Грань отчаяния

      Намджун заходил в каждую дверь в чертовом огромном здании агентства. Каждого встреченного человека он оглядывал внимательным взглядом и спрашивал одно и то же:       — Хану видели?       Все удивлённо смотрели на мужчину и качали головой. Ким выдыхает, останавливаясь перед студией вокала, в которой стоит рояль. Его Хана обожает. Рояль должны были выбросить, но она заплатила за его ремонт, реставрацию и настройку. Теперь тот в отличном состоянии.       Намджун не питает особых надежд, но когда дверь все же со скрипом открывается, то он заглядывает в помещение и облегчённо выдыхает. Хана сидит на подоконнике, приоткрыв оконную створку и курит. Её тонкие пальцы как-то особенно небрежно зажимают сигарету. Девушка смотрит с каким-то разочарованием на открывшийся перед ней грандиозный вид огромного города, который ломает сотни людей ежедневно.       — Ты спишь с ней, — Хана говорит это так легко, словно ни чью-то тайну открыла, а просто сообщает, что утром выпила чашку кофе.       — С кем? — Намджун даже не совсем понимает, кого именно касается вопрос, но телефон достаёт и набирает быстро сообщение о том, что со звездой всё прекрасно, нашлась.       «Покурить сбежала», — пишет Ким и снова прячет телефон во внутренний карман хорошо сидящего пиджака. Очень дорогого пиджака. Той самой фирмы, которую поддерживает сестра Ханы. Или она ее купила? Девушка уже запуталась, потому что ее сестры слишком уж много всего держит под своим контролем.       — Забудь, просто знай, я в курсе.       — Хана? — Ким наблюдает за тем, как сигарета летит вниз и почти сразу скрывается из виду. Окно девушка закрывает и устало смотрит на своего охранника.       — Мог бы не разочаровывать так быстро, господин охранник.       Хана слезает с подоконника и подходит к мужчине, смотрит в его глаза и тихо произносит:       — Теперь я превращу твою жизнь в Ад.       — Пока я твой охранник, ей другой не быть, — Намджун усмехается. Он давно привык к тому, что Хана топчет его сердце, терпение и выдержку. Она словно большой ребенок, который никак не может остановиться разрушать всё вокруг себя.       — Поверь мне, до этого момента ты был на лёгком уровне сложности, — девушка широко улыбается, а после делает очень грустное лицо и произносит вкрадчиво, слегка хрипя:       — Господин охранник, я плохо себя чувствую, отвезите меня домой.       Намджун удивлённо приподнимает брови и совсем не понимает, что произошло за доли секунды с этим ребенком:       — У тебя тренировка через полчаса. Мы и так уже опаздываем.       Хана снова смотрит несчастными глазами и тихо шепчет:       — Отмените, господин охранник, я не могу никак на ней присутствовать.       — Твоя сестра…       — Мне плевать, отмени, я сказала, — голос резко становится властным и уверенным. Никаких больше тренировок. Сегодня Хана уедет домой, будет курить, пить и страдать, потому что Ким Намджун…       — Чёртов идиот, — произносит девушка одними губами, когда мужчина снова достаёт свой телефон и набирает номер старшей сестры своей подопечной. Несколько минут они что-то обсуждают, Намджун нервно начинает размахивать руками, но в итоге очень быстро сдаётся и согласно угукает на слова его работодателя.       — Госпожа Квон сказала, что три дня у тебя выходные, чтобы ты пришла в норму, а после придётся догонять расписание.       — Хорошо, — Хана с равнодушным видом проходит мимо своего охранника и идёт до самого лифта, больше ни слова не произнося. Когда они оказываются в машине, девушка надевает наушники и полностью отключается от реальности. В голове затихают все мысли. Она наконец-то в мире, где нет места тревогам и страданиям. Хана позволяет себе выдохнуть, потому что уже через полчаса останется одна на долгие три дня.       Уже в квартире девушки Намджун очень внимательно осматривает все комнаты и только после этого идёт к выходу:       — Звони, я буду этажом ниже.       — Ага, — Хана закрывает дверь за Намджуном и слышит характерный звук замка — охранник проверяет, закрыт ли замок. — Иди к чёрту, Ким Намджун.       Хана скидывает с себя кофту, достаёт из сумки пачку сигарет и сразу же закуривает, проходя с зажжённой сигаретой к балкону. Она долго стоит на сильном ветру, пока никто не управляет её жизнью, пока девушка принадлежит сама себе, пока у неё есть шанс побыть не Ханой, а Квон Ен. Обычная девчонка из стандартной корейский семьи с небольшим заработком, которая мечтает поступить в университет, учится в старшей школе…       Ен выдыхает. У неё всего этого не было. Ей двадцать один, она из богатой корейской семьи, родители погибли несколько лет назад. Хена — старшая сестра, владелец крупной музыкальной компании, которая продвигает очень популярную и безумно красивую певицу с шикарным голосом — Хану. Ту самую Хану, что сейчас сидит своей тощей задницей на холодном балконе, курит, портя голосовые связки.       — Ненавижу вас всех, — хрипит Ен и тушит сигарету в пепельнице. Ей бы уехать куда-нибудь к морю, где никого не будет, особенно надоедливого Намджуна и сестры.       Телефон звонит где-то в глубине квартиры. Ен не сразу идет отвечать на звонок, очень надеясь, что не обнаружит номер сестры на дисплее последнего айфона.       К счастью, звонит лучший друг и автор песен для Ханы — Мин Юнги. Он фыркает в трубку, когда девушка всё же отвечает ему:       — Ты потеряла страх перед своим продюсером? Я почему должен ждать ответа, Ен? — Юнги ворчит словно старик и единственный называет Ен настоящим именем. Даже сестра называет её Ханой.       — Юнги, — отзывается вяло Ен и почти тут же всхлипывает в трубку.       — Я буду через полчаса, малыш. Только держись там, поняла?       — Хорошо… — Ен почти шепчет, потому что силы её оставили ровно в тот момент, когда она слышит голос человека, который ради неё готов снести любые горы.       Юнги не обманывает. Он заходит в её квартиру, открывая дверь своим ключом, ровно через тридцать минут. Мужчина уверенно идёт до нужного помещения — до балкона. Именно там Мин находит Ен, которая всхлипывает, сжимаясь в комок.       — Всё, малыш. Я рядом. Всё хорошо, — Юнги сразу же сгребает девушку в свои руки, садится с ней на холодную поверхность стула и кутает Ен в своё пальто. — Больше никто тебя не тронет. Ни за что.       И эти слова словно дают сил. Ен тут же расслабляется, выдыхая шумно, чувствуя, как спазм отпускает мышцы, а веки становятся невероятно тяжёлыми.       — Я…       — Засыпай, я не уйду до утра, малыш.       — Обещаешь?..       — Клянусь своим роялем.       Ен тихо смеется, окончательно проваливаясь в сон. Раз роялем, то точно с утра ещё и кофе сварит.