Инквизитор

Не путайте человеческий оскал с улыбкой. У людей они очень похожи

Неизвестный

…

      Я перекрыл воду в душе (благо, он здесь был — я хоть и не был чистюлей, но чувствовать пот не очень-то и приятно) и вышел из кабинки. Провел рукой по запотевшему зеркалу, на секунду задержав взгляд на своих мокрых длинных волосах. Никогда не находил возможности подстричь их, а теперь как-то не до этого       Да, я остался жить у Мартлет. Но только на неопределенное время! За хостелы, еду и прочие важные для жизни вещи нужно платить, а здесь это совершенно бесплатно. Грех не согласиться. Тем более, как только Мартлет поняла, что сбегать я не собираюсь, успокоилась. Выходила, как обычно, на стажировку, и я оставался дома один, предоставленный сам себе Я обтерся полотенцем, проводя им по рукам и спине в шрамах, и наконец вышел из ванной       А в доме было тихо и светло. Мои вещи уже не забирали, и те спокойно висели на крючке у входной двери. Про расположение остальных предметов мне тоже сообщили, и я мог спокойно пользоваться ими. Конечно, первые дни я все еще был простужен, оттого старался не ходить по комнатам, а лечиться, черт побери       Но один факт не давал мне покоя. Меня не боялись. Мартлет не знает, что в ее доме живет тот, на кого возложили борьбу за возможность человечества выжить посредством уничтожения неправильных. Никто, в общем, в Сноудине не подозревал, что среди них ходит человек с ножом за поясом. Волк в овечьей шкуре. Или же наоборот? Мне ничуть не легче находиться постоянно рядом с существами, что могут убить меня по щелчку пальцев       Но ведь и монстры живут дальше в сладком неведении, значит, пока бояться мне нечего. И не надо мешать им обманывать себя, ведь так?       За прошедшую неделю, тем не менее, я несколько раз выходил с Мартлет в город. В основном по пустякам. Проверить головоломки — которые, признаю, придуманы хорошо, но вечно лишены важной детали — или вновь сходить по магазинам       А еще мы сходили в Ханидью Резорт. Не просто так же этот регион Сноудина называется курортным. Хотя, честно говоря, постоянная приторная сладость, что витала там в воздухе, мне была не по душе. Даже если в жизни ничего сладкого я особо и не ел       И все же зашли мы туда не просто так. Мартлет пришла купить несколько бутыльков меда, так как любила добавлять его в чай (а еще она удивилась тому, что такое понятие, как сладкий чай, для меня ново) и всучила мне в руку несколько баночек, пока расплачивалась с очень нервной кассиршей       В помещении было жарко. Душно. Мои ладони быстро вспотели, и одна баночка меда все же выпала из моих рук — Блин! — Вскинул я ладони, когда я услышал звон. Лишь бы не разбилась! Но нет, она лишь покатилась куда-то по залу, и я поспешил за ней, чтобы не потерять Бутылек с глухим стуком врезался в печь. Ее жар опалил кожу моей щеки, и я фыркнул. Не самые приятные ощущения. Я поднял бутылек, но мое внимание уже привлекла сама печь, не похожая на человеческие изобретения       Интересная, однако, конструкция, подумал я тогда. Чугун. Внутри, наверное, или электричество, либо те же знойнокамни, что использовались и как освещение, и как обогреватель в Подземелье. Но больше всего меня привлекла выцветшая, чуть ободравшаяся, но целая наклейка с надписью «Сделано с любовью — Чуджин и Мартлет». При этом имя моей временной опекунши (фу, какое слово неприятное) было написано куда более расторопным и кривым почерком, чуть под углом, и будто бы не предназначенным изначально, а вписанным после — Что за Чуджин? — Спросил я уже после выхода из Резорта. После тошнотворной сладости Ханидью морозный воздух казался еще более свежим и чистым, аж всаживал в тебя иглы — Где ты услышал это имя? — Беспокойство проклюнуло в словах Мартлет, и она стала тревожно вычищать свои перышки. Значит, что-то важное — Там на обогревателе было написано, — я равнодушно пожал плечами. Мне-то какое дело? Правильно, для меня это не играет никакой роли, ей не обязательно рассказывать, и это лишь взыграло мое любопытство. — Так кто это? — М-м-м, я предпочитаю не говорить об этом… — Протянула Мартлет, не глядя на меня. Мы продолжали идти, я утыкался носом в шарф. — Но, думаю, тебе нужно знать? Чуджин Кетсукане… Был великим монстром. Он научил меня всему, что я знаю!       Я не смотрел на нее, но услышал, как она, от прилива эмоций, взмахнула крыльями, на секунду вспорхнув — Конечно, он не очень… жаловал людей, поэтому не думаю, что вы бы сдружились. Но он был прекрасным инженером и примерным семьянином, его знало все Подземелье! — Тут ее радость чуть поутихла. Я с интересом посмотрел на то, как она задумчиво чешет свой подбородок. — По правде говоря, я не знаю, почему он умер… Все вроде было хорошо, а потом мне пришло письмо с новостью о его гибели       И она замолчала, пока мы не прошли весь город, вновь выйдя на относительную пустошь. До дома оставалось совсем ничего — Но, знаешь, Кловер, я благодарна ему за все те моменты, которые он разделил со мной, — говор Мартлет, пусть и не такой оживленный, как прежде, вновь приобрел толику радости. — У меня не то, чтобы… Было с кем прочувствовать все эти семейные штучки, ты знаешь? А благодаря Чуджину я смогла понять, какого это: читать с кем-нибудь, изобретать что-то, просто сидеть на пикнике и разговаривать… Он познакомился со мной, когда я была совсем птенцом. И я рада, что это был именно он       Под конец фразы она улыбнулась, отворяя дверь своего жилища       А что было у меня? Никакой жизни, у меня, в общем-то, и не было. В Академии было несколько учеников, что попали к нам из благополучных семей, или просто очутились в организации в гораздо более позднем возрасте, и они рассказывали истории из жизни до обучения инквизиции. Рассказывали про свои воспоминания с семьями       С семьями… Моя семья осталась далеко позади, и я никогда, даже если бы у меня была возможность, не смог бы увидеться с ними. У меня не было и не будет тех самых застольев на Рождество, о которых постоянно говорят сокурсники. Не будет рыбалки, посиделок с друзьями, лишь каждодневная работа без каких-либо мелких радостей, ведь твоя единственная радость — то, что ты жив       Это все, что мне остается. Чувствую ли я иногда, что поступаю слишком жестоко для того, кто обречен на борьбу ради благополучия людей? Да. Но человечеству тоже хочется жить, и от этого они творят то, что творят. Зло обычно не атакует. Оно защищается. Я знаю, что делаю важную работу. Ведь каждый из монстров должен умереть, даже если каждый раз меня найдет такой страх и отчаянье, будто умираю я сам       Таков долг инквизитора. И я буду нести его, потому что ничего другого у меня нет

…

      Рынок уже стал для меня привычным, и я свободно ориентировался в нем, когда приходил туда с Мартлет. К гулу я привык, к хрусту грязного снега, что перемешивали лапы, когти, копыта и что там еще есть у монстров. Теперь я знал, как действовать в толпе, чтобы ничего не украли. Чтобы тебя не пнули, чтобы не выцепили из мелькающего народа, полного незнакомых монстров…       А хотя нет. Один знакомый мне все же попался — Привет, — подошел я ради интереса к прилавку. У него, очень сосредоточенно рассматривая товар, стоял Далв. Тот самый Далв, что так боялся выходить, тот самый Далв, пытающийся сочинять детские книги, и тот самый Далв, что убил меня током. Теперь, размышляя об этой ситуации, я чувствую только стыд. Стискиваю зубы, все еще не понимая, как можно было так оплошать — О, это ты, Кловер, — вампир вздрогнул, поворачиваясь ко мне, и поправил меховые манжеты на одежде. Выглядел он в теплом одеянии еще более невинно и как-то… глупо. — Рад тебя увидеть здесь, друг!       Он счастливо прищурился, когда говорил это, и я подавил внутреннее недовольство — Угу, — я лишь кивнул. — Да, я тоже… рад тебя видеть       Не знаю, насколько правдоподобно это звучало вкупе с моими вечно нахмуренными бровями, но Далв никак не отреагировал, будто так и должно быть — Смотрю, ты все же решился выйти из Руин, — я встал сбоку от вампира, тоже рассматривая товар на прилавке, хотя ничего из того, что на нем было, мне не было нужно — Да! И все благодаря тебе! — Он снова улыбнулся и достал несколько золотых монет, расплачиваясь за лукошко набранной еды. (А вампирам разве не нужно питаться кровью или типа того?). — А еще я поговорил с жителями Руин… Как ты и советовал! Я так виноват перед ними, что, закрывшись в себе, никак не принимал их заботу       Я открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но тут же замолчал. Вот кому, но только не мне говорить об принятии заботы. Хотя, в отличие от меня, Далву она правда нужна       Так, я опять ловлю себя на жалости к монстрам. Пора прекращать. Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. А здесь нет места эмпатии — Что ж, могу лишь поздравить — Спасибо! — Вновь дружелюбно ответил монстр. Мне стало не по себе. Разговор казался тупиковым. Пустым. Так и выглядят обычный разговор приятелей? Обмен благодарностями? — Конечно, мне еще предстоит привыкнуть к этому месту, — он повел плечом и повернулся ко мне лицом, пытаясь взглянуть мне в глаза, спрятанные за тенью шляпы. — Все напоминает о… Ну, ты понял, — он замялся на последних словах, будто бы сам жалел, что начал этот разговор — Ты говоришь о том случае, когда на тебя здесь напал человек? — Ровно отозвался я, наплевав на неудобство Далва, у которого сразу забегали глаза. — Ты особо не упоминал то, что именно тогда случилось. Расскажи мне об этом       Он молчал. Отвел от меня взгляд, поджал губы, а ноздри его раздулись. Было видно, что на него волной накатила паника, погрузила и заставила тонуть. Это раздражало. Мне нужны ответы, а не все это нытье — Далв, не молчи, — еще раз, все так же твердо спросил я, чуть наклонив голову. Шарф немного сполз с моего лица, и я тут же подтянул его. — Расскажи мне, что произошло       Я пытался установить зрительный взгляд с вампиром, и хоть он не отвечал тем же, через мгновение начал говорить. И голос его дрожал — Я… Я раньше жил в Сноудине, моя семья жила здесь, все родственники родом отсюда… Далв выдохнул, пытаясь справиться с нервами. Отчего-то я увидел в этом поведении себя: я так же начинал издалека, сильно издалека, когда оправдывался перед кем-то из учителей. За побег, за ошибки, за другие убийственные казусы. Но… Нет, это не могло выглядеть так жалко. Я сохраняю самообладание. Сохраняю же? — И как-то раз в Сноудин пришел человек, — сказал он это шепотом, кротко, будто бы задыхался, и я еле разобрал его говор на фоне шума толпы. — Он был, может, совсем немного младше тебя. Раненый. У него была балетная пачка, она пропиталась кровью и казалась розовой, да такой чуждой на фоне снега, на который сыпалась пыль с волос ребенка... Он весь был в пыли       Я неосознанно задержал дыхание. Было всегда не по себе думать о раненых людях, что странно, учитывая то, что в Академии что только не происходило. И все же… Этот упавший человек был ребенком! И не обученным, как я, академистом, а танцором, случайно, а может и не очень случайно, упавшим в Подземелье — А я, дурак, вместе с одним монстренком захотели п-помочь ему       Ну конечно, а чего он ожидал? Не только инквизиторы могут быть жестоки. Все люди умеют хорошо убивать. Это заложено в нас природой, это работа нашей решимости и желания жить. Люди — собаки злобные, и кусают прежде, чем ты замахнешься. Винить за это я никого не могу, даже если сам неоднократно страдал от этого. Это законы выживания. Не ты их — они тебя. Кем бы «они» не были — А он испугался твоей помощи и накинулся на тебя, — ровно проконстатировал факт я, отвлекаясь на разглядывания своих грубых пальцев. — А ты взамен что? Ударил его? — Я?! Нет, как ты мог подумать что я… — Торопливая речь Далва сошла на бормотание, на такую дрожь рук, что он чуть не выронил свою корзинку с продуктами. — Да, я навредил ему… Но я тоже испугался, понимаешь? Я не мог по-другому, я оборонялся… И защищал того монстренка, что оказалась рядом! В этом нет моей вины, ведь так?       Я помотал головой — Далв, ты вроде и выбрался из Руин, но твои мысли будто бы остались там, — я раздраженно фыркнул, — ты все еще думаешь о том, что было, а что нет, и правильно ли произошедшее. Это выглядит жалко. Тебе стоит прекратить морочить себе голову и идти дальше — Но я… — попытался возразить мне вампир, но его шепот получился чересчур тихим и слабым. — Но я боялся — Ну так черпай силу из страха, с чего ты тут разнылся? — Тоже мне, монстры, бесхребетные уроды. — Иди дальше и вырывай трахеи зубами из страха, что все повторится, а не… Вот так вот закрывайся! — Я взмахнул ладонями, указывая ими на Далва, что совсем потерялся и сжался. Почему я должен бороться и защищаться, когда другие так просто прячутся от проблем? — Страх — это чертовски острый нож, и вопрос в том, держать его за лезвие или рукоять. Ты держишь за лезвие. Исправляйся       Я краем уха услышал в толпе, как голосисто зовет меня Мартлет. Похоже, слишком я заговорился. Молча, без каких-либо прощаний я развернулся и ушел прочь, оставив Далва встревоженным в одиночестве       В тот же день я смог добраться до дневника, который украл у Ториэль. Был вечер, Мартлет уже спала, и настольная лампа мягко освещала чуть смятые из-за переноски листы. Я открыл дневник на первой попавшейся странице. Почерк был каллиграфичным и первое время у меня рябило в глазах. Даты везде были перечеркнуты, а чернила в некоторых местах выцветшими

«Вчера вернулась из Сноудина. Агата — моя милая, потерянная Агата! — потеряла свой бантик и уговорила меня выйти из Руин… А потом простудилась на морозе. Ее ДУШУ забрали прямо из моих рук. Больше отсюда я даже не попытаюсь выйти

Сегодня пришел в Руины новый мальчишка. Эллиоту не понравился ни мой дом, ни комната, ни еда… Он попытался с боем прорваться сквозь меня, и я случайно навредила ему. И отпустила его. Глупая, глупая старая женщина! Небеса, его же там убьют

Сегодня упало сразу два ребенка. Брат и сестра. Мишель очень милая девочка, а Грэг тихий и осторожный. Так цепляются каждый раз друг за друга, до жути умиляет! Я… Я не могла не поверить им и отпустила. Они сильные и осторожные. Они справятся. Продержатся дольше всех. Если я их не смогу защитить… То защитят друг друга

Тео… Странный. Смотрел на меня волком, говорил, что не хочет, чтобы им снова помыкали. Трогать себя не давал. Его одежда была неудобной, но даже ее сменить мне не дал. Устроил побег. Мне так жаль этого мальчишку»       Мой взгляд скользил по обрывкам записей Ториэль. По обычным записям о прошедших днях, о чувстве одиночества и отрешенности. По ужасающих своей холодностью заметках об упавших людях. Они все были детьми! И всех их — о, не просто отпустила эта старая, глупая карга — убили монстры. Эти веселящиеся монстры, что ходят по магазинам, друг к другу в гости, и все они, эти звери, растерзали детей, которые ничего не могли предъявить в ответ!       Я сильнее сжал дневник. Это все так глупо! И до жути нечестно. Дети-то вам что сделали, ублюдки?!       Дрожащей от гнева рукой я перевернул страницу. Во рту тут же пересохло, да и будто весь мир сжался до пределов моей комнаты, и я больно укусил себя за язык, чтобы сдержать свой пыл, вчитываясь в следующие слова, что аккуратно были выведены яркой, новой тушью

«Сегодня упало еще одно дитя. Кловер — мальчик отстраненный и вежливый. И глаза умные, несмотря на то, что холодные. И все же я вижу в них какое-то тепло, просто усердно спрятанное. Он так сильно держит себя в тисках, будто бы чего-то боится. А мог бы быть как все дети, счастливым и наивным»

      Я шумно выдохнул       Нет, нет, нет! Ни черта это не правда! Во мне нет пыла и нет никаких чувств, это все глупо и неважно, оно подставляет тебя, оно мешает тебе. Это то, что заставляет тебя стыдиться, и не даром же из нас выбивают все это, ведь чувства делают тебя слабым, делают тебя немощным       Чушь!       Я с силой кинул дневник, и он впечатался в стену напротив. Листы смялись веером, и только после этого тетрадь упала на кровать, несколько раз подпрыгнув на матрасе. Грудь сдавило, и я с трудом вдыхал теплый воздух, стараясь успокоить бунтовавшие мысли. Почему они не заткнутся, почему они не заткнутся?! — Это ведь неправда, это старая маразматичка ничего не понимает, — шепотом сказал я, оседая на пол и инстинктивно обнимая себя, прижав колени к груди. — Я не могу чувствовать и не буду… И мне не страшно… Я самый смелый, я самый сильный, я взрослый, я инквизитор       Стук, стук, стук. Не знаю, что это был за звук: так сильно колотилось мое сердце, или это я так бил себя по голове, стараясь изгнать глупые мыслишки, что даже не являются правдой. Не являются, не являются!       Хотелось успокоиться. Почему меня так легко выводят из себя такие идиотские вещи, такая откровенная неправда? Я четко знаю свои принципы, знаю свою цель. И только глухая ледяная ярость меня приведет к ней. Ничего больше. Никаких чувств, только настороженность — Кловер, ты в порядке?       Ваккум, что до того заложил мои уши, не давая мне слышать ничего, кроме самого себя, исчез. И прояснилось мерцание перед глазами. Все та же комната с теплым светом настольной лампы, то же теплое одеяло и темнота за окном предстали передо мной — Да, все в норме, — на ватных ногах я поднялся с пола и взглянул на Мартлет спокойным, но чуть дрожащим взором. Монстр тоже выглядела сонливой и встревоженной, лохматой — Если ты так говоришь, — она задержала на мне взгляд, а потом помотала головой и зевнула, — то я тебе доверяю. Спокойной ночи       И она ушла. Так легко согласилась со мной, что я опешил, так как был уже готов спорить. Но Мартлет ничего не предъявила. Просто… поверила мне?       Странно

…

      Запах книжной пыли ударил мне в нос, когда я зашел в библиотеку. Сама же она показалась мне очень простой. Это вам не целые книжные лабиринты Академии, в которых каким-то образом нужно ориентироваться, минуя полки из темного дерева. Нет, библиотека Сноудина, находящаяся совершенно в другом районе, была больше похожа на небольшой читательский зал, и монстров тоже было мало. Хотя это больше минус, потому что чем меньше народу, тем больше заметен каждый вошедший       В шляпе с шарфом было немного… жарковато. И некомфортно. А книги нельзя было вынести за пределы библиотеки, какая досада. Приходится читать сразу на месте       По крайней мере, это было любопытно. Не то, чтобы познавательно, но интересно. Типа, вы знали, что монстры рассыпают пыль умерших на любимые вещи? А вот D.E.A.D. вряд ли это знали. Конечно, информация о таком культурном феномене скорее не поможет инквизиции, но на самом деле не знаешь, какая деталь может понадобиться       Но вот знание, что, к примеру, погода держится одной и той же в определенных местах из-за расположения регионов в горе, дополняется еще и расположением особой руды, что повышает или понижает температуру. Один огромный знойнокамень, для примера, находится в таком месте, как Дюны, и даже работает вместо солнца. Хотя так и не понятно, почему он иногда гаснет…       Как оказалось, для самих монстров загадка, как происходит смена времени суток в Подземелье, но все сошлись на мнении, что это магии барьера в смешении с магией монстров сменяет день и ночь в унисон с поверхностью. Любопытно. Но что еще более любопытно, так это пророчество. То пророчество, о котором я хотел узнать еще при входе в Сноудин       В легенде сказано, что ангел, повидавший поверхность, снизойдет с высот и освободит монстров. Меня это немного озадачило. Почему, оказавшись заточенными здесь, монстры все еще верят, что люди их освободят? Почему ждут это и лелеют свою веру? Это так глупо и иррационально. Хотят, чтобы какой-нибудь светлый человек помог выбраться из Эббот, но при этом убили уже пять. Или эту легенду рассказывают только детям, чтобы те так не страшились происходящего?       А это знание уже может как-нибудь помочь. Монстрами легко манипулировать, они как стадо ведомых животных, и если ты будешь обладать нужным знанием, то сможешь управлять массами       Вообще, отношение у монстров к людям странное. То придумывают легенды, где человек освобождает их, а потом убивают любого павшего. То объявляют охоту, а потом играют в игры по ролям, где одна из них — человек. И это их заключение…

«Любовь, надежда, сострадание… Говорят, что это именно то, из чего состоят ДУШИ монстров. Но истинная природа ДУШИ неизвестна. В конце концов, люди доказали, что их ДУШАМ для существования эти вещи не нужны»

      Это такая глупость. Люди куда милосердней. Мы любим наш народ, от того держим его в узде, в отличие от монстров. Мы надеемся и знаем, что у нас лучшее будущее, поэтому готовы идти, нет, бежать по головам ради цели. И мы чувствуем сострадание. К себе в крайнем случае       Монстры могут тешить себя тем, что они белые и пушистые, и только потому что они уже проиграли в войне. Им нужен утешительный приз. Нужно во что-то верить, пока их жалкие ДУШИ не расколятся на много мелких осколков, а тела не рассыпятся прахом       Кстати о прахе — Ух, простите, простите, — из-за соседнего стола вышел тучный монстр, пародия на дикобраза, и случайно ткнул сотрудника библиотеки иглами. Несколько иголок остались воткнуты в его одежду, и монстр поморщился, вытаскивая их. Больно, видимо       Монстры при смерти превращаются в пыль, но что насчет частей их тела? Перья, иглы, пух, что угодно? Они тоже превратятся в пыль? Насколько быстро? D.E.A.D. были бы полезны эти знания. Помогли бы рассчитать стратегию или действовать правильно в той или иной ситуации       Я сложил книги на полку и вышел на улицу. Вечер уже взял Сноудин в свои владения, снег едва-едва поблескивал под ногами. И чертовски сильно хрустел. Вот ж незадача. Придется замедлить шаг — ступать короче, соблюдая технику тихой ходьбы       Благо, льда не было, и я, хоть и медленно, но следовал за вышедшим монстром-дикобразом. В сумраке он виднелся лишь силуэтом, тенью, что спешила домой. А я спешил за ней, тихо, ловко, да сжав зубы, аж челюсть болит       Дома в Сноудине преимущественно одноэтажные, но все равно выше таких же домов у людей. Крыши острые, чтобы не скапливался снег, но промежутки между домами маленькие, тесные. И длинные. Так быстро не убежишь. Подловить любого в таких местах проще простого       Зайдя в переулок, я выхватил из-за пояса нож. Святая Инквизиция, как давно я не пускал его в дело! Лезвие тускло блеснуло, и в отражении кинжала я заметил свой взгляд — жесткий и внимательный. Вновь зыркнул на монстра впереди. Переулок длинный, существо передвигается не очень спешно из-за своей массы. Я могу не беспокоиться и перейти на обычный шаг — Кто здесь? — Резко обернулся дикобраз, и чуть приподнял иглы, что тут же опустились, когда монстр увидел меня. Я сильнее сжал кинжал в руке, но пока не поднимал его, пряча в складках одежды. — А, всего лишь дитя… Что ты делаешь здесь в такое позднее время?       Я на секунду застыл, глядя в черные глаза-бусинки существа. Интересно, а куда он спешит? Домой, к детям? В свой одинокий дом? Надеюсь, никто сильно не опечалится, если этот монстр не вернется домой — Да так… Выслеживаю добычу, — с этим словами я бросил руку навстречу к монстру, вгоняя нож в плоть. На мое лицо брызнула кровь, и несколько капель окропило снег. Вот ж сволочь, нужно было выбрать место удара получше, а теперь, раненный, монстр рассвирепеет       С коротким визгом, что тут же резанул уши, монстр-дикобраз выстрелил несколькими иглами. Одна из них сбила мою шляпу, пролетев в опасной близости от лица, и та мягко полетела на снег, а другая игла попала в предплечье, проткнув одежду. Я прошипел, не зная, что больше меня раздражало: беспорядок, ранение или слетевшая шляпа       Я медленно перевел вес, чтобы не упасть из-за этой внезапной «иглотерапии», а монстр застыл. Не бежал. Так сильно боится? Или удивлен тем, что его погибелью станет человек?       Я вытащил иглу из своей руки, на ней осталось несколько красных подтеков, но все же, из-за непропорциональных размеров она сгодится как оружие. Монстру хватит еще одного удара, чтобы превратиться в пыль       Я обхватил сильнее шип — он немного скользил в руке — и вновь бросился к монстру, вонзив его под шею. Глаза существа закатились, и его пронзила дрожь, только потом существо сломилось и упало, в полете превращаясь в пыль       Я оглядел все вокруг меня. Капли крови монстра, что я случайно разлил из-за торопливости, только спустя минуту начали высыхать со снега. Через то же время начала и рассыпаться в пыль игла, которую я использовал как оружие. Аккуратно, начиная с кончика, и ничего кроме горстки праха не осталось в моей ладони. Забавно. Использовать как оружие часть монстра, после чего и существо, и твой инструмент не оставят улик       Это были полезные сведения, воистину. Но теперь мне пора домой. Я поднял шляпу с земли и отряхнул с нее остатки монстра. В снегу лежало несколько монет, я поднял и их. Замечательно, теперь у меня будут свои деньги! Наконец я смешал пыль существа со снегом, отряхнул ладони и двинулся домой, петляя меж деревьев и домов, чтобы сбить следы, если вдруг меня попытаются найти       Дом встретил меня тишиной. Странно, ведь Мартлет вроде не ложится спать в это время. Или она еще не пришла? Да нет, должна была вернуться. Чем еще ей заниматься в такое время? — Птичьи мозги? — Я отворил дверь совмещенной с гостиной кухни. Тусклая лампа чуть заметно мерцала над обеденным столом, на котором мирно посапывала Мартлет. Надо же, просто заснула. Я подошел ближе к столешнице, чуть склонив голову, будто бы та затекла       На столе были разбросаны бумаги, на которых я позже заметил чертежи и расчеты. Тысячи цифр, иногда повторяющиеся примеры, будто бы инженер в тревоге старался ничего не забыть и перепроверял, перепроверял, перепроверял       Я аккуратно вытащил один из листков из-под головы Мартлет, чуть растрепав ее волосы. Разглядывая чертеж, вычерченный тонкими линиями на синей бумаге, я заметил в них конструкцию головоломки, что на днях меня звала осматривать Мартлет. Тогда, оставшись в ступоре, она спросила у меня, что не так в ее изобретении, и у нас завязался бурный спор. Оперировал фактами я неожиданно горячо даже для себя, надавливая и надавливая на монстра аргументами. И она согласилась с моими доводами. И так внезапно, что я тут же захлопнул рот       Наверное, она провела весь вечер в этих чертежах. А дело это не самое легкое. И это только потому что Мартлет послушала меня? Потому что вникла в мои слова?       К животу прилип мерзкий страх, я положил листок обратно на стол и попытался выровнять сбившееся дыхание. Сначала я холодно убиваю монстра, который спешит к себе в теплый, уютный дом, а потом прихожу к монстру, что этот дом мне дал. К тому, кто впервые согласился со мной, который не лез мне под кожу, когда я того не хотел, но все равно был готов к допросу       Пальцы сами собой сжались в кулак. Что это, Кловер? Слабые потуги совести? Нет, с чего бы мне жалеть монстров… Да хоть одного. Это все для святой цели, это все ради предназначения. Я шел к этому годами! D.E.A.D. будут мной довольны, а Академия сможет гордиться. И я позволю какой-то наивной голубой птичке сломаться этому? Ни за что. Я выше этого       Никакой паники. Все же в порядке. С чего бы мне так реагировать? Мне не страшно. Тем более за этого… Монстра. Им всем рано или поздно гореть в огне. Один умрет раньше, другой — позже. Никакой разницы       И все же… Небольшой страх, волнение, что если бы вместо того дикобраза оказалась Мартлет, не давал мне уснуть еще долго       Это… странно