Фатум

      После совместного ужина и Воропаев, и Катя утонули каждый в своих буднях. Они даже не созванивались, и Катя была этому искренне рада — ей нужно было выдохнуть и прислушаться к себе. Она пыталась объяснить это Мише, но он лишь мило улыбался и посреди всех хлопот, связанных с открытием его ресторана, умудрился познакомиться с её родителями и совершенно их покорить. Коля их восторгов не разделял.       — Мне он не нравится, — категорично заявил лучший друг после завтрака в пятницу. — Ты нашла себе второго Жданова, Пушкарёва.       — По-моему, они совсем не похожи.       — Ты просто этого не замечаешь. Мишенька только дуется, опустив руки, пока вы с Юлианой с ног сбились, чтобы решить его проблемы. Если когда-нибудь он предложит тебе совместную работу, это будет второе «Зималетто». Ты будешь ишачить, а он — пенки снимать.       — Правильно, он же повар. Ему и пенки снимать.       Коля воздел глаза к потолку, как бы говоря: «Ну, дурочка. Что с неё взять».       — Да не собираюсь я на него ишачить, Колька. Не переживай ты так.       — Надеюсь, Пушкарёва, надеюсь, что твой избирательно гениальный мозг всё-таки учится на ошибках хозяйки. Ладно, заболтался я с тобой… Я же сегодня собираюсь к Воропаеву за первым отчётом.       — Собирайся, — Катя пожала плечами с самым равнодушным видом.       — А что это у нас глазки так остекленели? — съехидничал Коля.       — Зорькин, иди уже! — огрызнулась Катя. — Мне тоже пора ехать в офис.       — Передать от тебя привет великому и ужасному? Или, может быть, Жданову — по старой памяти?       — Коля!       Александр в её приветах вряд ли нуждался, Андрей — тем более. На этой неделе, покупая для папы сборник кроссвордов, она заметила новый номер журнала о знаменитостях, на обложке которого красовались Жданов и Кира, слившиеся в нежном поцелуе. Заголовок гласил: «В раю всё по-прежнему». Оторопев, Катя едва не забыла и о покупке, и о сдаче, но всё-таки опомнилась и отвела взгляд от фотографии. Побороть искушение приобрести журнальчик не удалось, и по дороге на работу она зачитывалась детальным репортажем с винной дегустации. Центральным сюжетом стали идиллические отношения Андрея и его невесты.       «Наша корреспондентка, наблюдавшая за парой, уверена: если кризис и был, они его преодолели. Быть может, именно благодаря этому их связь крепка, как никогда. Андрей Жданов, теперь занятый развитием производства, охарактеризовал свою невесту как обаятельную и умную женщину, с которой ему легко жить и работать. Кира же рядом с любимым светилась от счастья и излучала утончённую притягательность…»       Дальше Катя читать не стала. Оставила эту макулатуру на соседнем сиденье «Букашки», и косившаяся на неё пенсионерка с отчаянно фиолетовыми волосами тут же схватила журнал, словно того и ждала.       Значит, Жданов и Кира снова были вместе и сообщили об этом всему свету на той самой дегустации, в финале которой Андрей побежал за Катей и обвинил в намерении переспать с Воропаевым. Её не переставала удивлять его наглость и умение наигрывать святую невинность. Поцеловавшись с Кирой на камеру, он не постеснялся устроить отвратительную сцену, чтобы обозначить свои права на Катю. Помня об этом, она больше не отвечала на его звонки, а сообщения даже не открывала, и этим пятничным утром поступила точно так же.       — Ничего, Жданов, — вновь увидев его имя на дисплее мобильного, мстительно прошептала Катя. — Ты мальчик большой, догадаешься, в чём дело.       Она уже бежала к офису, когда её «раскладушка» вновь завибрировала — теперь ей звонил Александр.       — Алло, — запыхавшись, выдохнула она.       — Отвлекаю от чего-нибудь непристойного?       — Я сейчас положу трубку.       — Какая бурная реакция на дружеское подтрунивание, — с ленцой проговорил Воропаев. — Хорошо, не буду действовать вам на нервы. Скажите, вы можете приехать в «Зималетто» сегодня после работы?       — Зачем? — нахмурилась Катя.       — Нужен ваш исключительный ум. Ваш бывший жених тоже приглашён.       — У вас проблемы?       — У нас, Катя, у нас. Вы ведь не забыли, что компания принадлежит вам?       — С вами забудешь… — проворчала Катя. — Хорошо, я приеду не раньше шести.       — Прекрасно. Если хорошо поработаете, приглашу вас на ужин.       — А я и без вас не голодаю, Александр Юрьевич. Накормите лучше Викторию.       — Пожалуй, попрощаюсь с вами до вечера, пока моя «Нокиа» не взорвалась от негативной энергии.       — Очень правильное решение.       Катя закрыла мобильный и положила его в сумку, задумавшись о природе своего раздражения на Воропаева. За ним, в отличие от Андрея, никаких проступков не числилось — кроме, конечно, истории с казино. Наверное, слишком свежи были воспоминания о том, как закончился вечер понедельника, и слишком разителен был контраст между тем Александром и сегодняшним. И вроде бы именно этого она и хотела, но его тон, действительно дружеский и нейтральный, царапал слух.       И ведь ничего особенного тогда не произошло. Помогая Кате выйти из внедорожника, он на несколько мгновений оказался непозволительно близко, намеренно преградив ей путь и не позволяя отойти от автомобиля. Молчал и просто смотрел ей прямо в глаза. Её затопило противоречивыми эмоциями, но ярче всего ощущалось острое волнение, сопровождаемое торопливым ритмом сердца; терпкий аромат его парфюма перенёс её на несколько часов назад, когда она прижималась губами к его шее. А он всё смотрел и смотрел, едва уловимо ухмыляясь, словно читал её мысли. Ей это странно нравилось, и она не могла заставить себя разорвать их зрительный контакт — пока не пришёл дикий, непропорциональный происходящему страх, и сердце не встало комом где-то в горле.       — Мне нужно идти, — борясь с едва ворочавшимся языком, твёрдо произнесла Катя. — Отойдите, пожалуйста.       Он выполнил её просьбу, на прощание бросив ей вслед вопрос:       — Вам не кажется, что мы всё-таки врём друг другу?       Она лишь ускорила шаг. А придя домой и спрятавшись от мира под одеялом, долго не могла успокоиться сама и успокоить гулко бьющееся сердце. Помог очевидный вывод: он просто выпил больше положенного. Под воздействием алкоголя людей всегда тянуло на не свойственные им поступки, ровным счётом ничего не означавшие. Теперь ей пришлось напомнить себе об этой истине и порадоваться тому, что Воропаев оставил все глупости в том вечере. Ей стоило последовать его примеру. Сделать это оказалось легко: пятница выдалась настолько загруженная, что у Кати не было ни одной свободной минуты. Задачи по ресторану сыпались на неё одна за другой, и к тому же Юлиана ожидала от неё список идей раскрутки «Корбины», их нового и самого крупного клиента. Миша, как верно заметил Коля, не делал ничего полезного, лишь вздыхал и отвлекал её бессмысленными разговорами. К концу рабочего дня Катя положила на стол начальницы несколько листов со всеми концепциями, пришедшими в её несчастную голову, и ощутила огромную усталость. Она казалась ей странной, ведь в «Зималетто» Катя с полным самоотречением трудилась едва ли не до полуночи и никогда не выдыхалась вот так, причём в большей степени морально, чем умственно.       — Катюша, умница, — бегло прочитав первые несколько пунктов, одобрила её Юлиана. — Теперь отдыхай, и как следует! Чтобы в понедельник была свеженькая, договорились?       Катя кивнула, понимая, что «Зималетто» вряд ли даст ей возможность отдохнуть. Раз уж их с Зорькиным пригласили на совещание, хороших новостей ждать не приходилось. Час спустя, выйдя из лифта «Башни-2000», Катя первым делом вручила Маше набор юного химика — обещанный подарок для Егорки, который успела купить по дороге. Поблагодарив подругу, Маша засыпала её дюжиной вопросов, но Катя не могла ответить ни на один из них.       — Извини, Машуля, я сама не знаю, зачем меня позвали. Мне идти в конференц-зал?..       — В кабинет президента.       Значит, совещание обещало быть малолюдным и неформальным. Её ждали трое: Александр, Андрей и Коля. Лучший друг наедине с двумя акулами бизнеса явно нервничал и при виде Кати с облегчением улыбнулся.       — Всем добрый вечер, — поздоровалась она, скользнув взглядом по Александру и огромному полотну за его спиной: чёрно-белому орнаменту из летучих мышей, заключённых в диск модели Пуанкаре́..       — Не очень-то он добрый, — отозвался Воропаев.       — Не слушай его, Кать, — вмешался Андрей. — Мы всё сможем.       Он помог ей снять пальто, раздражённо прошептав:       — Почему ты не отвечала на мои звонки?       — Может быть, отложим этот разговор? — ответила Катя вопросом на вопрос. — Александр Юрьевич, в чём, собственно, дело?       — Любезный начальник развития производства вам сейчас всё объяснит. Присаживайтесь.       Заняв место напротив него, Катя выжидательно уставилась на Андрея. Жданов, меряя бывший кабинет широкими шагами, начал свой рассказ.       — Пару дней назад на одном из мероприятий я разговорился с Валерией Изотовой, — он быстро взглянул на Катю, словно ожидал её реакции на эти слова, но она сидела с бесстрастным выражением лица. — Она теперь работает на «Фонтану». От неё я узнал, что их новая коллекция состоит из трикотажных вещей в стиле ретро, с элементами вязки ручной работы.       — И?.. Ах, да… — сообразила Катя и помрачнела. — Я понимаю. Слишком похоже на то, что разработал Милко.       — Не слишком. Их коллекция как две капли воды похожа на нашу. И я вижу единственный выход из этой критической ситуации, но… — Андрей развёл руками. — Нашего нового президента он не устраивает.       — Ты хочешь ускорить производственный процесс и первым поставить продукцию в магазины, — догадалась Катя.       — Люблю тебя за то, что понимаешь меня без слов.       Воропаеву эта реплика не понравилась.       — Если мы сделаем всё оперативно, то будем иметь дополнительную прибыль, причём от пятнадцати до двадцати процентов, — продолжил Андрей. — Все расчёты у меня с собой, — он взял со стола Воропаева чёрную папку и протянул Кате. — Нужно только провести несколько занятий для персонала и организовать дополнительную смену. И всё! Вспомни, несколько месяцев назад ты подготовила перспективный план модернизации производства. С тех пор наше положение не ухудшилось. Наоборот, мы движемся к выходу из кризиса, так что план этот абсолютно выполним! — вдохновенно вещал Андрей.       — Всё это очень хорошо. Только я-то здесь при чём?       — При том, — весомо ввернул Александр, — что я доверяю только вашему мнению. Андрея я знаю с детства, но работали с ним именно вы. Вот и рассудите нас. Потому что лично мне не улыбается отвечать за взорвавшиеся от перенапряжения станки.       — То есть в случае чего отвечать за них буду я. Вы, Александр Юрьевич, так жаждали власти и ответственности… А теперь что, перекладываете её на мои плечи?       — Не ехидничайте, Катя, а помогите мне принять взвешенное решение. Ответственность за всё происходящее в компании несу только я.       — Ладно, — сжав пальцами виски, сдалась Катя. — Коля, ты все эти сочинения читал?       — Читал, — с готовностью откликнулся Коля. — Выглядит убедительно. Ну и кроме того, у «Зималетто» нет другого выбора. Тут либо пан, либо пропал. Если мы будем сидеть сложа руки, «Фонтана» лишит компанию доброй половины прибыли.       — Что ж… Мне нужен час в тишине.       Катя направилась было в каморку, но Воропаев молниеносно поднялся со своего кресла.       — Мой стол свободен. Работайте спокойно, а мы вас оставим.       Андрей озадаченно за ним наблюдал.       — Жданов, ну что ты стоишь? — поторопил его Александр. — Катя, распорядиться, чтобы вам принесли кофе?       — Если это возможно… — уже погрузившись в бумаги, пробормотала Катя.       — Ну конечно, возможно, — процедил Андрей. — Александр Юрьевич, того и гляди, из штанов выпрыгнет, чтобы тебе угодить.       — А?.. — рассеянно переспросила Катя.       — Андрей, Николай…       — …Антонович, — подсказал Коля.       — Именно. Давайте-ка выйдем и не будем мешать госпоже Пушкарёвой, — невозмутимо предложил им Воропаев. — Марина! — гаркнул он секретарше. — Чёрный кофе для Екатерины Валерьевны. Чёрт, куда она опять запропастилась… — проворчал он, выйдя в приёмную и в очередной раз увидев пустое рабочее место.       — Да у неё роман с Урядовым, — поведал ему Андрей. — Ты что, не в курсе?       Александр поднял брови и расхохотался.       — Потрясающе, — отсмеявшись, заключил он. — Нет, здесь положительно что-то не то с самим воздухом. Никто работать не в состоянии… Вентиляцию проверить, что ли?       — Да ты и сам, похоже, поплыл, — невесело заметил Жданов.       Коля навострил уши.       — Плаваю я в бассейне по утрам. Ты о чём, Андрюша?       — Да так… Ни о чём. Мы с Николаем Антоновичем пойдём в бар, а вам, господин президент, придётся взвалить на себя обязанности секретарши.       Андрей похлопал его по плечу и удалился, почти потащив за собой Колю, пристально всматривавшегося в Александра. А он как ни в чём не бывало сварил двойную порцию эспрессо и принёс его Кате.       — Не знала, что секретарём у Александра Юрьевича трудится его брат-близнец, — сострила Катя, подняв на него глаза. — Незавидная доля.       — К сожалению, моя железобетонная секретарша оказалась человеком и влюбилась.       — В кого же?       — В Георгия.       — В Урядова? — Катя от удивления поперхнулась первым глотком эспрессо. — То есть она годами работала на вас, но влюбилась в Урядова?       — Так-так… — ухмыльнулся Александр. — Какая интересная ремарка.       — И что же в ней интересного? — ледяным тоном спросила Катя. — Я же не буду делать вид, будто Урядов хоть сколько-нибудь привлекателен.       — Вы сладкое любите? — сменил тему Воропаев.       — Если и любила, то перестала — стараниями Андрея. А что?       Он молча достал из ящика стола коробку бельгийских конфет.       — Партнёры подарили. Сахар помогает думать.       — А вы сомневаетесь в моей способности думать?       — Отнюдь, — покачал головой Александр. — Просто у вас усталый вид. Да и настроение колючее. Вы с самого утра называете меня исключительно Александром Юрьевичем, всякий раз выговаривая отчество полностью. Значит, злитесь. На что?       — А вы сами не догадываетесь?       — Догадываюсь. И советую не воспринимать меня всерьёз, когда я выпил и расслабился.       — Рада, что мы всё выяснили, — совсем не радостно, но дружелюбно сказала Катя. — Может быть, я всё-таки поработаю? — она с досадой открыла коробку с конфетами и попробовала одну. Ощутив на языке вкус алкоголя и горького миндаля, Катя осведомилась: — Надеюсь, конфетки не с цианидом?       Александр закатил глаза и подошёл к столу, снова оказываясь слишком близко. Взял конфету, съел и мгновенно определил, из чего состояла начинка.       — Это итальянский ликёр «Мараскино», — наклонившись к её уху, объяснил он. Его дыхание щекотало щёку, но длилось это ровно секунду — он быстро отстранился и принял деловой вид. — Не буду мешать.       Разогнавшийся пульс Катя списала на воздействие кофеина. Положила в рот ещё одну конфету и с головой нырнула в расчёты Андрея. Удивительно, но от работы с показателями «Зималетто» она совсем не уставала и через час чувствовала себя гораздо бодрее, чем в офисе Юлианы. Придя в бар, где заседали Александр и Андрей, Катя вынесла вердикт:       — Экономически всё чисто. Главное, чтобы Полянский прислал грамотных специалистов, которые правильно настроят станки.       — Отлично! — просиял Андрей. — Ну что, Сашка? Даёшь зелёный свет?       — Развлекайся, — молвил Александр. — Но смотри, лукавый, не заплати презлым за предобрейшее.       — Воропаев, я нашу компанию знаю до последнего винтика! — Андрей излучал воодушевление. — Всё у нас будет замечательно, — с этими словами он чмокнул Катю в щёку. — Спасибо.       — Не за что. Всем хороших выходных.       Воропаев позволил ей уйти — счёл, что так будет лучше. Его продолжало заносить не туда, и чтобы расстаться с этой дурацкой привычкой, нужно было для начала отвыкнуть от Кати. Уж слишком прочно она вошла в его жизнь. Она отошла к лифтам, и Андрей устремился за ней.       — Я твой должник и хочу тебя подвезти.       — Только поэтому?       — Нет. Конечно, нет… Нам о многом нужно поговорить.       — Да… — согласилась Катя. — О многом. Коля уехал?       — Кажется, отправился на поиски Клочковой.       — Он неисправим, — уже в лифте вздохнула Катя. — Андрей, а Кира о твоих наполеоновских планах знает?       — Знает, просто не стала задерживаться. По-моему, у неё свидание с известным девелопером Минаевым.       — И ты говоришь об этом так спокойно?       — А почему я должен беспокоиться? Он надёжный человек и давно к ней неравнодушен.       — У вас что, как там это называется… открытые отношения?       — Открытые?.. — нахмурился Андрей. — Нет у нас никаких отношений. Кроме дружеских.       — Почему же тогда я видела обложку какого-то журнала, где вы целовались на той презентации?       — Так вот из-за чего ты игнорировала меня всю неделю! — воскликнул он.       — Просто показалось странным, что после таких нежностей ты на меня наорал.       Андрей открыл для неё дверцу своего автомобиля. Сев за руль, он обречённо выдохнул:       — Прости.       — Да я уже привыкла, — пожала плечами Катя.       — А ору я, потому что вижу, как Сашка на тебя смотрит. Ты сегодня даже не заметила, как он ради тебя суетился.       — Воропаев, и суетился? Брось, Андрей. Он просто хотел тебя умыть. Показать, что при твоём правлении я чахла в каморке, а теперь сажусь за главный стол с кофейком. И к тому же я уверена, что он ни на секунду не забывает, кто настоящий владелец компании.       — Ты и правда чахла, — грустно признал Андрей. — Но карма всё-таки существует, поэтому теперь моя очередь торчать в кабинете без окон.       — Я пыталась попросить Александра перевести тебя наверх, но…       — Не надо, Кать. Я сам прогрызу себе место наверх. Своим честным трудом.       — Ты молодец, — отдала ему должное Катя. — В отличие от меня. Не могу отделаться от мысли, что просто бросила компанию вместо того, чтобы исправлять свои ошибки. Пройдёт время, и твоя совесть будет чиста. Моя — нет…       — Кать, прекрати. Ради всего святого. Никто за всю историю этой компании не пахал так, как ты. Поверь, я знаю, о чём говорю. Поехали ко мне?..       — Зачем? — насторожилась Катя.       — Поговорить.       — Но только поговорить.       — Да.       Это его «да» звучало так безжизненно, что было ясно: он действительно не имел никаких других намерений. Катя понимала, что сегодня они наконец-то признают своё расставание. Ей было горько и страшно, но ничего другого им не оставалось.       — Ты так и не показал мне ваш с Малиновским кабинет.       — Поверь мне, там не на что смотреть… — Андрей усмехнулся. — И к тому же на производстве, как выяснилось, водятся крысы. Ещё один вопрос, который мне нужно решить.       — Ужас… — содрогнулась Катя. — Если до Милко дойдёт, что мимо его прекрасных творений бегают крысы…       — Да, боюсь, что мы его потеряем. Ты-то как, освоилась в пиаре?       — Ты же меня знаешь… Я, конечно, освоилась, раз уж освоилась в «Зималетто», будучи гадким утёнком. Но мне тяжело. На этой неделе шла к офису от троллейбусной остановки и, знаешь… Хотелось сесть в ближайшую лужу и заплакать. Вот настолько не хотелось туда идти. Но мне это свойственно, я вообще — нытик.       — Ну какой ты нытик? Тебе Сашка такие мысли внушает?       — Да ничего он мне не внушает, Андрей. Не переоценивай его влияние. Я и до Воропаева всё это о себе знала. Я же росла как тепличный цветочек, единственный ребёнок в семье… Да и кому я это объясняю? Ты сам прекрасно понимаешь, о чём я. Только надо мной крыльями бил папа, а над тобой, наверное, Маргарита Рудольфовна. Вот и получились мы такие…       — Какие?       — Уверенные в своих силах и не очень готовые к препятствиям.       — Ну, жизнь нас закалила. Господи, хорошо-то как… — вдруг произнёс Андрей.       — Ты о чём? — удивилась Катя.       — Поработал как стахановец — хорошо. С Воропаевым всё уладил — хорошо. С тобой разговариваем как в старые-добрые — ещё лучше. Не так уж много и нужно человеку.       — Ты так изменился в последнее время…       — Стараюсь успевать за тобой. Получается? — заразительно улыбаясь, поинтересовался Андрей.       — По-моему, ты меня обогнал, — тоже улыбнулась Катя.       Оказавшись в его квартире, она первым делом позвонила маме и предупредила, что задержится на несколько часов. Слышно было, как ворчит папа, но вырывать трубку у жены он не стал. Катя выключила мобильный и отправилась на кухню, где гремел посудой Андрей. В его порывистых, суетливых движениях сквозила нервозность. Короткий момент, когда им обоим было светло и хорошо, прошёл.       — Кофе? Чай? — он внезапно повернулся к Кате. — Или что-нибудь покрепче?       — Чай. Спасибо…       Пока он колдовал над заварочным чайником, она рассматривала кухню, на которую в прошлый раз и внимания не обратила. Она была современной и тёмной, с очевидными признаками холостяцкого быта: никаких безделушек, красивой «парадной» посуды, симпатичных полотенец. Минимализм и чистота. Катя зачем-то попыталась представить себя хозяйкой этой кухни — наверное, Андрей хоть раз задумывался о том же. Только вот Катя и готовить толком не умела. Ещё одно следствие тепличного воспитания мамой-домохозяйкой. Ни отношения, ни совместное хозяйство с кем-либо не входили сейчас в планы Кати. Больше всего на свете она хотела найти себя и новое дело, от которого сможет получать подлинное удовольствие.       — Готово…       Андрей поставил на стол симпатичные чашки и чайник. Из него вырывалась струйка пара и головокружительно пахла мятой и чёрной смородиной.       — Не знала, что ты мастер чайных церемоний.       — Мама любит привозить из Лондона разное барахло, и вот в кои веки оно пригодилось. — Андрей сел напротив и наполнил чашки. — Заморочился исключительно ради тебя.       — Я польщена.       — Кать… — он взял её руку в свою. — Давай не будем говорить о ерунде. Я много думал… Думаю, и ты тоже.       — Может, тогда и не надо всё это озвучивать? — с отчаянием прошептала Катя.       Она снова бежала, снова прятала голову в песок.       — Надо, — возразил Андрей. — Надо, чтобы быть честными… Я думаю, мы оба не хотим быть вместе больше, чем хотим. Понимаешь, о чём я?       — Да. Понимаю… Но я всё равно по тебе ужасно скучаю, — призналась Катя. — Как по близкому человеку. Скучаю по всему… По тому, как всё было до… этой дурацкой инструкции и вообще… всего.       — Я тоже… Только понять не могу… — он потёр уставшие глаза и взлохматил волосы. — Почему всё пришло к тому, к чему пришло. Ищу ответ и не нахожу. Почему я так ужасно хотел быть с тобой, но когда мы наконец-то получили свой шанс, всё пошло не так… Ты стала совсем другая. Я тебя не обвиняю, нет. Просто… констатирую. Я знаю, что люди не меняются, но в тебе открылось всё то, чего я не видел. Чего ты сама, наверное, не знала… И выяснилось, что…       — Что, как это ни парадоксально, тебе была нужна Катя с косичками.       — Да… Получается, что так, — он развёл руками.       — Мы просто не можем оставить в прошлом всё, через что прошли. Мы оба в чём-то да виноваты. В равной степени даже… Если бы я честно сказала тебе тогда, что прочла инструкцию, всё могло бы быть иначе, но я пошла на поводу у эмоций, а потом отступать было уже глупо… Господи, да всё это было глупо и смешно, — она спрятала лицо в ладонях. — Мне стыдно вспоминать всё, что я тогда творила…       — После того, что было… Ты веришь, что я влюбился в тебя до всех перемен?       — Верю. Потому что влюбился ты не во внешнее. Ты влюбился в человека, готового быть с тобой и за тебя всегда. Надёжного, порядочного, преданного… Во всяком случае, такой я тогда была, — с грустным смешком добавила Катя. — Теперь превратилась чёрт знает во что… И знаешь… Здорово, что ты способен на такое. Что ты, проведя всю жизнь в окружении прекрасных моделей, умеешь ценить то, что внутри. И когда-нибудь адресат окажется правильным…       — Кать… Мы же останемся друзьями?       — Я не знаю.       Она и правда не знала. Должно было пройти время, чтобы открылся ответ на этот вопрос. А пока она могла назвать Андрея лишь банальным и некрасивым словом. «Бывший».       — Но зато я точно знаю, что мы всегда будем любить друг друга, — продолжила Катя. — Так же, как вы с Кирой. Любовь никогда не перестаёт, так ведь сказано? Просто наша оказалась не той, какой казалась. Но её достаточно, чтобы друг друга простить. Я тебя прощаю.       Она допила чай и встала из-за стола. Погладила Андрея по голове и поцеловала его в висок.       — Не провожай. Я вызову такси.       — Ты уверена?       — Уверена.       В прихожей она торопливо оделась и поскорее выскочила за дверь. Слёзы хлынули сразу же, обжигая кожу и принося долгожданное освобождение от груза недосказанностей и страхов. Декабрьская Катя, взрывавшаяся от счастья и дышавшая только Андреем Ждановым, назвала бы сегодняшнюю предательницей, не поверила бы своим наивным глазам за стёклами круглых очков. А оказалось, что так бывает. Миг, когда-то казавшийся самым невозможным и страшным, на самом деле подарил свободу — им обоим.