Да, я тебя любила

      Кто же знал, что ее занесёт в эту гущу событий. Неожиданно прямо перед началом съёмок сезона потребовался новый администратор, и на новенькую разом навалили кучу информации и обязанностей. Конечно у неё был опыт, но не на съёмках импровизационных передач.       Да и обстановка напрягала. Все бегают и носятся как угорелые, переживая и считая каждую секунду до начала мотора. Но потом все забывают о панике, отрабатывают и выдыхают с облечением, понимая, что зря так беспокоились и всё прошло лучше чем ожидалось. Но эту напряжённо атмосферу всегда разбавлял юмор коллектива и взаимоподдержка.       Было приятно во время перерыва просто пообщаться на любые темы особенно с основной четверкой. Они ещё с экрана казались такими открытыми, доброжелательными и интересными личностями, а в реальности ещё больше хотелось узнать их ближе.       Но всё равно вечно кажется, что навязываешься людям.       «Было бы классно с ними пообщаться вне работы».       «Это занятые люди, и у них, в отличии от тебя, есть личная жизнь, семьи, друзья. Им куда лучше будет провести время с ними, чем с тобой. Да и никто не любит назойливых людей. Они тебя знают от силы несколько недель. Отстань от людей дай им спокойно отдохнуть».       И конечно же всегда выигрывает голос пессимиста-реалиста. На то она и реальность.       Да и общение поначалу не особо клеилось. Ох уж эти дурацкие предрассудки, что если ляпнуть какую-то дичь или несмешную шутку, тебя сразу нарекут странным и будут обходить стороной, не желая контактировать. Поэтому поначалу приходилось просто что-то умалчивать, чтобы не усугубить ситуацию, даже если она не предвещает никакой катастрофы, или нейтрально со всем соглашаться, не разглашая своего мнения, если оно чем-то отличалось. Из-за этих надуманных в своей же голове предрассудков ей было очень сложно влиться в новый коллектив.       Выработанная молчаливость, застенчивость и зажатость, из-за страха быть отвергнутой, мешало нормально найти общий язык с новыми людьми.       «Сиди тихо. Виду не подавай. Ты тут временная замена. Ты тут лишняя.»       Будто сидишь один на морозе, а из-за окна наблюдаешь, как тепло и уютно в чём-то доме. Как у них вечный праздник и тепла хоть отбавляй всё равно никогда не замерзнут, согревая друг друга счастливыми улыбками на лице и веселыми историями. А у тебя даже тонкого пледика нет. Стремишься к этому свету и теплу, чтобы не помереть от холода, но стекло слишком толстое, слишком прочное, двери заперты.       «Ты на улице. На холоде. В одиночестве. Тут твоё местно. Тебя никто отсюда не заберёт.»       Но тебя всё же пустили погреться в этот дом, хоть и на время.       От этой её молчаливости и стремления казаться незаметной иногда наоборот привлекали внимания. Одетая во всё нейтрально серое с бесшумной походной и вечным молчанием, девушка походила на призрака.       Многие не замечали её перемещений по павильону и пугались, когда замечали её присутствие рядом или сзади. Ох, бедный Шастун, который до чёртиков боится всяких страшилок. Чуть ли каждый рабочий день можно было услышать его испуганный всклик и словесную брань, будто он читал заклинание на матерном от девушек-призраков.       Такие комичные ситуации становились источником для новых шуток и разбавляли серьёзность всего происходящего. Будто снять телепередачу это как раз плюнуть. Не надо париться, мы же не в бане. Хоть и из-за придирок Шеминова можно было попотеть.       Через время привитая стеснительность и молчаливость переставали сковывать. Дружелюбный коллектив дал возможность раскрепоститься и стать его частью.       И можно было не бояться показаться странным, когда есть люди постраннее тебя. Арсений Попов, актёр из Питера был вечным генератором всех странных шуток в коллективе. Сегодня его назовут гением, завтра скажут, что сошёл с ума.       Эта открытость и отсутсвие страха публично опозориться привлекали девушку. Ей хотелось узнать, как он не боится и можно ли этому у него как-то научиться. Но вновь гудел голос в голове:       «Ты навязываешься. Какое ему дело до тебя и твоих проблем».       «Но он же с виду хороший и добрый».       «Он же актёр. Всё что ты видишь это только образ, придуманный им же. Ты не знаешь его настоящего и никогда не узнаешь.»       Может это и был образ, он мастерки привлекал внимание к своей персоне. Но если это не образ, а он настоящий то хотелось узнать, что за мир у него в голове. Погрузиться и понять его.       Такими темпами девушка начала замечать, что порой не может оторвать от него взгляд. Ее несколько раз ловили с паличным за рассматриванием голубых глаз, и приходилось быстро отводить взгляд вниз на ноги или на пол, пока на щеках горел румянец. После таких случаев она больше внимания стала уделять макияжу, но хоть ты всё лицо закрась белой краской, толку не будет, дурацкий румянец всё равно будет виден.       И после нескольких таких случаев, оживлённых диалогов с ним, пришло осознание, что влюбилась. Очень. Сильно.       И появился страх. Что он узнаёт и отвергнет. А вместе с ним и остальные. А ведь еще это может послужить причиной насмешек и бесконечных издёвок и тогда всё. Придётся либо терпеть либо увольняться, но частью их коллектива больше не станешь. Будешь опять одна. На морозе.       Зато из темноты на играющего Арсений на сцене можно было любоваться хоть часами. Что она и делала, прятаться в самом тёмному углу, куда точно никто не кинет свой взор. Хоть светись от счастья или рыдай горькими слезами никто и не обернётся. Все заворожены тем, что происходит на сцене.       Не было и дня, где бы она не пересматривала его Инстаграм с фотографиями и хештегами, которые пробивали на смешок. Такое придумает только Арсений. И к каждой фотосессии он относился с особенностью. Для каждой придумывался образ, подобрался ракурсы, или необычные предпосыл.       Каждый последующий день это тяга к человеку разгоралась всё сильнее. Его шутки были самыми смешными. Его улыбка была самая красивая. Его совет был решением всех проблем. А поймать его мимолётный взгляд было дороже всего на свете.       Голос пессимиста заткнулся.       Будто началась светлая полоса в жизни. Захотелось снова как ребёнок радоваться началу нового дня, первому снегу и предстоящим любимым праздником.       И вот наконец-то окончание съёмок сезона. Всё отснято, и теперь можно с чистой совестью отметить данное событие и уйти на заслуженный отпуск длинною в пару недель.       Состоялся корпоратив, который больше походил на семейное застолье. Декабрь пестрит новогодней атмосферой, что и пошатнуло сделать корпоратив более уютным и домашним. Ощущалось как будто на праздник созвали всех родственников и даже нашлось место одинокому "незнакомцу". Чужой сразу становиться своим. В этом отчасти и есть прелесть этого праздника с яркими огнями, громкими поздравлениями, запахами мандаринов и хвои.       Зайдя в ресторан, где бронировали зал для мероприятия, девушка удивилась количеству людей. И правда позвали абсолютно всех, кто был хоть как-то косвенно связан с проектом.       Шастун встретил барышню и отвёл к ее месту за большим столом, после ушёл к своей Ире.       Пока все ждали оставшихся гостей, люди разбрелись по группкам активно обсуждая свои темы. Позов со своей женой Катей мило обсуждали своих детей, заодно допрашивая Антона, а не хочет ли он услышать в своём доме топот маленьких ножек, как будто этих допросов от его собственных родителей ему мало, на что он комично закатывал глаза. Серёжа в стороне о чём-то ворковал с их визажисткой. Одним словом все нашли себе перегретое местечко.       Как же приятно ощущать себя частью этой большой дружной семьи. В тепле и уюте.       Не хватало только одного.       Арса всё ещё не было.       «Может быть он тоже заметит, что все разбрелись по парочкам, и присоединиться к моей компашка из одного человека. Мы с ним сможем что-нибудь обсудить и узнать друг друга получше. И кто знает, что там дальше будет.» От этих мыслей невольно появилась улыбка на лице.       Когда уже большинство собралось, люди уже собирались говорить тосты о уходящем годе. И где-то после трех бокалов шампанского явился и Арсений.       С какой-то девушкой.       «Его сестра.» Первое, что пришло в голову, но когда они подошли ближе стало заметно, что она не достаточно него похожа. «Может тогда двоюродная или троюродная? Может подруга?». Начинала нарастать внутренняя паника.       Быстро поздороваясь, они уселись на свободные места напротив. Арсений увидев растерянный взгляд девушки решил представить свою спутницу. — Вы наверно незнакомы. Это Алёна, моя жена. …       В груди что-то оборвалось. Это слово прозвучало как приговор. Жена. Пока мозг полностью не успел обработать новую информацию, нахлынувшую как цунами, девушка вежливо улыбнулась — Рада знакомству, Алёна.       Пока все отвлекались на следующий тост, в девушке бушевал ураган из эмоций. Все силы уходили на то, чтобы не впасть в истерику прямо тут. Иллюзия об уютном тёплом доме, куда примут кого угодно, отогреют и напоют тёплым какао, рассказывая сказки, рассыпалась, как карточный домик. Сердце по ощущениям разрывалось на куски, мотаясь по грудной клетке, билось в конвульсиях и умирало от агонии. Дышать стало труднее в разы. Взгляд был уставлен в пустоту. В тёплом помещении стало холодно. На мгновение потерялась связь с реальностью и в голове наступил белый шум.       Так бы она и просидела несколько часов если бы кто-то из съёмочной команды не дернул её за плечо спросив всё ли хорошо.       «В-всё ли х-хорошо? Д-да. Д-да, конечн-но.»       Быстро кивнув и солгав о своём состояние, она переключила внимание на принесённый ей коктейль.       Наблюдение за медленно таящими кусочками льда в напитке вызывало куда больше интереса, чем смотреть как был Попов мило общается со своей любовью.       Нет, конечно, она была рада за него. Что ему не приходиться испытывает такой муки как одиночество, что рядом есть близкий человек, поддержка и опора. Но было завидно… Было обидно… Было вдребезги сердце разбито…       Так и просидевших оставшийся вечер в компании льда, пока он окончательно не растаял, девушка собралась с силами, чтоб не разрыдаться, солгала о важно появившиеся делах и ушла. Даже скорее убежала.       Может ей бы хотелось остаться подольше, но картина того как Арс мило беседует с Алёной о чём-то вместе хихикая, растоптала бы всё, что осталось от когда-то веселой и жизнерадостной молодой девушки.       Выйдя на улицу, разбитая горем она вдохнула свежего морозного воздуха, от которого начала холодеть кожа. Но вдохнуть полной грудью не получилось, начался приступ кашля, которого никогда раньше не было. Когда кашель отпустил, на ладони девушка заметила голубой лепесток какого-то цветка заляпанный весь кровью. Нормальный человек пошёл бы стразу к врачу, но в голове творился полный кавардак, и она просто закопала в снег этот лепесток и пошла дальше. ***       С каждым днём становилось только хуже. Приступы кашля становились всё чаще. Лепестки переросли в бутоны, а никакие обезболы больше не действовали.       К врачу нет смысла ходить. И так понятно, что он поставит диагноз Ханахаки и порекомендует признаться в чувствах, если они взаимны. Или сделать дорогостоящую операцию.       Денег на операцию нет, да и перспектива лишаться чувств тоже не привлекает. Лишение чувств всё равно, что смерть. А на взаимную любовь надеется можно только дураку.       Арсений не настолько влюбчивый идиот, чтобы бросать жену так ещё и ребёнка (как было узнано из Википедии) и бросаться к девушке, которую он знает чуть больше месяца. И говорить о своих чувствах тоже не хочется. Зная его, он будет всю оставшуюся жизнь корить себя, что не смог помочь спасти её, и что он виноват в её смерти. Эх, что за джентельмен.       Может врачи и помогут, положив в больницу, натыкав капельницами и давить таблетками, но это только откатит уже понятный итог и продлит мучения.       Поэтому остаётся один путь.       В молчании.       Холодный и одинокий.       Как и вся прожитая жизнь.