью, его глаза горят как огонь: — Мерфи, этого не будет. Тихий голос Шарлотты дрожит, когда она шепчет: — Я не могу больше позволять вам страдать. Не из-за меня. Не после того, что я сделала. Я вижу, как ее мышцы начинают подергиваться, и, прежде чем я успеваю что-либо сказать, она начинает поворачиваться. Мы все бросаемся к ней, крича её имя, когда она прыгает с утеса. Время словно останавливается, и все звуки вокруг теряются, когда она исчезает из виду. Слёзы катятся по нашим щекам, и я чувствую, как сердце сжимается от горя и беспомощности. Первым приходит в себя Беллами. Он встаёт, его лицо искажено животной яростью, словно зверь, потерявший добычу. Мерфи ощущает опасность и начинает: — Беллами! Без предупреждения, Беллами накидывается на Мерфи, как я делала это несколько часов назад, нанося удар за ударом по его лицу. Я стою в стороне, чувствуя, как меня охватывает волнение и страх за него. — Беллами, остановись! Ты его убьешь! — кричит Кларк, её голос звучит как гром среди молчания. Финн, видя, что происходит, оттаскивает Беллами назад, прежде чем Кларк встаёт между ними, ее глаза полны решимости и нежелания терять ещё одного человека. — Он заслуживает смерти, — продолжает Беллами, его голос полон ненависти. — Нет! Мы не решаем, кто живёт, а кто умирает. Не здесь, — отвечает Кларк, ее голос полон решимости, как будто она встала на защиту наших моральных принципов. Мы все посматриваем на Мерфи, который истекает кровью на земле, и он приближается к Кларк, его лицо искажено болью и ненавистью: — Клянусь богом, если ты скажешь, что у людей есть право решать… — Нет! Раньше я ошибалась, ладно? — Она бросает взгляд на меня, затем на Беллами, её глаза полны напряжённой уверенности. — Вы оба были правы. Иногда говорить людям правду опасно. Но если мы хотим выжить здесь, мы не можем жить как попало. Нам нужны правила, — добавляет она, как будто нашла решение, но её голос звучит мягче, уязвимее. Беллами, в отчаянии потирая лицо, отвечает с горькой усмешкой: — И кто будет устанавливать эти правила, а? Ты? Кларк, чувствуя, как его слова бьют по ней, всё же продолжает: — Пока что мы устанавливаем правила. Ладно? — её тон твёрдый, хотя можно услышать неуверенность в глубине её голоса. Беллами переводит взгляд на Мёрфи, и его лицо становится жёстким: — И что, теперь мы просто приведем его обратно и сделаем вид, что ничего не произошло? Кларк снова смотрит на него, её взгляд становится мягче, хотя слова остаются решительными: — Нет. Мы его изгоним. Наступает короткая пауза, во время которой все молчат, осознавая серьезность этих слов. Беллами оглядывает нас всех: меня, Кларк, Финна. Затем, грубо схватив Мёрфи за плечо, он поднимает его на ноги и ведёт к краю утёса, его голос становится мрачным: — Если я когда-нибудь увижу тебя рядом с лагерем, мы вернемся к этому моменту. Понял? Он бросает Мёрфи на землю, словно выбрасывая мусор, а затем обращается к его группе: — Что касается вас четверых, вы можете вернуться и следовать за мной или идти с ним на верную смерть. Выбор за вами. Я чувствую, как взгляд Беллами падает на меня. Неожиданно он, похоже, ждёт, что я возьму на себя ответственность и поведу группу. Нервное напряжение и чувство долга переполняют меня, но я делаю шаг вперёд, как будто это мой долг. Остальные начинают следовать за нами, тишина леса тяжела, словно отражает глубину наших мыслей. По пути обратно в лагерь никто почти не разговаривает. Только Кларк и Финн тихо обсуждают, как лучше сообщить остальным о изгнании Мёрфи. Каждый погружен в собственные мысли, словно пытаясь осознать все события, которые произошли в этот день. Когда мы наконец возвращаемся в лагерь, люди начинают собираться для собрания. Мы стоим в центре круга, а Беллами, коротко и без лишних эмоций, объясняет ситуацию. Его слова принимают без возражений — будто каждый знал, что так должно было быть. После собрания я поворачиваюсь к Беллами, чтобы наконец сказать то, что давно хотела: — Я хотела сказать тебе раньше, что… Но прежде чем я успеваю закончить, к нам подбегают две девушки и с радостными голосами обнимают Беллами. Их радостные возгласы, полные облегчения, разрывают напряженную атмосферу: — Беллами, мы весь день тебя ждали! Вторая девушка надувает губы и с легким кокетством говорит: — Да, ты обещал, что если мы будем паиньками, ты нас наградишь. Мои брови взлетают вверх от удивления. Я смотрю на Беллами в ожидании его реакции, и внутри меня поднимается волна странной ревности. Он собирается что-то сказать, но я не даю ему шанса оправдаться. Не хочу слушать его слова, которые могут лишь усугубить моё настроение. — Спокойной ночи, Беллами, — произношу я, холодно кивнув, прежде чем развернуться и уйти. Смущенная своими чувствами, я почти бегу к своему дереву, словно от этого можно сбежать от навязчивых мыслей. Добравшись до знакомого ствола, я быстро взбираюсь на любимую ветку, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Устроившись поудобнее, я откидываюсь назад и смотрю на звёзды, но мысли о сегодняшнем дне не дают покоя. Что происходит с нашими отношениями? С одной стороны, Беллами — настоящий придурок. Он насмехался над моим нападением, словно это была какая-то игра. Но с другой… Он был таким добрым с Шарлоттой. Его искреннее желание помочь и защитить её оставило след в моём сердце. А когда мы возвращались в лагерь, он уступил мне право вести. Это был словно знак уважения, как будто он признал меня наравне с собой. Но в то же время, он остаётся тем же наглым засранцем, который меня раздражает. Мои мысли крутятся в голове, не давая прийти к какому-либо однозначному выводу. Я засыпаю, не будучи уверенной ни в чём, кроме одного — мне не понравилось, как две девушки обнимали его в палатке, и я ненавидела себя за эту ревность. — Всем приветик, хочу поинтересоваться вашим мнением насчет этой работы. Мне бы было очень интересно узнать ваше мнение, и так же я открыта к критике. <3