Особенный

      Гермиона, держа в руках две чашки чая, вышла из кухни дома Поттеров. Джинни сидела на диване и наблюдала, как Джеймс и Лили играли в догонялки, притворяясь драконами и гоблинами. Выглядело это очень мило. Грейнджер не сдержала улыбки и ловко увернулась от ребят, когда они пробежали мимо неё.       Осторожно передав горячую чашку Джинни, она села рядом с ней. С утра Северус отправился в Азкабан, и находиться одной в четырёх стенах, нервно ожидая его прихода, совсем не хотелось. А раз Гарри с ним, то логично было наведаться к нему домой. Они с Джин не виделись с того дня, когда её подруга узнала о том, что беременна, и рассказала об этом Грейнджер.       Сделав глоток чая, она перевела взгляд на Джеймса, который на коленях влетел под кофейный столик в попытке спрятаться от своей младшей сестры. Лили скоро подрастёт, и интересно, как изменятся отношения между ними. Будут ли они так же дружны?       — Может, принести чего к чаю? — поинтересовалась Гермиона, ставя свою чашку на столик.       — Если что-то съем, то вывернусь наизнанку вместе со всеми внутренностями, — хихикнула она.       Гермиона на мгновение почувствовала себя дурно: вспомнила, как ей когда-то так же было плохо.       — По-прежнему тошнит по утрам?       — Ага, но не так сильно, как было с Джеймсом, но в разы хуже, чем с Лили, — ответила она, указав на своих детей.       Что-то такое Грейнджер припоминала, как Джеймс буквально не давал жить Джинни нормальной жизнью, и отчего ту постоянно тошнило. В тот год она не переносила вообще никакие запахи.       — Ты принимаешь антацидные препараты?       Джинни полезла в карман и вытащила стеклянную колбу с лавандового цвета жидкостью.       — Литрами пью.       Гермиона, кивнув, окинула взглядом свою подругу: у той уже слегка округлился живот, что придавало стройному телу Джинни черты будущей матери.       — Уверена, что скоро уже станет получше. Какой срок? Месяца четыре, наверное?       — Чуть больше, да. Уверена, что не хочешь поговорить о чём-нибудь другом? — аккуратно спросила Джин.       Гермиона не хотела, чтобы она чувствовала себя скованно, обсуждая тему материнства, нет, она хотела насладиться этим временем вместе с ней. А потом отпраздновать появление племянницы или племянника, как это было в прошлые разы.       — Нет, Джин, всё нормально. Правда.       Её лицо помрачнело ещё больше. Не поверила.       — Тогда ради меня давай сменим тему?       — Конечно, о чём хочешь поболтать? — вздохнула Гермиона, сделав глоток чая. Ей под руку, визжа от восторга, метнулся Джеймс, Лили ринулась за ним. Девушка быстро среагировала, успев предотвратить разлитие горячей жидкости на детей и пол в том числе.       — Как у вас с Северусом? — ехидно спросила Джинни, стараясь скрыть свой истинный интерес.       — Ха, хочешь новую порцию новостей для сплетен? — фыркнула Гермиона.       — М-м-м, возможно. Ну так что, как у вас дела? — она поджала под себя одну ногу и повернулась лицом к Грейнджер.       Она задумалась, как бы преподнести ей эту информацию. До этого Гермиона говорила о своих отношениях только со своим психотерапевтом и Виктором. Не то чтобы это был большой секрет, но она в какой-то мере наслаждалась тем, что никто в этом мире не знал о том, что происходит за закрытой дверью одного из домов Паучьего тупика. По её губам скользнула ухмылка — ей вспомнился прошлый вечер.       — Отлично. В разы лучше, чем я могла себе представить.       — Эй, а что ты так ухмыляешься? Ну-ка, — Джинни игриво повела бровями.       — Ты уверена, что хочешь услышать интимные подробности моих с Северусом отношений? — Гермиона скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на миссис Поттер, лицо которой просияло в изумлении, словно для неё настал долгожданный праздник.       — А есть истории и про интим?! Конечно, я хочу это услышать, но… стой, а ты, ну, к этому сама была готова?..       Гермиона, подняв вверх палец, остановила её и глянула на детей. У малышей порой бывают слишком длинные уши.       — Да, и это просто перевернуло мой мир с ног на голову.       — Мерлин, это же прекрасно, — улыбнулась Джинни, усаживаясь поудобнее и готовясь выслушать её историю.       — Ты даже не представляешь насколько, — не сдержала счастливой улыбки Гермиона, а затем сжала губы в тонкую линию: наверное, не стоит ей знать этих подробностей. Никому лучше не знать о том, что они с Северусом — родственные души. Не сейчас. Несмотря на то, что Джинни была той, кто умела хранить секреты, всё-таки эта тайна касалась не её одной. Не хотелось в случае чего ставить Снейпа в неловкое положение.       — Но ты вроде… выглядишь так, словно всё встало на свои места, — прошептала Джин, накрыв её руку своей. В знак поддержки. Она осторожно наблюдала за подругой, боясь, что произнесённые слова могли её задеть, но для Гермионы это показалось очень трогательным.       — Почти, — пожала плечами она, — не совсем, но почти. Северус для меня очень многое сделал, возился порой как с маленькой.       Джеймс и Лили, столкнувшись, наконец, поймали друг дружку. Уже было непонятно, кто за кем гонялся: они прыгали со стула на пол и обратно смеясь и визжа. Это на мгновение отвлекло Гермиону от мыслей.       — С трудом верится, конечно, ведь это, ну, Северус, но ты не представляешь, как я рада видеть тебя счастливой, Гермиона. Цирцея, ты как никто заслуживаешь этого, — сжав руку, вернула её к разговору Джинни.       — Спасибо, — не смогла сдержать улыбки она. Не то чтобы ей было важно её одобрение, но услышать такое оказалось приятно. И ценно. — Я никогда не думала, что испытаю что-то подобное.       — А что он делает? — поинтересовалась Уизли, наклонившись и подняв подушку, которую сбили её дети. Убрала её за спину и устроилась поудобнее.       Там был такой длинный список, что голова кругом шла. Пришлось остановиться на самом банальном.       — Ну, каждое утро он варит нам кофе и готовит завтрак.       — Каждое утро? — спросила она таким тоном, будто ей только что сказали, что у Северуса две головы.       — Каждое утро. А на мне ужин, во время которого мы всегда что-то да обсуждаем. И это не квиддич, и не что-то такое бессмысленное. Иногда говорим о зельях или о теории магии или решаем, что будем делать завтра в нашем саду, — гордо проговорила Грейнджер. Снейп так же, как и она, ненавидел пустую болтовню ни о чём.       Джинни, откинув голову назад, тихо хихикнула:       — Притормози! Неужели мы говорим о Северусе Снейпе?       — Джин, он — моя мечта, — уже серьёзно добавила Гермиона. Это осознание пришло к ней не так давно, прямо из глубины, осознание того, что они навсегда вместе, навсегда связаны. Северус воплощал собой всё то, о чём она себе фантазировала, но даже никогда не допускала мысли, что такое возможно.       — Как противно это слышать, — поддразнила её подруга. — Ты знаешь, что было, когда в последний раз я попросила Гарри приготовить мне завтрак? Это была катастрофа. Ему не удавалось делать два дела одновременно: готовить и следить за детьми.       Вероятно, готовка с двумя детьми чуть ли не на руках и правда усложняла задачу. Гермиона изо всех сил постаралась отогнать образ того, как с этим справился бы Северус. Несбыточная мечта, ничего более. Только она, Северус и Живоглот. Мысли о чём-то большем могут привести к очередному разбитому сердцу.       — С нами же живёт только Живоглот. На самом деле, они с Северусом замечательно ладят. Он готовит и для него завтраки, не говоря уже о том, что порой я ловлю Северуса, болтающего с Глотиком.       — Я в это не верю, — ухмыльнулась Джинни, скрестив руки на груди.       — Да правда, — рассмеялась Гермиона, пытаясь переубедить её, — ну честно. Северус и Живоглот смогли найти общий язык.       — Вообще, я имела в виду твою историю про то, что ты валяешься в постели, а он варит для тебя кофе. До сих пор не укладывается в голове…       — Неужели Гарри настолько плох в этом?       Джинни с секунду помолчала, отпила чай и тряхнула головой так, что её рыжие волосы рассыпались по плечам.       — Нет, всё пошло из детства. Готовка у Дурслей воспринималась у него как работа, он до сих пор, вспоминая те года, начинает загоняться. Впадает в апатию. Его это сжигает изнутри, как бы он ни пытался это скрыть.       Конечно, дело было скорее в этом, чем в том, что Гарри было всё равно на свою семью. Затяжные последствия травмы, перенесённой от рук своих родственников, имели смысл. Он рассказывал ей об этом, когда они находились в бегах. По его мнению, Дурсли даже и не скучали, не думали о нём, за исключением того, что в его отсутствие некому было делать работу по дому.       — Они ужасно к нему относились.       Лицо Джинни выразило то сожаление, которое испытывала и сама Гермиона.       — Да, но при всём этом мне было бы куда легче, если б Гарри помогал с готовкой хотя бы по утрам. Но он, отдать ему должное, занимается детьми в этот момент, чтобы они не мешались под рукой. Не подумай, что я злюсь из-за этого или считаю Гарри никчёмным мужем, нет.       — Да я даже и не думала это делать. У нас у всех есть проблемы из прошлого, которые так или иначе отравляют нам жизнь, — заверила её Грейнджер. Она считала, что Гарри и вправду был кое в чём бесполезен, но забота о семье точно не входила в этот список. Она не раз видела огонь в его глазах, когда им грозила опасность.       Вскоре после рождения Джеймса кто-то пытался совершить на них покушение — на него и Джинни. Они тогда жили в Норе, опираясь во многом на помощь Молли. Они отправились с ребёнком на прогулку по городу и наткнулись на одного из приспешников Тёмного Лорда. Защищая маленького Джеймса, Джинни взяла удар на себя. Гермиона тогда видела, как Гарри вылетел из Министерства, — он был самим воплощением полыхающего ада. Они с Роном последовали за ним, ведомые какой-то реакцией из разряда эксперимента «собаки Павлова».       Гарри так и не рассказал, откуда узнал об опасности, Гермиона же не стала лезть с расспросами. Он тогда дрался так, как Аид защищал свою Персефону. Когда он закончил, идентифицировать нападавшего было практически невозможно. Поттер не убил его, но позаботился о том, чтобы тот никогда больше не посмел даже подумать об очередном нападении на кого бы то ни было — и в особенности на их семью.       — Я говорила, что ему написал двоюродный брат?       — Нет, а что? — спросила девушка, возвращаясь в реальность.       — Приглашает Гарри на ужин. Говорит, хочет наверстать упущенное, — Джинни явно не доверяла этому человеку. Она знала о том, как издевался над ним Дадли, или Даддлс, как бы его там ни звали.       — И что он решил?       — Ещё пока ничего.       Джинни огляделась.       — Понятно, — Гермиона поняла, что стало как-то подозрительно тихо, и тоже осмотрелась.       Джеймс спрятался за стулом Гарри, Лили же уже взбиралась на маленький столик, видимо, пытаясь дотянуться до полок на стене. Гермиона было встала, чтобы поставить малышку на пол, но её прервал крик Джин:       — Лили Луна! Если ты сейчас же не слезешь оттуда… да поможет мне Мерлин!..       Младшая Поттер подскочила на месте, спрыгнула на пол и спряталась за стулом. Грейнджер уже успела подумать, что та испугалась, пока не услышала хихиканье.       — Извини, — вздохнула Джинни, — она только-только начинает изучать этот мир. Сама понимаешь, у нас пошла активная стадия.       — Да-да, понимаю. Конечно, малыши, когда начинают ходить и бегать, любопытны как никто другой.       — Ага. Итак, вернёмся к тебе. Значит, вы, ребята, обсуждаете не только квиддич, а? — улыбнулась Джинни, возвращаясь к теме об отношениях с Северусом.       Её действительно интересовало, как продвигаются их отношения. Было ли это из любопытства или истинное желание убедиться, что она рядом с ним находилась в безопасности, — непонятно, но Гермиона оценила это.       — Мы много читаем вместе. И Северус разрешает использовать себя в качестве стула.       — Ну вот сказки мне только не рассказывай, — недоверчиво фыркнула Уизли.       — Нет, правда, — покачала головой она, разведя руками, — он сидит в своём кресле, я — у него на коленях. Никогда ещё так удобно не читала книги.       — Ты говоришь так, словно по уши в него влюблена, — Джинни многозначительно улыбнулась.       По сердцу Гермионы скользнула тёплая волна радости. Она прикрыла глаза и улыбнулась:       — Да, и я уверена — он тоже.       — Влюблённый Северус Снейп… то ещё зрелище, наверное, — вслух размышляла миссис Поттер, допивая свой чай.       Гермиона вслед за ней допила чай, пока он не остыл окончательно, и кивнула:       — Ага, согласна, это что-то.       Камин вспыхнул зелёным, и в гостиной внезапно оказался Гарри Поттер. Выражение его лица было мрачным, но затем он заметил сидящих на диване девушек. Подойдя к ним, он просиял.       — Гарри, как всё прошло? — протягивая к нему руки, спросила Джинни.       — Честно говоря, даже не знаю, как ответить на это, — вздохнул он и поцеловал её в лоб. — Мне кажется, потребуется неделя, не меньше, чтобы всё осознать и переварить.       Гермиона посмотрела на камин, ожидая ещё одной зелёной вспышки.       — А где Северус?       Поттер, напряжённо улыбаясь, взглянул на неё:       — Вернулся домой, к тебе. Думаю, он не в курсе, что ты у нас.       Что-то точно произошло. Гарри обычно так не улыбался.       — С ним всё в порядке? — обеспокоенно спросила она, уже поднявшись на ноги.       — Трудно сказать, — он провёл ладонью по лицу, — но, основываясь на том, что произошло, я бы сказал, что нет.       — Что случилось? — вклинилась в разговор Джинни.       Но Гарри не сводил взгляда с Гермионы.       — Он сам тебе всё расскажет.       — Тогда мне пора, — Гермиона отставила чашку в сторону и наклонилась, чтобы обнять Джин.       — Хорошо, дорогая, — та крепко обняла её в ответ. — Спасибо, что пришла.       — Всегда рада, — Гермиона обняла и Гарри, стараясь не морщиться от запаха смерти, витавшего вокруг него. — Гарри, спасибо, что пошёл вместе с ним.       — Да не за что.       Она, взяв свои вещи, направилась к камину. Наклонившись в сторону, Грейнджер послала воздушный поцелуй своим племянникам.       — Пока, Лили, Джеймс. Чмок-к.       — Пока, тётя Миона, — в унисон ответили они, замышляя по новой залезть на стол.       Гермиона взяла летучий порох и зашла в камин, назвала адрес дома. Внутри нарастало чувство страха, беспокойство. Что им сказала Мария? Гарри по возвращении домой выглядел как-то странно… Если она причинила Северусу боль, Грейнджер этого так просто не оставит.       Очутившись в гостиной-библиотеке, она не увидела никаких признаков, что Снейп уже был дома. Ни обуви возле входной двери, никаких звуков. Живоглот, приподняв мордочку, приветственно ей мяукнул, а затем снова принялся принимать солнечные ванны, лёжа под солнцем у окна.       Гермиона направилась к лестнице.       — Северус? — позвала его она. Её голос эхом отозвался от стен.       — Гермиона, — тихо ответил Северус, выходя из кухни.       Она обернулась и осмотрела его с ног до головы. Снейп был напряжён — даже его голос звучал так, словно его пропустили через фильтр. Гермиона шагнула вперёд и заключила его в свои объятия. Он обнял её ответ, не произнеся ни слова.       И Гермиона тут же пожалела о своём решении: от него разило Азкабаном, но девушка решила перетерпеть. По тому, как он за неё цеплялся, было очевидно, что Северус нуждался в ней. Он нуждался в этих тихих мгновениях рядом.       — Ты как? — спросила Гермиона, не в силах больше переносить этот запах.       — Утро выдалось трудным, — устало произнёс он. На его лице залегли глубокие морщины.       — Гарри сказал…       — Что сказал Поттер?! — перебил её Снейп.       От такой неожиданной реакции Гермиона опешила.       — Он сказал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь и сам расскажешь обо всём.       — Прости меня, — удручённо прошептал Северус. — Возможно, мистер Поттер небезнадёжен.       — Что случилось? — она взяла его руку в свою.       Его тёмные глаза были затуманены мыслями и чувствами. Такого она раньше не наблюдала.       — Для начала я хочу принять душ. Вижу по тебе, что запах отвратительный.       Он отстранил её и повернулся к лестнице.       — Северус, — позвала его Гермиона.       Он слегка повернул голову: губы его дрожали, а голос буквально разрывал девушку на части — такой печальный, от и до пронизанный болью:       — Гермиона, пожалуйста.       Она не знала, что делать в такой ситуации, но была уверена — ему просто требуется немного личного времени. Пытаясь придумать себе занятие, Грейнджер направилась на кухню:       — Поставлю воду для чая.       — Думаю, мне понадобится успокоительное, — напряжённо отозвался он, будто пытаясь сдержать слёзы.       — Хорошо, — она не осмелилась посмотреть на него; если бы увидела, как он плачет, то точно не смогла бы оставить его наедине с собой. — Принесу.       — Гермиона, — снова напряжённо, на вдохе.       — Да?       Всё-таки глянув на него, Гермиона заметила, как белки его глаз покраснели.       — Я люблю тебя.       — Северус, я тоже тебя люблю. Иди, прими душ, я жду тебя на кухне.       Его слова немного успокоили её. Какая бы буря ни бушевала внутри Снейпа, это не имело отношения к тому, что он к ней чувствовал.       Пройдя на кухню и прислонившись спиной к столешнице, она постаралась унять беспокойство внутри себя. Что-то точно пошло не так. Видимо, что-то узнал или что-то произошло такое, из-за чего Северус сейчас пребывал в невероятно подавленном состоянии. Было больно за него. Очень. Как бы ей ни хотелось броситься наверх по лестнице, схватить его и потребовать объясниться, сказать, кто причинил ему такую боль, — Гермиона понимала, что тем самым сделает только хуже.       Она решила вскипятить воду для чая — это пока единственное, чем Гермиона могла ему помочь. Поставив на конфорку старый, местами побитый чайник, она зажгла огонь.       Для чего ему потребовалось успокоительное? В последний раз она видела, как Северус принимал это зелье, когда рассказывала, что случилось с Александром. Но тогда Снейп был в ярости, сейчас же — подавлен. Непонимание происходящего раздражало, но нужно было набраться терпения. Проявить сдержанность, так, как всё это время делал он, давая ей время самой всё рассказать.       Гермиона подошла к заколдованному шкафчику, открыла его палочкой и начала искать подходящее зелье. Северус был весьма строг к тому, чтобы не держать в доме ничего слишком опасного. Потому большинство вещей относились к маггловским, а не к магическим. Взяв ёмкость из аккуратно выставленного ряда, Грейнджер наткнулась на золотистую жидкость ещё одного вида Панического замедления. Взяв флакон в руки, первый она поставила обратно на полку. Непонимание того, что она делает, означало, что ей, возможно, тоже нужно было успокоиться.       Наверху выключилась вода. Гермиона уже налила им чай, положила книгу на стол и принялась ждать Северуса. Она держала в руках склянку с названием «Золотая паника», покачивая её взад-вперёд и наблюдая за тем, как плавно в ней перетекает вязкая жидкость. Не такая прозрачная, как зелье удачи, скорее даже с элементами золотистых и белых оттенков. Содержимое едва мерцало.       Северус присоединился к ней, и Гермиона поставила рядом с ним его порцию успокоительного. Теперь от него исходил приятный аромат геля для душа: приятная замена тому, чем он был пропитан ещё несколько минут назад.       Снейп избегал её глаз, вместо этого сидел и сосредоточенно гипнотизировал её руки и зелье, что стояло меж ними.       Его угловатое лицо покрылось румянцем, глаза покраснели. Если он и плакал, то, видимо, когда мылся, наедине с собой. Гермиона уважала его и не собиралась давить. Пальцы его то и дело подёргивались; Северус, похоже, прикладывал немалое количество усилий, чтобы держать под контролем себя и свои мысли. Уголки губ поползли вниз, и он тот час же приказал себе нацепить маску невозмутимости. Что бы ни случилось, он действительно пытался держать себя в руках.       Гермиона решила, что сделает первый шаг. Протянув руку через стол, она положила её поверх его подёргивающихся пальцев. Поглаживая костяшки, девушка тихо заговорила:       — Хочешь поговорить об этом?       — Я должен, — сокрушённо ответил Снейп.       Грейнджер закусила губу и покачала головой:       — Нет, ты не понял. Если ты не готов, я дам тебе столько времени, сколько понадобится.       — Да я никогда не буду готов, — нахмурился он, морщины ещё глубже провалились в его лицо. — После этого ты точно скажешь, что я дурак.       — Сомневаюсь в этом. Так что случилось? — она взяла его руку в свои ладони и нежно погладила её в надежде хоть как-то успокоить его нервозность.       Северус откинул голову назад, влажные волосы разметались по его плечам. Втянув побольше воздуха, он с трудом сдержал свои слёзы. Закусил нижнюю губу. Сглотнул. Его кадык дёрнулся, а лицо покраснело ещё сильнее. Гермиона, наблюдая за ним, гадала — что могло так сильно его подкосить?       Ситуация становилась напряжённее с каждым его новым вдохом.       — Лили ушла, — сдавленно прошептал он.       Гермиона моргнула. Ещё раз. И ещё. То, что сказал Северус, было… как-то непонятно. Если он говорил о матери Гарри, то да, она ушла, а если Снейп имел в виду малышку Лили, с которой Грейнджер играла совсем недавно, то с ней всё было в порядке. И какое это имело отношение к их встрече с Марией? Нужно было уточнить.       — Что?       — Трудно объяснить. Пожалуйста, наберись терпения, — сказал он, глядя на Гермиону сверху вниз: его тёмные глаза были полны различных, очень странных эмоций. Он был невероятно расстроен. Это было ясно по тому, как он себя вёл, как говорил, но ещё больше — по выражению его лица.       — Не торопись, — прошептала она, всё ещё нежно поглаживая кончиками пальцев тыльную сторону его руки.       Повисло ещё одно долгое молчание. Северус закрыл глаза, другой рукой мягко накрыв её руку. Открыв глаза, он посмотрел в окно.       — Я люблю тебя. И в этом теперь уверен ещё больше: не только из-за нашей душевной связи, но и из-за того, что сегодня произошло. Однако, я не был готов к тому, от чего пришлось отказаться. К тому, что теперь потеряно навсегда.       — Что потеряно?       — Лили, — его голос сорвался на крик.       Гермиона снова почувствовала себя потерянной. Теперь стало понятно, что он говорил о матери Гарри, правда, та уже давно умерла. Неужели ему что-то об этом рассказала Мария? Что-то, чего он раньше не знал? Насколько ей было известно, вампиры не ввязывались в войны волшебников, предпочитая отсиживаться, пока какая-либо из сторон не одержит победу.       — Не понимаю, Северус. Мама Гарри ведь давно мертва, — ей нужно было понимать, что вообще тут происходило.       — Я знаю, — нахмурился Северус. — Если на этой проклятой планете есть хоть одна живая душа, которая об этом знает, то это я.       — Что ты имеешь в виду под «она ушла»?       Взглядом он остановился на ней.       — Ты помнишь о моих воспоминаниях, о том открытом пренебрежении Поттера к моей личной жизни, когда он рассказывал о ней всему миру?       Нахмурившись, Гермиона попыталась понять, каким образом это имело отношение к этому разговору. Гарри показывал воспоминания ей и Рону. Сама она видела их несколько раз, детально впитывая в себя каждый момент, чтобы было на что опираться во время суда.       — Помню. Я изучала их лишь для того, чтобы обладать фактами и аргументами на твоём слушании. Я что-то упустила? — спросила она, сжав его руку.       И поймала на себе очередной его хмурый взгляд.       — Ничего ты не упустила, собственно, как и Поттер.       — Северус, что случилось? Что тебя так расстроило? — почти требование.       Снейп высвободился из её хватки и потянулся в карман. Выудил оттуда волшебную палочку и взмахнул вверх:       — Экспекто патронум!       С конца древка сорвалось голубое свечение. Гермиона уже видела его патронуса раньше, в его воспоминаниях. И только когда он начал обретать форму, девушка всё поняла. На месте, где раньше всегда стояла маленькая лань, сейчас находилась огромная львица.       Сердце пропустило удар, взлетело к горлу. Патронус Северуса больше не имел форму лани, больше не был символом его бессмертной любви к Лили, на её месте теперь была она — Гермиона.       Теперь ей всё стало ясно.       Гермиона, повернувшись к Снейпу, увидела, как по его щеке скатилась слеза. Он выглядел несчастным, будто бы ему разбили сердце. Девушка отпустила его руку и прикрыла свои губы.       — Ох, Северус… — тихо прошептала она, понимая ту боль, которую он сейчас пытался сдерживать.       — Она ушла, — его голос дрожал. — Последнее, что у меня осталось от Лили… и того больше нет, — бормотал Снейп, наблюдая за новой формой патронуса.       Как ни странно, её захлестнуло чувство вины. Гермиона никогда раньше не задумывалась о последствиях их связи — помимо и так всем понятной близости. Она никогда не думала, что это изменит то, что так было ему дорого. Часть её чувствовала вину за это, за то, что Гермиона, сама того не желая, причинила ему боль. Но эти ощущения сильно противоречили тем, что теперь она чувствовала себя гораздо лучше и увереннее, — его патронус был полным её олицетворением, тем, что давало понять: рядом с ней он в безопасности.       — Мне так жаль, я не… я… — пыталась оправдаться Грейнджер.       Северус повернулся к ней лицом, позволив патронусу раствориться в воздухе.       — Я знаю, ты тут ни при чём, — он потянулся к её рукам, убирая их ото рта, — не вини себя. На тебя я уж точно не злюсь.       — Тогда на кого? — тихо спросила Гермиона, обхватив его пальцы своими.       Он посмотрел на стол и их соединённые руки. Ещё одна слеза скатилась по его лицу и упала на тыльную сторону ладони Грейнджер. После того, как она стала свидетелем его разбитого состояния, всё внутри неё перевернулось вверх дном. Ей захотелось сделать всё возможное, чтобы этого больше никогда не повторялось.       Прежде чем ей ответить, Северус вздохнул.       — Не знаю. На себя, на мир, на годы неудач.       — Северус, прости, — виновато выдохнула она.       — Перестань, — помотал головой он так, что волосы разлетелись в разные стороны. — Если бы я не был таким сломанным, мы бы сейчас сидели и радовались такому значимому для нас событию.       То, что он признал себя сломленным, задело её за живое. Гермиона отпустила его руки, перегнулась через весь стол и взяла его лицо в свои ладони. Смахнув большим пальцем очередную слезу, она поймала на себе его пристальный взгляд.       — Ты не сломлен, — она вложила в свои слова всю свою веру в него, которой обладала. — Точно так же, как не сломлена я. То, что ты сейчас переживаешь, называется горем.       — Я знаю. Но это было неожиданно, учитывая, что этот человек умер уже много лет назад. Ты не понимаешь, и я не думаю, что у меня хватит сил объяснить это, — Северус закрыл глаза и прислонился лбом к её рукам. Ещё несколько крупных слезинок сорвалось из-под его опущенных ресниц.       — Тогда и не нужно этого делать, — прошептала Гермиона, пытаясь притянуть его поближе к себе, но на их пути стоял стол. — Но знай, что я здесь, рядом.       — Я люблю тебя. И, пожалуйста, не думай, что вот это как-то меняет моё отношение к тебе, — он, насколько это было возможно, приобнял её.       В нём плескался страх, страх того, что его чувства к Лили Поттер могли зажечь ярость или, наоборот, расстроить Гермиону. Гермиона, в свою очередь, думала, что испытает подобные чувства. Она переживала, что начнёт ревновать, злиться из-за того, что ей приходилось жить рядом с воспоминаниями Снейпа о той, с кем ей никогда не сравниться, но ничего подобного она не испытывала.       Гермиона недавно проштудировала несколько книг по этой теме, и это помогло ей понять некоторые вещи, например, тот факт, что Северус всегда будет любить Лили, но эта любовь совершенно отличалась от той, которую он испытывал к Гермионе. Не сильнее, не слабее, просто иначе. Они никогда не поднимали эту тему, но, возможно, стоило.       — Северус, я знаю, что она завладела твоим сердцем ещё до того, как я стала огоньком в глазах своего отца. Я не ревную и ни о чём не переживаю, только разве что за тебя, — объяснилась Грейнджер.       Она отпустила его руки и встала из-за стола.       Северус распахнул глаза и наблюдал за её движениями, словно боялся, что она сейчас возьмёт и уйдёт.       — Я мог бы не верить в её смерть, а мог бы забить на это. Но когда боль становилась совсем невыносимой, я всегда мог позвать её, и это был знак, символ того, что она всё ещё здесь, со мной. Что мне удалось исправить ошибки своей неудавшейся жизни.       Гермиона обошла стол и притянула его в свои объятия.       — Твою жизнь нельзя назвать неудавшейся.       Его руки обвились вокруг её талии, а в следующее мгновение Гермиона поняла, что сидела у него на коленях. Снейп уткнулся лицом в её плечо.       — На моей совести достаточно грехов и ошибок, Гермиона, и вплоть до недавних лет их количество перевешивало мои успехи.       Тут было не поспорить. Он говорил фактами. Юность Северуса была полна ошибочных решений, но Гермиона видела, как он старался сделать всё возможное, чтобы исправить это.       — Весьма справедливое замечание, но я не хочу, чтобы ты считал себя неудачником.       — Но она ушла, — с его губ сорвалось рыдание, которое замерло на её плече. Теперь он открыто плакал. Его корпус подался вперёд, а руки крепче обняли девушку, сидящую у него на коленях. Гермиона сжала его в своих объятиях, одной рукой проведя по его влажным волосам.       Ощущение, что сейчас они поменялись ролями. Когда-то именно она рыдала на его плече, пытаясь найти смысл жизни в клетке своего безумного горя. Опираясь на те дни, Гермиона попыталась вспомнить, что тогда говорил ей Северус в попытке помочь пройти через трудности.       — Она действительно ушла? — тихо спросила Грейнджер.       Он махнул рукой в сторону, где недавно стоял патронус:       — Посмотри сама, — его голос сорвался на крик, — вместо неё теперь стоишь ты. На том самом месте, которое когда-то принадлежало только ей.       У неё перехватило дыхание. Северус только что признался ей в том, что она заняла место, которое всегда и только всегда принадлежало Лили. Возможно, неправильно испытывать радость в момент его боли, но ничего с собой Гермиона поделать не могла. Северус слишком сильно её любил. Покачав головой, Грейнджер сосредоточилась на том, чтобы его успокоить.       — Ты переживаешь, что твой патронус больше не является олицетворением Лили, — обнимая Снейпа, она легко находила слова утешения. — Но она не ушла. Ушла не больше, чем Александр. Если ты так расстроен из-за этого, то просто подумай о том, что Лили никогда не покинет тебя, потому что она до сих пор живёт в твоём сердце. Ты не забыл её.       Он замер.       Его рыдания стихли, и Северус сделал глубокий вдох. Безмолвно соглашаясь с её словами, он кивнул в сторону. Ему не нужно было хоть как-то комментировать её речь, тут всё было и так понятно.       Он до сих пор крепко её обнимал, держался, как за спасательный круг. Гермиона нежно поцеловала его в макушку, проведя руками по спине. Медленно, но верно Снейп успокаивался. Она могла сказать это по тому, как расслаблялись его напряжённые мышцы.       — Спасибо тебе, Гермиона, — донёсся до её ушей его серьёзный шёпот.       Она наклонилась и прижалась своим лбом к его.       — Может, я могу как-нибудь тебе помочь?       — Было бы грубо сказать тебе «нет», — сглотнул он, свободной рукой вытирая лицо.       Гермиона, глубоко вздохнув, приготовилась к тому, что сейчас ему собиралась предложить. Он может воспринять это агрессивно, но, по её мнению, это было как раз то, в чём Снейп сейчас так нуждался.       — Хочешь отправиться в Годрикову впадину?       Повисло молчание. Северус прикрыл веки и прерывисто выдохнул.       — Не знаю, хватит ли сил это сделать сейчас в одиночку.       Гермиона снова сделала вдох, пытаясь взять под контроль свои чувства. Увидев его в таком состоянии, она тоже захотела расплакаться, — из-за той боли, что сейчас испытывал Северус.       — Не в одиночку… со мной. Может быть, тебе будет проще, если рядом буду я, как когда-то ты был рядом со мной в похожий момент. Тебе стоит сказать ей о своих чувствах, выговориться. Но ты не обязан этого делать. Я всего лишь предложила.       — Я делаю тебе больно?       — Мне больно только потому, что больно тебе. И я хочу хоть чем-то помочь, — призналась она, поглаживая его по спине.       Снейп повернул голову и запечатлел призрачный поцелуй на её щеке.       — И чем я только заслужил тебя, никогда не пойму.       — Если посмотреть на всё это объективно, то мы оба те ещё неудачники, — нервно хихикнула она. — Но это как раз-таки то, что и свело нас вместе.       — Пытаешься развеселить меня? — откашлявшись, спросил Северус.       — А сработало? — улыбнулась она, вытянув шею, чтобы глянуть на него сверху вниз.       — Совсем чуть-чуть, — уголки его губ слегка дрогнули. Но для неё и этого было достаточно.       Снейп снова кашлянул и откинулся на спинку стула.       — Давай выпьем ещё чаю и пойдём.       — Хорошо, — кивнула Гермиона, поднимаясь на ноги, чтобы позволить ему спокойно допить свой чай.       — Гермиона, — схватил Снейп её за запястье, — а кто твой патронус?       — В последний раз была выдра. Давай проверим, может, тоже поменялась? — предложила она. Теперь, когда Гермиона убедилась, что Северус более-менее успокоился, она позволила любопытству взять верх.       Озабоченный, он отпустил её руку.       — Только если ты того хочешь.       Вытащив палочку, Гермиона сосредоточилась на своих воспоминаниях. На поверхность всплыл один счастливый момент — медленный танец в гостиной-библиотеке. Переместив его на передний план, она произнесла заклинание:       — Экспекто патронум!       Из палочки вырвалась тонкая голубая нить и обрела форму. Грейнджер расхохоталась: вместо крошечной выдры или возможной змеи в синеватых очертаниях появился Северус со скрещенными на груди руками и угрожающим выражением лица. Она так сильно смеялась, что выронила из рук древко. Фигура исчезла, как только прекратилось действие заклинания.       До этого момента Снейп не издал ни звука.       — Ну, весьма неожиданно.       — Северус, ты — мой патронус, — выдохнула девушка, оперевшись на стол. — Ты — единственный, кто, по моему мнению, может защитить меня от страхов.       Она взглянула ему в глаза и поняла, что настроение у Северуса улучшилось.       — С тобой точно что-то не так, Грейнджер.       — Ага, я просто тебя люблю, — всё ещё хихикая, она уселась на своё место.       Северус прокашлялся, взял чашку с чаем и сделал большой глоток.       — Видимо, мне стоит поблагодарить Вселенную за то, что мой патронус переформировался во львицу, а не в тебя.       — Для Гарри это стало бы ударом, — Гермиона подавила очередной смешок и отпила свой чай.       — И для твоего бывшего мужа тоже, — промычал Снейп.       Веселье резко отошло на второй план. Грейнджер устремила на Северуса обеспокоенный взгляд.       — Ты видел Рона?       — Да, но мы обсудим это завтра с Сангвини, — пробормотал он, ясно давая понять, что не хотел бы говорить об этом без вампира.       Ну конечно, сейчас Северус был слишком подавлен, чтобы углубляться во что-то ещё.       — По одной проблеме за раз.       — Да, — согласился он.       После небольшого чаепития они аппарировали в Годрикову впадину. Гермиона не появлялась там с того самого Рождества девяносто седьмого года, когда Нагайна приняла облик Батильды Бэгшот. Больше Гарри никогда не просил её составить ему компанию, но это место крепко-накрепко поселилось в её памяти.       Гермиона с тех пор далеко ушла от той холодной молодой девушки, что яро сражалась за спасение мира от великого зла, до женщины, помогающей своему любимому бороться с призраками его прошлого. Северус крепко держал её за руку, пока они шли мимо многочисленных могил. Казалось, он знал это место так же, может, даже чуть лучше, чем она сама.       Знал ли он, что Гермиона была здесь, что провела тут Рождество, пытаясь выжить в тени того, что он считал своей величайшей ошибкой? Она посчитала, что лучше рассказать ему об этом в другой раз, не сейчас. В данный момент Северус и так был эмоционально перегружен.       Остановившись у нужного надгробия, Грейнджер глянула на Снейпа. Его лицо вытянулось и исказилось болью. Горе, сожаление, утрата прорезали глубокие морщины на его лбу.       — Я не знаю, что делать, — слабо прошептал он.       Гермиона сжала его руку.       — Тебе не нужно ничего делать. Но если хочешь, расскажи ей о том, что у тебя произошло. Мне всегда становится легче, когда я рассказываю Александру о своих переменах, о том, что сейчас происходит в мире. Это звучит глупо, наверное, но мне помогает. И не факт, что поможет тебе, но ты попробуй.       Они простояли так несколько минут, пока Северус не вздохнул:       — Можешь дать мне время?       — Да, конечно. Позови, когда я тебе понадоблюсь, — ответила Гермиона и чмокнула его в щёку.       Снейп, не сводя взгляда с надгробия, где было отпечатано её имя, кивнул.       — Хорошо.       Грейнджер отошла от него, сошла с могильных дорожек и направилась к саду, который теперь не походил на призрачную заброшенность, как это было в последний её визит. В летнюю пору тут было светло, цвели растения и деревья, а по садовым изгородям расползался плющ. У входа стояла металлическая табличка, которая и привлекла внимание девушки. «Сад размышлений». Губы тронула лёгкая улыбка, и Гермиона вошла под арку. Усевшись на каменную скамью, она, не осознавая, что до этого момента почти что не дышала, выдохнула. Внутри до сих пор плескалось беспокойство за Снейпа, но сейчас она надеялась на то, что ему станет легче и он перестанет чувствовать вину перед Лили.       Вся эта ситуация заставила её задуматься о том, что они оба понятия не имели, что именно ждало их впереди. Смена патронуса не была такой уж редкостью, особенно когда волшебники в кого-то влюблялись. Патронус, являющийся личностью, а не животным, тоже не имел ничего удивительного: Гермиона читала об этом в школе на уроках Чар. Обычно, в таких случаях волшебник имел близость с идолом или своим героем.       Закинув ногу на ногу, она размышляла и о других факторах, которые могли на это хоть как-то повлиять. Сангвини говорил, что магией можно обмениваться, а вот что с ней можно сделать ещё? Наверняка перед ними открывался целый мир возможностей, и Гермионе захотелось узнать больше. Кто-то ведь раньше изучал такой феномен, как родственные души, верно?       Совсем уйдя в свои мысли, Грейнджер не сразу сообразила, что над ней нависла чья-то тень. Она подняла глаза и улыбнулась: рядом стоял Северус.       — Ты как? — она похлопала по камню, приглашая присесть к ней. — Лучше?       — Лучше, — Северус приобнял её. — Но болит до сих пор.       — Оно и будет болеть, — отозвалась Гермиона. Вероятно, болеть будет всегда. Так же, как и у неё. Прямо под сердцем.       — О чём ты так яростно размышляла? — вырвал её Снейп из пучины нахлынувших эмоций.       — Пыталась понять, как ещё могла измениться наша магия.       — Вечно голодная до новых знаний, — вздохнул он.       — Это талант, — усмехнулась Грейнджер, пожав плечами.       Они ещё некоторое время провели в саду. Гермиона наслаждалась спокойной тишиной, Снейп, казалось, тоже. Её мысли вернулись к возможностям их магии, связанной душами.       Солнце начало садиться за горизонт.       — Я был бы не прочь отправиться домой, — зевнул Северус.       — Давай, я как раз хочу немного почитать. Нужно ещё встретиться с мистером Гринграссом для оформления некоторых документов, — она поднялась на ноги. Их встреча будет посвящена не только этому: Гермиона встретится с одним из других его клиентов. Вроде бы с женщиной, которая пыталась уйти от своего мужа.       Брови Снейпа медленно поползли вверх.       — Мерлин, уже? Куда бежит время?       — Судебное заседание состоится на следующей неделе, Северус, — кивнула она, обнимая его за плечи. Они двинулись к выходу из сада. Ей пришлось признать, что время, похоже, и впрямь ускользало сквозь пальцы, прямо как песок.

***

Северус и Гермиона, Через несколько недель мы с Виктором устраиваем в клубе мальчишник. Хотим, чтобы там присутствовали и вы тоже. Мероприятие состоится в приватном помещении, так что никакой прессы и любопытных зевак: только мы, наши друзья и семья. Расслабимся, немного выпьем и потанцуем. Не волнуйся, Гермиона, тебе пить необязательно. Все в курсе твоей истории, поэтому никакого давления и чрезмерного пьянства. Роксана очень хочет тебя увидеть. Пожалуйста, скажи, что придёшь. Даже если на чуть-чуть. Мой отец был бы рад видеть вас обоих. Спасибо, Драко Малфой Владелец «Изысканных наслаждений»

***

Мисс Грейнджер, Пишу, чтобы предупредить Вас: мне придётся отменить нашу встречу на следующей неделе из-за личных обстоятельств, которые не требуют отлагательств. Приношу извинения за данные неудобства. Последующие встречи остаются в силе — по расписанию. Пожалуйста, не забывайте вести дневник и заглядывать в прилагаемый список литературы, если вдруг будете понимать, что данной Вам литературы недостаточно. С уважением, Лелиана Шейд