Sub Rosa

Звук телевизора проникает сквозь тонкие стены Ковчега в комнату, которую я делю с Кларк. В гостиной, за пределами спальни, находятся члены нашей семьи, и лучший друг Кларк, и его отец — канцлер. Другими словами, если я издам хоть звук, мне конец. Я прячусь в шкафу за фальшивой стеной, спроектированной моим отцом. Когда-то это место было нашей игровой зоной с Кларк, а теперь оно стало моей тюрьмой. Родители редко приглашают гостей, поэтому мне не приходится часто сидеть здесь в течение дня, как в детстве. Но иногда семья Джаха приходит на ужин или посмотреть спортивные игры. Мои родители уверяют, что это необходимо, чтобы избежать подозрений. В такие дни я забираюсь в это укромное пространство и стараюсь не шуметь, продолжая играть роль тайного ребенка. Я изучаю учебники Кларк и выполняю те же задания, что и она, потому что родители на этом настаивают. Возможно, я никогда не увижу Ковчег и не смогу жить, как другие, но я должна получить такое же образование, как у Кларк, несмотря ни на что. Я отрываюсь от работы, услышав скрип входной двери, и стараюсь прислушаться. — Что я пропустила? — доносится голос матери, пока она приближается к телевизору, ее шаги стихают. Ответ канцлера звучит приглушенно: — Твой муж и дочь ведут себя отвратительно. Дочь. В единственном числе. Я пытаюсь подавить нарастающую боль в груди, закрываю глаза и глубоко вдыхаю, стараясь не обращать внимания на шум за дверью. Дыхание понемногу успокаивается, но вдруг голос отца доноситься до моих ушей. — Всего на несколько минут, — саркастически отвечает отец. — Все в порядке? — спрашивает кто-то, и дверь скрипит, когда отец уходит. Его голос постепенно затихает: — Знаешь, эта старая бочка. Всегда что-то.

***

Я просыпаюсь с резким вдохом, и воспоминание ускользает, уступая место крикам. — Нет! Нет! — доносится чей-то голос. Сажусь и смотрю вниз с дерева. У его основания спит маленькая девочка. Я собираюсь спуститься, чтобы разбудить ее, когда вижу, как Кларк подходит ближе и мягко тянет ее за плечо. — Эй, просыпайся. Всё хорошо. Это был всего лишь сон. Девочка садится, оглядываясь вокруг, и на её лице виден страх. — Ты Шарлотта, да? Я Кларк. Бояться — это нормально. Хочешь поговорить об этом? — Кларк садится рядом с ней, и девочка тихо отвечает: — Это... мои родители. Их казнили. Я вижу это во снах, и я просто... — Я понимаю, — мягко отвечает Кларк. — Моего папу тоже казнили. — Её голос становится ещё тише. Я замечаю, как она касается запястья, проводя пальцами по часам и браслету, которые носит с детства. Она делает глубокий вдох. — Итак, как ты оказалась здесь? — спрашивает Кларк, глядя на девочку. — Ну... мы несли вещи моих родителей в центр перераспределения, и... я как-то сорвалась. Они сказали, что я напала на охранника. — Не могу тебя осуждать, — отвечает Кларк с мягкой улыбкой. Она поднимает взгляд на ясное ночное небо, указывая на яркую точку, сияющую среди звезд. — Видишь ту звезду? Это Ковчег, вращающийся над нами. Я думаю, что всё, что случилось там — боль, — она на мгновение смотрит на запястье, — утрата... Может быть, здесь, на земле, у нас есть шанс оставить всё это позади. Может быть, это наш второй шанс. — Ты действительно в это веришь? — тихо спрашивает Шарлотта. Кларк обнимает ее, стараясь успокоить. — Я стараюсь, — отвечает она, нежно прижимая девочку к себе. Когда они устраиваются у основания дерева, я остаюсь среди ветвей, наблюдая за Кларк, которая снова ищет взглядом то единственное место, которое мы все когда-то называли домом.

***

Лагерь содрогается от стонов Джаспера. Большинство старается держаться подальше от челнока, убегая от звуков его боли, которые напоминают о том, что следующими могут быть они. Я не исключение, и провожу большую часть дня, блуждая по лагерю, собирая ягоды и наблюдая за другими. К полудню решаю найти Октавию, но она находит меня первой. — Ты не видела моего брата? — спрашивает Октавия. — С прошлой ночи не видела. Но если увидишь его, скажи, что он придурок, — качаю головой с лёгкой усмешкой. — Ты тоже так думаешь? — Октавия садится рядом на бревно. — Да, у нас был разговор прошлой ночью. Затронули вещи, о которых я не особо хотела вспоминать, — отвечаю, повернувшись к ней. — А тебе что он сделал? — Знаешь Атома? Того, кого Беллами заставил нянчиться со мной, пока вас не было? — спрашивает она, на что я киваю. — Так вот, мы поцеловались, — говорит она, и моя челюсть буквально отвисает. Но я улыбаюсь, когда она продолжает. — Несколько раз, на самом деле. Всё было просто замечательно, пока Беллами не устроил показушный номер. Теперь Атом даже не смотрит в мою сторону. — Сочувствую, Октавия. — Это был первый раз, когда я почувствовала себя обычным подростком. Или, честно говоря, просто человеком. Мы сидели молча, словно разделяя одно и то же чувство, пока я не подтолкнула её плечом: — Ну, хоть целовался он хорошо? — с улыбкой спросила я. Октавия засмеялась и слегка ткнула меня локтем, а мы обе начали смеяться. — Лучший. — прошептала Октавия, когда мы немного успокоились. Мы снова рассмеялись, но тут лагерь разорвал громкий крик. Мы мгновенно замерли и, переглянувшись, я прошептала: — Джаспер. Его имя словно подталкивает нас к действию, и мы стремительно бежим к капсуле. Октавия первой добирается до лестницы, я следую за ней. Когда моя голова появляется на втором уровне, я вижу, как она бросается к Джасперу, который без сознания. Финн и Уэллс держат его за ноги, а Кларк стоит рядом с клинком в руке. — Остановись! Ты убиваешь его. — кричит Октавия, подбегая к телу на полу. Я подхожу к ним, опускаясь на колени с другой стороны Джаспера, напротив Кларк. — Она пытается спасти ему жизнь. — Финн бросает взгляд на Октавию. — Она не сможет. — раздается голос после слов Финна. Беллами появляется в люке и поднимается на второй этаж. Уэллс встаёт, освобождая место у ног Джаспера, и оказывается лицом к лицу с Беллами. — Убирайся, — бросает Уэллс. — Мы не тащили его через мили леса, чтобы просто позволить ему умереть, — резко отвечает Кларк, проверяя раны Джаспера. — Он уже не жилец. Если ты этого не понимаешь, ты заблуждаешься. Он сводит людей с ума, — отвечает Беллами. — Извини, что Джаспер доставляет тебе неудобства, но это не Ковчег. Здесь каждая жизнь важна, — твёрдо говорит Кларк, продолжая осматривать Джаспера. Я ловлю взгляд Кларк и коротко киваю, поддерживая её. — Посмотри на него. Он безнадежен, — голос Беллами звучит жестко и сердито, его взгляд сосредоточен на затылке Кларк. — Почему бы тебе просто не пойти к черту? Никто не хочет, чтобы ты здесь находился. — не удержавшись я обращаюсь к Беллами. В комнате на мгновение воцаряется тишина. Наконец, Кларк поворачивается к Октавии и шепчет: — Октавия, я всю жизнь наблюдала, как моя мама лечит людей. Если я говорю, что есть надежда, значит, она есть. — Дело не в надежде, а в мужестве. У тебя его нет, чтобы принимать трудные решения. А у меня есть. Он в таком состоянии уже три дня. Если к завтрашнему дню ему не станет лучше, я сам его убью. — произносит Беллами, не отрывая взгляда от Кларк. — Хотела бы я посмотреть, как ты это сделаешь, — бросаю ему с вызовом. Беллами игнорирует меня и разворачивается, останавливаясь лишь для того, чтобы посмотреть на свою сестру. — Октавия, пойдём. — Я остаюсь здесь, — заявляет она. Он ничего не отвечает и снова поворачивается к лестнице, быстро спускаясь вниз. Монти наблюдает за ним с недовольным выражением. — Жаждущий власти, эгоистичный придурок. Ему не важен никто, кроме себя, — говорит он, поворачиваясь к Октавии. — Без обид. — Да, Беллами именно такой. Но он тоже прав. — осматривает группу Финн. Мы все оборачиваемся к нему, и Кларк обращается ко мне: — Можешь принести немного чистой воды? — Конечно, сейчас вернусь, — отвечаю я и спускаюсь по лестнице, приземляясь на пол ниже. Направляюсь к источнику воды. Заполняя контейнеры, замечаю, как Шарлотта оглядывается, а затем незаметно уходит из лагеря. Заинтригованная, я ставлю контейнеры на землю и следую за ней. Я быстро нахожу её: она прячется за кустами, выглядывая из-за деревьев и внимательно наблюдая за чем-то впереди. Я бегу вперёд, легко касаясь земли, и через несколько секунд достигаю её. — Шарлотта? — спрашиваю я, осторожно касаясь ее плеча. Она почти подпрыгивает от неожиданности и поворачивается ко мне, испуганная. Когда распознаёт меня как одну из своих, успокаивается. — Что ты здесь делаешь? — Охотничья группа только что ушла. Я хотела пойти с ними, но знала, что меня не пустят, поэтому решила следовать за ними. — оправдывается она, на что я кидаю ей с лёгкой улыбкой на лице. — Могу я пройти с тобой? Мне нужно немного свежего воздуха. Она кивает, и мы снова начинаем двигаться по тропе, следуя за охотничьей группой. Я держу в поле зрения едва различимый силуэт мальчиков, достаточно заметный, чтобы не потерять их из виду. — Я слышала о твоих родителях, — говорю я, бросая взгляд на Шарлотту. На её лице отражается грусть.— Мне жаль. Я знаю, как это трудно. — Ты знаешь? — удивляется она. — Кларк — моя сестра. Нашего папу изгнали, пока я была в заключении. Шарлотта поворачивается, чтобы лучше рассмотреть мои черты лица: — Ты тайный ребенок? Я вздрагиваю от единственного имени, которое, похоже, всегда меня сопровождает. — Именно. Впереди охотничья группа останавливается, становясь всё более заметной по мере нашего приближения. — Каково это? — спрашивает Шарлотта. — Иметь сестру, я имею в виду. Улыбка озаряет моё лицо, когда в голове всплывают воспоминания. — У меня есть лучший друг по умолчанию. Человек, который действительно понимает меня. Тот, с кем можно поделиться всеми секретами, поплакать и посмеяться. Мы делились всем. — я бросаю на нее взгляд, — Знаешь, сестры не всегда должны быть связаны кровными узами. — Не должны? — Нет. Иногда ты находишь людей в своей жизни, которые становятся твоей семьей, даже если вы не связаны по крови. Включая сестер. — я останавливаюсь, услышав громкий звук, исходящий от кабана, и мгновенно хватаю Шарлотту. — Оставайся рядом, здесь недалеко кабан. Она кивает, и мы обе осторожно продвигаемся вперед, группа мальчиков теперь на расстоянии пешей прогулки от нас. Впереди я вижу, как Беллами приближается к кабану с топором в руке. Шарлотта, похоже, тоже это замечает, и быстро шагнула вперед, ломая ветку. Я вижу, как Беллами оборачивается, и инстинктивно притягиваю Шарлотту к себе. Наши взгляды пересекаются, когда его топор вонзается в дерево в нескольких дюймах от моей головы. Он смотрит на меня с ненавистью, приближаясь. — Что, черт возьми, ты тут делаешь? Я чуть не убил тебя. Он делает шаг вперед, вынимает топор из дерева, а я отвечаю ему неприязненным взглядом. — Шарлотта отошла от лагеря, и я последовала за ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Она хотела увидеть, как ты охотишься. Шарлотта выходит из-за меня, попадая в поле зрения Беллами, и его взгляд смягчается. — Ну что ж, — говорит он, доставая нож и протягивая его Шарлотте. — Но охотиться без оружия нельзя. Ты когда-нибудь убивала что-то? — Шарлотта качает головой, и он улыбается. — Кто знает? Может, ты хороша в этом. Он поворачивается и идет к остальной группе, а мы с Шарлоттой следуем за ним. Когда мы приближаемся к павшему кабану и остальным членам охотничьей группы, в лесу раздается сигнал. Я оборачиваюсь и смотрю вокруг, сбитая с толку. — Что это было? — Земляне? — спрашивает кто-то, и я приближаюсь к Шарлотте. Внезапно по деревьям раздается гул, предшествующий группе кричащих подростков. — Это ядовитое облако, бегите! Я хватаю Шарлотту за руку и начинаю бежать, Беллами бежит рядом с нами. Я оборачиваюсь и смотрю через плечо на приближающийся туман, желтый и электрический. Спотыкаясь о что-то, я падаю, теряя руку Шарлотты и едва удерживаясь на ногах. Беллами оборачивается к нам с Шарлоттой: — Давай! Здесь есть пещеры. Мы обе следуем за ним в панике. Он оборачивается и хватает Шарлотту за руку, притягивая её к себе. Затем, протянув назад другую руку, он хватает мою и ведет нас обеих сквозь деревья и через небольшой холм. Поворачивая за угол, он толкает Шарлотту в пещеру первой, прежде чем втянуть меня за собой. — Беллами! — кричит снаружи Атом, когда мы проникаем в проем. Беллами делает шаг назад в туман, тут же начиная кашлять, и я втягиваю его обратно через проем. Оказавшись внутри, мы оба смотрим на наши соединенные руки, и, с гневом убрав свою, я углубляюсь в пещеру, стараясь держаться как можно дальше от него в замкнутом пространстве. Скоро наступает ночь, и я встаю со своего места. — Я первая возьму дежурство, а вы двое немного поспите. Беллами кивает и снимает свою куртку, накрывая ею уже спящую Шарлотту. Я подхожу к передней части пещеры и смотрю в ночную тьму, присматриваясь к любым признакам опасности. Беллами не спит долго, когда Шарлотта начинает кричать, терзаемая очередным кошмаром. Я встаю и подхожу ближе, чтобы разбудить её, но Беллами уже просыпается и кладёт успокаивающую руку ей на плечо. — Шарлотта, просыпайся. — Извините. — сонно произносит она. — Это часто происходит? — его голос тихий, когда он спрашивает. Она ничего не отвечает, лишь вздыхает, и Беллами кивает. — Чего ты боишься? — она молчит, и он качает головой, — Знаешь что? Это не имеет значения. Единственное, что имеет значение, — это то, что ты с этим сделаешь. — Но… это же сон. — Страхи — это страхи. Убивай своих демонов, когда ты бодрствуешь, и их не будет, когда ты спишь. — он мягко улыбается. — Да, но… как? — Ты не можешь позволить себе быть слабой. Здесь, внизу, слабость — это смерть, страх — это смерть. Они смотрят друг на друга минуту, прежде чем у него появляется идея. — Дай мне тот нож, который я тебе дал. Шарлотта вытащила нож и передала его ему. Он крепко держит его в руках. — Теперь, когда ты почувствуешь страх, держись крепко за этот нож и говори: “Да пошло оно! Я не боюсь.” Он вернул ей нож, и она схватила его обеими руками, тихо повторяя: — Да пошло оно. Я не боюсь. Беллами взглянул на неё с недовольством, но она повторила это с большей уверенностью: — Да пошло оно! Я не боюсь. Он улыбнулся ей и похлопал по колену: — Побеждай своих демонов. Тогда сможешь спокойно спать. Отвернувшись, он встретил мой взгляд. Вставая, он движется к выходу из пещеры рядом со мной, пока Шарлотта переворачивается и снова засыпает. Я остаюсь в тишине, ворча про себя, прежде чем сказать: — Интересно видеть, как ты ведёшь себя мило, когда обычно смеёшься над насилием. Он резко поворачивается ко мне, его лицо выражает шок. — Насилие? О чем ты? Я закатываю глаза, прежде чем встать. — Я иду спать. Разбуди меня, если что-то произойдёт.

***

Шамвей крадёт мои сны, и я испытываю облегчение, когда Беллами трясёт меня за плечо утром, освобождая от кошмара воспоминаний, застрявших в моей голове. Он первым выходит на утренний воздух, невредимый, прежде чем повернуться ко мне и Шарлотте. — Всё чисто. — Не знаю, — отвечает он, бросая взгляд на троих членов группы. — Где Атом? Все пожимают плечами, и Беллами переключается в режим лидера: — Разделяемся, нужно его найти. Все расходятся, ища хоть какие-то следы Атома. Не проходит и минуты, как Шарлотта закричала от страха, и я подбегаю к ней. — Что? Что случилось? Она стоит на вершине холма и указывает вниз, на его подножие, где на земле лежит тело. Я закрываю ей глаза и обнимаю: — Эй, не смотри. Она плачет в мою куртку, и через мгновение Беллами подбегает, наблюдая за тем, как Шарлотта всхлипывает в моих объятиях. Он смотрит на меня с вопросительным взглядом, а я киваю головой в сторону тела Атома. — Черт возьми. Атом! Он мчится к Атому, а я отхожу от Шарлотты. — Я пойду помогу ему, ладно? Останься здесь и не смотри. Она кивает, вытирая слёзы, а я бегу вниз по склону к Беллами, который теперь на коленях рядом с Атомом. Он смотрит на меня, не зная, что делать. — Твоя мама — врач, и Кларк… — Я не она. Я просто знаю несколько вещей, которые подхватила за эти годы. Я не проходила обучения, как она. Я смотрю на Атома и прилагаю все усилия, чтобы скрыть страх в своих глазах. Его кожа в крови, покрыта пузырями, глаза мутные, а дыхание с трудом покидает легкие. — Убей меня. Убей меня. Уб...ей. — Атом поворачивается к Беллами, умоляя. Беллами стоит в нерешительности, и Шарлотта спускается с холма, подходя ближе. Все еще смотря на Атома, она достает из кармана нож и передает его в руку Беллами. Его глаза расширяются от шока — Не бойся. — шепчет она. Овладев собой, он поворачивается к остальным: — Вернитесь в лагерь. Они выполняют его приказ и уходят, а Беллами снова наклоняется к Атомy. — Убей... меня. Белл... а... ми... по...жалу...йста. Беллами держит нож над телом Атома, с ужасом наблюдая, как тот борется за дыхание, но не может ничего с этим поделать. Я смотрю, как Беллами выпускает дрожащий вздох и смотрит на меня. Я ложу успокаивающую руку на грудь Атома, и он поворачивается ко мне. — По...жалу...йста. Я смотрю на Беллами и вижу, как он сжимает челюсть, слыша боль Атома. Я делаю дрожащий вздох и улыбаюсь ему: — С тобой все будет в порядке, Атом. Ты больше не будешь страдать. Я начинаю напевать песню, которую мой папа всегда пел мне, когда я чувствовала себя плохо, «Clair de Lune». Пока я напеваю знакомую мелодию, я тянусь к Беллами, вынимаю нож из его руки и втыкаю его в бок шеи Атома, убивая его почти мгновенно. Когда я убедилась, что он больше не страдает, я перестаю напевать и смотрю на Беллами, который внимательно наблюдает за мной. — Нам следует... — я вытираю слезы, — нам нужно вернуть его в лагерь. У тебя есть что-то, чтобы его перенести? Беллами кивает и достает из рюкзака кусок парашюта. — Отлично, нам нужны два крепких сучка, и мы сможем сделать носилки. Мы разъединяемся, и через несколько минут каждый из нас возвращается с длинной веткой. Я связываю парашют между сучьями и ставлю носилки рядом с телом Атома. Затем мы берём каждую сторону и аккуратно поднимаем его, укрывая в парашюте. Сняв куртку, я использую её, чтобы закрыть его лицо. Закончив, я поворачиваюсь к Беллами: — Я возьму на себя инициативу. Я киваю в знак согласия, и мы оба поднимаем один конец носилок, возвращаясь в лагерь в молчании, все еще находясь в состоянии шока. Как только мы прибываем, нас встречает Уэллс. — Я начну копать могилу. Беллами кивает, и мы осторожно опускаем тело Атома на землю. В этот момент из спускаемого модуля выбегает Октавия, её взгляд прикован к Беллами. — Где вы были? Наконец-то. Я делаю шаг вперед и хватаю её за руку, стараясь остановить её стремление приблизиться. — Пойди со мной, расскажи о Джасперe. Она вырывает руку и смотрит на меня с недоумением, а затем направляется к Беллами. — Октавия, просто оставайся там. Пожалуйста, не подходи. Он пытается удержать её, но она вырывается. — Белл, отпусти. — Увидев носилки на земле позади него, она наклоняется, чтобы лучше рассмотреть. Потянув твою куртку вниз, она открывает лицо Атома, и её дыхание прерывается от дрожащего всхлипа. — Атом. Беллами смотрит на неё, и в его глазах отражается горе: — Я ничего не мог сделать. Она поднимает руку, чтобы заставить его замолчать: — Не говори. — Слезы катятся по её щекам, она снова накрывает его лицо и убегает. Я стою в стороне, наблюдая за происходящим, и когда наши взгляды встречаются, мне кажется, я понимаю, что он хочет спросить. Кивнув, я бегу за Октавией, готовясь её поддержать. Я нахожу её на небольшой поляне, тихо всхлипывающей. Она поворачивается, услышав мои шаги. — Могу я присоединиться? — я грустно улыбаюсь, смотря на ее лицо. Она ничего не отвечает, только кивает и вытирает слёзы. Я сажусь рядом с ней и беру её за руку. — Мне жаль из-за Атома. Она делает дрожащий вдох:  — Похоже, нам придётся привыкнуть к тому, что здесь люди умирают, да? Я слегка сжимаю её руку и шепчу: — К сожалению, да. Но это не убирает ту боль, которую ты сейчас чувствуешь. Она кладёт голову на моё плечо, и мы долго сидим в тишине, погружённые в свои мысли.