летние дурачки

Фруктовый лед в упаковке охлаждает холодную руку, пока за вторую Тенген тянет, весело вереща Кеджуро о том, что он нашел место, где закат будет видно лучше всего, и где они смогут поговорить, наверное, в последний раз. Пройдет пара дней, закончатся каникулы и перестанут видеться на ближайшие пару лет, ведь Ренгоку уезжает в Токио учиться в университете, где его документы уже приняли. А как его можно не взять? Отличник, активист и просто хороший парень, который любит людей, животных и вообще все-все. — Почему именно Токио, а? Будто бы в стране нет больше хороших университетов, — спрашивает Узуй, пока садится на край крыши заброшенного здания, того самого «яркого» места, где и правда закат видно, и ноги свешивает Кеджуро лишь плечами пожимает, рядом садится, только в позу лотоса, открывает свою упаковку трехцветного фруктового льда и в рот засовывает. — Это столица, образование будет самым качественным, — отвечает он, кладет обертку рядом, дабы выбросить потом, а не мусорить здесь, — к тому же, родители сказали, что токийский университет — самый лучший вариант, у меня там мама училась. — Ты мог просто поступить в университет в соседней префектуре, как я, и все. Получил бы свое педагогическое образование, оно бы никуда от тебя не делось, — закатывает глаза Тенген, открывает свое мороженое и кусает сразу, после чего морщится, холодное же, — но ты же захотел у нас самое лучшее образование, да? Кидаешь меня теперь. — Ну почему же кидаю? Мы будем общаться, Тенген, — смеется Ренгоку, улыбается, на своего друга смотря, — будто бы когда я еду, твой номер сотрется с моего телефона, как и мой с твоего. Узуй фыркает, а после свои накрашенные ногти рассматривает с наигранным интересом. По его мнению Кеджиро был и прав, и нет. — Ты не понимаешь! Общаться по телефону это одно, а вот в жизни это второе. Это более ярко, я привык к твоей улыбке вечной во время разговоров. А как ты в сообщениях будешь показывать это? Скидывать дурацкие эмоджи, которыми общаются только деды? — возмущается Тенген, получая в ответ громкий, заливистый смех Ренгоку. Тенгену этот смех всегда нравился, ведь он был громким, ярким, полностью соответствовал самому Кеджуро. Серьезно, Узуй бы многое отдал и сделал, дабы слышать его ужасно часто. — Правда? Ну, я могу скидывать тебе свое лицо тогда, дабы ты не забыл, как выглядит моя улыбка. Как тебе такое решение проблемы? Или мне стоит еще подумать? — улыбается Ренгоку, бьет слабо Узуя в плечо, а тот лишь драматично изображает всемирную боль и обиду на «предательство». — Не думай, сохрани свои мозги для умных профессоров в твоем дурацком токийском университете, — бурчит Тенген, плечо потирает, а после от мороженого откусывает еще, уже не морщась, ведь оно успело немного подтаять, все же, тридцать с чем-то на улице, даже вечером. Воцаряется молчание, но комфортное, каждый был в свои мысли погружен, Узуй даже мог слышать, как в чужой голове шестеренки вертятся, правда, он даже понятия не имел, о чем там Кеджуро думает. — Ладно, если серьезно, то.. ну.. — начинает Тенген, паузу делает, дабы правильно продолжить, хотя он знал, что его все равно поймут правильно. Это же Ренгоку, он своего друга знает на все 100 баллов из 50 возможных, — я не обижаюсь на тебя, Ке. Я понимаю, что ты просто хочешь быть хорошим учителем, с хорошим образованием и все такое. Просто я реально не представляю, что без тебя делать буду.. понимаешь? Кеджуро лишь улыбается, кивает. — Конечно, я знаю, что ты лишь шутил, — отвечает он, после чего вновь молчание воцаряется на минуты две, которое сам Ренгоку и нарушает, — а ты мне так говоришь «я буду скучать»? Тенген лишь фыркает, голову отворачивает в сторону, будто бы в смущении. Конечно он не имел это в виду! Он имел в виду, что будет.. будет.. черт с этим, он правда будет ужасно сильно и уныло скучать по Кеджуро! — Ладно, ты поймал меня с поличным, Ренгоку, — говорит Узуй, специально по фамилии обратившись к другу, что делал редко. Только когда поддразнить хотел, хотя Кеджуро к такому обращению относился совершенно спокойно. — А ты скрывал это? Тенген молчит, а после плечами пожимает, мороженое кусает и губы от пломбира облизывает. — Допустим, да. Каникулы уже завтра заканчиваются, а ощущение, будто бы за все лето я видел тебя раза два от силы. Ну ладно, три раза, и то на две минуты, в течение которых мы обсуждали, у кого и на каком экзамене обморок или нервный срыв был, — отвечает он, а Ренгоку лишь смеется. — Я не падал в обморок, срыва у меня не было, у тебя, правильно я понимаю, тоже. Или ты что-то утаил от меня? — Ничего я не утаил от тебя! А вот сестра моя в обморок упала на экзамене по истории, представляешь? Как она мне рассказала, она первые задания увидела и все, дальше темнота. Потом дня два после экзамена ходила и уныло жаловалась, что рука болит и вообще: «она отваливается! Тенген, почему ты ржешь, я серьезно!» Они вдвоем молчат, но после смеются в унисон. Их смех разный, ведь голоса разные, но все же было что-то схожее. Скорее всего искреннее веселье. Хотя.. да, именно искреннее веселье над такой ситуацией, что с одной стороны была серьезной, а с другой комичной. — Надеюсь, что ты не повторишь свою судьбу, когда будешь сессии сдавать в университете. Вдруг еще руку сломаешь, упадешь на нее всем своим весом. Сколько ты весишь, напомни мне? — Ой, да иди ты к черту, мистер «я-забочусь-о-руке-своего-друга», — закатывает глаза Тенген с улыбкой, локтем тычет в бок Кеджуро, получает такой же тычок в ответ и вскоре это перерастает в игру «кто-кому надоест с тычками», но в аккуратную, дабы никто из них не упал. Конечно, со второго этажа заброшенного здания убиться тяжело, но сломать что-то вполне можно, а не Ренгоку и не Узуй не горели желанием ходить часть учебного года с гипсом. Или может вообще не ходить. — Все, все, я сдаюсь! У тебя локти острые, Тенген! — смеется Кеджуро, пытается защититься от чужого локтя, но через пару мгновений атака прекращается, и вместо этого его Тенген лишь за плечи обнимает, к боку своему прижимает. Узуй смеется, второй рукой ерошит чужие рыжие волосы, что были ужасно мягкими и пушистыми. — Обещаешь, что будешь писать мне постоянно, а? Иначе я тебя свяжу сейчас и не отпущу в твой гребанный Токио, слышишь? — говорит он в слегка угрожающей манере. Ренгоку молчит, а после отвечает негромко, с легкой улыбкой. — Обещаю, Тенген.