Порочная Красная Шапочка

Спустя долгое скитание по Лихолесью путники вышли на небольшую полянку с редкими высокими деревьями. Но одно из них было очень огромным и необычным — то самое волшебное дерево Нессура. На его ветвях распустились мерцающие цветки, переливаясь серебряным светом, и Селена вновь, как завороженная, уставилась на это чудо. До этого она не без удивления увидела по дороге множество гигантских грибов, да непростых, а здоровенных, с полупрозрачными фиолетовыми шапочками. И они также мерцали мягким светом, словно маленькие фонарики-огоньки. Каждый гриб имел свой уникальный оттенок и узор, и Красная Шапочка не могла оторвать от них восторженных глаз, разглядывая это диковинное чудо. Цветы в Лихолесье были тоже не менее удивительными. Они были самых невероятных форм и размеров, и каждый из них будто обладал своей магией. Иногда казалось, что одни цветы пели тихие мелодичные песни, другие испускали сладкий аромат, который наполнял воздух. И Селена всё время отвлекалась, таращась по сторонам, то и дело ахая и охая, чем изрядно веселила впереди идущего Волка. — До захода солнца ещё часа два, но мы уже останемся ждать темноты у нашего древа-ночлега, — сказал Сан, сбрасывая мешок на землю. — К следующему дереву Нессура мы уж точно не успеем. А сейчас поедим. Они быстро развели костёр, а потом и отварили немного каши. Малоежка Селена сразу отметила, что здоровый Волк ест в разы больше и охотнее, чем она. Прям лопает с удовольствием. Вот не повезёт какой-то девице в будущем — прокорми ещё эту махину! Впрочем, он ей ни слова не сказал, разделил всё поровну. Но когда Селена протянула ему часть своей еды, мол, «наелась уже, не хочу больше», то она видела, как радостно блеснули его глаза, и Волк быстренько оприходовал остатки каши. Даже в прямом смысле вылизал несчастную тарелку, игнорируя, как девица закатила на это глаза. — Сан, а, Сан? А могу я тебя кое о чём попросить? — когда они уже наелись и собрали кастрюльки, Селена рискнула задать ему вопрос. — Что ещё? — спросил он в привычной грубоватой манере. — Ты можешь научить меня драться кинжалом? Волк чуть не поперхнулся ложкой, которую то облизывал, то ковырял ею во рту уже пару минут. — Чего? — Ну, — Селена невольно замялась, перебирая пальцами край своей юбки. — Хотя бы основам, простым там урокам каким-то… Я же абсолютно бесполезна, такая обуза для тебя. Но ты бы мог научить меня хотя бы не бояться ножа. Я видела уже, как ты орудуешь им, разрезая заросли. Как дикую росомаху отогнал… Значит, умеешь. Научишь? Сан расхохотался. Это задело и до того смущённую девушку. — Да ты вопила, когда я просто на тебя в домике смотрел! А теперь хочешь научиться убивать? — Защищаться! — буркнула Селена, в глубине её души уже зрела возмущённая злость. — Это другое. В безвыходной ситуации у меня не будет времени думать, что хорошо, а что плохо. Я должна быть жёсткой и научится выживать. Разве не так? Сан фыркнул, его тёмные глаза ничего не выражающим взглядом смотрели сквозь дерево. Но всё же он поднялся. — Вот как? — он с кислым выражением лица достал свой клинок. Его кисть быстро крутанула кинжал, короткий и острый. — Не боишься уже меня? — Боюсь, сиволапый. Но это меня не сломает. Я не такая слабая, как ты думаешь, — твёрдо сказала она. — Чего-чего, а выносливости мне не занимать. Я столько времени одна в лесу пробыла, столько часов там проводила… — Это не делает тебя сильнее, — спокойно заметил Сан. — Я знаю, — вздохнула Селена. — Я тебе ничего сделать не смогла. От другого дурня вчера с утра едва отбилась, и то, по счастливой случайности. — Кого другого? Ты не про демона? — Да так, — отмахнулась она, уже жалея, что за языком не уследила. — Ухажёра в начале Лихолесья повстречала, с трудом отбилась. Брови Сана медленно нахмурились. — А ну-ка, расскажи поподробнее, — требовательно сказал он. — Это не имеет отношение к нашей проблеме. — Это мне позволь решить. Я должен понимать, осталась ли угроза или нет. Вдруг он будет преследовать нас? Точнее, тебя? Хоть обтекаемо расскажи. Селена нахохлилась и вкратце рассказала, что встретила некого Хонджуна, который давно за ней ухлёстывал и очень злился из-за отказа. Но, найдя её одну в лесу, он попытался её скрутить. И счастливый камень на земле спас её от насилия. Сан слушал её с непроницаемой маской — невозможно было понять, о чём она думает. — Ты поэтому такая нервная была, бросалась так отчаянно? — наконец произнёс он. — А чего мне не нервничать, особенно при врущем мужчине? — буркнула она. — Ты-то сильный и здоровый, как мне не пугаться такого? Особенно после случившегося? — Уже нечего пугаться. У нас с тобой сделка, — спокойно сказал Сан. — Если некий Хонджун появится на нашем пути, точнее уже на моём, то он явно лишится своей тыкалки, чтобы нечем было тебе угрожать. Селена лишь закатила глаза, слушая его надменные россказни. Волк улыбнулся, видя её нахохлившееся лицо. — Да и кого там бояться, раз ты его одолеть смогла? — хмыкнул он. — Ты меня ударить ни разу не смогла, значит, он совсем слабак. — Я ещё смогу на тебя напасть! — возмутилась Красная Шапочка. — Да и всё же я от тебя удрала, заставив врасплох! Была бы злодейкой, там ещё бы огрела тебя чем-то по голове! — заявила она. Теперь уже Сан закатил глаза. — Это счастливая случайность, — фыркнул он. — Тебе никогда открыто даже не задеть меня. — Так помоги хоть не быть откровенной неудачницей! Ты хоть знаешь, как это ужасно — быть слабой и презираемой всего лишь за свой пол? — горько сказала она. — Не стоит мне рассказывать про презрение от других, — неожиданно ответил ей Сан, и в его голосе прозвучало странное отвращение, но не к ней, а словно к какой-то ситуации. Он взмахнул плечами, распрямляя их. Своим жестом он показал, что меняет разговор в другую тему, просто обрезая его. — Значит, хочешь быть сильнее? Уверена, что выдержишь? — спросил Волк, протягивая к ней свой нож, доставая неожиданно второй из-за пазухи и занимая боевую стойку. Селена счастливо улыбнулась. — Только я не буду учить тебя просто так, — неожиданно сказал он. — Услуга — за услугу. — И какая от меня будет услуга? — Потом узнаешь. — Что значит потом? А вдруг это что-то… неподобающее? — Неподобающее? — ноздри Сана странно расширились. Селена рассмеялась. — Всё, всё, молчу! А то вдруг передумаешь! Я готова обучаться. Сан скинул с себя красный плащ и попросил Селену сделать тоже самое, мол, сейчас никто не нападёт, если они вместе. Она молча стащила с себя ткань, чуть покраснела и зависла, глядя теперь на раздевающегося Волка перед собой. Она ведь впервые видела его без плаща. У него были просторные широченные штаны, заправленные в узкие полусапожки. На теле — странное одеяние, как рубаха без рукавов, как вторая облегающая кожа, что отчётливо выделяла проступающие мышцы. Селена не часто видела такие рельефные тела, да и такие сильные обнажённые руки, если не считать Лесорубов. Поэтому отчего-то она покраснела, хотя смелого взгляда не отвела. Правда, её глаза, уже хоть немного привыкшие к его ушам, тут же уставились на взметнувшийся позади хвост. И Красная Шапочка просто открыла рот в изумлении. Сан невольно оглянулся за собственное плечо, а потом до него резко дошло, что её так поразило. Он не сдержал ехидной ухмылки. — Нравится мой хвостик? Хочешь потрогать? — лилейным голоском протянул он. — Ещё чего! — фыркнула Селена. — Просто не могу к этому привыкнуть. Давай начнём. — Ну давай, — пожал он плечам, а затем не без странной улыбки зыркнул на ленточки в её волосах. — Милые косички, рыжуха. — Не называй меня так, — буркнула Красная Шапочка. — Приступаем. Сан был не очень хорошим учителем. Он быстро раздражался, был нетерпимым и грубоватым на слово. Очевидно, сказывалась его молодость и дикий нрав. А может, просто не знал, как учить женщину. — Для меня кинжал больше схож с рукопашным боем, в отличие от меча, — в его голосе сквозила привычная раздражительность. — Но ты и меч — вещи несовместимые. Будем довольствоваться кинжалом. Запомни простые правила. Если дошло дело до боя, понятно, что применять надо все средства, лучше покалечить противника, чем быть самому изувеченным или убитым. Когда наносишь удар, лучше бить в лицо, в область глаз, в таком случае есть шансы на то, что когда твой враг получит травму, а ты сможешь удрать, — он сделал пару ложных выпадов. Селена невольно отшатнулась назад, испуганно замахав перед ним своим кинжалом. Это жутко развеселило Волка. — Так не пойдёт. Он нашел для них две палки, которыми они заменили свои кинжалы. — Для начала будем тренироваться брусками. Не хочу невольно заколоть тебя, — он посмеивался над ней, но затем вновь стал серьёзным. — Смотри, наносишь режущие удары по рукам и ногам. Кровь даже с незначительной раны может остановить врага. Лучший удар для женщины — это коварный, старайся не показывать врагу противнику, что у тебя есть нож, не надо им пугать, — Сан усмехнулся. — Запугивание ножом лично для тебя будет только поводом для смеха со стороны противника и применима только в чрезвычайно редких случаях для воздействия на психику врага. Но ты должна быть абсолютно точно уверена, что враг слаб и именно сломается, а не воспримет твои действия, как сигнал к своей атаке. — А если это просто тварь? — сказала Селена. — Она не будет думать, а просто нападёт. — Ситуации разные. В первую очередь, ты сама не должна бояться ножа. А ты боишься. Сан не старался быть осторожным. Но нападал медленно. Селена поначалу разнервничалась такой медлительности и сама яростно накинулась на молодца первой, размахивая своей короткой, засечённой кинжалом палкой. В ответ Волк лишь резво развернулся и сделал ей подножку. Девушка больно рухнула на землю, зубами зарывшись в траву. Это было обидно. Она вскочила, разъярённая, и уже хотела накричать на него, потребовать быть более вежливым и снисходительным, как мужчина. Но вдруг сама устыдилась своей мысли. Она его тут просит научить драться. Какие манеры ей враг будет показывать? Она должна научиться сражаться, как мужчина, опустив все эти дурацкие мысли о восприятии её как женщины. Но у Сана также была не лучшая ситуация. Он ничего не говорил, но Селена это ясно чувствовала. Когда она просила его показать, как правильно держать оружие, он лишь говорил. Она настойчивее просила именно показать, а не рассказать, ведь он не видит её стойку. Селена никак не могла понять странной реакции Волка, словно он отстраняется от неё, когда она подходит ближе. Затем, когда он всё же взял её за руку и правильно вложил в него деревянный брусок, она почувствовала его напряжённость. С лукавством она поняла, что его напряжение — это мужское смущение. Пару лет одиночества здорово сказались на парне, он не привык ещё к обычным людям, давно не общаясь ни с кем, кроме бабушки Сильвии. А прикосновение к девушке казалось ему странным и необычным, точнее непривычным. — Я смущаю тебя? — спросила она, чтобы смутить его. — Нет. К чему это ты? — просто спросил Сан, но Селена явственно видела, как дрогнула жилка на его лице. — Не обращай внимания. Продолжаем, — она не могла противиться этому весёлому чувству, заставляя ворчливого молодца нервничать. Уж слишком её умиляло, как напрягались желваки на его скулах. Ну не дурное ли поведение с её стороны? А ещё её всё время отвлекал его хвост, за который постоянно цеплялся её изумлённый взгляд. Из-за чего Красная Шапочка то и дело получала бруском по рёбрам. Сан поначалу больше проверял её реакцию, медленно рассказывая основы нападения и защиты. Он бранил и издевался над своей юной ученицей, позволяя себе удовольствие насмехаться над слабым. Но он был крайне удивлён, что недооценил её, хоть и не высказал это вслух. Селена слабо отбивала руками его удары, но её тело превосходно уклонялось. Он чувствовал, насколько сильными и гибкими были её ноги, она хорошо уворачивалась, словно парила над землёй. Иногда её движения были неуклюжими, ноги заплетались, но порой она двигалась так быстро и плавно, словно лань. И Сан действительно поверил, что её россказни про постоянную беготню по лесу, прятки и скалолазание — не бравада, а правда. Через час Волк прекратил тренировку, сказав, что на неё хватит для первого раза. — Я была слишком ужасна? — улыбаясь, спросила Селена, тяжело дыша. — Я думал, будет хуже. Селена рассмеялась. И Сан неожиданно изобразил какое-то подобие улыбки. Не ухмылки, а именно улыбки. От этого лицо его вдруг показалось девушке очень милым, являя взору те самые ямочки на щеках. Она отвернула голову, сама смущаясь своей странной реакции. А потом снова смутилась, когда им пришлось залезть под приподнявшиеся корни дерева Нессура. И ниша внутри оказалась поменьше, чем предыдущая. Селена чуть напряглась — было до ужаса неловко ночевать в тесноватом полутёмном пространстве наедине с молодым сильным мужчиной. В прошлый раз хоть Минги был. Ворон, кстати, весь день не объявлялся в человеческом обличье. Они видели его пару раз, пролетающим над их головами, каркающим и явно указывающим путь, а потом он куда-то делся. И вот Селена неловко умастилась на земле на небольшом спальном мешке, натягивая по самые глаза капюшон и таращась в спину лежащему Волку. Тот как лёг, так больше и не двигался. И слова не проронил. Красная Шапочка ещё поелозила телом по земле, пока не наконец-то не уснула.

…

Она вздрогнула, разлепляя веки и быстро хлопая глазами. Что-то было не так. И Селена не сразу смогла понять, что именно. Воздух словно был иной, и сознание странно мутилось. Будто в голове была какая-то дымка, туман наваждения. А затем до ушей донёсся звук тихого прибоя, и Красная Шапочка мгновенно вскочила, садясь на ягодицы. Рот её открылся в немом восклицании, но звука так и не вышло из горла при виде удивительной картины. Она больше не была в тёмной нише под древом в лесу. Селена лежала на мягких перинах огромнейшей круглой кровати с натянутым прозрачным балдахином над головой. Тонкая чёрная ткань невесомо приподнималась от дуновения лёгкого ветра. Сама кровать была заправлена чёрными шелковым бельём, и Красная Шапочка впервые глядела на такой цвет простыней. А ещё она увидала сквозь матерчатый навес, что её ложе стоит… посреди песка? Да, огромная кровать стояла на песке в ночи, а рядом простиралась огромная вода, и тихие волны медленно били о берег. Селена никогда в жизни не видела моря, лишь читала о нём в книгах, но почему-то сразу поняла, что это оно. Она нервно огляделась назад, через прозрачный балдахин, но вдруг увидела тоже самое — воду. Она лежала на огромной круглой кровати посреди небольшого, совсем крохотного островка песка, а вокруг было сплошное море… Как это вообще было возможно? Красная Шапочка нервно закружилась на коленях по матрасу. Её глаза ничего больше не видели. Лишь кусочек земли, где возле кровати стояли воткнутые в песок длинные красивые факела, украшенные странными наконечниками. Да пару кувшинов с цветами стояли поодаль. Рядом наблюдался маленький столик, где стояла красивая корзина с фруктами и фужеры с бутылкой, явно вина. Селена встрепенулась и уставилась на своё тело. Её волосы были полностью распущены, а на ней самой — лишь длинный шёлковый халатик, такой белоснежный, выделяющийся ярким белеющим пятном на чёрных простынях. И больше одежды на её нагом теле не было. Девушка стыдливо схватила края одеяния, сильнее сжимая полураскрытый запах, где чуть виднелись груди. Она нервно накрыла и торчащую ногу из прорези халата. — Тебе нечего стесняться, моя невеста, — вдруг прозвучал рядом бархатный, такой обманчиво сладкий голос. Красная Шапочка развернулась на матрасе с невероятной скоростью, вздрогнув от испуга. И ужаснулась сильнее, увидев, что на краю кровати сидит сам демон Сонхва, сложив руки в замок на колене — одну ногу он закинул на другую. На нём был лишь чёрный длинный халат из шёлка, и всё. Но не было ни рогов, ни длинного хвоста, ни когтей. Он выглядел как обычный странный человек, и его голые ноги из-под запаха халата белели слишком ярким пятном на фоне чёрных одежд и простыней. Красная Шапочка вскрикнула и в панике отползла назад. Сонхва же не шелохнулся ни на сантиметр. — Давай поговорим, Селена, — сказал он абсолютно спокойно. Но вот у неё точно не было желания с ним болтать — она подорвалась как ужаленная, вскакивая с кровати, и выбежала, отмахиваясь руками от тканей балдахина. «Бежать!» — была единственная мысль, и Селена рванула куда-то прочь. Поразительно, но голые ступни отчётливо ощущали этот тёплый золотистый песок. Только вот вокруг него ничего не было — она стояла посредине малюсенького островка с кроватью посредине, а вокруг мирно шумело море. Красная Шапочка обежала всё, но сбегать было некуда. И она кинулась к воде, намереваясь проверить дно. Но даже не успела войти, как нечто невиданное будто швырнуло её назад. Она захлопала глазами, но уже видела, что снова лежит на той самой кровати. — Тебе некуда бежать в этом месте, — ровным тоном сообщил ей Сонхва, который так и сидел на краю, не сменив позы и не шелохнувшись. Селена аж до скрежета стиснула зубы и вновь рванула прочь. На этот раз в другую сторону, кидаясь снова к воде. Но увы и ах — секунда, и она вновь оказывается полулежащей на кровати, а не бросающейся в море. — Ты можешь повторять это снова и снова, пока не устанешь, но ты же не глупая девочка, — сказал Сонхва. — Я же не нападаю на тебя. Селена тяжело дышала. Она резко отползла на ягодицах назад, вжимаясь спиной в изголовье кровати, вся напрягаясь. Демон даже не дёрнулся, так и сидел, повернутый к ней полубоком, но и не посмотрел на неё. Он протянул руку к столику и взял оттуда корзинку с виноградом, закинул в рот себе ярко-зелёную ягоду, а затем бегло глянул на замершую как испуганный зверёк девчонку у подушек. — Попробуй сладкий виноград, — сказал он, протягивая ей корзину. — Нет! — даже слишком резко ответила взвинченная Красная Шапочка, вздрогнула от его движения. На её удивление, демон равнодушно убрал руку, сам продолжая наслаждаться спелым виноградом. Взгляд Селены упал на собственные ступни — они были идеально чистыми, хотя она только что бегала по песку. — Это всё морок, твоё наваждение, я не могу быть здесь, — прошептала она, нервно смотря по сторонам, но ничего кроме моря, ночного звёздного неба и балдахина не видела. — Это потому, что ты укусил меня? Поэтому можешь проникать в мой разум? — Вроде того, — меланхолично ответил Сонхва. — Но я хорош в иллюзиях — ты можешь не только видеть, но и осязать. А в реальности всё может быть намного лучше: я угощу тебя настоящим деликатесом, — он медленно повертел в руках виноградину, рассматривая её, как какой-то драгоценный камень. — Я много чего могу тебе показать. Гораздо большее для простой деревенской девчонки. Пробовала ли ты вообще вкуснейший шоколад, знаешь ли сладость южных фруктов и конфет собственного мира? — Ты хочешь приманить меня едой, как дворовую голодную собаку? — иронично хмыкнула Селена, отчаянно гася в мнимой смелости нарастающий страх. Что ей делать в сновидении? Она отчаянно щипала себя за руку, но ничего не чувствовала и не просыпалась. — Я тебе сразу скажу, демон, ты не добьёшься от меня согласия! Даже не старайся — твои слащавые речи не возымеют на меня никакого впечатления, я не поддамся тебе! Даже из принципа! Тебе не прогнуть мою волю! — Прогнуть? — Сонхва повернул к ней голову, и захотелось сразу поёжиться от этого загадочного пронзительного взгляда чёрных глаз. — Мне не нужно тебя прогибать, не нужно доказывать силу, чтобы самоутвердиться, как большинство ваших смертных мужей. Глупости. Я лишь предлагаю тебе выгодный дар и союз, моя невеста. — Я не твоя невеста. И мне ничего от тебя не надо! — горячо возразила она. — Тебе и не подкупить меня, чтобы ты там не обещал. Неужели ты думаешь, что я доверюсь демону и соглашусь на проклятую жизнь с ним? — Проклятую? — на губах Сонхва дрогнула едва заметная мягкая улыбка, словно её речи умиляли его, как взрослого — лепет малого дитя. — Подумай лучше, моя хорошая. Не суди также, как другие невежественные люди, не рассуждай стереотипами. Ты ведь не такая, я чувствую. Так будь умнее и гляди шире. — Умнее? Ты хочешь мной воспользоваться! Хочешь привязать себе и высасывать силу! Ты предлагаешь мне добровольное рабство! — И что плохого? Ведь это тоже самое, что и в обычной жизни, но мои условия в разы лучше. — Что? — невольно выпалила Красная Шапочка, испуганно смотря, как он вдруг сменил позу. Но Сонхва просто поставил обратно корзину на прикроватный столик, а затем отклонился чуть назад, опираясь ладонями об матрас. Ненастоящий ветер слегка развивал его густые шелковистые волосы, приковывая взгляд к слишком бледному, но такому пугающе красивому лицу. Без рогов он выглядел сейчас как нереально прекрасный человек, но эта идеальность пугала Селену до ужаса. — Подумай по-другому, посмотри иначе, — Сонхва чуть обернулся к ней, но всё также сохранял обманчивое спокойствие. — Почему тебя пугает связь с демоном, а с любым человеческим мужчиной — нет? — Ну ты сравнил! Это разные вещи, это… — Чем разные? — перебил он её своим вкрадчивым глубоким голосом. — Разве у женщин этого мира есть полная свобода? Что позволено мужчине, то не позволено вам. Ты не можешь остаться наедине с незнакомцем — сплетни разобьют твою репутацию и жизнь. Ты не можешь напрямую флиртовать с мужчиной или слишком открыто говорить — сплетни разобьют твою репутацию и жизнь. Ты не можешь завести ребенка без брака или переспать с кем-то без брака — сплетни разобьют твою репутацию и жизнь. И такова судьба у вас — быть зависимой от мужчины. Старые девы — это сплошные насмешки. Каждая младая дева старается побыстрей выскочить замуж, чтобы быть защищённой по жизни, иметь кров. А у кого не получается, те хотя бы ищут богатого любовника, чтобы не прозябать в нищете. Или сидеть обузой на шее семьи, нянчить миллион чужих детей. Такое тебе по вкусу? — Зачем ты мне это говоришь? — нахмурилась Селена. — Пытаюсь показать тебе вашу логику, — ответил Сонхва. — Ты не хочешь меня, потому что наивно боишься, полная предрассудков, вбитыми в голову вашими людьми. Но станет ли тебе легче дальше по жизни? Что тебя ждёт — муженёк-деревенщина? Будешь рожать ему по сопливому дитятке каждый год, пахать на всю семью, варить с утра до ночи супы и каши, горбатиться по дому, драить старые полы и чистить грязную печь? Такой расклад тебе нравится больше? — он улыбнулся ей, мягко так снисходительно. — Или другой вариант? Ты же моя невеста, женой перед всей магией Лихолесья мне станешь. Но не домашней рабой, не бесплатной служанкой и не маменькой для глупого мужлана. А любимой и желанной станешь мне, ведь я пылинки с тебя сдувать буду. Холить и лелеять, выполнять любой твой каприз. — Красиво стелешь, как настоящий демон, — Красная Шапочка с трудом выдерживала его пронизывающий, такой томный взгляд, но гордо держала голову вскинутой. — Но ты обманщик. Тебя ведь кровь моя интересует. Я тебе только ради этого и нужна. После ритуала привяжешь себе, будешь мной питаться, чтобы самому жить. — И что? — ответил он. — И что с того? Я не вру и даже не скрываю этого, что от тебя мне нужно. Разве это не честность? Разве ты не уважаешь, когда тебе не врут, а говорят только правду? — Ты подменяешь понятия и заговариваешь мне зубы! — выдохнула Селена. — Почему же? — спокойно спросил Сонхва. — Я предлагаю тебе выгодную сделку. Всё всегда требует какой-то платы. Думаешь, тобой не воспользуются другие? Вами, женщинами, всегда пытаются воспользоваться, это грустно, но это так, — всё тем же бархатистым тоном произнёс он. — Зачем же ещё мужики в селениях женятся? Чтобы прислужку себе халявную иметь да постоянное тело для своего удовлетворения. А потом и няньку. И так всегда было. Но что тебе может дать другой человек? С ваших селений? Даст ли он тебе благополучие, шикарную сытость? И то вряд ли. — Материальное — не так уж и важно! — быстро возразила Красная Шапочка. Сонхва снова улыбнулся этой снисходительной улыбочкой. — Глупости, — сказал он. — Так заговаривают вам зубы бедняки, у которых ничего нет, кроме жалкой души и старых ботинок, чтобы на совесть деве надавить. Но даже если свяжешь ты жизнь с богатым, он всё равно останется стереотипным мужланом. Ведь разве даст он тебе свободу, которая тебе так нужна? — Как будто ты мне её дашь, заперев в золотой клетке! — хмыкнула Селена. — Не существует полной свободы, как бы наивно вы в неё не верили, — печально усмехнулся Сонхва. — Даже я, сильный и вечно молодой, я и то несвободен. И ты не сможешь. Ты скажешь, Селена, что убежишь в леса, и не надобна тебя будет эта жизнь подле мужчины. Ты такая и есть, свободолюбивая и вольная по натуре. Но ты девчонка, и тебе придётся выживать и прозябать остатки своего существования в одиночестве, вечно опасаясь чего-то или кого-то. А я же могу дать тебе в десятки раз много большего, чем простой человек, простой муж. Я не буду попрекать ни одному твоему желанию, любому увлечению и фантазии. Делай, что хочешь. Я никогда не скажу тебя прекратить заниматься тем, что ты любишь, что ты позоришь меня, пятнаешь репутацию, как любой человек в селении. Они ведь все полны предрассудков, а я нет. Меня потому и бояться, что я просто желаю жить и получать любое удовольствие, не обращая внимания на других и их глупые устои. И я дам тебе волю в твоих желаниях к досугу. Предоставлю всё, что захочешь — самые редкие книги, самые умные. Или самые постыдные, если хочешь, — он улыбнулся. — Может, ты захочешь рисовать? Тогда получишь лучшие краски. Захочешь прекрасного скакуна — ты промчишься на самой великолепной лошади по любой тропе, увидишь красоты всего мира. Поносишь любое одеяние, от шикарного платья до мужского жакета, коль хочешь. Всё, что ты захочешь. Потому что ты дашь мне корм — свою магию, сделав меня свободным, пустишь меня в этот мир. А я в обмен покажу тебе весь этот мир, его блага и удовольствия. Это самая честная сделка и самая выгодная. Никто никогда не сделает подобного для тебя. Так какая разница, кто я? Демон или человек, если я положу тебе мир к ногам, чего не сделает ни один смертный мужчина? — Ты будешь питаться моей жизненной силой, — тихо возразила Селена, как-то неуверенно, растерянно его слушая. — Ты будешь высасывать из меня некую магию, что течёт в крови! — И что? — вновь спокойно спросил он. — Это единственная плата. Но чем сильнее я становлюсь, тем больше поддерживаю своей силой твою жизнь. Ты проживёшь в разы дольше любого человека, и благодаря мне же сохранишь молодость практически до конца, не превратившись в старуху. И всё это время я буду платить тебе за своё усиление стократ, выполняя любые твои прихоти, давая свободу в увлечениях. Ведь ты сама иная, — Сонхва снова так протяжно посмотрел ей в глаза. — Я чувствую это в тебе — непредвзятость и открытость миру, отчего ты страдаешь среди других людей. Тебя часто не понимают, считают нечистой и чокнутой, но у тебя просто душа рвётся к свободе и знаниям. Я же не закопаю это, как другие, а только буду поощрять твою жажду к настоящей жизни. Я ведь такой же раб, как и ты — и хочу свободы, хочу снять оковы и бродить по миру, наслаждаясь им. И мы оба способны в этом помочь друг другу. Как же хорошо он говорил, так увлечённо и утверждающе, что Селена в какой-то момент словила себя на мысли, что так внимательно слушает его и почему-то задумывается над его словами. Ведь в них есть логика… «Нет-нет!» — в ужасе замотала она головой. Нельзя поддаваться его сладким речам! Демон всегда обманет! — Тебе даже нечего мне возразить, — Сонхва заставил её вновь посмотреть на себя. — Ты упрямишься просто от страха неизвестности. — Но… но… — замялась Красная Шапочка, а затем вдруг сурово на него посмотрела. — Я уже знаю, что примерно за ритуал! Ты заберёшь мою невинность. А затем всё время будешь брать и брать! Какая уж тут свобода? Это многолетнее насилие! — Насилие? — Сонхва чуть скривился. — Насилие — это то, что тебя будет ждать с деревенским мужиком. Ты не будешь хотеть, но тебе всё равно задерут юбку и возьмут в старом сарае помимо воли. Но ты будешь в браке, и тебе некому будет пожаловаться на законного мужа, — красивое лицо демона исказилось в обманчивой грусти. — Ох, эти человеческие мужчины… Поверь, их всегда будет интересовать только собственное удовольствие. Они невежливы, грубы, ничего не соображают в ласках. Ты будешь только радоваться, что они это делают быстро — грубо толкнуться пять раз, сольют в тебя за минуту и захрапят тут же, повернувшись спиной. Может, первые года два ещё будут влюблённые пытаться хоть как-то баловать, но грубый бездушный секс с ними — это будет пытка и скука для такой, как ты. При каждом его слове, таком бесстыдном, щёки Селены стремительно покрывались румянцем. Она думала, что не робкая, но демон так легко говорил подобные интимные вещи, что она растерялась. — Но ты тоже будешь насильником, потому что я не хочу тебя и не захочу, — тихо промямлила она. — Но у нас с тобой всё будет иначе, — глаза Сонхва любовно прошлись по ней, и Красной Шапочке захотелось стыдливо поджать торчащие голые ступни и щиколотки. — Я покажу тебе, что такое настоящее удовольствие от близости. Ты полюбишь плотские утехи всей душой, растаяв под моими смелыми и чувственными ласками. Я покажу тебе истинное наслаждение. Покажу, что такое поклонение женщине и радость от её удовольствия. И ты растворишься в моей страсти и нежности, полюбив в ответ. Поверь, я заставлю тебя познать наслаждение, о котором ты даже не мыслила. Смертного мужчину интересует только собственное удовлетворение, его нужно лишь спустить в тебя и унять зуд в члене. Я же получу сам наслаждение оттого, что его получишь ты. Чем лучше тебе будет в постели, чем громче ты будешь стонать, чем сладче ты кончишь подо мной, тем легче твоя магия напитает меня. Селена совсем раскраснелась от таких бесстыдных речей, её грудь тяжело вздымалась. — Не хочу я никакой близости! Фу! Как мерзко! — выдохнула она, растерявшись и не придумав ничего лучше. — Гадости какие говоришь, развратный демон! Сонхва улыбнулся, практически ласково, его холодные тёмные глаза рассматривали её с какой-то томной поволокой. — Врёшь, моя чудная, — мягко сказал он. — Я вкусил тебя, впрыснул свой яд, и теперь могу проникать в твой разум через твои сны. И я вижу это в тебе — эту неуёмную, неудовлетворённую страсть. Эти интимные фантазии, что ты позволяешь себе в своей голове, мечты и дикие помыслы — оно есть в тебе, но ты отчаянно подавляешь свою низменную натуру. Ты наивно считаешь это тьмой в душе, но это не так. Это животное наше нутро, но оно не плохое, оно такое, какое есть. Эта страсть, желание к удовольствию делает нас живыми. Ты ведь в должных руках сможешь попробовать любую такую фантазию. Но ты хочешь и заботливого, и ласкового любовника, чтобы не навредил, чтобы чувственно всё было, а не грубо и бездушно, разве не так? Я же буду поклоняться тебе, как божеству. — Снова твои речи! — выдохнула Селена. — Заговариваешь мне зубы, демон! Не хочу я знать твоей ласки, и не… — Думаешь? Она не поняла, что он сделал. Кажется, когда Сонхва вдруг поднял руку и раскрыл ладонь, там лежал огромный красный цветок. Он легко дунул в него, и с лепестков сорвался огромный мерцающий клубок дыма, разлетаясь облаком волшебного тумана. В нос ударил сладчайший терпкий запах, пока не пропал. Селена захлопала глазами — перед взором слегка всё помутилось. А потом помутилось и в голове. Всё закружилось, а тело странно стало обмякать, становиться безвольным. Вокруг мерцали красные песчинки, как светящаяся пыль, а балдахин развивался над головой сказочными волнами-потоками. Внизу живота загадочно скрутило, каким-то непонятным, но таким сладким желанием. Селена смогла только выдохнуть, видя, как над ней вдруг склонилось красивое лицо демона с непроницаемой маской. Она хотела что-то сказать, но не вышло, особенно оттолкнуть его, когда он протянул руку. Холодные пальцы коснулись её грудной клетки, и от этого прикосновения Красная Шапочка ощутила сразу два чувства. Это замогильный холод его кожи, стремительно разливающейся по её. Но вместе с тем и неестественное возбуждение, растекающееся внизу живота и до кончиков пальцев ног. Сопротивляться никак не получалось — она ничего не могла сделать, просто смотря, как Сонхва кладет её на спину на кровать, как оказывается сбоку, прилегая совсем рядом. — Морок в мороке? Что ты наслал на меня? — то ли прошептала, то ли прошипела Селена, тщетно пытаясь сопротивляться. — Не бойся, — Сонхва протянул руку, невесомо оглаживая подушечками пальцев её щеку, медленно убрал волосы с лица, лаская её скулы, оглаживая подбородок. — Я просто покажу тебе маленькую прелюдию. Селена вроде паниковала, но загадочное наваждение сковывало тело. Она нервно увидела, как задрался её белоснежный халат, и взору открылись длинные белые ноги девушки. Пальцы Сонхва тем временем добрались до её уха, мягко оглаживая его, оттягивая и лаская мочку. — Это неправильно, — испуганно прошептала Селена. Кажется, на её на лбу мелкими бусинками уже блестел пот. — Я не хочу… — Мы не спешим, — ответил Сонхва тем же шепотом. — Твое тело знает, что это самое правильное, что произойдёт с ним за всю твою недолгую жизнь. Я покажу тебе то, для чего тебя создала природа, милая. Просто расслабься подо мной. — Ты не можешь надо мной надругаться перед ритуалом! — она попробовала прибегнуть к здравой логике, напомнить ему. — И это морок! — Ты права, это морок, но такой удивительно сладкий! — губы демона оказались опасно близко возле её щеки, шепча прямо в кожу. — Ты останешься невинной. А я просто покажу тебе кусочек наслаждения. — Нет! — Селена в ужасе попробовала вскочить, но почему-то не вышло. Она вдруг увидела, что её руки каким-то образом оказались задранными, а ноги расставленными. И её конечности обвили откуда ни возьмись появившиеся верёвки-лианы, на которых росли огромные красивые розы ярко-красного цвета. Цветы обхватили её запястья и щиколотки, превращаясь в прелестные оковы. Девушка дёрнулась, но тщетно. Но вдруг сильнее выгнулась, и странный стон сорвался с её губ, когда постыдное наслаждение отчего-то скрутило в промежности. — Что ты делаешь, чем ты меня отравил? — она была в ужасе оттого, что её тело так странно трясло, так хотело чего-то постыдного. — Прекрати… — Отчего же? Ты от меня где-то прячешься в Лихолесье, расстраиваешь меня… Так дай же поиграть, показать тебе, что я умею, — Сонхва мягко взял её за подбородок, разворачивая её голову в сторону, и вдруг припадая губами к её шее. Селену аж выгнуло всю от такого внезапного чувства. Она едва заёрзала, но смогла лишь глухо выдохнуть, вся краснея, ощущая, как демон нежно целует её шею, как уверенно ласкает губами, нежит ими, прикусывает тонкую кожу, чуть невесомо проводит языком, играясь. — Отпусти! — взмолилась она. — Не могу, — шептал ей Сонхва, лаская то шею, то ухо своими губами, томно нашёптывая, когда как его рука мягко коснулась её горла и стала медленно спускаться вниз, оглаживая ключицы, а затем опустилась на бока, гладя уже их над тканью халата. — Мы с тобой связаны. Ты — моя по праву, ты моя судьба. И этого не избежать. Ты моя ночная невеста — при свете дня не могу осквернить твоё существование даже своим взглядом, в котором, поверь, обожаема только ты, а в тени набираюсь смелости прошептать все свои нежности тебе, все слова любви… — его губы теперь прошлись по её скуле, но Селена нервно дёрнулась, не дав себя поцеловать, и почувствовала лишь мазнувшую влагу по щеке. — Ты рождена для меня, непокорная моя, — голос Сонхва стал горячим шёпотом, хотя его ледяное дыхание будто кипятило ей кровь, что было вообще невозможно. Его холодные губы снова и снова обжигали её кожу — демон развернул её лицо к себе и припал к приоткрывшемуся в протесте рту. Селена замычала, тщетно дёргаясь, но странный парализующий морок не отпускал. Сонхва чувственно целовал и посасывал её губы, с которых сорвался первый жертвенный стон, и Красная Шапочка обезволено откинула голову в его вторую подставленную ладонь. Демон стискивал ей затылок, заставляя замереть, и он оторвался на миг, чтобы заглянуть ей глубоко в глаза, словно в душу. От этого пронизывающего взгляда стало совсем не по себе. — Отпусти, — тихо-тихо прошептала Селена. — Не могу, мы созданы друг для друга, — его пальцы ласкали её лицо, губы быстро целовали ей подбородок. — Ты демон, а я человек! Мы никак не созданы! — Разумом же вижу, что человек ты, — выдохнул Сонхва. — Ну а говорить с тобой могу лишь языком душ, что не поймут другие, не поймут и сочтут безумцами, но на что мне они? Ты. Ты для меня только важна и нужна, Селена, кровь моей Халазии. Я хочу, чтобы ты стала изнеженной моими руками и испепеленной моей любовью. — Что ты вообще несёшь? — она заёрзала под ним, не совсем улавливая смысл его странных беспорядочных слов. Пальцы Сонхва словно проводили по её телу маленький разряд молний. Когда он касался её оголённой кожи, странное удовольствие разливалось по телу стремительной волной. Он гладил нежно, очень нежно, но требовательно, ладонь демона медленно спускалась вниз, пока не достигла девичьей груди. — Одной твоей жизни с тобой мне так мало, Халазия, — прошептал он ей. — Нестерпимо мало. Кажется, я даже придумал способ, как надолго сделать тебя нестареющей, быть тебе для меня нареченной навсегда. Это моё сокровенное желание: закреплю его проклятием умереть в чужих руках, а в твоих воскреснуть. Белый халат оказался распахнут в стороны, и ловкая рука демона заскользила по её обнажённому телу. — Прекрати! Прекрати! — взмолилась Селена, до ужаса смущаясь, задыхаясь, но почему-то была не в силах сопротивляться. Она заморгала, когда Сонхва вдруг дыхнул на неё, и марево перед глазами стало сильнее, сознание медленно вращалось, а по телу растекалась приятная нега. Красная Шапочка заторможено уставилась на нависающее над ней бледное лицо. На миг ей показалось, что она видит красные рога, но они тут же исчезли — Сонхва склонился над ней по-прежнему в облике человека. Он изучал, любовался её телом, и Селена растерянно наблюдала этот заинтересованный взгляд бездонных глаз. Касания Сонхва будто длились бесконечно долго, он ласково гладил её по груди, по животу, иногда чуть сжимая нежную кожу. Как вдруг он наклонился вперёд, и его губы коснулись её соска, и тихий всхлип предательски сорвался с губ. — Прекрати! — взмолилась Селена, тщетно пытаясь прийти в себя. Она зажмурилась, но перед глазами ещё был какой-то красноватый туман, а тело не слушалась. — Прекрати, демон! — У нас есть время до утра, пока ты спишь в какой-то защищённой берлоге, — улыбнулся он. Его язык мягко прошёлся вокруг привставшего соска, и Сонхва тут же потянулся к другой её груди. Его кожа, его губы были такими холодными, но Селена обманчиво чувствовала, как внутри неё разгорается пламя от таких дерзких прикосновений. Его пальцы мягко погладили её бедро, его ладонь чуть надавила, заставляя девушку шире раздвинуть ноги, открывая ему доступ, и мужская рука заскользила вниз по взмокшей от напряжения коже. Селена тихо ахнула, почувствовав как его пальцы коснулась её внизу, между складок. И ужас даже немного перебил неестественный морок и дурман наслаждения. Ещё никто не касался её там, она даже в фантазиях стыдливо представляла подобное. Впрочем, её вообще никто никак не касался, и все прикосновения демона казались слишком обжигающими, несмотря на его холодную кожу. — Прекрати, как ты смеешь! — воскликнула Селена, чуть не задыхаясь от возмущения. На миг наваждение даже спало, но Сонхва странно выдохнул, и красный туман вокруг них усилился. Сознание вновь помутилось, и бедная девушка застонала, роняя голову на подушки. Хотелось унять это непривычное тягучее чувство внизу, отдающее странной неудовлетворённостью. — Прекрати эту мерзкую игру! — позорно всхлипнула Селена. — Почему? — губы Сонхва коснулись её виска, оставляя на нём невесомый поцелуй. Тогда как его пальцы медленно прошлись меж складок, а затем принялись нежно массировать чувствительный бугорок её тела, средоточия нервов, заставляя раскрасневшуюся деву под ним заскулить ещё больше от стыда и странного, неправильного развивающегося наслаждения от запретных, таких смелых прикосновений. — Не нужно стесняться, между нами не должно быть стеснения и неловкости. Отпусти себя и растворись в ощущениях, я покажу тебе это тягучее наслаждение, — губы Сонхва остановились около её губ. Он попытался поцеловать её, но Селена, всхлипнув, отвернула голову, тщетно пытаясь освободиться от навязчивого морока. Но демон не прекращал двигать рукой внизу, и влажный звук отчётливо слышался сквозь шум ненастоящего прибоя. — Не робей, любовь моя, — Сонхва оставил чувственный поцелуй на её шее, а затем принялся оставлять медленные поцелуи-клевки на её плече, ключице, невесомые, как крылья бабочки. — Мы созданы друг друга, кровь Халазии. Ты познаешь меня и поймёшь. В твоих венах течёт сила, и лишь ей верно моё сердце. Пред тобой я как острие ножа, что становится мягким. И поверь, мой огонь тебя не обожжёт, а только согреет. Сонхва вдруг изогнулся и стал медленно спускаться по её телу, оставляя поцелуи на её туловище, продвигаясь вниз. Вначале его губы приласкали быстро грудь, затем скользнули по рёбрам, потом язык плавно обвёл дрожащий девичий живот. — Ч-что… что ты делаешь, прекрати! — взмолилась Селена, видя, как он опускается всё ниже, меж её разведённых ног. Она не так хорошо знала что-то о науке плотских удовольствий, но как-то поняла, что собирается делать демон, чья голова скользил вниз, к её промежности, а бесстыдный язык оставлял мокрую дорожку на коже. — Не смей! Не смей! — щёки Селены совсем зарделись, она отчаянно пыталась сопротивляться дурману в голове, но руки не слушались, дрожащие ноги казались безвольными и не могли даже сомкнуться. — Я тебя возненавижу за это! Это слишком! — Слишком что? Моё желание к тебе? Разве тебя кто-то касался так? — Сонхва коснулся губами внутренней стороны её бедра, так близко у промежности, и девичьи пальцы ног стыдливо сжались чуть ли не до судороги. Демон медленно посмотрел на неё исподлобья, пронзительно так, наслаждаясь её смущением. И странные тени пролегли на его лице. Он действительно казался сущей нечистью, коварным змеем, который собирался полакомиться запретным плодом. — Ты даже не пробовала, но уже боишься. Я покажу тебе, как бываю нежен. — Прекрати издеваться! — то ли взмолилась, то ли оскалилась она, тщетно выгибаясь — прутья из роз не пускали её. — О чём ты там говорил мне? Я возненавижу тебя! — Ох, — улыбнулся Сонхва, целуя уже второе бедро. — Обезобразь ты моё сердце, оно не разучится любить тебя в любом теле, моя Халазия. Отбрось ты мою любовь и назови её бесполезной — моё сердце всё равно будет биться в твою честь. Каждому твоему слову презрения я найду десять любовных; каждому твоему удару — я подарю поцелуй в ответ. Я не могу иначе. Я познал твоё предательство не раз, кровь Халазии! — тень горечи скользнула в его голосе, но рот всё равно улыбался в неискренней улыбке. — Сколько раз, когда я повернулся к тебе спиной, ты и твои продолжения наносили мне удар. Ты ищешь какую-то мнимую справедливость и свободу. Но твоя свобода и судьба — это я. Не бойся моего гнева, радость моя, я тебя прощаю. Ведь я люблю тебя. Я одержим тобой. С этими словами он склонился, припадая губами ей между ног. Вначале Селена в ужасе ощутила его нервный, восторженный вздох в своей промежности, словно её запах для него был блаженным ароматом. А затем сильный язык медленно заскользил там, внизу, заставляя выгнуться в пояснице. — Нет! Нет! — испуганно застонала Селена, тщетно брыкаясь. Это было неправильно, хоть и так хорошо. Но она должна сопротивляться этому мороку, она не должна поддаваться! Она завертела в ужасе головой, чуть не скуля от постыдных ощущений, пока демон нагло и уверенно ласкал её языком внизу. «Сопротивляйся». Чей-то женский голос вдруг прозвучал в её голове. Кто-то воззвал к ней — и приказал, и умолял, и это помогло. Селена вскинула голову, разлепляя веки. И красный туман неожиданно стал рассасываться, а видения перед взором дребезжать. Словно вторая картинка пробивалась сквозь первую. И вот она уже видит не красивую кровать перед собой, а поле из костей, и её тело лежит на огромном алтаре из черепов. И между её ног уже не человек, а демон в своём истинном обличье. Длинный костяной хвост вращается над ними, а в её промежности чёрная голова, из волос которой торчат красные рога с трещинами, в которых будто погас дьявольский огонь. — Нет-нет-нет! — завизжала Селена, отчаянно брыкаясь, хотя видение кровати у моря вновь вернулось перед глазами. «Сопротивляйся. Сопротивляйся. Не поддавайся ему! Выталкивай его из сознания!» — женский голос в голове звучал резонирующее, будто расходился на множество других девичьих голосов. И она сопротивлялась, отчаянно дрыгалась. Пальцы Сонхва на её бёдрах вдруг перестали быть нежными, а сильнее сжались, когти отросли, практически пронзая кожу, а язык задвигался быстрее. Но наваждение спало, никакого лживого удовольствия она не ощущала. — Нет! Я не твоя! — прокричала Красная Шапочка, и неведомая сила волнами прошлась по телу, словно ветряной поток пробежался по всем её венам, что-то рождая в ней. Что-то глубоко запрятанное в её крови.

…

— Нет! Нет! — завизжала Селена, в ужасе вскакивая и хватая ртом недостающий воздух. Но она тут же рухнула плашмя обратно на землю. Перед глазами всё ходило ходуном, вращалось, но она вроде узнавала потолок из земли и корней дерева Нессура, эту нишу и этих светящихся тихих сверчков. Однако ни сказать что-то, ни встать она не могла. Тело будто парализовало, а затем затрясло в конвульсиях. Боль пронзила каждую вену и мышцу, и лютый холод разлился от головы до кончиков пальцев ног. И это был неестественный холод. Словно последствия вторжения в тело чужой проклятой силы. Селена дрожала, её кожа мгновенно пошла мурашками, и дикий озноб заставлял стучать зубы как сумасшедшие. Какая-то влага растекалась по щекам, и она не сразу поняла, что почему-то из глаз льются слёзы. Как же холодно и страшно! Хотелось выть от безысходности от этого проклятого холода. — Эй?! Эй-эй! Что с тобой?! Очнись! Тёплые руки вдруг обхватили её, приподнимая над зёмлей. А над ней склонилось взволнованное лицо с волчьими ушами в чёрных волосах. — Селена, приди в себя, это какое-то наваждение! — Сан осторожно затряс её в своих руках, а потом мягко потрепал по щеке. — Господи, ты вся ледяная, как мертвец! Какого чёрта происходит?! — Демон! — всхлипнула она, наконец-то узнавая его и чуть приходя в себя. Но не до конца — её всю колошматило и морозило. — Его укус не прошёл даром, он ворвался в мои сны и пытался соблазнить… Я пыталась сопротивляться и очнулась… Как же холодно, как холодно… Мороз в лесу?.. — Нет, это видно последствия его вмешательства, — растерянно произнёс Сан. Он видел, что она не шутит, видел по её безумному взору и одновременно закатывающимся глазам. Ощущал, какая она неестественно холодная. Волк даже испугался на миг, отчаянно соображая, что делать. — Сейчас согрею, сейчас... — тихо прошептал он, кутая девчонку на своих руках в свой же плащ. — Сейчас… Сан напрягся, прогоняя волчью силу по венам. Его кровь была горячее обычной человеческой, как и само тело. И он медленно повысил температуру тела, как умел, превращаясь в слабую печку. Селена чуть не заскулила, прибывая в полуобморочном состоянии. Страх и холод мутили её сознание, и она растерянно поняла лишь одно: это тепло было её спасением. Её дрожащие пальцы сами вцепились под чужим плащом в полуобнажённые крепкие плечи, она вжалась всем телом в другое тело, такое сильное и горячее. — Только не оставляй меня, не отпускай! Прошу тебя! — слабо взмолилась Селена, вжимаясь щекой в волчью грудь. — Пожалуйста! Я умру, я замёрзну, не отпускай! — Не оставлю, не бойся, — Сан нервно хмурился, слушая её бессвязный бред. — Я согрею тебя, ведь я тоже создание магии. — Не отпускай только… Не хочу умирать… — Не волнуйся, не отпущу. И не говори глупости, ты не умрёшь, Селена. — Спасибо… — слабо прошептала она последнее, на что была способна. И устало уронила голову ему на грудь, а затем провалилась в беспамятство. Сан ещё какой-то время так и сидел, убаюкивая её в своих руках. Он хмурился, нервно смотря, как беспокойно подрагивают её ресницы, как тело то и дело дёргается в слабых конвульсиях. Он успокоился только тогда, когда почувствовал, как она обмякла и уже спокойно задышала. Кожа её перестала быть ледяной, постепенно приобретая нормальную температуру. Но Волк ещё боялся, сам перепуганный не меньше. Он осторожно уложил её на спальный мешок, стараясь не разбудить. — Т-ш-ш! — тихо прошипел он ей, убаюкивая, когда Селена нервно вздрогнула во сне, почувствовав, что горячие руки на миг перестали её обнимать. — Я рядом, сейчас согрею. Он пристроился сзади, сам растерялся, что ему было как-то непривычно, но всё же плотнее придвинулся к скрутившейся в калачик девчонке и осторожно приобнял её со спины, намереваясь и дальше делиться своим волчьим теплом. — Вот же свалилась на мою голову, — беззлобно хмыкнул он, пытаясь удобнее пристроиться. Селена снова что-то дёрнулась, всхлипнув во сне. — Мама… — вдруг донеслось до чувствительных ушей Волка. — Мамочка… Знала бы я, могла бы защитить… прости… Сердце Сана странно сжалось, внутри скользнуло непонятное ему чувство. Жалости? Сострадания? Горечи? Он уставился в её рыжий разлохмаченный затылок, задумавшись. Цена его волчьего проклятия — одиночество. И он всегда думал, что страдает от него больше других людей. Но так ли? У каждого своё одиночество и душевные травмы. Как и у этой обманчиво храброй девчонки. — Ты должен идти вперёд, даже если с тобой никто не пойдёт, — твердил сам себе Сан всё время. Но как бы не храбрился он, внутри чувствовал постыдное желание, чтобы кто-то был рядом, с кем можно было разделить это проклятое одиночество и страх неизвестности. И на миг эти цепкие испуганные чужие объятия вызвали в нём странные чувства — в этот момент Селена нуждалась в нём. Это был обман, и Волк сам понимал это, что парализованная остатками наваждения от демона, девушка инстинктивно пыталась согреться об его горячее тело. Но в его груди вдруг проснулось это странное необъяснимое чувство, оказавшееся таким важным, таким приятным и жизненно необходимым. Защищать, быть нужным. «Дурак сопливый», — Сан шмыгнул носом, отгоняя странные мысли, и плотнее прижался к спящей девчонке, всё так же продолжая её согревать от проклятого озноба. Она хорошо пахла, так сладко. Тонкий волчий нюх вдохнул аромат её волос и кожи, наслаждаясь ароматом, который мог чувствовать только он. И этот запах обещал Волку, что если он получит весь «источник», то растает в наслаждении. Сильные руки обвились плотнее вокруг девичьей талии, и Сан с наслаждением глубоко вдохнул запах Селены у её тёплой шейки. А затем он испуганно раскрыл глаза, изумлённо проморгавшись. «Какого чёрта?» — он нервно тряхнул головой и сглотнул слишком много скопившейся слюны под языком. Проклятые животные инстинкты до сих пор его самого пугали, проявляясь так внезапно. Сан закрыл глаза, злобно сморщившись. Надо попытаться уснуть, отдохнуть, а не думать о всяких глупостях. Чай не наивный мальчишка, чтобы в первую встречную на ровном месте влюбляться.