Порочная Красная Шапочка

Туман плотно обволакивал деревья, словно мягкий покров. Видимость была немного ограничена, и каждое дерево казалось загадочным силуэтом. Листья на ветвях, окрашенные в тёплые осенние тона — оранжевый, красный, жёлтый — словно маленькие огоньки, пробивались сквозь пелену загадочного тумана. Красная Шапочка уныло брела сквозь заросли, шмыгая носом. Ноги немного проваливались в рыхловатой земле, покрытой густым слоем опавших листьев. Шуршание под сапожками создавало ощущение уединения и спокойствия, и это немного успокоило девушку, и вскоре она свободно вздохнула всей грудью. «Ну не случилось же плохого? Убежала ведь! Так не унывай, соберись, тряпка!» Не зря она по всему селению скрывалась от этого Ким Хонджуна, чувствовала ведь, что он легко перейдёт рубеж. Особенно, когда она на дереве тогда пряталась и следила за ним, как он в её окно тайком пробрался ночью. Так бы и скрутил тогда на кровати в пустом доме. Селена давно поправила сбившуюся одежду, но снова нервно натянула ворот рубахи, где под тканью, на вздымающейся нервно груди уже красовался смачный засос. Словно позорная срамная метка! Что так и было, в целом-то… Хоть лукошко каким-то чудом сохранила, да сумка-мешок телепалась на поясе, где были какие-то мази и маленький блокнот. Приуныла девушка, потирая лицо, будто пытаясь согнать наваждение. Одно хорошо было, о чём всегда ей говорил дядюшка Джеймс — сильное душевное здоровье у Селены было, так легко её не ломало. Иначе давно скатилась бы она от постоянных слухов и злых разговоров про неё в деревне. А ведь настоящие проблемы давно были, уж пару лет, как взрослеть начала Красная Шапочка, как начала становиться сформировавшейся полностью девушкой. Обращали на неё молодцы внимание, ой как обращали. И лезли, что уж говорить. Да норов её буйный всех отпугивал. То словцом нелестным могла пройтись и обидеть тонкую да ранимую душу юнцов. А кто был понаглее и силой целоваться лез — на того могли с бруском накинуться, а иногда и кастрюлей зарядить. Отца её, купца, уважали, потому насилием никто не промышлял. Хотя кузнеца, огромного Джеймса, боялись ещё больше — он не раз отвешивал подзатыльников незадачливым ухажёрам. — Что ты такая унылая перед молодцами? — бурчал на неё иногда отец. — Ну хоть улыбайся шире зажиточным парубкам! Неужели не хочешь суженого? — Не хочу суженого, хочу широкоплечего, — отмахнулась Красная Шапочка, переводя всё в шутку. Отец её, не обладавший острым умом, не понял иронии, зато рассмеялся кузнец Джеймс, что в гостях у них бражку пил. — Не пропадёт девка! — хмыкнул он. — Нет в ней просто вашего тёмного в душе, не интересует пока глупое замужество без любви настоящей. Селена улыбалась ему, игнорируя возмущённые причитания отца её поведению. Да вот незадача — не совсем прав был старый Джеймс, и в самой Красной Шапочке было это нечто тёмное. Похотливое да развратное, чего она побаивалась сама. Вначале просто книжки срамные читала, пряча от отца тайком под лавкой. А потом её фантазия не на шутку разыгрывалась, как взрослеть начала. И представляла она себе ночами всякое странное… постыдное, непотребное да пикантное. Приходили ей в грёзах сладкие сильные молодцы, что медведя одной левой заваливали, а потом её на шкуру укладывали и ласкали всю ночь. Не раз Селена просыпалась мокрая и смущённая от своих же сновидений, а иногда смущалась и своим мечтам. Но даже в похотливых действиях в сомнительных грёзах её воображаемые герои были каким-то… чистыми и верными. Её выдуманные мужчины были ненасытными и дикими, но с ней обращались хорошо и ласково в итоге. В фантазиях, разумеется. Красная Шапочка быстро поняла, что как-то сильно отличается от других юных дев в деревне. И это саму её смущало в конечном счёте. Она побаивалась своих низменных желаний, понимая, что ей ужасно нравится думать о таком перед сном, представлять всякое похабное. Другие девицы в деревне краснели как рак только от невинной шутки на тему любви. А слово «член» так вообще могло заставить их грохнуться в обморок. А если бы понравившийся молодец кому-то отказал во внимании, то дева от нервов могла заболеть по-настоящему. Только был разлад во всей этой их разности. Как бы это объяснить?.. Вот Селена легко о таком думала, не робкая была по натуре. От мужчин взгляд не отводила, когда с ними разговаривала, даже сама засмущать в ответ могла. Нет, не кокетничала она, не соблазняла. Просто глаза в глаза смотрела, спокойно выдерживая взор даже самого сурового мужика. От этого многие приходили в замешательство, от того и укоренилось мнение, что она — возможная внучка ведьмы. Ведь остальные юные девицы смущались в присутствии более взрослых молодцев. Только вот незадача: когда до любовных дел доходило, всё было наоборот. Селена не могла и помыслить о физической близости без любви и достойного отношения. Она могла бы не раз воплотить в жизнь любую срамную фантазию, ведь парни легко на неё велись… Но не подпускала никого к себе. Была очень горда, воспитана и высокоморальна. Тошно ей было от того, что попользуются и бросят. Она с собой такое не допустит, вольная дочь леса! А кто в женихи настоящие набивался… тот «не тем» был. То слишком трусливым, то без юмора, то злой, то неумный… Всё не то что-то… Отец говорил, что она отговорки всё придумывает, носом воротит, так и останется старой девой, когда красота угасать начнёт. Его слова очень злили Красную Шапочку. Да без любви и клокочущих чувств в груди ничего она не хотела. И дико ей было видеть, как другие девы поддаются. Как, чуть выпив бражки на праздниках, целуются с молодцами в кустах. Некоторые и лапать себя дают откровенно. А бывало что и похуже — развлекались в сенях да погостах по-настоящему. Селене как-то сомнительно «везло» — она постоянно становилась свидетельницей тех картин, о которых другим знать не стоило. Но рот держала на замке, ни одну девчонку не выдала. Хоть видела, как некоторые потом страдают втихую, что замуж их не зовут, а ведь столько кувыркались тайком ночами! И странно ей это было — видеть этих девиц, так смущённо опускающих глазки днём, а ночью становившимися такими податливыми. Например, Изабель. Да, любила того дурака Седжона. Он этим пользовался и лапал её ночами вовсю, но замуж не звал. А та рыдала, вместо того, чтобы больше никогда с ним не заговаривать! А может, это не в них было дело, а в ней самой? Селена иногда боялась, что погрязла в смутных фантазиях, а в реального мужчину влюбится не сможет. Она всегда с удивлением смотрела на какую-то девчушку, которая рыдала взахлёб от первой неразделённой любви. И даже по-доброму ей завидовала. Та ведь что-то чувствует… Вот бы ей так… Влюбиться реально и ощутить это чувство. Но не было его, увы… Она даже не робела от мужского взгляда. Только один раз, недавно, от Лесорубов, но там и все женщины деревни вплоть до старых бабок не могли спокойно с ними находиться. Кстати, о Лесорубах. Заходили они ведь недавно, месяца три назад, принося кору волшебного дерева для продажи. Непростые это были ребята, ох, непростые. В их деревне тоже были мужики, но то просто дровосеки. Это же был лесной клан Белого Клыка, которых так гордо и называли — Лесорубы. Лесо-ору-у-убы-ы! Прям с придыханием произносили все в округе. Их и боялись, и презирали, и восхищались одновременно. Первое, потому что эти люди были на вид каким-то дикарями, напоминавшими кочевье да дикие племена. Они все носили амулеты, обереги, ожерелья. Красили лица боевым раскрасом. Ну а самое примечательное… не носили никогда верхней одежды. Лишь бриджи да штаны. Да, да! Во так. Их так и узнавали, когда в поселение заходили полуобнажённые сильные мужчины в широких шароварах, с голым торсом, лишь опоясанным ремнями да походными мешками. Лесорубы шутили, что им всегда очень, очень жарко. По слухам в них текла другая, отличная кровь, что согревала их даже в лютый мороз. И презирали и уважали племя Белого Клыка за их силу — за врождённую устойчивость к тёмной скверне и нюх на волшебные деревья. Лесорубы находили в Лихолесье особые такие деревья, из коры которых делали ограждения, что отваживали нечисть всякую от поселений с людьми. Да и вообще эти молодцы могли уходить в глубь страшного леса да приносить оттуда редкую древесину. А иногда и заказ на истребления всяких монстров брали, если вдруг подобное объявлялось. Но, к счастью, такое бывало очень редко. И вот, три месяца назад, зашла такая группа к ним в поселение поторговать да рассказать об удачной вылазке — опасного свихнувшегося медведя они завалили, что угнетал людей в последнее время. Мишка жуткий был, столько простых дровосеков да путников насмерть растерзал. А эти ребята втащили его тушу тогда, словно и не весила она ничего. Главарь их, огромный дородный мужчина Хо Сон Тхэ, поприветствовал старост, а затем представил им двоих своих родственников, которые впервые зашли на территорию Золотого Леса Фангорн. Это были троюродные братья Чон. Юнхо и Уён. Селена тогда нечаянно оказалась рядом, и её отец Питер попросил помочь ему показать свой товар новым гостям. Она видела, как другие девушки чуть сознания не теряли, оказавшись рядом с группой Лесорубов Белого Клыка. Кто посмелее был, тот хихикал да глазки строил диким красавцам, только молодцы оставались слишком невозмутимы. А как сами зыркнут — то вся спесь поубавиться не то, что у романтичных девчонок, так и у мужика зазевавшегося. Красная Шапочка сама чуть дар речи не потеряла, впервые засмущавшись, когда перед очами предстало столько полуобнажённых тел. Совсем нехарактерные одеяния для их нрава. И как назло, двое самых молодых встали возле неё. Первый из Чонов, некий Юнхо — был очень высоким, длинным. С округлыми глазами и живым насмешливым взглядом. Он словно в своей голове подтрунивал над всеми, но молчал. Второй, Уён, был внезапно обычного роста, когда как Белые Клыки отличались значительным ростом над обычным мужем. Хо Сон Тхэ быстро обмолвился, что родителей парня загрызли проклятые твари в лесу, он долгое время пробыл один зимой, в горах, пока его не нашли. И за это время сильно истощал от голода, чуть не умер, поэтому в итоге ввысь потом не вытянулся. Зато в силу всё ушло — по словам, он был один из самых сильных молодцев в их клане. Оно и видно было — Уён был жилистый да худой, но мышцы на руках имелись мощные, перекатывались под кожей от мимолётного движения. Да и вообще — тела у них были до ужаса неприличные какие-то. Поджарые, с прессом, с выделяющимися мускулами. Многие девчонки вообще впервые видели такие огромные «квадраты» на чужих животах. «Будто булки из печи приклеили, и они застыли», — неловко пошутил кто-то. Красная Шапочка и сама зависла, невольно захлопав глазами, когда эти двое стали перед ней. Ведь перед взором предстали два обнажённых по пояс тела, столь сильных и красивых. Торсы их были опоясаны какими-то ремнями — на руках браслеты да ленты, на широкой груди — амулеты диких племён. А ещё на лицах их был словно боевой раскрас — белой краской была обмазана нижняя часть челюсти, задевая и нижнюю губу. Это создало какой-то поистине иной, не от мира сего образ. — Вон ту ленту дай посмотреть-ка, — прозвучал над ней спокойный живой голос. Селена задумчиво подняла свои очи, и тут же встретилась с тёмными глазами молодого Лесоруба Юнхо. — Ту красную, как плащ твой, — уточнил он, явно думая, что она не поняла его с первого раза. Ох, и взгляд у него был! Вроде ничего такого, но пронизывало до мурашек! Красная Шапочка тайком читала одну поганую да срамную книжечку, где были волшебные Волки, что свою пару по запаху находили, а не по внешности. Вот этот молодец почему-то ей такое напоминал — вожака какой-то дикой стаи, что в лесу тебя учует по аромату одуванчиков в волосах. Или сирени. Или гортензии — кто его знает, чем там Селена могла пахнуть, всегда говорили, что цветами лесными, которые она то и дело собирает. И вдруг про это, как ни странно, почему-то решил уточнить этот высокий, поджарый Лесоруб: — Ты тритинью принесла с леса? — Что? — Селена вновь подняла на него глаза, и сама диву далась, как не опустила обратно, выдерживая столь непривычный взгляд. — Тритинья, болотница, она растёт недалеко от Лихолесья, — кивнул он на потайной карман её плаща. И до девушки дошло, что он видит, как торчат оттуда сухоцветы сиреневых цветков, что она ночью тайком собирала. Селена быстро глянула в сторону отца. Но, к счастью, тот разговаривал с другим Лесорубом, да и не услышал, что этот молодец сказал. Это хорошо, ибо не поощрял Питер такие её вылазки, кричал безбожно, хоть и контролировать её уже не мог. — Тайком ходит, — хмыкнул вдруг другой голос рядом, заставляя девушку вновь повернуть лицо к молодцам из Белого Клыка. Это буркнул второй Чон — угрюмый Уён, что до этого стоял, слова не проронивши. Селена на него уставилась, а он ответил тем же, зыркнул спокойно и тяжело как-то исподлобья, склонив голову. Краем глаза Красная Шапочка видела, как с соседнего дома за ними подсматривают Арабел и Дита, и при этой увиденной картине они ахнули и прикрыли ладошками рты. Они явно были в шоке, как Селена так прямо смотрит в глаза мужчине, тем более незнакомому. — Не бойся, не сдам, — вдруг первым нарушил странное молчание Лесоруб Уён, на плече он всё ещё держал закинутый топор в странной перевязи, хоть поза его была расслабленная. — Но ты это прекращай — шастать одна рядом возле Лихолесья, там давно не безопасно стало. — Не шастаю я туда, я чуть-чуть там… рядом… на секундочку… — тихо пробубнила Селена, делая вид, что очень заинтересована связкой хвороста перед носом. — Странненькая ты для этого поселения, выбиваешься как-то, — произнёс рядом первый Белый Клык — Юнхо, и Селена подняла на него вновь свои очи. Он был спокоен, чуть отстранён на вид, но глаза его загадочно поблёскивали. — Не лазь туда просто так. Опасный Волк там объявился, как мы думаем — настоящий оборотень. — Я и не думала, — уклончиво отмахнулась Красная Шапочка и поспешила ненароком отойти от странных ребят. Смущали они ещё что-то. И не опасностью, так исходившую от них. А этим загадочным диким образом, что всколыхнул её кровь отчего-то. Они даже приснились ей ночью. Молча в окно залезли, с горящими глазами, осторожно связали да на плечо закинули как мешок с картошкой и в лес утащили. Ей снилось даже то, что ей мерещится запах их тел — буйный, необузданный да какой-то животный. И в пещеру они её затащили, на мехах скрутили да в позе срамной разложили. А потом делали непотребные вещи, языками трогали, где нельзя, ласкали слишком очумело, а потом и сами заставили их же трогать. Рукой проводить по своим твёрдым животам, оглаживать, ниже спускаться… затем и вовсе по очереди меж стройных ног пристраивались да брали её так быстро, так сильно, так страстно, вдавливая в меха на земле… Бедная Красная Шапочка проснулась вся в поту и странно мокрая между ног. Она залилась краской до самых кончиков ушей. И быстро поспешила спозаранку в речке ледяной пойти искупаться, чтобы спесь эту и наваждение ночное согнать. Срамота-то какая! Впервые она такое представляла про живых, существующих людей, а не придуманных красавцев в своей голове. Как-то даже жутко ей стало, от такого разврата и тьмы в своей душе. И вот сейчас она брела по лесу, унылая, но уже успокоившаяся. Мечты мечтами, а реальность была иная. И вот это мужское внимание с утра чуть не лишило её невинности, а главное — чести и достоинства. Нет, она так не пеклась об этом, как все девы — что было странно для морали селения — но вот отдаваться так легко было гадко и позорно. Такие чувства, что на тебя ушат помоев вылили. Другая бы вообще душевное увечье получила, но Красная Шапочка была из стойких. И ведь многие были бы в восторге — тайком уйти с одним из Принцев! Он ведь не только богат был, молод, образован, но и чертовски симпатичный. Был бы он как на картинках в книжках её срамных — может, и залюбовалась бы. Но в реальности он только до ужаса оттолкнул её своей попыткой подмять под себя без спросу, взять, что хотел без согласия. Претило ей это всей душой — эти мужские попытки брать силой, не думая от твоих чувствах. Ненавидела такое она всем своим естеством. Это в книжках такое гадкое интересно и любопытно почитать, а в жизни — противно и кошмарно. И вот так, пока она брела по лесу в своих раздумьях, она наконец-то набрела на домик старой ведьмы. Красная Шапочка видела его в далёком детстве, будучи совсем малышкой. Она была уверена, что и не узнает ничего. Но почему-то узнала и поняла, что это обитель её настоящей бабушки. Да, он был такой, как в её старых, практически стёртых воспоминаниях: в волшебном лесу, среди древних деревьев и зелёных цветущих папоротников, стоял деревянный дом бабушки Сильвии. Этот домик, словно выросший из земли, был скрыт от посторонних глаз густой листвой и ветвями. Его стены были сделаны из толстых брёвен, обтесанных вручную. На них виднелись следы времени — взору предстали мхи и лишайники, которые придавали дому необычайно загадочный вид. Ветви деревьев переплетались над крышей, создавая естественный зелёный зонт. Крыша была покрыта соломой. Ветерок играл с соломенными стеблями, создавая успокаивающий шелестящий звук. Но Селена чего-то зависла. У неё всегда было какое-то странное предчувствие, которое никогда её не подводило. Она не могла сейчас здраво объяснить, почему решила не просто зайти, а тайком проникнуть внутрь. Но так она и сделала, едва слышными шагами стала зачем-то прокрадываться к дому, мягко ступая по траве. Это Красная Шапочка умела хорошо — утаиваться и красться. Научилась давно — то от отца прятаться, то от настойчивых ухажёров, то от других странных личностей. И вот она осторожно прошмыгнула в почему-то незапертые сени, а оттуда тихонько прошла в дом с другого входа. Селена изрядно удивилась — деревянные половицы в доме ни разу не скрипнули, они были как новенькие. Очевидно, старушка-отшельница очень хорошо ухаживала за домом. Либо это была её странная магия. Внутри дома, на удивление, не было страшно. Вполне уютно и тепло, и никаких тебе отрезанных голов свиней да висящих кишок кроликов, как любили в деревне её сочинять. Печь с дымоходом занимала центральное место в комнате. В ней остывали дрова, распространяя приятный запах дыма. Старинные ковры лежали на полу, а стены украшали резные деревянные панели. И вот осторожно, тихо-тихо, как прячущийся кот, Селена выглянула из-за дверного проёма в другую комнату, большую и светлую, из которой доносился слабый шорох. Она зависла, уставившись на какую-то широкоплечую фигуру возле стола у окна. Первые секунды её сердце отчего-то заполонила странная радость — на этой фигуре был такой же длинный красный плащ, как у неё! Совпадением это не могло быть! Красная Шапочка не знала, откуда мама тогда достала эту вещь, подарив как приданное. Но даже Селена понимала, что ткань необычная и очень добротная, ни у кого в селении такой не было. И вот она видела второй такой плащ и из точно такой же толстой ткани с едва видимым рисунком на нём! Но радостное восклицание «бабушка?!» не сорвалось с её губ: Селена успела погасить этот порыв, её глаза раскрылись в удивлении, когда фигура развернулась и пред ней предстал… мужчина. Да, это был молодой, крепкий на вид парень. Длинный плащ скрыл его фигуру, но можно было понять, что он широкоплечий, хоть и стройный. Из-под капюшона торчали чёрные космы. А взору предстало необычное лицо. У неизвестного были раскосые глаза с одинарным веком, прямой нос, острая линия челюсти и чуть втянутый подбородок. Его внешность даже можно было назвать очень интересной и необычной, только вот Селену явно это сейчас не интересовало. К счастью, человек не замечал прячущуюся и подсматривающую девчушку из дальнего дверного проёма. «Кто он? Где бабушка?» — моментально пронеслось в её голове. А незнакомец тем временем вдруг сам себе улыбнулся, вскинул руки в каком-то танцевально движении и… закружился. Да, он мягко и плавно закружился, смотря как разлетаются в движении подолы плаща, он словно любовался летящей красивой красной тканью. А Селена завтыкала в представшие взору стройные ноги в простетских коричневых полусапожках. Молодой человек подпрыгнул, вскинул руку, словно зерна в сторону отсыпал. Потом попрыгал назад, вращая подолами плаща, будто изображал движение крыльев птицы. «Он что… с плащом играется?! Дурачится?» Как-то так это и выглядело — неизвестный кружился, вращался и пританцовывал. Взору предстали его запястья, где на светлой льняной рубахе без рукавов сверкнули браслеты с фиолетовыми жемчужинами. В памяти вспылю нечто такое… Мама рассказывала, как старая Сильвия вылавливала в озере магических моллюсков Лихолесья и извлекала из них редчайших фиолетовый жемчуг, делая себе магические украшения. А ещё она вспомнила, как все говорили, что старая ведьма часто принимает мужской облик, чтобы безопаснее было. «Неужели… неужели это бабушка?» — с сомнением подумала Красная Шапочка. В это было сложно поверить! Но бабка, по слухам, была очень странная, а этот молодец и вёл себя странно. Но ведь расхаживал тут так спокойно в доме, плащ нацепил да браслеты, кружится вон что-то. Был бы это разбойник — баловался бы он так? Наверное, украл бы всё, запихнул в мешок и ушёл бы восвояси. А это может просто бабушкин хороший знакомый, если это не она сама? Тяжело было в такое поверить, глядя на молодого парня, абсолютно непохожего ничем на женщину. Но после такой её мысли, он вдруг сложил руки в замке, кокетливо оттягивая их и взмахнул назад ногой, словно девица в танце. Красная Шапочка зависла, глядя, как этот увалень таращится с довольной улыбкой на спавший по ноге подол плаща. Будто молодец специально изображал девчачий, такой женский жест. «Может, это всё-таки бабка?» — уже с некоторым сомнением подумала Селена. А неизвестный тем временем вдруг сам себе покачал головой, развернулся и вприпрыжку двинулся к кровати. Запрыгнул на неё одним махом, садясь в обуви на корточках. Завис на мгновение, что-то довольно улыбнувшись себе под нос. Затем пару раз крутанулся на одеяле вокруг своей оси, как-то быстро и по-животному. У соседской семьи ткачей в её селении был огромный пёс. Он очень любил прыгать на хозяйской кровати, кружась как полоумный, за что всё время получал от людей. Но стоило ткачам выйти из дома, как пёс тайком запрыгивал на кровать и скакал по ней, как полоумный. Вот примерно так сейчас Красной Шапочке и виделся этот молодец в таком же красном плаще — как дурная весёлая псина, которая тайком балуется на хозяйской кровати. Только разница с тем, что это был человек, крепкий и сильный молодец. Он вдруг прекратил, завис, явно что-то обдумывая. Затем откинул одеяло и плюхнулся на простынь. Подтянулся, уселся поудобнее, облокачиваясь о спинку и подушку. Ноги вытянул вперёд и сложил в замке руки на животе. А затем завтыкал на мгновение. Селена с удивлением таращилась на этого донельзя странного человека. Он явно о чём-то задумался, с какой-то довольной улыбкой, медленно обсматривая ковёр на стене напротив. Будто глазами водил путь по узорам на ворсистой ткани. Ступни его задрыгались вперёд-назад — он шутливо вращал ими, а пальцы на руках принялись перебирать друг друга, клацая по животу. «Как щенок какой-то, честное слово!» — подумалось девушке. Она вдруг заметила ещё одну характерную черту — неизвестный молча лыбился в пустоту, не размыкая губ, что-то себе фантазируя в голове. И на щеках его при улыбке проступили характерные ямочки. Это было… мило. Отчего так подумалось Селене. «Юродивая метка», — бурчали некоторые в её селении, но самой Красной Шапочке это казалось чем-то ужасно милым и хорошеньким. Она сама не осознала, как непроизвольно улыбнулась в ответ, разглядывая издалека это довольное лицо в красном капюшоне. На миг ей передалось чужое озорство, и Селена с умилением смотрела, как неизвестный дрыгает ногами, как чешет живот в задумчивости. Зависает, о чём-то задумавшись. А потом его рука быстро задирает рубаху, обнажая часть твёрдого, сильного живота, и пальцы ныряют под кулиску брюк, накрывая своё естество ладонью и начиная медленно надрачивать свой половой орган с отстранённым выражением в глазах. Улыбка как появилась, так и сползла с лица Красной Шапочки. Она просто обомлела, по другому и не скажешь. Всё, что угодно она была готова лицезреть, даже танцующие грибы в этом доме, разговаривающих медведей да висящие кишки. Но никак какого-то молодого мужика, который вдруг решил ублажить себя от скуки на старушечьей кровати. Селена застыла как вкопанная, почему-то гипнотизировано уставившись на эту картину. Ей бы бежать сломя голову, но ноги странно приросли к полу, а взгляд приковался к чужой руке, что сейчас плавно водила вверх-вниз по обнажённому члену. Неизвестный молодец чуть откинулся назад на подушки, изогнулся в пояснице, томно прикусив нижнюю губу. Он оттянул чуть вниз свою брюки, вытаскивая свой орган наружу, и медленно ласкал себя сам, о чём-то мелонхалично размышляя. Красная Шапочка как завороженная наблюдала с совершенно новым видом интереса, как молодец сжимал себя в кулак, его веки подрагивали в такт, пока большой палец водил по головке его члена, размазывая какую-то жидкость. Он вёл себя тихо, играя сам с собой. Фантазия в голове, которую он явно себе создавал, заставляла его действия то ускоряться, то замедляться до дразнящего рывка. Но вдруг его голова упала набок, глаза приоткрылись, бездумно блуждая по стене. И тут взгляд его лениво остановился на дальней дверном приёме, где в тени торчала чужая голова в красном капюшоне. — Твою ж мать…! — молодец как гаркнул с перепуга, что стены чуть не задрожали. Он встрепенулся в ужасе, подпрыгивая на матрасе. Селена же от страху рухнула на пол, сама взвизгнула и нырнула за дверь, зачем-то закрывая руками голову. Она посчитала про себя до трёх, а затем… зачем-то опять выглянула из-за дверного проёма. Неизвестный парень в красном плаще натянул одеяло себе практически до подбородка. Увидев вновь её макушку, он впился в лицо девчонки взглядом, каким-то уже совсем не ребяческим и весёлым, а достаточно тяжёлым. Селена испуганно глотнула слюну и на карачках попыталась уползти обратно в другую комнату, но не шибко успела. — А ну стой! — рявкнул громкий голос ей вслед. Так властно и немного грубо. Красная Шапочка зависла, растерявшись на мгновение. — А ну иди-ка сюда! — теперь голос стал сердитым и серьёзным, доносясь из-за двери. — Иди, иди, давай! Выходи! Что прячешься, не гоже подсматривать! Выходи, а то худо будет! — сказал он уже не громко, но что-то такое было в его тоне, что стало как-то не по себе. И вообще ей бы удирать реально, ведь нутром чувствовала странное, но Красная Шапочка сама с себя была в шоке — её ноги медленно развернулись, и она неловко вышла обратно в комнату, представая пред ясные очи неизвестного. Она сделала пару робких шагов и невольно застыла на середине пути, её руки нервно обхватили лукошко с гостинцами. Но приблизиться вплотную оказалось страшновато. Неизвестный тем временем вылез из-под одеяла, поменяв позу на более расслабленную (а может это была и бравада). Он выпрямил спину и опёрся ею об спинку кровати. Но не встал. И зачем-то сгрёб одеяло в зоне паха, накидывая туда больше ткани, ноги же его остались полностью укрытыми. Молодец уставился на неё во все глаза, и взгляд его был какой-то странный. Такой пронзительный, изучающий, практически не мигающий, будто в душу тебе глядели. Когда Селена подглядывала за ним, он был похож на дурашливого щенка, а сейчас его образ в корне поменялся — лицо его стало суровым, чёрные кустистые брови чуть хмурились, рот плотно сомкнулся, и губы казались визуально тоньше, их уголки несколько опустились вниз в кривящемся жесте, делая незнакомца несколько пугающим. — Ты кто такая? Почему там пряталась? — сурово спросил он. — Воришка, что ли? — Не воришка я! — тут же искренне возмутилась Красная Шапочка. — Я сюда целенаправленно в гости зашла! А потом… это… в комнату прошла, — она аж заикаться стала от внезапного смущения, — а тут… это… я это… постеснялась сразу окликнуть, когда вы заняты были! Неизвестный молодец невольно шмыгнул носом, словно резко попытался так унять собственное какое-то неприятное чувство, и пальцы его на миг дрогнули, плотнее сжимая одеяло на паху. Но его глаза быстро вспыхнули диким огнём, и он явно решил, что лучшая защита — это нападение: — Так и осталась подглядывать, негодница? Извращенка, что ли? — Я?! — Селена чуть не задохнулась от возмущения. — Кто бы говорил! Это не я тут непотребством занималась! — Каким таким непотр… — на миг его голос стал возмущённым, чуть ли не высоким. Но парень быстро очухался, и снова сказал очень серьёзно. — Какая разница, что делает хозяин в собственном доме? Тем более, от скуки в постоянном одиночестве? Неизвестных это не должно волновать! — Х-хозяин? — напряглась Красная Шапочка, — Вы-ы? Разве это не домик старой ведьмы? Я же к ней шла, я уверена, это был её дом! Я помню с детства, он не изменился — бабушка Сильвия всё таким и сохранила! И даже ковер такой, какой в моей памяти остался, — она указала пальцем на висящее красное полотно с рисунками, и неизвестный неосознанно проследил за её пальцем взглядом, но затем вновь уставился на неё. Его чёрные глаза как-то пристально впились в её красный плащ, быстро рассматривая структуру ткани. — Бабушка Сильвия? — пробубнил он себе под нос, а затем снова нахмурился. — Да, бабушка Сильвия! — не сдавалась Красная Шапочка. — Где она?! Почему вы здесь живёте? — Потому что я есть Сильвия, ведьма этого леса, — вдруг абсолютно уверенно сказал молодец. — Чего?! — растерялась Селена, уставившись на него, как на безумца. — Я умею принимать мужской облик, частенько так делаю. Об этом знали многие в деревнях поблизости, — спокойно отозвался он. — Так проще, так безопаснее, и другие мужланы боятся просто так ввалиться в мой дом. Селена удивлённо вытаращилась на него. Она, конечно, слышала этот слух, но не верила в него также, как и то, что её бабка насылала ураганы и хворь на деревню. Сильвия ведь лечила всех, кто просил. И сплетни гласили, что у неё тут жуткая клоака, чуть ли не пещера бесов, а дом выглядел милым и достаточно уютным. Ну, на первый взгляд. И этот широкоплечий молодой человек в красном плаще на кровати уж никак не походил на старую бабушку. — Что вы меня так разыгрываете, будто мне всего лишь пятая весна пошла? — она сощурила свои глаза, хмуро на него смотря. — Такое невозможно! Он в ответ спокойно приподнял свои брови. — Типичный человечишка! — хмыкнул молодец, зачем-то надвинув плотнее капюшон на лоб, хотя сделал это в неприметном жесте, будто почесал висок. Его глаза снова приковались к красному плащу Селены, а затем вдруг уставились прямо ей в лицо, особенно рассматривая глаза. Это было не очень-то прилично — вот так просто пялиться на молодую девицу, и в их кругах считалось плохим тоном. Впрочем, в его странном взгляде не было пошлого созерцания, казалось, он что-то размышлял. — Так где бабуш… — Ты Селена, да? — перебивая, вдруг сказал он, и Красная Шапочка невольно приоткрыла рот, не ожидав услышать своё имя. — Ты внучка моя, да? К бабке своей наконец-то пришла? Вот так встреча, внученька! — Ч-что… — она на миг замялась, а затем с подозрением сощурилась глаза. — Откуда вы знаете моё имя? — А ты у меня тугодумная выросла, — хмыкнул он. — Я ж сказала, я бабушка твоя, Сильвия! Если ты, конечно, моя внучка Селена. Нет, в это определённо невозможно было поверить, что этот половозрелый статный самец — прости, Мироздание, за выражения — её родная бабка, да и вообще женщина! — Если бы ты был моей бабушкой, — хмыкнула она. — То что, внучку не узнал бы? Чего спрашиваешь? — А мы что с тобой общались? — спокойно возразил он. — Я тебя видела давным-давно, ещё когда ты под стол ходила. А теперь перед мной уже девица статная! Конечно, не совсем признала! Только вот вижу — плащ как у меня, а это редкая отменная ткань, — он обхватил край своего плаща, быстро потрясши его, показывая на схожесть, а затем добавил: — И глаза как у меня — зелёные, редкие в этих землях, такие часто указывают на силу магии в крови! — А у тебя сейчас-то тёмно-карие! — тут же буркнула Красная Шапочка, не совсем вежливо кивая головой на него, намекая на его лицо. — Вот же неурядица-то! — Это потому что я в другом образе! Совсем глупышка, что ли? — последовал невозмутимый ответ. — Магия сложная штука, вот и сделала привычный цвет глаз, превращая меня в красивого молодого парня, всем на загляденье. — Красивого парня? — Селена не сдержалась, нечаянно скривив лицо, и это выражение заставило сидящего на кровати возмущённо вспыхнуть: — Не понял?! Я что некрасивый?! Я же очень красивый! — возмутился незнакомец в какой-то детской обиженной реакции, но тут же попытался взять себя в руки, и уже более спокойно фыркнул: — Невежа ты, внученька! — Я не верю, что вы — моя бабушка! — Красная Шапочка сощурилась, но сказанное произнесла уже как-то неуверенно. — Разве такое может быть? Магия действительно может творить подобное? — Магия много чего может! — кивнул он ей, а затем насмешливо добавил: — Если я не твоя бабушка, то откуда я бы о тебе знала? Разве не скрывали в деревню информацию, что ты внучка старой ведьмы? И маму твою, Джулию, тоже ведь сиротой считали? Красная Шапочка зависла, удивлённо воззрившись на неизвестного молодого мужчину, говорившие такие вещи. Это было странно, но разве мог, действительно, кто-то другой знать подобное? Только её отец и старый кузнец Джеймс детально знали всё! Неужели, это правда её бабушка в мужском обличье сидит перед ней? Молодец тем временем чуть подвинул красный капюшон на лбу, склонил голову, внимательно рассматривая застывшую девчонку в паре метров от себя. Он по-прежнему так и сидел под одеялом в кровати, обутый, с капюшоном на голове, весь укатанный, как в коконе. Лишь чёрные космы торчали из-под ткани, обрамляя острое лицо. — Ну что ж ты стоишь, как неродная? — хрипло сказал он ей, а затем вдруг протянул руку и указал на стул возле кровати. — Садись же рядом, милая внученька. Поговорим, моя хорошая. Селена чуть напряглась, явно не желая подходить к неизвестному молодому мужчине. — Не стой, как истукан, садись, — повторил он, а затем в его голосе скользнули какие-то стальные нотки, и он повторил в третий раз, но уже достаточно властно. — Садись, Селена. Её это сильно напрягло, она вообще не любила эти приказные тоны у мужчин, как они часто любили делать. Что-то её сильно настораживало. Но Красная Шапочка не знала, почему сейчас поддавалась, почему позволила себе быть кроткой и зачем-то всё же пошла к нему. Неловко присела на край стула рядом возле кровати под немигающим взором этого загадочного молодца, доказывающего, что он её родная бабушка. — Сядь ближе, — притворно ласково протянул он, смотря на неё в упор. Она опять почему-то подчинилась, придвигаясь чуть ближе, практически упираясь коленками в кровать. Собственные руки плотнее обхватили лукошко на бёдрах, и это не укрылось от его взгляда. А ещё она смогла теперь рассмотреть его так близко, отмечая чуть медовый оттенок кожи, одинарное веко и россыпь веснушек на шее сбоку, выглядывающей из-под ворота красного плаща. Она также отметила, насколько широкие у него плечи по сравнению с ней, какая выраженная линия челюсти. И на миг ей показалось, что под капюшоном вверху что-то отчётливо пошевелилось. Словно у него на макушке были уши. Но это же бред? Уши не могут быть так высоко. Молодец хотел что-то сказать, даже приоткрыл рот, как вдруг замер с приоткрывшимися губами. Его взгляд мгновенно упал на коленки девушки, уставившись на них. Нет, он не мог их видеть обнажёнными через подол длинного платья, поэтому Красная Шапочка растерялась, не совсем поняв, что это за реакция такая была. — Зачем ты пришла ко мне, внученька? — медленно спросил он, бегло глянув на неё, будто сам вышел из оцепенения. — Какими судьбами? И с кем ты пришла? Не одна же. — Нет, я одна, — сказала Селена, а потом подумала — не сглупил ли она, так быстро в этом признавшись. Но, вздохнув, сказала как есть: — Почему ты спрашиваешь, бабушка? Разве не ты послала за кем-то в деревню? Просила принести тебе особый дар, и чтобы обязательно его притащила юная невинная девица? — Я? — скривился парень как-то совсем по-смешному, а потом, опомнившись, быстро нацепил невозмутимую маску на лицо, и продолжил с самым серьёзным видом. — В первый раз слышу. Зачем мне девицу к себе просить? Тем более невинную? Я бы опытную просил, если что, — он снова осёкся, едва скривился и поспеши добавить: — Говорю, внученька, не понимаю твоих слов. Ты сама это придумала или кто сказал? Почему ты вообще одна? Кто провёл тебя в Лихолесье?        Красная Шапочка напряглась от того, что он уже в третий раз странно глянул на её коленки, постоянно зависая на них и с трудом отводя тёмные глаза. Она вдруг ощутила в нём какую-то перемену. Будто молодец изрядно напрягся, и что-то стало его волновать, а его губы периодически поджимались, он явно сдерживался, чтобы не напрягать сильно челюсть. Взгляд его стал тяжёлым, чуть отрешённым. — Старосты так сообщили, — протянула Селена, несколько напрягаясь под его блуждающим взором. Она поведала, как было: — Наши мудрецы сообщили, что пришло тайное письмо от старой рыжей ведьмы, что в Лихолесье живёт. Мол, это она страшный неурожай насылает. И прекратит она, если ей передадут одно нужное колье с камнями да редкие травы. И пусть принесёт его молодая нетронутая дева. Вот… меня и отправили одну в Лихолесье. К тебе. Подозревая, что я твоя внучка, хотя доказать это никто не мог. Одна бровь молодца моментально взлетела вверх. — Что за ересь? — не сдержался он. — Это же звучит так, будто от тебя избавиться захотели. Кто в здравом уме отправит юную девчушку одну-одинёшеньку в магический лес? По дороге могли схватить разбойники, а здесь — задрать дикие звери! От тебя что реально избавиться захотели? Ты что-то натворила, а? — хмыкнул он. Красная Шапочка прикусила губу, силясь унять эмоцию. Он ведь озвучил вслух то, в чём ей так не хотелось признаваться самой себе, и что-то тёмное разлилось в её душе. — Возможно… — тихо сказала она. — Кого-то надо было отправить по требованию. Кем-то надо было пожертвовать, вот и выпал выбор на меня. — Почему? — искренне удивился парень, вновь поправляя капюшон на голове. — Ты что — самая юродивая какая-то в своём селении? У вас там все такие красотки или невероятно светлые умы? — Что? — она совсем не поняла его. — Ну… — он задумался, пытаясь пояснить, а затем беспардонно выпалил: — Ты выглядишь хорошенькой очень, молодой и свеж… пышущей юностью. Таких любят, таких быстро прибирают к рукам. Если такой лакомый кусочек отправили на заклание, то у вас там что — вся деревня в таких хорошеньких девицах? Иль у тебя настолько дурной характер, что всем невыносимо стало? А, внученька? — последнее слово он явно добавил, задумавшись на секунду. — Не знаю, наверное, действительно скверный характер, — мрачно, тихо так отозвалась Селена. — Дело в банальном — подозревали меня всё же в связи с тобой, как и маму мою. А ведьмина кровь для них — сущее проклятье. От такого сразу пытаются избавиться. Ведь это кошмарно, это немыслимо для спокойной людской жизни. — Глупости какие! — хмыкнул парень в красном плаще, криво улыбнувшись. — Это всё людские предрассудки! Ведьма обладает силой, и её женские потомки — тоже! Таким должны поклоняться, уважать, ведь они могут помогать либо, наоборот, злобно отомстить, если их не уважать. — Только в реальности всё не так! — воскликнула Красная Шапочка, несколько более злобно, чем хотелось бы. И молодец осёкся, хмуро уставившись на неё. А Селену словно бес какой-то дёрнул за язык, и на вдруг не сдержалась, гневно продолжая: — Что ты вообще обо мне знаешь, а? Что даже не уверена, я ли это, и почему я здесь оказалась? Почему за столько лет ты не пыталась к нам прийти, как-то связаться? Не то, чтобы помочь, а просто спросить, как дела? Как вообще поживает твоя кровь, которую ты бросила беспризорником в обычной деревушке?! Ты хоть раз вспоминала о нас? Неужели у тебя не болело сердце? — голос её вдруг дрогнул, и она сама не могла понять своей реакции. — Ты хоть знаешь, какового это? Быть вечным изгоем просто так, ведь тебя в чём-то подозревают? Конечно, ведь ты знаешь, сама ведь ушла! Так почему нас не пыталась никак не защищать, хоть словом поддержки? У тебя хоть что-то вообще дрогнуло, когда мама умерла? — тут её глаза уже невольно заслезились. — Ты хоть плакала, когда узнала, хоть как-то горевала? Ты даже не пришла тайком на похороны. Ты даже ни разу не спросила, не узнала, как твоя внучка одна-одинёшенька живёт, сиротой несчастной практически, ведь отцу не стало до неё дела! Ты же всегда одна, так разве не понимаешь, каково это — быть одной в жестоком стаде? Но ты ни разу не вспомнила обо мне, не говоря уже о милой, моей нежной маме… Красная Шапочка резко замолкла, вдруг понимая, что её несколько понесло. Она нервно шмыгнула носом, и поспешила быстро вытереть рукавами почему-то увлажнившиеся глаза. Да что это с ней? Это было совсем непривычно для неё. Она быстро глянула на застывшую фигуру перед собой. Молодец смотрел на неё очень странным, непонятным взглядом. Казалось, на миг суровая надменная маска лопнула, являя взору мимолётное искреннее удивление. Но затем он быстро придал лицу невозмутимое выражение, и спокойно сказал: — Всё не так однозначно, дитя. То, что ты многое не знаешь, не делает меня чудовищем. Может у меня были причины на то. И что значит защита от страданий? Страдания — не так плохо, как ты думаешь. Они закаляют нас, делают более стойкими, спокойными и опытными. Страдания воспитывают характер и ужесточают к жизни. — Страдания закаляют характер? — иронично хмыкнула Селена. — Это в книжках мудрецов так бывает! Но зачастую страдания и боль обнажают тёмную сторону личности, озлобляют и разрушают душу! Сильных волей людей, на самом деле, так мало! И… — она резко осеклась. Потому что на миг ей показалась, что в чёрных глазах напротив мелькнул какой-то красный огонь. Такой дикий и безудержный, практически животный. Но быстро погас. Или ей показалось? Хотя одно Красная Шапочка видела точно — молодой человек снова уставился на её коленки, уже неприкрыто, просто вылупившись на них. На его лице заиграли желваки, будто он пытался с чем-то справиться, побороть нечто в себе, отчаянно сдерживаясь. Это изрядно напрягло, особенно видя, как вдруг чего-то стали раздуваться его ноздри. — Ты ранена? — вдруг спросил он каким-то невероятно глухим, сиплым голосом. — Ч-что? — Селена напряглась от такой его разительной перемены. — Р-ранена? — Я чувствую кровь. Слабо, но чувствую, — протянул он, тяжко выдохнув. Взор от её ног в платье он по-прежнему не отрывал. — Ах, это… — девушка растерялась ещё больше, почему-то сильно напрягаясь. — Колено одно разбила в лесу, споткнувшись и сильно упав. Там ссадины, царапины, но ничего страшного. Что она упала, удирая от похотливого принца, Красная Шапочка решила не уточнять. Но её жутко смущало происходящее именно сейчас. Мужчина в капюшоне вдруг слегка приоткрыл рот, зачем-то быстро облизнувшись под губами. И на миг Селене показалось, что она увидела чуть удлинившиеся клыки в его рту. Она захлопала глазами, пытаясь осмыслить увиденное, но молодец сомкнул губы и резко глянул ей в глаза. Тут ей стало совсем не по себе, потому что взор у него был какой-то чуть помутневший, и молодой человек тяжело так, глубоко вздохнул. Его ноздри нервно раздувались. — А ведь ты тоже не доказала, что ты моя внучка, — загадочно протянул он, мрачно уставившись на неё, совсем не мигая. — Вдруг ты просто похожа на её, а плащ вообще украла, а? — Что? — Селена напряглась от столь разительной перемены. — Не врала я! И не крала ничего! И даже так, как я могу доказать, что я — это я? Кроме слов о своей матери, что знаю только я. Также как и ты пытаешься доказать, что ты моя бабушка в теле молодца! — Ты легко можешь доказать мне, — на его губах дрогнула едва уловимая хитрая улыбка. — Я же ведьма, как никак. И свою родную кровь определю по вкусу мгновенно. Стоит ей только коснуться кончика моего языка, и я определю сразу — родная ты мне или нет… — Чего? — брови Красной Шапочки взлетели вверх, но тут она испугано выдохнула, когда молодой человек на кровати резко дёрнулся к ней, что она и глазом моргнуть не успела. Мужская широкая ладонь мгновенно накрыла её бедро, а затем скользнула ниже, к коленке. А чужое лицо опасно оказалась рядом, так, что в этих тёмных глазах Селена полностью смогла разглядеть рисунок радужки и какие-то чуть продольные зрачки. «Такое бывает?!» — пронеслось в её голове, но она лишь гневно воскликнула: — Ты что делаешь?! Убери руки! — Не руки, а руку, — мягко произнёс молодец, но, на удивление, всё же убрал руку, будто её испуганный окрик чуть привёл его в чувство. Но наклонившееся тело он не вернул в исходную позицию, продолжая сидеть полубоком. — Чего ты, внученька? У тебя же царапины на колене, по твоим словам. Мне нужна лишь капля крови, чтобы проверить. Всего одна. Я же не полезу тебе под юбку, хоть я и твоя бабушка, — он медленно склонил голову, и взгляд его стал совсем каким-то диким. — Поэтому, помоги мне сама. — Что помочь? — нервно выдохнула она. — Колено тебе п-подсунуть? — Как хочешь, как тебе удобно, милая внученька, — хитрая улыбка, практически не размыкающая его губ, стала такой широкой, что тёмные глаза превратились в узкие щёлочки. — Можешь дать мне царапнуть, а можешь сама… Красная Шапочка изрядно напряглась от происходящего. От такой внезапной близости и очень странного подтекста просьбы… Кровь? Какую ещё кровь дать попробовать? Это уже было что-то ближе к магии крови, а это совсем тёмная магия, как говорила мама… А ещё взгляд невольно опустился ниже, разглядывая парня в одной какой-то нателке-рубахе без рукавов, и глаза Селены уставились на торчащие обнажённые руки молодца из-под плаща. От движения подолы того распахнулись, и взору предстали крепкие такие, мощные руки с отчётливо прорисовывающимися мышцами. Такие если схватят, то ни в жизнь не выбраться. Они либо удушат в секунду, либо сломают тебя пополам, играючись. Красная Шапочка отчего-то сглотнула. — Бабушка, бабушка, — нервно пролепетала она, — а почему у тебя такие большие руки? Такой нелепый вопрос… Почему она вообще ляпнула подобное? Молодец вновь усмехнулся, будто умиляясь её наивной глупости. — Это, внучка, чтобы покрепче тебя обнимать. — Бабушка, бабушка, а почему ты именно такой образ приняла? А не мужика пострашнее? — Это, внучка, чтобы хотя бы в отражении любоваться красивым мужчиной, а то одна я тут совсем. Скучно-о-о! — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? Резцы? — напряглась Селена, ей вновь показалось, что у него какие-то слишком длинные и острее клыки для обычной человеческой челюсти. — М-м? — он едва склонил голову, проведя языком по зубам под сомкнутыми губами. А затем с самым невозмутимым видом просто сказал. — А это, чтобы тебя съесть, моя хорошая! — А?! — только и вырвалось Красной Шапочки, она в каком-то ужасе замерла, глядя, как он тихо клацнул зубами. Но парень тут же высоко рассмеялся, заставив её нервно дёрнуться. — Страшно, внученька? Не боись, бабка у тебя просто дурашливая! — хмыкнул он, весь такой довольный от своей шуточки, становясь похожим на счастливого пса, съевшего лакомство. Только Селене было совсем не смешно, она снова нервно сглотнула. Особенно, когда увидела, как напряглись мышцы на виднеющихся предплечьях, и ей снова стало не по себе. А ещё в который раз ей показалось, что в его глазах мелькнул диковатый красный огонь. — Я… могу попить, бабушка? — нервно выпалила она, не в силах справиться со странными чувствами. — Так горло пересохло! Где кухонька у тебя? — Полно тебе, внученька, — молодец уставился на неё нечитаемым взглядом, его ноздри чуть шире раздувались. — Куда ты спешишь, ты не доказала мне, что ты моя Селена. — Сейчас докажу, только дай с дороги горло увлажнить — уж терпеть нет сил! А потом и поговорим. Что ж ты не гостеприимная такая, бабуль? Он скривился, мрачно её рассматривая. — Ну прости, девица, не привыкла в последнее время гостей принимать. — Тогда я быстро! — Красная Шапочка выхватила из лукошка свой блокнот, наспех закидывая его в сумочку на перевязи платья, а затем резко всунула ему в руки корзину. — Вот! То, что передавали старосты! Ты посмотри пока, может, действительно тебе надо! А я попью и вернусь! — Кухня с левой стороны. И мне стаканчик воды принеси, — буркнул молодец ей вдогонку, загадочно разглядывая её исподлобья. — Внученька моя… К счастью, он не поднялся за ней, не последовал, оставаясь в кровати. Селена постаралась не перейти на бег, нарочито равнодушно и спокойно проходя в следующие комнаты. Ей что-то не нравилось совсем происходящее. На бабушку это никак не было похоже. Хотя откуда он знает её? Да и она о Сильвии ничего не знала, по сути. Может, действительно удрать через окно в кухне, какой была её изначальная мысль? Успеет ли она незаметно прошмыгнуть и скрыться? Хотя куда ей идти в этом проклятом лесу? Тем более, не узнав все ответы на свои вопросы. Но, добравшись до кухни, она резко замерла и развернулась. Рядом была приоткрытая дверь — спуск то ли и в погреб, то ли в ли подвал. Красная Шапочка сейчас не смогла бы здраво сказать, что ощутила. Но она было уверена: что–то воззвало в ней, откликнулось внутри. Будто какая-то магия в её крови сказала, что там, внизу, есть нечто знакомое и родное… Нечто, что она знала. Нечто, что было ответом на какой-то вопрос. И оно звало её проверить… И Селена не понимала, какого лешего она творила, но ноги сами её понесли туда, ведь подсознание ощутило странную энергию. Словно магия шептала ей, что внизу скрыт какой-то секрет. Вся взволнованная и напряжённая, она всё же рискнула и тихо-тихо стала красться к двери в подвал. Селена умела быть бесшумной — ни одна старая половица не издала скрипа под её ногами в простецких ботиночках. Да и она старалась дышать как можно тише. Воздух в подвале пах затхлостью и влажностью. И внизу даже горел свет. Красная Шапочка не сразу поняла даже, что это. А это оказалось большими продольными мерцающими кристаллами на столах, которые переливались, создавая призрачные тени на стенах. Селена же спускалась вниз, ступенька за ступенькой, стараясь не потерять равновесие и не издавать ни звука. Но её сердце билось так громко, что она боялась, что его услышат даже наверху, как бы глупо это не звучало. Она боялась быть пойманной, но одновременно чувствовала, что это её единственный шанс. Почему-то. Если это её бабушка, то за что, собственно, она её будет журить? Но тут, внизу, в полумраке слабого свечения загадочных кристаллов, она увидела нечто, стоящее посредине подвала. Словно гигантский длинный гроб, который был накрыт красной вуалью. Конструкция была украшена изящными резьбами и неизвестными символами, словно неких воплощение древних тайн. Красная Шапочка почувствовала странную энергию, будто магия говорила ей, что внутри что-то есть, какой-то секрет. Сердце девушки забилось быстрее, когда она подошла ближе и осторожно стянула с верхушки сооружения красную, лёгкую ткань. Вскрик чуть не вырвался из её горла, но она чудом сдержалась. Внутри лежало тело. И непросто труп, а полностью обескровленный, иссушенный труп женщины на мягкой подушке. Да, даже так было понятно, что это была женщина — явно старая, её практически серые веки были закрыты, а тончайшие руки были сложены на груди в каком-то спокойном жесте. А вокруг тела — россыпь свежих, больших белых цветов-кувшинок, словно гроб украсили, провожая умершую в последний путь. Красная Шапочка не помнила лица бабушки Сильвии. Но сейчас она была почему-то абсолютно уверена, что это старая ведьма лежит перед ней в гробу. Мёртвая. Обескровленная. Получается, наверху явно не её бабка. А загадочный зубастый человек умолчал о таком нюансе, так сказать… трупе в подвале! Ком сковал её горло, липкий страх прошёлся по позвоночнику, поднимая волоски на затылке. Здесь больше нельзя было оставаться. Селена резво схватила какой-то кривой кинжал на одном из столов и быстро посеменила прочь, стараясь тихо бежать по лестнице наверх. Но только её рука коснулась двери в подвал, открывая её настежь, как в проёме мгновенно перед самым носом выросла высокая широкоплечая фигура, практически закрывая спиной свет из кухни. Свет бил в спину незнакомца в длинном плаще, и с перепуга Селене показалось, что он весь горит красным пламенем, как дьявольское отродье. — Ах! — только и успела воскликнуть она, тормозя прямо перед его телом, чуть не впечатавшись в широкую твёрдую грудь напротив. Собственные ноги опасно подвернулись, но Красная Шапочка не упала с лестницы, потому что её за горло вдруг схватила крепкая мужская рука. Да так быстро и так сильно, что на миг показалось, что её шея сейчас хрустнет пополам. — Поймал, — мрачно сказал он, в упор смотря на дрыгающуюся девушку в стальной хватке своих пальцев. — Ай-я-яй, внученька! Кто ж разрешил тебе спускаться в подвал? Я б тебя попозже туда отвёл. — Отпусти! — захрипела Селена, тщетно брыкаясь. Её глаза в ужасе выпятились, глядя в ответ в это холодное лицо с колючим взглядом. — Хватит врать! Ты кто такой, дьявол тебя подери?! — А вот это призывать не надо, — каким-то ядовитым тоном произнёс он. — И я не дьявол. Зови меня просто — Сан. И да, на бабку твою я реально не очень-то похож. Внученька, — добавил он с нарочито дразнящей интонацией. Кажется, он хотел что-то её сказать, но Красная Шапочка резво выкинула вперёд левую руку, хватая его в ответ за ворот, и с силой дёрнула. Но всё, что у неё получилось — это нечаянно содрать капюшон с головы некого Сана. И её глаза шокировано уставились на внезапную картину, представшую перед взором: на макушке из чёрных волос молодца торчали длинноватые волчьи уши. Как настоящие — с подшёрстком, и они тут же дёрнулись чуть в стороны, ощутив, как с них содрали ткань. — Оборотень?! — взвизгнула она на эмоциях, и вторая рука с ножом взметнулась вверх. Это был рефлекс, необдуманный поступок, продиктованный внезапным испугом — Красная Шапочка нанесла удар на эмоциях. Но у неё не вышло вонзить лезвие в плечо молодого мужчины. Ответные рефлексы Сана оказались быстрее. Он тоже среагировал больше инстинктивно, чем обдумано — просто одним махом отбил летящий в него нож, с лёгкостью выбивая его из руки девчонки. Только сам нечаянно отпустил её горло, тем самым, лишая опоры. Селена вскрикнула, чувствуя, как ноги отрываются от ступеньки, и она банально летит спиной с лестницы вниз с приличного расстояния. Последнее, что она успела запомнить, это полудикий взгляд, впёршийся в неё, и торчащие волчьи уши в волосах. А затем её затылок неприятно встретился с холодным полом.