no end, no beginning

      Тем же вечером Дафна устроилась на своём излюбленном месте в гостиной — у широкого окна от пола до потолка. Обложившись мягкими зелёными подушками, она листала «Тайны философского камня». Переплёт и страницы казались довольно новыми, а фамилия автора — скорее ироничный, но глупый псевдоним — совершенно незнакомой.       Философский камень в различных культурах имел разные названия: магистерий, ребис, эликсир философов, жизненный эликсир, красная тинктура, великий эликсир, пятый элемент. В легендах средневековых алхимиков это был некий реактив, необходимый для успешного осуществления трансмутации металлов в золото, а также для создания эликсира жизни. В алхимических трактатах символом философского камня часто выступает змей Уроборос,пожирающий свой хвост. Также символом философского камня является лев, глотающий Солнце.       Дафна оторвала взгляд от страниц и задумчиво проводила крошечную зарянку, случайно залетевшую близ подземелья. Взмахом маленьких крыльев она взбудоражила снежный настил на льду озера и упорхнула ввысь.       Змей, пожирающий свой хвост, и лев, глотающий солнце — как извечное противостояние стереотипного добра и зла, как квинтэссенция самой жизни.       Дафна вздохнула и вновь углубилась в чтение.       Одной из главных задач алхимиков было преобразование в золото не только таких благородных металлов, как серебро, но и несовершенных — свинец, олово и прочие. Философский камень также должен был служить универсальным лекарством, исцеляющим любые болезни и продлевающим жизнь, делая человека по-настоящему бессмертным.       Нахмурившись, Дафна бегло пролистала главы о Николасе Фламеле, так как знала, что он сумел создать этот камень, — единственный в своём роде — и, насколько она помнила, совсем недавно благополучно отошёл в мир иной. Она продолжала переворачивать страницы, рассчитывая найти способ создания камня, но все, что там было, — лишь жалкие обрывки заклинаний, ритуалов и ингредиентов, которые пришлось бы искать по всему миру. Рэдстоун шутливо подметил, что для создания философского камня и потребовалась бы целая жизнь, а дряхлые века после — жалкий дар на фоне небывало высокой цены.       — Что читаешь?       Дафна, вздрогнув, резко захлопнула книгу и сверкнула укоризненным взглядом. Впрочем, Тео на это совсем не обиделся: его физиономия с застывшей лукавой улыбкой оказалась аккурат напротив лица девушки.       — Влажные мечты некого мистера Рэдстоуна о бессмертии, славе и богатстве.       — Да ты перечислила влажные мечты каждого третьего слизеринца. — Парень загоготал и уселся напротив, подложив под зад одну из мягких подушек.       — Учитывая, что это пособие принадлежит Розье, я вынуждена согласиться. — Дафна скривилась так, будто одно его имя вызывало у неё изжогу. — Кстати, где он? Я не видела его за ужином — хотела вернуть.       Тео помрачнел и перевёл прохладный взгляд на окно, будто искал там ответы на свои вопросы.       — Его не будет в школе пару дней, — туманно обронил он.       — Что это ещё за привилегии? — усмехнулась девушка. — А потом явится и будет чесать языком, что был чрезвычайно занят важными делами вместе с папашей.       — Не будет.       — Почему у тебя такой траурный тон? — поинтересовалась Дафна, раздражаясь от перемены в настроении друга.       — У Эвана умер отец, — тихо ответил Тео. — Дамблдор разрешил ему покинуть Хогвартс, чтобы заняться похоронами.       Опешив, Дафна открыла рот и тут же его закрыла. Волна изумления и легкого стыда окатила ее ледяным ушатом. Прикусив губу, она вспомнила ярость, выплеснутую брошенной на пол сумкой, и боль, скрытую дрожащими ладонями. Невольно Дафна стала единственной, помимо декана, кто видел слабость Розье — ту самую, когда он не успел надеть маску и справиться с эмоциями; ту, где он просто мальчишка, потерявший отца.       — Как это произошло?       — Я не очень знаком со всеми подробностями, но его убил Грюм.       — Грюм? — Дафна вытаращилась на друга во все глаза. — Мракоборец?       — Ага, — лениво ответил Тео, рассматривая свои пальцы. — Завтра эта новость будет на первых страницах «Пророка» — перевранная, притянутая за уши и обросшая несуществующими подробностями.       — Мракоборцы так просто не убивают хороших и честных людей, Тео, — холодно отрезала Дафна. — Думаю, Феликс влип в какое-то дурное дело и втянул в это Эвана. Та же Албания… На кой черт им нужно было ехать туда?       Тео равнодушно пожал плечами.       — Заслуженно это или нет, но Эван потерял отца, которого считал своим эталоном, примером и наставником.       — Почему похоронами занимается он? — не унималась Дафна. — Что с его матерью?       — Они не живут вместе уже много лет. Эван не любит об этом говорить, и все, что я знаю, — Беатрис не любила никого из них, а сына демонизировала с детства. — Тео поджал ногу под себя и хмыкнул. — Эван считает, что она даже не придёт на похороны.       — Не хочу показаться циничной, но ты не думал, что если Розье демонизирует даже собственная мать, то с ним и правда что-то не так?       — Прекрати быть стервой, Даф, — строго отрезал Нотт. — Когда тебя постоянно называют чудовищем, однажды и сам начинаешь в это верить. И становишься им.       Гринграсс закатила глаза, не позволяя себе окунаться в жалость к человеку, который ее не заслуживал. Она гнала от себя слова Тео о матери Эвана, гнала свои же воспоминания той самой беззащитной слабости, но перед глазами так и мелькало слепое отчаяние и горькая боль, которую она ещё тогда почувствовала даже на расстоянии.       Лёжа в постели, она касалась чёрной гладкой обложки, задумчиво обводя кончиками пальцев каждую букву в названии. В сотый раз перевернувшись со спины на бок, она вновь раскрыла книгу, и спрятанная все это время меж страниц колдография упала на подушку. Дафна осторожно подцепила ту пальцами, и из груди вырвался тяжелый вздох. Со снимка на неё смотрел черноглазый, бледный и кудрявый мальчишка лет восьми — он гордо улыбался, пока ещё довольно молодой Феликс Розье — голубоглазый и обладающий поразительно мягкими чертами лица — сжимал плечо сына.       Дафна чувствовала себя скверно, забравшись слишком глубоко в душу Розье. Это было похоже на чавкающее, ледяное болото, поросшее мхом, в которое пришлось просунуть руку, надеясь, что чудовище из самых тинистых глубин не переломает ей пальцы за любопытство.       Розье и впрямь отсутствовал следующие два дня, а когда вернулся на третий, выглядел болезненно-бледным и уставшим, словно за несколько суток пробежал марафон с препятствиями в Запретном лесу, сражаясь одновременно с мантикорой, табуном кентавров и внезапно восставшим Волдемортом.       Дафна пристально за ним наблюдала, подмечая подрагивающие пальцы, сжимающие древко волшебной палочки, резкие движения и молчаливый гнев, периодически проступающий красными пятнами на покрытой испариной коже. Он почти ничего не ел, ходил на уроки, а после них пропадал либо в библиотеке, либо запирался в своей спальне. Тео, пару раз попытавшийся расшевелить друга, получал красноречивый отказ.       С омерзительным злорадством Дафна мысленно просила Салазара, Мерлина и Моргану лишь об одном — пусть это траурное затишье продлится подольше, ведь в мрачном молчании и холодном равнодушии Розье было свое особенное очарование. Однако книга в черной обложке каждый раз будто бы раздраженно вибрировала и мозолила девушке глаза, просясь обратно в грубые руки своего хозяина.       Со дня похорон прошло две недели. Дафна хотела избавиться от этой чертовой книги как можно скорее: одна мысль, что рядом с ее постелью лежит вещь, впитавшая запахи и прикосновения Эвана Розье, пугала. Сжимая «Тайны философского камня», девушка с легкостью прошла в мальчишеский блок и остановилась возле последней двери, за которой еще ни разу не бывала. И это тоже ее пугало.       Занеся сжатый кулак, она трижды постучала, в глубине души надеясь, что Розье не услышит или попросту не захочет открывать дверь, как, со слов Тео, в последнее время случалось часто. Но дверь все же резко распахнулась: Эван застыл на пороге, не веря собственным глазам. Он был одет только в брюки и полностью расстегнутую белую рубашку, открывавшую вид на правильные рельефы мужского тела. Дафна успела подумать, что, возможно, слизеринец утешается в объятиях Джеммы или какой-то новой девицы, но за его широкой спиной было пусто. К сожалению.       — Зачем пришла? — грубо спросил он.       — И даже не пригласишь войти? — насмешливо фыркнула Дафна.       Эван вопросительно изогнул бровь.       — А ты так хочешь посмотреть на мою спальню? Что ж, сказала бы раньше, я бы давно организовал увлекательную экскурсию.       Дафна, слегка оттолкнув его, прошла внутрь. Небольшое окно было плотно завешано шторами, а полумрак комнаты нарушал лишь неяркий свет масляной лампы, что стояла на заваленном книгами и старыми пергаментами столе. В остальном внутри царил образцовый порядок, и даже форменный галстук был свернут аккуратным кольцом, словно спящая в тени змея. Дафна хмыкнула и повернулась; Эван уже закрыл за ней дверь и скрестил руки на груди, выжидающе осматривая ее.       В воздухе витал аромат пряного рома, дорогого табака, мускатного ореха, амбры и чего-то еще, что чувствительный нос Дафны не смог уловить. Так пах Розье. Слизеринка неуютно поежилась: мурашки, пробежавшие по позвоночнику, неприятно защекотали кожу.       — Итак, принцесса, чем обязан?       Эван сжал руки в кулаки и, сморгнув пелену раздражения, привычно ухмыльнулся. Он сдерживался, догадалась Дафна. Сдерживал эмоции, горе и то чудовище, которое готово было вырваться изнутри, ломая прутья грудной клетки, будто та была ему тюрьмой, чтобы вонзить острые зубы в ее шею. Она чувствовала, что какая-то часть Эвана хочет причинить ей боль прямо сейчас.       — Полагаю, это твое. — Она протянула ему книгу. — Всего лишь хотела ее вернуть.       Темные глаза подернулись вуалью тьмы. Розье грубо вырвал «Тайны философского камня» из ее рук, чудом не сломав ей пару ногтей. Не обращая на однокурсницу внимания, он бегло пролистал страницы и — Дафна была уверена — замер на тех, меж которыми залегла старая колдография.       — Тебя не учили, что нельзя брать чужое? — Он поднял на нее озлобленный взгляд.       — А тебе не учили лучше следить за своими вещами? — парировала Дафна, вскинув брови.       — Проваливай, — сухо бросил он и махнул рукой в сторону двери. Потеряв всякий интерес к девушке, парень отвернулся, продолжая жадно вглядываться в движущееся изображение.       Все внутри кричало о том, что она должна уйти, сбежать и не оглядываться, пока не оказалось слишком поздно. Пока он позволяет ей это сделать. Однако что-то внутри будто обездвижило девушку, ноги словно приросли к полу, отказываясь делать шаги в сторону двери. Дафна сделала глубокий вдох и протянула руку вперед — та невесомо коснулась опущенного плеча юноши. Розье вздрогнул, словно от удара, и его мышцы изо всех сил напряглись, будто готовясь к обороне. Девушка сжала его пальцами, даже сквозь белую ткань рубашки ощущая теплоту кожи; странно, она всегда думала, что его кожа на ощупь будет такой же холодной, как сердце.       — Мне жаль, Эван, — мягко произнесла она. — Потерять близкого человека — это так страшно.       Если бы она видела его лицо, то отшатнулась бы от гримасы ярости, исказившей красивые черты. Эван резко обернулся и сомкнул пальцы вокруг тонкой девичьей шеи, вжимая Дафну в стену. Слизеринка ахнула, чувствуя тупую боль в затылке, но вскоре и та растворилась в приступе удушья, словно на шее кольцами сжимался могучий змей.       — Мне не нужна твоя сраная жалость, сука, — сквозь зубы процедил он. — Думаешь, нащупала мою слабость? Так ты думаешь? Отвечай!       Его хватка ослабла, когда он коленом развел ее ноги в стороны и вжался в хрупкое тело, пахнущее искрящимся, сочным летом. Черные зрачки, больше похожие на две бездонные дырки, бегло скользили по бледному лицу, будто пытались там что-то найти и никак не находили.       — Я всего лишь выразила соболезнования, — хрипло начала Дафна, — а свою слабость ты сам вложил мне в руки.       — Почему ты не боишься? — прошептал он. Лицо Розье застыло в дюйме от нее: она чувствовала его рваное дыхание, обжигающее кожу. — Не сопротивляешься?       — Потому что знаю, что сейчас ты не хочешь причинить мне боль.       Жесткие пальцы, привыкшие охотнее и проворнее сжимать древко метлы, слегка разжались, но лишь для того, чтобы медленно, почти нежно заскользить вдоль шеи. Ладонь замерла у ее основания, и, немного помедлив, пальцы мертвой хваткой зарылись в светлые мягкие волосы слизеринки. Дафна прерывисто вздохнула, ощущая себя загнанной в угол. Чудовище внутри него выбралось наружу, но, к ее удивлению, не вцепилось ей в глотку — лишь жалобно заскулило, умоляя о помощи.       Дафна нерешительно коснулась кожи на его шее кончиками пальцев и чуть было не отдернула руку — такой пылающей на ощупь та была. Ее кисть плавно вильнула и остановилась у самой кромки волос; между тонких пальцев скользнули удивительно мягкие волны завитков. Эван прислонился своим лбом к ее лбу и устало прикрыл глаза.       Никогда в жизни она еще не касалась Розье и никогда в жизни не позволяла ему касаться ее так. Неправильность и интимность ситуации стучали в висках, но Дафна не могла пошевелиться, словно обездвиженная магией. Это не было объятием в полной мере, не было жалостью или попыткой выведать слабые точки, чтобы после на них надавить. В тот момент, чувствуя на своих губах дыхание с ароматом ненавистного ей рома, Гринграсс была настоящей слизеринкой, которая в обычное время может презирать, но в трудный час встанет за своего стеной, и Эван Розье был своим.       Чертовы принципы слизеринского братства.       — Уходи, Гринграсс.       Это могло прозвучать даже мягко, если бы не привычная властная сталь, явно сквозившая в интонации: Эван Розье медленно брал чудовище, так невовремя лизнувшее девичьи руки, под свой контроль.       — И даже не принцесса? — насмешливо поинтересовалась она, когда юноша отступил. Она могла поклясться, что его пальцы нарочно очертили кривую линию вдоль ее шеи, будто бы стараясь урвать последнее касание. Будто чудовище отчаянно сопротивлялось, не желая обратно в свою тесную камеру по соседству с едва бьющейся ледышкой.       — У меня нет ни настроения, ни сил с тобой препираться, — ответил Эван перед тем, как усесться на стул перед захламленным письменным столом. — Ты отдала мне книгу и выразила соболезнования. Если не хочешь мне отсосать, то можешь идти.       — Ладно, Розье, — с нахальной улыбкой ответила Дафна. — И я никому не расскажу, что твой твердый член терся о мое бедро.       Эван засмеялся — хрипло, отрывисто, чужеродно. Бездонные глаза сверкнули странным лихорадочным блеском, словно чудовище взревело и всей своей массой ударилось о грудную клетку.       — Ты не знаешь, что такое по-настоящему твердый член, принцесса.       Презрительно фыркнув, Дафна покинула его мрачную обитель, больше похожую на склеп, и на выходе лицом к лицу столкнулась с Джеммой Фарли. Та удивленно моргнула, сжимая в руках свои конспекты, а затем недовольно поджала губы.       — Что ты здесь делаешь? — сухо спросила она.       — По какой-то причине я должна перед тобой отчитываться? — заносчиво ответила Дафна, прикрыв за собой дверь.       — Зачем ты ходила к Эвану?       — Не волнуйся, он мне нужен также, как и ты ему, так что можешь и дальше носить ему конспекты, сэндвичи и свою киску в надежде на взаимность.       — Как ты смеешь? — зашипела Джемма, и даже ее волосы встали дыбом от негодования.       Дафна шагнула к ней вплотную и прохладно улыбнулась.       — Перестань уже унижаться, Джемма, он тебя не любит.       — А кого тогда любит? Тебя?       Девичий звонкий смех разрезал тишину небольшого помещения, превращаясь в снисходительную улыбку.       — Он никого не любит, не будь такой дурой и поменьше слушай советы тупоголовой Пенни Кристалл. — Дафна хмыкнула. — Хотя в одном она права: включи мозги и научись себя уважать.       На этих словах Гринграсс ловко обогнула однокурсницу и направилась к себе в блок, чтобы принять горячий душ и забыть об этом странном, полном противоречий вечере. Теплые струи приятно расслабляли мышцы и смывали с тела чужие прикосновения; там, где вода его касалась, кожа все еще помнила сухие, мозолистые пальцы, которые, как клеймо, выжгли на ней свои отпечатки.

***

      Морозный январь, укрытый пушистым снежным ковром, богатый на ночные метели, сменился серым бессолнечным февралем. Днем воздух уже прогревался до плюсовых отметок, а ночью зима сурово покрывала лужи тонкой коркой льда, превращая чавкающее грязевое месиво в ухабистую местность. Порывистый ветер гонял тяжелые тучи по небу, которые то и дело разражались мокрым снегом, что, тая, превращался в ледяные капли еще на подлете к земле.       За окном вновь завывал ветер, поднимая с мокрой травы прошлогодние сухие листья, всю зиму упрямо пролежавшие под пушистым покрывалом. Перси удобно устроился подле жарко разгоревшегося камина и от удушливой жары даже расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава до локтей. Перед ним на небольшом столе были разложены ветхие пергаменты, учебник по Древним рунам и рунный словарик, в который он то и дело с досадой заглядывал, пытаясь выполнить заданный перевод.       Неподалеку от него чахли над выполнением домашнего задания Рон, Гермиона и Гарри. Наблюдательный Перси неодобрительно покачал головой, заметив, что девочка, сдавшись под натиском уговоров, принялась дописывать эссе своих друзей. Глядя на Рона, он иногда сомневался, что тот со своей беспросветной ленью однажды сможет закончить школу без помощи Гермионы Грейнджер. И вот уже третий год Перси задавался насущным вопросом: что, если Гарри и Рон дружили с ней, по большей части, из-за этого? Юноша качнул головой. Даже если все так, это вообще его не касается.       Хмуро сдвинув брови, Перси поразился своей невнимательности и тут же зачеркнул «гебо» под крестообразной руной, больше похожей на могильный крест, и чуть ниже подписал «наутиз». И как он мог спутать две совершенно разные по значению руны?       Тем временем до него доносились обрывки разговоров двух друзей, пока Гермиона Грейнджер усиленно правила их работы и дописывала заключение.       — После обеда я заходил к Хагриду, — начал Гарри, безучастно глядя на раскрытую страницу в учебнике. — Малфой сумел надавить на судей, и Клювокрылу фактически уже вынесли приговор.       Перси нахмурился. Он помнил, как в начале первого семестра Хагрид на первом же занятии представил третьекурсникам довольно опасное и свирепое животное — гиппогрифа, который, как и ожидалось, покалечил Драко Малфоя. Перси знал, что мелкий гаденыш, скорее всего, нарвался на неприятности сам, но это не умаляло и безответность бывшего лесничего, лишь по какому-то глупому замыслу назначенного на должность преподавателя. Вспомнив недовольства Дафны в адрес Дамблдора, гриффиндорец вздохнул, признавая, что решения директора уже и правда далеки от разумных.       — И ничего нельзя сделать? — с досадой спросила Гермиона, оторвав взгляд от пергамента. — Я могла бы еще порыться в библиотеке…       — Это точно не будет лишним, но на успех я бы не рассчитывал, — хмыкнул Рон. — Так несправедливо! От этого белобрысого крысеныша одни проблемы.       — Хагрид сказал, что подаст апелляцию, так что немного времени у нас есть, — мрачно ответил Гарри. — Но он сказал еще кое-что… Кое-что пугающее.       — Ну да, нам же так мало зловещих новостей и предзнаменований. — Рон фыркнул и откинулся на спинку кресла, утопая в мягкости подушек.       — Кто-то снова пытался убить единорога.       — Ты шутишь? — Рон встрепенулся и присвистнул. — Думаешь, это снова… ну… он?       — Я не знаю, но кто бы это ни был, у него не вышло. — Гарри вздохнул и поправил съехавшие очки. — Кентавры гнали его несколько миль и потеряли у самой кромки леса — как раз у Хогвартса.       — Тот-кого-нельзя-называть здесь? — в ужасе проорал Рон.       Гермиона сердито пихнула его локтем и окинула свирепым взглядом.       — Не глупи, Рон, это же явно был человек, да и у Гарри бы заболел шрам, будь Вол… Сами-знаете-кто поблизости.       — Сама не глупи, Гермиона! — обиженно буркнул Рон. — У него есть Сириус Блэк, и, наверняка, именно он пытался вновь использовать кровь единорога, чтобы воскресить своего хозяина.       — Хагрид не видел злоумышленника?       Гарри покачал головой.       — Флоренц сказал лишь, что это был волшебник, лицо которого скрыто, так что…       Поттер лишь развел руками, и ребята погрузились в тягостное молчание. Перси отложил в сторону свой словарь и подобрался к ним поближе, намереваясь выяснить, в чем дело, ведь о таком важном нарушении он до сих пор ничего не знал.       — Гарри, я невольно услышал ваш разговор и хочу заверить, что обязательно подниму вопрос усиления защиты замка на ближайшем собрании старост.       — Ты опять подслушивал? — вспыхнул Рон. Перси окинул брата угрюмым взглядом и едва сдержал порыв влепить ему отличный подзатыльник.       — Спасибо, Перси, но, думаю, Дамблдор в курсе и обеспечит защиту как положено, — с усталой улыбкой ответил Гарри.       — Мы говорим о той защите, через которую Сириус Блэк с легкостью проник в школу и добрался до нашей башни? — хмыкнул Перси. — Не уверен, что учеников положено защищать именно так.       — Говоришь, как слизеринец, — ощетинился Рон. — Ты сомневаешься в Дамблдоре?       — Будто он не давал ни единого повода!       — Перси, я верю Дамблдору, — примирительно пояснил Гарри. — Если Блэк сумел сбежать из самой охраняемой тюрьмы, расположенной далеко в море, то попасть в Хогвартс для него — плевое дело.       Перси выдавил кислую улыбку и замолчал, но лишь из вежливости и нежелания разрушать детскую веру в сказки о великом Дамблдоре и его непомерном могуществе. Чем дальше вся эта история заходила, тем отчетливее Перси понимал: Дафна была права.       — Чем занимаетесь? — послышался веселый голос Джорджа, а затем и сам парень уселся по левую руку от Перси. Следом за ним — по правую — плюхнулся и Фред, приветственно хлопнув старшего брата по плечу.       — Рон бездельничает, Перси всех достает — классика.       — Я никого не достаю! — Перси раздраженно пихнул Фреда, надеясь поскорее избавиться от его настойчивого присутствия.       — Да ладно! — Джордж усмехнулся. — Мы слышали, что сам Перси Уизли осуждает действия Альбуса Дамблдора!       — Что, подвергся влиянию своей гадюки? — Фред беззлобно улыбнулся и сверкнул лукавым взглядом. — Я так и не спросил, как прошли каникулы? Малыш Ронни не испортил все веселье?       Перси с подозрением взглянул на Рона, но тот густо покраснел и отвернулся, делая вид, что крайне заинтересовался тем, какие правки в его эссе внесла Гермиона.       — Брось, братец! — Джордж засмеялся, не дав Перси ни единого шанса ответить. — Зато мама была в бешенстве.       — Вы ей рассказали? — возмутился Перси, по очереди озираясь на близнецов.       — Мы?       — Ты за кого нас принимаешь?       — Мы, по-твоему, способны на такую подлость?       — Какое оскорбление!       Перси зажмурился, раздраженно выслушивая их болтовню по обе стороны от себя, но, как только решил уйти, две пары рук вцепились в плечи и усадили обратно на место.       — Подводя итог, — со вздохом начал Фред, — как бы нам ни хотелось быть в этом первыми, но тебя сдала Джинни.       — Джинни? — тупо переспросил Перси.       — Ага, — лениво отозвался Джордж. — Болтала про свою новую подружку, а потом возьми да и ляпни, что ты остался в школе на Рождество, чтобы потискаться с мисс слизеринское совершенство.       — Неужели мама тебе до сих пор не прислала кричалку или как минимум гневное письмо?       Перси устало выдохнул, вспоминая, что письмо пришло еще три недели назад — как раз, когда он торопился на встречу с Дафной. Тогда он пообещал себе прочесть его позже, но в итоге совершенно об этом забыл. И с тех пор даже не вспомнил о том, чтобы написать хоть пару строк домой.       — Отвяжитесь, это не ваше дело! — зло ответил он и ловко вскочил с места, чтобы братья не успели отреагировать. Впрочем, отметил он, те даже не собирались препятствовать, только смотрели на него с укором.       — Напиши ей, Перси, — строго сказал Фред. — Никакая Дафна Гринграсс не стоит того, чтобы ради нее забивать на семью.       — Какой ты стал умный, да, Фред? — едко выпалил Перси и, собрав свои вещи, поднялся в спальню.       Там он, выудив забытое письмо из ящика, осторожно его развернул и принялся читать.

Дорогой Перси, нам с папой так жаль, что ты тоже принял решение остаться в школе на праздники! Я надеюсь, ты хорошо провел каникулы? Получил подарок? Думаю, я угадала с размером и верю, что тебе понравилось! Не то чтобы традиционный рождественский свитер — это сюрприз, но зато он будет согревать тебя вне дома. Я случайно узнала, что ты расстался с Пенелопой. Так жаль, эта девочка мне очень нравилась! Думаю, Пенелопа тебе идеально подходила. Может, еще не поздно одуматься, Перси? Я стараюсь говорить без предубеждений, но Гринграссы — не лучшие люди, и тебе стоит лучше подумать, прежде чем связываться с их старшей дочерью. Позволь дать тебе совет: красота — это далеко не самое важное в женщине. Не обманывайся насчет этой девчонки. С любовью, мама.

      Перси с отвращением смял письмо и бросил его на пол, где ему и было самое место. Перси ненавидел то, с какой скоростью в их семье расползались слухи, ненавидел глупые семейные предрассудки, ненавидел контроль, прикрытой мнимой заботой. И, не испытав ни грамма сожалений, Перси решил, что не станет отвечать на это письмо. На следующей неделе он ей напишет об успехах в учебе — коротко, сухо и лаконично, но не скажет ни слова об этой вопиющей, абсурдной мысли матери, ставшей главной темой ее письма.

***

      Приближение Дня Святого Валентина ощущалось в сгустившемся воздухе, оживившихся девушках, их хихиканье и лукавым стреляющим взглядам. Даже слизеринки на время сбросили свои надменные образы, надеясь, что симпатичный мальчишка пригласит их на свидание.       — Чувствуешь? — раздался веселый голос Тео над ухом у Дафны. Парень уселся рядом с ней на скамью и улыбнулся. — Во всем замке так и витает аромат любви.       — Я чувствую только тошнотворно приторные духи Паркинсон, которыми она облилась вместо душа. — Девушка скривила аккуратный носик и неодобрительно взглянула на третьекурсницу.       — С каких пор у тебя предубеждения к ней?       — С тех самых, когда она посчитала возможным издеваться над моей сестрой и ее выбором друзей, — холодно ответила Дафна, ковыряясь вилкой в тарелке. — Если узнаю, что она еще хоть слово скажет в адрес Астории, прокляну ее так, что Драко Малфой сможет использовать ее лишь как отпугиватель от насекомых.       Тео расхохотался и пихнул подругу в бок.       — Маленьких обижать нельзя.       — Маленьких? — Девушка фыркнула. — Да эта кобыла скоро тебя перерастет.       Дафна отвернулась лишь на мгновение, выискивая взглядом знакомые рыжие волосы, но Перси, очевидно, задержался на собрании и пропустит обед. Вздохнув, она подняла взгляд и тут же нахмурилась: Эван Розье остановился возле Астории и, наклонившись к ней, передал в руки упаковку шоколадных конфет в виде волшебных животных. Девочка смущенно улыбнулась и приняла угощение под завистливым взглядом девчонок постарше — в том числе и Пэнси Паркинсон. Не теряя времени, Дафна вскочила и фурией ринулась к ним, чувствуя клокочущую злость внутри. Она вырвала коробку с угощением из рук сестры и повернулась к Розье, пылая неподдельным гневом.       — Что это?       — А на что похоже? — усмехнулся он.       — Дафна, что ты делаешь? — возмутилась Астория. — Немедленно верни!       — Никогда не смей ничего брать из рук Розье, ты поняла? — выпалила Дафна, пригвоздив одним взглядом девочку к скамье.       — Думаешь, я решил отравить Асторию? — Эван раскатисто рассмеялся и подмигнул второкурснице, поймав ее извиняющийся взгляд.       — С чего вдруг такое внимание?       Эван шагнул вперед и, возвышаясь над ней, прошептал:       — Может, я всегда мечтал о младшей сестренке, принцесса.       Дафна сделала шаг, вплотную касаясь тела слизеринца. Она смотрела на него снизу вверх, но в этом взгляде значилось столько превосходства, словно все было наоборот.       — Держись подальше от Астории, Розье, иначе будешь иметь дело со мной.       — Может, я этого и хочу? — Его губы растянулись в ухмылке, образовавшей очаровательные ямочки на щеках. — Хочу иметь дело с тобой.       — О чем болтаете?       Градус напряжения, напитавший воздух, упал в ту же секунду, как только голос Тео разрезал вакуумную тишину, огромной сферой взращенную вокруг двоих однокурсников.       — Дафна решила, будто я хочу отравить ее сестренку. — Розье хмыкнул, отступая назад. — Я что, похож на убийцу маленьких девочек?       Дафна не успела ответить: Астория поднялась со скамьи, гневно раздувая ноздри, и с трудом вырвала из рук старшей сестры сладости. Она невозмутимо сунула коробку в сумку и, задрав нос, направилась в сторону выхода из Большого зала.       — У маленькой змейки прорезались клычки, да, Даф? — издевательски протянул Розье.       — Как было прекрасно, когда ты хранил траурный обет молчания, — выпалила Дафна. — У тебя больше некому умирать?       Черные глаза опасно сверкнули: Дафна могла поклясться, что почувствовала, как запертое чудовище агрессивно клацнуло зубами, мечтая сомкнуть их на ее шее. Игры с голодным зверем не сулили ничего, кроме поражения, но Дафна слишком любила балансировать на хлипком канате, когда подошвы облизывал обжигающий пожар.       Собрание старост для Перси в тот день прошло не лучшим образом: большую его часть он выслушивал то профессора Макгонагалл, то профессора Снейпа о вопиющем поведении Фреда и Джорджа. Он бледнел, краснел и понуро кивал, словно сам был виноват в их действиях, порочащих честь школы и, конечно, его репутацию. Единственный, кто отзывался о близнецах Уизли с крайне положительной характеристикой, был Римус Люпин. Он отмечал мастерство двух Уизли, их креативное мышление и нестандартный подход к выполнению заданий.       С трудом дождавшись окончания собрания, Перси тут же ринулся на поиски близнецов, мечтая всыпать им как следует. Зеленея от злости, он так кричал на своих братьев, что те морщились и демонстративно ковырялись в ушах, словно их барабанные перепонки вот-вот лопнут.       — Вы сорвали урок! — надрывно продолжал он. — Покалечили одноклассника, довели профессора Снейпа. Какой позор!       — Никого мы не калечили! — отозвался Фред.       — Ну конечно! — Перси всплеснул руками. — Вы просто подбросили ему навозную бомбу, и она, взорвав кипящий котёл, чуть было не вышибла бедняге глаз.       — Мы не виноваты, что у нас в школе такие хилые котлы! — оправдывался Джордж. — Вот пойдёшь работать в министерство — займись этим вопросом.       Перси поджал губы.       — Почему вы такие бестолковые? Хватит уже меня позорить! Я устал из-за вас снимать баллы с факультета.       — Да-а, — протянул Фред. — Ты из-за этого явно не пользуешься успехом у студентов.       — И это абсолютно не справедливо, ведь это вы виновники!       Дафна улыбнулась краешком губ, услышав издалека нравоучения Перси. Близнецы Уизли хмуро стояли перед ним и поглядывали на часы, надеясь поскорее слинять. Девушка осторожно подошла к Перси сзади и прислонила палец к губам, видя оживившихся интересом Фреда и Джорджа. Те подавили лукавые ухмылки и приняли максимально раскаивающийся вид.       — Ладно, Перси, ты прав, — скорбно произнёс Фред.       Перси мгновенно опешил.       — В смысле? — Он хмуро сдвинул брови. — Вы опять что-то задумали! Я расскажу обо всем матери, так и знайте! Как же вы меня уже…       Перси неожиданно вздрогнул, ощутив, как его кто-то обвил руками. Он резко обернулся и увидел перед собой улыбающееся лицо Дафны — девушка прижалась к нему, словно мурчащая кошка, и ласково провела пальцами по гладкой щеке.       — А я тут… в общем… — Перси обреченно вздохнул, позабыв все слова.       Слизеринка привстала на носочки и томно прошептала ему на ухо:       — А меня ты можешь так же отчитать? Я сегодня себя очень плохо вела.       Пока Перси нещадно краснел и глотал ртом воздух, Дафна перевела многозначительный взгляд на давящихся смехом близнецов и махнула им рукой. Поняв все без слов, парни сорвались с места, и уже за углом послышался их дикий хохот. Перси тут же обернулся и цокнул языком.       — Я думал, ты на моей стороне!       Девушка потянула его на себя, ловко схватив за галстук.       — Все верно. Мне очень хотелось поскорее от них избавиться, чтобы…       Дафна мягко коснулась его губ, увлекая в томительный поцелуй. Как она и ожидала, Перси тут же сдался, растеряв все остатки грозности и серьезности, и с удовольствием сжал ее в кольце объятий.       — Когда ты так занудствуешь, мне так хочется тебя оседлать, — горячо прошептала Дафна, касаясь его губ своими.       Перси судорожно втянул в себя воздух, насквозь пропитанный духами Дафны, и посмотрел на девушку с немой мольбой, словно каждое ее действие наносило его хлипкой обороне один удар за другим.       — Я тебя волную? — промурлыкала она.       Перси поднял глаза к потолку и подумал о том, что пора начинать молиться.       — Дафна, у меня впереди трансфигурация, — произнёс он. — Прошу тебя, не мучай меня перед ней.       Улыбка девушки стала ещё шире.       — Я могла бы тебе помочь, — загадочно проговорила она и взяла его за руку. — Как ты на это смотришь?       — Макгонагалл не пустит меня, если я опоздаю.       — Тебя? — Дафна фыркнула. — Скажешь, что был чрезвычайно занят делами старосты.       Она смотрела на него долгим, изучающим взглядом, а затем вздохнула и выпустила его руку из пальцев.       — Ну, как знаешь, Перси. Кстати, — Дафна сделала вид, что вспомнила что-то чрезвычайно важное, — сегодня я не смогу позаниматься с тобой в библиотеке. Видишь ли, Тео попросил меня помочь ему с рунами…       Имя Нотта всегда действовало на Перси как красная тряпка, и Дафна бессовестно этим пользовалась. Вот и сейчас руки гриффиндорца непроизвольно сжались, а взгляд по-зимнему похолодел.       — Зачем он ходит на руны, если не разбирается в них? — зло бросил парень.       — Он пропустил занятие по болезни.       В случае Тео все, что было по болезни, на самом деле было из-за похмелья, но Дафна никогда об этом не упоминала, однако была уверена, что Перси догадывался, и его это страшно бесило.       — Но ты уже обещала мне! — настаивал Перси.       Дафна снисходительно улыбнулась и погладила его по щеке.       — Ничего страшного, Перси, позанимаешься трансфигурацией, чтобы не облажаться перед Макгонагалл.       Перси сердито поджал губы, считав ее нехитрую манипуляцию, и нахмурился.       — Ты специально это делаешь, ведь так?       — Разумеется, нет, — небрежно бросила Дафна. — Увидимся завтра.       Дафна медленно шла по коридору и считала шаги. Она была убеждена, что не пройдёт и пятнадцати, прежде чем Перси ее остановит. На десятом шаге девушка улыбнулась, почувствовав горячую ладонь на своей талии.       — Пожалуй, если я один раз опоздаю, ничего не случится, — заверил ее он.       Дафна улыбнулась и, потянув его за галстук, поцеловала. Так легко было рушить его оборону, так приятно было чувствовать, как контроль ускользает из его рук, когда эти самые руки сжимают ее талию, — всего лишь на полдюйма выше задницы. Перси Уизли каждый раз с удовольствием сдавался ей, и Дафна даже начинала думать, что гриффиндорец ведет свою игру, из раза в раз потакая ее желаниям.       — Класс Магловедения занят третьекурсниками, так что нам придется импровизировать, — на выдохе произнесла Дафна, чувствуя, как мужские пальцы сильнее стискивают ее ребра.       — Тогда нам стоит поторопиться, — ответил он, тут же накрывая ее губы своими.       Этот поцелуй кружил голову, вышибал из-под ног твердый пол и напрочь лишал рассудка. Перси не мог найти в себе силы, чтобы отпустить ее — хоть на одно крошечное мгновение. А Дафна, все сильнее расставляя дьявольские силки, увязла в них не меньше него.       — Эй, снимите себе комнату в Хогсмиде!       Перси удивленно отстранился и, моргнув, заметил довольное лицо Теренса Хиггса: парень сверкнул ровными белыми зубами и подмигнул ему. За последний месяц они поразительно сблизились, хоть поначалу Перси и не верил в перспективу их общения, а унылые занятия по Зельеварению стали скрашиваться дружескими шутками и более неформальным, чем обычно, общением.       — Теренс, — едва скрывая раздражение, процедила Дафна, — как твои успехи в Зельеварении?       — О, в следующий раз мы с Перси займемся темами седьмого курса, так что, думаю, в итоге я сдам экзамен на твердое «удовлетворительно».       — Не хочу ничего слышать о том, что ниже «выше ожидаемого», — сердито ответил Перси. — Надеюсь, ты достаточно оцениваешь мои усилия?       Теренс засмеялся и хлопнул приятеля по плечу.       — Конечно, дружище! Встаем на изготовку и берем курс на «превосходно». Вот же Снейп удивится!       — Не знала, что ты делаешь такие серьезные успехи, Теренс. — Дафна мягко улыбнулась. — Может, в тебе умирает талантливый зельевар?       — А ты не язви, змейка, — ухмыльнулся он, распознав в ее интонации скрытый сарказм. — Твой яд на меня не действует. Забыла, что мы из одного прайда?       — Змеи не живут в прайдах, болван. — Дафна закатила глаза, но тень улыбки все же показалась на ее губах, стоило Хиггсу разразиться дурацким приступом смеха.       — Это все очень мило, а ты чего хотел-то? — поинтересовался Перси, чувствуя, что его шансы на секс с Дафной ускользают с каждой секундой, проведенной в обществе слизеринца.       — Да у меня к вам обоим дело! — спохватился он, заговорщически подмигивая. — Какие планы на День всех влюбленных?       Дафна и Перси переглянулись, ощущая скрытый подвох в безобидном вопросе. Теренс продолжал им улыбаться так, словно не планировал вмешаться в их планы.       — Слушайте, мне нравится одна девчонка, но мы еще ни разу не были на свидании… Я так нервничаю, что точно все испорчу! — с грустью заключил парень. — Как насчет двойного свидания в кафе мадам Паддифут?       — Нет! — одновременно с Дафной выпалил Перси.       — Да ладно вам! Тогда «Три метлы»?       — Кто вообще ходит на двойные свидания? — раздраженно выпалила Дафна. — Какая глупость!       — Согласен. — Перси деловито кивнул. — В чем вообще смысл?       — Ну, мы посидим вчетвером, расслабимся, поболтаем…       — Ты не можешь поболтать со своей потенциальной девушкой наедине? — Гринграсс вскинула брови. — А в постель к вам тоже нас позовешь?       Перси прыснул, видя смесь скорби и досады на лице товарища.       — Вам сложно, что ли? Может, ты, Дафна, хоть одной подружкой обзаведешься.       — Сомнительное предложение. — Девушка фыркнула, скрестив руки на груди. — Обойдусь без дружеского сватовства.       — Мы просто посидим пару часов, поболтаем, а потом валите зажиматься, куда хотите! — в отчаянии бросил Хиггс. — Пожалуйста.       — Это самое идиотское предложение в моей жизни, — со вздохом ответил Перси.       — Кто хоть эта девчонка?       — Меган Джонс, — воодушевленно ответил слизеринец. — Она с Пуффендуя, вы должны ее знать.       — Впервые слышу, — поморщилась Дафна. — Я не общаюсь с барсуками.       — Вот, если будешь на свидании таким же снобом, то не приходи, — шутливо пригрозил Теренс.       — Она же охотница в их сборной по квиддичу? — спросил Перси, задумчиво касаясь подбородка.       — Да! — Глаза парня загорелись при упоминании пуффендуйки. — Смуглая, высокая красотка!       — Надеюсь, она стоит нашего сорванного свидания, Хиггс, иначе тебе конец, — строго предупредила Дафна.       Перси вздохнул и покачал головой.       — За это ты будешь должен получить на экзамене Зельеварения «превосходно», Теренс, и ни баллом меньше.       — Задачка не из легких, — присвистнул он и, услышав звон колокола, махнул им рукой. — Но я справлюсь! Тогда до встречи в субботу.       Перси повернулся к ухмыляющейся Дафне и обвил руками ее талию, но девушка, ловко выпутавшись из объятий, шагнула назад.       — Поблагодари за это своего нового дружка, Перси, — с притворной жалостью вздохнула она. — А мне уже пора на урок.       — Ты же несерьезно?       — Абсолютно серьезно, милый. Удачи на трансфигурации.       Оставшись стоять посреди пустого коридора, Перси раздраженно цокнул языком и мысленно проклял несносного Теренса Хиггса с его бредовыми идеями, которые нарушили планы гриффиндорца не только на ближайшую субботу. По пути на урок он все еще чувствовал сдавленное напряжение в паху и всеми силами старался прогнать это наваждение, но какая могла быть, к черту, трансфигурация, когда в мыслях была только обнаженная Дафна Гринграсс и ее нефритовые глаза, подернутые возбужденной дымкой?

***

      День святого Валентина обрушился на Хогвартс конфетти в форме сердечек, которые осыпались с потолка на головы студентам, зарослями омелы, что вырастала из любого угла и пару раз застала врасплох обменивающихся привычными колкими любезностями Поттера и Малфоя, а также пышно расцвела над головами старого Филча и Джинни Уизли: девчонка, взвизгнув, ринулась прочь со всех ног.       Дафна раздраженно встряхнула головой, безуспешно стараясь избавиться от блестящих тошнотворно-розовых блесток, застрявших в ее волосах. Улыбнувшись, Перси протянул руку и с легкостью избавил девушку от конфетти, которые с чьей-то подачи высыпались за завтраком лишь только на нее.       — Не-на-ви-жу, — сердито отчеканила она и сдула с плеча последнее — самое стойкое сердце. — Кто решил, что история неравных отношений, которые закончились весьма закономерно, довольно романтична? Буквально настолько, чтобы праздновать это каждый год.       — Ты просто не в духе, — мягко ответил Перси по пути в холл замка, где они должны были встретиться с Теренсом и Меган.       — А ты был бы счастлив, если бы тебе на голову высыпали целый мешок заколдованных конфетти? — разъяренно сверкнув взглядом, выпалила Дафна. — Поклянись, что это не твоих рук дело.       Замаскировав смешок за кашлем, Перси тут же получил болезненный толчок в ребра и поднял руки вверх в знак капитуляции.       — Ты же знаешь, что я бы не стал заниматься подобной ерундой.       Дафна шумно выдохнула и остановилась в самом конце длиннющей очереди, всецело состоявшей из влюбленных парочек.       — Когда я узнаю, кто это сделал, вырву шутнику руки, — буркнула Дафна. — Однако это все еще лучше, чем чертовы прошлогодние купидончики, из-за которых мне пришлось весь день просидеть взаперти, чтобы не опозориться.       Усмехнувшись, Перси обхватил слизеринку за талию и придвинул вплотную к себе, оставив короткий поцелуй на виске. Девушка расслабилась, как бывало всегда в его руках, и даже тень улыбки показалась на ее губах. С появлением в ее жизни Перси Дафна почти перестала курить тентакулу, ведь теперь умиротворения и сладкой эйфории можно было добиться более легальными и здоровыми путями; раньше она и представить не могла, что люди могут быть так глупо и неестественно счастливы без психотропного влияния на мозг.       — Я знаю, что ты хотела провести этот день иначе.       — Да, желательно в твоей постели, — фыркнула слизеринка. Перси тихо засмеялся, обжигая дыханием кожу. — Ладно, к черту, они уже идут.       Теренс Хиггс сиял, как новенький галеон, и улыбался своей самой обаятельной белозубой улыбкой; он надел черную рубашку и лучшую мантию, которую только обнаружил в шкафу, первую половину утра потратив на то, чтобы разгладить на ткани очевидные заломы. Русые волосы выглядели так, словно небрежный беспорядок был случайным, но на самом деле на их укладку он потратил всю вторую половина утра.       Если бы Дафна не знала Теренса Хиггса, то даже сочла бы его весьма привлекательным.       Его спутница выглядела довольно просто, но лаконично в своем длинном пальто песочного цвета, с естественным макияжем, подчеркивающим ее смуглую кожу, карие глаза и изогнутую линию губ, на который та потратила чуть больше времени, чем на копну тяжелых каштановых кудрей, в которых в то утро застрял не один гребень.       На ее фоне аристократичная бледность и светлые волосы Дафны делали слизеринку похожей на Белоснежку.       — Привет, давно ждете? — Теренс приветственно им махнул и, услышав отрицательный ответ, улыбнулся еще шире — так, что к вечеру у него точно сведет челюсть. — Это Меган.       Пуффендуйка изучающе сузила глаза, заострив внимательный взгляд на лице Дафны, но, не увидев на нем застывшей враждебности, дружелюбно улыбнулась.       — Так странно — учимся на одном курсе, но даже не были знакомы, — усмехнулась она. — Ну, с Перси-то были, он частенько вытрясал с моего факультета баллы из-за меня.       — Почему все знают меня только поэтому? — возмутился он.       — Может, стоит меньше цепляться к людям? — хмыкнув, заметил Теренс и рассмеялся, словив свирепый взгляд друга. — Конечно-конечно, наш блистательный староста не цепляется, а справедливо отчитывает за нарушения!       Когда Перси гордо вскинул подбородок, все засмеялись, и даже Дафна против воли улыбнулась, хоть и планировала весь день демонстрировать свое пренебрежение к Хиггсу и его подружке.       — Договоришься, я и тебя оштрафую!       — Это он может. — Дафна усмехнулась. — Меня вот обещал не штрафовать, а слово свое не сдержал.       — Ты что, штрафуешь собственную девушку? — Меган удивленно выпучила глаза.       Теренс ухмыльнулся и наклонился поближе к ней.       — Что ты в самом деле, Меган? У каждого свои ролевые игры.       — Уверен, что каждая девушка будет мечтать лишь об одной ролевой игре с тобой — где твой рот заткнут кляпом, — мрачно буркнул Перси.       К удивлению Перси, все засмеялись, а Хиггс хохотал громче всех, хватаясь за живот и вытирая слезы, выступившие на глазах.       — В общем, я рада с тобой познакомиться, Меган, — с улыбкой произнесла Дафна, протягивая той руку. Пуффендуйка без промедления сжала ее кисть сухой ладонью, крепко стискивая пальцы.       — О, меня так никто не называет, — отмахнулась девушка. — Зовите меня Мегс.       — Что насчет Мегги? — резонно предложил Теренс, когда их компания, не сговариваясь, медленно вышла за пределы замка.       — Это разрешено только моей бабуле и то потому, что, если я возражу, она нашлет на меня сглаз.       — Мило, — выдавила Дафна, натянуто улыбнувшись.       Солнечный луч робко пробился сквозь тяжелую завесу хмурых туч, подсветив несуразную хижину Хагрида, расположенную на травяном холме у самой кромки Запретного леса. Дафна крепко держала Перси за руку, то и дело подворачивая ноги в грязевой мешанине из растаявшего снега и влажной, дурно пахнущей земли. Широкая проселочная дорога, разделявшая берег Черного озера и дремучий лес, утопала в многочисленных тонких ручейках, а кое-где образовались непроходимые глубокие лужи, которые приходилось обходить по узкому краю, с которого нога так и норовила соскользнуть в мутную воду.       — Ну, дерьмо! — выругался Теренс, когда его нога по самую щиколотку провалилась в холодную лужу.       — Осторожнее, Терри! — взволнованно выпалила Меган, инстинктивно схватив его за руку. Они переглянулись и на пару мгновений застыли: Теренс уже и думать забыл о промокшем насквозь ботинке, утопая в омуте девичьих глаз.       — Ерунда, — отмахнулся он, игнорируя тихие смешки друзей. — Сейчас высушу магией. Мы же волшебники, верно?       Хогсмид по большей части пустовал. Особым спросом пользовалось «Сладкое королевство» и недавно открытая небольшая кофейня при лавке, паб «Три метлы» и, разумеется, кафе мадам Паддифут. Зал был забит под завязку, а очередь из желающих там пообедать выстраивалась далеко за пределы кафе и грозилась разрастись до Визжащей хижины.       В «Трех метлах» было менее оживленно, но столик на четверых удалось подыскать далеко не сразу: Седрик Диггори махнул Меган рукой и освободил для них место, заявив, что сам торопится на свидание. Благодарно кивнув старосте Пуффендуя, они расположились парами, испытывая легкое смущение.       Разговор не клеился. Меган, заметно нервничая в обществе симпатичного ей парня, малознакомого строгого старосты и надменной на вид слизеринки, то и дело поправляла волосы и никак не могла найти пристанище блуждающему по всему залу взгляду. Теренс невпопад болтал всякую чушь и чуть было не пролил на пуффендуйку сливочное пиво: то, к счастью, угодило ей лишь на нос ботинок. Дафна же смотрела на Перси так красноречиво, будто ментально сообщала, что они могли бы сейчас проводить свой досуг куда интереснее.       — Мегс, твоя сестра — Гвеног Джонс, верно? — спросила Дафна, решив взять ситуацию в свои руки.       — Ага. — Девушка закатила глаза и улыбнулась. — Та самая Гвеног, которая превосходная загонщица и капитан «Холихедских гарпий».       — Еще два дня назад она даже не знала, кто ты такая, — усмехнувшись, шепнул Теренс.       — Я навела справки, — строго ответила слизеринка, смерив парня убийственным взглядом. — Хоть кто-то из нас двоих, Терри, должен был подготовиться к этому свиданию.       Пунцовое лицо Хиггса того стоило: парень тут же весь подобрался и искоса зыркнул в сторону Меган. Девушка смущенно улыбнулась и кокетливо заправила кудрявую прядь волос за ухо, вся раковинка которого была украшена серебряными сережками.       — Думаешь пойти по стопам сестры? — невозмутимо продолжила Дафна, стреляя в Теренса красноречивыми взглядами. — Слышала, ты отлично играешь в квиддич.       — О, спасибо! — Меган просияла и прикусила губу. — Но нет, я не планирую спортивную карьеру.       — Боишься сравнений с сестрой, — догадалась Дафна.       Пуффендуйка уныло кивнула.       — К тому же Гвен с детства жила квиддичем и грезила небом. Иногда мне казалось, что даже гравитация ей подыгрывает, — усмехнулась она. — Я хочу работать в Департаменте магических игр и спорта.       — А, так ты из этих, — насмешливо фыркнула Дафна и, поймав озадаченный взгляд девушки, поспешила объяснить: — Я не одобряю работу выдающихся волшебников на министерство.       — Дафна считает, что там должны работать только бестолочи, — язвительно пояснил Перси.       — Если там будут работать одни бестолочи, Перси, то система сгниет окончательно, — холодно ответила слизеринка и невольно коснулась кулона в виде змеи, что уютно устроилась в ямке между ключиц. — Если у волшебника есть магический потенциал, развитый ум и логическое мышление, то глупо с его стороны зарывать свои таланты в душном кабинете среди пыльных документов и начальников-самодуров.       — И куда ты посоветуешь идти таким великим талантам, Дафна? — сузив глаза, спросил Перси. — Открывать убыточные лавочки в Косом переулке и надеяться, что однажды они окупятся?       — Магические профессии не ограничены лишь Министерством Магии и мелким бизнесом, и ты это знаешь.       — Ты невозможна! А если волшебник сам хочет работать в министерстве и изменить нахрен всю эту систему?       Дафна завороженно следила за его пальцами, небрежно скользящими по ободку чашки — круг за кругом, то медленнее, то быстрее. Заметив ее пристальное внимание, Перси остановился и вскинул брови. Девушка сморгнула пелену и отвернулась.       — Чтобы изменить систему, необязательно начинать с самого низа, надеясь однажды подсидеть начальника, который до самой смерти будет греть толстым задом свое кресло.       — Эм-м, не хочу вмешиваться, но мы все еще говорим о своих планах или о чем-то конкретном? — несмело вклинилась Меган, чувствуя возросший градус напряжения.       Перси сухо улыбнулся.       — Извини, Меган, просто Дафна осуждает мою мечту о блестящей карьере в министерстве.       — Мечта! — Дафна фыркнула от смеха. — Тебе стоит выбрать мечту получше, Перси.       — Потому что этого хочешь ты?       — Я хочу как лучше!       — Потому что это будет лучше для тебя.       Перси закусил губу и качнул головой, когда вокруг снова послышались оживленные голоса. Теренс и Меган выглядели смущенными, Дафна — разозленной, а Перси чувствовал себя до крайности взбешенным. Он ощущал наэлектризованные заряды, мерцающие в воздухе — одна искра, и весь этот чертов паб взлетит на воздух.       — Схожу-ка я в уборную, — хмыкнула Меган, тут же вскакивая с места.       — С удовольствием составлю тебе компанию, — натянуто улыбнувшись, ответила Дафна, а затем прошипела Перси на ухо: — Скажи своему дружку, чтобы проявлял больше заинтересованности к Меган, иначе она решит, что это я ее клею.       Дафна с удовольствием брызнула в лицо холодной водой из крана и, опершись руками о края раковины, устало выдохнула. Этот день точно испытывал ее на прочность. Меган помыла руки, осторожно поглядывая на однокурсницу, а затем мягко коснулась ее плеча.       — Я знаю, что тебе поможет.       — Что? Огневиски? — с усталой улыбкой спросила Дафна.       — Не-е-е, — насмешливо протянула пуффендуйка. — Обнимашки! Иди сюда.       Дафна не успела отреагировать, молниеносно оказываясь заключенной в кольцо крепких дружеских объятий. Ее волосы пахли яблоком, мятой и ветром, что навечно запутался в хитроумных пружинах, а руки были теплыми и крепкими. Меган провела ладонью вдоль напряженно вытянутой спины в успокаивающем жесте, и спустя несколько таких касаний Дафна расслабилась и неловко приобняла девушку в ответ. Если бы кто-то сегодня утром ей сказал, что она будет обниматься с барсучихой в туалете, Гринграсс бы сначала рассмеялась, а затем прокляла великого шутника. Но главная шутка была в том, что ей и правда стало легче, будто весь этот гребаный день вокруг нее кружили голодные дементоры, а Меган Джонс одним своим объятием взяла и прогнала их. Как по волшебству.       Может, поэтому девчонки и заводят подруг?       Дафна неловко отстранилась, чувствуя себя смущенной, застигнутой врасплох в момент слабости, и это сырое чувство неприятно липло к горлу, оседая на его стенках мерзким налетом горечи и отвращения.       — Спасибо, но больше так не делай, — сконфуженно произнесла Дафна.       — Без проблем! — Джонс беззлобно улыбнулась и кивнула. — Больше не коснусь тебя ни одной своей кудряшкой, пока сама не попросишь.       — Не попрошу.       — Ага. — Пуффендуйка ей весело подмигнула. — Идем?       Вернувшись, они удивленно вскинули брови, наблюдая за смехом Перси и попытками Теренса перекричать его, что-то остервенело доказывая. Переглянувшись, девушки ухмыльнулись и сели на свои места.       — Что тут происходит? — с улыбкой поинтересовалась Меган и залпом допила остатки своего сливочного пива. Кивнув Розмерте с немой просьбой повторить, девушка удобно устроилась на мягком диване и покосилась на парней.       — Я сказал Перси, что мечтаю стать мракоборцем, а он надо мной издевается! — почти обиженно заголосил Теренс, стукнув кулаком по столу.       — Я не издеваюсь, — с улыбкой ответил Перси. — Но для того, чтобы тебя хотя бы допустили к тестированию, в твоем аттестате должны быть высшие баллы по основным предметам — в частности, по Зельеварению.       — С таким учителем, как ты, высший балл мне точно обеспечен! Слу-у-ушай, — Теренс, встрепенувшись, облокотился на стол и заговорщически улыбнулся. — Может, ты меня подготовишь?       — Даже не рассчитывай, Хиггс! — выпалил Перси. — Я не собираюсь тратить все свободное время на тебя.       — Насколько я знаю, учеба там — не сахар, — продолжила тему Дафна. — Даже если ты вдруг туда попадешь, сможешь ли выдержать трехгодичную изнурительную нагрузку?       Теренс сник, понуро опустив голову, его пальцы отбивали незнакомый мотив по деревянной поверхности стола. Перси выдохнул, сдаваясь под настойчивым взглядом Дафны.       — Слушай, я просто считаю, что нужно было позаботиться об этом раньше, однако, если ты постараешься, то почему бы не попробовать?       Теренс сверкнул лукавым взглядом и ухмыльнулся — будто не он секунду назад строил из себя оскорбленную невинность. Перси щелкнул языком и тихо — так, чтобы никто, кроме Теренса, его не услышал, прошептал:       — Пошел ты!       Хиггс развеселился еще больше, но замер, подобно статуе, как только теплая ладошка Меган уверенно сжала его руку — так, будто они встречались.       — Я могу помочь тебе подготовиться, Терри, — мило улыбнувшись, произнесла она, но в ее взгляде отчетливо сверкнули огненные искорки. — Мой кузен преподает некоторые дисциплины в Мракоборческом управлении. Уверена, он подскажет, как лучше готовиться.       Теренс ей обезоруживающе улыбнулся, и, Дафна была уверена, что в тот момент ему было совершенно точно плевать на Мракоборческое управление, свою мечту и ее кузена.       После посиделок в пабе Теренс и Меган изъявили желание прогуляться наедине, что заставило Дафну и Перси одновременно выдохнуть. В замок они возвращались в тишине, обдумывая, как лучше нарушить гнетущее молчание, вызванное внезапным всплеском негативных эмоций. Перси то и дело сердито сопел, но каждый раз подавал Дафне руку, помогая перешагнуть через особенно грязный участок дороги. Мороз, опустившийся на Хогвартс вместе с сумерками, сгущал и без того сухой воздух, делая прогулку до школы еще более неприятной.       — Я не буду забирать свои слова назад, — твердо заявила Дафна. — Ничто не переубедит меня в том, какую ошибку ты совершаешь.       — Дафна, ты не можешь диктовать, на каких условиях мне жить, — мрачно заключил он, придерживая девушку за талию.       — Я просто хочу для тебя лучшего будущего.       Перси резко остановился, вынудив слизеринку повернуться. Его изучающий взгляд коснулся ее раздраженно поджатых губ, покрасневшего кончика носа, а затем плавно поднялся и остановился на глазах. Их цвет в подкрадывающейся вечерней тени походил на болотистую тину, в которой с легкостью можно было увязнуть.       — Думаю, я в состоянии выбрать свое будущее самостоятельно, — холодно ответил Перси. — Я не твой проект, не твоя марионетка. Я живой человек, Дафна, и имею право принимать решения, с которыми ты можешь быть не согласна, могу совершать ошибки, и ты ничего с этим не сделаешь.       Его кисть тыльной стороной ладони коснулась девичьего лица — так мягко, что Дафна задержала дыхание, покрываясь предательскими мурашками.       — Я позволяю тебе манипулировать собой во многих вещах, потому что, по большей части, и сам этого хочу, но есть то, над чем ты не властна, и я хочу, чтобы ты это поняла.       Дафна неуверенно кивнула и с удовольствием очутилась в теплых объятиях, сражаясь со странными и неизведанными чувствами, словно в ту самую минуту Перси Уизли настолько возвысился в ее глазах, что теперь ни один мужчина на свете не смог бы его превзойти. Словно недостающие кусочки головоломки самолично упали ей в руки, позволяя взглянуть на цельную картину их отношений. И та оказалась удивительно прекрасна.       Ежегодный пир был устроен с размахом. В чем Дамблдору точно не было равных, так это в вечеринках и создании праздничной атмосферы даже в самые непростые времена. Дурацкие ленточки, рюши, оборки и банты исчезли: их заменили живые цветы, которыми были украшены все окна и стены Большого зала, свечи в канделябрах, расставленные по всему периметру столов, уютно и романтично освещали зал, а потолок был весь усыпан звездами. Некоторые ученики даже сумели отыскать на волшебном небосводе несколько особенно ярких созвездий.       Пока Дафна за ужином изо всех сил отмахивалась от настойчивой крылатой валентинки, мечтающей впорхнуть в вырез на ее блузке, с ней рядом уселся Теренс Хиггс и одним ленивым движением волшебной палочки взорвал надоедливую розовую картонку.       — Спасибо, — на выдохе ответила Дафна и залпом осушила стакан тыквенного сока.       Кассиус Уоррингтон, все это время наблюдавший за потугами девушки, уныло скривил лицо и с сожалением взглянул на плоды своих трудов, маленькой горсткой розового пепла лежавшие посреди стола, словно руины несбыточных надежд.       — Я думал, Касси — гей, — хмыкнул Хиггс и, пожав плечами, накинулся на еду.       — Лучше бы он им был. — Дафна закатила глаза. — Полагаю, утренний фейерверк из конфетти — его рук дело.       — Надо предупредить Перси о появлении такого опасного соперника, пусть там не расслабляется!       — Да, у Перси теперь совершенно нет шансов, — со смехом согласилась Дафна.       Словно услышав свое имя, гриффиндорец поднял голову и улыбнулся ей. И от этой улыбки у нее внутри все задрожало, а после разлилось по ниточкам вен раскаленной лавой.

***

      — Нас же увидят!       — Да к черту! — выпалил Перси, буквально вдавливая Дафну своим телом в стену.       Их громкий шепот эхом отскакивал от стен и заставлял пламя в факелах яростно дрожать. Его губы ласкали тонкую шею, пока ладонь пробиралась под одежду, пальцами исследуя обнаженное тело. Дафна сдавленно застонала, стоило настойчивым пальцам сжать затвердевший сосок, нахально выпирающий сквозь тонкую ткань черного кружева.       — Идем, — прошептала слизеринка и, схватив его за руку, потащила вслед за собой.       Цепочки коридоров не уставали петлять, будто нарочно путая, дразня, доводя до безумия. Желание воспламеняло кожу и волнами накрывало изголодавшиеся тела. Ноги сами привели их в некогда запретный коридор третьего этажа, который и по сей день пользовался дурной славой, обрастая сказками и легендами об ужасных чудищах и ловушках, которые только и ждут заплутавших учеников.       Дафна в эту чушь не верила, но любила пользоваться наивностью студентов, которые до сих пор обходили коридор стороной. Проскользнув в первую попавшуюся дверь, она не глядя втолкнула Перси внутрь, после чего прижалась к нему и горячо зашептала:       — Здесь нам точно никто не помешает.       Впиваясь в ее губы, Перси подхватил девушку за бедра и усадил на ближайший стол. Он мог поклясться, что точно сгорит заживо от желания, если сейчас же не утолит свой голод. Чувствуя, как бешено колотится его сердце, он едва не застонал, обхватывая губами возбужденно набухший розовый сосок. Дафна запрокинула голову, издав тихий жалобный всхлип.       — Кажется, будто я не прикасался к тебе целую вечность, — прошептал ей на ухо парень, опускаясь губами вдоль шеи. — Это невыносимо.       И Дафна была с ним согласна, не в силах больше терпеть эту муку: болезненное возбуждение пульсировало между ног, требуя его. Ее пальцы путались в рыжих волосах, туманный взгляд бездумно блуждал по кабинету, натыкаясь на ненужный и поломанный хлам, пока в какой-то момент не замер в одной точке.       Зрачки расширились, и стало так холодно, словно немые стражи Азкабана пробрались ей в грудную клетку, но она точно знала, что дело не в них.       — Перси, — дрожащим голосом позвала она. Он промычал в ответ что-то нечленораздельное, продолжая ее раздевать. Тогда Дафна повторила уже громче, почти срываясь на отчаянный крик: — Перси, да посмотри же туда!       Парень хмуро обернулся, раздосадованный тем, что его прервали, и замер, чувствуя, будто по позвоночнику побежали муравьи. На холодном полу, едва показываясь из-за преподавательского стола, торчали чьи-то ноги.       — Стой здесь, — строго приказал он.       Медленно приближаясь, Перси от всей души надеялся, что это просто чья-то злая шутка, и шутник сейчас резко вскочит и противно засмеется. Но неподвижно лежавший человек так и остался на полу. Его синие глаза уже подернулись бесцветной посмертной вуалью, делая радужку неестественно блеклой, бледная кожа, подсвеченная лунной дорожкой сквозь широкое окно, отливала трупной синевой, а губы раскрылись в немом крике ужаса. Под его светлыми волосами по пыльному каменному полу растеклась лужа вязкой крови, схватившаяся от холода по краям тончайшей ледяной коркой.       — Вот дерьмо! — выругался Перси, отступая назад.       Дафна в одно мгновение преодолела расстояние между ними — так, что Перси даже не успел предупредить ее оставаться на месте. Она в ужасе ахнула и приложила ладони ко рту, чувствуя, что волна тошноты вот-вот скует спазмом горло. Усилием воли проглотив непереваренный ужин, она сделала маленький шаг и неверяще покачала головой.       — Это же…       — Да, вне всяких сомнений, это Кассиус Уоррингтон, — безжизненно ответил Перси, нервно запустив пятерню в волосы. — Идем, я должен доложить об этом… инциденте.       Дафна смутно помнила дорогу до кабинета Макгонагалл: она с трудом совладала с пуговицами, застегивая те невпопад дрожащими пальцами, и плелась вслед за Перси.       — Я отведу тебя в подземелья, а затем скажу всем, что решил совершить патрулирование — так и наткнулся на него, — бесстрастно говорил Перси. — Ты ничего не видела. Тебя там не было, поняла?       Дафна едва нашла в себе силы отрицательно помотать головой. Она остановилась посреди коридора и, сдвинув брови, более уверенно дала решительный отказ.       — Нет, Перси, мы нашли его вместе, значит и разбираться будем тоже вместе.       Перси ничего не оставалось, как последовать за ней. Остатки контроля то и дело ускользали из ее рук, но Дафна держалась за него, крепко хватая поводья, но те не слушались, рвались прочь, словно от скачки на ухабистой дороге.       Когда делегация из профессоров во главе с Дамблдором вошла в тот злополучный класс, Дафна нерешительно замерла на пороге, но все же шагнула внутрь. Там пахло кровью, мочой и смертью. Сдержав очередной рвотный позыв, девушка замерла поодаль, безучастно следя за реакцией учителей: Макгонагалл, прижав ладони к губам, отшатнулась, неверяще качая головой, Римус Люпин вытянулся, словно струна, готовая вот-вот порваться, Альбус Дамблдор принялся задавать Перси уточняющие вопросы, которых Дафна не слышала. И только Северус Снейп невозмутимо опустился на колени рядом с трупом своего воспитанника, цепляясь острым взглядом коршуна за любую деталь.       — У него на шее следы удушения, — бесцветным голосом произнес он. — Не мне судить, что стало причиной смерти, но, вероятнее всего, убийца пытался задушить мистера Уоррингтона, а когда не вышло, размозжил ему череп.       Дафна судорожно втянула в себя воздух и бросилась прочь. Она бежала так быстро, словно от скорости зависела ее жизнь. Воздух болезненно сжимал ее легкие, рвал их в клочья, стараясь выйти наружу. Только когда она не смогла сделать еще один вдох, остановилась, вместе с воздухом наружу вырвался жалобный всхлип. Из глаз брызнули слезы, стекая одна за одной по неестественно бледным щекам, и все ее нутро требовало одного: судорожно закатав рукав, Дафна вспорола бархат кожи острыми ногтями, оставляя после них неглубокие красные отметины. Резкая боль вспышкой ворвалась в сознание, упорядочивая страх, сковавший его безумным хаосом и отчаянием. Глухие, прерывистые всхлипы довольно быстро затихли, а вместе с ними утихла и боль, редкими каплями крови проступившая из царапин. Дафна вытерла слезы, неприятно стянувшие на щеках, и сделала глубокий вдох.       — Дафна!       Она вздрогнула, когда Перси коснулся ее плеча, и незаметно опустила рукав, скрывая приступ слабости за тонкой тканью одежды. Он внимательно всматривался в ее лицо, но не видел ничего, кроме опустошенности, что монолитной плитой сдавила хрупкую юную грудь.       — Ты как?       — Бывало и лучше, — вяло ответила она. — Прости, что сбежала, мне стало нехорошо…       Перси порывисто обнял ее и крепко прижал к себе, словно это могло помочь. Словно это объятие могло хоть что-то изменить. Еще несколько часов назад она видела улыбающуюся физиономию Кассиуса Уоррингтона, а сейчас его взгляд навсегда остановился, превращая улыбку в посмертно застывшую маску из ужаса, страха и беспомощности.       Дафна безвольно жалась к Перси, буравя неподвижным взглядом крохотные облака, которые порывистый ветер гонял вдоль бледного лунного диска. Луна за свое существование видела рождение и смерть многих планет, стала свидетелем бесконечных жизненных циклов, и для нее это все — лишь череда примитивных процессов.       Но Дафна Гринграсс впервые так близко видела смерть. И эта истина навалилась на нее тяжким грузом, непосильным бременем и животным страхом неизбежности.       Ведь Кассиус, мать его, Уоррингтон был по-настоящему мертв.