Ренегат

      Первые часы они коротали за обсуждением относительно новой команды Дженни и того, как непросто ей было в роли старшей. Риз же сознательно отыгрывал роль слушателя, ибо за его плечами осталось немало такого, о чем лучше вообще молчать.       И чем дальше, тем сильнее Риз задумывался, как быть дальше. Если бы он только знал…       Нет. Если бы он действительно знал, то все равно понятия не имел бы, что делать, потому что вот так сходу Дженни нельзя было рассказывать обо всем. Ни о его сотрудничестве с Парвосом Грэнумом, ни о полных чужой крови делах. Правда, о самых громких из них знал Эдвард, как, наверное, и вся система, но были и куда менее заметные, и при этом не менее кровавые. Шантаж с использованием близких, угрозы и их исполнение, дознание, «подчищение хвостов»: список продолжать можно долго.       Подозревала ли хоть о чем-нибудь из этого Дженни? Вопрос сложный.       Можно ли ей такое доверить? Время покажет. На этом Риз и остановился, дабы не загоняться почем зря. Впереди еще надо было последний день в Цетусе пережить.       Под вечер он хорошенько вздремнул прямо на траве, после чего размялся и перекусил предложенными крекерами, которые Дженни достала из мешка вместе с двумя бутылками воды, когда заподозрила, что скоро должен был начаться ритуал поминания.       Солнце ушло в закат. Едва ли не все жители Цетуса собрались в маленькой бухте, столпившись вокруг горящих костров. Юные дети, умудренные опытом охотники, старики, работники и ремесленники. И даже сам старейшина Конзу вместе со своей женой заняли почетное место на отремонтированном деревянном причале. Стоявший минутами ранее шум голосов стих до едва слышного перешептывания. Некоторые начали писать имена на пергаментах, однако никто пока не спешил подходить к воде. Все ждали окончательного наступления ночи.       Наблюдая за людьми снизу, Дженни без единого слова достала из мешка пергамент и кусок обточенного угля.       Разложив лист на земле и написав «Мама», а чуть ниже — «Папа», она протянула импровизированный карандаш Ризу.       Тяжело вздохнув, он взял облаченной в перчатку рукой кусок угля и так же в столбец начертил имена, стараясь полностью освободить голову от любых мыслей:       Элина.       Кастор.       К его вящему облегчению, ни один из образов прошлого не всплыл в сознании. Своих родителей Риз совсем не хотел вспоминать. Не так, как он видел их в последний раз.       «Не за что», — слова пронеслись на границе слуха подобно легкому, успокаивающему прикосновению.       Улыбнувшись краем губ, он передал пергамент Дженни, но та посмотрела на него вопрошающе.       — Думала… Впишешь еще одно.       — Нет нужды, — ответил Риз так, чтобы ни одна эмоция не прокралась в голос. — Хотя… Подожди.       Вновь разложив лист на земле, он дописал:       Маргулис.       Судя по легкому удивлению, Дженни ждала, что он напишет совсем другое имя, однако позволила себе улыбнуться и кивнуть. Риз же тем самым отдавал дань уважения, вероятно, единственному человеку, кого по-настоящему заботила судьба детей с Заримана, и при этом кто имел возможность на нее повлиять.       Благодаря записям из архивов все в команде знали, кто такая Маргулис, и чем они ей обязаны, но только Риз помнил, кто лишил ее зрения. Конечно, в тот момент из-за препаратов и эмоций он совсем не соображал, но все равно чувствовал весомую долю вины за это, как и сейчас чувствовал потребность вписать ее имя. Так было надо. Без оглядки на кажущуюся бессмысленность ритуала и того, что до недавних пор это была его персональная тайна.       Свернув лист и положив обратно в мешок вместе с куском угля, Дженни поднялась на ноги и оглядела готовившуюся церемонию. В небе растворялись последние отблески солнца.       — Возможно, уже пора, — сказала она. — Пойдем?

***

      Как и можно было ожидать, при приближении к церемонии он и Дженни стали ловить на себе косые взгляды Остронцев. Расступаться, дабы освободить место у огня, ни у кого желания, разумеется, не возникло. Поэтому Риз молча отвел подругу к самому краю бухты, откуда можно было спокойно подойти к воде, не сталкиваясь с недовольными лицами вплотную. И откуда, к слову, можно было услышать тихое статическое гудение защитного барьера, опоясывающего Цетус по земле. Синяя энергетическая рябь пятнами проступала из темноты от пляшущего света костров.       Взволнованная Дженни с мешком в руках то и дело заправляла волосы за ухо, стараясь не глядеть на собравшихся людей. Риз, в свою очередь, внимательно рассматривал церемонию. И под тяжестью его взгляда довольно немало любопытных глаз скоро вновь было обращено к океану.       Из всей толпы по росту и внешнему виду выделялся Эдвард, который стоял практически в паре шагов от причала. Заметив присутствие членов бывшей команды, старый приятель, сохраняя каменное выражение лица, улыбнулся им краем рта. Под руку с ним находилась статная, одетая в шелковые одеяния Низули. Удерживая в руках пергамент, она подхватила направление его взгляда, и недобрый отблеск огня сверкнул в ее глазах.       «Надо бы за ней присматривать, — рассудил голос из вне. — Не нравится мне, как она поджимает пальцы к запястью. Металл нагрелся от тепла ее руки, но холод его остроты я чувствую даже отсюда».       Эдвард легким движением коснулся спины Низули, переключив ее внимание на старейшину. Конзу начал говорить громким и в то же время ровным, твердым голосом. Риз слишком плохо знал их язык, чтобы понять хотя бы общий смысл его тирады.       «А что еще ты чувствуешь?» — спросил он.       «Долго перечислять. Вокруг витают эмоции многих оттенков. Злость и напряжение. Из-за нас. Но в основном я вижу печаль. И все как один верят, что сегодняшний день очень важен для них и их почивших родственников. Если подумать, то многие наверняка не в первый раз пишут одни и те же имена. Не могло столько за год помереть, сколько тут людей скопилось. Неужели одного раза недостаточно, чтобы быть услышанным их божеством? Тогда в чем смысл? Может, они забыли, что от духов нужно не только требовать? За такую алчность я вполне имею право отрезать им уши, вырвать зубы и языки и преподнести их Кхиту. Посмотреть, кто действительно имеет силу в их мирке».       «Погоди, зубы?!» — заинтересовался Риз.       Некоторое время голос молчал.       «А-а… Ты вспомнил драки, которые ты устраивал, когда напивался без меня?»       «Не только. Про Кхита ты раньше ничего не рассказывала. Что-то из старых воспоминаний вернулось?»       «Нет. Память о нем я храню еще с тех пор, как мы с тобой впервые посетили Марс. Это… Та часть меня, которую я не хотела тебе показывать. Раньше я не была уверенна, как ты отреагируешь, и не хотела, чтобы ты видел во мне только плохое. Кхит жесток, но под его тенью я родилась и в его тени жила. И, судя по всему, его влияние на меня коснулось и тебя. Я уже говорила, что мы похожи? Работа у тебя грубая и выполнялась без должного почтения. Если захочешь, могу научить…»       «Уверена, что я подходящий кандидат для религиозных учений?» — задал он вопрос, не скрывая скептицизма.       «Ох, Риз… Не все образы духов, которые ты видишь в разных культурах — плоды коллективного воображения. Не нам ли с тобой знать, что не все кошмары Бездны ограничиваются своим измерением. Говорю тебе это как одна из их представительниц, в которую ты безмерно влюблен», — хихикнул голос.       Окончив тираду, Конзу развернулся к океану и высоко поднял свой боевой посох, затем опустил и, склонив голову, принялся бубнить под нос какие-то литания. Его слова подхватили и все остальные жители Цетуса, начав планомерно расходиться вдоль берега с зажженными от костров свечами. И каждый второй держал при себе подобие миниатюрной лодки.       Достав из сумки уже свою лодочку, Дженни передала ее на время Ризу, затем разложила на ней пергамент, взяла свечку и в нерешительности обратила взгляд к одному из кострищ, поджав губы. Некоторые остронцы, в основном юнцы и девушки, остались у огня наблюдать за остальными. Перспектива приближаться к молодым и наверняка менее сдержанным, чем старшие, подросткам не сулила ничего хорошего.       Риз левой рукой выхватил свечку из пальцев Дженни, развернулся в противоположную от людей сторону и выдохнул облако призрачного пламени. Часть воска моментально оплавилась, верхушка фитиля обратилась в пепел, но свечка в конце концов зажглась. Во рту заиграл колючий привкус металла.       — Ты так умеешь?! — прошептала изумленная Дженни.       — Научился случайно, — ответил он, претерпевая попавший на кожу горячий воск, покапал на заднюю площадку корабля и установил свечку. — Пользы чуть. Разве что фокусы показывать.       Как он использовал эту способность на людях, Риз тактично умолчал. В запахе горящих дров почудилась вонь жженых волос.       Вместе они направились к воде.       «Если говорить серьезно, то за их ритуалом тоже что-то таится, — продолжил голос. — Я будто стою по колено в зыбучем песке. Дальше не проваливаюсь, но чувствую уже вот-вот…»       И правда. Он тоже чувствовал это с самого утра. Ощущение гнетущей неправильности, которое было фоном дня, принялось неуклонно расти.       Народ Острон принялся запускать лодки в океан. В абсолютно ровной водной глади вскоре стали отражаться десятки огоньков. Литания окончились, сменившись траурной тишиной. Даже попавшийся на глаза извечно гордый Хок выглядел грустным, печально взирая на запущенную им игрушечную барку.       Когда они ступили на мокрый гравий, Дженни взяла лодку из рук Риза, села на корточки. Опустив ее на воду, подруга легонько подтолкнула ее, отправив в плавание.       Выдохнув, она поднялась и без слов прильнула к плечу Риза, наблюдая за парадом огней в тихой, ночной темноте.       «Риз?..» — звучащий на границе слуха голос ослабел до едва-едва различимого.       «Да?» — спросил он, уже понимая, что что-то не так.       «Давай… Лучше…»       Возникшая посреди штиля практически незаметная приливная волна коснулась его ботинков. Резкое чувство опустошения захлестнуло нутро с такой силой, что Риз едва не продрог.       Внутри что-то оборвалось.       «Миса?»       Ответом была лишь тишина.       — Снова нехорошо? — посмотрела на него Дженни, заметив, как он в растерянности стал водить взглядом по сторонам.       — М-м… Как тебе сказать… — Риз высвободил руку из ее хватки, отступая от воды. На устах проступила нервная усмешка, хотя внутренности уже охватывали костлявые, ледяные пальцы страха.       Нечто отдаленно похожее он испытывал сегодня и обязан был насторожиться. Голос Мисы уже ослабевал. Теперь он не мог больше ни слышать ее, ни чувствовать ее присутствие.       Он снова один.       Без нее.       Даже не понимания природу того, что с ним случилось, от осознания, что он проглядел опасность под самым носом, его начала охватывать отчаянная злоба: на самого себя и на весь этот треклятый ритуал поминания.       Сцепив зубы, Риз повернул голову в сторону Конзу, пока внутри зарождалась мрачная решимость задать ему несколько вопросов. И если потребуется — выбить ответы силой прямо посреди церемонии.       Его ум еще только охватывал масштаб возможных жертв и проблем со старой командой, как сердце пропустило удар, когда Риз вдруг заметил на причале высокую как по меркам Острон, так и обычных людей женскую фигуру. Она стояла на самом краю, дальше всех от берега. Знакомые очертания его первого варфрейма будто ожили из памяти, перемешавшись с чем-то совершенно иным. Черные как смоль волосы водопадом свисали до самых лопаток. Женщина осматривала свои руки со спусковыми инициаторами на больших пальцах, словно видела их в первый раз. Подвижные соединения на предплечьях, где раньше крепились парные пистолеты, выглядели обломанными.       Она медленно, будто прилагая величайшие усилия, обернулась на стоявших позади нее жителей Цетуса, в то время как ее никто не видел и не замечал. Никто, кроме Риза, для которого она воспринималась как неотъемлемая часть реальности. И… Весьма узнаваемая.       Расфокусированный взгляд оранжевых глаз, похожих на два потухших солнца, прошелся по толпе, хранящей могильную тишину, пока вдруг не остановился на нем, и Риз осознал, что уже просто не дышит, опасаясь, что наваждение, чей образ он видел во время поцелуя, исчезнет при малейшем движении.       — Риз? — окликнула его Дженни. — Куда ты смо?..       Закончить вопрос она не успела. Как только ноги женщины начала одолевать слабость, Риз в то же мгновение сорвался с места, прыгнув в Бездну. Ночное небо изрезали оттенки лазури.       Толпу людей он проскочил насквозь, оказался перед причалом и на пределе своих возможностей в следующем же прыжке попытался ухватить падающую женщину, что тянула к нему руку. Однако он не успел даже коснуться ее, и непроницаемая водная гладь поглотила ее без единого всплеска.       Несмотря на то, что вода таила в себе опасность, Риз прыгнул в нее без колебаний, рефлекторно закрыв глаза и глубоко вдохнув.       В Бездне погружение ощущалось совсем по-иному, нежели в реальности, исключая разве что плотность. Открыв глаза, Риз огляделся, одновременно принимая вертикальное положение. Оказалось, что в этом эфемерном, тягучем пространстве он мог свободно видеть, но не дышать, что его, впрочем, сейчас не волновало совсем.       Пока тяжесть куртки тянула его все ниже и ниже в беспросветную тьму под скалистым обрывом берега, Риз не оставлял попыток найти женщину, которую он видел перед собой буквально пару секунд назад. Но ее нигде не было. Она словно растворилась в этом океане с плывущими по поверхности огоньками, и только он продолжал существовать по какой-то неведомой причине.       Наконец его взгляд зацепился за огонек совсем другого рода. Не тускло-оранжевый, но белый, который виднелся далеко впереди. Используя дарованные Бездной способности, Риз устремился к нему. На пути очутился покрытый кораллами и водорослями обломок древнего моста. Риз оттолкнулся от его верхушки и перенес себя на десяток метров дальше, чтобы затем так же отпрыгнуть от выступа основания башни Унум.       Передвигаться таким образом под водой оказалось тяжело. Вскоре больше не на что было опереться. Лишь тьма океана со всех сторон без намека на землю или камень. И тишина. Абсолютная и всепоглощающая. Даже крик куда-то исчез. Лишь бешеный стук искусственного сердца давил на виски.       Однако белый свет неожиданно стал принимать очертания и становиться все ярче по мере приближения.       Ризу пришлось присмотреться, прежде чем понять, что источник света, видимого лишь в Бездне — огромных размеров рыба. Ее плавники выглядели непропорционально размашистыми, а хвостовой уходил далеко назад и даже не был полностью виден в темноте.       «Прямиком из древних сказок, мать твою…»       — Отпусти ее! — со всей яростью прокричал Риз, выдыхая остатки воздуха в легких.       Голос его, как и в обычной воде, тонул до едва слышимого уровня. Но рыба, кажется, обратила на него внимание. От ее головы выросли две яркие, кривые линии, похожие на усики, и направились к нему.       Привыкший не доверять любому непонятному существу из Бездны, Риз вытянул левую руку и лучом энергии разрубил их оба. Те исчезли.       «Ясно. Значит, по-хорошему не будет».       Чего бы не хотел дух океана до этого, всего через секунду из его головы выросли новые жилы. Их оказалось в десятки раз больше, и все как один теперь походили на летящие копья.       «Вот же!..»       Риз было вскинул и вторую руку, приготовившись отражать удары, как тьма вдруг сгустилась вокруг духа океана и набросилась на него, опутала, разом отсекая острые дуги.       Свет рваными ранами проступал с разных сторон и вновь пропадал, являя собой жестокую схватку двух существ. В том, что напавшая тьма была живая, Риз не сомневался, ровно как и в том, кому он должен помочь. Энергией Бездны он достать не мог, не хватит фокусировки. Но было при нем и другое оружие, куда более дальнобойное.       Пересиливая горящее от напряжения и нехватки кислорода тело, он вытянул из кобуры Регулятор и направил его длинный ствол на сплетение дерущихся духов. Словно подыгрывая, в самый последний момент тьма обнажила участок света с нужной стороны, и Риз нажал на спуск.       Внутренние механизмы направляющих сверкнули в темноте. От разряда энергии свело мышцы руки, но пальцы крепче сжали рукоять и не выпустили пистолет. За мгновение, недоступное человеческому глазу, бронебойный сердечник пронзил толщу не-воды, оставив за собой бурлящий шлейф, который сразу же схлопнулся.       Ярчайшая вспышка едва не ослепила его. На мгновение ему показалось, что свет озарил дно всего океана, после чего исчез без следа.       Снова настала тьма. На сей раз окончательно.       Что бы сейчас не произошло, оно определенно сработало, ибо он вновь услышал ласкающий слух голос, который прозвучал в его голове необычайно громко:       «Ты тонешь!»       Невзирая на то, что его сознание было на краю смертельного забытья, по коже пронесся приятный холодок душевного облегчения.       «Возможно…» — со всей упертостью ответил он, улыбаясь и поднимая взгляд наверх, где не было видно ничего, кроме черноты океана.       Вдруг кто-то схватил его со спины и силой Бездны рванул назад. Сообразив, что к чему, Риз не сопротивлялся. Непроглядная темнота быстро сменилась рассеченным лазурными брызгами ночным небом. Вдохнуть он не успел, потому как следующий скачок перенес его на землю, возвращая в реальность, но не гася инерцию.       Несколько раз он перекатился по траве, прежде чем среагировать и ухватиться за торчащий из земли корень дерева. Остановившись, он принялся жадно втягивать чистый, прохладный воздух, пока вода ручейками стекала с него, а тяжесть промокшей куртки давила на плечи. Благо, сам он воды не наглотался, и на том спасибо.       — Ты в порядке?! — зазвучал голос Дженни над ухом.       Он поднял взгляд, и, к большому его удивлению, увидел перед собой не ее, а лицо той самой женщины с оранжевыми, подкрашенными тенью глазами.       Риз проморгался и попытался всмотреться в детали. Под пристальным взором мираж растворился, являя выражение беспокойства, глаза цвета расплавленного серебра и светлые, мокрые волосы, которые Дженни быстрым движением убрала со лба.       — Э-э… Да… — взглядом он нашарил выпавший из рук пистолет и быстро вернул его в кобуру.       Однако на периферии зрения все еще проскальзывал образ из наваждения.       — Что ты там делал?! — вне себя от волнения спросила Дженни.       — А ты не видела? — задал он встречный вопрос, стараясь не смотреть на потухшие солнца ее глаз.       — Не видела что?! Свет как от взрыва звезды?       Она еще раз смахнула волосы с лица и продолжила более уравновешенным тоном, помогая Ризу подняться на ноги:       — Сложно было не заметить. Я ведь за тобой пошла.       Он огляделся и понял, что Дженни вытащила его прямиком на окраину «охотничьего» леса.       «Ты здесь?» — спросил он, бросив взгляд на океан.       «Да, милый».       «Как ты?»       «Я… Меня будто через измельчитель пропустили, но… Я справлюсь. Спасибо».       — Э-эй… — Дженни помахала рукой у него перед носом. — Ты ведешь себя еще более странно, чем обычно.       Он еще раз посмотрел на нее. В этот раз призрачный образ исчез, и тем не менее Риз не нашелся с ответом, ведь сам еще не до конца понимал, что конкретно произошло. Он действовал по ситуации, не тратя драгоценные секунды на раздумья.       С хлопком вытесняемого воздуха перед ними возник Эдвард. И выглядел он настроенным весьма серьезно.       — Так, — начал он, втягивая воздух. — Вы оба. Что вы только что сделали?       Дженни замялась, ровно как и Риз. Признаваться в существовании призрака их давней знакомой в его планы не входило.       — А что ты видел? — спросил он вместо этого.       — Сперва ничего, — покрутил головой Эдвард. — Зато почувствовал. Я стоял с Низули, как вдруг меня что-то захотело утащить в Бездну против моей воли. Но потом все затихло. Пришлось отлучиться и посмотреть, в чем дело. И что я вижу? Как вы двое выскакиваете из воды.       — Значит, никто ничего не заметил? — добавил Риз.       — Слава Унум, нет, — фразеологизмы разных культур Эдвард всегда использовал как шутку, что уже говорило о том, что он не воспринимал случившееся чересчур серьезно. Но и только. — Иначе вас сию же минуту погнали бы на пинках к вашим кораблям за вмешательство в священный ритуал.       Риз хотел было высказать, на каком месте он вертел их «священность», но сдержался.       — А свет? — робко поинтересовалась Дженни.       — Какой еще свет?       — Неважно, — вмешался Риз. — Появилась какая-то потусторонняя тварь, которая решила зацапать очень важную часть моей памяти. Я от нее избавился. Дженни это не коснулось, но она отправилась за мной. И вытащила меня из воды, когда я закончил. Ведь так?       Он бросил взгляд на подругу и та, помешкав, кивнула.       — Вот и все, — вновь обратился он к Эдварду. — Можешь возвращаться к своей Низули.       По усталому взгляду старого приятеля не трудно было догадаться, что знал он гораздо больше, чем говорил вслух. Разумеется, в местной мифологии он разбирался лучше их обоих.       — Риз… Я не слышал ни об одной разновидности демонов, которые питались бы чужими воспоминаниями.       — Считай это образным пересказом моих ощущений.       Эдвард примирительно поднял руки:       — Вижу, расспрашивать бесполезно. Дело ваше. Только прошу, во имя здравого смысла, постарайтесь не встревать в новые проблемы. Иначе тебя, Дженни, я уже не смогу отмазать. Я поговорил с Сайей. Она пообещала уговорить Конзу пересмотреть приговор в отношении тебя, однако завтра… Нам лучше покинуть Цетус. Вместе.       — По поводу этого… Видишь ли… — неуверенно начала подруга. — Я ухожу из команды. С концами.       Эдвард выглядел потрясенным и растерянным, словно услышал что-то очень нехорошее.       — То есть с ним? — указал он на Риза. — Ты ведь понимаешь, что это означает?       — Так надо, — заверила его Дженни. — Поверь.       В воздухе повисло густое ощущение недосказанности. Очевидно, возникший вопрос оказался весьма сложным, но из-за Риза они не могли обсудить его в полной мере.       В основании черепа с новой силой заскреблась забытая паранойя.       — А что? — с подозрение спросил он. — От этого будут проблемы?       — Очень надеюсь, что нет, — пространно ответил Эдвард. — Ладно. Увидимся утром.       Используя Бездну, он отправился обратно на берег.       Досадно выдохнув, Дженни осмотрела себя и подвигала руками, кривя лицо:       — Мне бы переодеться… Вода в костюм налилась.       — Аналогично, — буркнул Риз. Его и без того нелегкая куртка, казалось, потяжелела минимум раза в два, что особенно ощущалось его ноющей спиной. И это не считая остальной одежды, из-за которой он наверняка скоро начнет дрожать на ночном холоде, и противного хлюпанья в ботинках.       — В хижинах места для сушки есть, — напомнила подруга.       — В своей я Валькирию поселил.       — Тогда… Можешь развесить у меня.       Риз возражать не стал и предложение принял.       Пока они вдвоем спускались во временно пустующий Цетус, он ненадолго задумался о Ви, пытаясь представить, как преподнести ей, что ее бывший оператор будет теперь путешествовать с ней если не на одном корабле, то где-то очень рядом. Впрочем, Ви уже продемонстрировала, что она способна держать себя в руках. Сейчас она наверняка наблюдала за ритуалом со стороны, как наблюдала за судом, изучая и впитывая информацию о новой для нее реальности.       Да и что ему делать с Дженни, Риз еще пока не решил, ибо не мог избавиться от подозрений насчет их реальной причины прилета.       А голова гудела, не в силах разом переварить все свалившиеся на него за день события.       Дженни сопроводила его до хижины с оранжевым деревом на камне, приоткрыла металлическую дверь и первая зашла внутрь.       Риз остановился у порога, пытаясь вглядеться в кромешную темноту. Дженни взяла со стола зажигалку и, щелкнув ею, подпалила фитиль лампы.       — Разбирайся пока… — сказала она, кладя зажигалку обратно. Ему едва не послышалось «раздевайся», что вызвало бы приступ смеха, не будь у него паршивое настроение. — А я в свой Лисет.       Дженни вышла на улицу, закрыв за собой дверь.       Первым делом Риз тяжело опустился на стул, расстегнул косую молнию куртки, стянул с себя несколько лишних килограммов веса и, облегченно вздохнув, принялся осматривать интерьер. Несмотря на компактность, выглядела хижина уютно. Для ночлега на пару дней, но не более, если быть честным. Не даром ее определили под «туристов». Места среди отделанных досками стен хватило только для стола, койки рядом, невысокого шкафчика и вешалки, прикрепленной чуть выше окна с закрытыми ставнями.       Куртку Риз оставил на вешалке — деревянная палка угрожающе затрещала, но не сломалась. Из ботинок он вылил на пол воду и оставил сушиться на подоконнике вместе с носками. Сняв ремень, он оставил кобуру с пистолетом и крепление с тремя магазинами на столе, стянул полевые штаны, хорошенько их отжал и надел обратно вместе с ремнем, потому как смены у него не было. На этой планете, посреди желающих твоей смерти аборигенов лучше уж быть промокшим, чем в одних трусах. То же самое он сделал и с серой футболкой, а отклеившийся от раны в плече пластырь он просто выбросил в окно и обратно закрыл ставни.       Сев обратно на стул, Риз вспомнил про перчатку, которая уже стала ему как вторая кожа, стянул ее, бросил на стол и откинул голову на спинку.       «Там, на глубине. Это была ты?» — задал он вопрос в пустоту.       Обволакивающий душу голос не заставил себя ждать.       «Да, — она сделала паузу. — Удивлен?»       «Просто не видел тебя до этого в таком виде. На причале тоже ты была?»       «Наверное… Я будто впала в сон. Ничего вспомнить о нем уже не могу. Очнулась я сразу, как эта здоровенная тварь переключила на тебя внимание. От нее веяло силой… Ты бы погиб там. А этого допустить я никак не могла».       Риз тепло улыбнулся про себя.       «Ну, насчет этого я бы поспорил. Однако, помнишь, как звали того парня из легенды? Мер-са? Он же, вроде, в рыбу превратился? Мы его хоть убили?»       «Нет. Только ранили. Но и мне от него тоже досталось».       «Он тебя за чистого демона принял?»       «Не знаю. За меня не переживай, мы ему ясно дали понять, что лезть к нам не стоит. Пусть и дальше на дне у себя булькает».       Взяв со стола зажигалку, он бесцельно повертел ее в пальцах. Причем для местных она была весьма нехарактерная, газовая. Разве что Локк похожей зажигалкой трубку подпаливал. А эта явно принадлежала Дженни.       — Курит, что-ли? — пробубнил Риз, после чего взял кобуру, вытащил Регулятор и принялся осуществлять неполную разборку. Вода не являлась серьезной проблемой для настолько технологичного пистолета, приспособленного для сражений любой длительности в практически любой среде, однако осмотреть детали не помешало бы. Процесс разборки и сборки стал для него своего рода ритуалом, который помогал занять руки после напряженного боя.       «Слушай, ты же читаешь эмоции людей? — вытащив плоский двухрядный магазин, он отодвинул досылатель. Под наклонном сердечник выпал из ствола в образовавшуюся в рукояти полость. — Что там на уме у наших старых друзей, ты не видела?»       «С детьми Бездны все немного сложнее. Ко мне ты привык, однако в других я в основном вижу и чувствую то, что они демонстрируют открыто. Если попытаюсь вторгнуться в их головы… Наверное, придется их ломать во всех смыслах этого слова, чтобы они стали более податливыми».       «Понял тебя…» — вздохнул Риз.       Сдвинув защелки сзади и у конца ствола, он отделил от пистолета верхнюю направляющую с гнездом инициации. Из снятой детали закапала вода. Изоляция основных компонентов, впрочем, ничуть не пострадала. Будь иначе — Риз получил бы удар током несоизмеримо более сильный, учитывай общую мощность, сокрытую в этом оружии. Возможно, даже смертельный.       Раздался стук по металлу вместе с приглушенным голосом Дженни:       — Можно войти?       — Да, — отозвался он, не отвлекаясь от разборки.       Скрипнула дверь. Тихонько войдя в хижину, подруга закрыла вход, подошла к столу и поставила на него цилиндрический контейнер на ремне.       Риз кинул на нее взгляд и вдруг увидел, что из верхней одежды на ней был лишь атласный халат с вышитыми золотистыми цветами, а ноги так и вовсе босые.       В молчании они рассматривали друг друга примерно секунд пять.       — Другого не было, — нарушила она неловкую тишину, пожав плечами. Волосы ее остались такими же спутанными и не расчесанными.       Не придумав ответа, Риз просто кивнул.       — Как твое плечо?       — Нормально, — сказал он. — Скоро заживет.       — Дай осмотрю рану. Как раз медицину с собой взяла.       — Ну давай… — согласился он, откладывая пистолет. — Закурить есть?       Дженни посмотрела на него так, словно он как-то оскорбил ее этим вопросом. Однако, помявшись, она все же вытащила из кармана халата украшенный футляр, подозрительно похожий на портсигар.       Риз криво ухмыльнулся.       — У меня тоже нервы не из стали, знаешь ли, — произнесла она.       — Понимаю.       Он принял сигарету, подпалил с помощью лежащей рядом зажигалки, втянул дым, претерпевая рефлекс закашлять, и протяжно выдохнул.       Да-а… Как раз то, чего ему не хватало все эти дни.       Оставив портсигар на столе, подруга наклонилась к Ризу и отодвинула ворот его футболки, осматривая следы когтей.       — Больше не кровоточит, но я бы заклеила, чтобы зараза не попала. Снимай.       Риз без толики стеснения избавился от футболки, едва не сбив сигарету в зубах, пока Дженни откручивала крышку контейнера и доставала из него все необходимое.       Взяв смоченную антисептиком марлю, она повернулась обратно к нему и на мгновение задержала дыхание. Вернувшись в норму, она бережно промыла рану и наложила свежий пластырь. В конце, не удержавшись, она провела худыми пальцами по длинному шраму на его груди, а затем прислонила к нему ладонь. Почувствовав неестественный ритм биения, Дженни широко раскрыла глаза.       — Это… Имплант?       — Да.       — Как же ты так?       — Органика подвела, вот как. Не выдержала того, что выдержал я. Ордис заметил первым, а там уже подключилась Сарина со своими знаниями и убедила меня в существовании проблемы, пока я ласты не склеил на ровном месте. Она меня и прооперировала, кстати. Очкарики, у которых мы подобрали надежную замену, предложили сделать все в лучшем виде, но им она не доверяла.       — Не бережешь ты себя совсем, — побурчала она и осмотрела его спину, пока он сидел боком на стуле.       — Но еще живой, заметь, — хмыкнул он, стряхивая пепел в керамическую миску.       Надо сказать, что от его внимания не ускользнуло то, как она старалась не касаться неудобных тем. Ни странного разговора с Эдвардом, ни того, что на самом деле произошло под водой.       Удостоверившись, что ничего серьезнее синяка не осталось после предательского выстрела, Дженни вновь встала перед его лицом. Ее хмурый взор бегал между ним, наполовину разобранным пистолетом и висящей у окна куртки.       — Ты хотя бы используешь соматическую связь, когда это необходимо?       — Нет, — коротко произнес Риз, делая очередную затяжку.       Морщины на лбу Дженни сгладились, а ее взгляд смягчился, словно она услышала ответ на давно терзающий ее вопрос.       — Это из-за крика?       Риз вскинул бровь.       — Я тоже слышала его, когда вытаскивала тебя из пещеры, — пояснила она. — Ситуация была опасной, но у меня до сих пор от него мороз по коже.       Он лишь цокнул языком и вновь стряхнул пепел с сигареты.       Дженни неожиданно взяла сигарету из его руки и сама сделала длительную затяжку. Не нужно быть особо наблюдательным, чтобы понять, насколько она была напряжена.       — А в этот раз? — задал он вопрос. — Ты его услышала?       Она покрутила головой и выдохнула дым, потупив взор.       — Нет, — добавила она. — И это странно. Твой поступок странный. Весь день сегодня странный. Но я не буду тебя об этом спрашивать, пока ты сам не захочешь рассказать. Я просто хочу, чтобы этот день закончился на чем-то хорошем.       Дженни виновато глянула на него исподлобья. Медленно опустившись на его колено, она вернула Ризу сигарету, пока он, застыв, неотрывно смотрел на нее, осознавая, к чему все идет. Убрав с уха мокрые волосы, она сняла свой коммуникатор и отложила на стол, после чего так же поступила и с его передатчиком, дабы их никто не потревожил. Затем убрала сигарету с его губ и накрыла их своими.       В долгом, томном и полном тоски поцелуе она прильнула к нему, крепко сжимая в объятьях.       Одолевающие его сомнения и нерешительность отошли на десятый план, когда он закрыл глаза. Реальность погрузилась во мрак, уступив место наваждению, чувства возобладали над рассудком. Окружающий мир для него перестал существовать. Да и пусть горит он синем пламенем, потому что на плечи Риза уже падали локоны не светлых, но черных, словно бескрайний космос, волос. И чтобы уберечь эту сладкую иллюзию, он вслепую нашарил вентиль лампы и выключил ее.       Руки его скользнули по телу, по мягкой атласной ткани и зашли за талию, вынуждая пододвинуться еще ближе. Следом он запустил руку по внутренней стороне бедра партнерши, где встретил мягкую ткань нижнего белья. Игриво улыбнувшись ему в губы, девушка тут же приподнялась и стянула с себя совершенно лишний сейчас элемент одежды и опустилась обратно, намеренно седлая его пальцы.       С влажных женских уст сорвался заискивающий стон. Риз действовал нежно и в то же время с нескрываемой настойчивостью. Сперва он гладил ее, дразня и распаляя, и только затем пошел дальше, где тепло и влажно. Он ласкал ее внутри указательным и средним пальцем, сгибая их на себя, не забывая оглаживать снаружи большим. Кожей он чувствовал ее внутренние спазмы, а в непроглядной, прохладной темноте он с опущенными веками видел, как сверкали чертики в ее озорных, похожих на два тлеющих солнца, глазах. В пылу нахлынувшего удовольствия она покрывала его шею горячими поцелуями, ерзала на его руке, заставляя кровь вскипать, и обдавала судорожным, пропахшим сигаретным дымом дыханием.       В один момент девушка перехватила ласкающую ее руку, подняла к губам и облизнула пальцы. Коварно улыбаясь, она взялась расстегивать его ремень, избавляя от мучительной тесноты в паху, и стала опускаться на колени перед ним, оставив по пути бережный поцелуй на шраме.       Однако Риз подхватил ее, вскочил на ноги, развернул и припер к стене. Девушка в спешке задрала халат, подаваясь навстречу, и хотела было направить его, как он вошел сам, резко, выбив из нее надрывный вздох.       Носом он зарывался в черные локоны волос, жадно целуя ее возле уха. Одной рукой Риз сжимал ее грудь сквозь атлас, а вторую опустил ниже живота и стимулировал там, где ей было приятнее всего. Он отдавал ей всю любовь, на какую был только способен, словно она вновь была с ним, живая, бесстыжая, понимающая, любящая.       Голова болезненно пульсировала от жара эмоций, не оставив места для сожалений и несбывшихся мечт, а он толкался в любимую, заставляя вставать на цыпочки, слушал пробивающиеся сквозь ее ретивость стоны и с отчаянием вкушал каждый миг их близости.