Doki Doki: Liberation

Глава 38: Инсерция

      В столовой только речь о нас и заходила. Хотя почему только в столовой? Весь лагерь был прожужжан этой темой. После того, как взрослые не вынесли шока и упали в обморок, они предпочитали держаться от нас подальше. Конечно, с того самого времени наша «шестёрка» — я, Лера, Юри, Сайори, Нацуки и Моника — тараторила без умолку. Мы говорили и говорили, не обращая ровно никакого внимания на окружающих. Темы были самые разные: Начиная загадками «Совёнка» и заканчивая тем, как я и Лера любим проводить вместе время. Моника вроде участвовала в разговоре, но была напряжена. Разумеется, если она знает, что это игра. Как она ещё не поговорила со мной об этом, вот что действительно странно. — Кстати, Кай, ты вовремя. У нас тут концерт, через пару часов. Моника вдруг опомнилась: — Ой, да, точно! Идём быстрее, у нас финальная репетиция на сцене! Быстро собравшись, мы вышли из столовой и направились в нужное место. — А на чём я буду играть?! Ой. Рояль. То есть, его отсутствие. — Эм-м... Я.. найду Мику. И Алису с Леной заодно. — Я останусь тут, с девчонками, – наперёд ответила Лера. — Ладно. Я быстро! Вообще, у меня есть одна идейка. Но это надо согласовать с Мику, как с президентом. Войдя в музыкальный клуб, я нашёл там всех троих. Они были явно чем-то обеспокоены. — Девочки, что такое? — Семён... – начала Мику. — ДетаСкоп, – поправила Алиса. — Для вас Дета. Так что? — РОЯЛЬ! Мику со слезами бросилась ко мне. Я обнял её. — Ну, тише... Я говорил, что придумаю решение проблемы? — Д-да... — Почему ты думаешь, что я не исполню своё обещание? — ... — Слушай, Мику... – я взял её за плечи, – посмотри на меня. Она подняла голову. — У меня есть одна идея. Для этого я и пришёл к вам. — Правда? — Самая настоящая. Теперь успокойся и открой окно нараспашку. Мику вытерла слёзы, подошла к окну и распахнула его. — ...Так. Только не посходите с ума. Девушки напряглись. Я подошёл к роялю. — Отойдите к стенкам, мне нужно пространство. Они послушались. Отойдя чуть назад, я сосредоточился, закрыв глаза. Как давно я этого не делал...? Энергия стала переходить от мозга и сердца к рукам. Электрические мурашки побежали по всей коже. Наконец, я взял эту силу под контроль. Девушки восторженно ахнули. Получилось. Я открыл глаза. Рояль парил в воздухе между полом и потолком. Я чувствовал каждый кубический сантиметр инструмента, чувствовал, словно он был внутри меня. Небольшие искорки разных ярких цветов вылетали из моей руки в сторону парящего предмета. Сам же рояль светился белым светом по обводке, будто вставленный спрайт с эффектом «белая тень» и значением в двадцать. Движение — и рояль у окна. Вообще, как бы круто это не было, массивный инструмент забирает прилично сил, так что быстро его довезти до сцены не получится. Благо, я хоть недавно обедал — есть, откуда браться силам. Максимально сосредоточившись, я аккуратно стал выталкивать летающий рояль в окно. Особого ветра не было, поэтому я смог медленно и верно вытащить его за пределы клуба. Наверняка, это выглядело со стороны довольно круто, как и лица девчонок. — Так, народ, вы бы вышли на улицу... Все вздрогнули и быстро выбежали из клуба. Я, встав на подоконник, стал двигать рояль дальше, прямо до сцены. Управлять было не очень легко, так как расстояние было приличным, но подойти я не мог — внизу столпись абсолютно все пионеры, до потери сознания смотрящие вверх, на летающую светящуюся бандуру, поддерживаемую мной с такого большого расстояния. Вдруг я почувствовал резкое облегчение. Рояль будто стал гораздо легче. — Кай! Она услышала, что я её зову, и вышла на прямую дорогу. Как я и думал, она одной рукой поддерживала инструмент, помогая мне. — Я иду! Спрыгнув вниз, но не на людей и не отпуская хватки, я стал приближаться к сцене. Пионеры расступались заранее, что-то говоря про опасность электрического тока. Но большинство просто благоговейно смотрело за этим зрелищем. Я подошёл к японкам. Специально. — Моника, я поставлю рояль сюда, – указал я на левую часть подножия сцены. – Нормально? — Д-да... Да. — Кай, спасибо, отпускай! Хах, и снова рифма. Чувствуя, как бандура снова тяжелеет, я развернул инструмент как надо и приставил его у деревянной стенки сцены. Операция закончена. Рояль перестал светиться. К нам подошла Лера. — Спасибо, Кай. – я тепло обнял её. – Ты лучшая. — Просто вовремя помогла. Мы отпустили друг друга. И... на нас глазел весь лагерь. — Пока телекинез больше не планируется! Можете расходиться и готовиться к своим выступлениям! – сказал я громко. Толпа оживилась, зашевелилась и вскоре растворилась. Нацуки взяла листок со стихотворением и ушла на задний ряд. — Можем начинать? – спросил я. — Да, но где экран? – оглядывалась Мику. — Ой. Минуту. Забежав в музыкальный клуб, я прихватил пенопластовую раму с двумя надписями внизу и побежал обратно. Изделие примостилось недалеко от микрофона. — Снизу нормально смотрится? – обратился я к девчонкам. – Буквы хоть видно? Мику сощурилась, секунду подумала и кивнула: — Сойдёт. Давайте, расчехляемся и репетируем, и так время потеряли. Мы начали повторять номер. Больше никто репетировать на сцену не пришёл. Видимо, было неловко, или просто не хотели раскрывать выступление раньше времени. Прогнав номер три раза, мы решили отдохнуть и послушать стих Нацуки. Она, конечно, поначалу смущалась читать на публику, но вскоре смогла набраться уверенности. Это определённо хорошо, учитывая её каноничную историю. Немного припрятав реквизит, мы решили перекусить. Мику сгоняла в столовую и принесла полный термос ароматного чая с печеньками. На запах подтянулась Ульяна. Которая была поймана на воровстве целой пачки печенья и изгнана на задние ряды. После перекуса мы решили сделать завершающую, генеральную репетицию.       Постепенно к сцене начал стягиваться народ. Разумеется, прибывшие пионеры старались занять места поближе к сцене. Но тут пришёл облом в виде вожатой, которая пересадила всех на закреплённые за каждым рядом скамейки. Малыши оказались впереди, а старшим досталась галёрка. Ну, как всегда. Закончив номер, мы спустились в импровизированный зал. Около рояля уже стояла Женя, прикалывая непослушный рулон ватмана к подножию сцены: — Граждане тунеядцы, ознакомьтесь с порядком выступлений! Вставать не очень хотелось, ведь я был почти в середине ряда. Но это и не потребовалось. Алиска метнулась к расписанию, шуганув столпившихся там пионеров, и вернулась, сказав, что наш номер идёт после Нацуки. Пока девчонки разбирались, что да как, ко мне подсела Славя. — Волнуешься? — Я? За выступление – нет. Так... думаю кое о чём другом. Да, я смотрел на Леру, которая тоже присоединилась к разговору девочек, выступающих в нашем номере. — Уже решил, с кем пойдёшь на костёр? – снова вытащила меня Славя из размышлений. — Костёр?.. — Ну, да, после концерта. Завтра же уезжаем. Что? Завтра?.. Уже?! Меня очень остро кольнуло осознание того, что уже почти прошла вся неделя. Останусь ли я здесь...? А с японками что?.. Если нам придётся распрощаться навсегда, то— «Уедут твои японки... и ты никогда их больше не увидишь...» Славя в который раз выдернула меня из внутренних терзаний, похлопав по плечу. После этого она ушла. На меня снова начала катиться тоска. Снова то самое состояние апатии... За эту неделю случилось столько всего, чего я даже и представить не мог. И вроде что-то где-то начало сопоставляться... а уже завтра последний день. — Дета? Дета! Да вы дадите мне подумать немного?! — С тобой всё хорошо? Это Моника. Как всегда, спрашивает о моём самочувствии, когда я витаю в своих мыслях. — Да... Нормально. — Понравилось выступление малышей? Уже номер один прошёл? — А... Да... Так, уже начался концерт. Надо сосредоточиться. Слева от меня сидела Кай и выразительно глядела мне в глаза, понимая, о чём я думаю. Я хотел ей что-то сказать, но мой голос заглушили аплодисменты, под которые ребятишки спускались со сцены, уступая место пионерам постарше. Боковым зрением я заметил, как Юри, стараясь не привлекать излишнего внимания, тихонько села на свободное место справа. — Привет. Незаметно приобняв её за талию, я заставил её улыбнуться и приникнуть ко мне. Кроме этого мода, я нигде больше так не делал. И это меня радует, потому что в такие моменты мои чувства готовы разорвать мне сердце. Юри вздохнула и сжала мою руку. Нас окутала такая атмосфера, какая всегда бывает между влюблёнными — когда парень и девушка сидят так вместе, всё отходит на задний план. — О чём поют эти ребята? – вдруг спросила она. — Ты так просто не сбежишь от меня. Юри засмеялась: — Нет, мне правда интересно. — Ладно... Что-то про футбол и пользу спорта. — А ты любишь футбол? Я замялся. Такие вопросы нечасто получаешь. — Как тебе сказать... Вообще, могу играть. Но чтобы быть фанатом этого вида спорта — нет, это не ко мне. — Что, не очень нравится? — Н-ну... Я не понимаю ажиотажа, который создали вокруг него. Обычный вид спорта, как и все другие. Но вот, когда люди за обычный матч получают сумасшедшие деньги... а другие кропотливо работают и им платят почти ничто... вот это, конечно, не очень. Совсем не очень. Я остановился. — ..А почему ты спрашиваешь? — Хочу знать, какой ты на самом деле. — Даже так? – удивился я. – Знае— — Дета! Наш милый разговор разрушила Лена. Как всегда, не вовремя. — Хватит миловаться с— Она осеклась и злобно зыркнула на Юри. — Прости. Мне пора на сцену, – шепнул я девочке, и, многозначительно взглянув на Лену, встал со скамьи. – Кай, я пойду. — Ага, давай. — Но скоро вернусь! — Успехов вам! Выйдя на специальные ряды для выступающих, я нашёл Мику и Алису. — Ты готов? Сейчас очередь Нацуки, а мы сразу за ней, – бубнила Мику, заталкивая нас за занавес. — Да зна— И меня снова оборвали аплодисменты и крики. Вожатая засуетилась, подошла к микрофону и громко объявила: — А сейчас своё стихотворение прочтёт наша японская гостья — Ходзё Нацуки! — Ну, смелее! – подталкивала Моника враз сникшую девочку. — А вдруг им не понравится? – громко шепнула она, упираясь в пол. — Какая разница? – спросил я, хоть и был уверен, что никто такого даже и не подумает. – Главное — участие, помнишь? — Да... Ладно. Оглядываясь, Нацуки вышла на середину сцены и взяла в руки микрофон. Она зажмурилась, собралась с мыслями... И наконец стала читать. Я внимательно вслушиваюсь в стих. — Надеюсь, акцент не сильно повлияет на русские слова? Поймут её? Я посмотрел на Монику, которая уже достала разрушать мою концентрацию. — Поймут, поймут. И развернулся к сцене, чтобы продолжить слушать. — Так, все готовы? Теперь уже Мику отрывает моё внимание... Да почему я не могу просто послушать Нацуки?! — Конечно, – коротко ответил я. — Так самоуверенно... Я развернулся к девчонкам. — Алиса, у меня самая простая роль. Это проще пареной репы. Моника спустилась со сцены и, разминая пальцы, направилась к роялю. Я усиленно пытался воскресить в памяти запомнившуюся часть стиха, чтобы не терять главную мысль, но не смог вспомнить и первых строк. Кавардак... Ладно, попрошу потом стих у Нацуки, повторно почитаю. Я выглянул из-за кулис и осмотрел толпу зрителей. Поискал глазами Леру. Чуть помахал. Она улыбнулась. Тогда я принялся искать Юри и Сайори, искренне надеясь, что та неприятная репетиция не даст повода не прийти на моральную поддержку. Хм... О, да, есть! Я нашёл их позади толпы. Только... — Дета, ты чего там увидел? Чёртов скрипт. Так я и думал. Когда я хочу сделать что-то нестандартное, он постоянно отвлекает меня. — Да так... – пробормотал я, пытаясь опознать парня между ними. Я не слышал, о чём они говорят, но вот выражения их лиц мне явно не понравились. Они были... напуганы? Толпа взорвалась криками и аплодисментами. Нацуки, довольно жмурясь, спускалась со сцены. Блин, так быстро?! — Следующий номер исполнит коллектив... Чёртов скрипт! — ...под руководством главы музыкального кружка... — Так, всё. Давайте, выходим! – распоряжалась Мику. Не отреагивовав, я снова взглянул на ту часть зрителей, где стояли Юри и Сайори. ...Что за фантасмагория... Парень, ухмыляясь, обнимал обеих японок. Только вот его руки находились значительно выше допустимого уровня. Я отсюда видел, как девочки пытались вырваться, но он всё сильнее прижимал их к себе. — Потяните время! – крикнул я своим, сбегая со сцены. — Сём, ты куда? Я бежал к японкам, параллельно анализируя эту странную ситуацию. Приближаясь, я увидел, как Сайори не выдержала давления и рассерженно ударила этого парня по руке. Но он с силой схватил её за волосы. Так, ну, всё, тебе кранты, чувак. Растолкав пионеров, я за секунды преодолел расстояние до чужака и с разбегу боднул его в грудь. Атака получилось неожиданной. Парень, отпустив девочек, неуклюже отпрянул и упал. — Ты чё, офанарел?! — Ах ты, мразь! – он быстро поднялся и встал в боевую стойку. – Сейчас я тебя обломаю, козёл! Юри убежала. Сайори оставалась стоять в шоке. Я бы сейчас быстро бы его утихомирил, но не хочется срывать лагерю концерт. Если так прокатило с гаражами, которые восстанавливаемы, но как быть с выступлениями? — Ты кто, ненормальный?! Откуда взялся? — Слышь, хавало завали! Это ты понаехавший, а живу здесь. Усёк? А за ненормального ответишь, гнида! Да я его сейчас телекинезом отфигачу в лес! Правда, хватит ли сил...? Сайори сдвинулась назад. Несколько пионеров смотрели на нас, но делали вид, что это их не касается. Капец. Ну и ладно. Не планировал я сегодня драться, конечно... Сжав кулаки, я приготовился к бою. Парень напал первым. Я заблокировал два его удара, а третий вернул с процентами. — Падла! – крикнул он и, оттолкнувшись от дерева, врезался в мою очередную защиту. Руки сработали, но его вес был больше моего, поэтому под силой взаимодействия массы и энергии, я улетел на приличных пару метров и грохнулся на землю пятой точкой, чувствуя, как внутри начинает кипеть— — Что тут происходит?? – неожиданно появился физрук. Я выдохнул. Борис Александрович, схватив чужака за шкирку, ласково поинтересовался: — Ты чей будешь? Заблудился? Парень в ответ только бросал разъярённые взгляды то на меня, то на физрука, и шипел какие-то оскорбления. Поняв, что всё как нельзя лучше, я понемногу начал вставать. — Ай-ай-ай, не пристало пионеров матерным словам учить. Пойдём-ка, перевоспитаемся немножко. И Борис потащил парня за собой. Тем временем, я уже полностью встал на ноги. — Еле нашла его! – бежала ко мне Юри. – Дета, ты в порядке? — Да, Юри, всё хорошо. – Я улыбнулся. – Спасибо. — Это тебе спасибо! Он... Он... — Я знаю. Увидел вас со сцены. — Большое спасибо, что помог, – ближе подошла Сайори. – Кстати, а разве ты не должен сейчас выступать?.. Ой. Я посмотрел на сцену. Наш номер уже начали... без меня. На моём месте сидел Толик. Он растерянно вертел головой по сторонам, совершенно не понимая, что и как ему делать. Немного подумав, он сделал серьёзный вид — приосанился и сурово свёл брови. Я медленно приобнял обеих девочек. Они вздрогнули, наверняка вспомнив ту самую секунду, но через миг уже улыбались. А мне просто нужна была... безмолвная поддержка. — Они взяли кого-то вместо тебя? – беспокойно спросила Сайори. — Судя по всему, да. — Это из-за нас... Дета, прости... Прости, пожалуйста... — Юри, вы тут абсолютно ни при чём. Сказав это, я чуть сильнее обнял их плечи. М-да, фигово вышло. Наверное, меня уже там ненавидят. Пока мы наблюдали за "нашим" номером, до Толяна дошло, что девочке, которая так красиво и нежно ему поёт, нужно улыбнуться. Ну и заулыбался во весь рот. Послышались смешки. Новоиспечённого артиста это воодушевило. Он важно пригладил волосинки на практически лысой макушке, а заодно почесал ухо и поковырял в носу. Зрители уже откровенно смеялись: — В жопе поковыряй, придурок! Из-за кулис показалась Ольга. Насупившись, она осмотрела толпу зрителей, напоролась на меня и бегом сошла вниз. Оу, нет. Видимо, меня сейчас прибьют. Спустя полминуты вожатая уже стояла перед нами, уперев руки в бока. — Семён, как это понимать?! — Ольга Дмитриевна, я— — Он не виноват! – вмешалась Сайори. – Не ругайте его! — Сэм нас выручил, всё из-за нас! – поддержала Юри, видя настойчивость её подруги. — Что они говорят? – вожатая немного смягчилась в лице. — Ольга Дмитриевна, тут такое дело... Кто-то из деревенских проник в лагерь и стал приставать к девчонкам. Я его задержал, а Борис Александрович обезвредил его и утащил куда-то. Спросите его сами. Ольга вытянулась во весь рост: — Вот как? А мне сказали, ты испугался выступать и сбежал. — ... Этого я и боялся. — У меня самая простая роль — просто сидеть и ничего не делать. Как можно такого бояться перед лагерем, который знаком мне почти неделю? — Ладно, – улыбнулась она, – обвинения снимаются. — Спасибо. — Неловко вышло, конечно... Я там Толю вместо тебя посадила. Мику сказала, что ему нужно будет просто сидеть до конца песни, а потом уйти вместе с Леной. — Да, вот и вся моя роль. — Самую сложную выбрал, – подколола вожатая. – Не зря на репетиции рвался. Я невольно улыбнулся. — Ладно, – засуетилась она, – пойду я, а то мне замену точно не найдут. Ольга ушла, а мы стали досматривать номер. На этот раз я воздержался от обнимашек. До кульминации оставались считанные секунды. Лена, пропев последние строчки, сделала шаг к "телевизору". Но вопреки сценарию, Толян не остался сидеть на месте. Вместо этого он вскочил и двинулся Лене навстречу, раскинув руки для объятий. Подавшись вперёд, он, разумеется, споткнулся о нижний край экрана. ...Это фиаско... Падая, макет треснул Лену по башке, сшиб стойку с микрофоном и эпично разлетелся на куски. Колонки издали бесячий пронизывающий звук. Лена не успела среагировать, как очнулась стоя посреди сцены, со вцепившимся в неё испуганным Толяном. — Капец... – тихо сказал я, закрыв глаза рукой. Зал завыл от восторга. Пионеры топали ногами, свистели и орали: «Бис!», «Браво!». Алиса оторвала Лену от Толяна и увела её за кулисы. Толян же, оставшись один, уставился на беснующуюся публику и принялся раскланиваться. Но вернувшаяся Двачевская схватила его за шиворот и поволокла прочь со сцены. Толя упирался изо всех сил, желая уйти достойно, но после того, как рыжая отвесила ему душевного пенделя, "артист" кубарем скатился по лестнице. Успех был оглушительным. — Моника! – крикнул я, но вопль потонул во всеобщем ржаче. Она всё ещё сидела за роялем, на её щеках пылали красные пятна, которые было видно даже отсюда. Ох, не к такому успеху мы стремились. Девушка нарочито встала, медленно закрыла крышку рояля и деревянной походкой пошла прочь. К нам подошла Лера. Даже не знаю, перед кем мне стыдно больше... — Я чувствую, что так вообще не было задумано. — Да, Кай, это так. Получилась полная противоположность тому, что мы репетировали. — Я могла поддержать экран. У меня ест— — Я тоже. И сейчас я ненавижу себя на это. — Не слишком загоняй себя по этому поводу. — Ты знаешь, я не умею. — Постарайся. — Мне нужно найти Монику. Побудь пока с ними, ладно? — Да, конечно. Оставив троих девочек, я помчался за Моникой.       Но добежав до библиотеки, я стал озираться. Куда могла она деться? — Э, слышь! Мочалку свою потерял? “Мочалку”? Это какое-то оскорбительное слово, означающее девушку, или что? Передо мной выросли двое парней, блондин и шатен, на вид похожих на того чужака. — Чо, думаешь, мы не видели, как ты Витька ударил? Ща за всё ответишь. Картина Репина. «Приплыли». — Ладно, только есть одно условие. — Чё?! Условие? – просипел блондин и хрипло засмеялся. — Прикинь, Димон, предложение у него! — Ой, вы зря смеётесь. Если решите выяснять со мной отношения... Гарантирую, вы проиграете. Плюс, ещё и повязать могут. Импровизация вроде пошла. — Да? Ну, пусть попробуют! — Дружка-то вашего, как нагадившего щенка унесли. Они перестали ржать. — Или вы не всё видели? – продолжил я. Всё-таки физрук произвёл на них впечатление. — Чё за предложение? – спросил первый, шатен. — Да в лесок подальше свалим и один на один сойдёмся. По очереди. Ухмыльнувшись, парни переглянулись и согласно кивнули. — Пошли в твой лесок. Я поманил их за собой. У меня обрисовывался план.       Мы дошли до площади. — А чё, обязательно через весь переть? – возмутился второй. – Там же тоже можно было в лес зайти. — Там озеро, ребятишки туда купаться ходят часто. Если есть шанс, что я вас не отпинаю, не хочу, чтобы кто-то видел. И они снова заржали. Мне геройствовать особо не хотелось. Особенно после потраченных сил на рояль и недодраку с Витьком. Надеявшись, что по пути встретится хоть кто-нибудь из взрослых, а желательно, Борисыч, я продолжал наворачивать метры по лагерю. Но никого я так и не встретил. А солнце уже садилось, подкрашивая всё в красноватый оттенок. — Далеко нам? – снова спросил шатен. — Нет. Но тут ещё нас могут увидеть. Мы, наконец, зашли в лес и углубились в него на пару десятков метров. — Давай здесь! — Рано! – рявкал я и шёл дальше. Наконец я увидел знакомые кусты. За ними как раз та самая яма, в которую позавчера провалилась Нацуки. — Так, всё, харе! – тот, кого называли Димоном, ухватил меня за плечи и рванул назад. Я бы не потерял равновесие, если бы не его дружбан, который успешно помог мне упасть. – За лохов нас держать удумал? ЧЁРТОВ СКРИПТ! — Потерпели бы метров двадцать, вышли бы на полянку... Ладно. Один на один. — А мы передумали! – снова заржал он и ударил меня ногой в живот. Дыхание резко оборвалось. В глазах помутнело. — Ну чё, с-с— Снова удар. Я упёрся ладонями в землю. Если упаду на спину — каюк. Чувствуя нарастающую энергию, я попытался отползти от сыплющихся на спину ударов. Но как раз там, куда я поставил руку, отступая, находилась ветка. Не ожидав такого расклада, я повалился набок. Энергия удвоилась, хотя толку... Димон присел рядом. — Больно? – поинтересовался он, злорадно смотря мне в глаза. — А сам как думаешь? После этих слов я привстал на колени и, подняв телекинезом ветку, кинул её со всей силы прямо в парня, дополнительно придав ей скоростную надбавку в виде ярости. Толстая ветвь впилась в чужака и пробила его насквозь, врезавшись в крону могучего дерева. Кровь хлынула из пробитой дыры как из гейзера. На глазах обречённого застыло искреннее удивление. Он медленно приблизил руку к месту удара и повернул её к свету, разглядывая багровое пятно. — Ты!.. Ты чё делаешь?! Димон, я щас! Я готовился врезать и другому от всей души, но тот почему-то так и остался на месте. Не давая опомниться первому, я на расстоянии вынул из него ветвь, развернул и звезданул ей ещё раз. Хруст веток заглушил звук сломанных костей. Его друг тихо охнул у меня за спиной. Только когда парень перестал моргать, моя ярость утихомирилась — я отпустил ветку и разжал кулак. Теперь мне предстояло бороться с головокружением. Подойдя поближе только для того, чтобы удостовериться, что мы не дошли до ямы несколько шагов, а также в том, что это именно та ветка, в которой застряла Юри совсем недавно, я развернулся ко второму, блондину. Его тошнило в метрах пятидесяти от меня. Глупенький. Вот просто за то, что был с товарищем — он не жилец. Конечно, воевать с беззащитным не совсем честно, но увы — не я это начал, а свидетели мне ни к чему. Я начал подходить к нему. Тот позеленел и вырвал снова. — Ну что же ты так перепачкался... – имитировал я саркастичный голос уже несуществующего Димона. – Посмотри на себя! Он послушно опустил взгляд на штаны, где красовалось тёмное пятно. Стало вдруг страшно неприятно. Почему я убил его? Почему я хочу убить и этого? Они же не убили меня. Может, это из-за того, что я знаю, что они ненастоящие? Но разве не так же думала Моника, когда убивала своих подруг? — Братан, не убивай! Я всё отдам! – завопил он. Мне даже стало его немного жалко на мгновение. — Всё отдашь..? А что у тебя есть? – поинтересовался я и подошёл ещё ближе. Парень рухнул на колени и стал судорожно выворачивать карманы. — Вот... сиги, деньги, смотри... Монеты вывалились у него из рук, и он наклонился, чтобы подобрать их. — Оставь. И посмотри на меня. Он посмотрел на меня так, что у меня сердце сжалось, пусть и сквозь пелену гнева. — Как зовут хоть? — Р-Руслан... Я подумал. — Запихивай всё обратно себе в карман. Руслан. Даже когда я в таком не совсем человеческом состоянии, рифмы всё равно складываются сами собой. Но услышав звук ключей, я посмотрел, что он схватил. — Ну-ка, дай сюда. На связке болтался ключ с логотипом «LADA». Видимо, они на машине приехали. Отцепив ключ от связки, я вернул ему остальное. — За плохое поведение. Жди здесь. Вернувшись к Димону, я вытащил его из-под веток и бросил в яму, так как оставлять тело просто так — не самый лучший вариант. А он оказался страшно тяжёлым малым... — Идём, – сказал я Руслану. Он не отреагировал. — Ты что, оглох? Пошли! На этот раз он повиновался и медленно встал, не отрывая глаз от меня. Мы молча прошлись по лесу, пока не напоролись на море. Пригласив его на песочек, я приложил ладонь к его груди. Парень вырубился моментально и упал на побережье. А я, оглядевшись, вернулся в лес. Мне стало гораздо легче. Ярость теперь безвозвратно отступала. Я не убил ещё одного. Я сдержался от убийства, пусть и ненастоящего. Я преодолел ярость и гнев. Пусть будет этот пример мне уроком.