Потонувшие во Тьме

Ощущение падения в самую бездну, где не было ничего, кроме пустоты и тьмы, длилось, казалось, целую вечность. Уши прорезал звук завывающего ветра, прежде чем морозный вихрь ударил в лицо, заставив зажмуриться. Дыхание затруднилось, сердце колотилось в груди с бешеной скоростью. Она продолжала стремительно падать вниз, в никуда, неистово желая, чтобы это прекратилось как можно скорее. И это всё же случилось. Джессика крепче зажмурила глаза и как раз в этот момент рухнула спиной на твёрдую поверхность. На удивление, боли она совсем не почувствовала, однако спина отчего-то начала мокнуть. Разомкнув глаза, Джессика выждала, пока зрение придёт в норму, и увидела чёрное небо, из которого обильно падали крупные хлопья снега. Она быстро сообразила, что лежит на заснеженной земле. Однажды она уже бывала в подобном месте в собственном подсознании, где точно также шёл снег, и это воспоминание было далеко не из приятных. Несмотря на то, что падение оказалось почти безболезненным, тело было невероятно слабым, и Джессике пришлось приложить огромные усилия, чтобы приподняться на локтях и встать на ноги. Губы задрожали от холода, который теперь ощущался вдвойне сильнее. Придя наконец в себя, она стала осматриваться вокруг, пытаясь распознать место, в котором оказалась. Это была небольшая поляна, которая словно бы находилась посреди чёрной бездны: вокруг поляны были ограждающие заснеженные стены по всем четырём сторонам. Здесь не было ничего, кроме нескольких высохших деревьев, ветки которых уже покрывал снежный покров. Голубоватый холодный свет, льющийся буквально из ниоткуда, оказался единственным источником света. В отчаянии Джессика пробежалась взглядом по поляне, надеясь найти хоть какую-нибудь подсказку, намёк, который помог бы ей выбраться отсюда. Она обошла всю территорию поляны, вдоль и поперёк, но так ничего и не нашла. Прежде чем девушка начала бы сходить с ума от безысходности, она услышала знакомый мужской голос, вызвавший ещё больше мурашек, чем мороз, пробирающий до самых костей: — Разве ты не помнишь, что я тогда сказал тебе? — произнёс хриплый голос прямо над ухом. Джессика почувствовала, как дыхание тут же сбилось, и нервно сглотнула. Быстро обернувшись к нему лицом и обнаружив, что он стоял прямо за её спиной, она отшатнулась назад. — Бежать некуда, Джессика. — Где я?.. — прошептала она, продолжая увеличивать расстояние между ними, совершенно не желая находиться близко. — Я умерла? Ответом послужил тихий, мрачный хохот, вызвавший очередные мурашки по всему телу. — Нет... Нет, Джессика, ты нужна мне живой. Ногицунэ резко двинулся к ней, и Джессика, чувствуя, как пульс участился настолько, что громко стучал в ушах, не медля отступила назад, однако сама же загнала себя в ловушку, оказавшись прижатой к холодному стволу небольшого дерева; длинные ветки, покачнувшись, сбросили с себя собравшийся снег на её макушку. — Где я?! — вновь задала вопрос девушка, на этот раз значительно громче, насколько позволял ей севший от холода голос, и игнорируя холодные хлопья снега, разом упавшие на её голову. — В Ба́рдо, — спокойно ответил ей Ногицунэ. — Между жизнью и смертью... — прошептала Джессика, прежде чем с её дрожащих губ сорвался нервный смешок. Снег на волосах растаял, из-за чего тёмные локоны стали влажными. Холод теперь ощущался значительно больше. Ногицунэ медленно отстранился, заложив руки за спину и изучающим взглядом наблюдал за девушкой. Разумеется, они находятся вовсе не в Ба́рдо. Это место — лишь иллюзия, которая была мастерски создана им. Как легко всё же манипулировать разумом простых смертных. В прошлый раз ему почти удалось убедить стаю Скотта в том, что они заперты на грани жизни и смерти. Он почти смог одержать столь желанную победу. Однако его преградой на пути к цели стал его собственный Двойник. Стайлз, обладая неординарным умом, высоким интеллектом и огромной внимательностью ко всем деталям, вскоре догадался о том, что место, в котором они оказались, — лишь иллюзия, и сообщил об этом своим друзьям, что в конечном итоге помогло им выбраться из ловушки Тёмного духа. Ногицунэ знал, что Джессика обладает аналогичным складом ума, в точности как у её брата. Тем не менее, даже если она сможет обо всём догадаться, ей отсюда не выбраться. Не в одиночку. Не теперь, когда он полностью сосредоточен и на все сто процентов уверен в прочности своего плана. На этот раз он не допустит промаха. Он вернётся. И его возвращение — лишь вопрос времени. Взгляд янтарных глаз резко метнулся на Джессику. На девушку, которая была абсолютно точной копией его Элайн. Одна только мысль о ней нагоняла ничем неутолимую тоску, заставляя кровь яростно закипать в венах. Ногицунэ крепко стиснул кулаки, подавляя внутри себя внезапно вспыхнувшее желание вцепиться в эти тёмные волосы, жадно впиться в эти губы, крепко сжать это тело в объятиях и никогда, никогда больше не отпускать. И всё же, ему удалось возобновить контроль над собой, осознавая остатками здравого смысла, что перед ним стоит вовсе не она, а лишь её чёртов Двойник. Настанет день, когда никто и никогда не сможет разлучить их. Ногицунэ не надеялся, что это произойдёт. Он знал наверняка, и собирался добиться этого любой ценой. Ничего не волновало его в этом ничтожном проклятом мире, кроме неё. Если потребуется, он убьёт всех и сожжёт всё вокруг дотла, лишь бы снова оказаться с ней рядом. Лишь бы снова вглядеться в эти очаровательные глаза, подобные тёмной ночи; снова почувствовать её рядом. Он нуждался в Элайн, и знал, что очень скоро увидит её вновь и больше никогда не потеряет. Ногицунэ вновь перевёл внимание на Джессику: замерев на месте, она прижалась спиной к холодному дереву, судорожно дыша от мороза, который становился уже невыносим. На этом небольшом дереве, к которому она была прижата, отсутствовала листва, что позволяло снежным крупинкам свободно падать ей на волосы, которые теперь стали полностью мокрыми. Ногицунэ вдруг жестоко ухмыльнулся. Она не Элайн. Ничто не помешает ему причинить боль этой девчонке. Он был более чем уверен в том, что Джессика далеко не из тех, кто станет умолять остановиться, как только почувствует малейшую угрозу собственной жизни. Нет, она была куда выносливее, чем могло показаться на первый взгляд, хотя и сама этого до конца не осознавала. Но он знал, что физическая боль после всего того, что с ней произошло за последние месяцы, стала для неё чем-то привычным. И Джессика ни за что не согласится сотрудничать с ним только потому, что он сделает ей больно, доведя до потери рассудка. Ногицунэ точно знал, что именно может по-настоящему сделать ей больно, и собирался воспользоваться этим, если потребуется. Однако этого делать не придётся, если Джессика добровольно согласится на его условия — а у него не было совершено никаких сомнений в том, что она согласится. Тем не менее, мысль о том, чтобы причинить ей боль, была слишком искушающей, чтобы перестать об этом думать. Он был чертовски голоден и не собирался себя сдерживать. Несколько месяцев заточения давали о себе знать. Но прежде всего Ногицунэ хотелось поиграть с ней. Он хотел запутать Джессику, заставить поверить, что у неё есть шанс выбраться отсюда. И когда до неё наконец дойдёт осознание, что выхода отсюда нет, он начнёт воплощать свой план в действие. Существовал только один способ заставить Джессику сотрудничать с ним. И он обязательно воспользуется им. По-прежнему держа руки заложенными за спину, Ногицунэ медленно двинулся к девушке, заставив её плотнее прижаться к дереву спиной. Джессика могла отстраниться, убежать, но часть её понимала, что далеко ей уйти не удастся. Она была заперта здесь, совершенно одна наедине с ним. Разумеется, она могла бы убегать от него по этой чёртовой поляне, наматывая круги, но знала, что ему не составит абсолютно никакого труда поймать её. Оказавшись всего в шаге от неё, Ногицунэ выпрямился, отчего Джессика непроизвольно сглотнула: он был достаточно высокого роста, даже выше Стайлза, с которым у неё не слишком большая разница в росте. Внушительная фигура не могла не вызвать очередных мурашек от страха. Она вдруг почувствовала сильную боль в области головы и схватилась за неё обеими руками, крепко зажмурив глаза. На какое-то мгновение ей почудилось, словно земля начала уходить из-под ног. Дыхание Джессики участилось до такой степени, что пришлось ловить воздух ртом, но по какой-то причине она стала слышать своё дыхание с гулким громким эхом. Открыв глаза, девушка замерла в оцепенении. Небольшая снежная поляна, на которой она находилась всего несколько секунд назад, исчезла, и на её смену пришёл длинный, до боли знакомый туннель. Чёртовы туннели Оак-Крик... В первый и последний раз, когда Джессика была здесь, погибла Эллисон. Её разум до сих пор помнил крик Лидии, который протяжным эхом прокатился по туннелям. Джессика взглянула вперёд: на том конце туннеля, точно так же, как и в тот самый день, был виден мертвенно-голубой свет. Прошлое, казалось, упорно отказывалось отпускать её, яростно цепляясь за неё и всеми способами отгораживая от настоящего, от реальности. И осознание этого было невыносимым. Чем она заслужила то, через что сейчас проходит? Из мыслей Джессику вырвал хриплый голос, который донёсся до её слуха очередным жутким эхом. — Неприятное местечко, правда? Она медленно обернулась: с конца коридора к ней медленно, совершенно не торопясь, приближался Ногицунэ. Из-за голубоватого света позади его лица совершенно не было видно. Сглотнув, Джессика медленно отступила назад, прежде чем развернуться и со всех ног побежать вперёд. Асфальт был мокрым, из-за чего обувь громко шлёпала с каждым её минувшим шагом, и эти звуки переходили в очередное эхо, которое нервировало ещё больше. Джессика всё бежала и бежала, но проклятые туннели никак не заканчивались, а мертвенно-голубой свет в его конце, казалось, наоборот становился дальше вместо того, чтобы стать ближе. Однако это её не остановило. Девушка была готова на всё, лишь бы убежать от него прочь. Вскоре её дыхание снова сбилось так, что ей попросту стало не хватать кислорода. Джессика обернулась на бегу и с ужасом обнаружила, что он был на расстоянии футов двадцати от неё, если не меньше. Не помня себя, она побежала ещё быстрее, отчаянно надеясь, что туннель всё же закончится и ей удастся выбраться. Всякая надежда исчезла, когда она поскользнулась на мокром асфальте и, не удержавшись на ногах, упала навзничь, издав болезненный стон. Отказываясь сдаваться, Джессика попыталась опереться на локти, чтобы приподняться, но крепкая рука болезненно вцепилась в её волосы и резко потянула назад, вынуждая лечь на спину. Ногицунэ наклонился вперёд, по-прежнему не расслабляя хватку на волосах девушки. — Что я говорил, Джессика? — прошипел он ей на ухо с нескрываемой жестокостью в голосе. — Тебе никогда не убежать от меня. И чем раньше ты это поймёшь, тем лучше будет для тебя. Джессика не успела даже отреагировать на его слова, как снова ощутила странное чувство, будто земля уходит из-под неё. Голову пронзила та же боль, заставляя зажмурить глаза. Спустя несколько секунд она почувствовала, как на лоб начали падать холодные крупинки снега, и неохотно открыла глаза. Ноги едва ли её слушались, когда она поднялась с холодного снега, на котором лежала. Снова эта поляна. В нескольких футах от неё стоял Ногицунэ, заложив руки за спину и всё также наблюдая за девушкой немигающим взглядом. — Что тебе от меня нужно? — надломленным голосом прошептала Джессика. Ногицунэ не ответил. Его взгляд резко потемнел, отчего Джессика невольно поежилась, ожидая чего-то плохого. Не успела она и забеспокоиться, как он двинулся к ней почти вплотную, вытянул руку и крепко схватил её за затылок, грубо оттягивая шею назад. Переполненная напряжением и удивлением от его неожиданных движений, Джессика упустила момент, когда в его руках откуда-то появился небольшой чёрный нож, а заметив, напряглась ещё больше прежнего. Она знала на собственном опыте, насколько сильной бывает боль от холодного оружия, и не горела желанием снова её ощутить. Однако Ногицунэ до этого не было абсолютно никакого дела. Неожиданно он убрал руку от её затылка и слегка задрал её рубашку, обнажая предплечье. С небывалой ловкостью повертев нож в руке, он резко воткнул клинок в предплечье девушки. Жгучая боль от пронзившего плоть ножа тут же вспыхнула, затуманивая разум, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы не вскрикнуть. Боль оказалась настолько сильной, настолько реальной, что Джессика и позабыла, что находится далеко за пределами реальности. Даже не думая о том, чтобы вытащить из неё нож, Ногицунэ вновь ухватился за её затылок, а другой рукой крепко схватился за лицо. Джессика зажмурила глаза, стиснув зубы и изо всех сил стараясь дышать ровно. Однако в следующий миг она ощутила, словно из неё вытягивают боль. Приоткрыв глаза, она заметила, как по руке Ногицунэ прошлись чёрные линии, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что он забирает её боль, но лишь для того, чтобы насытиться и подавить голод. Издав удовлетворённый вздох, он медленно отпустил её затылок и слегка отстранился, давая ей немного свободного пространства. — Ты ведь и сама понимаешь, насколько я голоден, так ведь? Девушка промолчала, и Ногицунэ, казалось, вовсе и не ожидал услышать от неё ответа. Он протянул руку и медленным, но твердым движением пальцев провел по её влажным волосам. — Но я сдерживаю себя. По крайней мере, сейчас... Если ты откажешься выслушать меня и продолжишь сопротивляться, я не буду таким сдержанным и причиню тебе столько боли, сколько понадобится, чтобы насытиться полностью и сломить тебя. — Что тебе нужно?.. — тихо повторила Джессика вопрос, который задала в первую минуту своего нахождения здесь. Ногицунэ ответил не сразу. — Ты и понятия не имеешь, Джессика, но ты далеко не обычная девушка. Ты не сверхъестественное существо, не обладаешь магией, но в тебе есть то, что отличает тебя от обычного человека...Тьма. Тьма, которая жила в тебе все эти годы с момента твоего рождения, придёт время, когда ты поймёшь, о чём я говорил. А пока... — обе его руки вдруг крепко схватили Джессику за голову, из-за чего ей снова прошлось зажмурить глаза. — Выпусти её. Уничтожь свой морализм и выпусти Тьму. Она попыталась отстраниться, но его хватка оказалась достаточно крепкой, чтобы удерживать её на месте неподвижно. — Но зачем? Зачем тебе это нужно? — спросила Джессика, открыв глаза и поднимая на него взгляд. — Потому что я жажду хаоса. И до тех пор, пока я не вернусь, ты будешь той, кто даст мне то, чего я хочу. — Что, если я откажусь?.. Ногицунэ мрачно ухмыльнулся, отчего всё нутро девушки плотно сжалось, затрудняя и без того сбившееся дыхание. Один его взгляд, казалось, был способен прожечь человеческую душу насквозь. — Тогда я доберусь до твоего брата. Внутри Джессики в одно мгновение всё похолодело. Разум стал яростно твердить, что это ложь, что он намеренно запугивает её, дабы достичь желаемого, однако следующие его слова тут же опровергли эту мысль. — Я не смогу вселиться в него, потому что мой дух заперт. Пока... Но я по-прежнему могу без труда проникнуть в его разум. А ведь его жизнь только начала налаживаться... — Ногицунэ наигранно вздохнул, изображая фальшивое сочувствие. — Не трогай его! Делай со мной всё, что хочешь, мучай меня сколько хочешь, сломай меня полностью, но оставь его в покое, прошу тебя... — прошептала Джессика, чувствуя как к горлу накатил очередной ком, и едва подавила слёзы. Губы Ногицунэ дрогнули в довольной ухмылке. — Можешь умолять сколько угодно, Джессика, но словами тебе не защитить своего брата от меня. Я знаю, ты достаточно умна, чтобы понять, что за это придётся отдать взамен нечто большее, чем простые мольбы пощадить его... Правда ведь? Ты же на всё ради него готова? Джессика тут же кивнула, не раздумывая над ответом ни секунды. Действительно, когда это она выбирала себя? Она всегда подставляла себя под удар, когда дело касалось дорогих ей людей. Ухмылка Ногицунэ стала шире. Он не ошибся. Эта девчонка на самом деле готова на всё, что угодно, чтобы он не тронул Стайлза. Всё идёт именно так, как он и предвидел. — Прекрасно, другого я и не ожидал. Легко не будет, Джессика, ты же это понимаешь? Но у тебя нет другого выбора. Ты ведь не хочешь, чтобы Стайлз снова пострадал, так ведь? Чёрт возьми, как же хорошо он умеет манипулировать!.. Он точно знает, на что именно следует надавить, чтобы получить желаемое. А манипулировать Джессикой ему было проще простого. Стоило Ногицунэ только дать ей понять, что он может добраться до Стайлза, как она будет готова целовать ему ноги, лишь бы он оставил её брата в покое. — Что ты хочешь взамен?.. — спросила Джессика, чувствуя, как голос предательски дрогнул — не от холода, а от страха. Ногицунэ смотрел на неё на протяжении нескольких секунд, изучая взглядом её реакцию и чувствуя какое-то извращённое удовольствие от того, как дрожал её голос, как взгляд бегал по заснеженной земле, лишь бы не встречаться глазами с тем, кто сумел вызвать в ней такой сильный страх спустя долгие годы. Никто прежде не мог заставить её бояться так, как делал он. Даже к Элайн Джессика не испытала и толику страха — то были лишь злость и ненависть. — Тебе придётся делать всё, что я тебе скажу, — наконец заговорил Ногицунэ, медленно выпрямляясь во весь рост, отчего Джессика снова вздрогнула: высокая фигура того, кто появлялся в её кошмарах на протяжении нескольких месяцев, вызывала ни что иное, как трепещущий страх, разрывающий всё изнутри и поглощающий любые положительные мысли. — Я даю тебе полную гарантию того, что оставлю Стайлза в покое, но только если ты будешь беспрекословно выполнять любые мои требования — не важно, что это будет, даже если я скажу тебе отрубить собственную руку, ты сделаешь это. Конечно, ты всё ещё можешь отказаться, и я оставлю тебя в покое, но тогда... — Я согласна на твои условия, — перебила его Джессика, наконец подняв на него взгляд — полный непоколебимой уверенности и боли одновременно. — Что бы ты ни сказал, я сделаю это. Всё, что угодно, но не трогай моего брата... Ногицунэ слегка склонил голову набок, глядя на девушку со вспыхнувшим интересом во взгляде. Он невольно признался себе, что действительно восхищён ею. В конце концов, не каждый решится обречь себя на адские страдания, лишь бы не пострадал тот, кто ему дорог, а Джессика именно это и сделала — зная, что Ногицунэ, получив над ней полный контроль, будет мучить её, ломать, манипулировать, чтобы в конечном итоге получить желаемое, она согласилась на его условия. — О, не переживай, я не трону его. Он теперь под твоей защитой. До тех пор, пока наше соглашение будет в силе, я не дам ему повода даже вспомнить обо мне. Джессика крепко прижала ладони к дереву и сильнее вжалась в него спиной, желая держать хоть какую-то дистанцию от него, но всё бесполезно. Вздохнув, она снова кивнула, не глядя на него. Неожиданно она почувствовала, как Ногицунэ мёртвой хваткой вцепился в её запястье. Не успела она издать и звука, как заметила, что по его руке вновь прошлись чёрные линии, прежде чем он, наконец, отстранился. Взгляд его снова помутнел, а ладони медленно сжались в кулаки. Джессика догадалась, в чём причина, и второй раз за всё время нахождения здесь ощутила страх за себя. Ногицунэ был ненасытен, несмотря на то, что всего несколько минут назад пронзил её ножом, который по-прежнему торчал у неё в плече, и забрал её боль себе. В голову тут же полезли тревожные мысли о том, сколько боли ей придётся вытерпеть, чтобы он насытился. Он безжалостен, жесток, и у него нет никаких причин сдерживать себя от столь сладостного лакомства, как чужие страдания и боль. Словно подтверждая мысли Джессики, Ногицунэ вновь приблизился к ней, резко схватил рукоять ножа и выдернул холодное оружие из предплечья девушки, вызвав у неё сдавленный хрип вновь вспыхнувшей боли. Однако облегчение, которое ей удалось почувствовать, улетучилось также быстро, как и появилось, когда он, схватив её за плечи, резко развернул девушку спиной к себе, задрал рубашку, обнажив надплечья, и без предупреждения со всей силы вонзил клинок в её кожу. Джессика стиснула зубы, упорно подавляя крик. Боль теперь пульсировала в обоих местах одновременно. Она осознавала, что это, наверняка, не самая худшая боль, которую ей придётся сегодня испытать, и от этой мысли легче не становилось. Ногицунэ сильнее надавил на рукоять ножа, вталкивая лезвие глубже в её кожу, пока кончик металлического лезвия не коснулся кости. Силой выдернув нож, он вонзил его в её левое надплечье, проделав то же самое. Джессика по-прежнему подавляла внутри себя крики, стискивая зубы до скрежета, но слёзы ей сдержать так и не удалось — с каждой секундой боль становилась всё невыносимее. Хотелось зарыдать взахлёб, вырвать себе волосы, что угодно, лишь бы остановить эту пытку. Кровь ощутимо потекла вниз по её коже. Но Джессика терпела, прекрасно зная последствия, если она начнёт просить его прекратить. Ногицунэ не останавливался, вонзая лезвие как можно глубже в любой нетронутый участок кожи на её надплечьях. Как только он подавит чёртов голод, то наконец начнёт воплощать свои планы. Он хотел заставить Джессику увидеть то, что было скрыто внутри неё все эти годы. Он хотел увидеть другую её сторону, которая будет полностью отличаться от её нынешней личности. Джессика никогда не перестанет дорожить родными, и Ногицунэ знал это, но ему и не нужно было разрушать её отношения с отцом и братом, более того, её стремление защитить их было для Ногицунэ слишком выгодно. Острая боль от ножевых ран становилась только сильнее, затуманивая зрение, омрачая разум, что не позволяло ей мыслить трезво. Вскоре она и вовсе перестала дёргаться от проникновения ножа в её плоть — силы на то, чтобы сделать хоть какое-то движение, напрочь покинули её. Она даже не заметила, когда перестала плакать, стоя на месте неподвижно, словно статуя, и лишь подрагивая от мучительной боли и холода, которые, объединившись, грозились довести её до потери рассудка. Внезапная крепкая хватка на её талии, однако, немедленно привела девушку в чувство. Развернув Джессику лицом к себе, Ногицунэ небрежно толкнул её спиной на заснеженную землю, и едва она успела опомниться, он забрался на неё сверху, придавливая к земле собственным весом. Схватив её за обе лодыжки, он, резко потянул её на себя. Одна его рука сжалась на её горле, а вторая стиснула рукоятку ножа, игриво вертя клинок в ладони. Джессика инстинктивно попыталась вырваться, но тут же остановила себя, вспомнив об их соглашении. Тяжело сглотнув, она посмотрела на него и в очередной раз съёжилась от холодного пустого взгляда, в котором не было места ни человечности, ни сожалению. Если после того, как он закончит эти пытки, на её теле останется хоть одно живое место, Джессика будет искренне удивлена. Ногицунэ наклонился ближе к ее лицу, заставляя мурашки покрыть все её тело. Вытянув вперёд руку, в которой был нож, он медленно провёл остриём лезвие по подбородку девушки. Склонив голову набок, он с интересом наблюдал за переменами в выражении её лица. — Уверена, что сможешь продержаться и дальше, Джессика? Сама знаешь, я перестану это делать, тебе стоит лишь... Едва Ногицунэ успел договорить, как Джессика отрицательно замотала головой, давая понять, что не станет просить остановиться. Как бы больно ни было, сколько бы ран она ни получила, она не станет передавать свои страдания брату. Сил на то, чтобы произнести даже одно единственное слово, попросту не было. На его губах заиграла довольная ухмылка, прежде чем до слуха девушки дошёл мрачный гортанный хохот. Мурашки снова покрыли собой всё тело, и Джессика невольно дёрнулась. Она никогда не подозревала, что испытает такой сильный страх за себя, но только ему удалось вселить в неё это чувство, и осознание этого постепенно разрушало её изнутри. Все эти годы она думала, что смогла выстроить достаточно прочную стену внутри себя, и что никто не заставит её испытать такое чувство, как страх и уж точно не сможет сломить её. Ногицунэ стал первым и единственным, кому удалось пробить эту стену, и Джессика точно знала, каким будет его следующий шаг. Лезвие ножа резко соскользнуло с ее подбородка, оставив за собой небольшой, но достаточно глубокий порез, от которого явно останется шрам. Джессика почувствовала, как онемели ноги от веса его тела, плотно прижимавшего её к заснеженной земле. Футболка насквозь промокла из-за снега, раны на надплечьях защипало от усилившейся боли. Чёрт возьми, он буквально превращает её тело в источник боли, которой будет питаться до тех пор, пока не насытится. Неожиданная мысль о том, что всё это лишь ночной кошмар и что она очень скоро проснётся, была последним лучом надежды. Однако напрашивается вопрос: может ли сон быть настолько реалистичным и длиться так долго?.. И всё же Джессика чувствовала, что всё происходит на самом деле. Пусть даже только в её голове, но это не сон. Она правда застряла здесь, и у неё нет ни малейшего шанса выбраться, если только сам Ногицунэ не захочет этого. А захочет он явно не скоро. Жестоко вырвав Джессику из мрачных мыслей, Ногицунэ опустил нож вниз, пока холодное лезвие слегка не проткнуло кожу на животе сквозь одежду. Девушка нервно сглотнула, осознав, что нож остановился на том самом месте, где у неё была рана. Рана, с которой она жила на протяжении нескольких мучительных месяцев; которая напоминала ей о тех по-настоящему ужасающих днях её жизни. Она практически ощутила боль от прикосновения лезвия, хотя от раны не осталось и следа, но её разум до сих пор помнил ту мучительную боль, которая была одной из причин её бессонных ночей. Отведя лезвие ножа от её живота, он провел им вверх, сильно надавив остриём к ключице и резко провел по горизонтали, в процессе движения вталкивая лезвие как можно глубже. Брызги собственной крови запачкали её лицо. Как бы Джессика ни пыталась, она не смогла сдержать сдавленный стон. Ногти со всей силы впились в замерзшую, покрытую снежным покровом землю, отчего пальцы мгновенно ощутили неприятный холод. Боль, которую она сейчас чувствовала, могла бы запросто вызвать истошный крик, но Джессика лишь судорожно вдыхала воздух, не замечая, как по щекам снова покатились слёзы. Едва ли она успевала сделать передышку от непрерывной пульсирующей боли в теле, как нож снова пронзал её плоть, оставляя за собой глубокие порезы вдоль ключицы и остальных открытых участков кожи вокруг неё. До мурашек спокойный, тихий голос раздался в её ушах снова, однако Джессика едва ли слышала его. Разум был как в густом тумане, в котором не было видно абсолютно ничего. Ничего, кроме пустоты, холода и боли. — Вот это, — Ногицунэ лёгким движением руки провёл лезвием ножа по свежим кровоточащим ранам, — только твоя вина, Джессика. Боль, которую ты сейчас испытываешь... Твои страдания... Всё это лишь из-за принятого тобой решения защитить Стайлза от меня. Ты ведь это понимаешь, правда? — его голос звучал спокойно и даже... мягко. У Джессики по-прежнему не было сил, чтобы ответить словами, поэтому она лишь кивнула. Удовлетворённый её ответом, Ногицунэ мрачно ухмыльнулся, прежде чем медленно кивнуть в ответ. — Хорошо... — вытянув руку, он железной хваткой вцепился в запястье девушки, и она сразу же поняла, что он собирается сделать. Не выдержав, Джессика невольно взвыла, когда вся боль в теле, которую она чувствовала, усилилась вдвое и словно бы собралась воедино. Сквозь полуоткрытые глаза она вновь увидела, как на руке Ногицунэ появились те же чёрные, подобно венам, линии, постепенно передающие её боль ему. Его вторая рука резко обхватила затылок Джессики, отчего та вздрогнула. Так продолжалось на протяжении нескольких секунд, казавшихся целой вечностью, пока Ногицунэ, полностью удовлетворённый полученной от неё болью, наконец не отстранился, однако вдохнуть полной грудью девушке так и не удалось. Каждая попытка сделать вдох заканчивалась терзающей болью, которая, несмотря на то, что он забрал её, по-прежнему мучила. Открытые раны всегда причиняли боль, и чтобы заглушить её, нужно было время. Неожиданно взгляд Ногицунэ вновь сместился на Джессику, которая мгновенно напряглась. Воздух, казалось, стал каким-то колючим и тяжёлым, затрудняя её попытки сделать полноценный вдох. Резкая хватка на подбородке заставила её обратить всё своё внимание на него. Болезненно впившись пальцами в холодную кожу, Ногицунэ легко приподнял её голову, вынуждая Джессику встретиться с ним взглядом. — Не обнадёживай себя мыслями о том, что это был единственный и последний раз, Джессика. Когда я снова почувствую голод, ты снова будешь страдать. Такова цена. И не забывай, тебе ещё предстоит проделать огромную работу, если ты на самом деле хочешь, чтобы наладившаяся жизнь твоего брата снова не рухнула, — договорив, он также резко отпустил её подбородок, на котором остались алые отметины от его пальцев, и медленно поднялся на ноги. Не желая находиться лежащей у его ног, Джессика, преодолев боль и онемение в ногах, осторожно встала следом. Она не знала, что испытывала к нему больше: страх или ненависть. На дрожащих ногах она медленно отступила назад и, приложив ладонь к свежим ранам на ключице, вздрогнула, ощутив на пальцах еще теплую кровь. — Я отпущу тебя. На данный момент, — сжалился Ногицунэ, от которого не укрылось, что она едва стоит на ногах. — Я дам тебе время восстановиться, прежде чем ты приступишь к делу. — К какому делу? — тихо прошептала Джессика, стараясь говорить ровным голосом. Ногицунэ выгнул бровь на её вопрос. — К убийствам, разумеется. Чем больше хаоса я получу, тем меньше страданий достанется на твою долю. Джессика невольно сглотнула, понимая, что теперь ей придётся убивать не только для Элайн, но и для того, кто с самого своего появления сумел вызвать у неё страх и полное отчаяние. — Тебе есть что сказать? — спокойно спросил Ногицунэ, сверля её напряжённым, мрачным взглядом. Девушка лишь мотнула головой. — Отлично. У тебя время до следующего восхода луны. Будь готова по-настоящему запачкать руки в крови, Джессика... Эти слова оказались последними, что она услышала, прежде чем невидимая, но точно ощутимая сила повалила её на замерзшую землю. Голова закружилась, грозясь расколоться от очередной волны боли. Однако в следующее мгновение Джессика очнулась, лёжа на полу возле раковины в тёмной ванной, которую теперь едва освещала луна. Первое, что она обнаружила — раны не исчезли, что её очень напрягло. Так вот, что он имел в виду, когда сказал «восстановиться». Сейчас ей действительно казалось, что границы между реальностью и тем, что она считала иллюзией, напрочь стёрлись. Джессика упёрлась на ладони, попытавшись встать, но обессиленно упала обратно с хриплым стоном. Сделав глубокий вдох, она настойчиво повторила попытку подняться на ноги, использовав стену как опору, и лишь проигнорировав слабость в измученном теле, ей удалось встать. Она простояла так несколько секунд, прежде чем выпрямилась и дрожащими руками схватилась за края рубашки, быстро снимая её с себя и обнажая чёрный топ под ней. Что странно, её рубашка была абсолютно чистой и сухой, и лишь слегка измазалась кровью, тогда как абсолютно все раны и повреждения, которые она получила, никуда не исчезли после пробуждения. Включив свет, Джессика разделась и, швырнув одежду на пол, завязала волосы, которые точно так же, как и рубашка, оказались сухими, в небрежный пучок, прежде чем встала под душ и включила воду. Мышцы её рук неестественно сильно дрожали от полученных ран. Теплые струи воды лишь усилили болезненные ощущения, однако ей было всё равно. Стараясь твёрдо стоять на ногах, Джессика медленно смывала с себя кровь, жмурясь каждый раз, когда перед глазами всплывали воспоминания о произошедшем. Её тело чётко помнило абсолютно каждое нещадное, грубое прикосновение, каждое чёртово мгновение, когда он изуродовывал её тело всё новыми и новыми ранами, одна глубже другой. Джессика дотянулась руками до надплечий, чтобы смыть кровь, которая безостановочно продолжала течь из глубоких ран. Опустив взгляд вниз, на плитке душевой она увидела сплошную лужу собственной крови и почувствовала очередной ком в горле. Как долго это будет продолжаться? Сколько ещё ей предстоит натерпеться, прежде чем она обретёт желанный покой? Смерть была бы ей наградой, которую она, судя по всему, заслужит ещё не скоро. Более того, Джессика знала, что обязана жить, чтобы быть тем самым барьером, который огородит Стайлза от опасности. Если она покинет этот мир, у неё больше не будет возможности занимать эту столь значительную на данный момент роль, и она станет абсолютно бесполезной. У Элайн появится возможность заполучить полный и безграничный контроль над её мёртвым телом, чего Джессика точно не могла позволить. Зрение вдруг помутилось, и девушка начала видеть всё вокруг словно сквозь густую пелену тумана. Дыхание мгновенно участилось, а голова закружилась и запульсировала от уже привычной боли. Опершись одной рукой о стенку душевой, Джессика дрожащей рукой нащупала кран и выключила воду. Простояв в одном положении несколько секунд и дождавшись, пока ей станет чуть лучше, она вышла из душевой, подобрала брошенную на пол одежду и надела её на мокрое тело. Оказавшись в комнате, Джессика обессиленно рухнула на кровать, устремив пустой взгляд в потолок. Она отчётливо чувствовала, как новые струйки крови стекали вниз по её коже, но перестала обращать на это какое-либо внимание. Часть её была спокойна от мысли, что Ногицунэ не тронет Стайлза, покуда их соглашение будет в силе, но другая часть... Она была до смерти встревожена, напугана. Джессика провела неопределенное время, которое казалось вечностью, наедине с тем, кто вызывал у неё сущий страх, не уступающий даже ненависти. Она не могла объяснить этого. Один его взгляд, казалось, разрывал её душу на куски, вынуждая подчиняться. Эта незримая, но такая ощутимая сила, которую она почувствовала, проведя время в его компании, была действительно ужасающей. Джессика поёрзала на кровати, пытаясь лечь так, чтобы не было больно, но ни к какому улучшению это не привело. Глубокие раны до самых костей на надплечьях по-прежнему жгло мучительной агонией. Раны в области ключицы были ничем по сравнению с этим. Мышцы рук продолжали неестественно сильно дрожать. Если раньше ей не удавалось уснуть из-за бессонницы или тревожных мыслей, то теперь прибавилась ещё одна причина, и сейчас Джессика поняла, что бессонница была однозначно лучше, чем боль, не дающая покоя ни на секунду. Она едва ли могла сделать полноценный вдох, что уж говорить о том, чтобы пытаться заснуть. Джессика даже не почувствовала, как на глаза вновь навернулись слёзы — она просто лежала, не отрывая взгляда от потолка, освещённого лучами лунного света, и пытаясь хоть чуточку расслабиться от ощущений прохладного бодрящего ветра, проникающего через открытое окно в тёмную комнату. Когда сумрачный синий свет осветил собой пространство комнаты, предвещая скорый рассвет, девушка всё ещё неподвижно лежала на кровати, не сдвинувшись ни на йоту. Боль по-прежнему не унималась. За все свои семнадцать лет Джессика ни разу не чувствовала себя до такой степени подавленной. Всё, через что она прошла на протяжении всей своей жизни, казалось, мгновенно обрушилось на неё новой волной, которая своей мощью затопила любые положительные мысли, пытавшиеся пробиться в её разум. Джессика вдруг снова почувствовала, будто подвела Эллисон, сотрудничая с теми, кто убил её, лишив будущего и жизни, которая была впереди. Конечно, она понимала, что делает всё это для того, чтобы защитить Стайлза, однако никакого облегчения за этой мыслью не последовало. Несколько часов спустя Джессика услышала, как скрипнула дверь её комнаты, и, изобразив сонное выражение лица, взглянула на дверной проем, в котором стоял её брат. — Нам пора в школу, — тихо осведомил ее Стайлз. Джессика быстро сунула руку под подушку и, посмотрев время на телефоне, раздражённо выдохнула, увидев на экране «8:35». Она уже было поднялась и собиралась ему сказать, что сейчас встанет, как резкий хрипловатый голос в её голове опередил её. — Скажи, что не пойдёшь! — Что, если ему понадобится моя помощь? — мысленно спросила его Джессика. — Ты дала согласие, что будешь следовать любым моим указаниям, — любезно напомнил ей Ногицунэ. — Или ты передумала, Джессика?.. Стайлз по-прежнему находился в комнате, и лишь сейчас девушка заметила, что он не сводил с неё обеспокоенно взгляда. Он подошёл ближе и опустился рядом с ней на кровать. Несмотря на сумрак в комнате, парень смог отчетливо разглядеть лицо сестры и замер на мгновение. В последний раз он видел её настолько бледной в те самые дни, которые сильно изменили жизнь им двоим. Беспокойство Стайлза усилилось. — Ты... в порядке? — мягко спросил он. — Если честно, я... Я не очень хорошо себя чувствую. Стайлз слегка нахмурился, не отрывая взгляда от Джессики — её голос звучал хрипло и тихо, поэтому у него не было никаких сомнений в её словах. — Почему? Что случилось? — Кажется, я немного простудилась. И у меня ужасно болит голова... Думаю, будет лучше, если я останусь дома. Стайлз понимающе кивнул и притянул её к себе, чтобы обнять. Джессика приложила огромные усилия, чтобы не вздрогнуть, когда его руки легли на её плечи, и крепко стиснула зубы до скрежета, сдерживая любой звук, который мог бы быть вызван болью, но тем не менее обняла его в ответ. — Отдыхай, — прошептал Стайлз, нежно поцеловав сестру в лоб, прежде чем отстраниться. — А я побежал. Мне уже пора. Пока! — поспешно встав с кровати, он быстрым шагом покинул комнату. Переступив порог, он потянулся, чтобы прикрыть за собой дверь. Как только дверь за ним закрылась, Джессика ощутила ненавистный ком в горле, и её глаза вновь залились слезами. Опустившись спиной обратно на кровать, она улеглась набок, крепко сжав подушку. Решимость девушки сделать всё, что в её силах, дабы обеспечить безопасность и покой Стайлза, лишь окрепла. Она знала, что это дастся ей далеко не просто. Знала, что её личность может разрушиться на куски под давящим влиянием двух Тёмных духов, и была готова к этому. Слёзы Джессики мгновенно остановились, когда сзади на её плечо опустилась тяжёлая рука и крепко сжалась на ней. — Ты права, Джессика... Вздрогнув, она немедленно отстранилась, вырвавшись из хватки, и быстро обернулась назад: скрестив ноги и прижавшись спиной к изголовью кровати, сидел Ногицунэ, напряжённый взгляд которого был полностью сосредоточен на Джессике. — Я разрушу тебя, — резко подавшись вперёд, он вытянул руку и цепкой хваткой ухватился за её подбородок. — Целиком и полностью, до тех пор, пока ты не примешь в себе Тьму, — спокойный тон его голоса понизился до злобного шипения. — Чего ты пытаешься добиться? — прошептала девушка, сглотнув и вынужденно глядя в глаза напротив, взгляд которых просто не мог не вызвать неприятную дрожь в теле. Ногицунэ, не сводя пристального взгляда с Джессики, вдруг издал резкий гортанный смешок и неожиданно освободил её подбородок из хватки своих пальцев. — Я не могу тебе рассказать. Но не волнуйся, очень скоро ты всё увидишь воочию. Если я расскажу сейчас, это не будет интригующе, верно? Уголки губ девушки нервно дёрнулись. Чего можно было ожидать от Ногицунэ? Определенно ничего хорошего, по крайней мере, для города и его жителей, включая стаю Скотта. — Тебе стоит знать, Джессика, — сказал вдруг он, вновь привлекая её внимание, — ты сильнее всех своих друзей. Джессика нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. Как она может быть сильнее, будучи простым человеком? — Думаешь, раз у тебя нет никакого дара, значит, ты слаба? — словно прочитав её мысли — или на самом деле сделав это — продолжал Ногицунэ. — О, ошибаешься... И я с удовольствием расскажу тебе почему. У тебя действительно нет никаких сверхъестественных способностей, но есть одна очень значимая особенность. Ты рождена Тьмой. Должно быть, ты уже знаешь историю о девушке, в которую впервые вселилась Элайн до тебя. За год до этого я вселился в тело одного парня — я жаждал хаоса, и я его получил. Самая главная часть этой истории кроется в том, что судьба свела этих двоих вместе, и они поженились. Но Тьма никогда не уходит, не оставив за собой следа — её невозможно почувствовать, увидеть, но она есть, и после них она передавалась из поколения в поколение, но лишь одному из детей, если их было несколько. Таким образом, последней «избранной» стала твоя мать, а теперь и ты. Однако одно только наличие Тьмы внутри тебя не имеет никакого значения, если о ней не знать. Она проявится лишь в том случае, если её спровоцировать. Джессика молчала, не в силах произнести ни слова. Значит, это правда? Она действительно имеет какую-то связь, и не только с Элайн, но и с Ногицунэ?.. Часть её упорно отказывалась верить в эту жестокую правду, но другая, более рассудительная, понимала, что у него нет причин лгать ей. Тем более, сделка между ними уже заключена. — Ты не боишься Тьмы, Джессика, ты боишься принять, что она существует внутри тебя. Но сделать это всё равно придётся, и ты это знаешь. Она перевела взгляд в окно и только сейчас заметила, что солнца не было. Огромные тёмные тучи заслонили собой всё небо, предвещая пасмурный, хмурый день. — А пока тебе придётся заснуть, — вновь заговорил Ногицунэ, вырывая девушку из мыслей. Джессика нахмурилась и перевела на него вопросительный взгляд. — Ты будешь слишком слаба, чтобы убить кого-то, если не поспишь, — объяснил он спокойно. — Думаешь, я смогу заснуть с таким количеством ран? — съязвила Джессика, нервно усмехнувшись. Тон её голоса, однако, ничуть не разозлил Ногицунэ. Он лишь усмехнулся, не отрывая зрительного контакта. — Сможешь. Я об этом позабочусь, — не успела Джессика и погадать, что он собирается сделать, как получила сильный удар кулаком по голове и моментально потеряла сознание, упав обратно на кровать.

***

Шериф Стилински, приехавший в полицейский участок всего час назад, сидел в своём кабинете. В руках у него была кружка горячего кофе — самое то, чтобы взбодриться с утра. Он взглянул в окно. Последние несколько дней были ясными и солнечными, однако сегодня не было ни намёка на ясную погоду. Утро только начиналось, а небо, не успев толком посветлеть, стало серым и хмурым. Стилински такая погода совсем не нравилась — подобная обстановка напоминала ему о не самых лучших днях его жизни. В особенности мрачная погода заставляла его вспоминать о том самом дне, когда умерла его жена. Он постарался отбросить эти мысли прочь и вновь поднёс кружку к губам, сделав глоток бодрящего напитка. Нарушая умиротворённую тишину, в дверь постучали. — Войдите, — сказал шериф, медленно опустив кружку на стол перед собой. В кабинет вошёл его помощник Пэрриш. По правде говоря, никого другого Стилински и не ожидал увидеть. Кроме Пэрриша, в его кабинет редко заглядывали другие сотрудники. — Доброе утро, шериф, — поздоровался помощник, подходя к столу и опускаясь на стул напротив Стилински. — С утра поступил звонок. В лесу нашли тело. Шериф нахмурился, издав тяжёлый вздох, прежде чем снова взял со стола кружку кофе и сделал глоток. — Есть какие-то подробности? Это тот же убийца? — предположил он, более чем уверенный, что ответ будет положительным, однако Пэрриш его удивил. — Судя по словам лесника, который нашёл тело, жертвой стал местный охотник. Больше мне пока неизвестно, наши сотрудники уже занялись этим делом. Скоро должны прийти результаты медэкспертизы. — А что насчёт той девчонки, Вайлет? Её так и не нашли? — Нет, сэр. Пропала без вести. Стилински кивнул, его задумчивый взгляд уставился на кружку с дымящимся напитком. — Спасибо, Пэрриш, свяжись с Мелиссой, скажи, чтобы она позвонила мне, как только закончит. Кивнув, помощник поднялся со стула и стремительным шагом покинул кабинет. Оставшись наедине, Стилински одним глотком допил горячий кофе и, поставив пустую кружку на стол, откинулся на спинку кресла. Он был озадачен тем фактом, что трупом стал охотник, ведь в последние дни в числе жертв оказывались исключительно сверхъестественные существа. Спустя примерно тридцать минут на его мобильный наконец поступил звонок от Мелиссы. — Привет, твой помощник сказал мне позвонить тебе, как только я закончу, — заговорила первой Мелисса. — Смерть наступила мгновенно — его пронзили ножом или чем-то наподобие этого прямо в сердце. Других следов повреждения на его теле я не обнаружила — ни удушения удавкой, ни следов топора, ни ещё чего-то необычного. Убийца явно не кто-то сверхъестественный. — Хорошо, Мелисса, спасибо, — помедлив, ответил шериф, и сбросил трубку. Полученная информация лишь ещё больше его озадачила. Если это не кто-то сверхъестественный и не один из наёмников благодетеля, то, похоже, в городе действительно появился новый убийца. У Стилински возникло странное подозрение, что убийца преследует только охотников. На данный момент имелась лишь одна официальная информация, в которой охотник стал жертвой. Однако есть ещё Вайлет, которую до сих пор не нашли. Несмотря на то, что Вайлет была не совсем охотником, а лишь наёмником, но тем не менее она охотилась за сверхъестественным, а значит её можно было считать наёмным охотником. Других сведений у Стилински не было. Именно поэтому шериф решил не зацикливаться на этом подозрении. Не было никакой информации, подтверждающей смерть Вайлет. Если появится третье убийство и личность жертвы окажется охотником или как-то связана с этим, в таком случае эти догадки будут иметь вес в расследовании. В конце концов, первое происшествие — случайность, второе — совпадение, а третье — закономерность.

***

Причиной её пробуждения стал голос, казавшийся таким нереальным из-за длительного эха, последовавшего за ним. Голос, который настойчиво звал её по имени, стремясь разбудить. Голос, принадлежавший единственному, кого она по-настоящему боялась. Джессика резко распахнула глаза и подалась вперёд, принимая сидячее положение на кровати. На какое-то мгновение ей в голову снова пришла полная отчаяния мысль, что всё произошедшее с ней было сном и осталось им. Этот единственный луч надежды погас, когда боль в ранах вспыхнула новой, ещё более мучительной силой, а ставшая привычной мигрень всё продолжалась. — Джессика, — произнёс позади неё голос, прозвучавший довольно твёрдо и резко. Она медленно повернула голову на источник голоса и нервно сглотнула. Точно так же перекинув одну ногу на другую, на её кровати по-прежнему сидел Ногицунэ, немигающим взглядом глядя на девушку. Чёртов взгляд. Как будто его присутствия было мало, чтобы заставить её чувствовать себя на самом дне. Нахождение рядом с ним заставляло Джессику чувствовать себя в высшей степени слабой, уязвимой и абсолютно беспомощной. Он уничтожал в ней каждую каплю энергии, безжалостно опустошал её изнутри одним своим взглядом. — Пора, — сказал Ногицунэ, в очередной раз прерывая мысли девушки. Джессика подняла на него взгляд, недоуменно нахмурившись, прежде чем резко обернулась в сторону окна и лишь сейчас обнаружила, что уже наступила глубокая ночь. Очередная вспышка боли в голове заставила её зажмуриться. Вытянув руку и потерев место удара, Джессика почувствовала что-то влажное. Замечательно. Вероятно, он собирался ударить её с достаточной силой, чтобы лишить сознания, но, похоже, перестарался, если, конечно, сделал это не специально. Тихо вздохнув, девушка кинула на него опасливый взгляд, прежде чем осторожно слезть с кровати.

~~~

Ночь оставляла желать лучшего. Небо по-прежнему было закрыто мрачными тучами, из-за чего на нём сейчас нельзя было увидеть ни одной звезды. И лишь луна время от времени выглядывала из-за туч, освещая Джессике дорогу в лес. Напряжение внутри неё нарастало с каждой минувшей секундой. За последние дни она уже лишила жизни троих людей, но тем не менее мысль о том, что ей придётся сделать это снова, до ужаса нервировала. Потому что она не чувствовала того удовольствия, которое получают убийцы, лишая свою жертву жизни. Не чувствовала жажды убивать. Но пути назад не было. Джессика уже приняла решение и ни за что не собиралась отступать, чего бы это ей ни стоило. Стайлз был для неё намного, намного важнее совершенно чужого ей человека. Какой идиот позволит жить какому-то незнакомцу, когда на кону стоит судьба родного человека? И пускай весь мир сгорит к чертям. Она не отступит. — Стой, — резко велел ей голос Ногицунэ. Джессика остановилась и медленно обернулась на его голос. Каждое движение давалось ей через адскую боль, особенно в мышцах рук. Ногицунэ стоял в нескольких шагах от неё; напряжённый взгляд метнулся куда-то влево, прежде чем он вытянул руку и указал в том же направлении. — Его! Убей его, Джессика... Девушка проследила за его взглядом и заметила в пятидесяти футах от себя горящий ярким пламенем костёр, рядом с которым на земле сидел мужчина. В его руках была бутылка, содержимым которой, вероятнее всего, являлся алкоголь. Но в одном Джессика была уверена наверняка — он охотник. Ну и какого черта этот болван сидит один посреди леса? Или ему не известно о недавнем убийстве? Джессика вновь перевела взгляд на Ногицунэ — и вовремя, потому что именно в этот момент он метнул в её сторону катану, которую та на удивление ловко поймала. И откуда он только взял её, чёрт возьми?.. Заметив, с какой ловкостью она поймала катану, Ногицунэ довольно ухмыльнулся. — Из тебя вышла бы отличная кицунэ, — заметил он. Ничего не ответив на его замечание, Джессика тихо вздохнула, прежде чем медленными и почти беззвучными шагами направиться к костру. Оказавшись всего в шаге от мужчины, сидевшего спиной к ней, девушка резко схватила его за плечи и повалила на землю, придавив ему ногу своей. Бутылка, которую он держал в руке, выскользнула из его хватки во время падения и разбилась о стоявший рядом камень. Охотник, явно не ожидавший нападения, тем более со стороны девушки, изумлённо распахнул глаза, оцепенев на месте. — Эй... Эй! Какого хрена?! — Убей его, — прошипел Ногицунэ, стоявший по левую сторону от Джессики. Окинув мужчину непроницаемым взглядом, Джессика крепче сжала рукоять катаны обеими руками и подняла её на уровень своей головы. — Нет-нет-нет! Не делай этого, прошу... — осознав, что девушка на самом деле намерена его убить, голос охотника стал менее уверенным и звучал почти жалобно. — У меня семья... И дети. Умоляю, не делай этого! Джессика тяжело сглотнула, ощутив предательский ком в горле. Её руки, сжимавшие рукоятку, задрожали, из-за чего хватка слегка ослабла. Если он говорит правду, то она лишит детей отца. Невинных детей, которые не заслуживают потерять родителя, кем бы тот ни был. Выбирай, Джессика... — вновь заговорил Ногицунэ ледяным голосом и совершенно безучастным взглядом оглядел мужчину. — Либо он умрёт от твоей руки, либо Стайлз снова будет страдать из-за меня. Ты знаешь, как мне нравится заставлять людей страдать... Джессика почувствовала, как по щекам потекли слёзы от злости и отчаяния, которые целиком поглотили её разум, оказывая тяжёлое давление. Пальцы возобновили крепкую хватку на рукояти. Наклонившись вперёд и схватив мужчину за шею одной рукой, она грубо потянула его на себя и, выбросив из головы все сомнения, резким движением руки пронзила его катаной насквозь. Алая кровь тут же забрызгала лицо и руки, одна из которых по-прежнему крепко сжимала рукоять. Убедившись, что мужчина мёртв, Джессика схватила его плечо для опоры и силой выдернула из него катану, которая теперь была запачкана чужой кровью. Ногицунэ всё это время не отводил взгляда от Джессики. Несмотря на то, что она убила охотника с колебаниями, она напомнила ему самого себя. Хоть и сделала это не по собственному желанию, а потому что это было необходимо, у неё с Ногицунэ было кое-что общее: и он, и она были готовы пойти на самые жестокие и безумные поступки ради тех, кем они дорожат.

***

997 год. Прошло уже больше недели с того самого дня. Отношение Элайн к своему спасителю стало более доверительным, несмотря на то, что она по-прежнему не могла заставить себя вести слишком открыто рядом с ним. Тем не менее, пока что не было ни единого намёка на то, что он хотел каким-то образом навредить ей, словно бы... Словно он на самом деле спас ей жизнь, не имея совершенно никаких корыстных целей. Это удивляло Элайн. Когда постоянное нахождение в каменных стенах пещеры стало невыносимо, они решили выйти прогуляться, прекрасно осознавая весь риск. В основном они выходили наружу лишь по необходимости, например, когда заканчивались запасы воды и еды. Пока они шли, Элайн всё сильнее укутывалась в свой плащ, что не скрылось от Джозефа. — Если хочешь, можем пойти обратно, — сказал он, остановившись и обеспокоенно оглядев Элайн, которая подрагивала от холода. — Всё в порядке, — с трудом выговорила девушка, вдыхая морозный воздух. — Ты замерзаешь. — Правда, всё хорошо. Я хочу прогуляться, — заверила Элайн более ровным голосом. — Не могу слишком долго находиться в четырёх стенах. Джозеф на это лишь понимающе кивнул и, осторожно взяв её похолодевшую ладонь в свою, продолжил идти. Сама того не осознавая, Элайн взялась за его ладонь и второй рукой, теперь держась за неё обеими руками, однако парень старательно сделал вид, что никак не отреагировал на это, хотя невольно улыбнулся, зная, что она всё равно этого не увидит. Ему нравилась Элайн. Ещё с первой их встречи он испытал к ней странное чувство, которого не знал прежде. Она отличалась от других девушек своего возраста, которые незаметно пытались привлечь на себя внимание мужчин. Элайн была слишком закрытой личностью и крайне недоверчивой, что в какой-то мере вызывало уважение и восхищение. Она не была наивной. По какой-то причине Джозеф был уверен, что за этим скрывается нечто серьёзное. Возможно, какая-то психологическая травма, которая вынудила её закрыться в себе и не никого близко не подпускать, но как бы сильно ему ни хотелось выяснить это, он не позволял себе давить на неё. Он не хотел становиться таким, как его отец, который не имел абсолютно никакого уважения к женщинам — даже к собственной жене — и считал, что они являются слабым полом, годясь лишь для того, чтобы прислуживать своим мужьям. Джозеф никогда не разделял мнения своего отца. Подобное отношение к женскому полу было отвратительным и в крайней степени нечеловеческим. Со стороны подобные союзы выглядят так, словно девушек выдают не замуж, а в рабство. Разумеется, такое встречалось не всегда, но достаточно часто. Слабый или сильный — это зависело далеко не от того, мужчина ты или женщина. Глупо было считать иначе и недооценивать женщин. Джозеф резко остановился и, вытянув руку в сторону, останавливая Элайн, которая шла рядом, замер. Благодаря обострённым чувствам ему удалось чётко услышать шорохи неподалёку, рядом с тем местом, где стояли они. Его рука медленно потянулась к поясу, где находилась катана, и пальцы сжались на рукоятке. — Подожди здесь, — вполголоса велел он Элайн, прежде чем двинуться в сторону звука. Девушка осталась стоять на месте, нервно переминаясь с ноги на ногу, когда Джозеф скрылся за деревьями, направляясь в более заросшую часть леса. Потеряв его из виду из-за темноты, она сильнее укуталась в свой плащ и глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться, когда её накрыло нехорошее чувство. Неприятные воспоминания настойчиво пытались ворваться в разум, однако Элайн смогла взять себя в руки. Как вдруг кто-то зажал ей рот ладонью и, болезненно схватив за талию, силой потащил за собой в сторону берега реки. Элайн сопротивлялась так, как только могла, но всё бесполезно. Пока её насильно утаскивали, в её поле зрения оказался высокий куст, и она попыталась зацепиться ногой за него, но из этого не вышло ничего. Ветка кустарника оказалась с шипами и сильно поцарапала ей ногу, нанеся глубокий порез, который тут же стал кровоточить. Дотащив девушку до берега, незнакомец небрежно толкнул её на большой камень, из-за чего она получила сильный удар по голове от столкновения с твёрдой поверхностью, прежде чем выпрямится. Несмотря на вспыхнувшую боль, Элайн заставила себя открыть глаза и ей наконец удалось разглядеть его — короткие светлые волосы, крепкое телосложение и высокий рост, и взгляд, прикованный к лежавшей на земле возле камня Элайн. Вытащив клинок из пояса, он стал угрожающе приближаться к ней. Та инстинктивно попыталась отползти назад, однако силы напрочь покинули её тело. Чёрт возьми, если бы Элайн только могла применить магию... Но она не могла. Годы тренировок и практики не дали ей никакого контроля над своими магическими способностями. Её сила была абсолютно неконтролируемой, необузданной, подобно дикому зверю. Чаще всего она проявлялась в те моменты, когда Элайн переполняли негативные чувства и эмоции. Никакого контроля. Магическая энергия в одно мгновение заполняла её тело, что в итоге приводило к неизбежному выбросу силы. — Добегалась, ведьма? — процедил низкий голос мужчины, нависшего над девушкой. — Ты хоть знаешь, какую огромную сумму мне заплатят, если я сдам тебя охотникам? — его губы растянулись в жестокой ухмылке, прежде чем он провёл остриём клинка по её щеке, оставив поверхностный порез, — так что хочешь ты того или нет, ты пойдёшь со мной... — Я никуда не пойду! — насколько позволял голос, громко воскликнула Элайн и попыталась оттолкнуть его ногой, однако мужчина резко наступил на её раненую ногу, вызвав сдавленный крик от усилившейся боли. — А ты дерзкая... — его ухмылка стала шире, а взгляд вдруг похотливо скользнул по телу девушки, отчего та нервно сглотнула, поёжившись. — И чертовски красивая... Не отрывая взгляда от её тела, он облизнул нижнюю губу, прежде чем его рука потянулась к ремню штанов. Элайн мгновенно отшатнулась назад, предприняв попытку встать на ноги, но всё кончилось провалом, когда мужчина лишь сильнее надавил на её больную ногу и вновь склонился над ней. — Не волнуйся, как только я закончу, я немедленно отведу тебя к охотникам, — прошептал он ей в ухо, жестоко хохотнув. Элайн зажмурилась от боли и даже не почувствовала, как из её глаз потекли слёзы от осознания неизбежного. Она чувствовала себя невероятно жалкой и слабой. Обладая такой мощной магической силой, она не умела её контролировать, и именно по этой причине попросту не могла защитить себя. Девушка вздрогнула, когда внезапно её уши прорезал болезненный крик, и почувствовала, что мужчина больше не давил на её ногу. Она резко распахнула глаза в поисках источника звука, и от увиденного её слезы мгновенно остановились. Мужчина обессиленно лежал на земле всего в двадцати футах от неё, а над ним, крепко сжимая в руке рукоятку катаны и придавливая его запястье своим ботинком, стоял Джозеф. — Как. Ты. Посмел? — прошипел он, резко надавив остриём катаны на его грудь, вызвав ещё один крик, полный боли. До Элайн наконец дошло осознание происходящего. — Джозеф, постой! — воскликнула она, попытавшись подняться на ноги, несмотря на жгучую боль, однако парень тут же остановил её жестом руки. Его хватка на рукояти катаны лишь усилилась, и по его взгляду можно было понять, что он едва сдерживался, чтобы не убить мужчину прямо сейчас самым жестоким образом. — Отвернись, Элайн, — сказал он вдруг, кинув короткий взгляд на девушку. Элайн оцепенела от его слов, понимая, что произойдёт, когда она отвернётся. — Но... — Отвернись же! — более резким тоном повторил Джозеф, теперь полностью сосредоточив свое внимание на девушке. Колеблясь, Элайн всё же выполнила его требование и, опершись руками на камень, повернулась спиной к происходящему, пытаясь сосредоточить внимание на поврежденной ноге, однако в эту же секунду до её слуха вновь донесся душераздирающий крик мужчины. Девушка тяжело сглотнула, ощутив, как внутри всё похолодело. Он что, действительно собирается убить его? Не то чтобы Элайн пугала эта мысль — ей доводилось убивать, пусть это и происходило из-за выбросов её магической силы, — но никто и никогда даже попросту не пытался защитить её, помочь, когда она нуждалась в этом. Убедившись, что Элайн не обернулась на звук, парень вновь сосредоточил своё внимание на мужчине, который скорчился на земле от мучительной боли из-за отрубленной руки. Кровь стремительно заливала собой сырую землю. Конечно, Джозеф собирался его убить, но для начала он заставит его мучиться. Злость внутри вспыхнула ярким огнём. Он хотел заставить этого ублюдка испытать такую боль, чтобы тот сам стал молить о смерти. И тогда он проявит милосердие, отняв его жалкую жизнь одним лишь ударом своей катаны, которая уже не одну жизнь забрала. — Если ты не охотник, откуда узнал о ней? — спокойным, но при этом с угрожающими нотками голосом спросил Джозеф у мужчины. Тот по-прежнему извивался на земле, хрипя от боли из-за утраченной конечности. Не получив ответа, парень склонился над его телом и снова надавил остриём катаны на его грудь. — Я задал вопрос! — холодно прошипел он. — Про ведьму знают даже местные горожане!.. Её разыскивают везде. И за неё обещают кучу денег, — с трудом ответил мужчина, держась за обильно кровоточащий культю. — Что ещё ты знаешь? — настойчиво спросил Джозеф, не испытывая ни капли сожаления за свои жестокие действия. — Ничего! Больше ничего, клянусь... Джозеф медленно выпрямился, склонив голову набок и с леденящим душу взглядом наблюдая, как мужчина дрожит, жалобно хрипя от сильной боли. Ему неистово хотелось продолжить пытку. Хотелось начать отрубать его остальные конечности, одну за другой, заставляя его умирать в ужасающих муках и захлебываться в собственной крови. Но он знал, что Элайн наверняка была ранена, и не мог оставить её и дальше сидеть там и слушать всё это. — Тогда от тебя больше никакой пользы, — рука крепче обычного сжалась на рукояти катаны. — Последнего слова ты не заслуживаешь. Наклонившись, Джозеф вцепился в шею мужчины и небрежно приподнял верхнюю часть его тела, прежде чем второй рукой резким движением пронзил его катаной насквозь. Кровь тут же брызнула из раны, ставшей фатальной для мерзавца, посмевшего тронуть Элайн, и запачкала лицо и руки парня. Вытащив катану, он снова выпрямился и, убедившись, что мужчина мёртв, не глядя сунул окровавленную катану обратно в ножны на поясе, прежде чем направиться к Элайн. Девушка по-прежнему находилась на том же месте в полусидячем положении, опустив голову на холодный камень. — Элайн, ты в порядке? — спросил Джозеф, остановившись рядом с ней. Она медленно подняла голову. На левой щеке был кровоточащий порез, который, казалось, совсем её не беспокоил, однако взгляд парня потемнел при виде её раны. Опустившись перед ней на корточки, он протянул руку и осторожно смахнул кровь с её щеки. Элайн неожиданно двинулась вперёд и обвила руками его плечи, крепко прижимаясь к нему, словно боясь того, что он снова уйдёт. Неожиданное объятие застало Джозефа врасплох, хотя он и понимал, что причина, должно быть, кроется в том, что она просто напугана. Он медленно поднялся на ноги, помогая подняться и ей, однако почувствовал, что Элайн не может устойчиво стоять на ногах. — Ты ранена? — нахмурившись, спросил парень, искренне надеясь, что это не так, хотя и чувствовал обратное. Не дожидаясь ответа, он немедленно опустил Элайн на камень. Осторожно, чтобы лишний раз не напугать, ухватился за край её чёрного платья и задрал вверх до колен. На левой ноге, от самого колена до лодыжки, была довольно глубокая царапина; кровь размазалась по коже рядом с царапиной, из-за чего было сложно разглядеть место ранения. — Всё хорошо, я могу идти... — прошептала Элайн, пытаясь подняться на ноги. Не дав ей ни договорить, ни встать, Джозеф крепко обвил одной рукой её спину, а вторую опустил к задней части её коленей, без труда поднимая ослабевшее тело девушки на руки. Элайн, не ожидавшая этого, тут же ухватилась за его плечи. Взгляд парня метнулся на неё. На его лбу по-прежнему оставалось несколько капель крови, но её это совершенно не напрягало. Сглотнув, Элайн неуверенно протянула руку и провела большим пальцем по его лбу, аккуратно смахивая с него кровь. — Будь я проклят, если снова оставлю тебя одну, — неожиданно сказал Джозеф, вглядываясь в тёмные глаза девушки. Крепче обхватив ее тело, он начал идти. На какое-то мгновение Элайн совершенно забыла обо всём, что произошло, и даже о кровоточащей ране на ноге. В её голову никогда и мысли не приходило, что кто-то станет защищать её, не то чтобы убивать. С переломного момента её жизни Элайн никогда ни на кого не полагалась, не ожидала помощи, и сейчас ей казалось, что всё это нереально. Но сегодня она впервые почувствовала себя по-настоящему в безопасности и заставила себя отбросить любые подозрения прочь.

~~~

Поглощённая мыслями, она не помнила, как они добрались до пещеры. Занеся её внутрь, Джозеф осторожно опустил её на сено, укрытое простой простынёй. Боль в её ноге вспыхнула новой, более мучительной силой, напоминая о ранении. Парень отошёл на минуту и вернулся с большим куском ткани, видимо, от какой-то старой одежды, и с маленькой тряпкой, которая была немного влажной. Опустившись перед Элайн на корточки, он осторожно снял её обувь, прежде чем вновь задрал её платье до коленей и прижал мокрую ткань к ноге, вытирая кровь. Она слегка вздрогнула, когда ткань задела рану, но промолчала, позволяя ему закончить. Аккуратно обмотав сухой тканью её раненую ногу и завязав тугой узел, Джозеф отстранился, поднимаясь на ноги. От его внимания не ускользнуло то, как Элайн по-прежнему подрагивала от холода. Скинув с себя свой плащ, он накинул его на её плечи и помог прилечь. — Отдохни, — сказал Джозеф и, наклонившись, нежно обхватил её лицо, притягивая ближе и целуя в макушку. Сильнее укутавшись во второй плащ, Элайн поудобнее легла и прикрыла глаза, не в силах совладать с усталостью и слабостью в теле. Погасив огонь в чашах, кроме одного у дальней стены, парень направился к своему спальному месту и лёг, глядя на спящую у противоположной стены девушку. Джозеф не мог уснуть на протяжении нескольких последующих минут, и всё это время не сводил задумчивого взгляда со спины Элайн. Она была для него загадкой, которую ему очень хотелось разгадать, но он знал, что для этого нужно время. И он был готов ждать. В скором времени усталость всё же проявила себя, и парень позволил себе провалиться в объятия сна. И лишь звуки завывающего снаружи морозного ветра нарушали уютную тишину полутёмной пещеры, в которой спали две отрешённые от этого сгнившего насквозь мира души, нашедшие покой друг в друге. Но как долго будет длиться этот покой?..