Gangstas

— Волчонок раз, волчонок два, волчонок три, а где волчонок четыре? — Мо, который только положил в миски еду, обеспокоено осматривает раскинувшееся перед домом поле. — У них есть имена! — зло говорит сидящий на ступеньках все еще сонный Омарион. — Моих детей не зовут, как детей твоего друга-психопата! — Один твой сын пропал, а все, что тебя беспокоит — это Сайко, — ворчит Мо, продолжая заглядывать под кусты. Вокруг него бегают три кавказские овчарки, видимо пытаются помочь с поисками, а на самом деле только путаются под ногами. — Он беспокоит только Тэхена, а меня он бесит, потому что достал меня задирать и присылать свои тупые подарки, — фыркает Омарион, поправляя соскальзывающий с него лиловый шарф. — Серьезно, может, вы как его братья уже в психушку его отправите? Обезопасите полуостров и себя от идиота? — Его здесь нет и ты разошелся, попробуй сказать такое при нем, — на миг забывает о потерявшемся сыне Мо и начинает смеяться. — Сайко тебя на ровные куски порубит. — Не порубит, я выстрелю не дойдя, — усмехается Омарион. — Так и сделаю при следующем визите, ибо его последний подарок меня взбесил. — Перестань, он прислал крутой набор ножей, — продолжает звать мелкого Мо. — Ножи он прислал тебе с запиской «прирежь петуха», — кривит рот Омарион. — Думаешь, я не знаю, кого он петухом называет? А мне он что прислал? Правильно — голову плюшевого коня! Ей богу он больной. — Конь же был ненастоящий, — заглядывает в сарай Мо. — Сайко с Намджуном сейчас в эре гангстеров, увлекаются фильмами про мафию, вот в сицилийской мафии голову коня присылали, чтобы запугать противника. — Мне стало намного легче, спасибо, — поднявшись на ноги, разминает плечи Омарион. Мо на секунду останавливает поиски и с восхищением смотрит на альфу. Сколько бы лет они ни жили вместе, Мо всегда зависает из-за красоты Омариона, точнее из-за того, что этот мужчина его. Омарион сразу ловит его взгляд, еще больше выпирает грудь, и поправляет свои такие же, как и десять лет назад, густые волосы. — Ладно, где же волчонок четыре? — сразу отворачивается Мо, которого поймали с поличным. — Его зовут Октавиан Август! Перестань игнорировать его имя по паспорту, — идет к нему Омарион. — Я отказываюсь звать наших детей именами римских императоров, только твой больной мозг мог такое придумать, — шарит по карманам в поисках ключей Мо. — А твой мозг может додуматься только копировать своего дружка-психопата, — не остается в долгу Омарион. — Он псих и гордится этим! Недаром он Сайко, — огрызается Мо. — Я за машиной, прокачусь по острову, он никогда не пропускал обед. — Да гуляет он, — в голосе Омариона тоже проскальзывает беспокойство. — Он, наверное, на полигон забрел. — Я не ты, не могу быть таким хладнокровным, и сидеть на крыльце в ожидании, что он сам придет, — отмахивается Мо. — Позвоню Сайко, он скажет, где искать. — Не смей, — ловит его за руку Омарион и разворачивает к себе. — Я сам найду нашего сына, обойдусь без Сайко-всемогущего, — альфа идет к навесу, под которым внедорожники, за ним, виляя хвостами, бегут их собаки. — Только давай быстрее, нам утром на Кальдрон вылетать, надо с ребятами тут поработать до отъезда, — Мо тоже идет за ним. — Без меня, — садится за руль Омарион и ждет, когда сядет и муж. — Я не могу все время ездить один, они думают, ты ненавидишь их, — обиженно говорит Мо. — Это неправда, я их люблю, особенно всех своих племяшек, я ненавижу только Сайко, — твердо говорит Омарион и включает в машине кондиционер. — Это ведь ложь, — вздыхает Мо, параллельно оглядываясь по сторонам. — Голова коня. Этот псих прислал мне голову оторванную у лошадки! — Будь снисходительным, ты должен полететь со мной, потому что это не просто визит, — пытается убедить его Мо. — У Сайко проблемы, и он был сильно расстроен по телефону, поэтому у нас ежегодное собрание альф, и твое присутствие обязательно. — Опять это собрание горных орлов, — вздыхает Омарион. — Только Намджун мог дать такое название нашим чрезвычайным собирунам. Если проблемы у Сайко, то тогда еду, позлорадствую с Тэхеном. — Как я понял, проблемы как раз таки из-за Тэхена. — Наконец-то Тэхен понял, что достоин лучшего, — довольно усмехается Омарион и сразу же стирает улыбку, завидев мрачный взгляд мужа. — Омар, я тебя в кипяток опущу, ищи сына, а меня тут скинь, может он резвится здесь, — требует Мо. Омарион останавливает автомобиль на обочине, и выходит следом за мужем. — Октавиан Август! — кричит Омарион. — Волчонок четыре! — вторит ему Мо. — Октавиан! — Тихо, я что-то слышу со стороны болот, — Мо, перепрыгивая через высокую траву, бежит на шум. Омарион срывается за ним. — Он в болоте, кажется, он запутался, — с нотками истерики в голосе говорит Мо, смотря на застрявшую посередине собаку. — Нам туда не пролезть, я звоню в службу спасения, — достает телефон. Омарион тоже с ужасом смотрит на еле держащегося на плаву пса, и пытается криками подозвать его к краю, где больше растительности на воде. — Служба спасения, что случилось, сэр? — наконец-то отвечает оператор Мо. — Наш сын упал в болото и его кажется, засасывает, — пытается перекричать визжащего на берегу и размахивающего руками мужа Мо. — Назовите, пожалуйста, ваше имя и адрес. — Пришлите кого-нибудь поскорее, его лапки зацепились, — молит Мо. — Октавиан, сыночек, папа идет, — вопит Омарион. — Лапки? — переспрашивает оператор службы спасения. — Наш сын овчарка. — Сэр, они умеют плавать. — Я бросаюсь в воду, я нырну в это болото, — от нервов не может распутать шарф на шее Омарион. — Сэр, попросите вашего омегу так не визжать, я ничего не слышу, — просит оператор. — Это мой муж, он альфа, и он залез в болото, — вешает трубку Мо и подбегает к самому берегу. — Я иду к тебе, Октавианчик, папочка уже здесь, папочка тебя спасет, — с трудом пробирается сквозь мох и водоросли Омарион. — Боже, я люблю идиота, который сейчас там погибнет, — причитает Мо, не сводя глаз со своей семьи. — Я прыгаю следом, — стаскивает с себя обувь. — Не смей, тут опасно, — путается в лишайнике Омарион, но наконец-то добирается до пса. — Если ты умрешь здесь, что я буду делать? — страдает на берегу Мо. — Как я буду жить без тебя? — Никто не умрет, — с трудом держит собаку на плаву Омарион и начинает пробираться к берегу. Через полтора часа Мо сидит перед камином, а псы лежат у его ног. Октавиан еще не обсох, но судя по тому, как весело ему с пустой банкой из-под пива, явно уже забыл о том, что чуть не умер. Омарион спускается вниз в махровом халате и по пути сушит полотенцем свои волосы. — Сколько литров шампуня и геля для душа мне заказать? — усмехается Мо, глядя на него. Всю дорогу до дома он держал окна в автомобиле открытыми, потому что от альфы разило болотной гнилью. А еще всю эту дорогу Мо слушал завывания Омариона о том, как он полез в болото и испортил свою идеальную кожу и прическу. — Ты ведь и понятия не имеешь, что скапливается на дне болот! Это любую красоту может угробить, клянусь, если на мне выскочит хоть один прыщик или язвочка, я сделаю пересадку кожи! — причитал Омарион, и Мо терпеливо все это слушал. — Все надо обновить, но мне все равно кажется, что от меня несет торфом и гнилью, — падает на диван рядом с ним Омарион. — Думал, так легко заводить детей? — смеется Мо. — Поражаюсь твоим братьям, как они еще с ума не сошли, я увидев Октавиана Августа в воде, сам чуть не умер от страха, — отнимает у него банку пива Омарион. — У Чонгука же мелкий совсем бешеный, никогда не забуду, сколько Юнги плакал, когда он руку себе с гелика свалившись, сломал. Теперь я понимаю его чувства. — А я не забуду, как Чонгук этот гелик потом битой лупил, доказывая Лукасу, что тот победил машину, — качает головой Мо. — Больше так нас не пугайте, — серьезно смотрит на собак Омарион. — Я позвонил куда надо, болото обведут сеткой. — Это был безумный день, — потягивается Мо и кладет голову на его плечо. — Но я понял, что люблю тебя. — Только сейчас? — обнимает его Омарион. — В очередной раз, увидев, как ты пожертвовав своей красотой и тщательно выглаженной рубашкой, бросился за мелким, — улыбается Мо. — Слова бессмысленны, если понимаешь, о чем я, — рука Омариона скользит ниже по спине мужчины. — В рожу хочешь? — Кое-что другое хочу, — мурлычет Омарион, утыкаясь лицом ему в шею. Мо глубоко вздыхает, а потом поднявшись на ноги, поворачивается к лежащим на полу собакам: — Сидите тихо, папочкам надо обсудить будущее острова наверху. — Думаешь, они не понимают? — встает следом Омарион. — Марк Аврелий точно все знает, он подглядывал пару раз, — идет к лестнице Мо. — Мы ужасные родители, — обхватывает его за талию Омарион и перекидывает через плечо. — То, что ты крупнее, не значит, что ты сильнее, — барахтается в его руках Мо и оказывается снова на ногах. — Само собой, любовь моя, перед тобой я самый слабый человек во вселенной, — нагнувшись Омарион оставляет поцелуи на шрамах на его лице.

***

Собрание альф или же кодовое название «горных орлов» проходит на Кальдроне только если случается что-то чрезвычайно важное. Омегам на эти собрания вход воспрещен, потому что они часто созываются именно из-за них. Обычно все приглашенные участники собрания получают сообщение, открыв которое, слышат звук рога и понимают, что следом им придет время встречи. Название собранию дал Намджун, а способ рассылки придумал Чонгук. До этого дня собрание было созвано несколько раз по очень важным, по мнению альф-инициаторов, причинам: во время подготовки к похищению Омариона, когда Чонгук получил доставку цветов на имя супруга, и слушал доводы братьев, почему нельзя убивать ухажера омеги, когда Намджун переживал, что Чимин отдаляется от него с открытием нового клуба, и они убеждали Мо его не поджигать, когда Сайко объясняли, почему нельзя бить детей, даже если этот ребенок побил его сына. В этот раз собрание «горных орлов» созвал сам Сайко, и все мужчины по одному проходят в берлогу, точнее кабинет Намджуна в его офисе за городом. Альфы занимают свое место за круглым столом и смотрят на сидящего во главе Сайко. Омарион, который только сошел с самолета, тоже сочувствует альфе, потому что Сайко сильно подавлен и потрепан. Явно случилось что-то очень плохое. — Мужики, спасибо, что вы здесь, что прибыли по первому зову, — начинает Сайко, пока помощник Намджуна разливает им виски. — Я знаю, что вы удивлены моим видом, ведь я всегда шикарно выгляжу… Сайко умолкает, ждет, пока Омарион перестанет смеяться. — Извиняться за свой внешний вид не буду, все плохо, — продолжает Сайко. — Ты что, брат, мы с тобой, — говорит Намджун. — Не пугай меня, — просит Мо. — Мы всегда поддержим, — ободряюще кивает ему Эль Диабло. — Я сейчас все расскажу, и вы поймете, как все плохо, — смачивает горло вискарем Сайко. — Так говори, не томи, — не выдерживает Омарион. — Боюсь, даже вы к такому не готовы, — делает драматичную паузу Сайко и все напрягаются. — Тэхен ходит к психологу, — объявляет и опускает глаза. — Блять, что за ужас! — бьет по столу ладонью Мо. — Психолог ведь плохо? — с сомнением спрашивает у братьев. — Объясни, — машет рукой на Мо Намджун и обращается к Хосоку. — Я узнал, что мой омега уже как месяц ходит к психологу, — прикусывает губу Сайко. — Я готов слушать ваши варианты. — Может, ему скучно? — разводит руками Мо. — Не обесценивай чужие проблемы, — строго смотрит на него Омарион. — Может, душу изливает? — предполагает Эль Диабло. — Не к священнику же он ходит, — бурчит Сайко. — Может, он хочет разобраться в себе? — осторожно спрашивает Намджун. — В том, что любит меня? — с нотками истерики спрашивает Сайко. — Брат, ну ты чего, — кажется, Мо сейчас разревется. — Я думаю, что я слепой мужлан, который ничего не видит и не понимает, — тихо говорит Сайко. — У нас все плохо, мой омега страдает. Сегодня он идет к психологу, а завтра подаст на развод. Еще один развод с ним я не переживу, я и разговоры о том не пережил. До сих пор ночью вскакиваю, сперва то, что он рядом проверяю, а потом наше свидетельство о браке. — Он ведь до сих пор на развод не подал, хотя я бы с тобой и дня не прожил, — хмыкает Омарион. — Я тебя убью, — клацает зубами Сайко. — Всем тихо! — поднимается на ноги Намджун и все умолкают. — Почему ты думаешь, что он ходит к психологу из-за тебя? — спрашивает Чонгук. — А из-за кого? — растерянно смотрит на него Сайко. — Я явно творю какую-то хуйню и не замечаю. — Может, он ходит из-за себя, — пожимает плечами Мо. — Ты Ким Тэ знаешь? — рычит на него Сайко. — Он идеальный. — Ладно, успокоились, — опускается в кресло Намджун. — Обдумаем все варианты, найдем ходы, выберем самую выгодную перспективу. — Намджун, выйди из политики, по-братски прошу, — поправляет челку Омарион, поглядывая на свое отражение на стекле напротив. — Я задействую Юнги, — предлагает Чонгук. — Я Чимина, — говорит Намджун. — Ты бы ваших детей потряс, — подает голос Омарион. — Я не могу, у нас правило — мы папу не обсуждаем, — твердо говорит Хосок. — Тогда мы наших потрясем, вдруг что знают, — говорит Намджун. — А напрямую поговорить никак? — Омариону явно не нравится, как лежат его волосы, хотя они из-за его выкрутасов перед зеркалом чуть на самолет не опоздали. — Я боюсь, — бурчит Хосок. — Тэхена? — вылупив глаза смотрит на него Мо. — Того, что он скажет, — и снова это отчаяние в глазах Хосока. — Вдруг я уже не лучший муж? Вдруг я обидел его, и меня не простить? — Так исправься, — вмешивается Намджун. — Взвесь все за и против, обратись к посреднику, — альфа умолкает, заметив, как на него смотрят остальные. — Мне не хватает Ви и Ди и их помощи, они в Тэхена и умные, а Тайга он же, как я… — Мужлан неотесанный, — цокает языком Омарион. — Клянусь своим ламбо, я катану достану! — багровеет Хосок. — Ви и Ди завтра уже прилетят, — пытается разрядить накаляющуюся обстановку Чонгук. — Поговорим и с ними. — Я не думаю, что я доживу до завтра, — качает головой Сайко. — Я умираю эти два дня и прямо сейчас, потому что теряю любовь всей моей жизни. Я не ем, не сплю, в глаза ему не смотрю, а вы хоть представляете, каково это жить, не смотря в самые прекрасные глаза во вселенной? — Не накручивай себя, ты никого не теряешь, — идет к нему Мо и обнимает со спины. — Сегодня семейный ужин у нас, — прокашливается Намджун, — думаю, он даст ответы на какие-то вопросы. — Надежда есть, — благодарит за объятия Мо Сайко. — Хочу, чтобы вы все смотрели на Тэхена сегодня, следили за его поведением. В этот раз я разрешаю. — Договорились. — Мне пора, очень важное дело, — первым поднимается Эль Диабло. — Не важнее тебя, само собой, — смотрит на Сайко. — Я и сам ухожу, моего Тарзана из кутузки вытащить надо, — натягивает на себя пиджак Сайко. — Спасибо, брат, услужил, — зло смотрит на Намджуна. — Я не виноват, что сработала сигнализация и пришла полиция, — пожимает плечами Намджун, в глаза не смотрит. — Ты мог бы вмешаться, — буравит его взглядом Сайко. — Будет знать, каково это пробираться в спальню моего сына, — не сдается Намджун. — Ты же знаешь, что они просто фильмы смотрят, — возмущается Хосок. — Знаю, как я сам в его возрасте фильмы смотрел, — кривит рот Намджун. — Мне думаешь, легко? Амин со мной не разговаривает, а для меня это трагедия. Я в дом, где не слышен его смех, не хочу. — Так вот где Ниньо, у участка караулит, — хмурится Чонгук. — Ты его искал? — спрашивает Намджун. — Нет, просто обычно с утра он у нас торчит, якобы любит булки со сгущенкой, которые Юнги печет, а я-то знаю, какие булки он любит, — недовольно смотрит на старшего. — Вы без детей прилетели? — обращается Намджун к Омариону. — Только младшего привезли, он стресс пережил и нас напугал, — возвращается в неприятные воспоминания на болоте Мо. — Волчонок четыре здесь? — впервые за этот час улыбается Сайко, который обожает их собак. — Его зовут Октавиан Август, — сквозь зубы выговаривает Омарион. — Приведи его к нам, Лукас будет счастлив, — усмехается Эль Диабло. — Я уже сдал его Юнги, — достает из кармана пиджака расческу Омарион и идет к зеркалу. — Бедный наш дом, — вздыхает Чонгук. — Закончим с личными проблемами, потом вплотную займемся тем, что происходит у вас на острове, — обращается к Мо и Омариону Намджун. — Пока это все на уровне разговоров, но до меня уже доходят недовольства военных, и такое лучше пресечь на корню, — кивает Омарион. — Я вылечу с вами обратно, как раз посмотрю что да как, — скрещивает руки на груди Чонгук. — Прости, но Эль Диабло лучше этим не заниматься, — качает головой Омарион. — Ты как цунами, ничего после себя не оставляешь, поэтому позволь пока действовать Намджуну. — Как скажешь, — пожимает плечами Чонгук. — Если что, ты знаешь, где меня искать. Альфы разбредаются каждый к своему автомобилю, и Омарион с трудом оттаскивает Мо от ламборгини Хосока.

***

Омарион и Мо, которые купили на Кальдроне очередной дом, теперь приезжая сюда, остаются именно в нем. На дворе день, они недавно поплавали в бассейне, лежат на лежаках и любуются водой, на которой отражаются солнечные лучи. — Ты же не пойдешь к психологу, если у нас что-то случится? — обнимает Омарион лежащего рядом мужа. — Мы же можем все обсудить сами? — Какой психолог? Я мужик или кто? — фыркает Мо. — Что за токсичное поведение? — хмурится Омарион. — Сразу видно, что влияние Сайко. — Да я к тому, что если ты будешь меня злить, я просто тебя пристрелю и делов-то, — морщит нос Мо. — И оставишь детей без отца, — вздыхает Омарион. — Они и с одним хорошо проведут время. — Вот улечу я к Фею на пару месяцев, а ты будешь скучать, — обиженно говорит Омарион. — И не подумаю, — твердо говорит Мо. — Я же знаю, что сразу следом прилетишь и будешь серенады под окном петь, — смеется Омарион. — Это было всего один раз, и я был пьян, — насупившись, говорит Мо. — А почему ты был пьян? — вкрадчиво спрашивает Омарион, щекоча его бока. — Потому что скучал по тебе, — утыкается лбом в его плечо Мо. — Вот об этом и речь. — Но Сайко все равно жалко, — тихо говорит Мо. — Он же без Тэхена загнется. — Да любит его Тэхен, притом безумно, это я точно знаю, — уверенно говорит Омарион. — Он за своего мужа полуостров утопит. Никогда не забуду, как Тэ думал, что Хосока похитили, когда он застрял без связи в подземке, после того как мы отмечали юбилей Диабло. Мы же потом нашли Тэхена за решеткой. Думаешь, каждый омега будет пытаться прорваться через президентскую охрану с угрозами, что спалит главу государства вместе с его креслом, если его мужа не вернут? Хорошо помню лицо президента, который потом перед Эль Диабло оправдывался, мол, это же было не дело государственной важности. Этот идиот тогда не понял, что для Тэхена пропажа Хосока как раз таки дело государственной важности. Думаю, урок он уже усвоил. — Помню тот день, — улыбается Мо, — тогда как раз Сайко с катушек слетел, он требовал нас вернуть власть, ибо кто-то посмел его омегу в тюрьму посадить. И теперь вдвойне грустно, у них ведь самая настоящая любовь, зачем тогда обсуждать их отношения с другим человеком? — Мы не знаем, что именно он обсуждает с психологом, позвоню Фею, может Тэсон в курсе, — присаживается на лежаке Омарион и ищет телефон. — Хорошая идея, — встает Мо и идет к бассейну. Омарион не отрываясь следит за мужем, любуется кожей, которая блестит под солнцем, и так и держит в руке телефон, уже не помня, зачем он вообще его искал.

***

— У нас ужин через четыре часа, на котором надо кормить наших кабанов, а мы наслаждаемся просекко и загораем, — Тэхен опускает очки на половину лица и снова валится на полотенце. — Только Юнги в пледе сидит, — хихикает Чимин, который пьет уже третий бокал. — Я не умею загорать, я сгораю, — бурчит укутавшийся в плед Юнги, у которого видны только глазки-бусинки. Омеги поворачиваются в сторону въехавшего во двор черного гелендвагена и с улыбкой смотрят на красивого молодого альфу идущего к ним. — Папино сердце идет, — прикладывает бокал к лицу раскрасневшийся Чимин. — Реально вымахал, когда он спиной стоит, я думаю это Намджун, — смеется Тэхен. — Эй, Ниньо, что за круги под глазами? — хмурится Юнги, смотря на альфу. Ниньо подходит к омегам, целует каждого в щеку, а потом идет к папе, массирует его плечи, и нагнувшись нежно целует его в макушку. — Мы с Тайгой были, — коротко отвечает дяде парень. Ниньо — очень красивый альфа, который в прошлом году возглавил список самых желанных женихов Кальдрона. Правда, в случае с ним, омегам не на что рассчитывать, потому что уже много лет как сердце Ниньо принадлежит прозванному на Кальдроне «дитем дьявольской любви» Чон Лэю. Мало того, что природа наградила Ниньо прекрасной внешностью, он еще взял от отца расчетливый ум, а от папы трудолюбие. В итоге, Ниньо сегодня имеет свой процветающий бизнес в виде продажи люксовых автомобилей и давно мог бы отделиться от родителей и съехать в один из недавно приобретенных домов. Ниньо пока съезжать не планирует, потому что по его же словам к жизни без еды папы и его «спокойной ночи» сопровождающегося поцелуем в лоб, он не готов. — В участке? — поднимает бровь Тэхен. — Опять мой тигренок из-за любви страдает? — Дядя Тэ, — виновато опускает глаза альфа. — Намджун никогда не устанет преподавать уроки детям, — вздыхает Чимин. — Я ему предлагал устроиться учителем в школу, всем бы дышать стало легче. — Пап, я в дом, поем бутер, — говорит Ниньо, не желая обсуждать косяки отца. — До ужина не наедайся, я тут не разгибая спину пашу, весь день у плиты торчал, без устали готовил, кто это есть будет? — возмущается Чимин. — Ну, пап, ты же кейтеринг заказал, — тихо говорит Ниньо. — А отец знает, что у тебя на всю спину Санта Муэрте набита? — угрожающе спрашивает Чимин. — Понял, принял, целую твои золотые ручки, которые приготовили ужин, — кланяется ему Ниньо и идет в дом. — Иногда меня совесть мучает, — вздыхает Чимин, проводив сына взглядом. — Лэй говорил, что еда — это способ выражения любви. А я совсем обленился, хотя стойте, — подскакивает на месте. — Я же пирог с персиками испек! Вот вам и моя любовь. — Ну до Лэя нам никогда не дорасти, — с грустью говорит Тэхен. — Верно, и стараться не будем, то был другой уровень, — подтверждает Юнги. — Ниньо, — вопит на весь двор Чимин, — кепку мне притащи! Из дома тишина. — Кстати, твои малыши утром прилетают, — улыбается Тэхену Чимин. — Ты готов? — Да, и я переживаю, — бурчит Тэхен. — Увидишь их и всю грусть снимет, — подбадривает его Юнги. — Если Ви мне ничего не расскажет, значит, я плохой папа, — кусает губы Тэхен. — Тэ, не говори так, — высовывает из-под пледа руку Юнги и накрывает его колено. — Ты самый лучший папа из всех, и ты не давал повода своим детям думать иначе. Ниньо, — кричит мужчина, и альфа сразу выбегает наружу. — Какой подлец, я тут голос надрываю, меня он не слышит, а будущего свекра сразу же! — возмущается Чимин. — Пап, я кепку искал, — передает ему головной убор Ниньо, продолжая жевать утащенное с кухни тамале. — Ты Лэя с мероприятия забрал? — спрашивает парня Юнги. — Нет, — угрюмо отвечает Ниньо. — В чем дело? — хмурится Юнги. — Он вчера сам не свой был, вы что поругались? — Ты омег обижаешь? — моментально вскипает Чимин. — Я тебе плохой пример подаю? Может, тебя отец не воспитывал? Думаешь, нас мало обижали? То, что ты еще не родился во времена, когда нам ставили метки, не оправдывает твое поведение! — Пап, мы просто поссорились, — пытается угомонить разошедшегося старшего Ниньо. Для Чимина прошлое омег полуострова — больное место, и Ниньо, который никогда не перестанет целовать его обожженное запястье, искренне его понимает. — Почему, сынок? — уже нежнее спрашивает Чимин. — Я думал, ты из-за Тайги расстроен, почему мне не рассказал? — Ну, пап, я сам разберусь. — Сейчас я свой тапок сниму и посмотрим, кто тут в чем разберется, — поднимается Чимин и обратно падает на лежак. На сегодня просекко достаточно. — Серьезно, спроси у Лэя, — не осмеливается смотреть на папу Ниньо. — Я у тебя спрашиваю. Не обижай моего мальчика, — говорит Чимин. — Мы помиримся, это все, что вам нужно знать, и я его не обижаю, это он меня обижает, — говорит Ниньо и идет к автомобилю. — Надо же, как мы выросли, — хмыкает Тэхен. — Да с ними разговаривать невозможно, они сами все тут решают, а мы себя извести должны! — Иногда я скучаю по ним маленьким, — вздыхает Юнги. — Вырастают и закрываются, а мелкого повалишь на кровать, зароешься лицом в пузо и в ответ только визги и смех. — В чем проблема-то? — спрашивает Чимин. — Заведите еще одного малыша. — Ты что, куда нам уже, — теряется Юнги, и ищет глазами своего младшего, от которого если ничего не слышно, то жди беды. — Лукас уже подрос, в школу ходит, сам за собой смотрит, вам уже можно, — подтверждает Тэхен. — Ой нет, снова с пузом ходить, потом пару месяцев не спать, я не готов, — смеется Юнги. — Вот принесли бы и дали мне карапуза, я бы с радостью. — Тогда жди внуков, — ищет на дне бокала выпивку Чимин. — Эй, держи своего жеребца в узде, — строго говорит Юнги. — Поверь, твой сын сам его как надо держит, — смеется Чимин. — Они еще маленькие, чтобы детей заводить, пусть мне и хочется кнопочку, я переживу, — убирает плед Юнги и садится под зонтик. — Идет предатель, — фыркает Тэхен, увидев вышедшего из хаммера Мо. — Мои самые любимые омеги вместе, — подбегает к ним Мо и по одному целует каждого. — Иди, иди, — шутливо толкает его Тэхен. — Все моему мужу докладываешь. — Неправда, я на собрании горных орлов был, а потом, как все закончилось, на собрание секс-бомб примчался, — обижается Мо. — Ты не можешь меня обвинять. Я вам ящик просекко привез, а себе пива. Примите как попытку извиниться. — Ладно, садись, будешь почетным гостем нашего собрания, раз уж речь о просекко, — улыбается Чимин. — Папа! — выбегает с заднего двора измазанный в грязи Лукас, которого догоняет Октавиан Август. — Ну милый, почему в этом огромном дворе ты нашел лужу и решил, что тебе надо именно туда, — ловит Юнги покрытого грязью мальчишку. — Я поднимусь наверх, искупаю его, переодену, — вздыхает омега, беря за руку мальчика. Юнги уходит с повисшим на нем Лукасом, а Мо рассказывает омегам о пропаже Волчонка четвертого. — Я тоже хочу еще одного малыша, — тихо говорит Тэхен. — Может, хоть одного из своих детей не разочарую. — Тэхен, не накручивай себя, — обнимает его Чимин. — Сайко умрет от счастья! — не верит в услышанное Мо. — Только посмей, заикнись ему об этом, и я приду под покровом ночи с ножом Санта Муэрте, — шипит Тэхен. — Я не самоубийца, — бледнеет Мо, — просто мне стало легче после этих слов. — Почему это? — хмурится Тэ. — Если ты хочешь от него ребенка, значит, ты его любишь, — выпаливает Мо. — Конечно, люблю, что за вопрос, — не понимает Тэхен. — Он что-то говорил? — Нет, я просто так сказал, — пытается оправдаться Мо. — Я что, не умею показывать свою любовь? — грузится Тэхен. — О, поверь, показываешь даже когда не надо, — встревает Чимин и оборачивается к въехавшему во двор еще одному черному гелендвагену. — Чего это Эль Диабло так рано приехал? — удивляется Мо. — Ну Юнги у нас с утра, уже четыре часа дня, а значит, Эль Диабло приехал его целовать, — говорит Чимин, поглядывая на вышедшего из автомобиля Чонгука. Альфа в черной рубашке и белых брюках, его волосы взъерошены, а в руках у него пачка любимых Лукасом конфет. — Это так романтично, — вздыхает Мо, смотря на идущего к ним мужчину. — Я своего за такое святой водой оболью, — заявляет Тэ. — Не люблю телячьи нежности. Может свою любовь наличкой показывать, меня она всегда радует. — У моего нежность — это постоять рядом и покивать мне, это апогей у Намджуна, — хохочет Чимин. — Вы завидуете, — говорит раньше, чем успевает подумать Мо. — Нет, мы умиляемся, — смеются омеги. — Привет, а где мой? — ищет глазами Юнги Эль Диабло. — Наверху купает вашего грязнулю, — отвечает Чимин. — Понял, — собирается идти к дому Чон. — Только посмейте осквернить мой дом, — угрожает Чимин. — Ребенок же там, — хмурится Тэ. — Вам же это не мешало, — укоризненно смотрит на Тэхена Чимин. — Вот вспомнили про него, и я скучаю, — вздыхает Тэхен. — Как же сильно я люблю этого психа, передать не могу. — И он тебя так же, — пытается привести себя в чувства Чимин, запивая просекко водой. — После случая с ламбо, ни у кого сомнений не осталось. — Это было эпично, — снимает очки воодушевившийся Тэхен. — Когда я въехал на его красотке в фонарь, я реально думал, где бы достать лопату и рыть себе могилу. Ты же знаешь, ламбо — больное место моего тигра. Я звонить и писать ему не мог от страха, боялся, что реально та авария поставит под угрозу наши отношения. Но он снова меня покорил, — прикрывает веки омега. — Он просто приехал, обнял меня, и сказал, что это фонарь виноват. — Ага, а потом устроил церемонию прощания с бампером, где напились все и даже мой, — смеется Чимин.

***

Чонгук заходит в дом и сразу поднимается в спальню для гостей, где обычно и спит Лукас, когда остается у Чимина. — Это кто такой розовый и теплый, — чмокает укутанного в полотенце на кровати заливающегося сына Юнги. — Кто самый сладкий пирожочек Кальдрона? — Отец, — визжит Лукас, завидев альфу, и Чонгук поднимает его вместе с полотенцем и обнимает. — Ты рано, — подает Лукасу одежду Юнги, а Чонгук, присев на кровать, помогает ему одеваться. — Я приехал за поцелуем, — натягивает на неугомонного мальчишку футболку альфа. — Они небось стебутся, — поглядывает на дверь Юнги. — Не понял. — Стебутся, что ты всегда приезжаешь меня целовать, — хихикает Юнги. — Могу и их поцеловать, — пожимает плечами Эль Диабло, и получает толчок в плечо. — Обожаю, когда твой кнопочный носик хмурится, — тянет на себя омегу альфа, и тот падает на него. Лукас, прихватив пакет конфет, уносится с Октавианом в коридор, а Чонгук крепче обнимает мужа за талию. Юнги сразу же дарит ему то, за чем альфа приехал, но Чонгуку мало, он не отпускает, и продолжает покрывать поцелуями его лицо. — Ты можешь поехать за Лэйем? — наконец-то освободив губы, спрашивает Юнги. — Я думал, его Ниньо заберет, — хмурится Чонгук. — Они кажется, в ссоре. — Так поэтому у Лэя нет настроения, — расслабляет руки Чонгук, но омегу не отпускает. — Я вчера его любимое мороженое привез, он даже не притронулся. — Поезжай к нему, иначе он не приедет сюда, — просит Юнги. — И что мне сказать? Ты же знаешь, я не умею разговаривать об альфах, — поникшим голосом говорит Чонгук. — Ты же сам мне жаловался в тот день, что вы отдаляетесь, мол, он от тебя закрывается, как раз есть повод пообщаться, — пытается приободрить мужа Юнги. — Только будь с ним нежным. — Я всегда с ним нежный, а этого сорванца Ниньо я потом отчитаю, — решительно заявляет Чонгук. — Они оба стоят друг друга. — Где он? — поднимается на ноги альфа. — Прячется небось. — Прячется и правильно делает, я сам хочу спрятаться, когда ты хмуришься, — пытается пальцами разгладить морщины на его лбу Юнги. — Хорошо, любовь моя, тогда я поехал быть лучшим отцом, увидимся через пару часов, — вновь притянув омегу к себе, впивается в его губы Чонгук. — Иди, а то Чимин будет думать что мы тут… — А можем? — загораются глаза Чонгука. — Иди уже, — выталкивает его за дверь Юнги, и идет одолжить у Чимина чистую футболку себе.

***

Когда Чонгук заезжает на улицу, в конце которой находится их дом, он сразу замечает гелендваген Ниньо за углом. Поняв, что его опередили, но машину спрятали неудачно, он все равно не отступает от своего решения поговорить с сыном, и заезжает во двор. На первом этаже пусто, никаких следов Ниньо нет. Чонгук думает, что пацан или был в автомобиле и он его из-за тонированных окон не разглядел, или же завидев Эль Диабло, он смылся. В любом случае, альфа продолжая репетировать речь, поднимается наверх. — Сынок, ты даже не оделся, — после стука входит в комнату Лэя Чонгук и останавливается рядом с кроватью, на которой сидит омега. — Отец, папа у дяди Намджуна, надо было туда ехать, — бурчит Лэй, показывая, что не хочет разговаривать. — Но ты же здесь, — садится на кровать Чонгук. — Я к тебе пришел. — Я не пойду на ужин, хочу позаниматься, — продолжает ковыряться в телефоне омега. — А я не хочу семейных ужинов без моего главного сокровища, — двигается ближе Чонгук и кладет голову на его плечо. — Все хорошо, правда, вы проведете время вместе и отдохнете, — не сдается омега. — Что он сделал? — Чонгук внимательно смотрит на сына. — Почему всегда он виноват? — хмурится Лэй. — Он виноват даже если не виноват, — усмехается Чонгук, и Лэй наконец-то льнет сам, кладет голову на его грудь и вдыхает запах, который любит с самого детства. Когда-то давно, Лэй мечтал об этом каждый день, представлял, что отец вернется и он сможет часами его обнимать. Так и получилось, он делает это каждый день, но меньше скучать по нему и его запаху не перестает. — Это я виноват, — мычит ему в грудь омега, — но ты же не будешь говорить с ним об этом? Вы с Ниньо даже в глаза друг другу не смотрите. — Он смущается, — оставляет поцелуй на его макушке Чонгук. — А ты? — А я переживаю за тебя, — честно отвечает альфа. — Не надо, я могу позаботиться о себе, вы с папой меня так воспитывали, — обнимает отца омега. — Так что он сделал? — переспрашивает Чонгук. — Я сказал ему, что хочу на год уехать в Европу, там поучиться, — тихо говорит Лэй. — Что? — отстранившись смотрит на него Чонгук. — И ты туда же, — вздыхает омега. — Вот Ви и Ди сколько времени живут за границей, дядя Сайко всегда их поддерживает, а вы двое сразу возмущаетесь. — Я не возмущаюсь, просто в этом случае мы все поедем. — Отец, не еду я никуда, — бурчит Лэй. — Из-за него ты отказываешься от планов? Из-за альфы пожертвуешь своим будущим? — хмурится Чонгук. — Не из-за него, — объясняет Лэй. — Меня вызвали в самую крутую адвокатскую контору полуострова, предложили отличное место. — Так в чем тогда проблема? — не понимает Чонгук. — В том, что он обижен, что я мог допустить мысль о разлуке, — с грустью говорит парень. — Поехал бы с тобой раз так любит. — Он бы и поехал, но сама мысль, типа я легко к этому отношусь, его задела, — вздыхает Лэй. — А это так? — выгибает бровь альфа. — Конечно нет! — восклицает Лэй. — Я люблю его и сам хотел с ним договориться, чтобы мы вместе поехали. — Чимин бы вылетел следом, — смеется Чонгук. — Ага, а ты со мной. — Ну как я без моей крошки, но обещаю, я бы держался вдали, — исправляется Чонгук. — Короче, так и скажи ему, что любишь, что разлука тяжела, и ты уже никуда не едешь. — Он сразу обиделся и уехал в участок, а сейчас не отвечает на сообщения, — с грустью смотрит на молчащий телефон Лэй. — Остынет и сам приедет, — заявляет Эль Диабло. — Надо же, ты впервые говоришь со мной о парнях, — улыбается ему омега. — О Ниньо, он хороший парень, но ты ему этого не говори, — поднимается на ноги Чонгук. — Переодевайся, поедем на ужин. — Я не смогу сразу, кое-что надо сделать, но обещаю, приеду следом, — спрыгнув с кровати, пытается выпроводить отца Лэй. — Хорошо, только скажи своему кое-что, чтобы тачку получше прятал, — подмигивает ему Чонгук. — Отец, ты заметил? — сокрушается Лэй. — Да, увидел машину, букет ромашек у тебя в вазе, которого утром не было, да и копошение в шкафу не услышать не мог, — усмехается Чонгук. Дверца шкафа со скрипом открывается и оттуда выходит смущенный Ниньо, который не осмеливается даже поднять глаза на мужчину. — Дядя Чон… — Ниньо. — Глупо получилось, — вздыхает Лэй. — Чтобы через час были на ужине, — развернувшись, идет к двери Чонгук. — И ты выйди, переоденусь и, может, уделю время на поцелуи до вашего дома, — гонит сопротивляющегося такому раскладу Ниньо Лэй.

***

Чимин накрывает на стол, Тэхен говорит по телефону со своими младшими, а Юнги продолжает посылать мужу свои фотографии, которые он делал в ванне Чимина после его отъезда. Дети уже приехали, стоят на террасе, обсуждая завтрашнюю вечеринку в честь приезда Ви и Ди, только Амин пока так еще и не вышел из своей комнаты. Это нормально для Амина, который собирается не меньше двух часов на любое мероприятие. Надо же поддерживать полученный в наследство от папы статус самого яркого омеги Кальдрона. — Амин, я кому сказал, обновить цветы в вазах! — кричит снизу Чимин, и сверху доносится недовольное «отец сказал, сам поменяет». — Хватит держать в рабстве взрослого мужика, или ты спустишь вниз свою маленькую задницу, или я поднимусь и отшлепаю тебя по ней! — машет ложкой Чимин. — Она не маленькая, — воспринимает это как личное оскорбление слышащий крики Чимина Тайга, и сразу же получает угрожающий взгляд от Ниньо. — Ну, бро, оставь все в стороне, ты же знаешь, я за правду, прикинь, кто скажет, что у Лэя ноги уродские? — пытается оправдаться и делает себе только хуже Тайга. — У Лэя ноги идеальные, как и у дяди Юнги. — Прекращай, — недовольно говорит Лэй. — Я сразу свое слово скажу, объясню тому челу, мол, ты где ноги красивее видел… — не унимается Тайга. — Тайга, кончай пялиться на ноги моего омеги и умолкни уже, — идет на него Ниньо, но между ними встревает Лэй. — Так, горячие альфы Кальдрона, сбавили свой пыл, я и сам знаю, что у меня идеальные ноги, — толкает их в грудь омега. — А ты аккуратнее со словами, полосатый, — усмехается Тайге. — Я за справедливость во всем, буду стоять на своем до последнего. Да я, блять, пятнадцать часов отсидел, — напирает на Ниньо Тайга. — С крысами спал, ссал в унитаз, который прямо рядом с койкой! Ты меня напугаешь? — Кончай, брат, ты сидел в люксе, мой отец не просто тебя туда скинул, — смеется Ниньо. — Какой люкс, я выл от отвращения, еда в железных мисках была. В железных, бро, — чуть не плачет Тайга, вспоминая прошлую ночь, и увидев вышедшего на террасу Амина, сразу же выпирает грудь вперед. — Все ради любви. Я хоть год бы отсидел, лишь бы видеть моего персика. Я прошел тот ад, но я выкарабкался, даже заточку из щетки сделал, и я сейчас здесь, с вами. — Не могу, — прыскает Лэй и согнувшись начинает истерично смеяться. — Оставьте меня с этим зеком на пару минут, — обращается к брату и Лэю выглядящий как звезда красных дорожек Амин и подходит к Тайге. — Понимаешь, я столькое пережил… — Тихо, — прикладывает палец к его губам Амин, — надеюсь, ты безвкусное тюремное тату набить не успел? — Ты знаешь, что на мне всегда будет только твое и папино имя, — целует его пальчик Тайга, и резко потянув на себя омегу, кладет руку на его задницу. — Мой отец внизу, — смотрит с террасы на въезжающий во двор роллс ройс Амин, и Тайга сразу убирает руку с его задницы. Омега ловит его руку, возвращает на место и позволяет Тайге его поцеловать. — Держи, — Амин протягивает альфе ключ и тот удивленно смотрит на него. — В окно больше лазить не будешь, буду давать тебе знак, и как предки отрубятся, зайдешь. — Ты с ума сошел? — с ужасом спрашивает Тайга, у которого в голове кадры из самой страшной тюрьмы Кальдрона, куда его после такого точно посадит Намджун. — Ты же зверь, — мурлычет Амин, играя с пуговицами на его гавайской рубашке. — Ты и в тюряге сидел, и пацанов там небось завалил, ты же не боишься моего отца? — управляет им одним движением пальцев и знает, какой властью обладает. — Боюсь, — шумно сглатывает Тайга, — но еще больше я боюсь моего папы, если он узнает… — Шшшш, — снова очаровательный пальчик на его губах. — Он не узнает. Никто не узнает. Ты выбираешь не рисковать, но не думаешь о том, как мне страшно спать одному. Я не мог уснуть вчера, потому что это ты виноват. Ты приучил меня к тому, что мне чрезвычайно важны обнимашки. — Что ты, крошка, я умру за тебя, — без сомнений заявляет Тайга. — Тогда спрячь ключ. — А Ниньо? — Его я беру на себя, он и не пикнет, иначе я лично расскажу Эль Диабло, что Лэй и Ниньо вытворяют в гелике, пока наши дорогие дяди спят, — заговорщически улыбается омега. — Ты же знаешь, что ничего такого они не делают, — поднимает брови Тайга. — Я знаю, но пусть Ниньо попробует убедить в этом дядю Чонгука, — пожимает плечами Амин. — Опасный у меня персик. — Все, отец дома, — Амин отскакивает от альфы, и возвращается в гостиную, где его папа встречает отца поцелуем. — Что твой сын сказал моему, что тот аж побледнел? — спрашивает Тэхен Чимина и смотрит на проходящего мимо Тайгу. — Боюсь представить, — усмехается Чимин и подзывает Амина. — Что опять? — недовольно спрашивает младший. — Ты с кем так разговариваешь? — Намджун, услышав тон голоса Чимина, сразу напрягается. — Или ты столько туши нанес, что не видишь, кто перед тобой? — Прости, пап, — сразу извиняется Амин, понимая, что его от Чимина даже отец не спасет. Последний к слову уже отошел на безопасное расстояние, и якобы с огромным интересом изучает вазу, которая в этом доме стоит больше пяти лет. — Займись цветами, — Чимин уходит наверх переодеваться, а Амин уныло плетется на кухню, где в ведрах на полу стоят свежие цветы. — Ты все еще злишься на меня, мой принц? — Намджун закрывает за собой дверь на кухню, и подходит к сыну. — Ты обижаешь Тайгу, — бурчит Амин, укорачивая стебельки. — Мне почти двадцать лет, отец, а ты вызываешь полицию из-за моего жениха. — Тебе далеко не двадцать и Тайга не твой жених, — ошарашено смотрит на него Намджун. — Но будет же, — топает ногой прямо как в детстве Амин. — Он мой альфа, и останется им навсегда. — Сам Тайга об этом знает? — смеется Намджун. — Ты что-то знаешь? — напрягается Амин. — Ты видел его с другими? Что это за омега — самоубийца? — постукивает ногтями по стене парень. — Нет, что ты, просто вы очень молоды, и кто знает, кого вы еще встретите… — Ты когда папу встретил, стоял и ждал, чтобы посмотреть, кого еще встретишь? — изогнув бровь, спрашивает Амин. — Нини, когда я встретил твоего папу, ему было лет пять, и тогда я вообще не знал, что спустя годы этот омежка станет для меня всем миром, — говорит правду Намджун. — Ну вот, как ты понял? — не отстает Амин. — Не знаю, я увидел его снова спустя года, и просто полюбил. Я и мысли не допускал, что у него могут быть конкуренты. — Ну да, таких как папа нет, — вздыхает Амин. — Именно, он единственный в своем роде, и я каждый день благодарю небеса, что он выбрал меня, — улыбается Намджун. — Вот, и у меня так же, отец, — говорит омега. — Я люблю Тайгу, эта гора мускулов — мой альфа, и я прошу тебя быть снисходительным к нему. — Я просто забочусь о тебе, — обиженно говорит Намджун. — Ты слишком молод, Амин, и я могу защитить тебя от многого, но от разбитого сердца не смогу. Поэтому, будь осторожен и не торопись. — Ты первый альфа в моем сердце, отец, и им и останешься, но и для него в нем есть место, — делает шаг к мужчине Амин. — Я понимаю, о чем ты, и понимаю, что ты хочешь как лучше, но ты ведь знаешь, что выбор у меня всегда был. Ты сам несколько раз осаждал особо ярых ухажеров, когда Тайга о них даже не знал. Только дело в том, что мне выбирать и ждать не надо, я никого, кроме Тайги, не хочу, и требую к нему уважения. — Узнаю Санта Муэрте, — тепло улыбается Намджун. — Все-таки ты копия своего папы, а значит, ты прав, мне нужно отступить, ты ведь и сам себя в обиду не дашь. — Просто поговори с папой, скажи, чтобы снял домашний арест, — просит омега. — Ты ведь знаешь, что его слово в этом доме — закон, — качает головой Намджун. — Ну, отец, ты же был президентом! — Это ничего не значит перед Санта Муэрте, попроси у него прощения, и больше, чтобы этот Сайко три у меня по ночам не шатался, хотя бы до твоего двадцатилетия, — твердо заявляет альфа. — Я же не виноват, что я такой красивый, — щурится Амин. — Виноват твой папа, с ним и разбирайся, — усмехается Намджун и открывает дверь. Амин заканчивает с цветами, моет руки, и вернувшись в гостиную, идет сразу к Чимину. — Пап, — останавливается рядом с пьющим воду омегой Амин. — Мне свои губы не дуй, это только с отцом работает, — смеряет его недовольным взглядом Чимин. — И вообще, на семейные ужины можно и в пижаме спускаться, а не наряжаться как модель Бантан сикретс. — Сказал тот, из-за оголенного живота которого на Кальдроне машины друг о друга бились, — фыркает Амин. — Я не вмешиваюсь в твой внешний вид и считаю, что ты можешь одеваться и делать со своей внешностью, что хочешь, но ты тратишь на это по два часа и не держишь данное мне слово! — отчитывает его старший. — С утра я просил тебя поменять цветы, в итоге ты сделал это через семь часов. — Ну, пап, больше не буду, — бурчит под нос Амин. — Я пришел просить. — О чем именно? — Тайга будет моим мужем. — Что? — поперхнувшись водой спрашивает Чимин. — Я люблю его, и он меня, — продолжает Амин. — И? — Так почему мы не можем спать вместе? — Потому что тебе восемнадцать лет! — восклицает омега. — Мы просто спим! — не отступает Амин. — Нет, — собирается идти к столу Чимин. — Пап, — не отпускает его сын. — Я сказал нет, — нахмурившись смотрит на него Чимин. — Закончишь учебу, станешь зарабатывать, будешь снимать квартиру и живи там со своим Тайгой! В моем доме беспредела не будет! — А вам с отцом можно! — восклицает Амин. — Что ты сказал? — вскипает Чимин, но его резко обнимает со спины Ниньо. — Не злись, моя Санта Муэрте, — зарывается лицом в его волосы альфа. — Ты слышишь, что он говорит? — не может успокоиться Чимин. — Он считает, это нормально таскать в мой дом своего альфу! Вы, дьяволята, которые думают, что я ничего не понимаю! — Они через окно общаются, он даже внутрь не пролезает, — пытается успокоить папу Ниньо. — Или пролезает? — теперь очередь альфы хмуриться. — Я прибью этого Тарзана, — отпускает омегу Ниньо и ищет глазами друга. — Только попробуй тронуть его, — преграждает ему путь Амин, — и я скажу Эль Диабло, что его сын не девственник… Договорить Амину не удается, потому что Ниньо, зажав его рот, тащит его на террасу. За ужином все, кроме Омариона, хмурые и молчаливые. Дети готовятся к драке, которая скорее всего все-таки состоится, учитывая, как зло поглядывает на друга Ниньо. Альфы по поручению Сайко пытаются понять, что происходит с Тэхеном, пристально следя за ним, а омеги мысленно готовятся к приезду детей и к тому, чем закончится их визит. — Завтра крошечки возвращаются в родительское гнездо, так выпьем за это, — наконец-то подает голос Чимин. — Я скучаю по близняшкам и нашим вечерам, — подхватывает его инициативу Мо. Сайко летает в своем мире, не с первого раза слышит тост, и только получив пинок под столом от Тэхена, тянется за бокалом. Тэхен, которого уже несколько дней беспокоит состояние мужа, все-таки не выдерживает и просит его помочь ему на кухне. — В чем дело? — стоит им пересечь порог кухни спрашивает омега. — О чем ты? — Не беси меня, Чон Хосок, ты уже столько времени сам не свой, и ваше собрание сплетников было, значит, что-то происходит! — наступает Тэхен. — Горных орлов, а не сплетников, — обижается альфа. — Мы дела обсуждали. — Ты лжешь мне. Мне чего-то бояться? — не отступает омега. — А что-то случилось? — с вызовом спрашивает Хосок. — Ты мне скажи! — восклицает Тэхен. — Не кричи на меня, — мрачнеет Хосок. — Не буди во мне зверя. — И что, я комара испугаюсь? — упирается в него Тэхен. — Мы что ругаемся? — уже поникшим голосом спрашивает Хосок. — Я тебя домой не пущу, если не расскажешь, — твердо заявляет Тэхен. — Ага, и порвешь мое удостоверение личности как в тот раз, сказав, что все, меня больше не существует? — слабо улыбается альфа. — Я серьезно, Хо, — уже тихо говорит Тэхен. — Я ведь чувствую, что с тобой что-то происходит, и я переживаю. — Я люблю тебя, Тэхен. — Я это знаю, — улыбается омега. — Нет, я люблю тебя ненормально, — шумно сглатывает Хосок. — Я жить без тебя не смогу и это не просто слова, но я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, даже если хорошо тебе будет без меня, потому что ты важнее меня. Просто скажи мне, что я такого сделал, что натворил, что твои чувства прошли? — Чего? — хлопает ресницами Тэхен. — Куда прошли? Как прошли? — Твои чувства ко мне. — Как мои чувства к тебе могут пройти? — шумно сглатывает Тэхен. — Твои ко мне могут? — Только если я умру, — не задумывается Хосок. — Так и у меня, Хосок, — берет его за руку омега. — Откуда эти сомнения? Ты мой альфа, моя любовь, отец моих детей. Как ты вообще мог вбить в свою сайко башку такое? — Ты ходишь к психологу, Тэ, я знаю, — опускает глаза альфа. — И? — не понимает Тэхен. — Значит, есть что прорабатывать, и я явно в чем-то виноват, — разводит руки мужчина. — Ну ты и идиот, — смеется Тэхен не обращая внимание на гробовую тишину в гостиной, где все слушают их двоих. — Ты решил, что я хожу к специалисту из-за тебя? Что я недоволен нашим браком или своим мужем? Да, блять, ты самый горячий альфа и лучший отец! — Ким Намджун лучший! — выкрикивает Амин и получает укоризненный взгляд от папы и довольный от отца. — Ты моя вечная любовь, мой психопат, — льнет к нему Тэхен. — Я не говорю тебе каждую секунду, что люблю, как Кимы, и не бегаю к тебе за поцелуями каждый день, как Чоны, и возможно, не показываю тебе, насколько безумно я тебя люблю. Да я сгораю от этой любви, — чувствует обвивающие его руки омега и продолжает. — Я вообще думал под старость лет еще одного малыша завести, и только потому что его отцом будешь ты! И ему тоже будет принадлежать мое сердце, как и остальным троим. Прости, если я заставил тебя сомневаться в моих чувствах, но я хожу к психологу, потому что я плохой папа, а не ты плохой муж. — Ты лучший папа в мире, — кричит Тайга, и Тэхен утаскивает Хосока на балкон. — Тэ, как ты мог такое о себе подумать? — закрывает за ними дверь Хосок. — Наши дети тебя обожают. — Тогда скажи мне, что я за папа, если мой сын не рассказывает мне ничего, он не делится, — всхлипывает Тэхен. — Я плохой, раз не смог доказать ему, что заслуживаю его доверия. — О чем ты? — у Хосока сердце разрывается из-за состояния омеги. — Утром прилетают близняшки, и я места себе не нахожу, — утирает слезы Тэхен. — Но почему? — Потому что Ви у нас любит омег! — выпаливает Тэхен. — Я тоже, — не понимает Хосок. — Он по омегам, Хосок, — повторяет Тэхен. — О, — задумывается Хосок. — Ооооо, — наконец-то доходит. — Но почему он не сказал нам? — Почему тебе не сказал, я понимаю, ты ведь достаешь Момарионов, но почему мне не открылся? — снова всхлипывает омега. — Он думает, что я бы его осудил. Думает, не понял бы. — Откуда ты узнал? — У Ди вырвалось месяц назад, когда мы по видеосвязи общались, — пытается привести себя в порядок омега. — Поэтому я и ходил к специалисту, чтобы подготовиться к разговору, чтобы не разочаровать сына, вот и все. — Почему со мной не поделился? — тянет его на себя Хосок и обнимает. — Я сам был не готов, — утыкается ему в плечо омега. — Но идея с тем, чтобы приезжать ко мне на работу и целовать меня, — мне понравилась, — улыбается Хосок. — Обойдешься, — бурчит омега. — Тогда можно я буду приезжать, только обещай не прогонять, — просит альфа. — И еще, можно повесить мой портрет, который ты нарисовал? — смотрит щенячьими глазами. — Я уже тебе сто раз сказал, что жалею о том, что нарисовал его! — закатывает глаза Тэхен. — Я не повешу портрет моего голого мужа в доме, где дети! — Так мы его в спальню повесим, будем на ключ запирать, ну пожалуйста, бестия моя любимая, пожалуйста, я там такой крутой, как Геракл, — не отстает альфа. — Я тебя стукну. — Понял, — вздыхает Хосок и они возвращаются в гостиную. — Мы рады, что вы помирились, ведь всего лишь надо было поговорить, — подает десерт Чимин. — Вы альфы тормознутые, совсем бы без нас пропали. Так что признайте уже, кто все-таки правит миром? — Ким Тэхен! — торжественно объявляет Хосок, и осекается, заметив осуждающие взгляды. — Омеги правят миром, идиот, — ворчит Чимин. — Ладно, ошибся, простим его и нальем ему виски, — сажает мужа рядом Тэхен. — Я не ошибся, — шепчет ему на ухо Хосок. — Ты правишь моим миром. — То есть, они хотят еще одного малыша, — никак не может отойти от услышанного Чонгук. — Даже не думай, — цедит сквозь зубы Юнги. — Лэй скоро отделится, Лукас растет, и мы останемся одни, — вздыхает Чон. — Тебе со мной скучно? — нахмурившись смотрит на него Юнги. — Нет, я просто люблю наших детей. — Значит, и внуков будешь любить, — улыбается Юнги. — Но до них еще долго. — Кто знает. — Я убью намджуновского щенка, — пытается выйти из-за стола Чонгук, но Юнги ему не дает. — С твоим характером мы вообще без внуков останемся, — ворчит омега. — А вдруг Лэй вообще не хочет детей, — задумывается Чонгук, и оба смотрят на играющего на планшете Лукаса. — Че? — бурчит недовольный вниманием мальчик. — Ничего, солнышко, просто любуемся. Оставшийся вечер проходит весело, Сайко не отлипает от Тэхена, Чимин с Юнги не устают нахваливать пироги друг друга, а Амин, сидя на коленях отца, следит за тем, чтобы он под его диктовку записывал подарки, которые тот хочет на день рождения. Чонгук с Омарионом курят на улице, обсуждают бизнес, а Мо с Лэем мирят Ниньо и Тайгу. Ближе к полуночи гости собираются по домам, Чимин с Намджуном выходят их проводить и видят столпившихся у ламбо Хосока детей. — Я ни перед кем на колени не встану, меня отец так воспитал, — Тайга сминает пачку сигарет и с вызовом смотрит на Ниньо, который до этого предложил тому встать на колени перед Намджуном и попросить прощение за то, что лез в окно. — Нет, клянусь, я так не говорил, — Сайко видит остановившегося у двери Тэхена, и начинает усиленно играть бровями, смотря на сына. — Я говорил, что ни перед кем на колени не встану, кроме Тэхена. Омарионом клянусь. — Тогда у меня папа и Амин, — исправляется Тайга. — Везет Амину, — вздыхает Лэй. — Ниньо тоже это еще со школы повторяет, но он говорит «я ни перед кем на колени, кроме Эль Диабло, не встану». Иногда мне кажется, что он встречается со мной, чтобы быть ближе к своему кумиру. К моему отцу. — Как думаешь, кто победит? Эль Диабло или Санта Муэрте? — достает сотку из кармана Омарион. — Ставлю на Санта Муэрте. — Я сам на него ставлю, — вытаскивает купюры Чонгук, и боясь смотреть на Чимина, протягивает их Омариону. — Тебе лишь бы бабло сделать, мне стыдно быть твоим мужем, — кривит рот Мо. — Живу с торгашом, вы хоть от своих сбежать можете, а мне с острова раньше чем через пару часов подготовки не смотаться. — Зато пока готовишься, ждешь самолет, понимаешь, что жить без меня не можешь и возвращаешься, — довольно ухмыляется Омарион. — Как думаете, кто победит? Мо или Омарион? — достает портмоне Сайко. — Ставлю на Мо, и вам советую, потому что лично буду ему помогать гнать торгашей. — Любимый, — Тэхен стучит по бокалу, который вынес с собой и привлекает его внимание. — Мы разбогатеем, любовь моя, с таким мужем ты не пропадаешь, — берет деньги даже у детей Сайко. — Ты с Омарионом на остров и отправишься, потому что ты сам торгаш, — закатывает глаза Тэхен. — Мне всегда было плевать на деньги, — отдает все собранное растерянному Чонгуку Сайко и идет к Тэхену. — Никаких ставок в этом доме! Я так сказал. То есть Тэхен так сказал. — Иди ко мне, тигренок, — подзывает старшего Тэхен и тот покорно подходит к папе. — Твоего отца вспыльчивость до добра не довела, поэтому и ты не усердствуй, относись ко всему попроще. Иногда прежде чем пускать в ход кулаки, нужно подумать. И вообще, чем столько в зале торчать и железо тягать, больше бы книжек читал, не помешало бы. — Но я должен быть сильным, — играет бицепсами Тайга, — я самых лучших омег защищаю. — А я умер, что ли? — недоумевает Сайко, слушающий их диалог. — Но тебя папа не пилит, хотя и ты из зала не вылезаешь, и постоянно качаешься, — бурчит недовольный Тайга. — У нас просто цели разные, — подмигивает ему Сайко, и Тайга, закатив глаза, отходит. — Что это за цели у тебя, что ты теперь протеин, как не в себя жрешь, — скрещивает руки на груди Тэхен. — Я плечи качаю, чтобы на них отлично смотрелись самые роскошные ноги Кальдрона, — не думает даже Хосок. — Тогда продолжай, — хлопает его по заднице Тэхен, и идет к омегам. Намджун стоит на крыльце, пока Чимин обнимает на прощание омег, и подозвав Ниньо, просит принести ему его сигареты. — Держи, — протягивает ему пачку Ниньо, и остановившись рядом, раскупоривает бутылку с водой. — Как у вас с Лэем? — кое-как выговаривает Намджун, продолжая смотреть на двор. — Отец, — поперхнувшись водой выдает Ниньо, который ожидал что угодно, но не это. Намджун никогда не обсуждает с ним его личную жизнь, более того они оба держат сложившуюся за годы дистанцию. Ниньо безгранично уважает и любит Намджуна, но в то же время, он уже принял, что между ними есть граница, которую ни один не осмеливается или даже не хочет пересечь. В этом смысле Ниньо всегда смотрел с немым восторгом на взаимоотношения Сайко и Тайги, которые обсуждают абсолютно все и даже отрываться ходят вдвоем. Намджун давно не президент, но продолжает пользоваться огромным уважением среди населения и всю свою сознательную жизнь Ниньо равнялся на него. То, что отец начал этот разговор, пугает парня, и он прямо сейчас уже надумал себе сотню сценариев, ни один из которых не в его пользу. — Я просто интересуюсь, все ли нормально, — прокашливается Намджун. — Папа говорил, вы поссорились. — Было такое, но мы помирились, — отвечает парень, опустив глаза. — Это хорошо, — кивает альфа. — Лэй отличный омега, лучшего бы я тебе и не пожелал, поэтому береги его, — Намджун думает закурить вторую, но поймав взгляд мужа, передумывает. — Хорошо, — Ниньо пытается уйти от неловкого разговора, и даже делает шаг к лестнице, но Намджун хватает его за руку. — Но ты тоже такой, — разжимает пальцы мужчина. — Ты тоже лучший. Я скажу один раз и больше повторять не буду, я горжусь тобой, сынок. И я люблю тебя. Ниньо, которого резко пробивает на слезы, прячет глаза, и кивнув, идет к Лэю. — Что он от тебя хотел? — перехватывает его Чимин. — Опять возмущался из-за чего-то? — Нет, пап, сказал, что гордится и любит, — у Ниньо глаза блестят от счастья. — Даже это он говорит с таким каменным лицом, будто еще секунда и на ринг выйдете, — вздыхает Чимин. Лэй упрашивает отца позволить Ниньо его довезти, Чонгук скрепя сердце соглашается, а потом сажает в автомобиль Лукаса. — Ему ты ничего не говоришь, а мне потом мозг выносишь? — кладет голову на плечо мужа Юнги, как только автомобиль трогается. — Я молчу же, — говорит Эль Диабло. — Но я слышу твои мысли. — А мы поиграем в игру? — перебивает диалог родителей Лукас. — Нет, сынок, слишком поздно, доедем и уложу тебя, — с нежностью улыбается ему Юнги. — Но я не хочу спать, и школы завтра нет, — ноет Лукас. — Я тоже не хочу спать, — кладет руку на бедро омеги Чонгук. — Оба будете спать. — Не после тех фоток, которые ты прислал мне, — возмущается Чонгук. — Сильно хотелось? — шепотом спрашивает Юнги. — Так, что у меня внутреннее возгорание случилось, — выдыхает альфа. — Думаю, сейчас дым повалит, — поднимает футболку Юнги, и Чонгук видит пояс от чулков. — Только в этом и останешься, весь вечер ты ходил так и молчал! — восклицает альфа, чуть не упустив руль. — Я не хотел, чтобы ты утащил меня в спальню Чимина, — смеется Юнги. — Я бы тебя хоть в сарай утащил. — Я люблю делать это в своей постели, — задирает подбородок Юнги. — Ну да и еще на столе, на диване, в машине… — Это когда дети не дома. — Отправим их завтра куда-нибудь и я не пойду на работу, все машины опробуем, потом новую стойку на кухне, — воодушевляется Чонгук. — Тебе ночи мало будет? — усмехается омега. — Мне мало и двадцати лет с тобой. — Ненасытный ты у меня, Эль Диабло, — снова льнет к нему Юнги. — Я восполняю время без тебя, — целует его в лоб альфа. — Ты его в первый год после тюрьмы так восполнил, что мне пришлось ходить на физиотерапию, — смеется Юнги. — О чем вы? — вновь подает голос заскучавший Лукас. — Будем тебе братика делать! — торжественно объявляет Чонгук. — Детей у плохих дядь из картеля воровать? — вылупив глаза, смотрит на него Лукас. — Это Сайко их ворует, а к нам аист прилетает, — стучит кулаком по бедру мужа Юнги. — А можно и мне посмотреть, когда он прилетит? — спрашивает Лукас. — Никто не прилетит, и детей мы делать не будем! — твердо заявляет омега. — А жаль, я любил тебя круглым, — вздыхает Чонгук. — Ты как колобочек по дому катился с Лукасом. — Я не буду беременным, только чтобы ты умилялся и называл меня шариком, — дуется Юнги. — Ты самый секси шарик в мире, — чмокает его в эти губы альфа.

***

— Как хорошо, что мы богаты, и можно позвать помощь для уборки, — падает на диван после ухода гостей Чимин, и Намджун передает ему бокал вина. — Тогда почему я должен мыть посуду? — кричит из кухни Амин. — Потому что ты наказан! — отвечает ему Чимин. — Мои руки тебе не жаль, — ноет омега. — Собери в посудомойку, — не сдается Чимин. — Но все туда не лезет! — Отец тебе поможет, — подрывается с места Намджун, но не успевает сделать и шаг, как слышит приказное: — Сядь на место. — Не будь таким жестоким к нему, — просит альфа мужа. — Я все делаю правильно, и ты тоже наказан, — очаровательно улыбается ему Чимин. — А я за что? — возмущается Намджун. — Потому что потакаешь ему. — И какое у меня наказание? Пылесосить? — спрашивает Намджун. — Приготовить мне ванну, — хмыкает Чимин, и Намджун довольно улыбается. — Которую я приму один, — добавляет омега, и улыбка с лица альфы сползает. — Кстати, там рак на горе свистнул или что, раз твоя глыба трещину дала и ты Ниньо приласкал? — Причем здесь рак, — бурчит под нос Намджун. — Я думал, это и так понятно, что я люблю его и горжусь им. — Ты постоянно говорил, что любишь его, повторял ему это перед сном, но как только Ниньо стал подростком, ты начал изображать из себя каменного человека, — говорит Чимин. — Любимый мой волк, я ведь не зря тебя просил быть более открытым с ним, пусть Ниньо и похож на героя омежьих романов с бицепсами, крутыми тачками и татухами на половину тела, на самом деле он все тот же нежный малыш, который нуждается в отцовской любви. — Татухами? Еще тату где-то, кроме бедра и руки? — хмурится Намджун. — Ты только это из моей речи выцепил? — закатывает глаза Чимин. — Ладно, я понял свою ошибку, буду почаще с ним говорить, и в выходные возьму его с собой на рыбалку, проведем время, как отец и сын, — тихо говорит Намджун. — Но ты ведь лучше всех знаешь, как я любил и продолжаю любить его. Да, я более нежен с Амином, но он же мое чудо, и еще его у меня никогда не забирали, — грустнеет. — Когда-то я не уберег Ниньо, и пусть все в прошлом, но каждый раз смотря ему в глаза, я переживаю, что я ужасный отец. И еще совсем немного ревную его к Чонгуку. — Так поэтому он и близок с Чонгуком, потому что от тебя хрен дождешься. Вот и отвоюй сына обратно, — кладет голову на его плечо Чимин. — Поверь, у тебя нет конкурентов в его глазах. Я-то в отличие от тебя с ним близок, и я точно знаю, как сильно Ниньо любит тебя и восхищается тобой. — Ладно, пойду бутер себе сделаю, — поднимается на ноги воодушевленный его словами альфа. — Ты же только поел, — щурит глаза Чимин. — Проголодался, — поправляет подушки на диване Намджун. — Любимый, думаешь, я не знаю, что ты собрался помочь ему мыть посуду? — кривит губы Чимин. — Он вьет из тебя веревки! — Ты не можешь мне это запретить! — Да ради бога, — доливает себе вина Чимин и тянется за пультом. — Тогда уж совместными усилиями и полы вымойте. — Я сделаю ванну самому лучшему омеге в мире, — падает на диван рядом с папой, вернувшийся домой Ниньо. — Только ты в этом доме меня понимаешь, — поглаживает его волосы Чимин. — Но, сердце мое, ты ходишь по лезвию ножа, не заставляй Чонгука превращаться в Эль Диабло. — Пап, я со всем уважением, ты же знаешь, — говорит альфа. — Эль Диабло не навредит тому, кто безумно любит его сына. А вообще, у меня такое настроение шикарное, даже спать не смогу от радости. — Конечно, я сам люблю дни, когда вся семья собирается, поэтому понимаю, — целует его в лоб омега. — Нет, пап, дело не только в этом, я обожаю наши тусовки, тут без слов, но мне было так хорошо поговорить с отцом, — улыбается Ниньо. — Представляю, как долго он готовился, чтобы в итоге сказать два слова, — хохочет Чимин. — В любом случае, твой отец ради тебя пройдет через всех. Однажды, он так и сделал, он готов был отдать жизнь тогдашнему врагу, чтобы вложить тебя в мои руки. Никогда в нем не сомневайся и не думай, что в нашей жизни все решают слова. В семье Волка — все решают действия.

***

— Только не красный, — возмущается Хосок, дуя на ногти, на которые только нанесли базу. — С красными я уже ходил. — То ты орал, что ты не будешь красить ногти, а теперь ты уже за цветами следишь? — взбалтывает пузырек Тэхен. Супруги сидят на полу в гостиной, в окружении кошек, и попивая пиво, красят друг другу ногти. — Давай черный, — роется в сумочке с лаками Хосок. — Я теперь буду экспериментировать, ты же мне все объяснил про токсичную маскулинность, и я понял. И вообще, ногти круто смотрятся, и если это правда успокаивает тебя, то я готов быть твоей моделью. — Все еще лучший муж в мире, — хохочет Тэхен, начиная наносить лак на его ногти. — Потому что люблю тебя, — бьется лбом о его лоб альфа. — Я помню, я твоя вечная пятница, а ты моя бутылка вискаря, — целует его в нос Тэхен. — А ты идиот, который думал, что я могу его разлюбить. — Больше так думать не буду, только если секса не будет каждый день, — даже просто произнеся такое только вслух Хосок испытывает панику. — У нас с тобой всегда каждый день, — фыркает омега. — Как я по твоему форму держать должен, я ненавижу спорт. — И всегда выглядишь шикарно, — восхищенно говорит Сайко. — Потому что калории я сжигаю на тебе, — мурлычет Тэ, и забыв про маникюр, взбирается на него. — Моя бестия. — Мой тигр. — Папа, фу, — закатывает глаза вошедший в гостиную Тайга. — Что ты сказал, малец, — хмурится Сайко. — Иди и молись, чтобы у тебя наши гены на все сто были. — Я и молюсь, но ваши брачные игры достали уже, вы же старые, — ходит по тонкому льду альфа. — Ты че сказал? — подрывается с места Сайко и стаскивает с себя футболку. — Сюда иди, поборемся. Посмотрим, кто старый. — Любимый, не трать энергию, мне она нужна наверху, — красит теперь свои ногти Тэхен. — Я переночую в гостевой, — машет рукой Тайга. — Хоть бы звукоизоляцию поставили, Ви и Ди и дня тут не продержатся, небось отвыкли от брачного сезона кроликов. — Он назвал нас старыми? — шокировано смотрит на мужа, явно задетый за живое Сайко. — Да я любому альфе полуострова фору дам! — А я в самом соку, утром за круассанами выходил, за мной роскошный бмв увязался, — пожимает плечами Тэхен. — Все пытался на кофе пригласить. — Номер, — у Сайко на лбу жилка выскакивает. — Чего? — дует на ногти омега. — Диктуй номера машины, — опускается на пол рядом Сайко. — Давно я никого на этом полуострове достоинства не лишал. — Остынь, — тянет его на себя Тэхен. — Давай лучше дом потрясем, тем более Тайга ушел в гостевой домик.

***

— Как будто мы и не расставались, — зевает во дворе дома Сайко и Тэхена Чонгук, и обнимает со спины Юнги, которому тяжело держать его сонный вес. — Я так люблю поваляться с тобой в постели, пока Лукас спит. Ты сонный и голенький — моя отрада за все мои труды и тяготы. — Я буду таким же и завтра утром, а сегодня надо племяшек встретить, — касается губами его щеки Юнги. — Вот и они, — бежит к автомобилю мужа Тэхен и сразу обнимает вышедших из него детей. Ви и Ди вымахали за последние годы, они почти такого же роста, как и Тайга. Это больное место Хосока, который часто ворчит, что Тэхен родил ему копий себя, и альфе ничего не оставил. Омеги красивые и любят экспериментировать со внешностью, у Ди теперь уже розовые волосы, хотя в последний приезд они были цвета жидкого золота. Ди очень любит украшения, и братья часто шутят, что узнают о его прибытии заранее по звону. Благо, хотя бы это Ди перенял от отца, который сам неровно дышит к украшениям, и последний постоянно задаривает его ими. Ви сейчас брюнет, он одевается точно как папа, подрабатывает стилистом-консультантом в бутике известного дизайнера и является гордостью Тэхена, который и сам часто спрашивает у него совета по образу. Дети здороваются со всеми, дольше всего обнимаются с любимым дядей Мо и слушают ревнивые комментарии Омариона. — Конечно, они же вас понимают, — вырывается у наблюдающего за этим Тэхена, и Ви, обернувшись, удивленно смотрит на него. — Пап, ты о чем? — подходит к нему омега. — Ты что-то знаешь? — Знаю, — тихо говорит Тэхен, который уже спалился. — И полностью это принимаем, — выступает вперед Хосок. — Ты же наша крошечка и потом какая разница, кого ты любишь? Твой папа полюбил психопата, как он может кого-то осуждать? — Спасибо, — солнечно улыбается родителям омега. — И это все? — растерянно смотрит на него Тэхен. — Ты столько времени это скрывал, потому что сомневался в нас, и это все? — Я всегда знал, что вы поймете, — пожимает плечами Ви. — Не понял, — хлопает ресницами Хосок. — Я просто сам был не готов об этом говорить, и раз вы уже знаете, то и смысла утаивать дальше не было, — объясняет Ви. — То есть ты в нас не сомневался? — у Тэхена голос дрожит от напряжения. — Нет конечно, — смеется Ви. — Как я могу в вас сомневаться, вы же лучшие родители в мире. — Сынок, — всхлипывает Тэхен и прижимает омегу к груди. — Знал бы ты, через что мы прошли, пока ждали вас. — Чуть до развода не дошло, — кивает Мо и отскакивает от замахнувшегося на него Сайко. — Рот кислотой помой, — Хосока трясет от триггерного слова «развод». Все собравшиеся наконец-то с облегчением выдыхают, а потом помогают детям занести чемоданы. — Теперь твое сознание расширилось, — хлопает по плечу Хосока подошедший Омарион. — Тебя это не касается, — сбрасывает его руку Хосок. — То есть, твоему сыну можно, а нам нет, — выгибает бровь Омарион. — Именно, — даже не задумывается альфа. — Что за гомофобия? — злится Омарион. — Это омарионафобия, — хмыкает Хосок, — я тебя не выношу. — Хочешь, чтобы я тебе зубы сломал? — теряет весь свой контроль Омарион, и никто из наблюдающих не вмешивается. — Я тебя одной левой уложу, — присвистывает Сайко. — Ты в офисах торчишь, ты не тот Сайко уже давно, даже пузо отрастил, а я на полигонах с пяти утра солдат гоняю, — идет на него Омарион. — Где пузо? — задирает футболку Сайко, демонстрируя пресс. — У меня такой комплекс упражнений, что офисы не помеха. — А я люблю пузатых, — вздыхает, оперевшийся о перила Тэхен. — Тогда ты готов к этому, — вскидывает кулак Омарион, но Сайко ловит его запястье и оба падают на землю. — Парни, парни, они же убьют друг друга, — под лай пса пытается разнять катящихся по двору мужчин Мо. — Ты и решай, кого защищать будешь, а мы завтракать, — хмыкает Чимин. — Боюсь, это будет самое тяжелое решение в жизни Кениля, — вздыхает Намджун и покорно идет за мужем. — Я люблю вас обоих, — бегает вокруг них Мо. — Клянусь, если не прекратите, сам вас изобью! Омарион, не перед сыном же! — Клумбы мне только не испортьте, — кричит с окна Тэхен. — И когда закончите приходите, я сангрию разливаю. *Название главы — Вечность (исп. La eternidad).