Ренегат

      — Риз, — зазвучал голос в правом ухе. — Риз!       Глаза были закрыты летной курткой. Нехотя убрав ее с лица, он зажмурился от яркого солнца, бьющего через панорамное окно Лисета.       — Чего?.. — спросил он, зевнул, после чего поднял спинку кресла. Догадавшись, что голос шел из коммуникатора, он приложил к нему палец и включил передачу. — Что?       — К тебе идет твоя знакомая, — донесла Сарина. — Одна. Без оружия. Предупреждаю, чтобы ты знал.       — Волума-ка… Ладно, понял.       Выключив на коммуникаторе режим отправки, он потер лицо и оглядел дневной пейзаж разрушенной башни, водной глади и далеких прибрежных гор. Пока Риз спал, Сарина несла дозор в восточном лесном массиве, откуда Цетус был у нее как на ладони. Это была ее идея. Ей отдых не требовался и усидчивости у нее хватало.       И ведь не проглядела. Как всегда, спасибо Сарине. Не смотри, что на людях вивисекцию практиковала.       А Валькирия… Насколько Риз знал, Ви осталась отдыхать в хижине, отмеченной синей птицей, а сам он ушел на свой десантный корабль, злой и усталый.       Раздался стук в аппарель.       — Оператор, там… — собрался оповестить Ордис.       — Знаю! — перебил его Риз, вскакивая с кресла пилота. — Пусть ждет.       Первым делом он взял с приборной панели кобуру с Регулятором и прицепил ее к ремню под правую руку. К пистолету — крепление с тремя магазинами на левую сторону. В довершение Риз надел перчатку с механизмом спуска. И только после этого он накинул на себя куртку с защитными пакетами. Застегивать пока не стал — в Цетусе днем всегда довольно жарко, особенно весной. Рана на плече чесалась. И спина тоже. Похоже, от повязки.       «С вами на встречу, как на войну», — подумал он и в голос скомандовал:       — Открывай!       Аппарель Лисета опустилась. Риз вышел наружу и встретился взглядом с Дженни. Была она все в том же костюме переноса, как и положено любому Тенно. Но в этот раз на ней отсутствовала светло серая ткань, что тянулась от плеча до пояса поперек торса. Очертания стройного женского тела стали заметней.       — Доброе утро, — приветливо улыбнулась Дженни. Руки она держала за спиной, изображая скромницу.       — Да-да, доброе, — пробурчал Риз и обошел ее.       Подойдя к краю посадочной платформы, он опустился на колено, зачерпнул прохладной воды. Затем он вспомнил о мясниках, проверил, у чистого ли участка он остановился, и омыл лицо, дабы быстрее отогнать сонливость.       — Уже полдень, никакое не утро, — заметил он, поднимаясь на ноги и поправляя ладонью влажные волосы.       — Но проснулся ты только сейчас, как я вижу. Поэтому с добрым утром.       Риз устремил на нее недоверчивый взгляд.       — Что-то хотела?       — Хотела извиниться… — Дженни осеклась, зацепившись взором за его футболку под открытой курткой. — Ты ранен?       — Дело обычное, — холодно ответил он. — Я задал вопрос.       Дженни на миг поджала губы. Нагрубить спросонья Риз мог легко, особенно если его разбудили. Но в ее обидчивость верилось с трудом. Она уже не робкая девчонка! Ей за двадцать, а за плечами трупов больше, чем можно оставить зарубок на любом оружии.       Впрочем, на конфликте ее можно попробовать раскрутить. Основания злиться у него были чистейшие, главное — не дать лишней информации. Как у Дженни с актерским мастерством еще было не ясно, но навыков в чтении людей у нее явно не убавилось за шесть лет.       — Хотела извиниться за вчерашнее, — договорила она. — Очень… неуместно получилось. Думала, рассказ Эдварда поможет скрасить вечер.       — Скрасил, так скрасил! — огрызнулся он. — На твердую пятерку! Честно, мне…       «…захотелось пристрелить вас к такой-то матери».       — А-а, к черту! Не хочу даже вспоминать! И видеть вас тоже.       — Ты улетишь? — в серебристых глазах Дженни пронесся испуг. С чего бы? Риз почуял, что отсюда можно надавить.       — Наверное! А что мне тут еще делать, кроме как вас терпеть и шею под ножи подставлять? Половина Цетуса хочет меня убить. Задерживаться я не собирался, но у вас на уме поминки с какой-то проклятой рыбой и игрушечными лодками!       — Но… Если ты нашего приглашения не получал, и с нами отметить День Памяти не хочешь, почему ты вернулся сюда?       «Ввернула один из главных вопросов под личиной беспокойства. Узнаю подругу! Однако никакой тайны тут нет. Все и так знают. С Конзу что ли не общалась? Или хочет услышать все от меня и посмотреть, не лгу ли я? Пусть так, давай».       — Ты видела Валькирию. Все дело в креплениях, — указал он на запястье. — Их надо удалить, но аккуратно, чтобы не спровоцировать протокол дезинтеграции. Попытался обратиться к Перьям. Дверь мне не открыли. Послали по всем статьям, как я и сказал.       С виду Дженни вдруг стала казаться совсем опечаленной, будто ее что-то жгло изнутри.       — А как она в целом?       — Так же, как и выглядит, — ответил Риз, стараясь не демонстрировать излишнюю злобу.       — Это она ранила тебя? — указала она на его плечо тревожным взглядом. — Бинты заметила еще вчера, но списала на растяжение.       Риз осмотрел себя и наконец увидел, что сквозь футболку просвечивалась напитавшаяся кровью повязка.       — Да. И что с того?       — Риз… Будь с ней очень осторожен.       — Спасибо, но я в советах не нуждаюсь.       — Риз, я говорю совершенно серьезно, — Дженни подошла ближе. — Она… Я была ее оператором. Ты же и так это знал? Вчера ты смотрел на меня злее, чем на остальных. Не хотела касаться этой темы… Но прежде, чем ты будешь крыть меня последними словами, ты должен знать, почему…       — Почему ты отдала ее на растерзание Аладу? — медленно процедил Риз и намеренно скрестил руки на груди, потому что мысленно он уже тянулся за Регулятором в кобуре. — Ну давай. Излагай.       — Не Аладу, — покачала головой Дженни. — Лотос. Я еще не знала ни про Алада, ни про его проект, ни то, что Лотос вообще имела с ним что-то общее. А ты… Ты не видел, какой ценной разум возвращался к Валькирии. Я помню тебя в день встречи с Нэфом Эньо, когда увидела в твоем варфрейме не только тебя, но и… Ее. С Валькирией все было намного хуже. Гораздо. Мне не у кого было спросить совета, не к кому было обратиться. Я, как и ты, ничего никому не говорила, пока не стало поздно… Погибли невинные люди, Риз. Все двадцать три пассажира корабля, который я обещала вывести за пределы зоны влияния Корпуса. В ту же минуту, как я взошла на борт в теле Валькирии… Меня захлестнула чудовищная ненависть. Ее ненависть. Я уже имела дело с ее приступами до этого, но этот был самым сильным и самым ужасным. Я не могла ее контролировать. Я не могла контролировать себя! И даже прервать соматическую связь я не могла. Она управляла мной, а я смотрела ее глазами и убивала ее руками. Она и восьмилетнего ребенка не пощадила, Риз, понимаешь?! Просто увидела его, на коленях перед мертвыми взрослыми и… Все. Не раздумывая. За жизнь я убила много кого, но эти люди снятся мне в кошмарах до сих пор! Я виновата в их смерти. Я знала, что с Валькирией может случиться беда, но ничего не предпринимала. Понадеялась, что все обойдется. Не обошлось… Теперь она у тебя. Я не хочу, чтобы с тобой произошло то же самое!       Запинающийся голос, страх и отчаяние в глазах, подергивающиеся мышцы лица: Дженни либо научилась чертовски хорошо играть, либо говорила от всего сердца. Оба варианта Риз считал правдоподобными в равной степени.       — Что это был за корабль и люди на нем? — спросил он.       — Причем здесь?..       — Не бывает настолько сильного всплеска эмоций у варфрейма на пустом месте, — перебил Риз. — Для этого всегда нужен какой-то триггер, который напоминает ему о том, что происходило с ним в прошлой жизни. Еще раз: что за люди это были?       — Беженцы, — ответила Дженни. — Обычные беженцы из разных семей, которым не нашлось место в Корпусе. Они хотели начать новую жизнь за его пределами.       — Ты видела глазами Валькирии этих беженцев до того, как ступила на корабль?       — Конечно! Я их собирала из разных уголков Нептуна и охраняла на протяжении всего пути к космопорту.       — И ничего при взгляде на них ты не чувствовала?       — Ничего.       — А корабль? — снова задал вопрос Риз. — Опиши мне его.       — Обычный «Кондор». Светлый, два двигателя. Ничего такого в нем не было. Он даже взлететь не успел.       — А ненависть ты почувствовала сразу как взошла, или немного загодя?       — Риз… Там не было ничего, за что ее прошлая жизнь могла бы зацепиться, какой бы она не была. Она сорвалась в самый ненужный момент.       — Сразу или загодя? — настойчиво повторил он, повысив голос.       «Факты. Вычленяй факты, — вертелось у него в голове. — Раскручивай ее и отфильтровывай весь сентиментальный бред. Прямо по заветам Сарины. Неужто из-за Валькирии нас тут встретили? Опасались, что не я, а она тут устроит резню? Вполне себе мотив. И для команды, и для Лотос. Тогда как они узнали, что Ви на борту, и куда мы летим, если так? Не прошло и дня. Ордис, все-таки ты инфу сливаешь? Не факт. Делал я вещи и пострашнее. Чего вдруг из-за какого-то варфрейма забеспокоились? Снова одни вопросы. Копай глубже, раскручивай».       — Началось все на подходе, — сдалась Дженни, мимикой выражая, насколько ей неприятно об этом говорить. Ничего, потерпит. — Сердце будто тисками начало сжимать, когда я близко подошла к кораблю. Я зашла с кормы, заглянула в отсек и… Внутри меня все будто взорвалось…       — Ты видела этот корабль до этого?       — Да. Мне показали площадку, чтобы я знала, куда их вести.       — Подходила к нему близко?       — Нет.       — Значит, внутрь ты заглянула в первый раз?       — Да.       — Что ты там увидела?       — Людей, Риз. Напуганных и беззащитных.       — Что еще? — продолжил он. Голос его стал твердым и холодным, как сталь. — Помимо людей. Там что-то находилось? Они что-то везли, что тебе не показывали, но что привело Валькирию в бешенство? Опиши.       — Там не было ничего! — воскликнула она надломленно. — Только то, что они с собой принесли и ничего больше!       В этот раз он промолчал, не спуская с нее пронзительного взора. Дженни выглядела так, будто готова была расплакаться. Он мог и дальше допрашивать ее, ибо у него имелся козырь — один очень важный нюанс соматической связи с живым сознанием. Но его Риз не стал рассказывать. Оставил на потом.       — Теперь ты понимаешь? — тихо спросила она.       Риз втянул воздух и приложил палец к коммуникатору.       — Ордис, все слышал?       — Да, оператор… — зазвучал голос цефалона в ухе.       — Поищи информацию об этом инциденте.       — Хорошо, оператор.       Закончив передачу, он обратился к Дженни:       — И что, по-твоему, я должен с ней делать? М-м? Взять и убить?       — Я не указываю тебе, что делать, — опустила она раскрытые ладони. — Я всего лишь хотела донести до тебя, насколько опасной она может быть. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за нее.       — Не за меня тебе надо волноваться, — не сдержался Риз. Это явно было лишним. Чтобы ретироваться, он добавил: — Мне она ничего не сделает.       И все равно его слова прозвучали как неприкрытая угроза. Хотел по-умному, а получилось как обычно…       — Ты так считаешь? — она вновь указала на его рану.       — Издержки пробуждения после пыток. Имела бы ты похожий опыт — поняла бы.       «Это можно устроить», — шепнула Миса. Риз невольно сощурил правый глаз.       — Хочешь сказать, Валькирия держит себя в руках после того как очнулась? — спросила Дженни.       — Вполне. Ты сама ее видела.       — И при этом она меня помнит… — произнесла Дженни.       — Да, — после небольшой паузы подтвердил Риз. — И знает, на что ты ее обрекла. Но она же не набрасывается на тебя, верно? Терпения ей не занимать.       Виновато посмотрев себе под ноги, она призадумалась и внезапно сказала:       — Пойдем к Оннко. Возможно, у меня получится убедить его открыть для тебя дверь.       Риз вскинул бровь.       — Помоги ей, — добавила Дженни. — Меня она вряд ли простит, но и я не смогу забыть ей тот ужас. Сделай так, чтобы она не сходила с ума и не трогала невинных, а я сделаю все возможное со своей стороны.       Риз некоторое время сверлил ее взглядом, но в конце концов пожал плечами.       — Насчет невинных — такое честно пообещать даже от себя не сможет никто во всей Изначальной Системе. А если и сможет, то соврет. Но я постараюсь. Могу обещать только это.       И, конечно же, Риз полностью осознавал, что обещание он не сдержит. Тем не менее Дженни кивнула, и вдвоем они отправились вглубь Цетуса.       Солнце стояло высоко. Рынок гудел, а на берегу мясники разделывали новую секцию живой стены, спущенную вниз на воздушном шаре. Среди заступивших на смену виднелся Локк в куске шлема Гринир. А вот игравших вчера детей видно не было.       На посадочных площадках стояло четыре десантных корабля «Лисет», оставив два свободных местах для торговцев. Но и те пока что не прилетали.       По пути к убежищу Перьев Дженни шла справа от Риза. В один момент она взяла его за руку и убрала ее с рукояти пистолета.       — Привычка, — сказал он для ясности.       — Я зайду первой. Как разрешит пропустить тебя — я позову.       — Проскочить не вариант? Пройду дверь, а там уже хочет-не-хочет, а беседу беседовать ему со мной придется.       Дженни тяжко вздохнула.       Встав у входа в ущелье, она отодвинула ветку куста.       — Не раньше, чем я позову, — настояла она.       Риз остался ждать. Но едва он увидел, как распахнулась каменная дверь, когда Дженни подошла достаточно близко, он вмиг скакнул через Бездну. В реальность он вернулся уже в пещере, миновав открытый проход быстрее подруги и заставив ту ахнуть от неожиданности. После торможения ботинками о каменный пол Риз упер руки в бока и с недоброй улыбкой устремил взгляд на обитателя убежища, пока в сознании оседало эхо болезненного крика.       Пещера была освещена желтыми люминесцентными лампами, подвешенными к древним остаткам Владеющих. Покрытые вековой грязью детали, словно ребра каркаса, поддержали свод. По всей площади между ними тянулись навесы, закрывая от капающей с потолка воды, что просачивалась между камнями. Воздух здесь был сырым и прохладным.       Невысокий остронец стоял перед каменным столом с деревянной скрижалью в руке, облаченный с головы до ног в экипировку, которая по стилю походила на традиционные одежды Острон. Лицо его закрывала маска с вертикальными прорезями, а на голове сидела жесткая шляпа, напоминая выгнутый щит.       Безымянный архивариус, историк и первое Перо Цетуса уставился на Риза.       — Прости, Онкко, но добровольно ты бы меня не впустил, — развел тот руками. И вдобавок высказал то, чего совсем не собирался говорить: — Я мог войти силой, но тогда наш диалог вряд ли получился бы продуктивным.       «Миса! Давай не сейчас!» — мысленно обратился он к призраку из Бездны.       Дженни в немом удивлении зашла в пещеру. Каменная дверь с синими жилами захлопнулась за их спинами.       — Думаю, и этот разговор тоже ни к чему не приведет, — ответил Онкко, откладывая скрижаль.       «Прости, дорогой, но с ему подобными только так и можно вести разговор. Он книжный червь и давно отвык смотреть угрозе в лицо. Я лишь напомнила ему. Голос не дрогнул, но я отсюда чувствую, как у него пошел холодок по спине. В страхе все становятся податливее. Он твой».       Риз прочистил горло.       — Ты же был здесь вчера, когда я постучался к тебе? — спросил он.       — Я находился здесь вчера, позавчера и все двенадцать с половиной лет до этого, — отозвался архивариус.       — И не открыл?       — Не я решаю, кому войти. Унум решает.       «Конечно… — на границе слуха послышался раздраженное вздох. — Унум, Мер-Са и прочие выдумки местного фольклора… На все воля Унум! И как их еще не перебили? Ах, ну да… Мы же принимали участие в их спасении. Напомни ему и об этом, вдруг забыл».       — Но ты же слышал, что я говорил? — уточнил Риз.       — Камень плохо пропускает звук.       — Тогда с чего ты решил, что наш разговор ни к чему не приведет? Моя просьба самая обычная. Помочь. И не мне, а невинному человеку, который очнулся в изуродованном варфрейме. Сколько лет вы, Перья, помогали Тенно и давали знания о наших способностях, о которых мы и сами не подозревали? Разве устройство варфреймов для вас что-то сложное?       — Я архивариус Цетуса, — напомнил Онкко. — Моя обязанность хранить его историю, реставрировать и переводить древние тексты и оберегать память о предках.       — В таком случае свяжись с другими Перьями. С теми, кто помочь может. Или хотя бы подсказать. Достаточно удалить вживленные крепления и не активировать при этом протокол дезинтеграции.       Остронец взял положенную на стол скрижаль, подошел к высеченным в камне полками и положил табличку среди других таких же. Риз внимательно следил за его движениями, ожидая, что он потянется за спрятанным где-нибудь оружием.       Архивариус вернулся к столу, поставив на него пальцы. С ответом он не спешил и, похоже, действительно нервничал.       — Онкко, — ненавязчиво окликнул его Риз. — Я прилетел сюда только за помощью и уже давно улетел бы, поговори мы еще вчера.       — Ты осознаешь, почему Унум не впускала тебя?       — Да. Я убил дюжину ваших соплеменников. Унум вас защищает и все такое. История давняя, но до этого я ведь спас намного больше Острон. И мы вместе боролись против Владеющих. И ведь забороли, пусть только и на равнинах. Принимать на себя удар трех гигантов Эйдолона пришлось нам, а не вам. Разве всего этого недостаточно? Еще раз: я здесь не ради себя.       — А почему впускает тех, кого впускает? — продолжил гнуть свою линию Онкко.       Риз оглянулся на Дженни. Та пожала плечами.       Он снова посмотрел на архивариуса и тоже пожал плечами:       — Понятия не имею.       — Унум видит души всех существ вместе с их самыми темными сторонами. Неважно, насколько глубоко они сокрыты. Поэтому Унум не пропускает варфреймов. Кого постигла участь стать живым оружием — понес заслуженную кару.       — Ага, — поддакнул Риз. — А поделиться информацией религия не позволяет?       — В любом, даже самом малозначительном начинании требуется целеустремленность.       Почувствовав, как его терпение начало подходить к концу, он медленно, но настойчиво произнес:       — Просто. Свяжись. Со своими. Поспрашивай. Все очень просто.       «Или я тебе башку откручу, если будешь и дальше увиливать».       Определить, его ли это была мысль, у него не получилось. Однако он твердо решил держать себя в руках до последнего. Все-таки Дженни здесь работала как сдерживающий фактор. Наверное, она и сама это понимала и поэтому молчала, несмотря на его наглые заскоки.       — Эр и всему миру необходима гармония, — продолжил Онкко. — Как и тебе. Ты окружаешь себя Злом, несешь в себе Зло. Бездна слишком сильно склонила чашу весов в твоей душе. Ты ей не сопротивляешься, и через тебя она распространяет болезнь, имя которой — Хаос.       Прорычав себе под нос, Риз закатил глаза.       — Бездна, хаос, зло, гармония… Причем здесь вообще это? Баран старый…       Он снова обернулся к Дженни и указал себе за спину обеими руками, призывая вмешаться в разговор. Все равно он никогда не славился дипломатическими навыками.       Дженни неловко улыбнулась, обратила взгляд к Онкко. И ровно в этот момент в ее глазах цвета серебра сверкнуло изумление.       Выработанный боевой рефлекс сработал безупречно. И момент был самый что ни на есть подходящий, очевидный. Риз знал, на что шел, когда поворачивался к архивариусу спиной, но до последнего надеялся, что тот не совершит глупость.       От осознания до уверенного ответного выстрела ему хватило бы меньше полусекунды.       Уход в Бездну, шаг в сторону, поворот корпуса, а твердый хват уже вытягивал Регулятор из кобуры, как произошло нечто невозможное.       Резкая боль пронзила спину быстрее, чем он увидел затухающим зрением, как зеленая вспышка осветила пещеру. Ноги одолела слабость, словно они перестали быть частью его тела.       И несмотря на всю скоротечность момента и состояние, в котором уже невозможно было определить мертв ты, или еще нет, самым сильным чувством было удивление.       «Крика снова нет… Я не в Бездне?..»       Он услышал вой, характерный, когда дети Заримана используют Бездну в бою, увидел, как погас свет. Мир, обрывки незаконченных мыслей и чувства окончательно провалились во тьму.       Глаза он открыл уже под ясным голубым небом.       — Риз! Риз! — Дженни тормошила его за голову. — Живой! Смотри на меня!       Он и так на нее смотрел. Перед глазами все плыло, но не заметить ее искаженное ужасом лицо было невозможно.       — Хера се…       — В сознании! Ноги чувствуешь?!       Риз попробовал пошевелить ногами. Конечности были будто утыканы тысячами острых иголок, но вполне шевелились, хоть и с трудом. Голова раскалывалась от голосов, но разобрать у него получалось только слова Дженни.       — Да хер знает… — ответил он. — Вроде, да?       — Повернуться на бок сможешь? — спросила она. — Мне надо тебя осмотреть.       — Кровь есть? — задал он встречный вопрос, приходя в ум.       — Кажется… нет.       — Тогда похеру. Встать помоги.       — Риз, тебе нельзя вот так быстро…       — Я в курсе! — отрезал он.       «…сделали бы все, как я хотела…»       «Мне вызывать?.. Оператор!».       — Харе…       — Я еще не притронулась…       — Я не тебе!       Выдохнув, Дженни сначала помогла ему приподнять голову, а затем и сесть. Тупая боль скрутила мышцы спины и живота, однако находилась она на терпимом уровне.       Лежал он на траве перед входом в то самое ущелье. Краем глаза он заметил, как с высоких камней спрыгнула черно-белая фигура с фиолетовыми огоньками и в два шага оказалась рядом.       — Ну и что случилось в этот раз? — поинтересовалась Сарина.       — Минуту… — попросил Риз, хватаясь за голову, пока Дженни придерживала его, и указал на ущелье. — Наблюдай за выходом!       «…старый. Взялся за оружие, пока мы оба переключили внимание на нашу знакомую. Я должна была прикрывать твою спину. Все проглядела… Больше этого не повторится, даю слово».       — Оператор! — голос цефалона в ухе был похож на вопль отчаяния. — Скажите хоть слово! Ваши показатели на целых шесть секунд вышли за критическую отметку!       — Не хотите объяснить, что случилось? — спросила Сарина, стоя к нему боком и обратив взгляд, куда ей было велено.       — Онкко… — тяжело дышала Дженни. — Я не думала, что он…       И все четверо говорили одновременно, вызывая чудовищную тошноту.       — ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ!!! — скомандовал Риз во весь голос.       Все затихли. Все, кроме цефалона, который говорил без остановки.       Риз выдернул коммуникатор из уха и попытался сунуть в карман. Карман оказался закрыт. А еще в нем лежал запасной магазин.       — Орете все так, будто в вас стреляли, а не в меня, — более уравновешенным тоном добавил он. Затем нажал кнопку передачи на коммуникаторе. — Молчи и жди команды!       Цефалон наконец смолк.       Риз вернул коммуникатор в ухо и нащупал пистолет в кобуре. Регулятор остался с ним. Выхватить не успел.       — Кричал здесь, насколько я слышала, только Ордис, — прокомментировала Сарина. — Риз?       — Чего?!       — А за каким выходом мне смотреть?       — Глаза открой и увидишь.       — Его больше нет.       — Чего? — повторил он вопрос, сменив раздражение на удивление.       Присмотревшись, он вдруг заметил, что проход оказался завален. Скала над каменной дверью буквально осыпалась, намертво перекрыв путь в пещеру с этой стороны.       — Ага… — констатировал Риз. — Секунду…       Расправив куртку, он стянул ее с себя через голову, с чем ему помогла Дженни.       — Ага, — снова произнес он, морщась от боли. Мысли медленно ворочались в голове подобно скрипящим друг о друга валунам. Наружная ткань куртки вокруг попадания оказалась оплавленной и исходила едким запахом, а в центре четко вырисовывалась маленькая воронка. Риз прощупал защитный пакет с обеих сторон. Горячий, как после энергетического заряда. И в то же время удар был сильный, как от кинетического, что само по себе странно. — Насквозь не пробило… Понял…       — Не зря надел, — вставила Сарина, осматривая скалы над ними. — Будем как-то реагировать или на месте сидеть?       — Погоди… Нет. Не понял… Как вообще?..       Он посмотрел в лицо Дженни и спросил сухим, без обиняков тоном:       — Мелкорослый утырок. Он из каменного стола оружие вытащил?       — Угу. Я все видела.       — И попал в меня, пока я был в Бездне?       — Сама не представляю, как это возможно, — кивнула она.       — И выстрел меня вырубил?       Опять кивок.       — Что-то новенькое. А с ним что?       — Не знаю. Я срезала лампы, чтобы спрятать нас в темноте, уничтожила дверь и перенесла тебя сюда.       — Меня и аж досюда, — подметил он, криво ухмыляясь. — А ты сильнее, чем кажешься.       — Перенесла скачком, — пояснила Дженни.       Говорила она, собственно, о том, что любой из детей Заримана мог схватить другого человека и унести его с собой в Бездну. Даже если это другой Тенно, который не оказывает сопротивления. В противном случае имели значения сила воли и концентрация. В драках с Кларком Риз этому хорошо научился.       — Ясно…       Куртку он надел обратно и на этот раз застегнул, как положено. Согнув ногу в колене, он оперся о нее и медленно, пересиливая неприятные ощущения, поднялся с земли. Дженни поддерживала его за руку.       Голова начала кружиться, но Риз не подал виду. Выпрямившись, он метнул взгляд на завалы. Через секунду он взорвался заливистым смехом. И смех не уняла даже обострившаяся боль, заставляя лишь жмуриться.       — В него стреляли, а он смеется! — фыркнула Дженни.       — Ничего нового под луной, — произнесла Сарина. — Я давно подозревала в нем шизофрению.       Риз махнул на нее рукой.       — На «старого барана» обиделся… — хихикнул он. Затем, посерьезнев лицом, но не тоном, добавил: — Уже третий раз за пистолет хватаюсь. Так ведь скоро и убивать придется.       И снова широко улыбнулся, обнажая зубы.       Дженни с виду совершенно не разделяла его спонтанного приступа веселья.       — Ну… В первый раз детишки хотели, чтобы я в летящий камень выстрелил. Во второй раз — охотников отогнал, которые с ножами ко мне полезли, — поспешил он объясниться, отошел от нее на пару шагов, прихрамывая, и включил коммуникатор. — Так, Ордис! С Перьями мне не свезло, так что предупреди, если вдруг заметишь подозрительные шевеления на этой горе. Выход с нашей стороны теперь завален, однако ставлю душу на то, что это не единственный выход из пещеры. Где Валькирия?       — Как с вами началось странное, Сарина приказала ей следить за кораблями ваших друзей и нападать первой, если кто-то из них воспользуется варфреймом… — монотонным голосом отчитался цефалон. Хвала Бездне, что его не слышали посторонние.       — Хорошо, передай ей, что она может ни о чем не волноваться.       На этом передачу он завершил и наконец заметил, что звуки оживленного рынка до него перестали доноситься. Весь Цетус погрузился во мрачную тишину. Не было даже ветра, чтобы колыхать навесы из тканей. Риз огляделся.       То тут, то там, из теней и из-за хижин выглядывали перепуганные лица остронцев.       Отлично понимая, что последует дальше после устроенного погрома, Риз тяжко опустился на один из валунов и уселся на нем, как на табуретке. Весь позвоночник болезненно гудел.       — Остронское гостеприимство, мать его…