Особенный

      Гермиона вновь оказалась в помещении 83-Б. Её всю трясло.       Невидимая дрожь сотрясала всё тело — как будто вибрация, проходящая от ног до макушки.       И не так, как вчера. Вчера она была уверена в своей готовности, но сейчас чувствовала, что её засосёт в очередную трясину проблем, с которыми не факт что получится справиться.       Гермиона стояла и буквально гипнотизировала массивную дверь взглядом. Проходящие мимо то и дело косились на неё. Сегодня в Министерстве было гораздо оживлённее, чем накануне.       Расправив плечи, она протиснулась внутрь. Она пришла слишком рано, и всё благодаря Северусу, который не позволил ей задержаться с ним лишнюю минуту. В зале уже находился её адвокат и люди со стороны Молли. Темноглазый мужчина обратил на Грейнджер внимание и одарил её леденящей душу улыбкой. Ей совсем не понравился этот взгляд.       — Мисс Грейнджер, доброе утро, — ободряюще улыбнулся мистер Гринграсс.       — Доброе утро, сэр, — она склонила голову и села возле него, подальше от того пугающего человека.       Адвокат Молли выглядел как вампир, похож был на существо из потустороннего мира. Её беспокоило в нём абсолютно всё: внешний вид, то, как он двигался, как говорил.       И это отталкивало. Хотелось быть как можно дальше от него.       Его тёмные глаза впились в её адвоката:       — Хм, с нетерпением жду, что ты поведаешь нам сегодня, Гринграсс. Птичка шепнула, что это будет что-то очень увлекательное как для меня, так и для моего клиента.       — Думаю, ты и сам знаешь, — его тоже не прельщала идея находиться рядом с Харкнессом дольше нужного. — Теперь, если не возражаешь, я бы хотел переговорить с мисс Грейнджер. Удачи, Харкнесс.       — Удача тут не при чём, ты и сам должен об этом знать. Восторжествует справедливость, — и снова эта улыбка. Мистер Харкнесс махнул в сторону стороны ответчика.       — Восторжествует справедливость, — кивнул мистер Гринграсс и отвернулся от Харкнесса. Тот скользнул по залу и присоединился к своим.       — Здравствуйте, моя дорогая. Извините, мистер Харкнесс жаждал узнать, с чем мы пришли на слушание сегодня. У нас ведь будут новые аргументы и доказательства, верно? Мисс Грейнджер? — приглушённо спросил он, вновь садясь рядом с ней.       Такое чувство, будто он сегодня плохо спал.       — Джинни скоро придёт. Мы… она вчера фотографировала моё тело. У нас теперь есть новый козырь, мои шрамы, — прошептала Гермиона.       Уязвимость. Именно это она ощущала из-за наличия данных фото и того, что они сегодня окажутся в этом зале.       — А мистер Снейп? — нетерпеливо спросил он, с надеждой приподняв брови.       Гермиона покачала головой, рассматривая узор на деревянном столе.       — Я его не спрашивала. Я знаю, что он не придёт. Справлюсь без него.       — Вы ведь знаете, что он единственный свидетель, который своими глазами видел всё, что вытворял мистер Уизли? — в его голосе слышалось разочарование.       — Мистер Гринграсс, вы когда-нибудь встречались с Северусом лично? — Грейнджер с вызовом на него посмотрела.       — Да, было дело.       — Тогда вы знаете, Северус не будет делать что-то против своей воли. Я не хотела принуждать его.       Любой, кто хоть раз общался со Снейпом, понимал, что заставить его сделать что-то насильным способом — гиблое дело. Манипуляция тоже не сойдёт никому с рук. Он начнёт мстить. А Гермионе не хотелось стать мишенью номер один, потому и не стала настаивать на его присутствии.       Мысли о Северусе вызвали лёгкую улыбку на её лице. Она вспомнила о том, как он её утешал, как поддерживал её. Даже если они сами не знали, что между ними происходит, они всё равно были чем-то целым. Да, Снейп, похоже, до сих пор держал её на расстоянии вытянутой руки, что не могло не беспокоить, но он высказал одну очень хорошую мысль. Ей бы не пришлось по душе, если б его уличили в том, на чём поймали Марию Анадору.       — Кажется, сегодня вы себя гораздо увереннее чувствуете, нежели вчера, мисс Грейнджер, — подметил адвокат. Она отвлеклась от своих мыслей и покачала головой.       — Не думаю. Нервничаю, как и прежде.       Последовала тихая пауза, а затем в зал вошли Молли и Артур. Артур не смотрел по сторонам, даже когда шедшая рядом с ним супруга сверлила взглядом каждого своего «противника». Он казался задумчивым, очень тихим. Совсем не похоже на него. Но, возможно, мужчина был просто расстроен всеми испытаниями, которые свалились на его семью.       Наверняка не так легко принять, что его сын убил его внука. Гермионе хотелось знать, верит ей Артур или нет. Но подобраться к нему, когда рядом порхала Молли Уизли, было попросту невозможно. А на слушании он хранил молчание.       — Вам известны какие-нибудь подробности из Святого Мунго? — поинтересовалась Гермиона, не в силах больше скрывать своего волнения за сына.       Мистер Гринграсс оторвал взгляд от бумаг и покачал головой:       — Нет, я думал, они свяжутся с вами.       — Они этого не сделали.       На её лице отразилось беспокойство, страх, что что-то могло случиться с телом её ребёнка. Она закрыла глаза, пытаясь скрыть подступающие слёзы. В глубине души Грейнджер понимала, знала, что что-то пошло не так.       И почему судья был так непреклонен в своём решении — отпустить её сына с какой-то непонятной женщиной?       — Не переживайте. Исследования могут занимать некоторое время, это не быстрый процесс. Если мы ничего не услышим от них сегодня, мы подадим петицию, чтобы получить все объяснения, и тело вашего ребёнка будет возвращено, — Гринграсс нежно коснулся её руки, отчего Гермиона подскочила и распахнула уже мокрые от слёз глаза.       — Сегодня — крайний срок для доказательств, — Гермиона пыталась не заплакать, протянула руку к лицу и протёрла очки.       Увидев состояние Грейнджер, он предложил ей носовой платок.       — Я знаю, знаю.       — Вы подозревали, что это будет так сложно?       Адвокат снова покачал головой и вернулся к документам. Их голоса были тихими, как и голоса по другую сторону зала.       — Нет, но я ожидал более справедливого судьи.       — Как нам найти его хорошую сторону? — это был рискованный шаг, но, возможно, у них был шанс вырваться из этого дерьмового шоу.       Выражение лица мистера Гринграсса ясно сказало ей, что перспективы не очень хорошие.       — Родитесь в древней чистокровной семье, имейте много денег и не будьте женщиной.       — Значит, никаких шансов, — заключила Гермиона, глядя на свои руки.       — Моя дорогая, у вас есть доказательства. Сидите тихо и пейте чай.       Он щёлкнул пальцами, и рядом с ним появилась чашка с дымящейся жидкостью. Гермиона провела по чашечке палочкой и только потом сделала аккуратный глоток.       — Это я могу.       От горячего чая по телу прошлась тёплая волна — от макушки до самых пяток — и накрыла, как мягкое, тёплое одеяло. Приятно. Прикрыв глаза, Гермиона ощутила на языке привкус чего-то экзотического, но магия не обнаружила там никаких ядов или добавок, поэтому можно было не беспокоиться. Что бы там ни находилось, от этого стало спокойнее.       На слушание вернулись все те, кто защищал её накануне, даже те три девушки из «Изысканных наслаждений», которых, как она была уверена, судья здорово спугнул. Драко вошёл вслед за ними, выглядя так же изысканно и сдержанно, как и вчера. Интересно, это всё потому, что он таким образом мог придать всем уверенности или просто воспользовался шансом лишний раз покрасоваться и показать себя в наилучшем свете?       Внимание Грейнджер обратилось к Рите Скитер. Она вошла в зал вместе с Марией, ведя беременную женщину за руку.       — Миссис Грейнджер-Уизли, а где наш Северус Снейп? — позвал её пронзительный голос Риты. Гермиона резко вдохнула, тщательно подбирая последующие слова.       Она устремила на неё скучающий взгляд.       — С какой стати ему быть здесь? У него есть работа, которую он не может взять и пропустить, верно? Ах… Вы, наверное, уже и забыли, что это такое, но, поверьте, у некоторых из нас всё ещё она есть.       — Думала ранить меня этими словами, маленькая, вездесущая… шлюшка? Я знаю всё о твоём романе, который продолжается с тех самых пор, как ты его поставила на ноги, — забавлялась Скитер. Её зелёное перо строчило вслед за своей хозяйкой.       Гермиона закатила глаза, внезапно почувствовав себя лучше. Она сделала ещё один глоток чая и позволила ему согреть все внутренности, прежде чем она подняла взгляд на женщин.       — Уверена, что вы в это свято верите. Только скажите, Рита, неужели вам больше нечем заняться? Что вы вообще тут делаете? — поинтересовалась Гермиона, всем своим видом показывая, что ей неинтересно как её присутствие, так и разговоры с ней.       Скитер слащаво улыбнулась, положила одну руку на бедро, а другой похлопала собеседницу по плечу.       — Кажется, у тебя со слухом проблемы, Гермиона. Я здесь из-за твоей клеветы и недопустимо жестокого обращения к моей племяннице. Ты ведь знала, что семьи Скитер и Анадоры связаны?       Щёлк. Анадора сливала всю информацию для статей Скитер. Вот откуда ей было всё известно, все детали, нюансы… Всё время, даже до того, как Гермиона сбежала из дома, за ней следили. Постоянно.       Она изо всех сил держала на себе маску невозмутимости.       — Не знала. Меня не удивляет то, что вы со своей изворотливостью и насекомообразной натурой так и норовите залезть в какую-нибудь дырку, даже туда, где вам, откровенно говоря, не рады.       — Ты! Блудница! — завизжала Молли. — Как ты смеешь, после того, что сделала с моим сыном, продолжать свои издёвки?!       Ещё один глоток, и внутреннее чутьё подсказывало ей, что лучше воздержаться от комментариев. Не нужно доставлять ей такого удовольствия. Она скользнула взглядом по рыжеволосой женщине, как будто та являлась отбросом общества, и снова посмотрела на Риту.       — Надеюсь, Рита, вам понравится ваша сказка, над которой вы сейчас так упорно трудитесь. Многим время от времени хочется почитать что-то из разряда фантастики, — рассмеялась Грейнджер. Скитер же от злости вся залилась краской.       Опять же, что бы ни содержал в себе этот напиток, он позволял девушке с каждой минутой становиться всё более расслабленной. Страх куда-то исчезал. Уходил на второй план.       Но при этом голова была ясной. Гермиона чётко знала, что её ждёт и что нужно делать.       И страшно не было.       — Мисс… мисс Грейнджер, — позвал адвокат, одарив её непонимающим взглядом.       Гермиона повернулась к нему и допила остатки чая.       — Мои извинения. Похоже, этот чай подействовал на меня куда сильнее, чем предполагалось.       Дверь в зал снова открылась, и на этот раз внутрь вошла взволнованная Джинни.       В руках она держала папку, волшебная палочка была спрятана в волосах. Выглядело это со стороны так, словно она успела пробежать кросс перед началом слушания.       — Миона, прости. Лили устроила беспорядок в доме. Мне пришлось несколько раз переодеться, прежде чем выйти… Вот, тут всё, что нужно, — протянула толстую папку.       Гермиона знала, что лежит внутри.       Было как-то неловко это осознавать, но она не боялась.       — Спасибо, Джинни, — обняла её девушка, — ты — лучшая.       — Не могу поверить, что ты настроила мою плоть и кровь против её собственного брата! От тебя постоянно были одни проблемы! Ты с самого начала хотела рассорить нашу семью! — снова закричала Молли, на что Гермиона только закатила глаза.       Джинни взглянула на свою мать, которая вела себя как ребёнок-переросток, и снова перевела внимание на Грейнджер.       — Она что, с самого утра в ударе?       — Нет, после того, как я отчитала Скитер и её племянницу, — объяснила Гермиона, пожала плечами и улыбнулась.       — Это моя Гермиона, — она сжала её плечо, ярко улыбнувшись, — мы вернули тебя.       — Я надеюсь на это, Джинни.       Все расселись по своим местам. Драко шёпотом разговаривал со своими сотрудницами, а Джинни и Джордж оглядывались по сторонам.       Рон выглядел ещё бледнее, пусть прошедшую ночь и провёл за пределами Азкабана. Гермиона пыталась не думать о нём, позволяя теплу, поселившемуся в её животе, сохранять спокойствие.       Она уже хотела было спросить, что за чай предложил ей мистер Гринграсс, но вовремя притормозила. Лучше не стоит этого делать.       — Представляю вам достопочтенного судью Антониуса. Пожалуйста, займите свои места, — проговорил аврор, и Гермиона села на своё место, готовясь к худшему.       Тот же самый уродливый противный человек в фиолетовой мантии взобрался на трибуну и занял свою позицию. По нему и не скажешь, что его радует происходящее.       Грейнджер, собственно, тоже.       — Сегодня — завершающий день предварительного слушания по делу о разводе Грейнджер-Уизли. У любой из сторон есть что нам предоставить?       — Да, ваша честь, у истца есть что поведать залу суда.       — Как и у ответчика.       — Поскольку истец вчера выступал первым, сегодня я даю первое слово второй стороне. Харкнесс, прошу.       — Сторона истца сделает всё возможное, чтобы убедить вас в том, что мой клиент — игрок и мошенник. Однако, у меня есть неопровержимые доказательства, что у супруги моего клиента также имелись проблемы с расходами. Я вам представляю подробные отчёты от нескольких торговых лиц. Крупные, неоднократные покупки, из-за которых моему клиенту приходилось долго и упорно работать, чтобы их оплатить. Удивительно, почему миссис Грейнджер-Уизли не загнала его в долги гораздо раньше.       Бровь Гермионы приподнялась, и она наклонилась к уху мистера Гринграсса:       — Я понятия не имею, о чём он говорит, не могли бы мы получить больше информации?       — Ваша честь, поскольку мы ясно и досконально обсудили финансы мистера Уизли, мой клиент хотел бы получить больше разъяснений относительно характера этих предполагаемых покупок.       — Согласен, мне тоже очень интересно.       — Основные покупки во Флориш и Блоттс, начавшиеся пять лет назад и длящиеся по сей день. На что, чёрт возьми, кому-то взбредёт в голову тратить там столько денег?       Гермиона не смогла удержаться от смешка:       — Неужели он никогда не слышал о книгах? Я — заядлый читатель и коллекционер. Они смотрели на покупки Рона для квиддича?       — Мой клиент говорит, что эти покупки предназначались для её коллекционирования книг и что она потратила на них гораздо меньше денежных средств, чем мистер Уизли на свою коллекцию для квиддича, — отозвался мистер Гринграсс.       — Какой женщине понадобится столько книг? Моя жена в год столько тратит на пошив одежды! — воскликнул Харкнесс, хлопнув бумагами по столу.       — Боже правый, — ахнула Грейнджер, глядя на своего адвоката.       — Им это зачем-то потребовалось, так что послушаем, — попросил набраться терпения Гринграсс. — Ваша честь, мой клиент известен как самая яркая и выдающаяся ведьма этого времени. Неужели можно считать нелепостью то, что она любит коллекционировать книги?       Судья бросил на Гермиону испепеляющий взгляд, а затем посмотрел на её представителя:       — Верно, но это всё равно должно быть принято в качестве доказательства.       — Спасибо, ваша честь, — улыбнулся Харкнесс и посмотрел в сторону их стола. Гермионе не понравилась его улыбка.       — У вас есть что-нибудь ещё? — поинтересовался Антониус, сложив руки перед собой.       Высокий мужчина взял ещё одну стопку бумаг, помахал ими, прежде чем передать аврору.       — Медицинские записи Марии Анадоры, показывающие, что она получила травмы от рук соратников миссис Грейнджер-Уизли при аресте мистера Уизли в Хогвартсе.       — Какое это имеет отношение к делу? — возразил мистер Гринграсс, вставая с места.       Харкнесс снова повернулся к их столу, подошёл поближе и наклонился. Он смотрел прямо в глаза Гермионе, отчего она почувствовала приглушённые прикосновения страха. Как будто что-то давило на её спокойствие.       — Ваш клиент утверждает, что женщина носит внебрачного ребёнка от своего мужа. Она также «потеряла» собственного ребёнка. Это показывает, что миссис Грейнджер-Уизли сделает всё, чтобы избавиться от той, в ком она видит угрозу своему контролю над мистером Уизли.       — Ваша честь! — крикнул мистер Гринграсс, пытаясь ограничить Гермиону от Харкнесса.       Она почувствовала, как что-то невидимое поползло вдоль её позвоночника.       — Я не стану этому препятствовать.       Харкнесс попятился назад с дикой ухмылкой на лице. Гермиона не одна это заметила. Джинни держала палочку наготове, её глаза были прикованы к адвокату Уизли, словно она была готова вот-вот напасть на него, если он сделает хотя бы ещё один шаг в сторону её подруги.       — Что-нибудь ещё? — судья попытался разрядить напряжённую обстановку.       — Нет, ваша честь, — едкая улыбка, — спасибо.       Мистер Харкнесс скользнул к своему столу, заняв место рядом с Роном.       Антониус перетасовал лежащие перед собой документы. Гермиона воспользовалась моментом, чтобы перевести дыхание и попытаться подумать о том, почему она так относится к этому человеку.       — Истец, что у вас?       Гермиона взяла папку и передала её своему адвокату.       — Тут фотографии моих шрамов.       Гринграсс с беспокойством на неё посмотрел, прежде чем перевести взгляд на судью.       — Ваша честь, мы представляем фотографии шрамов моего клиента, как вы и просили, для доказательства жестокого обращения.       — Передайте их сюда.       Папка была передана аврору, который сначала её проверил, а затем уже передал Антониусу. С каждым снимком его лицо становилось мрачнее. Он молчал несколько минут, внимательно разглядывая каждую фотографию.       Посмотрел на Гермиону.       — Хм, понятно. Миссис Грейнджер-Уизли, у меня есть несколько вопросов, пожалуйста, выйдите вперёд.       Она встала, источник мужества до сих пор мирно покоился в самом её сердце. Подойдя к центру зала, Гермиона посмотрела на судью, который был не очень доволен происходящим.       — Да, ваша честь?       Он перевернул фотографию, глядя на заметки Джинни на обороте.       — Вы сражались в битве за Хогвартс, верно?       — Верно. И мы победили, — с гордостью ответила она, вздёрнув подбородок.       — Хм. И вас могли ранить во время сражения?       Грейнджер наклонила голову, любопытствуя, к чему он клонит.       — Незначительно.       — Достаточно, чтобы оставить на теле шрамы?       — Парочку.       Он улыбнулся и отложил фотографии в сторону.       — Итак, мадам, откуда мне знать, что это не раны от той битвы, которые вы выдаёте за раны, нанесённые вашим мужем?       — Ваша честь? — вся смелость запузырилась, готовясь выпустить гнев.       — Да?       Гермиона поправила очки, прежде чем встретить его взгляд с таким же презрением.       — Зачем Пожирателю смерти выжигать имя Рональда Билиуса Уизли на моей пояснице?       Антониус снова просмотрел снимки, похоже, найдя то, о чём она говорила.       — Не знаю, миссис Грейнджер-Уизли, — пробормотал он, — но, может быть, кто-то это сделал намеренно, что потом обвинить вашего супруга в жестоком обращении? Когда были сделаны фотографии?       Судья точно был застигнут врасплох. Гермиона не знала, откуда взялась такая уверенность, но это было так. Она больше не чувствовала злости от его вопросов.       — Прошлым вечером, — коротко и по существу.       — Кем?       — Моей золовкой, Джинни Уизли.       Он посмотрел на Джинни, в его тоне сквозило презрение:       — Которая также является вашим свидетелем?       — Да.       — Кто-нибудь видел, как он ставил вам какие-либо из этих меток? — он перевернул одно из изображений, чтобы его мог увидеть зал.       Порез на её плечах. Рождество, девяносто седьмой год. Рон толкнул её на кухне, и она порезалась лезвием ножа, которым нарезала ингредиенты для салата. Тогда их никто не видел и не мог увидеть, поскольку это произошло ещё в их доме, не в Норе.       — Нет, ваша честь, — Грейнджер вздохнула.       Ещё одна довольная улыбка, мужчина откинулся на спинку кресла.       — Тогда чем это лучше слухов?       — Потому что они являются доказательством того, через что я прошла.       — Но у вас нет свидетелей.       — Вы сами говорили: или улики, или слова свидетелей в качестве доказательств, — напомнила ему Гермиона таким тоном, как будто он нарушил правило, которое сам же и ввёл.       — Но это не доказательство. Если кто-то из присутствующих может сказать под присягой, что видел, как мистер Уизли ударил вас, тогда я допущу снимки для дальнейшего расследования, но до тех пор это ничего не стоит.       Она сжала кулаки.       — Прекрасно.       — Что-нибудь ещё? — спросил Антониус, переведя взгляд на мистера Гринграсса.       Её адвокат просмотрел бумаги, пытаясь что-то в них найти.       — Мы ждём результатов из больницы Святого Мунго.       — Точно, они разве ещё не готовы? — он окинул взглядом зал.       Гермиона проследила за его взглядом. Никого. Женщины, которая забрала её сына, нигде не было видно.       — Нет.       Харкнесс встал и, не попросив разрешения на слово, вклинился в их разговор:       — Ваша честь, я чувствую, что это попытка потратить драгоценное время суда на то, что имеет мало значения для дела.       — Возражаю, поскольку вес этих показаний может доказать, что мисс Грейнджер была беременна и у неё произошёл выкидыш в результате насильственных действий, — попытался возразить мистер Гринграсс, руками оперевшись на стол.       Антониус посмотрел на аврора, затем на адвокатов. И, наконец, перевёл внимание на Гермиону.       — Мистер Гринграсс, вы не хуже меня знаете, что Святого Мунго не славится своей оперативностью. Если нет доказательств, я не могу вам поверить на слово.       Дверь в зал распахнулась. Женщина в длинной чёрной мантии с натянутым на лицо капюшоном ворвалась на слушание, неся в руках что-то, завёрнутое в ярко-синее. Ведьма была очень высокой и при этом по женски изящной.       — Знаете, как-то… многовато людей для «частного» слушания, — проговорила она, оглядывая зал.       — Извините, но публика не допускается, — первым заговорил Харкнесс.       С её стороны донёсся тихий смешок. Гермиона даже не представляла, кто скрывается за этим капюшоном, но женщина, видно, казалась совершенно невозмутимой от того, что только что ворвалась в зал суда. Она посмотрела на Грейнджер, и из-под ткани показался острый подбородок и губы, изогнутые в улыбке.       — Миссис Грейнджер-Уизли? — обратилась она к Гермионе, опустившись перед ней на корточки.       — Да, это я.       — Вот ваш сын. Возвращаю вам его с глубочайшими соболезнованиями, — женщина протянула свёрток, и Гермиона поняла, что в руках она держала коробку с её сыном, которую запеленали как ребёнка. Она прижала его к груди, как самое драгоценное сокровище.       — Спасибо, — выдохнула с облегчением. Ей вернули его. И теперь она снова сможет его похоронить.       — Вы из Святого Мунго? — судья подскочил на месте и зарычал на незваную гостью.       Женщина ухмыльнулась.       Протянула руку к капюшону и откинула его назад. Под чёрной мантией виднелось тёмно-зелёное платье, каштановые волосы были заплетены в косу. У женщины были строгие черты лица. Она сняла мантию и перекинула её через предплечье. Другой рукой она опиралась на стол Гермионы и мистера Гринграсса.       — Ну-ну, Ксавиар, негоже так со мной общаться, — прощебетала она с ноткой смеха в голосе.       В поведении Антониуса произошла резкая перемена. Он сел, сложил перед собой руки.       Очевидно, они были знакомы, раз женщина обращалась к нему по имени. Неужели ещё один человек на её стороне? Любопытно. Гермиона стала внимательно вслушиваться в их диалог.       — Миссис Шейд, не ожидал… не ожидал вас тут увидеть, — он запинался, переводя взгляд с аврора на неё и обратно.       — Я знаю, — и обратилась к мистеру Гринграссу: — А вы адвокат миссис Грейнджер-Уизли, верно?       Он кивнул:       — Верно, мадам.       Она сунула руку в карман и вытащила папку с бумагами, положила на стол перед Гринграссом.       — Вот список всех травм, нанесённых ребёнку.       Антониус, восстановив контроль над эмоциями, снова заговорил:       — Удивлён скоростью, с которой вы обработали данное обращение, миссис Шейд.       — Меня нисколько это не удивляет. К счастью для тебя, я услышала, что именно ты взялся за это дело, и решила, скажем так, помочь, — миссис Шейд широким движением руки очертила зал и присутствующих в нём.       — Вижу, — кивнул ей, — вы в очередной раз проявили уважение к своей работе и сделали всё очень оперативно.       С его уст это прозвучало скорее как обвинение, но она даже не повела бровью.       — Приведи меня к присяге, Ксавиар.       Глаза судьи на мгновение стали размером с маленькие блюдца.       — Прошу прощения?       Миссис Шейд выпрямилась, а затем низко поклонилась.       — Я представляю себя в качестве свидетеля-эксперта по этому делу относительно того, что мне удалось узнать об этом ребёнке.       Его лицо вмиг покрылось красными пятнами, как будто его не радовала данная перспектива.       — Но вы не можете взять и заявиться на слушание без приглашения истца или стороны ответчика.       Оставшиеся капли мужества заставили почувствовать, что именно эта женщина — то, что им требуется для победы.       — Пригласите её! Ну же! — прошептала Гермиона своему адвокату.       — Миссис Шейд окажет нам честь, если по просьбе моего клиента согласится давать показания на данном слушании.       Она хитро подмигнула Грейнджер и снова повернулась к Антониусу.       — Видишь, меня пригласили. Может, приступим уже?       — Ладно. Ваша палочка, миссис Шейд, — вздохнул судья, потирая лоб.       Миссис Шейд даже не нуждалась в озвучивании клятвы, поскольку она делала это уже раньше и прекрасно знала её слова.       — Конечно. Я торжественно, искренне и честно заявляю и подтверждаю, что доказательства, которые я предоставлю, будут правдой, только правдой и ничем, кроме правды. Клянусь, что все слова будут сказаны в рамках моей компетенции и не являются домыслами.       Ей указали на стул в центре зала, к которому она подплыла как королева. И так же величественно на него села.       — Как поживает твоя супруга? Зелья помогли?       Антониус вот-вот готов был взорваться на месте.       — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, миссис Шейд. Для протокола, поскольку вы являетесь свидетелем-экспертом, пожалуйста, назовите своё имя, профессию и квалификацию.       Она раздражённо качнула головой.       — Артимис Терпсихора Шейд, главный целитель и руководитель одного из отделов Святого Мунго, мой опыт основан на изучении продвинутого акушерства, магических репродуктивных проблем и, как вы знаете, ваша честь, проблем бесплодия.       В комнате повисла тишина. В этот момент Гермиона поняла, что какое бы божественное существо её ни слушало, оно услышало её молитвы.       — Миссис Шейд, — тихо зарычал Антониус.       — Как же это мило, а, — улыбнулась Артимис. — Да, ваша честь?       — Ваша наглость не играет вам на руку.       Она рассмеялась и снова покачала головой:       — Я обязательно передам это твоей жене на следующей неделе.       — Миссис Шейд. Пожалуйста, начинайте, суд вас слушает, — очевидно, Антониус пытался хоть как-то усмирить эту женщину и не дать ей устроить в этом зале балаган. Кем бы она ни была, Артимис нашла на него рычаги давления.       Её тон был ровным, профессиональным. В нём уже не слышалось былого игривого веселья:       — Мне разрешили провести полный анализ трупа ребёнка миссис Грейнджер-Уизли. Предоставленный тест на происхождение доказал, что этот ребёнок был зачат Рональдом Уизли. Помимо меня, тест проводился ещё двумя целителями, чтобы убедиться, что никто не подделывал конечный результат.       Харкнесс и судья обменялись многозначительными взглядами.       — Понятно, значит, ребёнок от мистера Уизли.       Женщина кивнула:       — Правильно.       — Спасибо, — пренебрежительно.       — Я ещё не закончила, Ксавиар, — снова зарычала Артимис, как зверь, готовый нанести смертельный удар.       — Ах, пожалуйста, продолжайте, миссис Шейд.       Показания продолжились в том же размеренном тоне:       — Этот плод пострадал настолько, что на нём мы обнаружили разрывы. И эти разрывы не стали результатом разложения трупа. Наоборот, к нему применили магию, чтобы ребёнок не разлагался как можно дольше на месте своего упокоения. На момент смерти ему было двадцать две недели и шесть дней.       Гермиона глубоко вздохнула. Она и не знала, что её малышу было почти двадцать три недели, она думала, что двадцать одна — не больше.       — Причина смерти — вот, что привело меня к этому делу. У него была разорвана грудная клетка, бедренная кость почти вся раздроблена. Знаете ли вы, какие травмы должны произойти с ребёнком для такой смерти?       — Нет, не знаю, — язвительно отозвался судья, явно недовольный тем, что не смог напугать эту женщину. Грейнджер очень хотелось понять, кто она такая и почему Антониус так нервничает при общении с ней.       — Позвольте мне просветить вас. Этому ребёнку в лёгкие попали околоплодные воды. Он был убит в утробе матери, и поскольку женщина, которая его… родила, не погибла, значит, смерть его стала результатом далеко не биологическим. Такие травмы возникают в результате ударов. Множества ударов. И поскольку бедренная кость была сломана и вывихнута вверх, а грудная клетка продавлена вниз, можно сделать вывод, что кто-то наносил девушке тяжёлые удары и при этом топтал её сверху. Других причин нет.       Гермиона передёрнулась от того, как резко, по-медицински это было произнесено.       Внутри неё пусть и жила храбрость, но она была искусственной. Где-то внутри скрывались страх и боль.       — Что вы знаете об этом деле, миссис Шейд? — спросил Антониус.       Она небрежно махнула рукой, как будто увольняла кого-то, стоящего ниже себя.       — То, что было написано в газетах. Но я женщина занятая, потому читаю их очень редко. А если и читаю, то не придаю этому особого внимания.       — Вы знаете истца или ответчика лично?       Грейнджер поймала себя на том, что и сама отрицательно качает головой. Она никогда не встречала эту женщину.       — Нет, ваша честь. Я здесь, потому что это дело, о котором мы обязаны сообщить. Я здесь из-за долга и клятвы перед своей профессией.       Послышались шепотки со стороны ответчика. Молли что-то тихо говорила своему адвокату, тот, в свою очередь, нахмурился и махнул на неё рукой.       Мария бросала на неё свирепые взгляды, и Гермиона смиренно улыбнулась ей.       Перо Риты Скитер бегало по странице туда-сюда.       Артур никак не отреагировал, а Рон только смотрел на свои руки.       Внимание Гермионы вернулось к разговору.       — Я понимаю. Итак, основываясь на своём экспертном мнении, расскажите суду, как умер этот ребёнок.       — Не обследовав мать, о чём я хотела бы с ней серьёзно потом переговорить… — Артимис посмотрела на Гермиону, придав своему лицу серьёзное выражение, и снова вернулась к судье. — Должна сказать, что она лежала ничком, что-то тяжёлое неоднократно падало на неё под углом в шестьдесят градусов. В области тазовой кости. Это были быстрые и жёсткие удары, чтобы, скажем так, избить все внутренности, в которых находился ребёнок. Он был раздавлен ударами о бедренную кость матери. Не похоже, что его доставали при помощи маггловского кесарева сечения. Это означает, что он был извлечён вагинально, но был к тому времени уже мёртв.       Сердце Гермионы дрогнуло. Александр был мёртв ещё до того, как она могла что-то предпринять. И это привело её в ужас. Она откинулась на спинку стула, переваривая услышанное.       — А если говорить на простом языке? — взволнованно переспросил Антониус, как будто бы желая, чтобы Артимис вообще ничего больше не говорила.       Миссис Шейд подалась вперёд, словно собиралась кого-то наказать.       — Кто-то избил мать до полусмерти, пока она не потеряла ребёнка. Вероятно, она потеряла сознание, у неё были болезненные роды. И если бы я смогла осмотреть миссис Грейнджер-Уизли, то нашла бы серьёзные повреждения от такого рода нападения и последующих родов. И поскольку для ведьм совсем не редкость скрывать выкидыши, я не удивилась, когда узнала, что её нет и не было в списке моих пациентов.       Судья потирал лоб, явно недовольный таким поворотом событий.       — Ладно. Что-нибудь ещё, миссис Шейд?       Артимис поднялась, собираясь было вернуться к Гермионе, но внезапно остановилась. Её лицо напряглось, губы сжались. Пальцами вцепилась в спинку стула.       — Вообще-то, да, есть. Молодому человеку из моего отдела, который изначально работал с этим ребёнком, изменили память. У него сложилось впечатление, что он должен провести экспертизу, выбросить документы и кремировать тело. Боюсь, что кто-то пытается вмешаться в это слушание, Ксавиар, и мы знаем, что это может плохо сказаться на репутации судебной системы. На твоём месте я бы занялась этим вопросом.       — Вы уверены в своих словах? — спросил Антониус, наклонившись вперёд. Своими глазами-бусинками он вперился в Артимис.       — Уверена. Наша служба безопасности уже занимается решением этой ситуации. Так что, если это дело рук моего персонала, каждый причастный будет наказан, — в её голосе слышалась угроза, она явно намеревалась дойти до конца и выяснить, кто это сделал.       — Хорошо. Можете быть свободны, — отмахнулся от неё судья, покачав головой.       Она снова театрально поклонилась, но не ушла.       — Спасибо тебе, Ксавиар, за то, что являешь собой пример справедливости и честности. Помни, весь мир за тобой наблюдает. Наверняка ты гордишься этим.       Энергия меж ними переменилась: словно обнажили мечи, но никто пока не двигался с места. Атмосфера в зале накалилась. Интересно, что эта ведьма имела против Антониуса?       — Мне кажется, или я слышу в ваших словах угрозу, миссис Шейд? — прошептал он, положив одну руку поверх стола.       — Вам кажется, ваша честь. Шейды никогда не угрожают. И ты это знаешь.       — Садитесь.       Женщина мурлыкнула, повернулась на каблуках и скользнула к скамейке. Драко склонил перед ней голову, предлагая ей сесть рядом. Артимис широко улыбнулась.       — Ваша честь, мой клиент попросил сделать перерыв, чтобы обсудить новую информацию, — подал голос Харкнесс.       И без каких-либо колебаний:       — Конечно, два часа.       Судья поспешил прочь из зала, как будто за ним гнался монстр.       — Миссис Грейнджер-Уизли, — позвала миссис Шейд, подойдя к Гермионе после того, как объявили перерыв.       — Пожалуйста, просто мисс Грейнджер, — поправила её девушка.       Артимис улыбнулась и нежно накрыла ладонью ту часть руки Гермионы, где она сжимала коробку с сыном.       — Конечно, мисс Грейнджер. Я бы хотела вас обследовать. Мне кажется, точнее, я уверена в том, что у вас могут быть серьёзные проблемы со здоровьем из-за пережитого. Я буду аккуратна, если вы согласитесь. Я, правда, заинтересована в том, чтобы вы добились справедливости для себя и своего маленького мальчика.       — Не знаю, кто вы, но Мерлин, кто вы? — удивлённо пролепетала Гермиона.       Она впервые встретила такого светлого и бескорыстного человека.       Наверное, Минерва в молодости была очень на неё похожа.       Большинство ведьм вели себя довольно сдержанно, чувствуя, что их место под мужчинами — не выше.       Однако Артимис не относилась к их числу, она шла напролом, считая, что никакие волшебники не то чтобы могли быть выше, они даже не могли быть ей ровней.       — Прошу прощения, забыла представиться. Я — Артимис, целитель из Святого Мунго. Я руковожу отделением, которое занимается принятием родов, зачатием и всем, что связано с репродуктивной системой. От своего давнего друга я услышала о вашем деле и предложила свою помощь.       — Я… спасибо, вы оказались так нужны в самый сложный момент.       Артимис кивнула и снова вернулась к насущной проблеме:       — У нас есть два часа, и я могу легко провести обследование менее чем за тридцать минут.       Гермиона занервничала. Она годами не обследовалась ни у каких врачей, за исключением недавнего визита за новыми очками.       И Гермиона не знала эту женщину.       — Можно со мной пойдёт моя подруга, Джинни?       Женщина широко улыбнулась.       — Безусловно, вы можете взять с собой кого угодно, и сразу тогда отправимся в палату, чтобы успеть вернуться до того, как Ксавиар закончит плакать в свой обед.       — Вы были великолепны, — сказала Грейнджер до того, как успела подумать.       — Не позволяйте таким людям, как он, обращаться с собой как с чем-то, кто стоит ниже них. Он боится меня, потому что я не раз доказывала ему, что со мной лучше не шутить. А ещё Ксавиар терпеть не может, когда я заявляюсь на его слушания. Это была ещё одна причина, почему мне необходимо было прийти сюда и как можно скорее. Ничто так не дарит хорошее настроение, как возможность отчитать этого сального старого ублюдка, — это было сказано с таким весельем, что Гермиона не удержалась и рассмеялась вместе с миссис Шейд.       — Это многое объясняет. Подождёте минутку?       — Конечно, я никуда не тороплюсь.       — Джинни, мне нужно, чтобы ты пошла со мной, — Гермиона подошла к своей подруге.       Она повернулась и взяла её за руку:       — Пожалуйста, ради любви ко всему волшебному, скажи, что ты согласилась на осмотр.       Грейнджер кивнула.       — Согласилась, но не хочу идти туда одна.       — Хорошо, тогда пойдём вместе, — Джинни тут же вскочила на ноги, готовая потащить её в сторону выхода, но на их пути возник Драко.       — Гермиона, на пару минут, — проговорил он, одарив её волнительным взглядом.       Она отпустила Джинни.       — Конечно, в чём дело?       Малфой поднял трость и опустил голову.       — Не знаю, как ты это повернула, но ты только что привела в зал суда единственную женщину, которая может поставить этого урода на место. Ты ведь знаешь, кто она, да?       Грейнджер отрицательно покачала головой.       — Понятия не имею, но я успела узнать, что Артимис работает в Святого Мунго.       Драко опешил. Как будто его только что приложили чем-то тяжёлым.       — Не верю, что я знаю о ней, а ты — нет. Это она разрабатывает зелье, которое должно вернуть сквибам их способности при помощи родословной магии. Она — ведущий специалист по исследованиям Святого Мунго. Они считают её начальницей отдела, но, вообще, выше неё нет никого. Её семья родом из Германии, они чистокровны. Она — это то, что Антониус ненавидит в своей жизни больше всего, но ни черта не может с этим поделать.       — Поняла тебя, — кивнула Гермиона, понимая, что эта информация, скорее всего, была очень важной. Но почему-то её это никак не тронуло, наверное, потому, что до сих пор находилась под воздействием успокаивающего чая.       — Так, — вздохнул Малфой, — позволь объяснить нагляднее. Ты только что привела Виктора Крама на игру в квиддич против шайки мелких детей.       — Ты сейчас попытался объяснить мне что-то на языке квиддича? — она сверкнула глазами.       — Похоже на то. Шейд — это сенсация. Моя мама её обожает. Если она говорит, что тебе нужно пройти обследование, значит, ты должна пойти с ней, Грейнджер, — настаивал Драко.       Она приподняла бровь и глянула на него как на последнего идиота.       — Я и так собираюсь это сделать. Знаешь, выглядит со стороны так, будто ты — её самый главный поклонник.       — Моя мать. Если она на нашей стороне, то у Рона просто нет шансов.       Это заявление вызвало улыбку на её губах. По-видимому, всё начинает стремительно налаживаться.

***

      Миссис Шейд снова надела свою чёрную мантию и поглубже спряталась в капюшон. Она с ловкостью лавировала меж людей, в отличие от Гермионы и Джинни, которые постоянно отставали, но Артимис при каждом таком случае останавливалась и терпеливо ждала их приближения.       Она не солгала, что осмотр займёт всего полчаса, но новости Грейнджер не обрадовали.       Рон причинил ей столько ущерба, что вряд ли ей удастся родить ещё раз естественным путём. Шанс был ничтожно мал.       Поскольку она не обращалась к врачам, все раны зажили сами собой, но не везде правильно и без последствий.       Это также объясняло боли, которые превращались в волну судорог и были куда сильнее, чем до выкидыша.       В зал суда Гермиона вернулась поникшей и расстроенной.       Рон не просто забрал у неё Александра, он уничтожил любой шанс на рождение будущего ребёнка.       Эта боль грузом лежала на её плечах. Джинни убедила Гермиону на время оставить Александра в их доме, чтобы никто больше не смог его потревожить.       Теперь она сидела на своём месте, смотрела на руки и изо всех сил сдерживала подступающие дрожь и слёзы. Больно. Всё внутри неё болело, и давно уже ушло то мужество, которое ещё утром заполоняло её внутренности.       Все, кроме самого Антониуса, уже вернулись в зал суда, но Грейнджер даже не поднимала голову. Она казалась слишком тяжёлой.       Двери распахнулись, и ей было всё равно, кто мог ещё прийти на их слушание. Это мог быть кто угодно, но Гермионе действительно было всё равно.       Заговорил тихий мужской голос:       — Простите, ненавижу вторгаться в чужие личные дела, но в этой комнате есть потенциальная для всех угроза. Меня послали для того, чтобы провести небольшое расследование. Оставайтесь на своих местах до его окончания. Спасибо.       — Дорогой? — услышала Грейнджер голос Артимис и с любопытством подняла взгляд.       В дверях стоял стройный, жилистый мужчина с седыми волосами и с улыбкой смотрел на миссис Шейд.       — Милая, что ты тут делаешь? — спросил он, заламывая руки.       Женщина встала и обняла его.       — Работаю, как и ты.       Он убрал её руки с извиняющимся видом.       — Извини, любимая, но каждый в этом зале обязан пройти сканирование.       Артимис позволила ему провести по себе волшебной палочкой; всё вокруг неё покрылось белым облачком. Цвет не изменился. Затем он обнял её и невесомо поцеловал в губы. Миссис Шейд улыбнулась и вернулась к своему месту.       Грейнджер узнала туман, обнаруживающий проклятья. Она читала об этом несколько лет назад, но никогда не применяла и не видела его в использовании. И теперь ей даже стало интересно понаблюдать за происходящим.       — Что всё это значит? Здесь нет никакой угрозы. Вы, вообще, кто такой? — зарычал на него Харкнесс.       Мужчина поправил пальто и выпрямился.       — Я — Шеймус Коннери, из Отдела Тайн. Меня послали к вам, потому как есть подозрения в применении тёмной магии. Это не займёт много времени.       — Тогда будьте добры, поторопитесь, — проворчал адвокат Уизли и сел.       — Я начну с этой части зала. Это простое заклинание, ищущее тёмную магию.       Шеймус подошёл к стороне Гермионы.       — Вы в порядке.       Он проверял каждого.       — Мадам, да, с вами тоже всё хорошо.       Коннери подошёл к Грейнджер, одарив её профессиональной улыбкой.       — Мэм?       Гермиона встала, ощущая на себе действие чар. Вокруг браслета Северуса засиял синий цвет. Шеймус наложил ещё одни чары, идентифицируя заклинание браслета.       — С этим всё понятно. Хорошо, всё в порядке.       Он неторопливо шагнул в другую часть зала.       — Ваше перо, мэм, вещь не из хороших, но является законным, — кивнул Рите он, не сводя глаз с пера, аура которого полыхала малиново-синими оттенками.       Шеймус продолжил, не пропуская ни одного присутствующего здесь.       Он применил магию к Харкнессу, и тот засветился серебристо-серым цветом, потом туман снова превратился в белый.       Мужчина склонил голову и улыбнулся.       Добравшись до Артура Уизли, Коннери не успел до конца произнести заклинание, как вокруг его головы закружили чёрный, пурпурный и красный цвета.       — Э-э, мистер Уизли. Артур, у вас тяжёлый случай. Пойдёмте со мной, я всё уберу, — предложил он, беря его за руку и поднимая на ноги.       Молли вырвала своего мужа из рук Шеймуса, явно недовольная происходящим.       — О чём вы? Он в порядке!       Он оттолкнул миссис Уизли одной лишь рукой и указал на Артура:       — Мадам, ваш супруг находится по чарами принуждения и дезориентирующим проклятьем. Как он, чёрт бы побрал, может быть в порядке?       — Это абсурд! Сегодня утром с ним всё было хорошо, — усмехнулась Молли, закатив глаза.       Шеймус кивнул, дабы, видимо, успокоить женщину.       — Ну тогда кто-то наложил на него проклятье на пути в зал суда.       Молли надулась как цыплёнок и вытащила волшебную палочку, пытаясь забрать Артура обратно.       — А я считаю, что вы ошибаетесь!       — Мадам, я бы посоветовал вам опустить палочку, прежде чем вы поймёте, на кого её направляете.       Гермиона заметила, что Артур никак не реагировал на то, что происходит вокруг него. Он был пуст, как марионетка, всё это время. Неужели он действительно находился под чьими-то чарами?       Молли отступила на шаг назад и удручённо плюхнулась на своё место.       — Я… а. Ладно, ладно, просто мне кажется, что с ним всё нормально.       — Я скоро вернусь. Мистер Уизли, прошу, пойдёмте со мной, и мы приведём вас в чувства.       Шеймус вывел его из зала суда, и в это время к Грейнджер подошла миссис Шейд.       — Это мой муж. Он поможет Артуру как можно быстрее, потом узнаем, что с ним произошло. Так что не переживайте. Вы хорошо себя чувствуете? Я понимаю, то, что вы сегодня узнали, новости не из приятных, — Артимис одарила её сочувственной улыбкой.       Грейнджер вздохнула и снова посмотрела на свои руки.       — Не знаю. Я просто хочу, чтобы этот день уже поскорее кончился.       Её нежно погладили по плечу.       — Что ж, осталось совсем ничего, моя дорогая. Дверь моего кабинета всегда для вас открыта, если вы вдруг поймёте, что нуждаетесь в помощи, в поддержке или в понимающем собеседнике.       — Спасибо.       В зал вернулся судья и принялся к обсуждению того, что произошло в первой части сегодняшнего слушания. Гермиона до сих пор чувствовала себя подавленно и старалась не слушать его.       — Выпейте ещё чашечку чая, — прошептал мистер Гринграсс и взмахнул волшебной палочкой.       Она с любопытством на него посмотрела. Адвокат улыбнулся и вернулся к речи Антониуса.       Миссис Шейд выступила на слушании уже во второй раз, теперь рассказав о травмах, нанесённых Гермионе Грейнджер.       От стыда она опустила голову.       Чай помог, вернул ей ту тёплую волну надежды и спокойствия, но боли не унял.       Когда Артимис вслух озвучила свои предположения относительно того, что Гермиона больше не сможет иметь детей, она в судорожных рыданиях уткнулась в ладони.       К ней сзади подошла Джинни и обняла её.       — Если больше некому что-то добавить, я объявляю конец предварительному слушанию, — вздохнул Антониус. Артимис действовала ему на нервы. Очевидно.       Дверь с грохотом распахнулась.       — Мне нужно кое-что вам сказать.       Гермиона обернулась и увидела Артура. Его лицо полыхало яростью, он почти что бежал, наклонив голову вперёд, и как будто хотел в кого-то или что-то врезаться, ударить.       — Артур, сядь, — вздохнула Молли, похлопав по рядом стоящему стулу.       Он ткнул пальцем в её сторону и закричал:       — Молли! Как ты могла?!       Грейнджер снова занервничала, мистер Уизли ещё никогда так не кричал и не злился.       — О чём ты говоришь? — пролепетала Молли, и Гермиона заметила её волнение.       — Ты знала, что я собирался принять сторону Гермионы, ты знала и поэтому решила запереть меня в моём же сознании! Мерлин, Молли, ты кому уподобляешься? Малфоям?       — Эй! — Драко поднялся на ноги.       Артур повернулся и одарил его извиняющейся улыбкой:       — Извини, без обид, пытаюсь донести свою мысль.       — Тогда продолжайте, — он махнул тростью.       Молли нервно теребила губу:       — Артур, ты перенервничал. Сядь, пожалуйста.       Он топнул ногой и гневно на неё уставился:       — Я не перенервничал. Ты знала, что он делал с этой бедной девочкой, и ничего не предприняла. Ты говорила, что всё наладится, что им просто нужно время. Мерлин, Молли, почему я всё слышал, но не мог говорить? Я не мог ничего сделать, только сидеть и слушать!       — Артур, — предупреждающе начала она.       — Не смей, Молли.       Грейнджер встала и посмотрела на своего свёкра. Ей хотелось знать больше.       — Мистер Уизли, можете рассказать поподробнее?       Артур обернулся. Его лицо было растерянным. Губы скривились, голова склонилась вперёд. Он сложил руки вместе, как будто моля о прощении:       — Гермиона, моя дорогая девочка, мне так жаль, что я не стал настоящим отцом, примером для своего сына. Мне жаль, что я не сделал ничего, чтобы тебя защитить.       — Мистер Уизли, — раздражённо прервал его судья.       Он выпрямился и расправил плечи.       — Ваша честь, я бы хотел засвидетельствовать насилие, которое видел собственными глазами, со стороны моего сына по отношению к этой молодой девушке.       — Конечно. Ваша клятва.       Гермиона не верила своим ушам.       На одной из рождественских вечеринок, где Рон напился и они, стоя в саду, поссорились, Артур увидел его злость и рукоприкладства.       Это было только один раз, когда он видел что-то подобное. Но в голову уже тогда закрались подозрения о чём-то большем.       Он поговорил с Молли, но та отмахнулась и убедила его, что это всего лишь небольшие разногласия. Молодость, все дела.       Она убедила его забыть об этом.       А потом, когда вся правда вышла наружу и Артур снова начал об этом заговаривать, его заставили замолчать, но на этот раз насильно.       Молли заколдовала собственного мужа.       Сейчас миссис Уизли тихо плакала, но у Грейнджер не было ни капли жалости по отношению к ней.       Закончив, Артур подошёл к Гермионе и заключил её в крепкие-крепкие объятия. Он плакал.       — Моя дорогая девочка, мне очень жаль, прости старого дурака.       — Всё хорошо.       Она взглянула на Джинни; та подошла к отцу и отвела его к своему месту.       Антониус оглядел зал и потёр лоб.       — Если позволите, я, наконец, закончу это слушание и…       — Ваша честь, вам придётся привести к присяге и меня.       Гермиона обернулась.       Это был голос Северуса.       Но где он?       Затем вспыхнула рябь света и магии, и Снейп появился прямо перед ней, держа в руках мантию-невидимку.