Отступники.

голову заполняли разные мысли. о том, что все закончилось, о том, что с ними будет дальше. о том, что Юма всё-таки облажался, и о том, что они умерли. но он был жив. к счастью или сожалению, он не знал. он снова ничего не знал. Накакиту угнетало чувство неизвестности, но он живёт этим чувством. они все. темноту разбавлял звук мотора, неприятные, сильные потряхивания, звук колес и камней, бьющихся о внешние стенки автомобиля. Юма видел перед собой лишь редкие очертания образов. освещение было минимальным, а мутность в глазах не давала вглядеться в лица. но он точно был не один. на удивление, им не овладевал страх. он не чувствовал ничего, кроме боли в затылке и руках. а ещё он чувствовал, как кто-то нагло ведёт ладонью по его бедру, поднимаясь неприлично всё выше, и Юма, хмыкая, тут же, не раздумывая, произнёс: – руку убери, – звучало, как приказ, но Накакита этого и добивался. – прости, я… – тут же прозвучал голос Маки. Накакита тяжело вздохнул. Маус всё также был собой, а значит что-то в этом мире стабильно. осмотревшись, он услышал, как у него, практически под ухом, но уже с другой стороны, кто-то сопит, но из-за отсутствия должного освящения, распознать кто это – он не мог. дёрнув руками, он тут же услышал лязг наручников. было очевидно, что он прицеплен. его руки находились за спиной, а развести их не представлялось никакой возможности. неизвестно, как Маки вообще смог его коснуться, но вероятно, он постарался очень сильно. либо его руки были сцеплены как раз таки спереди. Юма тихо выругивается, снова дёргая руками, чувствуя препятствие. оно ему совершенно не нравилось и не доставляло удовольствия, потому что желание сделать что-то было сильнее. он вдыхает полной грудью и слегка прикусывает губу. двигать руками в темноте было намного труднее, особенно когда он совершенно не видит, что происходит у него за спиной, но он старался по памяти исполнить этот простой фокус. дёрнув руками в очередной раз, Юма разочарованно вздохнул. постарался снова. лязг короткой цепочки разносился на весь периметр автомобиля, в котором они находились. в очередной раз чувствуя, что он зацепил цепь в верном положении, он потянул руки в разные стороны, чуть хмурясь от боли, ведь железо крепко впивалось в его кожу. после недолгой боли в запястьях короткая цепь наручников резко разорвалась, освобождая руки парня. – ого, – удивлённо произнес Маки, всё это время сидящий рядом. – ты научишь меня? – воодушевлённо спросил он, а Юма только усмехнулся, потирая запястья. – когда-нибудь, – гордо ответил Накакита, теперь уже имея полную свободу. и повернувшись, тут же заметил за головой Маки небольшую полоску света. потянувшись через парня, он силой отодвинул стекло, открывая окошко автомобиля, выглядывая на улицу. бескрайний и густой лес не придал ясности картине. где они – все также не было известно. куда они едут – тоже. Юма сел обратно, ощущая, как ветер из открытого окна раздувал его волосы. теперь света было больше. перед ними, скорее всего, в отключке, сидели Николас, Ыйджу и Джо. Юма повернулся и правее от него самого сидел Кей. следом – Таки. никого лишнего, но и при этом все на месте. Юма тут же пошарился по карманам. похлопав себя по груди и бёдрам, он не обнаружил ни одного пистолета, даже ремня с патронами. – вот бляди, – фыркнул парень, взглянув на Маки. теперь, хотя бы немного, но его было видно. – ты в порядке? Маки на его заявление коротко кивнул, а после поднял руки с наручниками. Юма не ошибся в суждении, что его руки были сцеплены почему-то впереди, но интересоваться тем, какие мотивы у их похитителей ему не хотелось. но зато он кое-что знал точно и поспешил проверить это на практике. подвинувшись ближе, он стал шариться руками по одежде Маки, обыскивая карманы куртки, залезая руками и под неё тоже, в поисках внутренних карманов, любых дырок, которые могли бы ими служить. – я думаю, что для такого нужны более уединенные места, – Маки гадко хихикает и Юма раздражённо фыркает, продолжая шариться по чужой одежде, теперь уже спускаясь руками к бёдрам, залезая руками в карманы штанов. – Юма, не нужно туда...– и Накакита останавливается, вытаскивая из переднего кармана штанов складной ножик и непонятную железную продолговатую палочку, больше сходящую на разогнутый пинцет. железяка им не являлась, но в любом случае подходила. – не нужно что? – непринуждённо поинтересовался Юма, одной рукой упираясь в чужое бедро. – н-ничего... – вздохнул Маус и  отрицательно мотнул головой. Юма пожал плечами и отстранился, садясь на своё место. и убрав нож в ближний карман, он стал разбираться с железкой, сгибая её в нужном положении. а после, взяв руки Маки себе, стал в полумраке освобождать Мауса от наручников. засунув один из концов железной отмычки в замочную скважину, он согнул её, а после сделал это вновь, но уже в другую сторону. проверив, засунул в скважину самодельный ключ, проворачивая полученную нехитрым способом отмычку. механизм поддаётся, и наручники легко снимаются. а Накакита полноценно освобождает руки Мауса, несмотря на то, что на своих у него по прежнему были части разорванного "сюрприза" от их похитителей. взглянув в окно, Накакита заметил, что они попрежнему в густом лесу, но ветки деревьев стали практически на расстоянии вытянутой руки, а значит они едут по достаточно проезженной дороге. хотелось высунуть руку и коснуться ветки тянущегося к ним дерева, но тогда бы он выдал себя и Маки. неизвестно, почему здесь нет зомби, но, наверно, они не водятся там, где у них нет возможности добыть себе пищу. Юма, казалось бы, практически высовывается из узкого окна, но он пытается разглядеть хоть что-то впереди и взглядом цепляется за стены, высотой, кажется, метра три от земли. они выглядели полупрозрачными, сквозь них виднелось бескрайнее поле, а дальше снова деревья. машина съезжает с камней на асфальтированную, идеально ровную дорогу, извилистую, идущую теперь вдоль забора. а сверху он был плотно окручен большими мотками колючей проволоки. нахмурившись, Накакита одним рывком закрывает окно, погружая автомобиль в кромешную темноту, лишь с редкими отблесками света через тёмную тонировку и садится на свое место, собирая разбросанные по черепной коробке мысли, рассортированные от хороших до самых ужасных. – Юма.. – чуть неуверенно начинает Маки, дёргая подполковника за рукав кофты. – ну что? – тихо спрашивает Накакита, поворачиваясь на Мауса и нетерпеливо ожидая ответа. Маки молчит, Юме хочется его поторопить, но он начинает и без его упрёков. – темно... – и этих слов становится достаточно, чтобы начать действовать так, как ждет того Маки. взяв парня за руку, он переплетает их пальцы и крепко сжимает. автомобиль останавливается, и Юма жмурит глаза, надеясь, что ничего не произойдёт. но неожиданно он слышит, как тяжёлые железные засовы, будто они всё это время находились в ящике, начинают с трудом открываться, Накакита тут же расцепляет их пальцы, пряча руки за спину, имитируя целостность наручников. – притворись что ты спишь, – тихо командует Накакита, а после, недолго думая, кладёт голову на плечо Мауса. Маки ощутимо вздрагивает, но, как Юма надеется, закрывает глаза, а растёгнутые наручники снова цепляет на свои руки, хоть и не застегивает их. дверцы открываются и в помещение поступает свет. неизвестные мужчины переговариваются о чём-то своём, на том языке, который Юма не понимает. что-то проскальзывает в голове, и Накакита попросту не имеет права озвучить эти мысли вслух. даже шёпотом. Маки не услышит. но, наверно, он тоже всё понял. Юма жмурится долгие несколько минут, пока двое человек, переговариваясь, осматривают всю компанию. Накакита не понял ни единого слова, а их непринуждённый тон показался ему раздражающе-спокойным, отчего градус нарастающей агрессии в его голове доходил до пика. Маки ощутимо дрожал, Юма чувствовал это своим плечом. успокоить его не представлялось возможным, поэтому оставалось только терпеть и ждать, когда двое мужчин закончат с проверкой. дверцы закрываются, и Накакита сразу открывает глаза, обращаясь к Маки. – ты понял, да? – без сомнений спрашивает Юма, на что Маки лишь неуверенно кивает, и этого достаточно. Накакита выругивается, наконец окончательно понимая, где они и как далеко они зашли. если их прямо сейчас перевезут за границу – они не выберутся. и Юма не может позволить этому случиться. последнее, чего он когда-либо желал, это стать заложником страны с президентом тираном. Накакита одним рывком встаёт с твердой лавки, хоть и следом жалеет о своем решении, потому что голова тут же идёт кругом, но он не сдаётся, вытаскивая их кармана нож. и не слыша никаких звуков засовов, особенного то, что проверяющие закрыли дверцы и в принципе ушли, Юма толкает ногой железную дверь, и та со скрипом открывается. он понимает, что его роста не хватит, чтобы выстоять в рукопашку с обоими военными, поэтому он, с высоты контейнера грузовика, тут же прыгает на одного из них, пока тот не успевает среагировать. он валит мужчину на спину, ударяясь коленями в асфальт, чувствуя острую боль, но тут же игнорируя её, и приставляет орудие к горлу так крепко, что военный, кажется, даже перестал дышать. а оседлавший его Юма собирался убить его, если тот решит сообщить о чем-то по рации на его груди. Накакита замахивается ножом вверх и практически успевает всадить нож в горло оцепеневшего военного. но единственное, о чём он, к сожалению, в моменте адреналина, забыл – о втором проверяющем. и ответ на его выходку не приходится долго ждать. удар прикладом автомата приходится снова по голове Накакиты. Юма тут же разжимает кулак и теряет нож. – да твою мать! – он шипит, а после его скидывают с тела второго военного, заставляя прокатится по асфальту. Накакита делает попытку встать, но она оказывается тщетной. подняв голову, он тут же встретился лицом к лицу с высоким военным, чьё лицо скрыто под чёрной маской, открывающей только серьёзный взгляд. а направленное на Накакиту дуло пистолета отрезвляло. ему не выстоять с одним лишь ножом, и то потерянным в бою, против двух вооружённых военных. он всматривается в форму и замечает небольшой прямоугольник. на каждой военной форме есть значок страны. и у этого парня был флаг Северной Кореи. – какого хрена? – тут же спрашивает Накакита, заставляя солдата ещё сильнее нахмуриться. наверно, сеульский диалект парню не был известен, поэтому Юма мог даже не пытаться. тот кивнул второму солдату, а после они наконец обратили внимание на разорванные наручники. и силой подняв Накакиту с земли, один из военных прижал его спиной к себе, заламывая руки силой. он сжимает его больные запястья, и Юма вырывается силой, брыкается ногами и бьёт берцем по чужим коленям, но его тут же бьют в ответ. как бы Юма не пытался вырваться, хоть у него и почти получилось, он почувствовал влажную тряпку у себя на лице и от неожиданности вдохнул, тут же понимая, что сделал это зря. и сознание сразу же мутнеет, силы заканчиваются и тело обмякает, вовсе переставая сопротивляться в сильных руках.                            ☆☆☆ было безумно страшно. темно и страшно. было громко. постоянно громко. не утихающий шум, какофония голосов, крики, слова, слова, постоянно повторяющиеся слова, словно горящие в агонии тысячи лиц. тело трясло, будто в лихорадке. руки оледенели, будто он только что опускал их в снег. он не видел ничего перед собой, только темнота, только силуэты отключенных, будто роботы, людей, сидящих на лавке напротив. он смотрел на лежащее на полу тело. « он не дышит. » – твердил голос в голове. Маус с каждым разом вдыхал всё глубже. его грудь вздымалась так часто, казалось, будто он прямо сейчас задохнётся. « они убили его, Рики. » – нет... – на выдохе произносит Маки и сползает с лавки на пол, громко ударяясь коленями о железную поверхность. « он не дышит, Рики. » – да заткнитесь вы! – чересчур громко вскрикнул он. все затихло. руки попрежнему дрожали. голова раскалывалась, а ощущение скорой смерти дышало ему прямо в спину. Юма. все мысли были заполнены только им. он опускается перед чужим расслабленным лицом. « сделай это. » Маки втягивает воздух через сжатые зубы. он в полумраке видит закрытые веки Накакиты. его рука ложится на грудь парня. та вздымается при каждом размеренном вдохе. подполковник жив и дышит. но Маус всё ещё чувствует, как панически быстро бьётся его сердце. – он жив. – оповещает Маки вслух. ему никто не отвечает. он закрывает глаза и тяжело вздыхает вновь. « убей его, иначе он когда-то убьёт тебя. » Маки открывает глаза. он всё также видит расслабленное лицо Юмы перед собой. он ищет взглядом злосчастный карман. его рука мягко отрывает липучку, и пальцы заползают туда, ощупывая карман изнутри. пусто. ножа больше нет. Маус поджимает губы и закрывает карман обратно. он тяжело дышит, а дрожащая рука смещается к шее Накакиты. пальцы касаются пульса. « Рики. » – он никогда не убьёт меня, отвалите. вы ничего о нём не знаете, никто из вас, – и Маки одёргивает руку от шеи Накакиты. соблазн настолько велик, что Маус ненавидит себя за эти мысли. ему слишком трудно бороться с этим желанием. они заставляют его. заставляют его думать об этом. делать это. он практически решился. он мог задушить его прямо сейчас. он продолжает таранить взглядом спящее тело. голоса твердят ему об убийстве, о том, что его нужно задушить. избавиться. о том, что он враг. враг, который так безжалостно привязал Маки к себе. Маус дрожащей рукой касается приклеенной к щеке марле, сложенной в пару тонких слоёв. ладонь ложится на тёплую щёку Юмы, а глаза, казалось, бегают по всему лицу, не упуская ни одного сантиметра, хоть и в темноте невозможно разглядеть что-то. Маки вновь закрывает глаза, он слышит все это. все эти крики. среди голосов он расчленяет несколько знакомых. крики его матери, добрые слова воспитательницы детского дома. радостный вскрик его бывшего друга – Унхака. и слышит голос Фумы. именно на нём хотелось сосредоточиться прямо сейчас. но все мысли смещаются в одну неразличимую кучу. Маки открывает глаза. « убей себя. » Маус поджимает губы, в моменте понимая, что слишком долго держит ладонь на щеке спящего Накакиты. он чувствует, как слёзы подкрадываются к его глазам, и как пелена перекрывает зрение. Маки делает один глубокий вдох. второй. третий. он не может надышаться перед смертью. если он не сделает этого сейчас, он не сможет сделать этого никогда. Маки опускается к лицу подполковника, его губы накрывают чужие сухие. он целуется впервые, а ничего не подозревающий Юма даже не думает отвечать ему взаимностью. Маус понимает, что не чувствует наслаждения. он чувствует себя отвратительно. он чувствует себя извращенцем и уродом. Маки отстраняется так резко, будто обжёгся огнём. он прикладывает пальцы к губам. « позорище. » – я знаю... – дрожащим голосом отвечает Маус, хватаясь руками за голову, сжимая волосы сильной хваткой. позорище. именно этого он и достоин.                            ☆☆☆ он просыпается, уже с самого начала чувствуя, что у него не хватит сил даже поднять головы. Юма понимает, что всё это время смотрел в серую облупившуюся стенку. почему-то она не показалась ему знакомой, а жесткость скрипучей кровати не придавала ясности происходящему. он поворачивается, понимая, что находится в достаточно небольшой комнате. осмотревшись, насколько это возможно, Накакита видит в передней части маленькой прямоугольной комнаты длинные тёмные прутья вдоль и поперёк. где-то там мигает свет, а отдалённо по помещению разносится какой-то звук, отдалённо напоминающий фильм. поднимается он тоже с трудом. встаёт на ноги, шарится по карманам. выругивается, понимая, что ножа у него нет. видимо те люди, что вырубили его тогда, оставили нож валяться на асфальте ещё на самой границе. Юма понимал одно – они уже не в своей стране. и правила здесь совершенно другие. он подходит к прутьям и обхватывает их руками. пытается просунуть голову, но попытка оказывается тщетной. Юма пытается осмотреться и оценить ситуацию достаточно трезво. они, очевидно, в тюрьме. если он постучится в одну из стен, кроме задней, с большей вероятностью, кто-то да откликнется. если только его оппоненты не были по прежнему в отключке. Накакита отпускает прутья и следует к другой части комнаты. там, под потолком, есть узкое прямоугольное окно, также закрытое прутьевой решёткой. Накакита ступает тяжёлыми ботинками на хлипкий, деревянный письменный столик и заглядывает в окошко. только бескрайняя земля, а дальше высокий каменный забор, окрученый колючей проволокой. Юма слезает со столика. нужно срочно придумать, как выбираться отсюда, потому что это не дело. сидеть в тюрьме и ждать приговора от каких-то непонятных людей, возомнивших себе, что они могут так бесцеремонно красть людей с Южной страны. Накакита подходит и с размаху ударяет ногой по прутьям, те лишь громко грохочут, а звук разносится по пустым коридорам. – кто там самый умный? – устало спрашивает Кей. его голос звучит как-то хрипло и даже грустно. Накакиту бесит этот тон. – да пошёл ты нахуй, – тут же парирует Юма, слыша смех Такаямы в ответ на свои ругательства. кажется, все уже давно очнулись, и Накакита был последним. он снова ударяет ботинком по железным прутьям но те лишь трясутся, отдавая вибрацию по железу. – Юма успокойся, – теперь уже вмешивается Ыйджу. Накакита фыркает и хватается руками за вибрирующие прутья его камеры. хотелось выбраться и сломать лицо тому, кто его сюда закинул. он просунул руку, поднимая замок, висящий на дверце, и тяжело вздохнул. неожиданно по коридору стал раздаваться ритмичный звук каблуков. почему-то он неожиданно раздражал. раздражал так же, как капли воды, падающие с протекающего потолка. так же, как тиканье часов и осознание, что время бесследно исчезает, протекая сквозь пальцы будто песок. фигура появилась сначала тенью на бетонном полу. Юма поднял голову и тут же заметил невысокую девушку, одетую в простое, но при этом облегающее, серое платье, а сверху накинут белый медицинский халат. её чёрные волосы струились по плечам и спине, а ровная челка скрывала лоб. она осмотрелась и остановила свой взгляд на Накаките. Юма крепче сжал прутья и подошёл вплотную. – приветик, – раздался женский голос, отражающийся лёгким эхом от стен. её руки коснулись, крепко сжатых вокруг прутьев, пальцев Накакиты и тот напрягся, смотря ей прямо в глаза, – выйдем? на пару слов. и услышав японскую речь, Юма даже не сразу осознал, что на секунду забыл, как разговаривать.