Ренегат

      Обрушение пещеры Перьев не осталось незамеченным. Ожидаемо.       Пока Сарина оглядывалась по сторонам, Риз сидел на валуне и обдумывал, как будет оправдываться перед старейшиной. Да и что вообще делать в такой ситуации? Желание Дженни помочь Валькирии и тот факт, что она фактически спасла его, вносили противоречия в некоторые теории по поводу внезапного прилета старой команды. Но ладно только это. Риза до сих пор не отпускало удивление от того, что Онкко сумел каким-то образом достать его из Бездны.       Насколько он знал, только эта же безжалостная стихия смогла бы достать его из реальности живых кошмаров. Бездна Бездне врознь. Перья, конечно, делали усилители, с помощью которых дети Заримана могли преобразовывать дарованную им энергию, но чтобы Бездна использовалась обычными людьми… То ли их разработки не стояли на месте все эти шесть лет, то ли Перья изначально многого не договаривали. Впрочем, как и всегда.       Спустя примерно минут десять-пятнадцать из Цетуса к ним вышли трое охотников с длинными винтовками за спинами на ремнях. В руки они их пока не взяли. Терран и еще двое, чьих имён Риз не знал: один с четырьмя масками солдат Гринир на ремне поперек груди, второй — долговязый, с лысой головой, но с классической остронской бородкой. И, что Риза ничуть не удивило, с ними в компании был Кларк.       — Конзу вызывает тебя для объяснений, — заявил тот, довольно скаля зубы. Охотники выстроились по обе руки от него, оглядывая ущелье. Из всей четверки самым свирепым выглядел Терран. Двое его коллег смотрелись куда сдержанней.       — Вызывает — значит придем, — ответил Риз.       Кивком позвав за собой Сарину, он аккуратно, опираясь о колени, поднялся на ноги.       — Помочь? — поинтересовалась она, наблюдая, как он морщится при каждом шаге.       — С чем? С Конзу?       — С ходьбой.       — А-а… Не, — Риз отмахнулся.       Дженни поспешила пристроиться рядом:       — Что будем говорить?       — Правду, мать ее…       — А если этого будет недостаточно?       Риз посмотрел на нее косо.       — Захочет выгнать — улечу, — сказал он. — Захочет казнить… Пусть попробует.       Дженни напряженно поджала губы, а сопровождающие их охотники насторожились.       — Не наглейте, командир, — произнес Кларк едким тоном, оборачиваясь на ходу и продолжая идти задом наперед. Командиром он его назвал в первый раз и явно из желания выстебать. — Так и до греха довести недолго.       — Чут! — одернул их долговязый. — Суд старейшины решит, что с ним делать.       Риз покивал.       «Пусть попробует…» — повторил злобный голос из пустоты.       Охотники провели их через хижины и вывели к золотым воротам, где собралось много народу. Остронцы перешептывались, но стоило сопровождающим подойти, как люди затихли и расступились перед ними, словно листья от порыва ветра. Стало заметно, что детей среди них не было. Только взрослые и старики.       Внутри окружения осталось немного свободного пространства. Слева от ворот, прямо на приплюснутом валуне стоял Конзу, опираясь на свой боевой посох и высясь над всеми остальными. Рядом, но чуть ниже находилась его супруга, с печалью взирающая на процессию.       Кларк и охотники оставили Дженни, Риза и Сарину вместе с ним стоять на виду у всех, а сами подошли к Конзу. Тот наклонился к долговязому, который что-то прошептал ему на ухо. Услышанное старейшине явно не понравилось.       «Вот подлиза, а!» — пронеслась мысль при взгляде на Кларка, гордо вставшего в один строй с охотниками.       — Проход в убежище Перьев обрушен, — объявил старейшина во всеуслышание. — Обещание мира за нашими стенами — нарушено. Риз! Ты дал слово, что от тебя не будет никаких проблем. Что, во имя Унум, там произошло?!       Риз без лишних раздумий развернулся на месте, демонстрируя результат попадания и упирая руки в бока, поддерживая болящую спину.       В момент поворота он разглядел Валькирию, которая наблюдала за судом поодаль от всех, сидя на крыльце одной из хижин. Заметил он так же и выделяющегося из толпы Эдварда, по чьему лицу можно было понять, что происходящее ему тоже не нравилось.       «Все на месте», — заключил голос из пустоты.       — Не я нарушил перемирие, — заявил Риз, окончив разворот, стараясь давить наглую улыбку. — Мне в спину выстрелили.       — Как это произошло? — задал вопрос Конзу.       — Ну… Мы с Дженни зашли в убежище, чтобы поговорить с… Первым Пером Цетуса, — он едва не проболтался, что это был Онкко, которого и бывшая возлюбленная Сайа, и вся остальная колония считали мертвым по причинам, известным одному только архивариусу. Риз не был настолько злопамятен, чтобы портить ему жизнь из-за такой обычный для него вещи, как попытка убийства. Однако хорошенько избить не отказался бы. — Разговор не задался. Только я повернулся, как в меня выстрелили. Я вырубился и очнулся уже снаружи. Вся недолга.       — А разрушения? — требовательно спросил Конзу.       — Это сделала я, — призналась Дженни. — Все, что сказал Риз — правда. Его вины в этом нет. Мне пришлось применить Бездну, чтобы вытащить нас оттуда. Первое Перо я не тронула, клянусь.       По толпе разнеслось недовольное перешептывание. Очевидно, мало кто верил, что человек, убивший одиннадцать их соплеменников, мог оказаться невиновным. Но возражения во весь голос никто высказывать не стал. Похоже, страх перед ним до сих пор пересиливал ненависть.       — Ты была с ним в этот момент? — Конзу указал на Сарину.       — Нет, я только смотрела, чтобы никто из ваших не попытался убить его, пока он спал, — просто и лаконично ответила она.       Старейшина тяжко втянул воздух.       — Ваш разговор, — обратился он вновь к Ризу. — В чем он заключался?       — Я всего лишь попросил помощи для варфрейма, — развел он руками и вновь упер в бока. — Как и договаривались. Первое Перо помогать отказался. Начал нести чушь про Бездну, гармонию, какие-то весы внутри души. Я повернулся к Дженни, он выстрелил.       Упоминать, что он еще обозвал архивариуса старым бараном, скорее всего, не стоило.       Конзу сделал паузу, морща лоб от раздумий.       — Видит Унум, мы дали тебе шанс. Верить твоим словам… — он окинул суровым взглядом сначала подсудимого, а затем и Дженни. — Перья бы не нарушили данное обещание мира без резкого повода.       Из толпы вдруг донесся женский голос:       — Если позволите, старейшина… Наверное, среди нас достаточно взрослых, кто помнит этого человека еще с тех пор, когда он был мальчишкой.       Риз обернулся, узнав говорившую. То оказалась портниха. Медея.       — Парень жесткий, — продолжила она. — Но я не помню, чтобы он хоть раз кому-то солгал.       Толпа ответила рассерженным бормотанием. Видно, никто не имел желания публично соглашаться с Медеей.       «Ты же меня в глаза до вчерашнего дня не видела, — удивился он. — А все равно заступаешься?»       — Не имеет значения! — рявкнул Конзу. — Риз! Твое присутствие в Цетусе несет слишком большой риск! Я говорил об этом! Предупреждал! Это подтвердилось. У меня нет иного выбора, кроме как изгнать тебя! И ты подчинишься!       Риз спокойно пожал плечами:       — Не вопрос.       Вот и накрылась его мелкая интрига со старой командой. Впрочем, с ними можно договориться о встречи в другом месте, сохраняя дружеское лицо…       — Ну уж нет! — вдруг отрезала Дженни. — Его чуть не убили, а вы его прогоняете?! Ему умереть там надо было?! Это несправедливо!       — Решение принято ради блага Острон, а не справедливости, — Конзу смерил Дженни грозным взором. — По справедливости Риз должен висеть над воротами вниз головой за массовое убийство!       Хмурые жители колонии покивали, послышалось одобрительное хмыканье. Двое охотников сощурили глаза. Терран смотрел исподлобья.       Мышцы на правой руке дернулись, но Риз удержал себя от того, чтобы схватиться за рукоять пистолета в кобуре.       «Спокойно, милая, спокойно…»       — Ради блага Острон? Тогда меня прогони! — злобно выкрикнула Дженни. — Я разрушила ту пещеру! Он тут в чем виноват?! Тем, что подставил спину?! В него стреляли, Конзу! И он никак не ответил! Да любой здравомыслящий человек убил бы за такое! Но не он, потому что слово он держит! Риз, скажи!       «Погоди, ты меня из здравомыслящих только что выписала?»       — Ну, по роже я бы ему дал, — ответил он, вновь пожав плечами.       — Риз! — возмущенно выпалила Дженни.       — Что?       Остаться и продолжить свое маленькое расследование он бы не отказался при менее напряженных обстоятельствах, но сейчас он откровенно не понимал, чего это она так взъелась, отчаянно заступаясь за него.       Старейшина обратился к Эдварду в толпе:       — Не вы ли трое давали слово, что не допустите неприятностей? — сказал и посмотрел на Кларка под собой. — Настало время его сдержать.       «Да улечу я, улечу. Разошлись тут…» — хотел высказать Риз, но повременил с этим, когда заметил, что Дженни вперилась в Кларка таким испепеляющим взглядом, что у того ухмылка с лица исчезла.       — Он тот еще мудак… Но дело как-то больно мутное… — Кларк замялся. Он выдавливал из себя каждое слово либо по принуждению, либо что-то внутри медленно, но уверенно пересиливало его неприязнь. — Не вяжутся детали.       Эдвард, в свою очередь, отмолчался. В толпе послышался плевок — думать почему-то сразу захотелось на Хока.       «Не завидую тебе, старик. Тут и люди недовольные, и при этом нельзя допустить новых жертв. А действовать грубой силой закона против лучших убийц Изначальной Системы — крайне рискованно».       «Право сильного выше всяких законов. Так везде, — добавил голос из пустоты. — Ты и сам придерживался этого принципа последние несколько лет».       — Дженни… — попыталась успокоить ее Сайа.       — Что?! Вы судите его так, словно поймать выстрел — уже преступление!       — Достаточно! — старейшина стукнул посохом о камень. — Хочешь разделить с ним наказание? Считаешь, что не нарушила уговор? Пусть так! С той минуты, как закончится отведенное вам в Цетусе время, ты, Дженни, и ты, Риз, вы оба станете карзола! В вашем распоряжении этот день и следующий, чтобы покинуть нас. Не успеете — да поможет вам Бездна, в которой вы родились! А вы двое… — он обратил взгляд к Кларку под собой, а затем и к Эдварду, явно собираясь высказать что-то резкое. Однако, сделав глубокий вдох, он произнес пониженным тоном: — Не забывайте: Унум помнит все.       Конзу резко поднял руку, обозначая, что суд окончен. Он слез с камня и направился на свое место под навесом. Большинство жителей колонии принялись расходиться в удовлетворенном молчании. Терран хмыкнул и увел за собой охотников, оставив слегка ошарашенного Кларка.       Сайа смотрела на мужа расширенными глазами, словно меньше всех остальных ожидала такого исхода.       — Карзола?.. — спросила Дженни тихим от волнения голосом. Похоже, она только сейчас начала осознавать последствия своего выступления. — Что это значит?       — Это значит, что любой остронец сможет убить нас, и никто и слова ему не скажет, — мрачно ответил Риз.       — Или, по крайней мере, попытаться, — добавила Сарина, прямо намекая, чем все обернется для потенциальных убийц.       К ним подошел Эдвард.       — Риз прав, — помедлив, сказал он. — Вы станете изгоями.       — Стоило того? — поинтересовалась Сарина.       Дженни шевелила губами, но ответить ничего не смогла.       Риз кинул взгляд на Сайу. Она выглядела шокированной и разочарованной одновременно, однако говорить ничего не стала и просто ушла вслед за мужем. Выглядело это вдвойне обиднее, если вспомнить, как раньше она горой стояла за ребятишек с Заримана.       — Ну… — кисло улыбнулся он подруге. — Добро пожаловать в клуб гонимых и презираемых.       — Не смешно…       — А ты видишь, чтобы я смеялся? — посерьезнел он. — Мы могли бы просто улететь, и никаких проблем бы у вас не было.       Дженни переглянулась с Эдвардом.       — День Памяти — наш день, — сказала она, вернув себе решительность. — Даже если мы в последний раз в Цетусе. У нас целых два дня, и мне плевать, что там думает Конзу и остальные. Точно не после того, как он попытался выставить тебя виноватым за то, что тебя едва не убили.       — То есть, ты серьезно собираешься остаться? — уточнил Риз.       — Да. Собираюсь. А ты?.. — Дженни смотрела на него с надеждой в серебряных глазах.       Тут он готов был поклясться Бездной и собственной душой, которой у него, как он думал, давно нет, что либо она утаивала часть своих мотивов, либо вправду руководствовалась чувствами, из-за чего и делала всякие глупости. Складывалось ощущение, будто Дженни что-то задумала. В то же время, если бы она не спасла его от Онкко, то Риз точно решил бы, что она хочет его смерти. Так что делать из всего этого хоть какие-то адекватные выводы ему представлялось невозможным. Однако, на ее радость, сбегать от опасности он не привык, и любопытство на раз пересилило инстинкт самосохранения.       Стоявший на том же месте Кларк достал из мешочка на поясе папиросу и закурил.       — При таком подходе меня, конечно, рано или поздно точно завалят… — начал Риз. — Но я с этим ощущением небо копчу уже большую часть жизни, так что ладно. Хрен с ним.       — Хорошие слова, — вставила Сарина монотонным голосом. — Напишу их на твоем надгробии.       — Да харе уже хоронить меня раньше времени! Что ты, что Ордис. Вот как окочурюсь, тогда и поговорим.       Сарина издала странный звук, похожий на смешок. Без сомнений, она не одобряла его решения.       — Буду на посту, если вдруг понадоблюсь, — сказала она, уходя в сторону леса на возвышенности, откуда вела наблюдение. — Вдруг поймаю кого подозрительного.       — Только обычных колонистов не трогай, — бросил ей вслед Риз. — Там их сейчас наверняка полно будет.       — Постараюсь, — не оборачиваясь, ответила она.       Краем глаза он заметил, как Валькирия вскочила с крыльца и нырнула за хижины ей наперерез. С Сариной, конечно, не разговоришься, но узнать, что за цирк, как она наверняка назвала бы этот суд, здесь приключился — вполне себе.       — Скверно все это пахнет… — тягостно произнес Эдвард. — Есть идеи, с чего Онн… Архивариус решил в тебя выстрелить? Ты правда не угрожал ему там, не бил его?       Самое разумное предположение с его стороны, потому что обычно Риз так и начинал любые потасовки.       Дженни поджала губы, как и всегда, когда хотела что-то сказать, но решила воздержаться.       — Ничего такого, — заверил он. — Понятия не имею, что взбрело ему в голову, но, по всей видимости, для Перьев я теперь враг.       Эдвард схватился за переносицу.       — Что? С Конзу все разрулить даже тебе не под силу? — вопрос от Риза был риторическим.       — Знаешь… — друг покрутил головой. — Я более чем уверен, что сделаю только хуже. Ты — изгой. Для Цетуса это не обсуждается.       — И через два дня приговор войдет в силу.       — Да. Для тебя же… — он повернулся к Дженни. — Могу попытаться что-нибудь выторговать, но позже. Не сегодня, пока Конзу еще злой.       — Заходи через Сайу, — предложил Риз. — Мягкое женское сердце… Шепнет на ухо мужу… Дальше сам знаешь.       Эдвард ответил легким кивком.       Повисло молчание, которое вскоре нарушил голос цефалона в ухе:       — Оператор… Вам пришло сообщение. Весьма важное, если судить по отправителю.       Выбор «отправителей» был невелик, так что Риз сходу догадался, от кого оно.       — Вспомнил, мне повязку поменять надо, — высказал он вслух в качестве предлога удалиться.       — Я помогу, — Дженни мягко взяла его предплечье.       — Спасибо, сам справлюсь, — сказал он, без особых усилий вырываясь из ее хватки, так как про сообщение ей точно не следовало знать. Однако, подумав, он добавил: — Можешь подождать меня у корабля.       В глазах цвета серебра мелькнула искра обиды, но потом на устах Дженни проступила теплая улыбка.       На пути к Лисету Риз не мог отделаться от дурного предчувствия, потому что от Эдварда, самого рассудительного члена их команды, он не услышал предложение наиболее адекватной реакции на сложившиеся обстоятельства. Предложения улететь и не подставлять спины под прицелы винтовок разъяренных колонистов.

***

      Риз сидел перед столом с полупрозрачным экраном. Пропитанную высохшей кровью повязку, под которой уже все сопрело, он снял, а заживающую рану заклеил пластырем. Рассмотреть спину ему было не с руки. Дыры в ней не было, и все кости остались целы, и на том спасибо. Но здоровенный синяк наверняка останется.       — Ну и что там за сообщение? — спросил он, принимая таблетку обезболивающего. Испорченная в который раз куртка висела на спинке стула.       На экране высветилось окно с электронным письмом. И, увидев наверху имя контакта, Риз понял, что не ошибся.       ПГ       Парвос Грэнум — создатель Корпуса и ее идеологии, основанной на стремлении к прибыли и порицании лени и некомпетентности. И, если верить его же словам, его корабль застрял в Бездне после мощного взрыва, который, вероятно, организовали либо Орокин, либо предатели, возжелавшие забрать всю власть себе. Либо и те и другие одновременно.       Случилось это еще в те времена, когда Риз еще сам выживал в этом проклятом измерении на Заримане десять-ноль. Но им не было суждено пересечься там. Во всяком случае, тогда. Из-за того, что время течет в Бездне весьма своеобразно, Ризу удалось наткнуться на Парвоса совсем недавно в исторической перспективе, когда после отмщения Мисы и попыток утопить тоску в алкоголе он подолгу скитался в Бездне. Когда не было ни целей в жизни, ни крика из прошлого, ни согревающего сердце голоса.       Он ничего не искал и шел в никуда, но раз за разом возвращался туда, словно переживать утрату в окружении живых ужасов было намного легче, чем в реальности.       Но в один день он зашел так далеко, что не осталось и намека на мир нормальный, и обитающие там призраки, ранее сторонившиеся мальчишки с Заримана, набрались смелости и атаковали.       При нем не имелось ничего, кроме кулаков и энергии пустоты, которая текла в его крови вместе с остатками боевых стимуляторов. Кошмары принимали зачастую совершенно аморфные формы, часто напоминающие помесь людей и монстров из древних легенд, но их Риз одолевал с абсолютным безразличием. Только потом, когда ужасов становилось все больше, когда они не оставляли попыток окружить его, наброситься скопом на одинокую добычу, внутри него вновь начала разгораться первородная, дикая злоба, чей огонь питает его до сих пор.       И этим совсем не метафоричным огнем он выжигал себе путь, давил ногами, разрубал призраков на части их же энергией, потеряв всякий счет времени. Не было ни усталости, ни боли хотя он отчетливо чувствовал привкус раскаленного металла во рту, и не осталось в памяти ничего, что могло бы подсказать, сколько все это длилось. И час, и год ощущались для него равнозначными.       От горячки боя он пробудился лишь когда услышал ее.       «Ты пришел за мной?..»       Оказалось, пустотные твари давно бежали. Первая посетившая его мысль: он умер сам.       Риз пытался заговорить с ней, но ответа не было. Не раздумывая, он устремился дальше в Бездну, если к этому измерению вообще применимо такое понятие, как направление.       Земля под ногами разбивалась на множество парящих островков, среди которых занимали место куски строений и фрагменты кораблей разных эпох. Перескакивая с одного острова на другой, он руководствовался чутьем, что гнало его подобно внутреннему компасу, пока наконец вновь не услышал ее голос.       «Здесь слишком опасно для тебя. Тебе лучше уйти».       — Черта с два! — рявкнул он. — Где ты?! Я вытащу тебя отсюда!       «Я с тобой. Разве ты не чувствуешь?»       Его правая рука поднялась будто сама и обхватила воображаемую рукоять пистолета, подняв согнутый большой палец, точь-в-точь как если бы в ней находился Регулятор.       «Моя память не та, что прежде. Но я помню наши с тобой последние минуты. И через тебя я вижу, что ты сделал ради меня. Теперь я понимаю, откуда здесь взялся жалкий, скулящий отголосок Алада. О нем не волнуйся. Я позаботилась об этом выродке со своей стороны. Но я не первая и не последняя, кто оказался у него на операционном столе. Есть и другие. И я, кажется, знаю, кто нам может с этим помочь».       Среди множества осколков реальности взгляд Риза выцепил мерцающие, поросшие наростами обломки огромного корабля, в чьих очертания с трудом узнавалась архитектура Корпуса.       — Оператор?.. — окликнул его Ордис, вырвав из омута воспоминаний. — Что-то в этом письме ввело вас в ступор?       — Нет, просто о своем задумался, — ответил он, приходя в ум.       Мысленно он улыбнулся себе. Застрявший в голове крик боли, который теперь звучал всякий раз, когда он погружался в Бездну — «прощальный подарочек» от нее за то, что Ризу удалось отобрать сразу две души, пусть и ценой неимоверных усилий. А делать что-либо неприятное этой абстрактной твари он готов был за спасибо.       И примерно с тех самых пор ее ужасы стали опасаться Риза по-настоящему.       Либо, что он допускал вполне охотно, призраки боялись вовсе не его.       Письмо же от Парвоса было небольшим и не особо содержательным. То было рядовое приглашение на собрание совета директоров Корпуса, которое должно было пройти на одной из станций на орбите Юпитера через шесть Земных дней.       Но последние слова определенно принадлежали Парвосу, а не его клерку, или как они там правильно называются…       Доношу до твоего сведения, что на время собрания сенсоры и орбитальные защитные системы будут отключены. Появление человека, самостоятельно убившего двух членов директората, склонит их к единственному разумному выбору. В противном случае они будут записаны в издержки принудительной реконструкции.       Двумя почившими директорами, собственно, были двинутый на голову Алад и бедолага Нэф. Парвос ничуть не опечалился, прознав об их смерти. Наоборот, он углядел в этом катализатор преобразований, которые, по его мнению, были необходимы Корпусу, чтобы превратить его из объединения жадных бюрократов с частными армиями в спаянную военную машину, способную противостоять угрозе со стороны Владеющих.       Так что, грубо говоря, проливая кровь самых отбитых представителей Корпуса, Риз нашел общий язык с Парвосом. И последний в ответ на подобные услуги делился найденной информацией, с помощью которой в том числе и удалось найти место содержания Валькирии, которое, внезапно и одновременно нет, оказалось в том же комплексе, в котором Риз нашел Алада. Только в первый раз там не было никаких камер стазиса.       Надеялись, что молния не ударит дважды в одно место?       Но а Парвос как-то раз сказал: рука руку моет. Это звучало особенно забавно, если вспомнить, что у него вместо левой руки был золотой протез.       — Успеть бы еще на этот праздник жизни… — пробубнил Риз. — А что-нибудь по тому инциденту нашел?       — Резня в космопорте на Нептуне? — уточнил Ордис. — Дело настолько громкое, что его удалось найти без сопоставления дат.       — Снимки есть?       — Да, но, возможно…       — Выведи на экран.       Цефалон подчинился.       От увиденного Риз поморщился, хотя считал, что уже давно привык к жестокости практически любого рода.       Первая же фотография демонстрировала грузовой корабль с открытой кормовой аппарелью в грузовой отсек, полный тел, разорванных кусков плоти и оторванных конечностей с торчащими обломками костей. Кровь неровными пятнами покрывала едва ли не все внутренности транспортника и стекала на посадочную площадку к еще трем телам снаружи. Картина бойни вызвала ассоциации с вратами, что отверзлись в Бездну. Вторая и более подходящая аналогия — с разинувшим пасть монстром из самых худших кошмаров полного ужасов измерения.       — Выглядит так, будто их всех специально там зажали и не давали убежать, — подметил Риз, когда первое впечатление отступило, и он стал рассматривать трупы с тем же холодным умом, как если бы смотрел на мертвых муравьев. — Трое вырвались. Ненадолго. Мало похоже на резню, которую устроили в припадке безумия. Двадцать три пассажира, как и сказала Дженни. Ви если и впала в бешенство, то действовала со знанием дела. Никого не упустила.       — Ух-х… Не знаю, оператор, как вы можете сохранять спокойствие при взгляде на это… — на мгновение голос Ордиса закоротил. — Пиршество… Но моя кратковременная память начинает барахлить от такого зрелища.       Риз пролистал фотографии, где военные Корпуса в герметичных костюмах раскладывают тела по площадке, упаковывая их в черные мешки, осмотрел место происшествия с разных ракурсов, но ничего необычного его глаза не смогли выцепить.       На искалеченном теле подростка он старался не заострять внимание.       — Опись вещей погибших можешь найти?       — Уже нашел, оператор. Взятая вами из закрытой сети информация, включающая в том числе этот инцидент, хранится у меня чуть более двух с половиной лет, так что она относительно актуальная.       — Что-нибудь помимо личных вещей они с собой везли? Какой-нибудь примечательный груз?       — Никак нет, оператор, — отчитался цефалон. — Возможно, Дженни была права, когда говорила…       — Да быть этого не может, — уверенно перебил его Риз.       Откинувшись на спинку стула, он в задумчивости почесал подбородок, разглядывая снимки бойни. Заодно он подметил, что ему неплохо было бы снова побриться.       Вот чего Риз не сказал в разговоре с давней подругой, так это то, что знал по себе: когда два сознания из-за соматической связи делят один варфрейм, то общими у них становятся не только обрывки мыслей и образов, но и восприятие. Из этого получается, что Дженни просто обязана была заметить и прочувствовать, что именно привело Валькирию в неистовство. Как Риз прочувствовал жесточайшее отвращение к Нефу Эньо, когда пробудилась Миса.       — Ордис, выведи на экран три-дэ модель этого Кондора, — приказал он. — Только чистую.       Снимки на полупрозрачном экране исчезли, уступая место трехмерному кораблю на сером фоне.       Первым делом Риз осмотрел его со стороны кормы. Приблизив изображение, он стал высматривать, куда в теории мог бы крепиться груз, и выяснил, что тот был бы в центре, на самом видном месте, о чем свидетельствовали крепления для тросов и две линии шарнирных колес для выгрузки и погрузки.       Еще он заметил две откидные двери по бокам, но их, вероятно, беженцы либо не успели открыть, либо просто не знали как.       За неимением важных деталей Риз стал бесцельно всматриваться в круглую темно-синюю эмблему с устремляющимся вверх кораблем на треть стены напротив аппарели. За это его чутье и зацепилось.       — Слушай, а этот знак… — показал он пальцем в экран. — Он точно такой же, как и на снимках?       — Нет, оператор, — ответил Ордис. — Здесь нанесен знак фирмы, которая производит корабли данного типа.       — Покажи тогда снова тот первый снимок.       Пустой грузовой отсек сменился картиной бойни, резко потемнев из-за крови и изуродованных тел. Высохшие подтеки не позволили разглядеть эмблему, но она явно имела свои отличия в виде кредитного денежного знака.       — Покажи остальные.       Риз пролистал до фотографии, где прямо на фюзеляже перед кабиной пилота была нанесена точно такая же эмблема. Стали различимы колосья, которые обвивали кредит с обеих сторон. Знак был гораздо меньших размеров и нес, скорее, декоративный характер, чем функцию опознавания. Если причина вспышки ярости крылась именно в нем, то вполне правдоподобно смотрелась теория, что Дженни с Валькирией не заметили его, когда смотрели на корабль со стороны, а увидели только когда зашли в грузовой отсек.       — Ордис, накопай на эмблему все, что найдешь, — произнес Риз.       В голове росло смутное ощущение, что он хватается если не за пустышку, то хотя бы за нить, с помощью которой можно распутать целый клубок.       — Сделано, оператор, — с былым энтузиазмом отозвался цефалон. — Это символ корпорации Дитатус. Ныне она больше не существует. Последние ее активы выкупили одиннадцать лет назад за бесценок из-за наступившего банкротства после захвата Гринир Цереры, в чью горную добычу Дитатус инвестировала много лет. Дела их были плачевны еще в то время, так что захват планеты, вероятно, только ускорил финансовый крах. Однако история Дитатус тянется со времен эпохи Орокин, когда Корпус еще только зарождался как самостоятельной фракция, а сама корпорация, или, если сказать правильнее, объединение носило название «Дом Дитатус».       «Прямо в эпоху, когда варфреймы и были созданы. Уже теплее».       — А дальше? — подстегнул его Риз. — Они сотрудничали с золотомордыми?       — М-м… Дом Дитатус являлся частью Империи и платил пошлину, как и все остальные, но записей о каких-либо контрактах с Орокин я не вижу.       — Посмотри, может они отбирали людей. Для ритуала континуитета, например.       — В теории, это могло быть… — протянул Ордис. — Но точных свидетельств этого нет в моей базе данных. В списке темных дел Дитатус числится как торговля людьми, так и рабовладение… Однако… Подождите, вот. В цифровой истории о той области Земли, в которой они располагались, есть знаменательная дата, когда один из золотых господ посетил их объединение. Имя почему-то не упомянуто…       «Теплее…»       — Высочайшая честь, — с иронией произнес Риз. — И какого беса он там забыл?       — Официальной информации сохранилось мало. Приезд состоялся точно в день «Сангус Месис» и… На этом все.       — А информацию, что это за день такой, ты не нашел, да?       — Обижаете, оператор, — несмотря на шутливую формулировку, в голосе Ордиса проскочила нотка, будто это и правда его задело. — В сохранившихся источниках говорится, что тогда ежегодно проводились… Бои на выживания. Рабов сгоняли в подобие амфитеатра и заставляли драться. Как правило, насмерть. Претендентов отбирали в течение года в более мелких боях, и самых успешных сталкивали между собой в день Сангус Месис. Зрелище прямиком из древних времен…       — Награда для выживших была?       — Не исключаю. Но свобода в этом списке явно не числилась, потому как все уцелевшие оставались собственностью Дома Дитатус.       — И как раз в такой день приехал золотомордый вырожденец… — закончил Риз.       Картина произошедшего много веков назад внезапно начала складываться. Приезд Орокин, кровавые бои — выбор лучшего кандидата для превращения в варфрейм напрашивался здесь сам собой. Странно, что Ордис до этого не додумался, хотя стоило копнуть лишь чуть глубже, чтобы сделать несложные выводы. Колосья на эмблеме корпорации и так несли некую ассоциацию с глубокой древностью. Видимо, герб не сильно изменился с тех пор, раз Валькирия смогла распознать его. И не нужно было быть семи пядей во лбу, дабы догадаться, что она ненавидела Дитатус всем своим существом. Два десятка бесформенных трупов несчастных не дадут соврать.       Герб вытащил из подсознания Ви самые худшие воспоминания. И Дженни должна была это прочувствовать. Обязана была. Выходит, причину она знала? И все равно умолчала. Или, правильнее сказать, соврала?       Не хотела оправдывать Ви в его глазах или что?       — Выходит, беженцы принадлежали этой самой Дитатус, — произнес Риз, потирая подбородок. — Бесславно закончили свою долгую историю в Корпусе и хотели начать новую, в другом месте. Но старые грехи настигли их сквозь века.       Уголок его рта едва заметно дернулся вверх.       — Среди пассажиров числились еще и представители бывших дочерних компаний, — вставил цефалон. — Вряд ли они… Имели какое-то отношение к делам, за которые можно было бы заслужить такую участь.       — Рассуждать, кто чего заслужил можно бесконечно. Но уж точно не нам.       «Теперь надо думать, как эту информацию Ви преподнести… Быть может, сперва стоит поспрашивать Парвоса об этой Дитатус, как будет время. Но до этого еще дожить надо».       Риз взял летную куртку. Осмотрев красующуюся сзади небольшую воронку от попадания, он плюнул на все, приоделся и вывел на экран изображение с камеры Лисета, что смотрела на берег Цетуса.       Перед посадочной площадкой его ожидала Дженни. Похоже, свою затею остаться под прицелом местных аборигенов она не оставляла до последнего. И куда она его потащит в этот раз? Завтра, вроде, будет День Памяти. Значит, сегодня, по традиции, нужно закупить чертову лодочку с пергаментом. И, судя по тому, что Дженни стояла с закинутой за спину сумочкой, заняться она планировала именно этим.       Интересно, конечно, кто в здравом уме и трезвой памяти будет теперь с ними торговать, но Риз планировал ей подыграть. Даже без учета, что его команда явно многого недоговаривает насчет своего появления, в основании черепа скреблось предчувствие, что его где-то обманывают самым наглым образом. Но где именно — определить пока было сложно.       — Ордис, — ненавязчиво окликнул его Риз, подняв взгляд к потолку. — До прилета сюда, ты случайно не связывался там с Лотос или с кем-нибудь из моей команды без моего ведома?       — Эм-м… Странный вопрос с вашей стороны. Как я уже упоминал, по вашему приказу я прервал с ними весь обмен данными. Тем более любые сообщения, адресованные нам, вы бы так же видели.       Риз задержал непроницаемой взор на потолке. В этот момент он в первый раз пожалел, что не мог как следует посмотреть в добрые, честные глаза своего верного цефалона.       — Ну ладно, — сухо ответил Риз и поднялся на ноги. — Продолжай наблюдать за обстановкой.       Опустив аппарель нажатием кнопки на экране, он застегнул куртку и вышел из корабля.