Сумрак лжи

            Галадриэль мерила шагами спальню, словно зверь в клетке, напряжённая и упрямая в своём молчаливом поединке с собственными мыслями. Узкий луч лунного света пробивался сквозь занавески, растворяясь в теплых отблесках свечи.       Ей нужно было разобраться в том, что происходило внутри. Всё случившееся в лабиринте казалось теперь каким-то туманным, почти ирреальным. Она то видела в себе непоколебимую волю, хладнокровие и силу, то — слабость, уязвимость, которую так старательно скрывала даже от самой себя.       "Это просто желание!"— пыталась она убедить себя, но даже в мыслях голос звучал неубедительно. Да, она не могла отрицать, что ее тело отзывалось на одно лишь воспоминание о прикосновениях Халбранда. Но это ли было причиной того странного чувства, которое не оставляло её даже сейчас, когда она беспокойно металась в своей спальне.       Она чувствовала тепло, едва уловимую нежность, которую до этого момента пыталась отвергнуть. Да, ей нравилось быть рядом с ним. Она ценила его ум, его уверенность. Но могла ли она доверять этим чувствам? Или это всё — лишь очередная ловушка, в которую она сама себя загнала?       Галадриэль слегка выпрямилась, облокотившись на спинку кресла, и устремила взгляд в окно.Её мысли обратились к тому, как он отреагировал на её отказ. Его лицо оставалось спокойным, но она заметила, как его взгляд изменился, как его глаза на мгновение потемнели, выдавая ту силу эмоций, которую он пытался скрыть. Она переживала, не ранила ли она его слишком сильно.       "Что, если он больше не захочет помогать мне?"— эта мысль заставила её сжать ладони в кулаки. Ведь от них зависело так много. Их общее дело, их попытки вывести Келеборна на чистую воду — всё это могло рухнуть, если Халбранд решит отступить. Но затем её разум успокоился."Нет, он не такой!"— подумала она. Он был слишком сосредоточен, слишком разумен, чтобы позволить личным обидам встать на пути их цели. И всё же мысль о том, что он мог обидеться, тревожила её гораздо больше, чем она хотела бы признать.       Её тревога не касалась только расследования. Она боялась потерять его как человека, который, несмотря на всё, стал для неё важным. Эта мысль заставила её сердце сжаться — было трудно признать, что её чувства выходят за рамки дружбы. Галадриэль непроизвольно сжала руки в кулаки, когда её мысли вдруг обратились к Келеборну.Она вспомнила его лицо: угрюмое, хмурое, как будто облако ярости и подозрений полностью окутало его. Сегодня он был особенно зол, это было видно даже в мелочах — в том, как он едва сдерживался, когда они разговаривали, как его слова звучали резче, чем обычно.       Но Галадриэль не могла заставить себя волноваться из-за его настроения. Её губы изогнулись в едва заметной усмешке. "Его злость больше ничего для меня не значит!" — подумала она. Она чувствовала, как нечто в ней изменилось, как будто невидимые нити, которые Келеборн годами пытался натянуть между ними, окончательно порвались. Теперь его ярость была для неё всего лишь слабым эхом. Больше он не сможет помешать ей жить так, как она хочет сама.       Однако, в её сознании таилась тревога. Келеборн мог быть опасен. Если он, действительно, преступник мог ли он в пылу гнева нанести вред ей, его супруге? Она покачала головой, отбросив эти мысли. Нет, Келеборн слишком умен для таких необдуманных действий. Он знает, что любое покушение на неё обратится против него самого. Но даже это не могло полностью успокоить её.       На её туалетном столике стояла небольшая шкатулка. Она давно использовала её для хранения своих украшений. Галадриэль медленно открыла крышку. Внутри, среди браслетов, колец и брошей, на самом дне, хранился маленький кинжал, ранее принадлежавший ее покойному брату.       Кинжал был небольшой, с рукоятью, украшенной изумрудами. Камни, хотя и немного потускнели с годами, всё ещё поблескивали, отражая свет свечи. Лезвие, короткое, но острое, выглядело внушительно даже несмотря на свои скромные размеры.       Галадриэль взяла его в руку, почувствовав знакомую прохладу металла. Она покрутила кинжал, словно проверяя, не утратил ли он своей остроты или удобства. Рукоять идеально ложилась в ладонь, и оружие казалось почти невесомым. Она решила не расставаться с ним, хотя бы ради внутреннего спокойствия. На всякий случай.       Неожиданно Галадриэль ощутила огромную усталость, словно все переживания этого долгого дня окончательно лишили ее сил. Ей нужно было подготовиться ко сну, но позвать Бронвин — неразумно. Порванное платье, покрасневшие губы — всё это могло навести служанку на нежелательные вопросы. Она боялась, что даже одного взгляда на неё будет достаточно, чтобы понять, чем она занималась сегодня вечером.       Но почему она должна прятаться? Этот вопрос вдруг вспыхнул, как молния, озарив всё вокруг. Почему она должна жить, опасаясь чужого осуждения?       Она выдохнула, нахмурилась и, словно издеваясь над самой собой, тихо фыркнула. Её пальцы твёрдо коснулись серебряного колокольчика, для вызова прислуги, и его мелодичный звук разнёсся по комнате.       В дверях почти сразу появилась Бронвин. Её лицо было напряжённым, словно она боялась очередного замечания. Галадриэль коротко оглядела её, сдерживая улыбку, и спокойным голосом распорядилась:       — Приготовь мне ванну. И принеси всё необходимое для подготовки ко сну.       Когда тёплая вода окутала тело, её напряжённые мышцы начали понемногу расслабляться. Влажный пар поднимался над ванной, наполняя комнату мягким, успокаивающим ароматом роз и лаванды. Галадриэль прикрыла глаза, откинувшись назад, позволяя воде убаюкать её.       Но покой был обманчив. Мысли о Халбранде — как хищный зверь, крадущийся в тени, — снова охватили её. Их недавняя близость, его обжигающий взгляд, вкус его поцелуев… Она чувствовала себя то ли околдованной, то ли разбуженной после долгого сна.       Это было неправильно. Это было опрометчиво. Это было… невероятно.       И всё же, вспоминая его дерзкую уверенность, холодный огонь в его взгляде, она не могла избавиться от лёгкого раздражения. Халбранд всегда был — слишком самоуверенным, слишко властным. Возможно, это и притягивало её, но она не могла позволить ему думать, что она легкая добыча.       Она опустила руку в воду, пальцы слегка коснулись живота. Да, она определенно желает его, он важен для неё, но это не должно становиться очевидным для него. Если он хочет её — пусть добивается. Пусть поймёт, что она не принадлежит ему лишь потому, что он того желает.       Тёплая вода ласкала её кожу, но внутри её бушевала буря: смесь желания, самоуважения и мимолётного упрямства. Галадриэль открыла глаза, скользнула взглядом по окутанному паром зеркалу на стене и заметила своё отражение. Она показалась себе уязвимой, обнажённой, но странным образом — сильной.       Она справится. Она должна справиться.

***

      Галадриэль расправила лёгкий шёлковый пеньюар, скользящий по её коже, словно струящийся поток. Мягкий свет свечей наполнял комнату, танцуя на полированных поверхностях и создавая ощущение покоя. Она уселась перед зеркалом, взяв в руку расческу из слоновой кости. С влажных волос, пахнущих розовой водой, капли скользили по плечам, оставляя прохладные дорожки.       Проводя зубцами расчески по густым золотистым прядям, она невольно заметила что-то на шее. Галадриэль слегка наклонила голову, чтобы рассмотреть себя в зеркале. На её коже, чуть ниже линии челюсти, красовался яркий след — глубокий, тёмный, пульсирующий намёк на недавнее безумие. Засос.       Щёки её едва заметно порозовели. Её рука замерла в воздухе. Как она могла не заметить раньше? Теперь всё стало ясным — почему Бронвин, когда готовила ванну, украдкой поглядывала на её шею, словно собираясь что-то спросить.       Галадриэль вздохнула, нервно коснувшись отметины пальцами. Смущение охватило её, но тут же смешалось с тонким чувством удовольствия. Этот след был не просто напоминанием о Халбранде — это был его вызов, его беззвучное заявление, сделанное её телу. Но прежде чем она успела решить, что делать с этим нежеланным свидетельством их близости, дверь резко открылась.       На пороге стоял Келеборн. Его фигура заполнила проём, а взгляд, хоть и усталый, был острым, как лезвие меча. Очевидно, он только что вернулся с бала. Его чёрный плащ был небрежно перекинут через плечо. Лёгкий запах вина последовал за ним в комнату.       Галадриэль замерла, сжимая в руках расческу. Их взгляды встретились, и ей показалось, что он заметил её замешательство.       — Я уже не ожидал увидеть тебя здесь, — начал Келеборн с ядовитой усмешкой. — Разве ты не должна быть сейчас в постели своего любовника?       Галадриэль медленно положила щётку на столик и развернулась к нему. В её позе была невозмутимость, почти надменность. Она выдержала его гневный взгляд и, слегка склонив голову, холодно ответила:       — Не суди всех по себе, Келеборн.       Он шагнул вперёд, стиснув кулаки. Его голос, низкий и дрожащий от злости, наполнил комнату:       — Бесчестная женщина! Как ты могла выставить меня на посмешище сегодня? Ты выглядела вызывающе, ты танцевала этот… этот чертов танец! А потом исчезла вместе с ним! Никто даже не знал, куда вы подевались! Вы оба так и не вернулись в зал. Знаешь, что теперь говорят?       Галадриэль поднялась на ноги, выпрямившись во весь рост. Она сложила руки на груди и посмотрела на мужа с холодным презрением.       — Пусть судачат, — отрезала она. — Мне всё равно.       Келеборн скривился, будто её равнодушие было для него невыносимым. Он резко махнул рукой, как будто пытаясь отмахнуться от её слов:       — А мне не всё равно! Ты моя жена, и я не позволю тебе делать меня рогоносцем!       На этот раз Галадриэль не сдержалась. Она рассмеялась — громко, почти вызывающе.       — Твоя жена? — переспросила она, подходя ближе. В её голосе звучала смесь горечи и язвительности. — Не поздно ли изображать из себя моего мужа, Келеборн? Где ты был, когда я ждала тебя дома? Где ты был, когда месяцами не касался меня, избегал меня, словно я была обузой?       Его губы дрогнули, но он ничего не успел сказать, как она продолжила, шагнув ещё ближе:       — Ты завёл любовницу! Неужели ты действительно думаешь, что имеешь право судить меня? Ты жестокий, бездушный человек! Тебе никогда не было до меня дела!       Келеборн, не сдерживая гнева, резко шагнул к Галадриэль и схватил её за плечи, развернув лицом к себе. Его пальцы впились в тонкую ткань её пеньюара, и в его движении читалась решимость, которой он прежде никогда не проявлял. Галадриэль застыла на мгновение, поражённая его дерзостью, но затем её глаза вспыхнули яростью.       — Убери от меня руки, мерзавец! — прошипела она, словно змея, готовая к броску.       Он резко отдёрнул руки, словно испугавшись собственного порыва. Гнев на мгновение уступил место замешательству. Келеборн шумно выдохнул, стараясь взять себя в руки, но голос его всё ещё дрожал от ярости:       — На этом всё! Больше ты не увидишься с ним! А завтра я потребую от него объяснений!       Его слова прозвучали как приказ, но Галадриэль не дрогнула. Она шагнула вперёд, почти вплотную к нему, вызывающе вздернув подбородок.       — Ты не вправе что-либо требовать от меня! — холодно бросила она, глядя прямо ему в глаза. — И да, я буду видеться с Халбрандом. А ты ему даже слова не скажешь!       Келеборн был ошеломлён её дерзостью, но прежде чем он успел что-то возразить, Галадриэль продолжила, с каждым словом поднимая планку своего вызова:       — Более того, в ближайшее время я встречусь со стряпчим. Этот фарс, который ты называешь браком, пора прекратить!       Его лицо побледнело, словно она нанесла ему смертельный удар. Он замер, а взгляд, дрожащий от негодования и боли, скользнул по её лицу, задержавшись на шее. Там, где алела тёмная отметина — след от поцелуев Халбранда.       — Значит, это правда, — прошипел он, сужая глаза. Его голос был едва слышен, но в нём чувствовался холод ярости. — Ты действительно спала с ним.       Галадриэль вскинула подбородок, её взгляд был наполнен презрением.       — Не твоё дело, — ответила она резко.       Келеборн напрягся, будто получил удар в грудь. Но прежде чем он смог возразить,       Галадриэль продолжила, её голос был режущим, как лезвие кинжала:       — Хотя мне неинтересно это обсуждать. Поздно. Мы поговорим у стряпчего! Обсудим, — она усмехнулась и со жгучей мстительностью процитировала фразу из его последнего письма адресованного Нори. — «Пути официального избавления».       Келеборн сжал кулаки, его лицо исказилось от ярости.       — Ты пожалеешь об этом!       Дверь захлопнулась с такой силой, что рама задрожала, а эхо удара разнеслось по дому. Галадриэль осталась стоять на месте, неподвижная, словно изваяние. А спустя минуту, тяжело опустилась в кресло, чувствуя, как напряжение прошедшего дня обрушивается на её плечи, точно груз, который она уже не может нести. Разговор с Келеборном вымотал её до предела, оставив внутри только горечь.       "Каков подлец!" — мелькнуло в её голове. Она сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. — "Как он смеет упрекать меня в бесчестии, когда сам позорит наш брак связью с этой девчонкой?"       Тихий стук в дверь вырвал её из размышлений. Она подняла голову, в комнату осторожно заглянула Бронвин.       — Госпожа, — голос служанки звучал неуверенно, словно она боялась потревожить хозяйку.       — Что? — Галадриэль подняла бровь, раздражённо морщась.       —Хозяин только что уехал из поместья, — Бронвин шагнула в комнату, её руки нервно теребили фартук. — Арондир сказал, что он потребовал оседлать ему лошадь и спешно ускакал в ночь!       Галадриэль нахмурилась, её глаза сузились.       — Пусть едет, куда хочет, — отрезала она, её голос прозвучал холодно и отстранённо.       Бронвин тихо кивнула и вышла, оставив хозяйку одну.       Некоторое время Галадриэль сидела неподвижно, глядя на огонь, словно созерцание пламени могло унять тревогу. Но усталость, наконец, взяла своё. Она поднялась и, тяжело ступая, подошла к постели.       Сон окутал её, как тёплый, но липкий туман. Всё вокруг было странно чётким, насыщенным до болезненности, словно кто-то подменил реальность на её искажённую, гипертрофированную версию. Галадриэль стояла в зале, где свет факелов, играя на стенах, превращал мрамор в податливую ткань, словно это место пульсировало жизнью.       В центре зала, среди роскошных подушек, лежала Нори. Молодая девушка сияла улыбкой, её кожа казалась золотистой в мягком свете, а лёгкая ткань платья приоткрывала стройные ноги. Рядом с ней сидел Келеборн, его поза была расслабленной, но в ней ощущалась какая-то хищная уверенность. Его пальцы скользнули по плечу Нори, потом вниз, к её груди. Она не отстранилась, напротив — улыбнулась, её губы чуть приоткрылись, и в этом жесте было что-то вызывающе притягательное.       Галадриэль застыла, словно её пригвоздили к полу. Сердце заколотилось в безумном ритме, дыхание стало рваным. Она хотела закричать, но не могла — голос застрял в груди. Её взгляд не мог оторваться от сцены, которая разыгрывалась перед её глазами. Келеборн наклонился ближе, его губы коснулись шеи Нори. Девушка тихо засмеялась, её руки потянулись к нему, касаясь его лица, волос. Их близость, их откровенная нежность резали Галадриэль по живому.       Келеборн повернул голову, их взгляды встретились. Его глаза не выражали ни раскаяния, ни удивления, только холодное удовлетворение, словно он хотел, чтобы она это увидела. Его рука скользнула ниже, обхватив талию Нори, и он прошептал ей что-то на ухо. Девушка рассмеялась громче, её смех прозвучал насмешливо, издевательски. Ярость вспыхнула в Галадриэль с такой силой, что её тело дрогнуло. Это был вызов. Оскорбление. Унижение.       Она шагнула вперёд, желая сорвать его руку с талии любовницы, заставить посмотреть ей в глаза, бросить ему в лицо обвинения, которые обжигали её изнутри. Её пальцы сжались, а вместе с ними пришло другое чувство, тяжёлое, почти пугающее.              Желание мести.       И вдруг всё прервалось. Как будто кто-то резко сорвал её тело с места, и она полетела вниз, вращаясь в бездне, пока не оказалось, что её ноги твердо стоят на земле.       Галадриэль очнулась, дрожащая и растерянная, окружённая незнакомым лесом. Повсюду стелился густой, вязкий туман, такой плотный, что он скрывал даже ближайшие деревья. Их очертания едва проступали в белесой дымке, искривлённые, словно пальцы древней старухи.       Она стояла на месте, не понимая, где находится, не зная, куда идти. Влажный воздух обжигал горло, а страх сковывал тело. Густая тишина леса была давящей, и каждый её шаг сопровождался едва слышным шорохом травы, который тут же исчезал, поглощённый туманом.       Дрожь то и дело пробегала по телу. Галадриэль пыталась собраться с мыслями, но страх делал её движения медленными, неловкими.       Она пошла вперёд, бездумно следуя какому-то внутреннему зову. Туман густел, создавая иллюзию, что мир вокруг исчезает. Её шаги были осторожны, но сердце начинало биться всё быстрее, как будто предчувствуя что-то.       И тут её слух уловил звук. Сначала едва заметный, он постепенно становился отчётливее — голоса. Они слышались издалека, напоминая едва различимый шёпот. Радость мгновенно пронзила её сердце — люди! Значит, она не одна в этом пугающем месте!       — Кто здесь? — хрипло выдохнула она, сделав несколько шагов в сторону. Но вместо ответа лес продолжал хранить свою тревожную тишину.       Галадриэль шаг за шагом осторожно продвигалась вперёд, звук голосов становился всё ближе и чётче. Сердце её билось глухо и неровно, а тело всё ещё не могло полностью оправиться от странного дурмана. Она пошатывалась, каждый шаг давался с трудом, а сухость в горле жгла, словно огонь.       Лес начал редеть, деревья расступались, словно выпуская её из своего мрачного плена. Впереди показалась небольшая поляна, освещённая тусклым, неестественным светом. Она увидела обрыв, уходящий вниз во мрак.       У самого края стояли двое. Даже издалека она различила фигуры — силуэты мужчины и женщины.       Она замерла, прислушиваясь, но в голове шумело, и слова звучали обрывками. Её разум был рассеян, но постепенно голоса стали различимее. Один из них — резкий, раздражённый, полный ледяного высокомерия. Этот голос был ей до боли знаком. Келеборн.       Он спорил с женщиной. Галадриэль напряглась, когда ощутила в его словах угрозу. Тон его голоса напоминал ей змеиное шипение, опасное и властное. Что он делает здесь? Кто эта женщина? Её нутро сжалось от гнева. Это нельзя было оставить без вмешательства. Кто бы ни была эта незнакомка, она могла быть в опасности. Он снова вершит свои тёмные дела.       Туман густо стелился по поляне, мешая ей разобрать всё, что происходило. Галадриэль медленно выглянула из-за ствола дерева, не давая шуму в голове и слабости в теле сбить её с цели. Но к её ужасу женщина исчезла.       На самом краю обрыва стоял лишь он. Черный дорожный плащ окутывал его фигуру. Он стоял к ней спиной, но она знала его — каждой клеткой своего существа. Это он. Галадриэль не могла видеть его лица, но нутром чуяла: он что-то сделал. Где его спутница? Он убил её?       Эти мысли будто кипящей лавой пронеслись через её сознание. Волнение сменилось глухим, слепящим гневом. Галадриэль стиснула зубы, ощущая, как в ней поднимается ярость. Его злодеяния должны закончиться.       Она обратила внимание, что он стоит слишком близко к краю! Опасно близко! Вот он — её шанс. Гнев придал ей сил, оттеснив слабость, пелену дурмана и боль в ногах. Все вокруг исчезло — остался лишь он, его фигура, окутанная мраком, и её цель. Она тяжело задышала, её грудь сотрясала ярость. Он больше не будет убивать. Конец этому!       Резкий, почти животный рык сорвался с её губ, когда она выскочила из укрытия. Галадриэль побежала. Каждое движение казалось тяжёлым, словно время сжалось вокруг неё, но гнев подгонял её вперёд.       Подбежав к нему, она вложила всю силу своего изнеможённого тела в толчок. Её руки упёрлись в его спину, и он качнулся вперёд. Его фигура на мгновение замерла у края, а затем сорвалась вниз, растворяясь в бездне.       Всё вокруг затихло. Её дыхание хрипло вырывалось из груди, дрожь пробежала по телу. Она сделала шаг назад, руки всё ещё дрожали от ярости и напряжения.       И тут Галадриэль проснулась.       Она резко села, тяжело дыша и хватаясь за горло, словно ей не хватало воздуха. Она ощутила, как пот стекает по её вискам, а сердце бешено колотится в груди. Это был всего лишь сон. Но почему всё ещё казалось, что её руки горят, словно она действительно толкнула его?       Галадриэль поднялась с постели с ощутимой тяжестью в теле. Каждый сустав казался чужим, как будто ночь забрала больше сил, чем восстановила. Голова гудела, а в горле немилосердно пересохло. Она потянулась к графину с водой, но даже этот простой жест дался с трудом.       — Бронвин! — позвала она, голосом хриплым и усталым, словно после долгой болезни.       Дверь приоткрылась, и в проёме появилась служанка. Её лицо выражало смесь осторожности и лёгкой тревоги.       — Вы звали, госпожа?       — Который час?       — Уже полдень, госпожа, — осторожно ответила Бронвин. — Простите, я не решалась вас беспокоить.       Полдень? Галадриэль нахмурилась. Проспать столько времени было для неё непростительным. Видя, что Бронвин нерешительно топчется у дверей, она недовольно спросила:       — Что-то ещё?       Бронвин замялась, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, решившись, она произнесла:       — Да, госпожа. Я должна вам кое-что показать.       Галадриэль посмотрела на неё внимательнее, подняв бровь.       — Показывай.       Служанка исчезла за дверью, а через минуту вернулась, неся в руках букет. Огромный, но мрачный, он привлёк внимание Галадриэль, заставив её резко встать с кровати.       — Что это? — её голос прозвучал холодно, с ноткой недоверия.       — Это прислали утром, госпожа. От лорда Халбранда, — робко ответила Бронвин, ставя букет на стол. — С наилучшими пожеланиями!       Букет не был похож на тот, яркий и праздничный, который он присылал ей прежде. Этот был мрачным и зловещим: глубокие бордовые розы с почти чёрными лепестками, загадочные тёмные георгины. Полынь и чертополох придавали композиции колючую и тревожную нотку, а маленькие тёмные ягоды, словно полированные жемчужины ночи, казались пугающе живыми.       — Необычно, — пробормотала она, осторожно касаясь одного из лепестков.       Её взгляд зацепился за маленький футляр, спрятанный среди цветов. Он выглядел так, будто специально ждал, чтобы его нашли.       — Что это? — спросила она, не отводя глаз.       — Не знаю, госпожа. Я подумала, это тоже часть подарка, — пробормотала Бронвин, выглядывая из-за её плеча.       Галадриэль взяла футляр и медленно открыла его. Внутри, на бархатной подложке, лежал медальон на золотой цепочке.       — Вот это подарок... — ошеломлённо выдохнула Бронвин, всматриваясь в украшение. — Месье Халбранд знает, как покорить женщину.       Галадриэль подняла медальон на уровень глаз, чтобы иметь возможность разглядеть его получше. Украшение казалось одновременно простым и пугающе сложным. Две половины — одна гладкая, сверкающая полировкой, другая матовая, с легкой шероховатостью, словно пепел, оставшийся от некогда бушевавшего огня, — разделялись тончайшей серебряной линией.       В центре медальона был крупный рубин, его огранка была очень необычной. Камень горел внутренним пламенем, его тёмно-алый оттенок становился насыщеннее ближе к сердцевине, где вспыхивали крохотные золотистые отблески. Эти вспышки, похожие на жаркие угли, будто двигались, играя со светом, заставляя поверить, что камень живой.       — Это... невероятно, — прошептала она, чувствуя, как её пальцы слегка похолодели от прикосновения к металлу.       — Примерьте, госпожа! — с неподдельным восторгом сказала Бронвин.       Галадриэль на миг замялась, но всё же протянула медальон служанке.       — Помоги застегнуть.       Бронвин аккуратно застегнула цепочку на её шее. Когда он коснулся кожи, Галадриэль ощутила лёгкий озноб, но он быстро сменился тёплым, почти обволакивающим чувством спокойствия. Казалось, она даже почувствовала себя лучше: исчезла головная боль и ломота в теле.       Она подошла к зеркалу, разглядывая своё отражение. Медальон лежал ровно, подчёркивая изящную линию шеи, а внутри камня что-то мерцало, живое, зовущее.       — Это невероятно красиво, госпожа, — с восторгом прошептала Бронвин.       Но Галадриэль вдруг нахмурилась. Она сняла украшение, ощущая одновременно облегчение и разочарование.       — Я не могу его принять, — твёрдо произнесла она, возвращая медальон в футляр.       — Но почему? — удивилась Бронвин.       — Потому что это не приемлемо! Лорду Халбранду не следовало присылать такой дорогой подарок! — отрезала Галадриэль. — Отнеси букет в гостиную. А мне приготовь завтрак.       Служанка кивнула и вышла, оставив её одну.

***

      Галадриэль сидела за столом, неспешно допивая остывающий чай. Солнце, лениво пробиваясь сквозь полуприкрытые занавески, мягко освещало столовую. Она провела пальцем по краю фарфоровой чашки, глядя куда-то сквозь легкий пар, поднимающийся от напитка. На столе рядом лежала тарелка с половиной нетронутого тоста, но еда оставалась без внимания. Мысли её занимало другое.       Балор. Она помнила, как Келеборн обмолвился вскользь в тот вечер, пару дней назад, когда она обнаружила письма Нори. Кто он? Демон? Древнее божество?       Галадриэль нахмурилась, погружённая в размышления. Кельты, кажется, поклонялись ему, но каким образом? Может ли разгадка их ритуалов пролить свет на происходящее сейчас?       Она осознавала, что слишком мало знает об этом. Где искать ответы? Кому задать вопросы? В её круге общения не было знатоков древней мифологии. После долгих раздумий она решилась: библиотека. Может, там найдется что-то полезное.       Но сначала нужно было убедиться, что никто ей не помешает. Поднявшись из-за стола, она окликнула служанку, которая как раз собиралась приступить к чистке камина.       — Бронвин, — Галадриэль говорила ровным, но слегка отстранённым тоном, — где Келеборн?       Смущение промелькнуло на лице женщины. Она замерла, крепче сжав совок для золы, и ответила, не глядя в глаза:       — Его до сих пор нет, миледи. Как уехал вчера вечером, так до сих пор не вернулся.       Эти слова ударили Галадриэль, как внезапный порыв ледяного ветра. Она застыла, её взгляд стал колючим, словно остриё кинжала.       Не вернулся? Где же он может быть?       Мысли зашумели в голове, пугающе остро. Снова преступление? Новое похищение? Если это так, она больше не потерпит, она сумеет доказать его вину!       И вдруг, как молния, в памяти вспыхнул ночной сон. Его невероятная реалистичность, детали, запахи, ощущения... Галадриэль почувствовала, как мурашки пробежали по спине.       Сон — это всего лишь сон,— убеждала она себя, но тревога холодными щупальцами окутала сердце.       — Когда он вернётся, немедленно сообщи мне!       Она повернулась к двери, намереваясь уйти в библиотеку. Рука уже легла на прохладную латунную ручку, как вдруг дверь с силой распахнулась, и в проёме возник ее муж. Он вошёл стремительно, едва не сбив её с ног. Галадриэль инстинктивно сделала шаг назад, глядя на него с удивлением и гневом, которые закипали где-то глубоко внутри.       Он выглядел неопрятно: волосы растрёпаны, одежда помята, а в воздухе витал слабый запах вина. «Он пил ночью!» — догадка выстрелила в сознании мгновенно, и сердце неприятно сжалось.       — Где ты был? — её голос прозвучал ровно, но в нем сквозил металл, который Келеборн, конечно же, уловил.       Он обернулся к ней с насмешливым выражением, будто сам факт её вопроса был ему неприятен.       — Ездил по окрестностям! Хотя, с каких это пор тебя волнует, где я?       — Меня не просто интересует, где ты был, — она сделала шаг вперёд, стараясь сохранить спокойствие, хотя оно медленно ее покидало. — Меня интересует, чем ты занимался?       Келеборн насмешливо хмыкнул, опёршись о дверной косяк       — В отличие от тебя, не чем-то постыдным.       Эти слова ударили, словно пощёчина. Щеки Галадриэль вспыхнули, но не от смущения, а от гнева.       — Следи за словами, — процедила она сквозь зубы.       Она уже собиралась выйти, чтобы не продолжать этот бессмысленный спор, но её остановил короткий, почти весёлый смех Келеборна.       — Только не уходи, — проговорил он с ядовитой улыбкой, указывая взглядом на букет цветов, стоявший на столе. — Приятно, что твой любовник не забывает о тебе, правда?       Галадриэль резко обернулась, глаза блестели от ярости.       —Это ты станешь учить меня нравственности?       — Возможно, — парировал он, повышая голос. — А может, я просто устал наблюдать, как ты играешь в благородство, когда сама...       Ссора достигла своего пика. Гнев ослепил их, и никто не заметил, как в гостиной внезапно появился Элронд. За ним неуверенно вошла Бронвин, явно чувствуя себя смущенной.       — Простите, что помешал, — Элронд кашлянул, его голос прозвучал тихо, но этого хватило, чтобы оба мгновенно замолчали.— Похоже, я пришёл не вовремя!       За спиной Элронда раздался голос Бронвин:       — Простите, миледи, я пыталась доложить о приезде месье и просила его подождать, но он сказал, что это крайне важно и настоял, чтобы сразу пройти к вам.       Галадриэль раздражённо махнула рукой:        – Ты свободна, Бронвин!       Слова Галадриэль прозвучали резче, чем она хотела. Но злость на внезапное вторжение, смешанная с досадой на саму себя за вспышку ярости, уже пульсировала в её висках. Разговор, столь личный, превратился в достояние чужих глаз и ушей.       Элронд, сохраняя невозмутимость, словно тяжёлый шторм вокруг него был лишь лёгким бризом, поднял ладонь, призывая к спокойствию.        – Пожалуйста, – произнёс он ровным голосом, будто пытался погасить пламя их спора. – Успокойтесь оба и послушайте.       Его взгляд стал напряжённым, а лицо омрачилось.       – То, что я должен вам сказать, не терпит отлагательств, – добавил он. – Я пришёл, потому что не хотел, чтобы вы узнали об этом от кого-то другого.       Слова Элронда сделали воздух в комнате густым, вязким. Галадриэль почувствовала, как её сердце сжалось, а затем начало биться так бешено, что казалось, будто готово вырваться из груди. Над ними словно нависло что-то нехорошее, ужасное, подобное грозовой туче, готовой пролиться холодным дождём.       Её пальцы невольно сжались в кулаки, дыхание стало коротким и частым. Она внимательно смотрела на Элронда, стараясь уловить каждую перемену в его лице, каждую эмоцию, которая могла проскользнуть через его привычно безупречную маску. Элронд всегда умел скрывать свои мысли, но сейчас напряжение в его голосе и осанке выдавало: то, что он собирался сказать – изменит все!       – Сегодня с самого утра вся округа на ушах, – начал Элронд. Его голос был слегка хриплым, словно каждое слово давалось ему с невероятным усилием.       Сердце Галадриэль болезненно сжалось. Она невольно перебила его:       – Ещё одно похищение?       Он посмотрел на неё долгим взглядом, полным молчаливого сожаления.       – К сожалению, да, – произнёс он медленно. – Этой ночью пропала Нори.       На мгновение тишина в комнате стала почти осязаемой. Слова Элронда, как удар, разлетелись эхом в её голове. Нори. Пропала.Эти две мысли словно вырезались огнём на её сознании.       Галадриэль обернулась к Келеборну. Он словно окаменел. Его лицо побледнело до смертельной бледности, губы дрожали, словно он хотел что-то сказать, но не мог заставить себя произнести хоть слово.       И вдруг в Галадриэль что-то взорвалось. Гнев, яркий и обжигающий, накрыл её с головой. Она знала! Она предчувствовала это!       Она вспомнила, как после вчерашнего ее предостережения, девушка насторожилась. Вероятно, это не на шутку ее задело. Очевидно, на балу она попросила его о встречи, так как не смогла совладать с тревожными мыслями. Келеборн согласился, но ненадолго заехал домой — то ли ревность его замучила, то ли просто хотел, на всякий случай, обеспечить себе алиби.       Галадриэль представила, как Нори, доверчивая дурочка, стала задавать вопросы, которые ей не следовало задавать. Как она, встревоженная ее словами, начала копать глубже. И он... Он не мог допустить этого.       Элронд, тем временем, продолжал говорить, но напряжение в комнате росло с каждым его словом, как натягивающаяся до предела тетива лука.       — Вчера Нори и Поппи были на балу. Гэндальф не сопровождал их — ему нездоровилось. Конечно, так не принято, но Гэндальфа никогда особо не заботили правила приличия.       Галадриэль сжала кулаки, едва удерживая бурлящий внутри гнев.       Элронд продолжал, не замечая её состояния:       — Девушки повеселились и отправились домой, но, судя по всему, у Нори были свои планы. Едва они прибыли в поместье, она улизнула, попросив Поппи никому не говорить об этом. Поппи, хоть и волновалась, но не выдала секрет кузины. К тому же, она сильно устала после бала и быстро уснула. А утром, обнаружив, что Нори до сих пор нет, всё рассказала Гэндальфу. Бедняга Гэндальф сразу же забил тревогу.       Келеборн, побледневший, будто потерявший последние остатки сил, произнёс:       — Её нужно искать. Немедленно.       Элронд кивнул.       — Её уже ищут, – сказал он твёрдо. – Вся округа стоит на ушах. Возможно, она просто заблудилась в лесу…       Келеборн, тяжело опустившись в кресло, прикрыл лицо ладонями.       Для Галадриэль его жест выглядел слишком театрально. Фальшь! Она ощутила, как ярость вскипает, словно раскалённый металл, и, больше не в силах сдерживаться, едко бросила:        — Какой же ты, мерзавец! Хватит уже лжи! Облегчи душу, Келеборн!       Келеборн резко поднял голову, его взгляд был полон недоумения и шока. Элронд замер, поражённый резкостью её слов.       — Что ты… – начал было он, но Галадриэль, словно не слыша, продолжала, её голос наполнился гневом:       — Какое странное совпадение, не находишь? Девушка исчезает именно тогда, когда ты отсутствовал всю ночь! Девушка, с которой тебя связывали романтические чувства!       Щёки Келеборна залились краской, и он, поднимаясь на ноги, прошипел:       — Ты что, подозреваешь меня?!       Галадриэль решительно шагнула ему навстречу, её глаза горели холодным пламенем.       — Конечно, подозреваю. Даже не подозреваю – я знаю! Это ты виновен! Ты избавился от Нори, потому что она, очевидно, начала задавать тебе неудобные вопросы после нашего разговора.       Келеборн, ошеломлённый её словами, разразился яростным рёвом, словно раненый зверь:       — Какого ещё разговора? Что за чушь ты ей наговорила?!       Элронд поднял руку, пытаясь вмешаться.       — Галадриэль, Келеборн, прошу вас, прекратите! Дайте мне…       Но супруги, не обращая на него внимания, уже сорвались в беспощадную ссору.       — Давай, – резко перебила Галадриэль, устремив взгляд на мужа, – объясни сейчас, при Элронде, куда исчезла та эзотерическая книга, которую ты так тщательно прятал у себя?!       Келеборн смотрел на неё, ошеломлённый её обвинением. Затем его лицо исказилось от гнева, и он закричал:       — Что ты несёшь, безумная?!       — Я говорю, что ты виновен! – Голос Галадриэль был наполнен ледяной решимостью. – Во всех похищениях и убийствах девушек. Но похищение Нори тебе с рук не сойдёт!       Это стало последней каплей. Келеборн, обезумев от ярости, схватил вазу с подаренными Халбрандом цветами и с силой швырнул её о стену. Послышался глухой удар, а затем звон разбитого стекла. Вода и лепестки цветов разлетелись по полу.       — На этом всё, Галадриэль! – взревел он. – После таких ужасных обвинений ты можешь отправляться прямо сейчас к своему любовнику!       Элронд, стоявший неподалёку, замер, его глаза расширились от шока. Но Галадриэль оставалась непоколебимой.       — Хорошо, — ответила она холодно, её голос звучал тихо, но в нём ощущалась стальная решимость. — Только после того, как докажу твою вину.       Её слова повисли в воздухе, как грозовое облако, готовое разразиться бурей.       Элронд больше не мог сдерживаться. Он сделал шаг вперёд и громко выкрикнул:       — Успокойтесь оба! — Его голос разорвал напряжение, царившее в комнате. — Вы что, совсем забыли, где находитесь? Не устраивайте балаган!       Его резкий выкрик заставил их замолчать. Келеборн, дыша тяжело, отвернулся к окну, его руки слегка подрагивали. Галадриэль, хотя и стояла неподвижно, выглядела так, словно едва удерживается от следующего взрыва.       Элронд вздохнул, окинув супругов взглядом, в котором читалось разочарование и горечь:       — Вы хотите воевать друг с другом, когда девушка пропала? Как вам не стыдно?       Он шагнул вперёд, поднимая руки в примирительном жесте.       — Нам всем нужно успокоиться, — начал он, стараясь говорить твёрдо, но не давяще. — Особенно тебе, Келеборн. Ты на взводе, это видно. Не надо принимать поспешные решения!       Келеборн, всё ещё тяжело дыша, слегка тряхнул головой, словно пытаясь прийти в себя.       — Я не могу просто сидеть здесь, Элронд, — его голос был хриплым и надломленным. — Я прямо сейчас хочу присоединиться к поискам.       Галадриэль, стоявшая неподалёку, сжав руки в кулаки, не выдержала. На её лице появилась злая усмешка.       — Ну и лицемер же ты! — бросила она едко, глядя ему прямо в глаза.       Элронд резко обернулся к ней.       — Замолчи, Галадриэль, — сказал он сурово. — Келеборну нужно время, чтобы прийти в себя. Он устал, и я не позволю вам и дальше вести этот бессмысленный спор!       Он повернулся к Келеборну и положил руку ему на плечо, желая подбодрить.       —Пожалуйста, отдохни. А потом вместе присоединимся к поисковой группе.       Келеборн, казалось, на мгновение растерялся, но затем благодарно кивнул.       — Спасибо, Элронд, — пробормотал он, а затем, будто колеблясь, добавил: — Ты веришь мне, правда?       Элронд выдержал его взгляд, стараясь скрыть мелькнувшие сомнения.       — Мы разберёмся, — сказал он уклончиво. — Сейчас главное — чтобы ты пришёл в себя.       Келеборн тяжело вздохнул и, опустив голову, направился к двери. Его шаги были нарочито медленными, словно он нес на себе огромный груз. Когда он скрылся за дверью, в комнате воцарилась тягостная тишина.       Элронд повернулся к Галадриэль, и его лицо стало суровым.       — Это уже слишком! Сегодня, ты перешла все разумные пределы!       Она сузила глаза, её голос стал резким и колючим:       — Как ты мог позволить ему уйти, Элронд? Ты не понимаешь, что он воспользуется этим временем, чтобы уничтожить улики? Я сейчас же сама присоединюсь к поискам!       Элронд поднял руку, пытаясь её остановить.       — Успокойся, — примирительно сказал он. — Останься дома. Оставь это мужчинам.       — Оставить мужчинам? — переспросила Галадриэль с насмешкой. — Неужто ты не понимаешь, пока Келеборн остается дома, опасности для меня нет!       Она сделала паузу, чтобы взять себя в руки, и добавила:       — К тому же я попрошу Халбранда отправиться со мной.       Элронд резко поднял голову, и в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на тревогу.       — Галадриэль, прошу тебя, — начал он медленно, но настойчиво. — Воздержись от поездок. И, ради Всевышнего, воздержись от встреч с Халбрандом.       — Что ты хочешь этим сказать? — её голос прозвучал подчеркнуто спокойно, но щёки уже начали заливаться краской.       Элронд устало вздохнул, словно ему надоело повторять очевидное.       — Я могу понять твои чувства к нему.       Галадриэль напряглась, её лицо стало каменным.       — Какие ещё чувства? — выпалила она, но её голос предательски дрогнул.       Элронд покачал головой и продолжил, не обращая внимания на её смущение:       — После бала про вас уже и так болтают. Вчера вас в открытую называли любовниками.       Галадриэль покраснела ещё сильнее, но Элронд не остановился.       — А теперь, когда ты обвиняешь мужа... ты сама ставишь себя под удар. Тебе нужно быть осмотрительнее. Ошибиться в таком деле очень легко, Галадриэль. А цена этой ошибки — человеческая жизнь. Ты сможешь спокойно жить, если впустую обвиняешь невиновного?       Она задержала дыхание, её взгляд был ледяным, но в глубине глаз мелькнуло сомнение. Затем она резко отвернулась.       — Я не смогу спокойно жить, не добившись справедливости, — ответила она твёрдо.       Не дожидаясь ответа Элронда, она резко повернулась к двери и вышла, оставив его в тишине, полном разочарования и тревоги.

***

      Галадриэль стремительно вошла в комнату, её резкие шаги словно отражали бурю, царившую в её душе. Мысли путались, стук сердца гулко отдавался в висках. Каждая секунда промедления казалась ножом, разрезающим хрупкую материю надежды. Она остановилась в центре комнаты и, сделав глубокий вдох, попыталась унять этот хаос, но напрасно — тревога продолжала сжимать её, как тугая петля.       — Бронвин! — её голос прозвучал громче, чем она намеревалась, сорвавшись почти в крик.       Через мгновение в дверях появилась Бронвин, слегка запыхавшаяся, как будто её заставили бежать.       — Принеси мой костюм для верховой езды, — коротко приказала Галадриэль, не дав служанке времени даже ответить. — Немедленно.       Бронвин кивнула и исчезла за дверью, оставив хозяйку одну. Галадриэль подошла к окну, её пальцы нервно перебирали край рукава. Мысли хаотично металисьи её охватило предчувствие — зловещее, давящее, словно каждый миг промедления отдаляет её от истины.       Через несколько минут Бронвин вернулась, аккуратно положив костюм на кровать. Она искоса взглянула на Галадриэль, в её взгляде читалась робость, смешанная с любопытством. Галадриэль уже начала расстёгивать застёжки на платье, но вдруг замерла, будто её осенила новая мысль.       — Бронвин, — обратилась она неожиданно мягким тоном, который заставил девушку насторожиться.       — Да, госпожа?       Галадриэль подошла ближе, её голос понизился до заговорщического шёпота:       — Ты должна немедленно отправить Арондира в поместье барона Келембримбора.       Бронвин моргнула, в её взгляде мелькнуло удивление.       — Передай ему, чтобы он нашёл лорда Халбранда и сказал ему следующее: я буду ждать его на опушке леса. Мне нужна его помощь. Это чрезвычайно важно. Пусть повторит слово в слово.       Бронвин прикусила губу, на её лице появилось выражение сомнения. Она неуверенно начала:       — Госпожа, но хозяин вчера поручил Арондиру чинить старую карету. Если он оставит работу, это заметят и ему не поздоровится!       Галадриэль выпрямилась, её лицо потемнело, и она устремила на служанку холодный взгляд.       — Пусть делает то, что я велела! Если будут проблемы, я сама разберусь с мужем. Никто вас не тронет.       Бронвин опустила глаза, борясь с волнением, затем покорно кивнула.       — Как скажете, госпожа, — произнесла она тихо и вышла, стараясь не выдать своего смятения.       Галадриэль осталась одна. Напряжение не покидало её, но теперь в её действиях читалась решимость — холодная, обжигающая, та, что оставляет за собой только пепел.

***

      Галадриэль натянула поводья, и её конь легким галопом двинулся вперёд. Воздух леса казался удушающе плотным, словно сама природа отражала её внутренний разлад. Мысли кружили вихрем: где начать поиски, кого опрашивать, как добраться до истины? Плана не было, но было твёрдое решение — не останавливаться.       Сначала дорога пролегала по широкой тропе, петлявшей между пологими холмами. Казалось, что тишина леса настораживает даже её верного скакуна, который при каждом неожиданном звуке тревожно мотал головой.        По мере того как тропа становилась уже, а деревья теснее смыкались над головой, сердце Галадриэль сжималось всё сильнее. И вдруг, на небольшом перекрёстке, она заметила двух мужчин. Их силуэты выделялись на фоне серого неба. Одетые просто, с пыльными плащами на плечах, они были узнаваемы: работники из поместья Гэндальфа.       Галадриэль натянула поводья, останавливая коня.       — Добрый день, — сдержанно поздоровалась она. — Вы из поисковой группы?       Мужчины переглянулись, их взгляды выдали мгновенное колебание. Наконец, один из них, высокий и крепкий, с грубыми чертами лица, шагнул вперёд:       — Да, миледи. Мы обыскиваем лес с самого рассвета.       — Есть новости? — в её голосе проступило напряжение.       Второй, молодой и невысокий, отрицательно покачал головой. Его лицо казалось усталым, словно поиски уже истощили его.       — Ничего. Никаких следов молодой хозяйки! Мы искали вдоль ручья и в окрестных зарослях, но всё безрезультатно.       Галадриэль нахмурилась, её пальцы сжали поводья сильнее. Этот ответ был ожидаемым, но оттого не менее горьким.       — Какого нечистого леди Эланор ночью в лес понесло? — вдруг грубо бросил первый мужчина.       Сжав зубы, Галадриэль проигнорировала эту дерзость и пришпорила коня, оставив их позади.       Опушка леса встретила её серым светом солнца, еле-еле пробивающимся сквозь плотную листву. Галадриэль спешилась, отбросив поводья, и внимательно осмотрелась. Лес был безмолвным, будто задержал дыхание в ожидании. Даже ветер, словно замер.       Она провела рукой по гладкой рукояти кинжала, спрятанного в потайном кармане, и шагнула к ближайшему дереву, облокотившись на его ствол. Нетерпение разливалось по её телу.       Халбранд опаздывал.       Раздражение росло с каждой минутой. Он прислал ей подарок, добивался ее расположения, а теперь, когда она обратилась за помощью, его нигде нет. Галадриэль с силой постукивала пальцами по рукояти кинжала, её мысли с каждой секундой становились мрачнее.       «Зачем тогда были эти цветы, эти жесты?»— зло подумала она.       Взгляд её снова метнулся в сторону тропы, ведущей в деревню. Там по-прежнему было пусто. Тревога и раздражение боролись за место в её душе.       Но вдруг из глубины леса донёсся хруст веток. Галадриэль напряглась, её взгляд устремился в густую чащу. Сердце заколотилось. Кто-то двигался за деревьями.       Инстинктивно её рука скользнула к кинжалу. Холод металла под пальцами немного успокоил, но настороженность не исчезла. Она замерла, задержав дыхание, стараясь слиться с лесной тишиной.       Звуки усиливались, но неожиданно замерли так же внезапно, как появились. И тут, из-за поворота, появился Халбранд. Шаги его жеребца были лёгкими и уверенными, а выражение лица его хозяина — безмятежным — полная противоположность тому напряжению, что только что сковывало Галадриэль.       — Миледи, — произнёс он спокойно, будто не замечая её внутреннего смятения.       Она выпрямилась, ее взгляд задержался на нём чуть дольше, чем она позволила бы себе при других обстоятельствах. Её сердце всё ещё бешено стучало, но теперь уже по другой причине.       Халбранд легко пришпорил своего гнедого жеребца, и животное, словно чувствуя уверенность хозяина, сбавило ход. Несколько мгновений спустя он элегантно спрыгнул на землю. Его движения были по-кошачьи плавными и выверенными.       Он выглядел, как всегда, безукоризненно: тёмный плащ без единой складки ниспадал с его плеч, на руках блестели тонкие перчатки из мягкой кожи, а волосы, хоть слегка взъерошенные, только подчёркивали его магнетическую небрежность. Но что-то в нём было иное — под глазами залегли тени, глубокие, тёмные, словно он не сомкнул глаз всю ночь.       — Признаюсь, я удивлён, — начал он, скользя по ней цепким взглядом. — Вы обратились ко мне, хотя вчера оставили меня одного в... весьма сомнительном состоянии.       Галадриэль почувствовала, как её щеки запылали. Она быстро отвела взгляд, но тут же улыбнулась, заметив знакомую усмешку на его губах. Это было привычное дразнящее выражение, которое заставляло её одновременно сердиться и смущаться.       — Я надеюсь, вы не держите на меня зла, — сказала она, стараясь сохранить ровный тон.       — Зла? — Халбранд приподнял бровь, словно удивляясь самой мысли.       — Ваш сегодняшний букет и подарок были великолепны, — продолжила она, стараясь не выдать своего смущения. — Благодарю. Но... — Она сделала паузу, собираясь с духом. — Я не могу принять украшение. Это слишком дорогой подарок.       Халбранд замер на мгновение, затем коротко фыркнул, и его глаза сверкнули с ехидным огоньком.       — Только попробуйте вернуть медальон, — бросил он, глядя ей прямо ей в глаза. — Я выброшу его в ближайшую канаву.       — Что? — Она растерянно вскинула взгляд, не зная, всерьёз он говорит или снова шутит.       — Или же продам, — продолжил он, задумчиво растягивая слова, — и закажу мессу за спасение вашей души. Ведь, как я понимаю, вы рьяно чтите заповедь: "Не возжелай ближнего своего"?       Он рассмеялся, и в его глазах вспыхнули знакомые чертики. Галадриэль изо всех сил старалась сохранить серьёзное выражение лица, но уголки губ всё-таки чуть дёрнулись вверх.       — Не богохульствуйте, — строго сказала она, наигранно серьёзным тоном.       Халбранд примирительно вскинул руку, словно отрезая дальнейший спор.       — Ладно, оставим этот разговор, — произнёс он ровным тоном. — Что всё-таки случилось?       Галадриэль встретила его взгляд, в котором ещё плясали тени недавней насмешки, но теперь он стал внимательным и изучающим.       — Разве вы не слышали? — её голос дрогнул.       — О чем? О пропаже девушки? Конечно, слышал, — ответил он, чуть нахмурив брови. — Поместья Гэндальфа и Келебримбора соседствуют, а слуги с самого утра не находят себе места. Но какой именно помощи вы хотите от меня?       Его вопрос прозвучал без излишней навязчивости, но с заметным оттенком настороженности. Галадриэль кивнула и собрав мысли воедино, начала, опустив ненужные детали, излагать самое главное, стараясь говорить чётко и логично, хотя её голос порой выдавал волнение.       Она рассказала, как пару дней тому назад, в разговоре с Келеборном попыталась выведать правду, спросив его о книге, которую однажды видела у него в кабинете. Он раздражённо ответил, что книги сейчас нет, и этот его тон, это нежелание говорить о ней, казалось, выдавали его с головой.       Далее Галадриэль вспомнила, как разведала у кучера, что в день исчезновения последней девушки Келеборна не было дома. Эту деталь она узнала , через доверительные разговоры с Арондиром, который, хоть и неохотно, но упомянул, что Хьюго, их другой конюх, раньше сопровождал Келеборна в поездках, но недавно исчез.       Садок, со своей стороны, добавил ещё один элемент в её подозрения, высказав догадку, что за исчезновениями может стоять кто-то из местной знати. Этот намёк был слишком прямым, чтобы его игнорировать, и Галадриэль ещё сильнее начала связывать всё с Келеборном.       Её голос чуть срывался, когда она упомянула, как вчера вечером, встревоженная, предупредила Нори о возможной опасности, исходящей от её мужа. Вспоминая эти слова, Галадриэль чувствовала горькое сожаление — а не подтолкнула ли она девушку к встрече, пытаясь её предостеречь?       Халбранд слушал молча. Он не перебивал, не задавал вопросов, но его взгляд, пристально сосредоточенный, говорил о том, что он впитывал каждую деталь её рассказа. Когда она закончила, между ними воцарилась тяжёлая тишина, нарушенная лишь едва слышным шорохом листвы.       — Это звучит очень убедительно, — наконец произнёс он, медленно подбирая слова. — Но действительно ли виноват ваш муж? Прямых доказательств-то его вины нет. Где сейчас этот Хьюго, что возил его в день похищения той простой девушки?       Галадриэль нахмурилась, и её голос стал резким:       — Хьюго стал работать у нас не так давно. Он человек пришлый, я его толком не знаю. Арондир говорил, что он уехал к сестре, но откуда она, никто не знает. — Она на миг замолчала, обдумывая свои следующие слова. — Возможно, Келеборн давно убил его, как ненужного свидетеля.       Халбранд задумчиво кивнул, его лицо приобрело мрачное выражение.       — Возможно, — повторил он, глядя в сторону, будто обдумывая эту версию. Затем он, словно вынырнув из собственных мыслей и добавил: — Но история эта слишком мутная.       Галадриэль тяжело вздохнула и, глядя вдаль, тихо произнесла:       — Тела бедной Нори не найдут. Как и тел других пропавших...       Её слова повисли в воздухе, обостряя напряжение. На минуту оба замолчали, погружённые в свои мысли. Тишина вокруг стала казаться гнетущей, будто сам лес ждал, чем завершится их разговор.       Халбранд разорвал тягостное молчание неожиданной фразой, его голос был ровным, но в нём звучала едва уловимая нотка провокации:       — Нори не обязательно убита.       Галадриэль резко повернулась к нему, взгляд её сузился от удивления, а брови поднялись в немом вопросе.       — Кто знает, — продолжал он спокойно, скрестив руки на груди, — вдруг она просто сбежала? Судя по всему, девушка была весьма авантюрной натурой.       Эти слова словно повисли в воздухе. Галадриэль не сразу нашла, что ответить.       — Сбежала? — переспросила она, едва скрывая недоумение. — С чего бы ей сбегать?       Халбранд, не спеша, шагнул к ближайшему дереву и облокотился на его ствол, разглядывая Галадриэль с выражением ленивого интереса.       — Ну, предположим, её отношения с вашим мужем были... — он сделал паузу, словно выбирая слово, — слишком близкими. Если она оказалась в постыдном положении, не исключено, что она решила скрыться. Чтобы избежать сплетен.       Галадриэль вздрогнула, словно от пощёчины. Её глаза слегка расширились, а в голосе прозвучала явная растерянность:       — Постыдное положение? Вы хотите сказать, что она была беременна?       Халбранд замешкался. Это был редкий момент, когда он, казалось, терял уверенность. Он склонил голову набок, на его лице появилась едва уловимая тень смущения, будто он сам не был уверен в том, стоило ли озвучивать такую гипотезу.       — Это всего лишь одна из версий, — ответил он с осторожностью, глядя на неё внимательно, словно оценивая её реакцию.       Галадриэль замерла. Её руки бессознательно сжались в кулаки, а взгляд стал задумчивым. В её сознании начали быстро складываться обрывки мыслей. Она вспомнила, как Келеборн несколько раз защищал Нори от косых взглядов на балах, как их взгляды пересекались с неожиданной нежностью. Теперь всё это казалось тревожным знаком.       Халбранд наблюдал за ней, не торопясь развивать свою мысль. Его лицо вновь приобрело привычное выражение лёгкой насмешки, но в глазах сквозило что-то более глубокое.       Галадриэль на мгновение отвела взгляд, задумчиво хмуря брови, прежде чем поднять глаза на Халбранда.       — Нет, — наконец произнесла она. — Я не думаю, что Нори сбежала. Это не в её духе. Скорее всего, её убили.       Она сделала паузу, словно решаясь озвучить свои мысли.       — И сделал это Келеборн. После того, как она начала задавать ненужные вопросы после нашей вчерашней беседы.       Халбранд слегка склонил голову, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах блеснул интерес.       — Очень веский вывод, — произнёс он тихо. — Вчера ваш благоверный был, кажется, в ярости. Как я понимаю, это вызвали наши с вами... похождения?       Его голос стал чуть ниже, а тон приобрёл лёгкую насмешку.       Галадриэль отвела взгляд, её лицо слегка порозовело от смущения.       — Да, — выдавила она. — Он считает нас любовниками!       На это Халбранд коротко хмыкнул, уголки его губ изогнулись в привычной ироничной ухмылке.       — Любовниками, говорите? — протянул он, чуть наклонившись вперёд. — Печально, что он так ошибается. Ведь его супруга — эталон добродетели и верности.       Галадриэль почувствовала, как кровь приливает к щекам, и раздражённо бросила:       — Не смейтесь! Дело серьёзное. Если и это преступление сойдёт ему с рук, кто знает, до чего он ещё дойдёт? Даже я... даже я не смогу чувствовать себя в безопасности, особенно после того, как сегодня открыто его обвинила!       Её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. Халбранд тем временем резко шагнул к ней, сократив расстояние между ними до минимума. Его пальцы уверенно, но мягко подняли её подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.       — Вам не обязательно продолжать ковыряться в этом мракобесии, — тихо, почти шёпотом сказал он. — Вы можете оставить всё это. Оставить его. Уехать со мной. Начать новую жизнь. Без всех этих условностей, запретов и подозрений.       Галадриэль чувствовала, как её сердце сжалось от его слов, от того тихого упрямства, которое звучало в его голосе. Она сглотнула, стараясь сохранить самообладание, и едва слышно спросила:       — В качестве кого? Любовницы?       Он посмотрел на неё, его взгляд стал мягче, но не менее настойчивым.       — Не обязательно так, — ответил он просто.       Её сердце на мгновение затрепетало. Уехать с ним? Она на секунду позволила себе поддаться его словам, закрыв глаза перед зыбким видением: они вдвоём, далеко отсюда, где нет ни тени Келеборна, ни шёпота злых языков. Рядом с Халбрандом ей было легко и свободно. Почему ей так легко с ним?       Внезапная догадка обожгла её. Неужели она... влюблена?       Её глаза метнулись к его лицу, и она поняла, что он заметил её замешательство. Его взгляд стал ещё мягче, почти нежным, а губы едва тронула тень улыбки. Он слегка склонился к ней, словно желая поймать её реакцию, но вдруг в её сознании что-то щёлкнуло.       Сладкие грёзы отлетели, как дым, развеянный ветром. Она заставила себя выпрямиться, взгляд вновь стал твёрдым, почти холодным.       — Не сейчас, — тихо сказала она, больше себе, чем ему.       Она должна остановить Келеборна. Всё остальное — не важно.       Отступив на шаг, она глубоко вдохнула и, стараясь сохранить самообладание, ровным голосом сказала:       — Пожалуйста, давайте сосредоточимся на деле. Что бы вы посоветовали?       Халбранд усмехнулся, отступая на несколько шагов, словно давая ей пространство, которого она так отчаянно добивалась.       — Что ж, раз вы такая деловая женщина, — с лёгкой иронией начал он, — придётся и мне быть деловым.       Он выпрямился, скрестил руки на груди и продолжил:       — Во-первых, перестаньте так яростно ссориться с мужем. Если он преступник, он затаится, чувствуя, что вы наступаете ему на пятки. Дайте ему почувствовать себя в безопасности.       Он окинул цепким взглядом ее фигуру, чуть наклонив голову.       — Во-вторых, не расставайтесь с оружием, которое вы так старательно пытаетесь спрятать.       Галадриэль удивлённо вскинула брови, инстинктивно коснувшись потайного кармана.       — Как вы…       Он перебил её с усмешкой:       — Я многое замечаю. Хотя, я не думаю, что ваш муж решится сейчас вам навредить. Это вызвало бы слишком много подозрений.       Галадриэль промолчала, обдумывая его слова.       — И в-третьих, — добавил он, снова перехватывая её взгляд, — я бы поговорил с кузиной Нори. С этой Поппи. Возможно, она что-то вспомнит. Хотя сомневаюсь, что она станет говорить с кем-то из нас.       Он сделал паузу, словно взвешивая, стоит ли говорить дальше.       —Чтобы обвинить вашего мужа, вам нужны неопровержимые доказательства. Без них это просто слова, даже если они звучат убедительно.       Галадриэль кивнула, её лицо оставалось строгим, но в глазах читалась благодарность.Неожиданно ее посетила догадка.       — Гэндальф, — прошептала она, как будто боясь, что её мысль может улетучиться. — Он человек умный и многое повидавший. Может быть, он знает что-то о кельтских верованиях. Если мы поймём, что это за поклонение Балору и как оно происходит, мы сможем найти связь с нынешними преступлениями и, возможно, сможем вывести Келеборна на чистую воду!       Она обернулась к Халбранду, её глаза сверкали решимостью. Однако он, похоже, не разделял ее воодушевления.       — Вы действительно верите, что это приведёт хоть к чему-то? — с лёгким сомнением в голосе проговорил он, скрестив руки на груди. Его тон был мягким, но явно выражал скептицизм. — Балор, кельты... Это всё слишком туманно.       Но Галадриэль уже не слушала его отговорок. Её взгляд стал ещё более настойчивым. Она подошла ближе, её голос стал тише, почти умоляющим:       — Мы должны попробовать, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.       В его изумрудно-зеленых глазах отразилось явное раздражение, но она не остановилась. Галадриэль на мгновение замерла, и прежде чем Халбранд успел отреагировать, её губы коснулись его. Поцелуй был лёгким, невесомым, скорее жестом доверия, чем соблазнения, но этого хватило, чтобы обескуражить его.       Он смотрел на неё удивлённо, даже немного ошеломлённо. На долю секунды в его взгляде промелькнуло что-то мягкое, почти нежное, но тут же сменилось знакомой иронией.       — Ну, конечно, — пробормотал он устало, закатив глаза. — Как я могу устоять, если вы так просите?       — Так вы поможете? — с надеждой спросила она, нежно касаясь его руки.       Он тяжело вздохнул, в его голосе прозвучала насмешка:       — Ладно, поедем, — сказал он, слегка нахмурившись. — Ведь я человек слабый, когда дело касается хорошенькой женщины.       — Спасибо, — произнесла она, искренне улыбнувшись.       Халбранд направился к своему жеребцу, но перед тем, как вскочить в седло, оглянулся через плечо.       — Надеюсь, вы понимаете, что так вы рискуете привязать меня к себе навсегда.       Её улыбка стала чуть шире, но она ничего не ответила, лишь посмотрела на него с выражением, в котором смешались благодарность и нечто более глубокое.