Особенный

      Болело абсолютно всё.       Голова кружилась.       Болели запястья, болела голова, её всю словно вывернули наизнанку.       «Северус! Проснись!» её собственный голос эхом отдавался в сознании.       Боже, левое плечо так ныло.       — Тьфу… что… — она открыла глаза, ища Северуса. Вместо этого увидела себя. Воспоминания вернулись. — Что всё это значит? Гермиона, ты ранена?       Её голос казался таким странно глубоким.       Их ещё не раскрыли, а значит, игра только начинается.       Как мы тут оказались? Как долго были в отключке?       Гермиона попыталась вырваться из удерживающих её пут, чтобы посмотреть, сможет ли она добраться до Северуса.       Чёрные волосы закрывали ей обзор. Удивительно, как, чёрт возьми, Снейп за столько лет не сменил причёску.       Донёсся чей-то женский голос — Мариэтта.       — Ты не прикоснёшься к ней, — зашипела Гермиона, пытаясь подражать его голосу.       Плечо заныло ещё сильнее.       — Он здесь не ради неё, он здесь ради вас, профессор. Ты совершил серьёзную ошибку, проявив к нам неуважение. Дарси даже предложил тебе шанс выжить. Это будет захватывающее приключение, — ухмыльнулась Мариэтта, обнажив клыки.       Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не прочувствовать дрожь, пробежавшуюся по спине.       Она сосредоточилась на том, чтобы закрыть свой разум от её жалких трюков запугать и вывести из равновесия.       Пузырь с лёгкостью встал на место, и Грейнджер смогла ясно мыслить, несмотря на страх перед тем, с чем ей ещё придётся столкнуться.       Было так странно слышать, как её собственный голос повышается до таких высоких тонов:       — Нет, нет! Мне всё равно, что ты сделаешь со мной, но не смейте трогать его.       Сердце сжалось, ведь это Северус боялся за неё и её жизнь.       Они должны были сразиться с Дарси.       Харкнесс вошёл в комнату, и Грейнджер зло прищурилась.       Ей удалось откопать достаточно о нём и о его известности в своём мире.       Шеймус, связавшись с ней через каминную сеть, охотно согласился предоставить материалы, когда Гермиона чётко и ясно объяснила, почему не сможет покинуть стены Хогвартса.       Она потратила огромное количество времени, изучая всё, что могло бы дать им преимущество над вампирами и им подобным.       Большинство книг не советовали вступать с вампирами в бой один на один.       Цирцея, будет больно…       Досье Дарси Харкнесса хранилось в Отделе магического правопорядка: у него были определённые привычки в охоте и убийствах.       Если Гермиона на мгновение ослабит бдительность, то сможет умереть.       Игнорируя противный ком в горле, она посмотрела на Северуса.       Он же переводил взгляд с вампиров на неё.       Раньше они ещё не практиковали общение через легилименцию, поэтому связаться со Снейпом напрямую она не могла.       Гермиона одарила его многозначительным взглядом, а затем ощутила, как его присутствие захлестнуло разум.       Слышать его голос в своей голове — как утешительная ласка.       Слова Северуса мягко проникали сквозь её пузырь:       «Ты в порядке?»       «Да».       «Я сделаю всё, что в моих силах… лишь бы только отвлечь их».       «Я знаю».       «Пожалуйста, Гермиона. Сражайся изо всех сил».       «Буду».       Харкнесс вышел вперёд, выдёргивая цепи из стены.       Гермиона прислонилась всем весом к стене так сильно, как только могла, стараясь не обращать внимания на боль в плече.       Тело Северуса было гораздо сильнее, чем у неё, и весило больше, но это ничего не значило перед силой вампира.       Она била его по коленям, извивалась и пинала — со связанными руками.       — Нет! Нет! Оставь его! — услышала она голос Снейпа и повернулась.       — Гермиона, — позвала его Грейнджер.       Он прижимался к каменной стене в её облике, выглядя правдиво напуганным.       — Северус.       И как только они поймали зрительный контакт, их мысленная связь возобновилась.       «Я боюсь», призналась она.       «Я знаю, но не показывай этого. Они только подпитываются подобными эмоциями».       «Я люблю тебя…»       «Я тоже тебя люблю. Теперь делай то, что мы спланировали, а если надо — импровизируй. Разве не так ты спасла Поттера и компанию?»       «Именно так. Будь осторожен…»       «Мне кажется, она так и ждёт, когда сможет вдоволь позлорадствовать. А я только подолью масла в огонь».       «Шоу должно продолжаться».       — Если у тебя будет шанс, беги! — требовала Гермиона.       Снейп покачал головой:       — Северус, пожалуйста…       — Обещай мне, — она дёрнулась с цепей, пытаясь вырваться и дотянуться до Северуса.       Грейнджер видела, как её карие глаза стали жёстче, — прямо как у Снейпа.       — Ничего я тебе обещать не буду.       Они почти добрались до двери, и страх, который всё это время блокировал пузырь, начал проникать внутрь.       Гермиона попыталась выровнять дыхание.       — Не строй из себя чёртову героиню, глупая девчонка, — напоследок бросила она Снейпу.       И он скрылся с её глаз. Остались только она и Дарси.       В комнате, в которую её силком затащили, в центре находился странный стол с вырезанными в дереве углублениями.       Он был в пятнах. Кровь.       И вот где её знания, наконец, вступили в игру.       Харкнесс, играя со своей едой, любил отмечать этих жертв шрамами и ранами.       — А я давал тебе шанс, Снейп, — прорычал Дарси.       Гермиона упала на колени, пытаясь приложить достаточно усилий, чтобы продлить путь к этому столу.       — А я думал, бросил вызов.       Вампир рассмеялся и с лёгкостью оторвал её от пола. Плечо просто разрывалось от боли.       — И ты всё равно не побоялся сюда прийти? Даже думая, что это вызов? — парировал он, снова дёрнув Грейнджер вверх.       — Ты до сих пор меня недооцениваешь?       Она знала, что не добраться до этого стола ей сегодня удастся.       Если бы у Харкнесса это получилось, всё закончилось, не успев начаться.       Тяжело сглотнув, Гермиона сосредоточилась на том, что нужно было сделать.       Она — не Гарри, беспалочковая магия давалась ей с трудом, но раньше более-менее получалось…       Подумав о наручниках, сковывающих запястья, вспомнила нужное заклинание:       Энгорджио.       Металлические оковы раскрылись, и Грейнджер, воспользовавшись шансом, соскользнула на пол.       Рукой нырнула в нагрудный карман мантии, и, носом врезавшись в пол, когда её сильно к нему прижали, успела схватиться за сумочку.       — Да, давай, сразись со мной. Давненько я не дрался как следует, — зашипел Харкнесс, хватаясь за галстук.       Гермиона крутилась, ёрзала, пыталась хоть как-то открыть сумку.       Её схватили за горло. Паника.       На мгновение она замерла. Ошибка, которую она надеялась избежать.       Боль пронзила заднюю часть шеи, когда её голову резко дёрнули назад.       И прежде чем Гермиона успела хоть как-то отреагировать, в кожу впились его зубы. Страшно.       Грейнджер выдохнула и при помощи окклюменции прогнала всякий страх и панику.       Да, на это потребовалось некоторое время, но это сработало.       Оттолкнувшись ладонями от пола, она отбросила нападавшего в сторону и перекатилась так, что они оба оказались на спине — друг на друге.       Удивлённая тем, что всё получилось, Гермиона быстро бросила горсть измельчённого серебра прямо в лицо монстра.       Её грубо оттолкнули, и она врезалась в стол, которого так избегала и боялась.       Застонав, девушка опустилась на колени.       Зелья, которые они с Северусом выпили ещё перед отъездом, до сих пор, казалось, действовали, поскольку кровотечение из шеи заметно приостановилось.       Она настаивала на том, что велика вероятность того, что их так или иначе смогут укусить. Снейп проработал над этим зельем больше месяца. Вкус вампирам не понравится точно, да и исцеление произойдёт в разы быстрее.       Благослови этого человека и его предусмотрительность.       Всё тело болело, а левая рука практически потеряла чувствительность в кончиках пальцев.       Когда на неё бросился Дарси, Гермиона повернулась и быстро спряталась под стол.       — Умно-умно, — промурлыкал он, выпрямившись. Его глаза слезились, а лицо покраснело и покрылось пятнами.       — Ага, — усмехнулась Грейнджер, занимая более выгодную позицию возле стола.       Харкнесс вытер рот рукавом рубашки.       — Полагаю, в твоей крови содержится вещество для её восполнения с добавлением такого количества можжевельника, что у меня ощущение, будто я вгрызаюсь в дерево.       — Слабо, мистер Харкнесс, вы пропустили экстракт осины и рябины, — усмехнулась Гермиона и опустилась рукой в карман мантии. Пальцы сомкнулись вокруг флакона.       И прежде чем она успела сделать что-то ещё, Дарси, словно призрак, оказался подле неё, выдернул из кармана её левую руку и заломил за спину.       — Бля-ять, медные яйца Мерлина. Ты тупой грёбаный ублюдок! — огрызнулась девушка, почувствовав, что левому плечу пришёл конец.       Щелчок. И ощущение, что у неё больше нет руки.       Дарси рассмеялся и взял флакон из её пальцев.       Прозрачная жидкость в ней качалась взад и вперёд.       Он открыл пробку двумя пальцами и принюхался.       Серебро до сих пор доставляло ему дискомфорт: из носа текло, а глаза опухли и покраснели.       Вампиры тоже были уязвимы.       — Святая вода? — фыркнул он, недоверчиво поглядывая в её сторону. — Ты серьёзно? Меня поражает твоя логика и вера в суеверия.       — В некоторых старых сказках, — кряхтя от боли, ответила Грейнджер, — есть доля правды.       Харкнесс со смехом швырнул её на пол. Гермиона схватилась за покалеченную руку, прижимая её к груди.       Рука на месте, но ощущение, будто нет.       — Позволь тебе показать, как работают на мне все эти выдумки.       Он поднёс флакон к губам и выпил всё содержимое одним глотком.       Гермиона ждала, пытаясь придумать свой следующий шаг.       Пальцы её правой руки сомкнулись вокруг мешочка с семенами мака.       — Святая вода такая же бесполезная, как и ты, — ухмыльнулся Дарси, бросив пузырёк на пол, отчего тот разбился вдребезги.       Вампир снова к ней потянулся, но она перекатилась через раненую руку под столом, чудом не задев его ноги.       Вскрикнула от боли. Перед глазами всё поплыло.       Мерлин…       Гермиона открыла пакет, разбросав семена мака по полу.       Дышать было невозможно — настолько у неё всё болело.       Зелья делали своё дело, но предотвратить все возможные катастрофы оно всё-таки не могло.       — Что за, чёрт… — прорычал Харкнесс, присев на корточки и начав считать семена.       Грейнджер облегчённо выдохнула, откатилась в сторону и попыталась встать на ноги.       Дарси посмотрел на неё и усмехнулся.       Выглядел он как зверь: его глаза были дикими, тёмными.       — Мисс Грейнджер, вы действительно думали, что это сработает?       Блять!.. Неужели игра окончена?       — Оборотное зелье. Я его сразу расчувствовал, просто… хотел немного поиграть. Весело же, а? Скоро я убью твоего любовника, но я не могу убить тебя, потому что… — он остановился на полуслове. Чернота в его глазах отступила. — Что ты сделала? — выдохнул и упал на колени.       — А ты не знал, что вампиры не могут выжить после вируса ликантропии? — улыбнулась Гермиона, вставая. — Заражённая кровь буквально атакует тебя, ощущение, будто бы ты сгораешь заживо, а органы постепенно отключаются, умирают. Начиная с сердца.       — Это невозможно, ты ведь не оборотень, — Дарси в приступе боли обнял её за ногу, но Грейнджер ловко выкрутилась из его рук.       — Нет, — радостно ответила она, жалея, что не может сейчас самодовольно скрестить руки на груди, — но в эту святую воду плюнул тот, кто является оборотнем.       Вампир перевёл взгляд с неё на разбитый флакон.       Зарычал от боли и упал лицом в семена мака.       Каждый дюйм её тела болел, но они ещё не закончили.       Левая рука безвольно свисала вдоль туловища.       Гермиона не знала, сколько у неё оставалось времени и пострадал ли Северус, но ей пришлось принять зелье и вылечить руку, прежде чем она потеряет сознание от боли.       Харкнесс, лёжа на полу, тяжко застонал.       Порывшись в карманах, она нашла пуговицу, вшитую в мантию, и, сдёрнув её, зажала в руке. Произнесла кодовое слово, и маленькая вещица постепенно превратилась в круглую коробку.       Грейнджер открыла её и вытащила запасную палочку. Это была не её палочка, работала она не так хорошо, но ничего страшного. Справится.       Северус позаботился и об этом, думая, что у них могут отобрать их собственное оружие.       Закрыв глаза, Гермиона принялась лечить плечо.       Мышцы двигались, сухожилия растягивались.       Она прикусила губу в попытке сдержать крик боли, но это было уже слишком.       С губ сорвался вопль.       А уже через секунду она снова начала чувствовать пальцы на руке.       Засунула палочку в соответствующий для них карман мантии Снейпа и подумала, что хочет теперь иметь такой же в своей одежде.       Почему у мужчин такие потрясающие карманы, а я едва могу найти пару брюк с петлёй, чтобы повесить их на крючок?..       Вытащив из коробки длинные в один фут серебряные иглы, Гермиона обернулась через плечо. Дарси был без сознания и не издавал больше ни звука. На него это повлияло гораздо быстрее.       Закрыла коробочку, уменьшила и сунула обратно в карман, плотно прикрепив её к ткани мантии.       Пальцы до сих пор покалывало, и призрак боли настойчиво напоминал ей о том, что о полном выздоровлении пока не может быть и речи.       Грейнджер наступила ногой на Харкнесса, а затем от души пнула его.       Глаза его были распахнуты, а на лице застыло болезненное выражение.       Так тебе и надо.       Гермиона снова пнула его, убедившись, что он в один прекрасный момент не вскочит и не убьёт.       Отсчитала ещё несколько секунд, между тем слушая приглушённый разговор Мариэтты и Северуса.       Если они до сих пор разговаривали, значит, Снейп пока находится в относительной безопасности.       Она опустилась на колени и начала расстёгивать рубашку Дарси.       Нужно всё сделать правильно.       Его кожа была бледной, с едва видимыми голубыми венами.       А на груди виднелась клетка Тенебриса.       Гермиона не рассказала Северусу всего, что знала о них, но узнать успела многое — из книг в скрытом разделе о старых проклятьях.       Изначально эта татуировка была только волшебной и для магов, а в последствии перекочевала и к вампирам, чтобы наказывать тех как следует.       У неё было десять игл. Грейнджер аккуратно выровняла их по татуировке, а две чуть позже воткнёт в самое сердце.       Это действие заманит его в ловушку собственной клетки.       Она не торопилась и делала всё размеренно.       Но вдруг послышался голос Мариэтты, она рассказывала о том, как чуть не умерла возле трупа своей матери.       Сосредоточившись на поставленной задаче, Гермиона делала то, что миллион раз воссоздавала на пергаменте.       Но пергамент — не плоть. Ощущения совершенно иные.       Мысленно она твердила себе, что это не человек и всё будет хорошо.       К тому же помогла ещё и окклюменция.       Как только иглы были расставлены по всему периметру рисунка, она взяла две последние и, глубоко вздохнув, вставила в самое сердце.       Харкнесс дёрнулся, и Гермиона сразу же отпрянула назад.       К её облегчению, это была всего лишь непроизвольная реакция.       То, что произошло дальше, случилось так быстро, что она едва успела это осознать.       Над его глазами мелькнул блеск фиолетовых очков, а затем исчез. Татуировка засветилась, иглы превратились в громоотводы для фиолетовой энергии.       Потом всё погасло, иглы почернели.       Послышались шаги, приближающиеся к двери.       Гермиона огляделась, пытаясь придумать дальнейшую стратегию. Она понятия не имела, кто придёт её проведать.       Раздражённо набросила его рубашку поверх иголок и перешла на другую сторону комнаты, сделав вид, будто находится в отключке. Палочку припрятала в рукаве.       Дверь в комнату открылась и закрылась.       Грейнджер лежала совершенно неподвижно.       — Дарси!       Это была Мария. Она узнала бывшую коллегу по её голосу.       И почувствовала, как накатила огромная волна гнева.       Эта женщина сыграла важную роль в её пытках.       Она пробежала мимо её тела и кинулась к Харкнессу.       Гермиона перекатилась на бок, схватила Марию за ноги и повалила на пол.       Раздался приглушённый стук. Анадора выругалась.       Грейнджер потянулась к её лицу и прикрыла ладонью рот.       — Ты даже понятия не имеешь, какую ошибку только что совершила, — зарычала она.       Правой рукой выхватила свою палочку у Марии.       Древко приятно грело пальцы.       Удивительно, насколько правая рука Северуса была сильнее левой.       — Инкарцеро, — прошептала Гермиона. Верёвки обвили её тело. И снова взмахнула палочкой: — Муффлиато.       Поднявшись на ноги, Грейнджер рывком подняла Анадору и посмотрела ей в глаза.       Всё, что она чувствовала, — гнев и предательство.       — Я могла бы убить тебя за то, что ты со мной сделала, — прорычала она, встряхивая заложницу. — За то, что ты заставила его сделать со мной.       Мария растерянно посмотрела на неё, пытаясь осознать, что только что произошло.       Её глаза встретились с глазами Гермионы, и её осенило понимание.       — Ты — не Северус, — испуганно пролепетала она, пытаясь вырваться из её хватки.       — Нет, не он, — ухмыльнулась Грейнджер.       — Тогда кто?       Гермиона приблизилась к её лицу:       — А ты угадай, — шипение.       — Гермиона, о… чёрт! Мари! Мари! — закричала Анадора в очередной попытке вырваться и бежать. Но верёвки крепко держали её и не давали совершить задуманное.       — Она не слышит тебя, дура, — Гермиона грубо дёрнула её на себя.       Глаза Марии с ужасом смотрели в пол, и Грейнджер знала, что она смотрит на Харкнесса.       — Что ты с ним сделала?.. — её губы задрожали.       Не было никакого порыва к жалости и сочувствию. Вообще.       — Именно то, что он пытался сделать со мной, — бессердечно бросила Гермиона.       — Ты чёртова сука, — в её глазах плескалась безудержная ярость. — Мы всё равно победим, Мари убьёт вас двоих.       — Очень в этом сомневаюсь, — фыркнула она, запустив руку во внутреннюю подкладку мантии.       Вытащив небьющийся пузырёк фиолетового цвета, Гермиона откупорила крышку. Руки дрожали.       — Что это?!       — Напиток живой смерти, — ответила Гермиона, немного покачивая его взад-вперёд, прежде чем поднести ко рту своей пленницы.       — Н-нет, не надо, — Мария закрыла рот и откинула голову назад — подальше от её пальцев.       — Это или яд, выбирай, — пожала плечами.       — Ни то, ни другое. Мар…       В этот момент Грейнджер поднесла флакон к её губам.       Ей было всё равно, что Анадора плевалась и кашляла. Гермиона держала пузырёк до тех пор, пока он не опустел.       Часть жидкости стекала по подбородку, но она и так получила достаточную дозу.       Мария потеряла сознание, и она опустила её на пол.       Сбросив заглушающее заклинание, девушка услышала громкий крик.       Это был её собственный голос, и Гермиона понимала, что, если Снейп кричал, значит, ему было больно.       Она собралась с силами и схватила с пола его палочку.       Вышла из комнаты и моментально увидела тяжело дышащего Северуса в её теле. Рета сидела к ней спиной.       Снейп протянул руку и коснулся её разума.       Тепло и надежда снова заполонили её чувства и тело.       «Подожди», приказал ей он.       «Ты… уверен?»       «Ей ещё есть что сказать».       Она не была уверена, что сможет спокойно стоять в стороне и смотреть, как его пытают.       «Но ведь она делает тебе больно…»       «Это ничего. Подожди. Когда придёт время, я хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне самое наилучшее впечатление», его голос звучал настойчиво. Гермиона кивнула и скрестила руки на груди.       Переместив вес на одну ногу, она наблюдала за тем, как Мариэтта продолжала изливать свою невероятно душещипательную историю.       Невозможно было смотреть на то, как его в её теле пытала какая-то никчёмная девушка.       Но то, что Снейп только подливал масла в огонь, успокаивало. Он знал, что делает. Всё хорошо.       — Может, хочешь сказать последнее слово перед тем, как я попрошу своего мужа вынести его труп? — зашипела Эджкомб, поднимаясь с кресла.       С неё достаточно. Если и было подходящее время для этого, то оно уже наступило.       Поднимая все воспоминания о том, каким вредным и жёстким может быть Снейп, она приступила к действиям.       Хлоп.       Хлоп.       Хлоп.       Мариэтта медленно повернулась, на её лице застыло подозрение вперемешку с недоверием.       Гермиона усмехнулась и, прихрамывая, сделала пару шагов вперёд.       — Очень впечатляет, мисс Эджкомб, или, смею поправиться, миссис Харкнесс. Сюжет об убийстве превосходит все ожидания. Однако, до сих пор не понимаю, как вы умудрились получить «превосходно». Так всё хорошо продумано и спланировано. Теперь понятно, почему Шляпа разрывалась между моим факультетом и Когтевраном. Но, видите ли, я также знаю, почему бы вы потерпели неудачу в Слизерине.       Грейнджер знала, что её это заденет, выведет из себя и отвлечёт от Северуса.       — О, и почему же? — она упёрла руки в бока.       — Вы совершаете ошибки, — продолжала Гермиона, не переставая хлопать, — считаете, что во всём лучше всех, умнее и, осмелюсь сказать, думаете о себе слишком высоко. Вы даже не спланировали свой план до конца. Вы там все амбициозны, да, но не испытываете преданности ни к кому, кроме самих себя.       В ней поселилась какая-то радость от того, что она могла вести себя как Северус.       И если бы это не было вопросом жизни и смерти, она чувствовала бы себя намного счастливее.       Но разочарование на лице Эджкомб точно того стоило.       Грейнджер не ожидала, что их план сработает так хорошо. Не тогда, когда изначально всё пошло наперекосяк.       — Мда, какую же ошибку я совершила. Да ну, ты серьёзно? Я всё равно выиграю, а она — умрёт, как и ты.       Подражая запатентованному выражению Северуса «ты идиотка», Гермиона рассмеялась над ней:       — А вот тут вы ошибаетесь.       — Ты думаешь, что сможешь её спасти? Она никогда не освободится от цепей Тенебриса, пока он сам не выйдет из её души. И это не произойдёт до тех пор, пока я сама этого не захочу. Нет, ни при каких обстоятельствах тебе её не спасти, — зашипела она.       Гермиона против воли улыбнулась. Ей удалось добраться до её сердца и души. Приятно.       Может быть, поэтому Снейпу нравилось вести себя как придурок в её ученические времена?       — Ах, да, но вы, кажется, упустили одну незначительную деталь в своём грандиозном плане, — промурлыкала девушка.       — Что?       Гермиона расслабила позу, больше не пытаясь подражать Северусу, и положила руку на бедро.       Указав на Снейпа, лучезарно улыбнулась:       — Это не Гермиона Грейнджер, а я — не Северус Снейп.       — Алохомора.       Рета обернулась на звук открывающихся наручников.       — Это невозможно, — прошептала она, а затем повернулась обратно к Грейнджер.       Её зрачки расширились, не оставив ничего, кроме бездонной темноты.       — Ты! Как ты…       — Оборотное зелье, — пожала плечами она.       Мариэтта сделала шаг в сторону от Северуса, её клыки удлинились, а пальцы превратились в когти.       — Я убью тебя голыми руками.       Всё.       Дальше всё происходило как в замедленной съёмке.       Рета бросилась в её сторону с бешеной скоростью, уклониться Гермиона просто не успела.       Блокировать удар было нечем. Некуда нырять и прятаться.       Она крепко сжала палочку.       Следующее, что мелькнуло перед глазами, — что-то серое вперемешку с чёрным.       Что-то — или кто-то — сбило Мариэтту с намеченной траектории. Гермиона застыла на месте.       Снейп врезался в неё и повалил на пол. В следующую секунду два пятна оказались на том месте, где только что стояла Грейнджер.       А затем наступила тишина.       Она подняла глаза и увидела мужчину в сером костюме в тонкую полоску. Он, тяжело дыша, не сводил с Реты взгляда.       Их одежды были изорваны, на теле виднелись раны и царапины.       — Как ты смеешь вмешиваться? Ты знаешь, что за такой проступок тебе сулит наказание? Смерть! — закричала Рета, злобно указывая на него пальцем.       Мужчина лишь фыркнул:       — Тебе следовало прочитать то, что было написано мелким шрифтом.       Гермиона знала, что видела его где-то раньше, но вспомнить не могла.       Северус притянул её ближе к себе.       — Ты убогое, бесполезное отрепье для нашего вида.       — Ты тоже теперь свободна, — он сделал шаг навстречу.       — Я — сенешаль Дарси Харкнесса, — громко проговорила Мариэтта.       — А ты разве не чувствуешь? — мужчина усмехнулся и покачал головой. — Он мёртв. Ты — ниже меня. Невостребованная слуга Совета, вдали от своей родной территории, да ещё теперь и без хозяина.       Рета на мгновение замерла, прикрыв глаза.       Сделала шаг назад. На её лице был написан страх.       — Я должна была ещё тогда прибить тебя, когда у меня был шанс.       — Ты права. Должна была, — он наступал на неё.       Рета схватила Гермиону за запястье.       — Tenebris. Animam pro anima (*).       Грудь Грейнджер сжалась, потяжелела, словно её вдавили в бетонные стены этой комнаты.       — Окклюменция, — выдохнул Снейп ей в ухо.       Она закрыла глаза и сосредоточилась на щите.       Представила свой разум.       Громко выдохнула.       Её атаковали.       В голове творилось чёрт-те что, сплошная тьма.       Гермиона глубоко вдохнула, сосредоточившись на окружающем её шаре.       Не сопротивляйся. Ты всё равно будешь моей.       Фиолетовые глаза. Снова. Повсюду.       Щиты пузыря потрескивали, ещё чуть-чуть — и они рухнут.       Внутрь начали заплывать сомнения и страх.       Я не смогу.       Я недостаточно сильна для этого.       В этой темноте её взгляд привлёк блеск золота.       Длинная верёвка, которая поднималась от её щитов вверх, — единственный свет против тьмы.       Лёд вокруг хрустел, смыкаясь вокруг неё кольцом.       Она слышала смех Тенебриса.       Сражаться с маленькой львицей так приятно.       Ею овладело отчаяние.       Гермиона даже не чувствовала, что дышит. Не дышала.       Протянув руку, она попыталась схватиться за золотую нить.       Ускользнула.       Ещё раз.       И ещё раз.       Грейнджер работала двумя руками, отбросив все щиты, лишь бы только схватить, дотянуться.       Внезапно на её глазах как будто бы взорвалось солнце.       Тепло и свет. Ослепительно.       Послышался чей-то крик.       Не её.