no end, no beginning

IAMX — Dead in this house

      Коридоры замка окутывала непривычная тьма — она густой тенью облизывала стены, задувала пламя в факелах и порождала серую вуаль тумана, окутавшего каменные полы. В неестественной тишине даже стук собственного сердца казался оглушительным — непозволительной роскошью там, где оживали худшие кошмары.       Дафна бежала босиком, стирая ступни в кровь. Ледяной туман обжигал щиколотки, так и норовя подняться выше — охватить хрупкую фигурку девушки целиком и проникнуть своими щупальцами ей под кожу. Она бежала, не разбирая дороги, путаясь в петляющих лабиринтах, которые то и дело заводили ее в тупик — к тому самому запретному коридору третьего этажа. В четвертый раз замерев возле него, Дафна истерично выдохнула и осмотрелась: вокруг не было ни души. Она думала, думала, думала, как ей вырваться из замкнутого круга, но все пути вели в отправную точку, ставшую началом. Сделав глубокий вдох, девушка сделала шаг вперед, приняв решение посмотреть своему страху в глаза. Но она не знала, что страх жаждал того же, умирая от нетерпения.       Дверь злополучного класса с протяжным скрипом открылась, впуская внутрь испуганную слизеринку. Дафна осторожно нащупала взглядом место, где увидела его, но там оказалось пусто. Ничего не происходило. Это всего лишь игры воспаленного разума.       Чьи-то холодные пальцы медленно сжали ее плечо. Дафна в оцепенении разучилась дышать — натянулась, как струна, покрываясь мурашками и обливаясь ледяным потом. Тем временем пальцы сжались сильнее, причиняя сначала дискомфорт, а после — нестерпимую боль. Вскрикнув, девушка отскочила в сторону и обернулась, но крик так и не вырвался из горла, застряв спутанным узлом где-то в груди.       Кассиус Уоррингтон улыбнулся ей своей жуткой улыбкой: меж зубов засохли прожилки крови, а взгляд оставался таким же бесцветным и пустым, каким она его и запомнила. Мертвенно-бледная кожа отливала синевой, а на шее алели бордовые кровоподтеки. Парень протянул к ней руку, и Дафна, сбросив все оцепенение, ринулась прочь. Она бежала на пределе своих возможностей, оглядывалась, чтобы убедиться, что чертов мертвый Уоррингтон ее не преследует, пока, в конце концов, не врезалась в чью-то твердую грудь. Пошатнувшись, слизеринка подняла глаза и почти заплакала от ужаса, вновь видя перед собой этот жуткий кровавый оскал.       — Тебе не убежать, Дафни, — произнес Кассиус. Губы шевелились, но Дафна точно знала, что голос принадлежит не ему. Потусторонний, чужой, безразличный. Мертвый.       Не прилагая усилий, мертвец схватил Дафну за горло и ударил об стену, все сильнее сжимая пальцы. Она изо всех сил хватала ртом воздух, пока слезы страха и отчаяния лились из глаз, солеными каплями падая на синюшное запястье. Уоррингтон лишь продолжал скалиться и усиливать хватку: Дафна чувствовала нестерпимое желание закрыть глаза и сдаться. Но вместо этого слизеринка размахнулась и наотмашь ударила Кассиуса по затылку, а после с немым удивлением посмотрела на зажатый в ладони камень. Как он там оказался? Она не помнила.       Уоррингтон упал навзничь и больше не двигался. Из раны на его затылке разливалась кровавая лужа — та же, что и в первый раз. Дафна выронила булыжник и с ужасом осмотрела руки: те были залиты вязкой кровью. Чужой кровью. Она хотела закричать, но крик вновь не смог выбраться наружу, застряв где-то в глотке. Когда слизеринка опустила взгляд на Кассиуса, тот снова безумно оскалился и смеялся, смеялся, смеялся — торжествующе, словно это была его личная победа. Он смеялся раскатисто и хрипло, кашляя собственной кровью, пока вместе с ней из него не полезли омерзительные белые личинки, роем сползая по окровавленным губам и подбородку.       Распахнув глаза, Дафна резко села, хватаясь руками за горло. Спазм сдавливал его стенки немым криком и отвращением, что неистово рвались наружу. Шелковая майка насквозь пропиталась холодным потом, тонкие бретели сползли с плеч, опустившись почти до локтей, словно девушка и впрямь с кем-то боролась в собственной постели, мокрые волосы неприятно липли к шее и лбу, будто щупальца. Дафна выдохнула и устало рухнула в мокрую постель, чувствуя себя еще более вымотанной, чем перед тем, как отойти ко сну.       Она пролежала так до самого рассвета, боясь закрыть глаза даже на минуту, чтобы снова не погрузиться в нездоровую пучину сознания, которое буйным потоком сносило все ее внутренние барьеры. В этот момент она пожалела, что не стала брать у отца уроки окклюменции, отложив их до выпуска: сейчас бы умение упорядочивать собственные мысли и контролировать сознание пришлись бы очень кстати.       За дверью стали раздаваться тихие шаги соседок, их шепот и удивленные голоса; это означало одно — Хогвартс уже проснулся, и жуткая новость добралась и до их удаленных подземелий.       Дафна не хотела подниматься с постели, не могла взять себя в руки — только лежала и бездумно таращилась в белый потолок, наблюдая, как тени водорослей качаются от подводного течения. Она пошевелилась, осторожно открыв ящик тумбы, и выудила оттуда единственный припасенный косяк, отложенный на черный день. И этот день настал гораздо раньше, чем девушка рассчитывала. Огонек на конце палочки вспыхнул, и сушеная тентакула, обернутая в бумагу, приятно захрустела, выпуская дурманящий дым. Это вряд ли могло помочь забыть, не думать или подарить покой, но все еще было лучше, чем лежать без движения и мучить в голове собственный кошмар.       Раздался тихий стук в дверь. Дафна сделала внушительную затяжку и, выдохнув клубы сладкого дыма, даже не моргнула.       — Дафна, это я, Джемма, — мягко проговорила староста школы. — Перси мне все рассказал о том, что случилось… В школе куча мракоборцев, дементоры рыщут по округе, даже Фадж приехал.       Гринграсс сделала еще одну затяжку, чувствуя, как мышцы медленно расслабляются, сдаваясь под негой уютного кумара. Тентакула мягко укрывала ее своими объятиями и баюкала воспаленное сознание, умолявшее о пощаде.       Послышался еще один короткий стук.       — Слушай, я не могу представить, каково тебе, но мракоборцы опрашивают всех студентов, а ты еще и свидетель… — Джемма вздохнула. — Перси просил их оставить тебя в покое, но кто его будет слушать? Он и сам, честно говоря, выглядит жутко: всю ночь патрулировал школу вместе с профессорами.       Дафна моргнула и затянулась вновь, впуская в легкие ядовитый дым, заполняющий там все пустоты. Ей не хотелось ничего, разве что раствориться в воздухе так же легко, как это делает дым тентакулы. Несколько минут, и от него ничего не останется.       — Он спрашивал о тебе, — продолжила Джемма. Дафна могла поклясться, что девушка прижалась к ее двери и тихонько постукивала по ней своими черными короткими ногтями. — Тео тоже спрашивал. У нас тут парни словно с цепи сорвались: рвут и мечут, жаждут правосудия… Занятия, естественно, отменили. Творится такой бардак, Дафна! Твоя собранность сейчас была бы кстати, но будет достаточно, если ты просто откроешь дверь. Или хотя бы поговоришь со мной.       Дафна молчала, утопая в мягкости подушек и собственной беспомощности. Она сделала последнюю затяжку и с силой потушила окурок о стеклянную вазочку. Ей не хотелось быть собранной, не хотелось открывать дверь и совершенно точно не было желания разговаривать.       — Мне нужно идти, — тихо вздохнув, произнесла Джемма. — Пожалуйста, выйди сама, пока за тобой не явились учителя.       Как только ее шаги стихли, Дафна медленно закрыла глаза.

***

      Перси чувствовал себя разбитым, выжатым и в довершение всего еще и морально выпотрошенным. Ночь выдалась не из легких: совместно с Джеммой Фарли он помогал учителям обыскивать школу, а после прибытия мракоборцев оказывал им содействие. На место преступления прибыли двое напарников: темноволосая серьезная женщина лет сорока, по имени Сабрина Сэвидж, и совсем юный паренек не старше двадцати пяти — неуклюжий, но шустрый Дилан Мартин. Мракоборец Сэвидж довольно долго изучала само место преступления, а затем и жертву: надев специальные перчатки, она осматривала увечья на теле Уоррингтона, плавно водила над его телом волшебной палочкой, сканируя заклинаниями, которые Перси были неизвестны. С помощью них над трупом мерцала голограмма с жизненным показателями, состоянием внутренних органов и импульсами безжизненного мозга. Когда ее палочка подсветилась пурпурным цветом, Перси уже даже раскрыл рот, завороженно наблюдая за сканированием на применение темных или любых других заклинаний к жертве. Где-то глубоко в душе он даже пожалел, что никогда по-настоящему не интересовался работой мракоборцев, считая их обычными стражами правопорядка, но арсенал специфической магии впечатлил его не на шутку. Дилан Мартин довольно быстро схематически изобразил в своем блокноте положение тела и еще несколько минут неподвижно, сузив глаза, всматривался то в результат своих трудов, то в сторону кровавой лужи.       — Я не обнаружила следы воздействия магии, — деловым тоном произнесла Сабрина, поднимаясь на ноги и снимая перчатки. — Его убили при помощи физической силы. Мартин?       Парень встрепенулся и подоспел к старшей по званию.       — Думаю, между жертвой и убийцей завязалась потасовка, — начал он, задумчиво касаясь подбородка. — Убийца, вероятнее всего, повалил мистера Уоррингтона на пол и принялся душить.       — Почему убийца и жертва не воспользовались своими палочками? — Сталь в женском голосе заставила Перси поежиться.       — Судя по обугленному и достаточно свежему следу на стене, — Дилан указал пальцем вперед, и Перси с удивлением обнаружил внушительную дыру в камне, — кто-то из них пытался использовать магию. Я изучил последнее использованное заклинание жертвы, просканировав его волшебную палочку, и… — Он хмыкнул. — Вряд ли очищающее заклинание способно так размозжить стену. Думаю, убийца пытался остановить погибшего с помощью какого-то взрывного заклинания, но промахнулся.       Сабрина Сэвидж удовлетворенно кивнула и перевела взгляд на профессора Дамблдора, который внимательно слушал мракоборцев и, между тем, в успокаивающем жесте касался плеча Макгонагалл.       — Убийца смог поймать жертву, повалить на пол и принялся его душить. Возможно, жертва выбила палочку из рук противника и сопротивлялась активнее, поэтому, теряя контроль над ситуацией, убийца либо запаниковал, либо нарочно принял решение — добить сильным ударом об пол. — Дилан вздохнул. — Череп не выдержал и треснул. Там даже кое-где есть ошметки мозгов.       Минерва Макгонагалл ахнула и принялась вытирать глаза белым платком. Сэвидж бросила на напарника раздраженный взгляд, но удержалась от комментариев. Джемма, все это время стоявшая рядом с Перси, промычала: «Меня сейчас стошнит» — и, зажав рот рукой, бросилась прочь.       — Нам потребуется поговорить с родителями погибшего, его друзьями и однокурсниками, чтобы составить максимально точную картину и скорее найти убийцу.       — Вы думаете, кто-то из учеников мог сотворить такое зверство? — удивленно спросила Макгонагалл, вмиг обретя над своими эмоциями контроль.       — Пока рано об этом судить, но мы не можем исключать любой исход.       Северус Снейп выступил вперед, показываясь из тени, и Перси удивленно моргнул, совсем забыв и о его присутствии. Декан Слизерина бесшумной тенью прошелестел вдоль мертвого тела, только чудом не запачкав полы своей мантии, и поравнялся с мракоборцами.       — Миссис Сэвидж, прошу принять во внимание и тот факт, что беглый убийца Сириус Блэк уже проникал без труда в замок, и, возможно, чудовищное, жестокое убийство — его рук дело? — монотонным голосом предположил Снейп, впиваясь черными глазами в лицо женщины. Та коротко кивнула.       — Разумеется, мы рассматриваем и эту версию, и если нам позволят детально во всем разобраться, то мы обязательно найдем преступника, и он предстанет перед судом в ответе за свои злодеяния, — отчеканила Сэвидж, словно только что доложила рапорт начальнику.       — Делайте, что требуется, Сабрина, — глухо произнес Дамблдор и повернулся к своим профессорам. — Доведите до сведения остальных учителей и студентов, что занятия отменяются. Окажем содействие следствию, чтобы поскорее разобраться в этой ужасной ситуации. А я вынужден вас покинуть: мне предстоит оповестить о случившемся родителей мальчика…       Утром в Хогвартс прибыл и Фадж — выспавшийся, разодетый в чистую, строгую мантию, он нацепил на лицо горестно-скорбное выражение и каждый раз, охая, качал головой, когда мракоборцы посвящали его в детали дела.       Когда тело Уоррингтона забрали в Мунго, где его должны были опознать родители, Перси первым вызвали на допрос. Фадж стоял возле окна и демонстративно изучал плывущие по небу облака, но юноша знал, что он внимательно слушал каждое слово. Сабрина Сэвидж сидела в кресле учителя, сложив руки перед собой, а ее коллега облокотился на угол стола, сканируя гриффиндорца внимательным взглядом. Перси догадался, что Дилан Мартин был не только хорошим аналитиком, но и обладал знаниями в психологии. Он мог поклясться, что молодой мракоборец в совершенстве владел легилименцией и, если потребуется, точно воспользуется этим умением так, что Перси даже не заметит, что кто-то покопался у него в голове.       Может, к черту этот Департамент международного магического сотрудничества?       — Итак, мистер Уизли, не торопитесь, рассказывайте по порядку, так как важна каждая мелочь, — доброжелательно улыбнувшись, начала женщина. — Как именно вы обнаружили тело мистера Уоррингтона?       Перси обвел взглядом кабинет и наткнулся на Макгонагалл: ее плечи расправлены, а губы сжаты в тонкую, напряженную линию. Рядом с ней возвышался и Снейп, вслушиваясь в каждое озвученное слово. Перси напрягся: ему совершенно не нравилась идея рассказывать, каким именно образом он попал в этот злосчастный класс и с какой целью.       — Ну, в общем… — сконфуженно начал он.       — Вы ведь были не один, так? — Сабрина Сэвидж сузила глаза, подталкивая его к ответу.       — Да, я был с Дафной Гринграсс. Она моя… однокурсница.       Дилан Мартин издал неуместный смешок, выводя что-то в своем блокноте, но поднял руки вверх, стоило ему наткнуться на гневный взгляд старшей коллеги.       — Хорошо, продолжайте, — мягко произнесла та. — Зачем вы пришли сюда? Почему именно в это место?       Перси поджал губы, чувствуя, как все лицо сначала бледнеет, а затем наливается пунцовой краской. Судя по дрогнувшим губам младшего мракоборца, Перси, загнанный в угол, и правда выглядел крайне комично.       — Ну, мы с Дафной просто прогуливались после ужина по замку и случайно забрели в этот коридор… Знаете, он же раньше был запретным, а сейчас все равно не пользуется спросом у других…       Перси был уверен, что почувствовал, как профессор Снейп закатывает глаза.       — Вы с мисс Гринграсс решили уединиться вдали от чужих глаз? — продолжила Сэвидж, нетерпеливо покачивая ногой. Перси понял, что этого унижения ему уже не избежать, и просто кивнул.       — Да, мы хотели провести время вместе.       — Впору бы снять с вас обоих по тридцать баллов, — почти что прорычал Снейп.       — Ну-ну, профессор Снейп, сейчас не время для штрафов, — спокойно произнесла Макгонагалл. Зельевар скривился и, судя по всему, выругался себе под нос так, чтобы его никто не услышал.       Перси вздохнул. Да к черту все это!       — Я ничего бы не заметил, если бы Дафна не сказала, — выпалил он. — Мы увидели его ноги, неподвижно лежавшие на полу, на том самом месте, где вы его и видели. Я подошел ближе, а там… Кассиус, весь синий, в луже собственной крови.       — И что вы сделали дальше?       — Сообщили профессору Макгонагалл, разумеется.       Сабрина Сэвидж хмыкнула и опустила взгляд вниз, будто бы ее крайне заинтересовали собственные пальцы, увешанные серебряными кольцами.       — Вы не заметили ничего странного, мистер Уизли?       — Еще страннее, чем труп пятикурсника? — Перси зло усмехнулся. — Пожалуй, нет.       — И ничего не слышали? — продолжила женщина, проигнорировав всплеск эмоционального ехидства.       — Ничего.       — Как вы можете охарактеризовать мистера Уоррингтона? — спросил Дилан Мартин, склонив голову вбок.       — Я не был с ним напрямую знаком. — Перси пожал плечами. — Он играл в квиддич на позиции охотника и постоянно ходил в компании Эдриана Пьюси. Вероятно, они друзья… Были друзьями.       — Он был конфликтным человеком? Ему мог кто-то угрожать?       — Я не знаю, — раздраженно повторил Перси. — Лучше вам узнать это у старосты Слизерина — Эвана Розье.       — Непременно узнаем, — ответила Сэвидж, прохладно улыбнувшись. — Вы можете быть свободны, мистер Уизли.       Перси кивнул и направился к выходу, лишь у порога обернувшись.       — Если нужна будет моя помощь или помощь Джеммы Фарли, мы, как старосты школы, с готовностью ее окажем.       — Благодарю, мистер Уизли. И позовите мисс Фарли, если она, конечно, уже прочистила желудок.       Сабрина Сэвидж склонила голову и проводила его цепким взглядом темно-карих глаз.

***

      С наступлением утра замок ожил, зашумел, зашептался, собирая все больше студентов в одном месте. Они взволнованно переговаривались и жались друг к другу, с опаской оглядываясь по сторонам. Никто теперь не чувствовал себя в безопасности. Перси уже натер на языке мозоль — повторять каждому одно и то же и отвечать на типовые вопросы. Недосып, усталость и тревога делали его раздражительным и дерганым, а день еще только начался. Он со всей ответственностью выполнял обязанности, проинструктировал других старост, а сам мечтал спрятаться в комнате и забыться тревожным сном. Непозволительная роскошь в текущих реалиях.       Дафна так и не появилась. Джемма, которую он за ней отправил, лишь пожимала плечами. Следующим на очереди к допросу предстал Теренс Хиггс. Парень, заметно нервничая, остановился возле Перси и с достоинством стерпел по-волчьи злые взгляды слизеринцев.       — Что происходит? — тихо спросил Перси. — Надеюсь, ты ни в чем не замешан?       — Салазар, нет! — горячо затараторил парень. — Но мы с Кассом за день до его смерти сильно поругались на глазах у всех… Он меня взбесил, и я наговорил всякое…       — Что ты ему сказал?       — Чтоб он захлебнулся кровью и собственной мочой.       Перси грязно выругался и вцепился пальцами себе в волосы. В висках забилась тревожная боль — вестник усталости и больших проблем. Он сверкнул раздраженным взглядом и от души толкнул Хиггса кулаком в грудь.       — Ты придурок, знаешь об этом?       — Но я правда его не трогал! Ты же веришь мне?       Перси мрачно кивнул и, когда дверь приглашающе открылась, подтолкнул взволнованного приятеля внутрь. Все было очень, очень плохо. Если он вообще мог судить о людях, Сабрина Сэвидж ухватится за эту зацепку и будет выдавливать из Теренса признание, а уж озлобленные змеи сделают все, чтобы спустить на него всех собак за смерть члена своего гнезда.       Нарочно неплотно закрыв за другом дверь, Перси осторожно подошел ближе, чтобы не вызывать подозрений, а сам, делая вид, что листает учебник по Нумерологии, прислушался. Сначала все шло нормально, но вскоре Сабрина Сэвидж дошла до сути допроса, составив у себя в голове прочную цепочку из предыдущих сведений, что благополучно предоставили ей слизеринцы.       — У вас и мистера Уоррингтона совсем недавно состоялась неприятная ссора, верно? — спокойно начала женщина. Перси, взглянув в узкую щелку, откуда лился дневной свет, заметил, как Теренс занервничал.       — Обычный обмен любезностями, мисс, — вымученно улыбнувшись, ответил он.       — Правда? Если мои источники не врут, вы пожелали ему, цитирую, чтоб он захлебнулся в собственной крови и моче. Это так?       — Да, но…       — Как иронично, что ваши слова оказались пророческими. Вы никогда прежде не наблюдали в себе талантов к прорицаниям?       — Нет, но…       — Вы не хотите ни в чем сознаться, мистер Хиггс? — Ее карие глаза по-лисьи сузились.       — Я не убивал его! — выкрикнул Теренс. Перси вздрогнул и покосился на кучку студентов, сгрудившихся неподалеку и ожидавших своей очереди. — Он обозвал мою мать полукровной шлюхой, постоянно цеплялся, и, конечно, я взбесился, но не настолько, чтобы лишить его жизни своими руками.       — Почему он над вами издевался, мистер Хиггс?       — Потому что я не хотел быть таким же снобом и мудаком, как они все. — Он зло фыркнул и качнул головой. — Кучка утырков.       — Если ему нечего скрывать, пусть предъявит палочку, — предложил Дилан. — Я просканирую ее на использованные недавно заклинания, и все станет ясно.       Сэвидж поджала губы, но все же выдавила скупую улыбку, после чего одобрительно махнула рукой. Теренс выудил из кармана брюк волшебную палочку и протянул ту молодому мракоборцу. Дилан ободряюще улыбнулся и отошел, принимаясь за работу. Его брови хмуро сдвинулись к переносице, а рука плавно порхала над чужой палочкой, испуская тусклое белое свечение. Спустя томительно долгие несколько минут ожидания, Дилан поднял голову и без промедления вручил палочку ее хозяину. Сабрина раздосадовано скривила губы, потеряв надежду на легкое дельце.       — На первый взгляд никаких проблем, Бри. — Дилан пожал плечами и вновь уселся на угол стола.       — Он мог подтереть данные.       — Сомневаюсь, что обычный школьник способен на такую сложную магию, — усмехнулся мракоборец.       — Но не будем же мы проверять палочки каждого студента! — Сабрина фыркнула. — И не называй меня так, я же просила.       Теренс вылетел из кабинета, как только представилась возможность. Он не дал Перси вымолвить и слова — устремился вдоль коридора, расталкивая недовольных его свободой слизеринцев. Прямо на углу он едва не снес с ног Дафну и лишь наспех пробормотал извинения.       Перси расслабленно выдохнул, увидев ее. Хоть у Дафны и был уставший вид, выглядела она все равно безупречно. Она с трудом смогла заставить себя сходить в душ, нанести легкий макияж, скрывающий следы тяжелой ночи, и завязать волосы в высокий хвост. Дафна редко так делала, горделиво хвастаясь густыми, здоровыми волосами, доходившими до середины лопаток, но сегодня у нее совершенно не было сил возиться с укладкой.       — Выглядишь не очень, — честно признался Перси, рассмотрев ее вблизи. Темные, подпухшие круги под глазами и уставший, погасший взгляд, в котором не было ни намека на прежние искорки.       — Чтобы выглядеть хотя бы не очень, мне потребовалось целый час провести возле зеркала, — усмехнулась она, сардонически изогнув губы. — Что я пропустила?       — Тебе что-нибудь известно о конфликте между Хиггсом и Уоррингтоном?       — О нет, это что, Хиггс его убил?       Перси недовольно щелкнул языком.       — Разве он похож на убийцу?       — Том Риддл тоже не был похож на убийцу, однако его имя по-прежнему внушает страх, — хмыкнула Дафна. — Разница лишь в том, что Теренс мог бы убить только по неосторожности или собственной глупости, что в его случае одно и то же.       Перси задумчиво сдвинул брови, восстанавливая в памяти предварительное заключение мракоборцев: мог ли Теренс Хиггс действительно непреднамеренно убить своего обидчика? Мысли роились в голове, сеяли смутную тревогу где-то глубоко, словно такой исход являлся возможным, но Перси абсолютно точно отказывался в это верить.       — Он и правда угрожал Уоррингтону?       — На нашем факультете пожелание «захлебнуться в собственной крови» звучит чаще, чем «доброе утро», Перси, — ответила Дафна, устало выдохнув. — Их конфликт не был угрожающим или представляющим настоящую опасность.       — У вас весьма дружелюбный коллектив — недаром что серпентарий, — язвительно фыркнув, произнес Перси. Дафна лишь безразлично пожала плечами и отвернулась.       Растолкав толпу зевак, к ним изо всех сил ураганом прорывалась Меган Джонс. Кто-то выкрикивал колкости, пытался пихнуть ее в ответ или шипел вслед обидные слова, но девушка не обращала на них никакого внимания. Она остановилась рядом с Дафной и еще несколько мгновений пыталась отдышаться, выравнивая сбитое бегом дыхание.       — Это правда? Они подозревают Теренса?       — Мракоборцы должны отработать каждую зацепку, каждую версию принять во внимание, но я уверен, что тебе не о чем беспокоиться, Меган, — мягко ответил Перси и попытался выдавить из себя ободряющую улыбку. Судя по сузившимся глазам пуффендуйки, у него это не получилось.       — Да они готовы свалить все даже на Хагридовых флоббер-червей, лишь бы поскорее закрыть дело! — возмущенно выпалила девушка. — Я уверена, что случившееся — дело рук Сириуса Блэка. Эй! — Она мрачно махнула рукой показавшемуся из-за двери Дилану Мартину. — Чему вас учат в этой вашей распрекрасной академии, если вам проще обвинить безобидного студента вместо того, чтобы искать реального преступника, который, к слову, ходит в Хогвартс, как к себе домой!       Дилан удивленно вскинул брови, с интересом осмотрев разъяренную пуффендуйку, и пригласил за собой очередного ученика для дачи показаний. Меган сердито фыркнула и всплеснула руками, заметив неодобрительный взгляд Перси.       — И не смотри на меня так! Вы же не верите в этот абсурд?       — Министерство во всем разберется, — с уверенностью заявил Перси.       — Мне вообще все равно, — холодно отозвалась Дафна.       Меган горько усмехнулась и покачала головой, отчего ее мелкие кудряшки весело запружинили в такт движениям.       — Вы точно друг друга стоите, в этом даже нет сомнений.       Кинув на них последний разочарованный взгляд, Меган снова ринулась в самую толпу и, отпихивая всех от себя острыми локтями, быстро скрылась из вида. Перси мягко приобнял слизеринку за талию и с удовольствием отметил, что плечи той тут же заметно расслабились от его прикосновения.       — Она просто расстроена и на взводе, — пояснил Перси.       Дафна осторожно положила голову ему на плечо и медленно моргнула, ощущая лишь свинцовую усталость, обволакивающую ее мышцы.       Тео заметил ее светлые волосы издалека и тут же поспешил приблизиться. Дафна безучастно смотрела перед собой и ожидала своей очереди на допрос, когда пальцы слизеринца мягко сжали ее локоть. Девушка подняла на него пустой, потухший взгляд, и ни один мускул на ее лице не дрогнул при виде знакомой лукавой улыбки и теплых янтарных глаз.       — Я слышал, что случилось. Ты как, душа моя?       Дафна отрешенно пожала плечами, игнорируя тяжелый, раздраженный вздох со стороны Перси. Ей сейчас было не до его глупой ревности и уж точно не до идиотских провокаций Тео. Все уже знакомые распри заметно потускнели и потеряли свою значимость в тот момент, когда Смерть, повелевая чьей-то рукой, так уродливо оборвала линию жизни человека, которого Дафна знала. Как знать — быть может, Смерть уже точит свою косу, чтобы вскоре нанести новый удар.       — Как человек, который видел задушенного Кассиуса Уоррингтона в луже собственной крови и мочи, — ответила девушка, даже не скрывая желчь, пропитавшую ее голос. — Очаровательно.       — Почему ты сразу не пришла ко мне? — Нотт сдвинул брови к переносице и задумчиво склонил голову вбок. Вихрастая темная прядь выбилась из общей массы волос и привлекательно упала на его лоб. — Я бы сумел тебя утешить, ты знаешь.       Дафна знала, что Тео не вкладывал в эту фразу язвительно-пошлый смысл, потому что он и правда лучше всех умел унять все тревоги, сковавшие девичье сознание, но отчего-то все равно разозлилась, словно он нарочно подбирал такие выражения, которые могли бы побесить Перси.       — Не сейчас, Тео.       Холодный тон, не дрогнувший под весом ледяных слов, попал точно в цель: Тео удивленно вскинул брови, несколько долгих мгновений всматриваясь в бледное лицо Дафны, затем опустил взгляд на ладонь гриффиндорца, пальцы которой, будто нарочно, сильнее вцепились в тонкое девичье плечо, и издал ядовитый смешок. Нотт поднял руки вверх и шагнул назад; мягкие черты его лица непривычно ожесточились, когда глаза сузились, а губы исказила язва усмешки. Дафна ответила ему прямым, настойчивым взглядом и отвернулась первой, тем самым подводя черту под этим разговором.       Голод сводил пустой желудок судорогой, но до обеда еще было далеко. Дафну пригласили внутрь, когда она уже была готова потерять сознание от упадка сил, поэтому большим облегчением было присесть даже на жесткий стул напротив женщины, чьи красивые черты лица искажало едва сдерживаемое раздражение и усталость после бессонной ночи. Рядом с ней крутился совсем юный парнишка, лицо которого Дафне показалось знакомым; они оба были облачены в серые форменные мантии мракоборцев из плотной ткани, слева на груди которой — иронично в районе сердца — золотой нитью вышита буква «М». Женщина, представившаяся именем Сабрина Сэвидж, с удовольствием вытянула длинные ноги, обтянутые кожаными штанами и высокими сапогами на плоской подошве, и с характерным хрустом размяла затекшую шею. Ее напарник, Дилан Мартин, окинул слизеринку оценивающим взглядом, чуть смущенно остановив взгляд на стройных ножках, что были нахальной демонстрацией их совершенства.       — Мисс Гринграсс, вы расскажете нам свою версию произошедшего?       Дафна окинула женщину скучающим взглядом и устало выдохнула — так, будто весь этот разговор был ей в тягость.       — Мы с Перси Уизли искали уединения, поэтому кабинет был выбран случайно — первый, который не был заперт, — монотонно проговорила слизеринка. — Я увидела труп не сразу, и это тоже была случайность: взгляд наткнулся на чьи-то ноги. Мы подумали, что это могла быть чья-то шутка или что-то такое, но полная картина, раскрывшаяся перед нашими глазами, не оставляла сомнений в правдивости случившегося.       — Вы говорите довольно уверенно, гладко, словно все это вас совсем не трогает, — заметила Сэвидж, вопросительно выгнув бровь.       — У меня было время продумать речь, — закатив глаза, ответила Дафна. — А на эмоции уже не осталось сил.       — Справедливо, — хмыкнула женщина. — Вы хорошо знали Кассиуса Уоррингтона? Мистер… — Она опустила взгляд в свой блокнот. — Мистер Пьюси упоминал ваше имя.       — Мы общались только на факультетских вечеринках, и то лишь косвенно. Кассиус был младше и довольно раним.       — Что вы под этим подразумеваете, мисс Гринграсс?       — Парни часто шутили на тему его ориентации, и Касса это жутко бесило.       — На тему его ориентации?       Дафна сухо улыбнулась.       — Они называли его геем. Опережая ваш следующий вопрос, скажу — я не знаю, так ли это на самом деле. — Видя тень смятения на лице Сэвидж, Дафна усмехнулась. — Неужели никто вам не рассказал? Ну да, наверное, не осталось времени после единодушных обвинений Теренса Хиггса.       — Это были дружеские подколы или откровенное издевательство? — продолжила женщина, игнорируя ехидное замечание студентки.       Дафна пожала плечами.       — Не мне судить. Однажды Касс даже пытался вызвать Монтегю на дуэль за нанесенное оскорбление.       Сабрина Сэвидж принялась листать свой блокнот, вероятно, разыскивая названную фамилию. С каждой пролистанной страницей морщинка меж ее бровей все углублялась, пока, наконец, не разгладилась, когда взгляд замер на одной из исписанных страниц.       — Что ж, спасибо, что рассказали об этом, мисс Гринграсс. Но что насчет конфликта между мистером Уоррингтоном и мистером Хиггсом?       — Я не знаю, о каком конфликте речь.       — Неужели? — Карие глаза Сэвидж загорелись праведным огнем, когда удалось поймать девушку на лжи. — Мистер Пьюси, а также Руквуд, Монтегю, Нотт и мисс Роули утверждают, что вы были в гостиной в момент инцидента.       — Я не запоминаю глупые склоки между парнями в пубертате. — Дафна театрально махнула рукой и закинула одну ногу на другую, точно уверенная в том, что Дилан Мартин ослабил ворот мантии.       — Разумеется. — Сэвидж прохладно улыбнулась и принялась что-то записывать в своем рабочем блокноте. — Пока вы свободны, мисс Гринграсс.       Все оставшиеся силы ушли на то, чтобы держать маску уверенности и не показывать страх, сквозняками орудующий в ее груди. Дафна вышла из кабинета, расправив плечи, и уже там, оказавшись в знакомых и таких сейчас нужных ей объятиях Перси, позволила себе расслабиться. Его ладони мягко касались ее спины, а жар тела внушал чувство покоя и уверенности, и даже возмущение родителей каких-то учеников, разрывающее тревожный полушепот в коридоре, не могло вырвать ее из кольца рук, ставших на тот момент щитом от всех проблем.       — Сколько бы он там пролежал, если бы мы его не нашли? — прошептала Дафна.       Они вдвоем вышли во внутренний двор замка, за ночь припорошенный тонким слоем снега. Пожелтевшая трава кое-где проглядывала сквозь белое покрывало грязевыми оазисами и едва заметно колыхалась на февральском ветру.       — Не стоит думать об этом, Дафна, — строго ответил Перси, покрепче обхватывая ее руками, когда девушка зябко поежилась. — Скоро все закончится.       — Думаешь, это Блэк? — Она доверчиво прижалась к его груди и устало прикрыла глаза, когда поняла, что больше не может терпеть резь на слизистой.       — Предпочитаю об этом не думать, потому что уверен — министерство во всем разберется.       — Если они все повесят на Хиггса, ты будешь так же говорить? — буркнула слизеринка.       Перси шумно выдохнул и, она могла поклясться, в раздражении поджал губы.       — Если он не виновен, то ничего на него не повесят, Дафна. Хватит уже искать чудовищ там, где их нет.       Отстранившись, девушка окинула гриффиндорца мрачным взглядом и, убедившись, что он говорит серьезно, щелкнула языком и закатила глаза, тем самым выражая свое немое пренебрежение. Сегодня Дафна не могла, не хотела погружаться в эти мрачные дебри ошибочных убеждений, в чащобе которых Перси так прочно увяз. Сегодня ей нужен был только он.

***

      Вечером гостиная Слизерина погрузилась в тягостный смог тентакулы и алкогольного марева. На своих привычных местах возле камина сидели: Эдриан Пьюси, Грэхем Монтегю, Элджернон Руквуд, Эмилия Роули, Теодор Нотт и Дафна. Все молча прикладывались к стакану и тяжелыми взглядами гипнотизировали пустующее кресло, в котором еще на днях восседал Кассиус Уоррингтон. Пьюси то и дело осушал свой стакан и наполнял его вновь, чтобы через одно мгновение без запинки влить горькую выпивку себе в рот, неистовым пожаром обжигая глотку. Дафна лениво потягивала щедро забитый косяк и посматривала на Нотта, который всем своим видом демонстрировал оскорбленную ее поведением невинность. Это бесило настолько, что ей хотелось потушить пылающую папиросу о все его напускное равнодушие, оставляя на нем обугленные ожоги, — как напоминание на будущее. Но вместо этого Дафна демонстративно закинула ноги на невысокий столик у дивана и попросила Монтегю плеснуть ей немного огневиски. Тео прожег взглядом однокурсника и мысленно оставил от него лишь крохотную горстку смердящего пепла, однако так ничего и не сказал; лишь перед тем, как отвернуться, облизал жадным взглядом ее узкие лодыжки, острые коленки и округлые бедра, едва прикрытые форменной юбкой в складку — типичная отличница из влажных фантазий любого подростка.       — И долго еще мы будем делать вид, что ничего не случилось? — зло выплюнул каждое слово Пьюси. Он с силой поставил стакан на столешницу, расплескав липкое содержимое вокруг. Дафна задумчиво проследила за янтарной каплей, медленно скользящей от ободка стакана до его основания, и вздохнула.       — А что ты предлагаешь, гений? — раздраженно протянул Монтегю.       — Мы должны наказать Хиггса! — с готовностью выпалил Эдриан, сверкнув голубым огнем глаз. — Уверен, что недоумки из министерства скинут все на Блэка, но мы-то знаем правду.       — Какую правду? — Элджернон вскинул брови и, поднеся стакан ко рту, так и не отпил, опустив руку на подлокотник. — Хиггс — неудачник и доходяга, он бы не справился с Кассом!       — Ему просто повезло! К тому же Касс мог просто не ожидать такой подлости и поэтому не сумел защититься.       — Допустим, ты прав, Эдриан. — Элдж вскинул руку вверх, когда Эмилия хотела возмущенно открыть рот. — Я сказал, допустим. И что ты предлагаешь? Напялить уродливые маски аки Пожиратели смерти и устроить самосуд? Не много ли смертей на один квадратный метр?       — Хоть он и заслуживает смерти, но мы не можем рисковать, — согласно кивнув, произнес Грэхем.       Эмилия неверяще хмыкнула и отвернулась.       — Придумаем план! — Пьюси встрепенулся, окрылённый поддержкой, и хлопнул в ладони. Его обезумевшие глаза налились лихорадочным блеском отмщения. — Не убьем его… Пока не убьем, но, клянусь именем Салазара, он еще будет умолять о смерти!       — О, закрой свой рот и не раскидывайся такими клятвами! — Дафна сверкнула на пятикурсника убийственным взглядом, который того лишь раззадорил. — Салазару было бы стыдно за тупость своих потомков. Вы просто жалкая кучка варваров и садистов, которым легче помахать кулаками или попрактиковаться в проклятиях, чем напрячь последние здоровые извилины!       — Поддерживаю! — Эмилия подняла руку с зажатым между пальцами косяком вверх. — Хиггс плакал на первом курсе, когда какие-то ублюдки-старшекурсники с Гриффиндора, издеваясь, случайно убили его кошку. И даже после этого он ничего не сделал этим придуркам, а вы думаете, что он убил Касса за то, что тот назвал его мать полукровной шлюхой? Большей притянутой за уши тупости я в жизни не слышала.       — Так он явно это не планировал. Может, они снова повздорили, и Хиггс вышел из себя, — настаивал Пьюси. Его зрачки расширились, целиком покрывая светлую радужку, пальцы дрожали и не находили пристанища — верный признак передозировки тентакулой. Вероятно, он не уснет в ближайшие двое суток, если скурит еще хоть один косяк, и окончательно потеряет остатки рассудка.       Дафна кожей чувствовала, как ситуация все больше накалялась, напоминая тонкие стеклянные стенки лампы, в которой только разожгли огонек.       — Ты не можешь обвинить его без четких доказательств, — холодно ответил Руквуд, пригвоздив парня взглядом к месту. — У нас есть правила.       — «Не вреди своим». Только вот Хиггс об этом правиле забыл! — не унимался Эдриан. Он так кричал, убеждая в своей правоте друзей, что невольно брызнул слюной и тут же вытер губы. — Если он не виноват, то почему его здесь нет? Где же наш невиновный малыш Теренс?       — А что ему здесь делать? — усмехнулась Дафна, откинув голову на мягкую спинку дивана и подложив под шею подушку. — Хиггс знает, что вы готовите изощренную казнь, спустив на него всех разъяренных гиппогрифов. Так и для чего ему приходить и оправдываться перед кучкой имбецилов, возомнивших себя великими Мерлинами и Салазарами?       — Справедливо, — хмыкнул Монтегю. — Розье же здесь тоже нет, как и Фарли, но их-то мы не подозреваем.       — У них не было мотива! — не отступал Пьюси.       — Некоторым людям не нужен мотив или повод для того, чтобы убить. Достаточно лишь иметь огромное желание и чуточку безумства, — мрачно изрек Руквуд.       — Элдж прав, — нарушил молчание Тео. — Мы не должны кидаться друг на друга. С Кассом случилось дерьмо, но наши решения должны быть взвешены.       — Дерьмо? ДЕРЬМО?! — истерично проорал Пьюси и швырнул стакан в стену. Тот разлетелся на мелкие осколки, рассыпаясь стеклами по полу. — Его, нахер, убили, как сраного грязнокровку!       — Эдриан, я понимаю, что Касс был твоим другом, но возьми уже себя в руки, — мягко произнесла Эмилия, вкладывая в интонацию звенящую неоспоримой истиной сталь. — Если вина Теренса будет доказана, мы вместе придумаем, как его за это наказать, идет?       Пьюси хмуро сдвинул широкие темные брови и сердито засопел, но под испепеляющим взглядом девичьих глаз неуверенно кивнул. Все заметно расслабились, но Дафна продолжала внимательно следить за тремором рук парня, за его бегающим взглядом и тем, как он задумчиво, почти остервенело кусает губы. Было ли это только лишь следствием тентакулы, она не могла сказать наверняка, поэтому незаметно наклонилась к Тео и прошептала ему на ухо:       — Присматривайте за Пьюси, я ему не доверяю.       Нотт вздрогнул, когда горячий девичий шепот воспламенил кожу на его шее, стараясь не показывать, как все его тело привычно подобралось от близости к Дафне. Он расправил плечи и, повернувшись вполоборота, коротко кивнул — так, будто ему был безразличен жар ее когда-то податливого тела и горько-цитрусовый аромат, воспламененный на мягкой коже, словно на костре, облизывающем ему руки.       — Вы же придете на его похороны? — Голос Эдриана звучал потухшим и безжизненным, словно он всецело выгорел за те несколько минут блаженной тишины.       — Я бы пришел, но не люблю весь этот излишне траурный пафос, — безразлично отозвался Грэхем.       — Я бы тоже предпочла не присутствовать, — холодно ответила Дафна, за что тут же поймала взгляд, полный ненависти и презрения.       — Что, предпочтешь продолжить трахаться по углам с этим убогим Уизли?       Острые, как бритва, слова безжалостно срывались с плененного алкоголем языка Пьюси. Монтегю едва слышно одобрительно усмехнулся, Элдж осуждающе качнул головой, тогда как Эмилия выжидающе уставилась на Гринграсс. Тео же просто молчал, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом, словно больше не собирался становиться ее щитом.       Дафна метнула в пятикурсника цепкий, угрожающий взгляд, а затем улыбнулась так, будто сладкий, тягучий цветочный мёд обволок нёбо. Лишь когда улыбка медленно сползла с красиво изогнутых губ, мёд, согревающий охрипшее горло, превратился в горькую смолу, подожженную зеленой вспышкой глаз.       Эдриан схватился за горло, пытаясь выдавить крик, но тот застрял где-то внутри, стянутый горячей смолой, что сковала его связки. Он жадно глотал ртом воздух, но тот проникал лишь на треть — все еще не убивая, но мучая, играя, как низзл перед тем, как заглотить свою добычу. Волшебная палочка, зажатая в изящных девичьих пальцах, лежала уверенно, пока ее хозяйка с чувством собственного превосходства и безразличия следила за тем, как зарвавшийся слизеринец изо всех сил цепляется за свою жизнь. Никто не спешил ему помочь, потому что каждый из них знал, что за свои слова нужно уметь отвечать. Хочешь оскорбить слизеринца — будь готов принять последствия. Это правило выучить гораздо тяжелее, однако хватает нескольких довольно болезненных уроков для того, чтобы раз и навсегда отпечатать его в памяти.       Палочка из акации опустилась лишь тогда, когда из подернутых дымкой кумара глаз Пьюси потекли слезы. Мягкая улыбка на губах Дафны резонировала с жестокой сталью, застывшей в ее мерцающих глазах. Эдриан закашлялся и далеко не с первой попытки смог сплюнуть в пустой стакан вязкую коричневую субстанцию — точь-в-точь смола.       — В следующий раз я выжгу твой грязный язык, Пьюси, — угрожающе произнесла Дафна, покрутив волшебную палочку между пальцами. — Никогда не забывай, с кем ты разговариваешь, иначе можешь закончить, как Уоррингтон. Ты ведь не хочешь захлебнуться собственной кровью?       Эдриан неуверенно покачал головой и мрачно притих, благоразумно отставив от себя бутылку и пакет с сушеной тентакулой.       — Я думаю, мы все должны пойти на похороны Касса, тем самым проявив единство и подчеркнув нерушимые принципы нашего братства, — кашлянув, произнесла Эмилия. — Случившееся должно объединить нас, а не разрознить, как кучку гриффиндорских недоносков.       — И кто отпустит с уроков целый факультет, моя ты умница? — насмешливо фыркнул Монтегю.       — Уверена, Розье сможет убедить Снейпа, а тот, в свою очередь, директора.       — Умер наш товарищ, и мы имеем право должным образом с ним проститься, — согласился Элджернон, покрепче обнимая Роули за плечи.       — Ты тоже должна пойти, Даф, — мягко произнесла Эмилия, коснувшись запястья однокурсницы. — Чтобы в твоих воспоминаниях он снова стал собой, а не мертвецом в луже крови.       Дафна кивнула, признавая правоту Роули. Возможно, если она проводит Кассиуса Уоррингтона в последний путь, отдав ему дань уважения, он больше не явится в ее сны, наводняя те кошмарными образами.

***

Jonathan Johansson — No Rest for Me

      Одним днем все не закончилось. Оставив Хогвартс в покое лишь на одну ночь, уже утром Сабрина Сэвидж в компании Дилана Мартина вернулась вновь, тревожа и без того хрупкий устрой, к которому все отчаянно стремились вернуться. Учебный день не мог называться полноценным: учеников целыми курсами забирали с занятий и под подпись вынуждали предъявлять волшебные палочки. Сэвидж что-то черкала в своем блокноте, помечая галочками досмотренных студентов, а Мартин в это время колдовал, исследуя палочки на предмет использования заклинаний, которые и могли бы оставить ту самую обугленную дыру в стене. Это вызвало определенные сложности, потому что именно в это время студенты шестого курса изучали «Конфринго», и у каждого из них — вне зависимости от факультета — присутствовало именно это заклинание в числе последних использованных. У гриффиндорцев и слизеринцев оно четко прослеживалось как раз в день убийства Кассиуса Уоррингтона, что точно не упрощало расследование, превращая и без того унылую зацепку в бессмысленную затею.       Договариваться со Снейпом насчет отбытия студентов Слизерина на похороны пришлось Эдриану Пьюси под чутким руководством Эмилии Роули, так как старосты факультета уже который день не было видно. Розье закрылся в спальне и выходил из своей мрачной обители лишь пару раз для того, чтобы перекусить. Он ни с кем не разговаривал и полностью махнул рукой на свои обязанности, оставив Джемму один на один разбираться с ответственностью и перед школой, и перед своим факультетом. Многих это поведение злило, словно он потерял близкого друга, кто-то считал, что Эван просто придуривается, чтобы с чистой совестью целыми днями лениться, другие же предполагали, что смерть приятеля всколыхнула в нем еще не зарубцевавшиеся раны от внезапной и скоропостижной гибели отца.       Поместье Уоррингтонов расположилось на побережье Северного моря на северо-востоке Англии — в графстве Йоркшир близ небольшого городка Уитернси. В утро перед похоронами густой, осязаемый туман опустился сначала лишь на остроконечные пики гор, а затем и вовсе укрыл их до самого подножья, словно хотел ревниво спрятать от глаз чужаков, явившихся в чужой дом.       Холодный ветер солеными брызгами путался в светлых волосах, предусмотрительно собранных на затылке серебряной заколкой. Дафна слышала шум моря, оно неистовствовало, ревело, горевало вместе со всеми, провожая своего юного морского змея в последний путь.       Владения Уоррингтонов были обширными, простираясь на десятки гектаров вокруг каменного особняка, возвышающегося над голыми полями подобно йоркширской Бен-Невис. Извилистая дорожка, то и дело петляя и шурша гравием под подошвами туфель, вела к самой кромке невысокого, болотистого пролеска, возле которого раскинулось крошечное и довольно старое кладбище. Каменные надгробия выглядели ухоженно и начинали свой отсчет с семнадцатого века, а в центре высился старый родовой склеп, при входе охраняемый двумя гранитными фигурами графорнов.       Дафна удивленно осмотрелась, подмечая, что по своим масштабам похоронная процессия обещала быть воистину королевской: вокруг склепа толпилось столько волшебников и волшебниц, словно в мир иной отошел великий Салазар, но никак не пятнадцатилетний ничем не выдающийся Кассиус Уоррингтон. Впрочем, Гринграсс знала, что это было больше дурным фарсом и светской необходимостью, нежели искренней жалостью и скорбью; мужчины, не стесняясь, переговаривались о делах, периодически отпуская неуместные шутки, женщины обсуждали выбор траурных нарядов и лишь при приближении миссис Уоррингтон натягивали на безразличные лица жалостливые маски. Дафна неуютно поежилась, кутаясь в теплую черную мантию, и едва не угодила тонким каблуком в крошечную трещинку на стыке между бетонными плитами, которыми была вымощена дорога к склепу.       — Осторожнее, — мягко проговорил Тео, крепко ухватив ее за локоть. Он подошел бесшумно, облаченный в парадную классическую мантию, из-под которой виднелся строгий черный костюм, и растянул губы в вежливой полуулыбке.       — Спасибо, — на выдохе ответила девушка, скользнув взглядом по рыжеволосым волшебницам средних лет — очевидно, сестрам, — которые демонстративно вытирали шелковыми платочками сухие глаза и нарочито громко вздыхали. — Эта буффонада действует мне на нервы.       — Разве ты не знала, что похороны — это важная составляющая любого светского общества? — усмехнулся Тео, склонив голову так, чтобы мягкий локон обольстительно упал ему на глаза. — Лишний повод похвастаться успехами, продемонстрировать новые платья, перемыть косточки членам элиты, попасть в светскую хронику и просто развлечься.       — Действительно, ведь Кассиус своей смертью подарил нам столько поводов для веселья, — хмыкнула Дафна и почти засмеялась, когда престарелая троюродная бабушка Уоррингтона сверкнула на нее злым взглядом.       — На самом деле Уоррингтоны хоронят не только сына, но и весь свой род, поэтому сегодня здесь столько зевак.       — Кассиус был единственным наследником? — Дафна удивленно вскинула брови. — Что ж, это и правда серьезный удар по его семье.       — Пьюси говорил, что Корделия Уоррингтон больше не может иметь детей, так что либо безутешному папаше придется брать новую жену, либо смириться с угасшим родом. — Тео взмахнул палочкой, из конца которой выросла полупрозрачная сфера, напоминающая зонт, и вознес ее над головой Дафны, пряча от тяжелых капель дождя. — Мы с тобой ведем себя ничуть не лучше этих аристократичных крыс.       — Я вообще удивлена, что мы, оказывается, снова разговариваем. — Гринграсс высокомерно вздернула подбородок и сверкнула прохладой глаз. Тео лукаво улыбнулся краешком губ и ловко обвил ее талию рукой, нахально притягивая к себе.       — Разве могу я игнорировать мою госпожу?       Дафна иронично выгнула бровь, едва сдерживая смешок, щекотавший кончик языка. Глаза Нотта в тот момент были похожи на растопленный горький шоколад, в который полагалось погружать сладкую клубнику, и Гринграсс знала этот взгляд лучше всего на свете.       — Скажи, — прошептал ей на ухо парень, — Уизли повинуется тебе?       Дафна щелкнула языком и, улыбнувшись, с придыханием ответила:       — Сначала он повинуется мне, а потом я повинуюсь ему. — Девушка кокетливо прикусила губу. — Мы предпочитаем равноправие.       Тео усмехнулся и, наклонившись к ней, осторожно сомкнул зубы на мочке уха, украшенной элегантной серьгой-гвоздиком.       — Может, пригласите третьим? Уверен, мы с Уизли договоримся о правилах.       Дафна едва не засмеялась — ей пришлось прижаться лбом к плечу Нотта, чтобы скрыть рвущийся наружу смех, а беззвучно содрогающиеся плечи были восприняты как безудержные рыдания и встречены с явным одобрением у чистокровных коршунов.       — Ах, милый Тео, Перси ни за что не станет делиться мной, даже если это будет единственным условием его выживания.       — Даже так? — Юноша залихватски улыбнулся и сильнее сжал пальцами ее ребра. — Что если я вызову его на дуэль за твое сердце?       — За сердце ли, котик? — с усталой, едва уловимой улыбкой проговорила Дафна. — Тебе оно никогда не было нужно.       — Просто ты не хотела его отдавать, душа моя. — Тео театрально вздохнул и смахнул с плеча мокрые дождевые капли. — Мне не нравится, что теперь он твой герой.       — Я сама себе герой, Тео, — снисходительно ответила Гринграсс. — Но вам, мужчинам, очень нравится думать иначе.       Тео не успел ответить: Дафна шагнула вперед, попадая под атаку промозглого февральского дождя и, взмахнув своей палочкой, водрузила над головой собственный волшебный зонт, рассчитанный на одного. Гордо расправив плечи, она направилась вслед за толпой.       Время близилось к полудню, и это означало, что вскоре похоронная процессия начнется. Увидев в толпе кудрявые роскошные волосы, Дафна двинулась в сторону их обладательницы: Джемма Фарли стояла в гордом одиночестве, затравленно поглядывая на галдящих волшебников. Когда Дафна поравнялась с ней, коснувшись своим плечом ее плеча, девушка облегченно выдохнула и коротко улыбнулась — ей тоже совершенно не хотелось находиться здесь и без поддержки выносить лавину лицемерия среди крохотных горсток искренней скорби.       Все голоса мгновенно стихли, когда из-за спин волшебников показалась высокая фигура Клиффорда Уоррингтона. Его жена, Корделия, встрепенулась и тут же замерла, приковывая свой взгляд к телу светловолосого юноши на мужских руках. Противореча традиции при переносе тела использовать магию, Клиффорд уверенно расправил плечи и шагнул вперед. Столпившиеся волшебники расступались перед ним, склонив головы и образуя ровный коридор, что вел убитого горем отца к мраморному постаменту. Мужчина глядел перед собой пустым взглядом и отчаянно поджимал губы, когда слышал безутешные всхлипы своей жены. Он осторожно, словно хрупкий артефакт, положил холодное тело Кассиуса на гладкую поверхность постамента и задержался лишь на мгновение, касаясь воспаленным взглядом спокойного лица сына, а после сразу же поравнялся с женой и крепко стиснул дрожащие пальцы Корделии. Клиффорд произносил траурную речь, едва сохраняя самообладание: он взывал к справедливости и наказанию виновника, уповал на сохранение благоразумия и единения в сложный для их семьи час, а Дафна не могла оторвать взгляд от умиротворенного лица Кассиуса, словно он вовсе не был мертв — просто крепко спал. Синеву с лица и дыру в затылке свела магия, посмертные следы удушья были скрыты воротом накрахмаленной рубашки; как протест самой системе, на нем не было традиционной мантии или хотя бы черного костюма — вместо него юноша был облачен в белоснежный торжественный фрак.       Лежа на чертовом алтаре, Кассиус Уоррингтон выглядел еще младше своих лет: юный, красивый мальчишка, которого ждало безоблачное будущее, и Дафна едва проглотила твердый ком в горле, вставший камнем поперек, когда голос Клиффорда стих, и со всех сторон разлилась протяжная песнь скрипки. Ее жалобные мотивы задевали самые потаенные струны души, едва заглушая безумные рыдания Корделии. Эдриан Пьюси стоял неподалеку от Уоррингтонов, шмыгал носом и постоянно вытирал покрасневшие глаза, яростно размазывая слезы по щекам; Эмилия Роули успокаивающе гладила его по плечу, пока ее лицо покрывалось красными пятнами сдерживаемых слез; Элджернон Руквуд смотрел себе под ноги, напряженно вытянувшись во весь рост. Эван Розье стоял у стены и, не переставая, жевал губы, пытаясь найти своему взгляду пристанище, но тот то и дело тянулся к застывшему лицу погибшего товарища. Нотт лишь похлопывал его по плечу, оставаясь при этом совершенно беспристрастным.       — Бедный Эван, — вздохнула Джемма. — Наверное, непросто снова пропустить через себя боль утраты.       Ревущая навзрыд скрипка смолкла, и волшебники, не сговариваясь, выстроились в очередь, чтобы в последний раз почтить юного Уоррингтона. Джемма схватила Дафну за руку и окинула умоляющим взглядом — Дафна кивнула, подтверждая, что тоже не хочет делать это одна. Когда подошел их черед, возле неподвижного тела юноши уже лежали горы цветов, слизеринский шарф и галстук, памятные вещицы и даже колдография, которую рядом с его головой положил Пьюси. Клиффорд аккуратно вложил волшебную палочку в руку сына, и теперь та покоилась на его груди, погребенная навечно вместе со своим владельцем. Джемма наколдовала лилейный венок и водрузила его возле фундамента, а Дафна пристроила кроваво-алую розу аккурат поверх остальных цветов.       После завершения прощания Клиффорд, немного помедлив, взмахнул палочкой, и постамент вспыхнул белым пламенем, словно сама Смерть охватывала худое тело мальчика своими костлявыми руками, давая обещание, что теперь он под ее защитой до скончания времен. Когда огонь погас, рассеивая и остатки дыма, на месте погребального костра возникла роскошная белоснежная гробница, ставшая последним пристанищем Кассиуса Уоррингтона.       Дафна чувствовала себя разбитой на маленькие осколки, словно кошмар, что был наяву, никак не мог закончиться, все глубже затаскивая ее в это скверное болото. Хотелось упасть в мягкие объятия тентакулы, укрывшись ее сладким маревом, как в кокон, и больше не выныривать на поверхность жуткой, давящей реальности.       Джемма остановила ее неподалеку от фамильного склепа Уоррингтонов — уже на пути к выходу с кладбища. Девушка коснулась ее запястья и, опасливо оглядевшись по сторонам, настойчиво потянула за собой в сторону от чужих глаз и ушей.       — Что-то случилось? — встревожилась Дафна.       — Не могу больше держать это в себе, — выпалила Фарли, нервно заправляя пышные локоны за уши. — Мне кажется, я знаю, кто убил Кассиуса.       Дафна удивленно вскинула брови, пытаясь считать на лице старосты хоть каплю шутки или притворства, но та и правда выглядела уставшей, испуганной и измотанной своими же мыслями.       — Это Монтегю, — не дождавшись ответа от однокурсницы, продолжила Джемма.       — Грэхем? — Дафна нахмурилась, все еще пытаясь понять, что это: паранойя или что-то серьезное.       — Да, я… — Она прерывисто вздохнула. — Я стала замечать за ним странное поведение.       — Послушай, Джемма, Грэхем Монтегю страдает приступами девиантного поведения, но это не означает, что он убийца.       Джемма недовольно поджала губы и яростно затрясла головой.       — Выслушай меня, Дафна! Незадолго до смерти Касса я подслушала их с Монтегю приватный разговор: Кассиус задолжал ему деньги. Много денег. — Фарли облизала сухие губы и с надеждой посмотрела на однокурсницу. — Ты же в курсе, что Монтегю торгует сильными психотропными зельями? Его отец производит разную чертовщину, а Грэм проверяет ее на идиотах вроде Уоррингтона.       Дафна присвистнула. Она знала, что Монтегю-старший прослыл талантливым зельеваром, который любил эксперименты и грязные деньги, но понятия не имела, что все зашло настолько далеко.       — Кажется, Касс был недоволен результатом. Он говорил что-то о тошноте, болях в животе, галлюцинациях, — тараторила Джемма. — Сказал, что не станет платить за эту отраву, и Монтегю вообще стоит кланяться ему в ноги за то, что он не выдает его темные делишки руководству школы.       — Ты рассказала об этом мракоборцам?       — Нет, я испугалась, — дрожащим шепотом ответила девушка.       — И правильно, — строго ответила Дафна. — Мы не знаем, кто и сколько этой дури берет, а за такие дела пострадает не только дилер.       — Ты веришь мне?       — Джемма, это делает Грэма лишь очередным подозреваемым, как Хиггса, хоть и более очевидным, однако это твое слово против его, а также довольные покупатели станут его прикрывать, чтобы спасти собственные задницы. — Гринграсс устало коснулась лба. Пульсирующая боль начинала действовать на нервы. — Семья этого говнюка известней, богаче и сильнее. Боюсь, что простым доносом здесь не обойтись.       — Да дело даже не в наркотике! — не скрывая раздраженного возмущения, ответила Фарли. — Грэхем убил Кассиуса, чтобы замести следы.       — Твоя версия основана только на домыслах, — упиралась Дафна.       — Моя мать работает в министерстве, и она рассказала, что при вскрытии обнаружился глубокий порез на руке, нанесенный незадолго до смерти. Кому-то могла потребоваться его кровь, а за пару недель до этого я видела Монтегю в Запретной секции библиотеки.       — И что?       — Я вызвалась помочь мадам Пинс и, изучив формуляры, выяснила, что он брал книгу о древних ритуалах на крови!       — Ритуалы, кровь, наркотики, угрозы, убийства… — Дафна шумно выдохнула, чувствуя, что теряет нить повествования. — Как все это связано?       — Я не знаю, но хочу выяснить, потому что нутром чую — во всем этом замешан Грэм.       — Ты нарываешься на неприятности, Джемма. Если все так, то, приблизившись к истине, ты закончишь так же, как Касс, — пояснила Дафна. — Хотя это по-прежнему ничего не доказывает.       — Монтегю — единственный, кто даже не скрывал своего равнодушия к случившейся трагедии, и на похороны он так и не пришел!       — Как и Хиггс.       — Потому что он не хочет, чтобы его тут же прилюдно линчевали! — вспыхнула Джемма. — И Грэхем первый донес на конфликт Касса и Теренса, убедив остальных, что это важная для следствия информация. Он обработал взвинченного Эдриана, отводя от себя все подозрения. Неужели ты не замечаешь связь?       — Но зачем Грэхему кровь Уоррингтона?       — Не знаю, но ходит слух, что Монтегю-старший варит свой наркотик на основе волшебной крови, и именно это делает его таким мощным. — Джемма вперила в однокурсницу умоляющий взгляд. — Прошу, Дафна, поверь мне!       Гринграсс покачала головой, ощущая клокочущую злость в груди, вихрем поднимающуюся к горлу. Черт-те что творится под носом Дамблдора, а он и бровью не повел, когда должен быть больше всех заинтересован в благополучии и безопасности школы! Дафна раздраженно фыркнула и подняла взгляд вверх, где огромная туча уже наливалась новым свинцом, готовым обрушиться на головы волшебников.       — Ты делаешь меня невольной соучастницей того, в чем я не хочу участвовать, — прохладно ответила она, игнорируя мольбу в травянистых глазах. — Я должна все обдумать, а пока вот что — не лезь, куда не просят. Я серьезно, Джемма, хватит с нас на этот год похорон.       Пока дождь медленно собирался с силами, грозясь пролиться на землю очередным ледяным потоком, размывая дороги и выводя реки и озёра из русел, Дафна поспешила присоединиться к приятелям, собравшимся на берегу моря. Соленый ветер швырял колючие брызги в лицо и за шиворот, словно изо всех сил прогонял чужаков из своих владений. Где-то в море бушевала непогода, ливневой стеной возвышаясь над кипящей черной водой. Побережье пустовало: лишь буйство стихии вспенивало волны и безжалостно выбрасывало их на песчаный берег — снова и снова, словно мечтая укрыть город от скверны, что въелась в сам воздух.       — Касс рассказывал, что в хорошую погоду отсюда можно увидеть очертания Амстердама. — Эдриан усмехнулся и, подставив лицо соленому бризу, закрыл глаза. — Я всегда думал, что он врет.       Элджернон утешающе похлопал парня по плечу, но все же стрельнул любопытным взглядом к размытому горизонту, похожему на темное пятно, и никакого Амстердама там не оказалось. Ничего не оказалось, кроме надвигающегося неприветливого шторма.       Розье и Нотта с ними не было: они ушли в числе первых, затерявшись в кишащей фальшью толпе, и Дафна им завидовала. Давящая тяжесть мрачного неба и холодные порывы влажного ветра не располагали к задумчивому созерцанию или душевному покою — скорее, лишь усиливали терзания и чувство собственной ничтожности на фоне чего-то неизбежного.       В Хогвартс они вернулись до наступления темноты, ненадолго задержавшись в захудалом прибрежном пабе. Дафна давилась отвратительной выпивкой, с трудом жевала пересушенную индейку в прокисшем апельсиновом соусе и почти не слушала заунывную болтовню Пьюси. Закинув в себя несколько бокалов премерзкого бурбона на голодный желудок, парень пустился в монолог воспоминаний, озвучивая самые светлые моменты, связанные с Кассиусом. Это напоминало душераздирающую оду, не оставлявшую никаких сомнений в подлинности чувств Эдриана к человеку, навечно замурованному в мраморной гробнице.       Все, о чем Дафна мечтала, это спрятаться ото всех в своей спальне и забыться тяжелым сном, надеясь, что наутро все встанет на свои места, и этот чертов день останется лишь глухим отголоском прошлого. Но отчаянное желание укрыться под негой спасительной тентакулы грело карман ее мантии одолженным у Тео косяком. Девушка ловко поднялась на Астрономическую башню и, удостоверившись, что находится там одна, закурила. Ядовитый дым тут же проник в ее легкие, и вскоре рецепторы мозга благодарно расслабились: давление в висках стихло, и головная боль покорно отступила. Это был очень длинный день.       Швырнув окурок вниз, Дафна еще несколько секунд смотрела, как ветер подхватывает его в свои объятия, закручивает в танце, а затем с силой бросает на землю. Он так стремительно спикировал, что, моргнув, девушка уже не смогла отыскать догорающий огонек. Спускаясь вниз, Дафна замерла на третьем этаже: ноги, словно приросли к полу, не желая повиноваться и следовать вниз. Она подняла осторожный взгляд на сумеречный коридор и шагнула вперед, ведомая неразумным притяжением. Спустя несколько десятков шагов, разбивающихся о стены, девушка остановилась на перепутье: повернуть назад, уступив неестественному страху, или повиноваться внутреннему желанию в этот день поставить точку на всех своих страхах.       Расправив плечи, Дафна ступила в сумрак Запретного коридора. Огонь в давно остывших факелах не горел, делая тьму в глубине осязаемой и пугающей. Крепко сжав в руке волшебную палочку, девушка мысленно прошептала «Люмос», и холодный свет озарил ей дорогу. Она с легкостью отыскала нужную дверь, ведь даже в ее кошмарах все пути вели именно в этот проклятый класс. Толкнув дверь, Дафна неуверенно вошла внутрь и очертила лучом света весь периметр кабинета. Пусто, пыльно и холодно; затхлый запах старины и грязи так и норовил пробраться в ноздри и осесть там противной пыльцой, вызывая лишь отвращение и нестерпимый зуд. Пол, где еще несколько дней назад разлилась лужа крови, был чист, а в стене напротив все также чернел обугленный след от магического промаха. Все было нормально и знакомо, но сухой воздух здесь будто застыл тем роковым вечером вместе со смертью Кассиуса Уоррингтона.       За спиной послышался скрип двери. Дафна оцепенела, охваченная ужасом собственного ночного кошмара, который еще не успел выцвести в ее воспаленном подсознании. Палочка в руке неистово вибрировала, словно предупреждала, взывала к своей владелице, умоляла предпринять хоть что-то, но девушка упрямо дрожала, не в силах пошевелиться, будто скованная холодными путами чужой магии. Невидимые, они сдавливали ее, рубили все попытки к сопротивлению на корню.       Человек двигался расслабленно, мягкой поступью приближаясь к ней, оценивая, предвкушая. Кожей она чувствовала ледяную опасность, всплесками излучаемую незнакомцем, и яростно дернулась, когда возле уха прозвучал такой пугающе знакомый голос:       — Глупая змейка попалась.       Не сдерживая удовольствие от собственного триумфа, волшебник возвысился перед ней, склонив голову вбок, как охотник, загнавший жертву в смертельную ловушку. Магические цепи сильнее сдавили ее плечи и грудь, когда он поднял свою палочку и хищно осклабился.       Дафна моргнула и мгновенно провалилась во тьму.