Особенный

      От обилия новой информации у Гермионы голова шла кругом. Если бы не угроза их жизням, она бы непременно расспросила поподробнее о том, как действовала вся эта подпольная организация в обход Министерства магии. Гермиона работала в Отделе регулирования магических популяций и думала, что ей было известно о них всё. Но эти открытия доказывали лишь то, что она, как и её бывшие коллеги, совсем чуть-чуть касались того мира, в котором жили эти древние существа. Но то, что они до сих пор классифицировались как существа, когда мир достиг такого высокого прогрессивного уровня, казалось ей несправедливым. И ей бы непременно захотелось их защитить, отстоять их права, если б не один нюанс: эти самые существа пытались убить её.       Ситуация её явно расстраивала и в какой-то мере даже обескураживала. Гермиона не понимала тех, кто обладал бессмертием: вместо того, чтобы посвящать своё время получению новых знаний, развитию силы, они проявляли жестокость и пытались контролировать чужие жизни.       Она пыталась сдерживать свои эмоции. И так уже допустила ошибку, когда в адрес Сангвини не очень лестно высказалась. Из всех вампиров, которых ей удалось повстречать на своём пути, те, кто выбирал жизнь среди смертных, были самыми спокойными и уравновешенными. Но опыт был невелик, поскольку он по сути ограничивался убийцами, психопатами и теми немногими одичавшими вампирами, за которыми нужен был глаз да глаз.       Если бы Северус смог всё рассказать заранее, это помогло бы ей ко многому подготовиться. Но она не злилась на него. Прошлым вечером ему пришлось столкнуться с трудностями, преодолеть их, чтобы сохранить рассудок. Гермиона никогда раньше не видела его таким подавленным, но где-то внутри она радовалась, что он мог позволить себе быть рядом с ней таким уязвимым. Теперь она чувствовала себя ближе к нему, ближе, чем раньше.       Гермиона, избавляясь от своих мыслей, тряхнула головой и сосредоточилась на Омуте памяти, что снова стоял перед ними.       Когда она поинтересовалась, о чём же говорилось в пророчестве, Северус перевёл на неё своё внимание:       — Давайте приступим, и ты сможешь услышать всё сама.       Готовясь к худшему, Гермиона опустила лицо в прохладный водоворот, который хранил воспоминания Сангвини.       Провалившись в воспоминания, она пристально посмотрела на Марию. Эта женщина смогла подружиться с ней. Вела с ней себя по-доброму, и всё ради того, чтобы сблизиться, а затем — уничтожить. Она бы соврала, если б сказала, что больно не было. Было, даже в воспоминаниях.       Женщина, о которой шла речь, откинулась назад и мелодичным голосом начала говорить то, что изменило жизнь Гермионы. Мария находилась словно в трансе, это было видно по тому, как медленно она дышала. Никогда ранее не придавая особого значения предсказаниям, Грейнджер не ожидала, что услышанное сейчас настолько попадёт в цель.       Ко второму куплету Гермиона поняла, что речь шла о ней и Северусе. Невозможно было описать других людей вот так точно. К четвёртому четверостишию она почувствовала дрожь.       В нём говорилось о ребёнке, о ней, держащей малыша на руках. Сердце её сжалось. Она закрыла глаза, пытаясь прислушаться и как-то интерпретировать эти слова. Никакого смысла: какие-то короны, солнце… Единственное, что могла сказать Гермиона, — она была той самой силой, которой они боялись. А Северус выступал в качестве катализатора.       Слово «детёныши» ударило, вонзилось в плоть как раскалённый нож, разделив надвое.       Совет зацепился не только за то, что они с Северусом могли завести ребёнка — они могли в будущем завести несколько детей. Иначе никак не интерпретировать эту строку. Если бы они позволили им быть вместе, когда Снейп шёл на поправку, у них были бы дети.       Пока они не вырвались из воспоминаний, Гермиона не осознавала, что плачет. Рука Северуса обвилась вокруг её плеча, притягивая ближе к себе.       — Я в порядке, — выдохнула она сквозь пелену эмоций.       Северус всё ещё обнимал её.       — Тебе гораздо труднее врать, — приподнял за подбородок, — когда в твоих глазах стоят слёзы.       Сглотнув, она закрыла глаза и попыталась успокоиться. Опираясь на логику, Гермиона напомнила себе, что пророчества не всегда оказывались верны. Она плакала из-за того, что, возможно, являлось таким же вздором, как лепет Трелони. Несмотря на проникающую внутрь неё магию слов, не факт, что это правда.       — Со мной всё будет хорошо, — снова выдохнула она, чувствуя спокойствие и погружаясь в дымку отстранённости.       Северус пробежался по её щеке большим пальцем, и Гермиона распахнула глаза, заметив, как его чёрные с беспокойством искали в ней ответы.       — Ты так расстроена из-за того, что провидец говорил о детях, да? — спросил он, будто они находились в комнате совершенно одни.       Гермиона кивнула. Не хотелось врать ему о том, о чём и так всем было ясно.       — Мы с тобой оба знаем, что подобные вещи не всегда точны.       — И мы оба знаем одного молодого человека, в отношении которого пророчество оказалось верным. Переживать — это нормально, — Снейп слегка приподнял брови.       Грейнджер положила свою руку поверх его, пальцами пробежавшись по костяшкам. Хотелось хотя бы через прикосновения унять боль внутри себя.       — Не сейчас. Мне нужно сохранять холодный разум и не отвлекаться. Когда провидец увидел всё это? Приблизительно.       — Восемнадцатого мая девяносто восьмого, — сказал Сангвини, откашливаясь.       Она моргнула и повернулась, с любопытством посмотрев на вампира. Гермиона не понимала почему, но дата была слишком знакомой.       — Подожди минутку, — высвободившись из объятий Северуса, она вскочила со своего места.       Он выглядел потерянным, но Гермиона лишь махнула рукой и устремилась наверх. Что-то в этой дате было не так. Открыв расшитую бисером сумочку, она достала свой дневник со времён войны и её последствий. Она старательно вела записи о состоянии Северуса, когда ухаживала за ним. Это был почти единственный способ оставаться в здравом уме среди того безумия, которое стремительно закручивалось вокруг неё.       Гермиона спускалась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и пролистывала страницы дневника. По какой-то неведомой причине она знала, что в этой дате скрывалось что-то очень важное. Тяжело опустившись в кресло, она почти долистала до конца битвы за Хогвартс.       12 мая. Сердцебиение профессора Снейпа до сих пор слишком учащённое. Я провела всю ночь, держа его за руку и следя за жизненными показателями. Рон говорит: «просто дай ему умереть». Но я не пойду на это. Он всегда бился за нас. Особенно после того, как Гарри показал мне свои воспоминания, я уверена — он изо всех сил боролся за наши жизни.       13 мая. Он издал первый звук. Мы с Поппи это услышали. Тихое бульканье. Мы испугались, что он чем-то захлёбывается. Оказалось, что из-за того, что его голова лежала на подушке, профессору было трудно дышать. Я помогла ему лечь поудобнее. Рана почти зажила, но из неё до сих пор сочился яд. Опять не спится.       14 мая. Вздремнула на несколько часов, но меня разбудил Гарри. Кажется, Министерство до сих пор намерено устроить судебное разбирательство. Он едва цепляется за жизнь, а они хотят выставить его напоказ как какого-то злодея. Сердечный ритм всё ещё нестабилен. Я не позволю этим людям так бесчеловечно его убить.       15 мая. Ночью у него поднялась высокая температура. Он весь горит, и всё, что я могу сделать, — нанести на него охлаждающие чары и положить на лоб мокрую тряпочку. Кажется, профессор реагирует на прикосновения. Я воспринимаю это как знак того, что он всё ещё с нами и борется. Пока он сражается, сражаться буду и я.       16 мая. Он плакал во сне. Беззвучно, но из его глаз текли слёзы. Я вытирала их, а он кривил лицо. Мне его жалко. Сердцу неспокойно. Рон хотел выпить со мной, но я не могу оставить профессора Снейпа. Вдруг он умрёт в моё отсутствие и ему никто не успеет помочь? Его сердцебиение стабилизировалось, но я до сих пор пытаюсь сбить температуру. Плохо сплю в последние дни: вижу его всего в крови, когда засыпаю. Возможно, придётся выпить зелье сна-без-сновидений, чтобы полноценно отдохнуть.       17 мая. Сегодня они пришли за ним. Идиоты, честное слово. Пришли, чтобы отвезти умирающего человека в Азкабан. Я никогда ещё не видела Минерву такой злой. Мне тоже пришлось противостоять аврорам. И я сказала им, что сначала придётся пройти сквозь меня, чтобы добраться до профессора. Кажется, у Шеклболта что-то щёлкнуло. Никогда раньше я бы не направила палочку в лицо человеку, но я не отступлю. Он спас наши жизни, всех нас, и будь я проклята, если позволю умереть ему в этом аду без единого шанса. После того, как они ушли, Минерва сказала мне немного отдохнуть. Она знает, что я почти не сплю. Не хочу оставлять его. Несмотря на то, что этим утром температура спала и его сердцебиение выровнялось, я боюсь, что за то время, что я буду спать, ему станет хуже.       18 мая. Поппи уговорила меня поспать. Уложила меня на больничную койку рядом с ним. Я же заставила её поклясться, что, если с профессором что-то случится, меня поставят в известность первой. Но он добился некоторого прогресса. Профессор Снейп открыл глаза и сразу увидел меня. Это длилось всего мгновение, но он точно меня узнал. Я знаю. Его взгляд был ясным, незатуманенным. И выражал благодарность. В этом проблеске узнавания явно было какое-то облегчение. Я его не брошу. Несмотря ни на что. Я не такая. После того, как профессор закрыл глаза, Поппи сказала, что его состояние, похоже, стабилизировалось. Может быть, мы вышли из опасной зоны, но пока он не вернётся к оскорблениям и снятию баллов, о полном выздоровлении не идёт речи.       — В этот день ты впервые пришёл в себя, — объяснила Гермиона, показывая Северусу дневник.       Он с любопытством на неё посмотрел, а затем пробежался глазами по её заметкам.       — Можно? — его длинные пальцы потянулись к дневнику.       Она отдала ему дневник на открытой странице с нужной датой. Это был первый проблеск надежды в ситуации, которую она обозначила как безнадёжную. Но сейчас всё переменилось.       — Я об этом даже не знал. Думал, что в первый раз они пришли за мной, когда я очнулся, — его тёмные глаза бегали взад и вперёд по её записям.       Гермиона пожала плечами, понимая, что он не знал про это просто потому, что они никогда это не обсуждали.       — Я даже не подумала сказать об этом. Мы с Минервой в то время почти не спали. Всё было как в тумане, пока ты не пришёл в себя.       — И ты каждый день делала заметки о моём состоянии, — Северус посмотрел на неё.       Гермионе показалось, что он смотрел на неё так, словно видел впервые. Раньше она такого взгляда не видела, и этот миг согрел её душу и сердце.       Её губы изогнулись в мягкой улыбке.       — Это было нужно. На случай, если тебе станет хуже.       — Что ж, похоже, вампиры не смогли с точностью определить то, что произошло в тот день. Они сказали, что ты вытащила меня с того света, и это стало причиной. Скольким людям ты сказала, что я пришёл в себя и увидел перед собой тебя? — спросил Снейп, возвращаясь в её заметки.       Ей пришлось подумать. События были слишком давними. Почти другая жизнь, которая разделилась на «до» и «после».       — Рядом с тобой были только мы с Поппи. Скорее всего, я рассказала об этом Минерве и всё.       — Поттер? Уизли? — приподнял он бровь.       Гермиона покачала головой.       — Не думаю. В те дни мы почти не общались.       Он вернулся к чтению, перевернув страницу. Затем вернул дневник Грейнджер.       — Я бы хотел перечитать это позже, если ты не против. Мне никогда не рассказывали о моём состоянии до пробуждения.       — Можно, там нет ничего, что бы я хотела скрыть. По крайней мере, ничего такого не припомню, — ответила Гермиона, взяв дневник и положив его на стол.       Сангвини прокашлялся.       — Если позволите, давайте вернёмся к нашей загадке?       — Да, конечно. Извините, я просто… нутром чуяла эту дату, — кивнула девушка, теперь чувствуя себя гораздо лучше.       — И это знание может нам пригодиться, — согласился Сангвини, разворачивая на столе пергамент. — Я взял на себя смелось записать пророчество, чтобы мы могли использовать этот том и извлечь из него то, что увидел в этом пророчестве Совет.       — Значит, нам необязательно слушать это снова? — тон её голоса повысился.       — Нет, — Северус коснулся её руки, — если ты сама того не захочешь.       — Хорошо. Возможно, мне будет достаточно того, что переписал Сангвини, — у неё не было желания слушать это снова.       — Я уже кое с чем разобрался. Если позволите, — произнёс вампир, отодвигая в сторону Омут памяти и кладя пергамент в центр стола. Гермиона подалась вперёд, всматриваясь в его плавный почерк.       Он начал объяснять то, что ему удалось расшифровать.       Первые четыре строки — введение; они говорили о мощной силе — силе природы, — которая тоже пришла в действие. Сангвини, похоже, верил в то, что эта магия пыталась уравновесить события войны.       Очевидно, что далее последует часть про Гермиону и Северуса. Она не хотела, чтобы её знали как ту, в ком текла проклятая грязная кровь. Это вызвало в ней очередной приступ гнева, как во всякий раз, когда кто-то называл её грязнокровкой. Стоило об этом подумать, как предплечье сразу же зачесалось.       Кроме того, не было человека, который служил бы двум хозяевам одновременно и в венах которого тёк яд. И Гермиона защитила его, в тот самый день она сражалась за него перед аврорами, которые хотели забрать его в Азкабан.       Стало ли это катализатором?..       — В третьей части говорится о нашей душевной связи, — заметил Снейп, указывая на строки.       Сангвини кивнул.       — Золотая нить, которая объединяет вас как родственных душ. Там говорится о том, что вы это поняли.       — Итак, — Грейнджер склонила голову, — несмотря на то, что они боролись за то, чтобы остановить это, это всё равно произошло.       Сангвини поморщился, будто хотел сказать ей то, что Гермионе точно не понравится.       — Это всего лишь моё предположение, но на самом деле всё это произошло только потому, что они решили вмешаться. После того, как услышали пророчество.       — То есть если бы они сидели сложа руки, то ничего бы не случилось? — ей было трудно принять те факты, с которыми они имели дело.       Снейп кивнул, не отрываясь от пергамента и книги.       — Вероятно. Но мы не можем отрицать, что это могло произойти в любом случае, вне зависимости от чьих-либо действий и решений. Например, в случае с мистером Поттером.       — Поскольку прорицания, — потирая лоб, ворчала Гермиона, — это настоящее безумие, мы не можем знать всё наверняка.       — Именно, — спокойно отозвался Северус. — Тем не менее, некоторые из нас всё-таки посещали занятия по прорицанию и знают, как искать знаки и предзнаменования в словах предсказаний.       Глаза Гермионы расширились, и она недоверчиво на него посмотрела:       — Ты посещал Прорицание?       Губы Северуса скривились в лёгкой усмешке.       — Я произвожу на тебя впечатление человека, который мог выбрать какой-нибудь другой факультатив? Арифмантика слишком скучна. Маггловедение изучать тоже не хотелось, поскольку я знал о мире магглов достаточно. Лили пошла на Прорицания вместе со мной, в то время как Поттер и компания считали это ниже их достоинства. И в дополнение скажу, что Уход за магическими существами я тоже оставил и выбрал для изучения Алхимию на шестом курсе.       — Во время твоего обучения многие хотели заниматься алхимией? — Гермиона ощутила укол ревности. Об этом факультативе она мечтала, но практически никто не хотел его изучать, потому был постоянный недобор студентов и при ней эти уроки ни разу не проводились.       — Многие, — ухмыльнулся он, словно почувствовал её зависть.       — У меня даже не было шанса изучить этот курс. Я, конечно, многое об этом читала, но, согласись, это не то же самое, что изучать предмет вместе с преподавателем и применять знания на практике.       — Хм, а тебе повезло, что ты работаешь с профессором, который может преподавать этот факультатив, если на него возникнет спрос, — Снейп склонил к ней голову.       В её груди поднялся пузырь радости, отчего она совсем забыла, о чём они говорили ранее.       — Ты можешь дать мне несколько уроков?       Он скривил губы, глядя в потолок, а затем улыбнулся ей:       — Думаю, меня можно будет убедить.       Сангвини усмехнулся, на его лице вновь расползлась улыбка. Он постучал пальцем по пергаменту. Это вернуло Гермиону к тому, ради чего они здесь собрались.       — Как я уже говорил, в четвёртом блоке речь идёт о вас с интимной точки зрения, — произнёс он, явно забавляясь.       — Э, эм… Да, — согласилась Грейнджер и посмотрела на четверостишие. Её лицо вмиг покраснело, стоило ей самой прочитать эти строки. В глаза бросилось сочетание «яркое пламя». Что оно означало? Какая-то метафора страсти? Этого она точно не знала, но решила сосредоточиться на словах о рождении ребёнка.       — Первая луна может означать январь или первую луну в жизни этого предполагаемого ребёнка. Поскольку нет никакой информации о том, какой именно должна быть «могущественная сила». Невозможно определить, на какое астрологическое событие ссылалось пророчество, — Сангвини показалось, что она не хотела говорить о последней строчке.       Северус тихо мурлыкнул и потёр подбородок.       — Луна и солнце, похоже, играют важную роль. Тем не менее там нет никакого упоминания о звёздах. Скорее всего, речь идёт не о реальных астрологических событиях, а о чём-то, что представляют эти самые символы. Возможно, какой-то этап или серия событий, которые должны произойти.       — Или место, — предложила Гермиона, пытаясь понять, в чём может заключаться этот символизм.       Северус с ней согласился:       — Да, или место, которым представлены эти небесные тела.       — Давайте посмотрим, что об этом говорится в книге, — вампир раскрыл толстый фолиант, переворачивая страницы в поисках нужных ответов.       Гермиона же в это время продолжила читать пророчество.       — Змеиный гнев напоминает мне твой шрам от Нагайны. Но в твоей крови нет яда. Я позаботилась об этом. Тогда что ещё это может означать?       — Возможно, я — змей, или кто-то другой? — задумчиво пробормотал Северус.       — Мне так не кажется, — Гермиона покачала головой, перечитывая строки.       — В этом и заключена красота и чудовищность прорицаний, — насмешливо фыркнул он. — Десять человек могут видеть одни и те же слова, но понимать их совершенно по-разному.       — Думаю, — вмешался Сангвини, всё ещё пролистывая том, — Совет рассматривает Северуса как змею, а рождение ребёнка могло привить ему некое подобие щита.       — Разумно. Вот почему они предприняли эти шаги, хотели предотвратить свои опасения, — Снейп повернулся к Гермионе, и она увидела, как смягчился его взгляд. — Извини меня, если… если мои слова тебя ранят.       Она посмотрела на Северуса и вздохнула. Это действительно расстраивало, но обойти эту тему было невозможно. Гермиона считала, что её бесплодие стало последствием выкидыша. И это ранило. Даже сильнее, чем просто причиняло боль.       — Со мной всё будет нормально. Да, я переживаю, что они отняли у меня ребёнка и возможность иметь детей в будущем. У нас. От этого грустно, и это одновременно злит. Очень.       Северус был рад, что на её лице, помимо горечи, мелькнула ненависть. Он кивнул.       — Гермиона, гнев в этой ситуации — это нормально. Я тоже немного на взводе.       — Пусть вы и не моя родственная душа, Гермиона, я тоже очень злюсь на все те испытания, через которые вы проходите. Может, вам станет чуть легче от моих слов, — сказал Сангвини, не отрывая взгляда от выцветших страниц. — Я неоднократно говорил Северусу, что, будь я на его месте, я б стёр Совет с лица земли до самого пепла и лишь до напоминания о том, что случается, когда ты связываешься с чьей-то возлюбленной, родственной душой и тому подобное.       Его слова вызвали в Грейнджер тихий смешок. Она не хотела думать о том, что могло заставить кроткого вампира стать такой разрушительной силой. Однажды ей пришлось увидеть Сангвини в драке, и это напомнило ей о том, что он был достаточно способным бойцом.       — Мне трудно, зная вас таким, представлять, как вы что-то можете разрушить до самого основания. Я не про то, что у вас мало на то сил, просто не вижу вас в подобном амплуа.       — Это потому, что я не хочу вселять в вас страх перед подобными вещами. Будьте уверены, если когда-нибудь настанет подходящее время, я смогу проявить свою, скажем так, более тёмную натуру, — усмехнулся вампир, по-видимому, довольный собой.       Гермиона кивнула.       — Надеюсь, я никогда не стану тому причиной.       — Очень сомневаюсь, мисс Грейнджер, — снова хмыкнул он. — Из того, что я о вас знаю, вы бы не сделали ничего такого, чтобы занести себя в мой чёрный список. И, кроме того, мы друзья. У вас больше привилегий, чем у других.       — Следующие строки говорят о том, что ты переиначиваешь их законы. То есть ты либо нарушаешь правила магии, либо привлекаешь в Министерство каких-нибудь деспотичных законодателей. В общем, делаешь что-то, что изменит их жизнь, — объяснил Северус, перевернув пергамент. — Ещё более маловероятным было бы то, если б ты переписала закон о вампирах.       Для неё это звучало безумно.       — Как я могла бы его переписать? Если я не вампир.       — Не все законы рождаются в вампирском мире, — сказал Сангвини. — Не могу найти, где луна и солнце представляют что-то, кроме времени. Возможно, я взял не ту книгу.       Гермиона перечитала строки ещё раз — про себя. Для неё многое не имело никакого смысла. Это почти как головоломка, где ответ смотрел ей прямо в лицо, только она не знала, с какой стороны подступиться, чтобы его открыть.       — Кто носит корону? — полюбопытствовала она.       — Старейшина, — Сангвини откашлялся.       Не особо утешало. Это их лидер, который был старше самой истории.       — И они думают, что я собираюсь его убить?       — Или сделать что-то, что лишит его власти, — предположил Снейп. Он потянулся за книгой, которую Сангвини отложил в сторону.       — Место, где есть второе солнце, — задумалась Гермиона.       — Похоже на то, — кивнул Сангвини.       Имея многие данные перед собой, Гермиона не могла избавиться от ощущения, что они упускали какую-то важную деталь. Может, Мария что-то утаила или было что-то, о чём она сама не знала? Гермиона не могла избавиться от ощущения, что чего-то всё-таки ещё не хватало.       — Это лишено всякого смысла. Я не специально нанятый агент Министерства. Я могу постоять за себя перед лицом вампира, если буду готова к этому, но чтобы быть им прямой угрозой… нет.       Сангвини качнул головой и полез в карман. Вытащил оттуда стальную фляжку и сделал глоток.       — Гермиона, мы не можем знать, как именно видят нас наши враги. Для себя вы обычная Гермиона Грейнджер. Для волшебного мира — самая яркая ведьма своего времени. Для них вы кажетесь, скажем так, давно запоздалой расплатой за собственные деяния.       — Согласен, но чего-то тут всё-таки не хватает, какой-то маленькой части, — Северус держал у себя на коленях толстый фолиант, изучая открытую перед глазами страницу.       Вампир сделал ещё один глоток из своей фляжки и спрятал её в карман.       — Это всё, что я смог узнать от Марии и Совета.       — Но это не значит, что они чего-то не скрывают.       Они могли с лёгкостью умолчать о парочке четверостиший, чтобы сохранить самую ценную информацию от чужих ушей и глаз.       Снейп снова кивнул.       — Вполне возможно, что они что-то скрыли ради своей выгоды.       — Я, конечно, изучу это поподробнее, — Сангвини нахмурился. — Возможно, удастся поговорить с посланником лорда Делакрукса и запросить у него нужную информацию.       — Мы с ним встретимся? — поинтересовалась Гермиона. Если да, то к этой встрече тоже нужно тщательно подготовиться.       — Думаю, это нам поможет.       — Мне кажется, или вы его боитесь?       Не то чтобы Сангвини пытался скрыть это чувство, просто Грейнджер не хотелось, чтобы он делал что-то, что могло причинить ему немалый вред.       — Не больше, чем вы боитесь драконов или оборотней, — вздохнул вампир. — Кого-то, кто потенциально может вас съесть.       Гермиона уже имела дело с драконами и потому понимала его страх.       — Это страшно, но, уверена, вы сможете за себя постоять.       — Наверное, да. Не думаю, что лорд Данте до сих пор занимается убийствами своих сородичей, а даже если это так, то вы двое будете для меня достаточной защитой. Не переживайте за меня. Я назначу встречу после ваших разборок в суде с мистером Уизли.       — Да, — Северус поднял голову, — на следующей неделе у нас уже каждый день расписан.       Гермиона поддержала эту идею. Похоже, остаток лета она проведёт за встречами и подготовкой к ним. Как же её расслабил июнь, когда они с Северусом жили мирной, спокойной жизнью.       Остальная часть дня была потрачена на то, чтобы просмотреть книгу, принесённую Сангвини, и попытаться интерпретировать слова Марии. Когда солнце уже близилось к горизонту, Гермиона ощутила в голове сильную боль. Они успели сформулировать несколько предположений и даже обсудили то, как поступят с Марией Анадорой.       Тот факт, что Снейп ясно дал ей понять, что решение о её дальнейшей судьбе находится в руках Гермионы, радовал её и одновременно пугал. Она терялась, потому что где-то внутри себя не хотелось вредить этой женщине. Но другая её часть горела обидой и гневом за то, через что её заставили пройти. Голова разболелась ещё сильнее.       Сангвини, проведя с ними весь день, отчалил домой. И сейчас всё, что хотела Грейнджер, дать отдохнуть своим глазам и, возможно, принять ванну. Потирая голову, она решила, что горячая ванна ей точно не помешает. Это расслабит её напряжённое тело. Северус отошёл на кухню, вероятно, чтобы заварить ещё один чайник чая.       Гермиона же поднялась наверх и включила напор воды. Если Снейп захочет с ней поговорить, то по звуку точно определит, где она находится. Девушка, зашипев от слишком горячей воды, залезла в ванну и постаралась расслабиться. Она была напряжена с головы до пят. Чем больше они разбирали слова пророчества, тем сильнее внутри всё сжималось. Не хотелось признавать, насколько сильно она была расстроена. Плакать тоже не хотелось; не то чувство. Это было похоже на простую обычную боль. Боль — как эмоция, а не физический дискомфорт. Закрыв глаза, Гермиона положила голову на холодный бортик ванны.       Раздался стук в дверь, и со стороны коридора послышался голос Северуса:       — Гермиона?       — Да? — не открывая глаз, ответила она.       — Ты в порядке? — приглушённый деревом голос Северуса был искажён, но понятен. — Как голова?       — Болит, но ванна помогает, — она опустила руки в горячую воду.       — Когда выйдешь, могу помазать твои виски мазью. Может, станет получше. Мне, по крайней мере, помогло, — предложил Снейп.       Грейнджер на мгновение задумалась, а затем позвала его:       — Если хочешь, можешь зайти.       — Не хочу вторгаться в твоё пространство, — через дверь сказал он.       Эти слова вызвали в ней улыбку: он до сих пор с уважением относился к тем моментам, когда она была обнажена. Но ей рядом с ним уже было комфортно.       — Я приглашаю тебя.       — В таком случае… принесу мазь.       Мгновение спустя Северус открыл дверь и вошёл в ванную комнату, наполнившуюся горячим паром. Гермиона открыла глаза, но голову не подняла. Улыбнулась. Подвинула руку, чтобы дать Северусу спокойно сесть на край чугунной ванны.       Он на секунду замешкался.       Гермиона снова закрыла глаза, глубоко вдохнула и попыталась расслабиться. Снейп шагнул к ней ближе.       — Можешь сесть на бортик. Я не буду плескаться водой, клянусь честью Гриффиндора.       — Считаю, клятва честью Гриффиндора — это очередная возможность скрестить пальцы за спиной, — поддразнил он.       — Обещаю, что не буду этого делать, — её глаза встретились с его, и девушка мягко улыбнулась.       Северус опустился на колени подле ванны.       — Будет лучше, если я посижу вот так.       — Если тебе удобно, — пожала плечами она, и вода слегка колыхнулась в стороны от её движения.       В следующий момент его пальцы уже коснулись её висков, втирая прохладную мятную мазь в кожу твёрдыми круговыми движениями. Гермиона закрыла глаза и согнула ногу. Её горло завибрировало довольным урчанием.       Слишком интимно. Это напомнило ей о том времени, когда она привыкала к очкам, а Северус ласково массировал ей голову, дабы облегчить боли.       — Люблю тебя, — едва слышно прошептала Гермиона.       Снейп усмехнулся и коснулся губами её лба.       — Я тоже люблю тебя. Можешь мне кое-что пообещать?       — Это зависит от обещания, — тихо отозвалась она.       Он прокашлялся.       — Не позволяй всем этим пророчествам и происходящему безумию вернуть тебя туда, откуда ты только недавно начала выползать.       Гермиона поняла о чём он. Было бы слишком легко сдаться и вернуться на несколько шагов назад. Она не хотела этого.       — Я попытаюсь.       — Я говорю это потому, что вижу, как ты борешься. Иначе ты была бы расстроена этим всем ещё сильнее, — завуалированно он поблагодарил её за эти усилия и продолжил втирать мазь. Затем его пальцы неспешно перекочевали к макушке и теперь нежно массировали кожу голову.       — Это больно, а ещё я злюсь, но прятаться в норе не стану, — объяснила Гермиона, надеясь, что он поверит ей.       Северус одобрительно хмыкнул:       — Это всё, о чем я хочу тебя попросить, — не замыкайся в себе.       — Могу пообещать, что я постараюсь изо всех сил.       Она повернула к нему голову. Её что-то беспокоило, но не сказать чтобы сильно. Ей нужно было узнать, что чувствовал Северус по этому поводу.       — Ты тоже злишься? Что они тогда забрали у нас будущее.       — И да, и нет, — противоречиво ответил он, ладонями обхватив её лицо.       — Объясни.       Она смущённо посмотрела ему в глаза.       Северус сделал глубокий вдох и опёрся локтями на ванну.       — Я злюсь, что у нас был шанс быть вместе ещё тогда, несколько лет назад, но его у нас забрали. Я злюсь, что меня не было рядом, чтобы спасти тебя от чудовища, который именуется твоим бывшем мужем. Тем не менее весь этот длинный путь сделал нас такими, какие мы есть сейчас. Я уже не тот мужчина, которым был много лет назад, и ты — тоже. У судьбы иногда паршивое видение наших жизней, но это нужно просто принять. Так что да, я злюсь, но при этом знаю, что нет никакой гарантии, что мы тогда могли с тобой сойтись. В те времена ты была ещё той вредной всезнайкой.       Его ответ вызвал в ней улыбку.       — А ты был тем ещё козлом.       — Я до сих пор им являюсь.       — Ну да, тоже так думаю, — поддразнила его Гермиона и, подавшись вперёд, припала к его губам.       — Однако не в отношении тебя, — отстранившись, добавил Снейп.       — Ты стал относиться к всезнайке гораздо мягче, — хихикнула она.       Ехидная улыбка коснулась левого уголка его рта.       — Напротив, порой мне тяжело себя сдерживать рядом с тобой.       Гермиона не знала, что ответить, поэтому положила подбородок на бортик ванны и покраснела.       Северус нахмурился.       — Прозвучало слишком пошло?       — Нет, — она покачала головой и потянулась к его руке. — Просто для меня всё ещё ново, что мы с тобой…       — Открыто проявляем друг к другу сексуальный интерес и не скрываем этого? — закончил за неё он.       Гермиона нервно хихикнула.       — Да, и чувствовать себя раскрепощённой.       — Хочешь остановиться? — Снейп взял её руку и запечатлел поцелуй на тыльной стороне.       — Я слишком устала, чтобы что-то делать сейчас, — Грейнджер лучезарно ему улыбнулась.       Настала его очередь усмехаться.       — Гермиона, тебе пора уже понять, что если я говорю о своём влечении, это не значит «иди сюда, давай потрахаемся». Я сам устал до мозга костей и ничего так не хочу, как просто лечь с тобой в кровать и уснуть.       — Мы почти ничего не сделали за этот день, но при этом здорово выдохлись.       — Так влияет Омут памяти. Мы слишком много раз в него погружались, — сказал Северус.       — Да, мы и правда потратили на это много времени.       — Как голова? — спросил он, проведя большим пальцем по виску. Пальцами другой руки он массировал её голову.       Гермиона сладко прикрыла глаза.       — Намного лучше.       Внимание ускользнуло, и она ощутила, как Северус снова прижался губами к её лбу.       — Тогда я пойду готовиться ко сну и буду ждать тебя.       Он осторожно встал, разминая затёкшие ноги.       Гермионе хотелось поскорее присоединиться к нему в постели: слово «сон» так и манило.       — Я быстро. Уже вырубаюсь.       — И разбавь воду холодной, а то ты вся красная сидишь, — указал на неё Снейп и вышел из комнаты.       Она сдержала слово и вскоре уже лежала с ним в кровати, предварительно проверив защиту дома. Даже с бременем пророчества всё казалось таким, как оно и должно было быть. У них всё будет хорошо. Они рядом, и для Гермионы этого более чем достаточно. Несмотря на нависшую угрозу в виде вампиров и их заговоров, она чувствовала себя в безопасности в его объятиях.

***

Тёмные секреты, тайные встречи и общество вампиров: во что бывший Пожиратель смерти — Северус Снейп — и его девица — Гермиона Грейнджер — втянули Мальчика-Который-Выжил? Всем хорошо известно, что Северус Снейп и Гермиона Грейнджер в последние месяцы неустанно работали над уничтожением одной из старейших чистокровных семей - Уизли. У Грейнджер нет пределов, как низко она может пасть, а в паре с подлым и коварным Северусом Снейпом мы только и задавались вопросом, когда же она снова набросится на первого встречного мужчину. У меня есть достоверные сведения, что Северус Снейп в сопровождении вампира заманил Гарри Поттера на секретную встречу в Азкабане с заключённым. Этот заключённый - любовница Рона Уизли, который также сейчас пребывает в стенах этой тюрьмы. Снейп и вампир прибыли раньше Поттера и обменялись парочкой грубых слов с мистером Уизли, прежде чем войти в запечатанную заклинаниями камеру для допросов. Трудно поверить, что Рональд Уизли настолько плохо обращался с Грейнджер, раз теперь она является «самой счастливой девушкой в этом мире». И теперь Северус Снейп готовится сделать ей предложение. Надеюсь, что Министерство магии образумится до того, как этот неблагочестивый союз станет реальностью. Гарри Поттер, выглядя очень взволнованно (словно не хотел там находиться), присоединился ко встрече самым последним. Наши источники не могут рассказать читателям, о чём именно шла речь на тайной встрече; только то, что, когда мужчины (то есть двое мужчин и монстр) покидали комнату, были весьма воодушевлены, как будто совершили какой-то тёмный ритуал. Очевидно, Грейнджер глубоко запустила свои когти в Северуса Снейпа - почти до такой степени, что теперь невозможно определить, кто представляет большую угрозу для волшебного мира. После окончания Битвы было хорошо задокументировано, что патронусом Снейпа являлась лань - в честь его вечной любви к Лили Поттер. Однако, мой источник утверждает, что сейчас Мастера зелий защищает вовсе не лань, а львица. Наверняка вы задались вопросом: а что это значит? Была ли его любовь к матери мальчика уловкой, чем-то, что помогло ему надавить на жалость и избежать заключения в Азкабане? И теперь, когда всем будет известна обратная его сторона, покажут ли они с Грейнджер своё истинное лицо? Я бы ни капли не удивилась, узнав, что между ними что-то происходило задолго до её брака с бедным мистером Уизли. Всем известно, что Грейнджер в школьные годы постоянно искала влиятельных личностей: таких как Виктор Крам и Гарри Поттер. И теперь можно точно предположить, что маленькая блудница могла искать в лице Мастера зелий дополнительные бонусы для себя. Мы даже не будем говорить о незаконности этого поступка. Существует много поводов для размышлений о развитии этих событий. Что этим троим понадобилось от бедной, убитой горем любовницы Рона Уизли? И всего за неделю до суда. Снейп чуть не проломил Уизли череп, они угрожали Марии, заставили её выдать секреты своего любовника. Или они могли делать куда более ужасные вещи. Может быть, они принудили Поттера вступить в вампирское сообщество? И теперь нам остаётся ждать, когда он обратится в это существо. В течение многих лет ходили слухи, что Снейп был вампиром, и мои наблюдения только укрепляют данную теорию. Кому, а точнее, чему мы позволяли учить наших детей? Я буду держать ухо востро, чтобы в скором времени рассказать вам об этом более подробно. Поскольку я больше не связана правилами ужасно нетворческой организации «Ежедневного пророка», теперь могу рассказывать всё как есть, не скрывая от волшебного мира возможной угрозы. Благодарю за то, что подписались на мою рассылку, и надеюсь, что на следующей неделе смогу выпустить для вас новую сенсацию. Рита Скитер