Особенный

      Всю субботу Северус провёл за чтением книг. На глаза не попадалось ничего, что было ему нужно: тема объективации человека и то, как остановить сей процесс. Он не искал чтиво для себя или своих проблем, он искал книги для Грейнджер.       Не то чтобы Снейп в свои сорок пять жаждал отправиться в интроспективное приключение по саморазвитию (он, к слову, даже не подозревал о своих проблемах, пока не углубился в эту тему), но книг у него оказалось не так много. Скорее всего, скоро ему придётся выбраться в маггловский город.       Перед ужином Северус решил извиниться перед Гермионой и Виктором. Он относился к ней слишком жестоко, а девушка наверняка до сих пор переваривала свои проблемы и переживания. А что касалось Крама — к этому человеку он относился исключительно положительно, пока не увидел его вместе с Грейнджер.       Признаться, Снейп уже смирился с их возможными романтическими отношениями. Она имела право делать всё, что ей заблагорассудится, не учитывая его интересы. А если Гермиона твёрдо решила исцелиться от своей травмы, пусть и подобным способом, то он не должен препятствовать. Что оказалось весьма трудно. Северус всегда был человеком контроля: он контролировал себя, контролировал всё, что происходило вокруг него. Именно эта черта длительное время поддерживала в нём более-менее сносное существование.       Теперь придётся смириться с реальностью: единственное, что он мог контролировать, — это свои действия и чувства. И это очень нервировало.       Усевшись между двумя пустыми стульями, Снейп осознал, что очень ждёт, когда придут ребята, чтобы отвлечься на их разговоры. Они отвлекут от мыслей, от правды, с которой так трудно было смириться.       — Виктор! Виктор! Не смей! — услышал он крик Гермионы и резко поднял голову. И, увидев Виктора, бегущего через Большой зал и прижимавшего что-то к своей груди, взволнованно подскочил с места. На его лице красовалась широкая ухмылка, сам Крам то и дело оглядывался через плечо.       Северус сел обратно, приподняв бровь и задаваясь вопросом, что вообще тут происходит.       Виктор грациозно крутанулся вокруг стола и уселся рядом с ним, тяжко переводя дыхание.       — Хочу вам кое-что показать, — прошептал Виктор, до сих пор прижимая снимки к груди. Снейп смутился: а вдруг там было что-то… скандальное? Неприемлемое?       Грейнджер вбежала в зал, остановилась и тяжело задышала.       Северус скользнул по ней взглядом, прежде чем повернуться обратно к Виктору.       — Если это что-то личное, я не уверен, что должен… — ещё больше смутился он.       Крам качнул головой:       — Нет, послушайте, профессор Снейп, вам это точно надо видеть. Это лицо богини!       — Мистер Крам, я так не думаю, — запротестовал Снейп.       Он развернул фотографии, которые не несли в себе никакого пошлого контекста. Наоборот, на них сидела Гермиона, серьёзно устремив взгляд в одну точку. На снимке было что-то не так, но что именно? Это не простая фотография.       — Это мисс Грейнджер, — озадаченно пролепетал Северус, посмотрев на Виктора.       — Разве она не прелесть? Разве это не лицо богини? — спросил Крам, нетерпеливо перебирая фото.       Северус тихо вздохнул, гадая: над ним сейчас издеваются или что?       Нахмурился.       — Мистер Крам, мне нужно вам кое-что сказать.       — Да, профессор? — как-то странно улыбнулся он.       Снейп набрал в лёгкие побольше воздуха и вспомнил речь, которую готовил весь день:       — Я хочу извиниться перед вами за своё поведение. Это не моё дело, какие у вас с Гермионой отношения, и мне не следовало вести себя так грубо.       Крам положил руку на его плечо и рассмеялся. Его как будто веселила эта ситуация. Совершенно не та реакция, на которую он рассчитывал.       — Да, да, я в курсе, что вы ревнуете. Но посмотрите на неё, — повторил Виктор.       В этот момент Гермиона направилась к своему месту, одарив друга свирепым взглядом.       — Виктор, когда ко мне снова вернутся силы, я придушу тебя, — тяжело пролепетала Грейнджер, садясь на стул.       Северус посмотрел на неё. Что-то было не так. Её лицо покраснело, она сутулилась, но дело было не в этом.       О нет… Я обречён… подумал он, когда до него дошло, что именно изменилось в Гермионе.       — Мисс Гр… Гермиона, вы теперь носите очки? — заикнулся Снейп, стараясь не думать о том, насколько ещё привлекательнее она стала.       Девушка нахмурилась, уголки губ стремительно поползли вниз.       — Да, да, я знаю, что выгляжу в них нелепо. Давайте, смейтесь, веселитесь, вперёд!       Он не хотел высмеивать её; на самом деле, в этот момент у него была противоположная реакция.       — Они вам очень идут, Гермиона, — попытался успокоить он её очевидное беспокойство.       Грейнджер взглянула на него так, словно Северус сошёл с ума.       — Что?       — Не люблю повторяться. Очки вам очень идут, — кивнул он.       И он не лгал. От того, как оправа обрамляла её глаза, делая их чуточку больше, у него перехватывало дыхание. Очки подчёркивали её ум и серьёзность. Как будто её смышлёность была очевидна не только в словах и действиях, но и во внешности.       Он обречён. Ощущение теплоты пробежалось по его позвоночнику вниз.       — Северус, вы в порядке? — поинтересовалась Гермиона, наклонив голову и с любопытством глядя на него.       Он сглотнул и кивнул; его взгляд вернулся к залу, полному студентов. И как только тепло, сосредоточенное в паху, рассеялось, Снейп снова к ней обратился:       — Да, извините меня. Подумал о своём… — он снова глубоко вздохнул и повернулся к Грейнджер. — Я вёл себя непростительно жестоко по отношению к вам на этой неделе. Хочу извиниться за это. Не моё дело, с кем вы проводите время, и я не должен вести себя как капризный подросток, который не одобряет вашего выбора.       Что-то в её взгляде резко переменилось, глаза сузились.       — Прошу прощения, что?       — Пожалуйста, не заставляйте повторять это снова, — процедил Снейп, неуверенный, как долго ещё продержится под её внимательным ледяным взглядом.       — Нет, — она крепко схватилась за стол и наклонилась ближе к нему, — я просто хочу, чтобы вы кое-что мне прояснили.       — Думаю, с этим проблем не возникнет, — Северус сглотнул, теряя свой навык красноречия и язвительности.       Он всеми силами пытался не смотреть на неё, не когда Гермиона была в таком состоянии, предвещая очень серьёзный разговор.       Её лицо покраснело, но далеко не из-за тех догонялок с Крамом.       — Вы вели себя как полный идиот только потому, что ревновали меня к Виктору?       — Мне стыдно это признавать, но да, поэтому, — Северус ещё больше смутился под натиском начала её гневной тирады.       Грейнджер хлопнула ладонью по столу. А теперь точно пора беспокоиться.       — Вы, блядь, издеваетесь надо мной? — зарычала она, напрягшись всем телом. Чувство, что ещё чуть-чуть, и Гермиона проклянёт его на месте. Огонь в ней разжёгся с новой силой, и Снейп не был уверен, что хотел бы попасть в это пламя.       — Я…       — У вас нет никакого права ревновать меня, — она ткнула его в грудь, повысив голос.       — Я знаю… — Северус поднял руки, пытаясь успокоить её, но оказался снова прерван.       — Нет, теперь послушайте вы меня, Северус Снейп, — Гермиона почти кричала. Весь зал воззрился на них с немым удивлением.       Он ощущал всю тяжесть их взглядов. Нехорошо, если свидетелями их перепалки станут дети.       Снейп поднялся на ноги, отодвинул стул и бросил на неё предупреждающий взгляд.       — Возможно, нам лучше выйти.       — Хорошо, пойдём. Но вы дослушаете меня до конца, — рявкнула она.       — Гермиона, — обеспокоенно позвал её Виктор.       — Не надо, — сердито ткнула в него пальцем.       Северус видел, как она всего лишь одним взглядом почти испепелила такого сильного и властного человека, как Крам.       Он был обречён.       Грейнджер резко двинулась вперёд, мантия яростно развевалась позади неё. Снейп, не теряя времени, последовал за ней.       Что только что произошло? Когда всё пошло наперекосяк?..       Он едва успел закрыть дверь, как Гермиона, подойдя к нему почти вплотную, агрессивно задвигала руками.       — Какого чёрта вы творите? Пытались подластиться ко мне с какими-то дерьмовыми извинениями, потому что ревновали к Виктору? Завидуете? Чему? Что вы вообще творили? — её голос повышался с каждым словом.       — Гермиона, если бы вы только позволили… — попытался вставить слово Северус, но она не дала ему такой возможности.       — Нет. Вы уже сказали достаточно. Ещё давным-давно. Если бы я была последней ведьмой на планете, даже тогда бы вы не посмотрели в мою сторону. Помните? Вы помните? А я никогда не забывала! — Гермиона выглядела как сумасшедшая. Её глаза расширились до предела, ноздри раздувались с каждым выдохом. Северус не мог припомнить, чтобы когда-либо видел её такой злой.       К сожалению, помимо беспокойства, он обнаружил, что странно и неуместно возбуждён.       Снейп снова попытался её успокоить:       — Я…       Она рассекла воздух рукой, фактически заставив его замолчать.       — Я ещё не закончила. Вы помните, как тогда разговаривали со мной? Вы помните, что тогда сказали? Вы знаете, что, убежав, я выплакала все свои слёзы? Из-за вашей ебучей жестокости! Вы знали, что я согласилась на предложение Рона только из-за того, что вы мне наговорили? Вы хотя бы знали, как повлияли на это? Вы знаете, какой никчёмной я всё ещё себя ощущаю? — кричала она. По её лицу текли слёзы.       — Я… — Северус хотел извиниться перед ней, сказать, что он не это имел в виду. Что он просто пытался её спасти.       — Я ещё не закончила, Северус! — воскликнула Грейнджер, топнув ногой.       Никаких сомнений, что все, сидящие в Большом зале, слышали их перепалку. Даже несмотря на закрытую дверь.       — Я заботилась о вас, ухаживала за вами. К чему ложь? Ведь она уже не имеет никакого значения. Я искренне за вас переживала, и вы знали об этом. Вы пробирались в мой разум, использовали мои самые сокровенные мысли против меня же. Вы мучили меня и окончательно превратились в монстра. А я, дура, всем твердила, что вы не такой.       Её слова были подобны агонии для его ушей.       — Мне так жаль.       — Жаль? Серьёзно? Да не верю! Если бы не вы, я бы вообще никогда не вышла замуж за Рона! — в её вое было столько боли, что Северус неосознанно поморщился, пропуская её боль сквозь себя.       Она была права. Именно Снейп стал причиной, по которой она вышла замуж за Рональда. Её мучения и боль были его виной. И любое тепло, которое он чувствовал ранее, вмиг покрылось ледяной корочкой.       — Я… — вновь попытался Северус. Он отчаянно хотел объясниться перед ней. До этого никто и никогда не смел так себя вести с ним, не находилось смельчаков, которые могли бы его заткнуть.       — Я не хочу ничего слышать! Вы уже наговорили достаточно, на всю жизнь вперёд. Теперь ваш долг выплачен. Вам больше не нужно притворяться, будто я вам небезразлична, — очки от слёз запотели, но она всё равно не останавливалась.       — Но я…       Грейнджер ткнула его в грудь, да так сильно, как будто вбивала в него смысл всех своих слов:       — Не врите мне! Достаточно уже! Да, я оказалась тупой и наивной Гермионой Грейнджер, которая поверила в ваши россказни! Но вы, это всё вы! Вы игрались со мной, крутили и вертели! Я думала, вы изменились. Я думала, о Мерлин, я ведь правда думала, что вы изменились.       Все крики стихли, и она закрыла лицо руками. Гермиона поникла под грузом всех переживаний, и Снейп увидел, как она, прямо на его глазах, распадалась на части.       Он положил руку ей на плечо, пытаясь утешить:       — Гермиона.       — Не прикасайтесь ко мне, — прошипела она, отпрянув, как будто обожглась от его прикосновения.       Северус пребывал в замешательстве, не имея ни малейшего представления, что делать дальше.       Спустя несколько тихих мгновений он, казалось, нашёл нужные слова:       — Гермиона, мне жаль. Вы не представляете, как я сожалею о том, что сказал и сделал с вами. Я всю жизнь только и делал, что постоянно совершал ошибки, и до конца своих дней, я обещаю, исправлю каждую.       В её глазах загорелась ярость. Снейп в ожидании замер.       — Не задерживайте дыхание, а то задохнётесь, — и с этим рыком убежала в противоположную от него сторону.       — Гермиона, — позвал её он, но девушка не остановилась. — Гермиона! — снова. Но Грейнджер уже скрылась из виду.       Северус прислонился к стене, поддерживая себя локтем. Он не знал, откуда они взялись, но почувствовал, как слёзы покидают его глаза и медленно скатываются по щекам. Он плакал.       Это моя вина… Мерлин, я был таким дураком…