Doki Doki: Liberation

Глава 39: Концерт эмоций

Отогнав машину, которую оставили эти ненормальные, в то место, где никто не ходит, я полностью привёл себя в порядок, ибо в таком виде, в каком я выходил из леса, показываться на людях было просто недопустимо. Так и не найдя Монику, я решил, что лучше отказаться от этой затеи. Рано или поздно я всё равно с ней встречусь.       Я вернулся на концерт. Наши ровесники из другого отряда завершали программу танцем. Отыскав сестрёнку и японок, я подошёл к ним. К моему удивлению, там сидела и Моника. — Прошу прощения... Моника, можно тебя? — Давай чуть позже, – ответила она обычным голосом, на миг посмотрев на меня. ...Ладно. Я не ожидал такого ответа, но, видимо, она всё правильно теперь поняла, когда девчонки рассказали ей о случившемся. Если рассказали. В голову вдруг пришла одна мысль, решившая сделать небольшой подарок. Такое происходило всегда, когда сознание чувствовало некую вину. Я отделился от зрителей и пошёл в сторону сцены. Мику, Лены и Алисы не было. Тогда я приступил к осуществлению плана. Нашёл вожатую и стал интересоваться: — Ольга Дмитриевна, а после этого номера концерт закончится? — Да, Семён, а что? — Смотрю, там не включили мой номер... Она сразу изменилась в лице: — Что? У тебя есть свой номер? Почему не сказал? — Да вроде говорил. Видно, забыли учесть из-за того, что он короткий. — У тебя хоть что? — Две песни. Минут семь. — Минут семь? – ещё больше удивилась Ольга, но, подумав немного, ответила: – Ладно. Будешь после ребят. Ты готов? Вообще, совсем нет, но... — Да, конечно. — А тебе нужно оборудование? — Мне нужны колонки и микрофон. Всё это уже есть на сцене. — Хорошо, тогда приготовься. Закончив разговор с вожатой, мне теперь надо было связаться с сестрой. Внутренний разговор, думаю, будет отличным решением. Спустившись вниз, я помахал средним рядам. Она меня заметила. Объяснив жестовым русским, чтобы она была готова к разговору, я снова сосредоточился и громко сказал про себя: — «Лер, мне надо будет выступить». — «В смысле? Разве твой номер не прошёл?» — «У меня есть одна классная идея, и я хочу её реализовать». — «Какая именно?» — «Хочу спеть пару песен из нашего времени». Ответ пришёл не сразу. — «Вообще, идея классная, но... у тебя уже всё готово?» — «Абсолютно. Мне нужна только ты и твой телефон». — «Ладно, телефон понятно, зачем, а я при чём тут?» — «Я хочу сосредоточиться на песне, а она на английском. Тебе нужно будет просто высвечивать снизу русский перевод». — «...» — «Или сверху». — «Это извинение перед Моникой?» Хах, раскусила. — «Да. И перед остальными девчонками тоже. Кстати, не знаешь, где они?» — «Алиса, Мику и Лена?» Я кивнул. — «..Они сказали, что пошли тебя искать». — «Меня? Зачем?» — «Они всё видели, выступали же они на сцене. Все тебя отлично поняли, как и то, что ты сделал правильный выбор». — «То есть, они пошли за мной только ради того, чтобы заверить, что больше не ненавидят меня?» — «Типа того». Даже так... — «Кажется, я их вижу. Спускайся и поясни девчонкам, что сейчас будет круто». — «Окей». Через полминуты я уже объяснял Мику, Алисе и Лене, что буду выступать с финальным номером как извинение за то, что произошло. Они как-то хотели меня отговорить, но я в конце дебатов просто сказал, что хочу исправить вину, и пошёл в сторону сцены, так как танцевальный номер уже заканчивался. Ну вот, я за кулисами. Вдох, выдох... — «Всё работает, – раздалось в моей груди и голове. – Я подсоединю телефон, и ты сможешь петь под музыкальное сопровождение, как в караоке». — «Спасибо. Номер песни, значит, восемьдесят семь». — «“Take My Love”?» — «Хех, да. На этом месте у тебя трек без слов, так?» — «Да, просто аккомпанемент». — «Вот и отлично. Твоя задача будет просто включить этот трек и готовиться к русским субтитрам». — «А ты будешь петь на публику всю песню?» Зрители восторженно засвистели и зааплодировали. — «Всегда хотелось». К микрофону подошла вожатая. — «Ладно, успехов, Жень!» — «Тебе тоже». — Внимание всем! Если вы думали, что это конец только потому, что на листке ничего дальше не написано, то вы ошибаетесь! У нас есть ещё один подарок для вас! Зал засвистел от неожиданного сюрприза. — Заключительные песни в честь закрытия концерта исполнит всем знакомый Семён из старшего отряда! Итак... Погнали. — ...Ставший известным в нашем лагере как ДетаСкоп! Ну, Ольга. Знала ведь имя. И не говорила. Я вышел на сцену. Вожатая улыбнулась и скрылась за кулисами. Я кивком поблагодарил её. Пионеры не сразу поняли, что происходит, поэтому с аплодисментами и криками чуть задержались. — Всем ещё раз привет, – сказал я в микрофон. – Да, сейчас будет небольшое чудо... Не такое, как парящий рояль, но всё же. Зал застыл в ожидании. — Я исполню одну песню... Потом вторую, и концерт будет официально завершён. Обе песни на английском, поэтому ответственным на показ перевода я назначаю... Кайлин! Зал повторно взорвался от восторга, а Лера вышла из-за кулис, взяла стул и развернулась вполоборота к зрителям. Начал играть задний фон. Максимально имитировав голос одного из вокалистов группы «Plazma», я стал петь первые строчки. Не мог не заметить, как лица японок стали преображаться. Они уж точно узнали песню, и теперь, поражённые, медленно вставали со своих мест, не веря своему слуху. Я чувствовал, как сверху меня появляются и уходят слова-субтитры, которые на расстоянии печатала ответственная за их показ. Пропев три первых столбика, я вывел сверху себя надпись: «Take My Love — Plazma, 2000» и, почувствовав небывалый прилив наслаждения и сил, сменил тембр голоса и запел первый куплет, а после него — припев. Изредка я поглядывал на Кай, чтобы дать понять каждому — эту песню я сейчас пою больше для неё. Она, сидя на стуле, просто мне улыбалась, стирая и печатая руками русский текст надо мной. После первого куплета, когда стал играть проигрыш, я исполнил небольшой танец с микрофонной стойкой. Покрутил, повертел, дал ей полетать вокруг своей оси. Выступал в роли жонглирующего клоуна, как лагерь изначально и "классифицировал" меня. В такт опустив штатив на деревянный пол, я продолжил петь песню дальше. Японки уже сходили с ума от восторга, весь зал шатало от классного бита, даже сама Кай едва сдерживалась, чтобы не пуститься в танец. Финальное повторение куплета я пропел на коленях. Так даже было чуть проще брать высокие ноты. Ну... вот, конец. — And hear me crying... Я поднял голову наверх и раскрыл руки, жадно ловя воздух. Зрители буйно ликовали. Кто свистел, кто кричал, кто просто орал моё имя — всё смешалось в одни громкие вопли восторга. Дав секундную передышку связкам, я встаю, приближая микрофон к губам. — Ну, раз вам так понравилось, я спою ещё одну. Хотите? Зал единогласно ответил ещё более громким согласием. — Вообще, я и так бы спел её, но просто решил удостовериться, что вам можно такое слушать, – рассмеялся я на всю площадь. — А что значит “2000”? – раздалось из зала. — Две тысячи? Это наше будущее с такими песнями! — Ура!! Отвертевшись от вопроса, я кивнул сестре, и она запустила аккомпанемент следующей, финальной песни. ...Погоди. Что-то не так. Почему звучит другое? — «Лер, что ты поставила? Я просил сто шестнадцатую!» — «Так это она и есть». Мы встретились взглядами. Время будто стало замедляться. Как так? Под этим номером не «Magic Symphony», а «The Power of Your Spell» от моей любимой «Plazma». — «Кай, ты уверена?» — «Абсолютно». Что-то здесь не то... Но времени думать, что именно, не было. Приближалось время для того, чтобы петь первый куплет. Я понизил голос до баса и пропел первую часть. — I talk to my dream... Здесь точно что-то не так. Под «116» не могла быть эта песня. Ни у меня, ни у неё... — I hear a voice; it was calling... Лера протянула гласную бэк-вокалом. Я сейчас просто пою, без особых эмоций, так как мой мозг не может понять, почему песни поменялись местами... — 'Cause my wild horse was falling... — It’s a dream, – подпела Лера свои слова. Стоп. Разве не «it’s a wish»? — It’s a dream, – опять сказала она. Погоди. Сейчас должен быть припев! — It’s a dream, – словно заколдованная, повторила Кай снова. Оглядевшись, я понял, что мир завис. Тысяча мурашек пробежали по телу, когда я увидел застывших пионеров. — It’s a dream, Deta. Только сейчас я понял, что голос исходил из моей головы, а не из её уст. — It’s a dream, Deta! Твою переменную, что происходит? — IT’S A DREAM, DETA! «Это сон, Дета!» — Это сон, Дета! Сон, Дета! Не в силах думать, я просто слушал этот страшный крик из моей души. — Сон! Дета!! Дета!!!       — Дета!! — О, Господи! Инстинктивно отскочив назад, я прыгнул на неровный край дивана, который отпружинил меня вниз. Тело рефлекторно сгруппировалось, но это было ошибкой, так как перед моим лбом оказалась столешница. Удар пришёлся аккурат по верху лба. Теперь, помимо горящей задницы, у меня ещё и жутко пульсировал лоб. — Боже, Нацуки... – я схватился двумя руками за макушку, пытаясь унять боль. — И-извини, я... Прости... Я посмотрел на время. Будильник уже звенел. Странно, что он не разбудил меня. И я сразу вспомнил недавний сон. Или кошмар? Нет, он стал кошмаром только в конце. Но это не отменяет того, что Лера там тоже была. — Дета...? — Да?.. – я поднял глаза на Нацуки, вставая с пола. — Тебе снова снилось продолжение?.. — Да. Разговор закончился. На кухне, я сделал завтрак. Как я люблю: Чай, парочка бутербродов и гречневая каша. Последнее блюдо я припрятал, оставив для себя, так как я не очень уверен, знакомы ли японки с гречкой, и тем более, понравится ли им она. Нацуки, когда увидела многообразие бутербродов с колбасой и сыром, долго не выдержала и стала уплетать один за другим. Я же неосознанно растягивал завтрак, думая о вечно мучающих меня четырёх вопросах. Кто посылает мне эти сны? Почему они являются дополненными воспоминаниями? Почему с каждым разом они становятся всё длиннее? И почему мне ежедневно снится Лера? — Дет... — Да, Нацуки? — Можно задать тебе вопрос? — ...Да, конечно. — Что тебе снится? — ... — Не то, чтобы я хотела влезать в твою личную жизнь или пытаться читать твои мысли! Ты о чём вообще. — Я просто... беспокоюсь, – закончила девочка. Нацуки улыбнулась. Я сел поудобнее, взял двумя руками чашку и начал рассказывать с самого начала, как это всё происходило. Почему вчера утром это со мной произошло, почему я изменился в поведении, хоть и не даю повода другим об этом думать, и также рассказал в общих чертах, что мне снилось сегодня. Разумеется, я опустил казус с чужаком, убийством и депортацией. В конце пересказал эти четыре вечно терзающих меня вопроса. Добавив, что ни на один из них не знаю ответа, хотя бы приблизительного, я закончил своё откровение. Нацуки ничего не ответила. Да и я тоже. Так продолжалось до момента, пока нас не увидела Сайори. — Хе-е-е-ей! Как всегда. Излишнее внимание окружающих. — Нацуки, не подавай виду, что ты... ну.. грустная такая. Иначе... это будет стоить тебе всего свободного времени. Конечно, они хотят, как лучше, но это просто сон, верно? Тем более, ещё и мой. — А она знает? – кивнула Нацуки в сторону Сайори. — ... А надо ли? — Нет пока. Но я хочу ей сегодня рассказать. — Понятно... Мы подошли как обычно, к месту встречи, где нас дожидалась Сайори. — Привет, Сайори, как спалось одной? – начал я. — Привет, как обычно. А вы как? — Привет. Да тоже нормально. И как обычно, не высыпаемся, – вставилась Нацуки. Ага, особенно, когда делим диван на двоих... — Окей, тогда... идём? – встал я между ними. На этот раз я был более общительным, пытаясь компенсировать молчание Нацуки, так как Сайори со своим чутьём может распознать чужую грусть и не сказать в открытую. Закончив разговор на том, что Моника или забыла, или специально не дала нам написать стих, мы разошлись по своим классам. О, класс. Снова контрольная. Даже две сегодня. Пожалуй, как раз время для того, чтобы зависнуть в Консоли. Написав, что знал, я опустил голову на руки и стал вспоминать детали сна. Сто шестнадцатый номер... Почему там была другая песня? Я отчётливо помню, что под этим номером числится тот трек, который я был готов спеть. Выразительно спеть. Неужели скрипт бунтует уже и в моих снах? Я посмотрел проценты. 87%. Восемьдесят семь? Это же... отсылка на мой сон, нет? Подумав ещё немного, я принялся усиленно перерывать все файлы игры. Я поднимал все материалы, смотрел каждый код и строчку, считал нули, единицы и их порядок взаимодействия. После нескольких часов я смог сформулировать вывод: это бесполезно. Я уже вряд ли найду что-нибудь, что может быть ответом на мои вопросы, потому что, просмотрев буквально всю игру, я не смог найти ни малейшей подсказки или связи, которая могла бы мне помочь. И что мне делать? Нет, серьёзно, что...? Просто продолжать дальше, как ни в чём не бывало? А если это выйдет боком? А если меня сейчас кто-то предупреждает, а я в упор ничего не понимаю? Я снова разрывался между двумя ответами. И что интересно — никак не мог решить, что делать дальше.