Бездна

      — Итадори…?       Сидя с ним в ванной на холодном полу, я всячески пыталась привести парня в чувства: поглаживала по напряжённой спине, звала по имени, но Юджи меня не слышал. Он, не моргая, смотрел в одну точку на стене, и от этой картины мне становилось страшно. Страшно не за себя, а за него.       — Мэй… — его голос был хриплый и уставший, — наверное, мы с тобой не сможем посмотреть кино сегодня.       — Я останусь с тобой! — твёрдо заявила я.       Его состояние целиком и полностью лежало на моих плечах. Это я высыпала в канализацию те таблетки, и это из-за меня Итадори грозит опасность в лице неизвестного мне Фушигуро. Да кто он такой?!       — Я хочу побыть один.       Он был подавлен и глубоко погружён в свои мысли. Скрипя сердцем, я всё-таки решила оставить его одного. Но сидеть просто так без дела я не намеривалась, и как только за моей спиной закрылась дверь Юджи, я прямиком направилась к главному виновнику — Сатору Годжо!       Двери двести первой комнаты встретили меня глухим молчанием.       — Открывай! — кулак грубо прошёлся по деревянной поверхности. Неужели никого нет?!       Вздохнув, я достала из переднего кармана трико телефон и набрала номер Сатору. Три долгихя монотонных гудка, сброс. Почему он такой козлина, когда он мне так нужен?! Набирав повторно, женский голос спокойно сообщил, что аппарат абонента выключен.              — Убью! Грёбаный козёл! Ненавижу! Чтоб тебя соба…       — А двери тут причём?! — Гето появился неожиданно и застал меня в не очень подобающем поведении: я лупила ногой их входную дверь и проклинала Сатору, мать его, Годжо. — Надеюсь, ты сейчас не мою голову там представляла под своей ногой?!       — Где этот полоумный?! — я решила перейти сразу к делу, не теряя ни секунды времени.       — Сатору? — Гето сразу догадался о ком я. — А я по чём знаю? Позвони ему.       Он пожал плечами и достал ключи из кармана намереваясь открыть двери.       — Он телефон отключил, — не унималась я.       — Тогда я тебе ничем помочь не могу, — Сугуру открыл двери комнаты и взмахнул рукой в сторону, приглашая меня во внутрь, — но если он так тебе нужен, можешь подождать его тут.       Нервы были на пределе. Итадори по моей вине грозила опасность, и я не знала, что делать. Возможно, Гето мне поможет? Может, он знает, кто такой Фушигуро?       Помявшись на месте ещё немного, я всё же приняла приглашение и нерешительно вошла в комнату парней.       — Ты знаешь, кто такой Фушигуро? — я обернулась через плечо, Гето запнулся в дверном проёме.       — Не знаю, в какие неприятности ты влезла Мэй, но этот человек тебе точно не помощник. Забудь.       Нет, не могла. Этот человек, мне как раз и поможет.       — Я… Я слила в унитаз содержимое пакета, — стараясь не смотреть парню в глаза, я решила сразу во всём сознаться, чтобы было проще, чтобы Гето понял, что это вопрос жизни и смерти, — Юджи, он сказал, что теперь из-за этого его убьют! Мне нужен этот Фушигуро! Гето, пожалуйста помоги…       — Что ты сделала?! — ошарашено спросил он, быстро направляясь в мою сторону. — Мэй, скажи, что это мне только послышалось!       — Тот пакет… Сатору…       — Нет, нет, нет… Мэй! — Сугуру начал лихорадочно ходить по комнате туда-сюда, а я стояла на месте, боясь пошевелится. — Ты вообще понимаешь, что ты сделала?! Мэй! Ты понимаешь, что теперь с тобою будет?! Тоджи с тебя шкуру живьём снимет!       Подозрения мои оправдались, Сугуру знал его, значит, он тоже к этому причастен. Липкий страх прошёлся по телу. Ещё не до конца всё понимая, но смотря, как Гето лихорадило, я понимала — дело пахло не чистым.       — Я отвечу перед ним! — твёрдо заявила я. — Ты только скажи, где мне его най…       — Мэй! — парень сорвался на крик, и я подпрыгнула на месте. — Ты сейчас в своём уме?! Это не тот человек, который станет слушать твои оправдания!       — Я спасала Юджи! — в долгу я не осталась и тоже повысила голос, делая шаг. — И не о чём не жалею! Кто вы вообще такие?! Юджи хороший парень, и он не заслуживает такого. Не заслуживает, чтобы им так пользовались!       Тяжело дыша, я волком смотрела на парня, намереваясь до последнего стоять на своём. И если понадобится, я этого Тоджи Фушигуро из-под земли достану! Но Юджи на растерзание не отдам! Это целиком и полностью моя ошибка, я лишь хотела защитить друга.       — Ладно! — Сугуру выставил свои ладони вперёд в знак капитуляции. Кажется, он немного успокоился, а меня, наоборот, начинало трясти ещё сильнее. — Допустим, я тебе скажу, где его найти, или же не так!       Щёлкнув пальцами, парень продолжил.       — Я сам приведу тебя к Тоджи Фушигуро! И что будет дальше?! М? Что ты будешь делать дальше, Мэй?!       — Я извинюсь перед ним! — выпалила я, поздно соображая какой бред сейчас ляпнула, потому что грудь Гето затряслась от пронизывающего, жестокого хохота.       — Ты себя вообще слышишь? — от его самоуверенной иронии, больно кольнуло в груди. — Мэй, ему похер на твои извинения. Ты слила в унитаз отменный меф! Но это пол беды, Чосо сделает ещё. Вопрос в другом, кто ему вернёт деньги за товар? Не думаю, что у тебя будет такая сумма.       Парень был прав. Я мало знакома с рынком наркоторговли, точнее, вообще не имела никакого представления о ней до сегодняшнего дня, но я понимала, что содержимое того пакетика стоило не кислых денег.       — И что тогда мне делать? … — в отчаянии спросила я у Гето, опуская голову. Весь былой напор пропал в мгновение, оставляя после себя лишь страх и отчаяние. — Как мне исправить случившееся? Юджи…       Больше было невозможно сдерживать слёзы, рвущиеся наружу. Я расплакалась, прикрывая лицо ладонями. Мне было так стыдно за своё необдуманное решение и так страшно за Итадори, что я начала реветь, не стесняясь, прямо перед Гето.       — Мэй, — Гето притянул меня к себе, заключая в крепкие объятья. Он начал гладить меня по спине, пытаясь успокоить, но от этого я разревелась ещё сильнее, утыкаясь парню в грудь.       — Что теперь будет с Итадори… Он его убьёт?       Если из-за меня умрёт мой единственный друг, я себе этого никогда не прощу.       — Не думаю, что Сукуна позволит грохнуть своего единственного брата, — отозвался Гето, убаюкивая и гладя меня по спутанным волосам. — Сам убьёт, но другому не даст. Юджи накажут, это точно. Но не убьют.       Смешно было представить текущую ситуацию. Те люди, с которыми я познакомилась совершенно случайно, оказались все тесно связаны друг с другом. Если я раньше задавалась вопросом про смутные отношения между Годжо и Итадори, то теперь становилось ясно. Но лучше они просто были бы соперниками в стенах академии, нежели вместе вели сомнительные дела.       Заявления Сугуру меня немного взбодрили. В сердце зародилась надежда на то, что с Юджи будет всё в порядке. Но теперь назревал другой вопрос:              — Что будет со мной?       Я не была идиоткой и прекрасно понимала о последствиях.       — Если твой дружок не расскажет, что это ты слила в унитаз бабки Тоджи, то… Ты отделаешься лёгким испугом, — я прикусила губу, внимательно слушая парня, — а если он проболтается… То… Я даже не могу предположить. Фушигуро в этой жизни любит только две вещи: деньги и насилие. Денег у тебя нет, а фантазия у него извращённая.       Неприятное предчувствие закралось в душу. Было стыдно признаться, но мне почему-то не хотелось, чтобы Итадори сдавал меня этому Фушигуро. Былая смелость куда-то запропастилась, а заместо неё — сонливость с чувством переутомления. Ноги подкосились, и Гето подхватил меня на руки:              — Это всё из-за нервов, — заверил он, скорей всего, самому себе, ведь я уже совсем не соображала. Гето бережно положил меня на свою кровать и лёг рядом, любимая сбоку, — тебе нужно поспать. Слишком длинный день выдался.       С этим я была согласна. Слишком длинный день, слишком мутная ночь. В моей жизни стало всё слишком. Моя голова покоилась на груди парня, и под его монотонное сердцебиение я провалилась в тревожный сон.       Туман. Забвенье. Чужие руки. Жаркие касанья. Удовольствие. И страх, что моё тело мне не принадлежит.              — …Мэй, проснись… — голос Гето доносился до меня словно из глубины моего сознания. Страшное видение не хотело отпускать меня из своих когтистых лап. Мутные образы. Слабо знакомые голоса. Липкие касания. Всё смешивалась в один ужасный кошмар, где я кричала и просила меня не трогать, но они не слушали, продолжая лапать и смеяться. — Мэй… Это только сон… Проснись…       — Руки… Они хватают меня… — с трудом открыв глаза, я смотрела на обеспокоенного парня, нависающего надо мной. Холодная испарина, покрывала мой лоб, и Сугуру заботливо стёр её своей ладонью. — Мне страшно Гето.       В его глазах я искала спасения. Ответы.       — Это всего лишь сон, — мягкая улыбка тронула его глаза, пальцы парня спутались в моих волосах и у самых губ, и он тихо повторил, — всего лишь сон, Мэй.       Робкий поцелуй развеял последние остатки кошмара. Глубоко задышав, я смущённо коснулась мокрыми ладонями груди Гето, отстраняя его:              — Это неправильно, — не знаю, зачем, но мне не хотелось нарушать тишину в комнате, поэтому я тоже зашептала. — Нам не стоит переходить черту.       В моей памяти всё ещё был слишком свеж недавний разговор с Сугуру. Я думала, что он всё забудет, но я ошиблась. Я совсем не знала Сугуру Гето. Он задержал дыхание, будто что-то обдумывая, а когда вдохнул полной грудью, решительно произнёс, смотря прямо в мои глаза:              — Черту мы уже давно прошли, Мэй.       Понимание сказанного обрушилось на меня в требовательном поцелуе. Ладони, сжимающие ткань рубашки парня, напряглись, и я, прилагая все усилия, пытаясь отстранить парня от себя. Кошмар, что мучал меня во сне, стал явью.       — Не сопротивляйся, — от его тела исходил жар, пронизывающий меня до костей. Но от этого теплее не становилось. Тошно, больно и противно от его губ, что так нетерпеливо сжимали мои.       Я истошно закричала, когда рука Гето обхватила мою грудь, сминая её под толстовкой. Кричала в надежде, что меня кто-нибудь услышит. Кусалась и уворачиваясь от парня. Пыталась столкнуть это тело с меня, но силы оказались не равны. Сугуру с рычанием перехватил мои трепыхавшиеся руки и заключил их в стальную хватку над головой.       — Пожалуйста, не поступай со мной так! — солёные слёзы катились по мои щекам, впитываясь в подушку. Я зажимала ноги плотнее друг другу, не давая его колену протиснутся между ими. Мои силы были на исходе, но смириться со своим положением я не намеревалась, собираясь биться до конца. Но по итогу в неравной схватке парню просто надоело моё брыкание, и он перевернул меня на живот, придавливая меня всем своим весом. — Пожалуйста!       Дышать было совсем трудно, и я захлёбывалась в собственном несдержанном рыдание. Я надеялась до последнего, что меня кто-то спасёт. Вырвет из лап этого чудовища, что каких-то пару минут назад успокаивал меня от кошмара. А теперь и сам стал им.       Гето рывком поставил меня на колени, а руки скрутил за моей спиной. От неожиданной боли в суставах потемнело в глазах. Горький плачь заглушала подушка, а растрёпанные волосы лезли на лицо, мешая обзору. Сугуру одной рукой подцепил моё трико вместе с бельём и в нетерпении стянул его с бёдер до сомкнутых колен.       Звонкий шлепок разнёсся по комнате, а нежную кожу обожгло от удара. Животный страх затмил здравый рассудок, когда пальцы парня вторглись в моё естество:       — Сухая, — констатировал он, вводя их внутрь меня, — но ничего, я исправлю это.       Моё тело сопротивлялось его настойчивым ласкам, но со временем упорство парня вознаградилось, и долгожданная влага всё-таки появилась. Отвращение волной прокатилось не только к моему насильнику, но и к самой себе. Собственное тело предало меня, и от этого мне никак не излечиться.       — Прошу… Не надо… — сил сопротивляться больше не было, последней каплей моей борьбы была измена родного тела. — Пожалуйста…       Одинокая слеза катилась вниз по моей щеке, а в месте с ней умирала последняя надежда в сердце.       — Тебе понравится.       В секундное мгновение глаза покрылись пеленой, когда Сугуру ворвался в меня одним резким толчком, заглушая мой крик своим несдержанным стоном. Он с силой начал вколачиваться в моё несопротивляющееся тело, совсем не замечая то, что я притихла под ним. Его член разрывал меня изнутри в кровь. Стенки влагалища сокращались от боли, из-за чегоя тихо всхлипывала, зажимая подушку зубами. С каждым яростным толчком в моё лоно Гето заламывал мне руки всё сильнее, наровясь их вывихнуть.       Его движения были безжалостными. Необузданный ритм, совмещённый с громкими шлепками тело о тело, доводило меня до безумия. Мне не хотелось верить, что это происходит со мной. Что это не меня жестоко насилует друг моего парня. Это никак не укладывалось в затуманенном сознании ненависти и боли.       Задыхаясь от собственной никчёмности под Сугуру, я услышала хлоп двери.       — Развлекаетесь?! — голос Сатору возродил во мне надежду на борьбу.       — Сатору! — я с мольбой в глазах смотрела на парня в надежде на спасение. Но с каждым его беззаботным шагом в сторону кровати, надежда таяла на глазах. — Прошу…       — Умеешь ты не вовремя прийти! — Гето был возмущён внезапным появлением своего друга, и, к моему, шоковому, удивлению, он не соскочил с меня, не стал оправдываться перед ним, а продолжал всё так же держать, но уже медленней покачивать своими бёдрами.       Сугуру был во мне, когда Сатору как ни в чём не бывало сел на другую кровать. Он был во мне, когда Сатору достал пачку сигарет из кармана и закурил, смакуя развернувшуюся перед ним картину: девушку, что так отчаянно смотрела в его глаза, губами тихо молила о помощи. На крики просто не осталось сил. Но он наслаждался зрелищем, наслаждался происходящим. Сознание настигло меня слишком поздно: Сатору не собирается мне помогать.       — Продолжайте, — словно делая одолжение, Сатору взмахнул рукой, — а когда закончишь с ней, Гето…       Он сделал паузу и, затягиваясь сигаретой и выпуская кольца дыма вместе с воздухом, продолжил, смотря прямо в мои глаза.       — Тоджи Фушигуро жаждет увидеть Мэй.       Под пристальным взглядом своего лучшего друга Гето с остервенением продолжил насиловать моё тело. Он действительно получал от этого кайф — ему нужен был зритель. Это стало понятно, с каким упоением он вдалбливался в моё обмякшее тело под собой. Его рука крепко сжимала моё бедро до красных следов от впивающихся ногтей парня. А порывистое дыхание сопровождалось стонами удовольствий. Теперь я знала, кто такой Сугуру Гето: дьявол в человеческом обличие.       Я, не моргая, смотрела в глаза Годжо, всё ещё надеясь увидеть в них хоть что-то светлое, пока его друг истязал меня. Но в этих удивительно голубых глазах я встретила полное безразличие к происходящему. Сатору было всё равно, что делал его друг с девушкой, что так отчаянно когда-то верила ему. Он просто ждал, ждал когда Гето закончит, а я только молилась, чтобы это всё оказалось сном.       Выкручивая мне руки так, чтобы я оторвалась от подушки и нависла телом над кроватью, Гето намотал мои рыжие волосы на кулак и в пару мощных движений своего таза кончил с оглушительным стоном. Парень бросил меня на постель, как тряпичную куклу, кем я себя полностью и ощущала — использованная кукла с пустыми глазами.       Свернувшись калачиком на мятых простынях и уткнувшись красным носом в колени, я совсем не слышала, о чём они начали переговариваться между собой. Меня тут не было, меня нигде не существовало. Мне хотелось умереть.       Наверно, прошли долгие минуты моего затмения, когда чьи-то мощные руки подняли меня с постели, натягивая штаны обратно. Я не чувствовала свежего ветра на своём лице, когда меня вынесли на улицу. Стояла глубокая ночь, и без лишних слов мне повязали глаза тёмной лентой, по-скотски запихивая в багажник автомобиля.       Я была совершенно равнодушна, куда меня повезут, хоть в саму преисподнюю, ведь хуже быть уже не могло. Счёт во времени я не вела — вокруг сознания вакуум. Когда с меня содрали повязку и толкнули в спину, я мешком рухнула на пол, больно ударяясь коленями. В глаза ударил резкий белый свет от лампы, что светил прямо на меня. Стараясь как-то укрыться от прямого луча, я выставила вперёд ладонь, щурясь от боли в глазах.       — Девочка, ты даже не можешь себе представить, в какое дерьмо ты вляпалась.       Голос, чей я слышала впервые, отразился во мне диким, животным страхом. Голос человека, звучал жаждой крови. Моей крови. Наконец, привыкнув к яркому свету, я смогла разглядеть, к чьим ногам меня кинули на растерзание: мужчина в самом рассвете сил, в чёрном деловом костюме и рубашке, расстёгнутой на три верхних пуговицы, с призрением взирал на меня со своего места.              Он сидел в дорогом кожаном кресле, закинув ногу на ногу, держа в руке зажжённую сигару. Вокруг него расположились его верные псы, с кем я, к не счастью, была знакома, за исключением одного. Парень, что стоял в сторонке, задумчиво глядел в тёмное окно, всем свои видом показывая, что ему наплевать на происходящее. Он был единственный, кто не смотрел в мою сторону. Неужели другие с наслаждением, впитывали всё, что видят и слышат?       — Тоджи Фушигуро… — инстинкт самосохранения говорил мне, что это был он.       Мужчина всем своим превосходством говорил, что он опасен.       — Значит, ты имеешь представление обо мне, девочка, — он разговаривал так, будто делал одолжение, будто ему было неинтересно. Но страх, пронизывающий мою душу, говорил об обратном. — Как думаешь, что я с тобой сделаю?       — Ты обещал, что не тронешь её!       Я выпрямилась, сидя на полу, когда услышала родной взволнованный голос. Юджи — его я сразу не увидела. Он стоял поодаль от остальных. Неимоверная боль прошлась по мне, когда я разглядела в каком он был состоянии: побитый, с заплывшим правым глазом и кровавыми гематомами по всему лицу. Сердце сжалось от горечи обиды за друга — это всё моя вина.       — Итадори…       Сил не было смотреть на него. Мне было больно. Я бы даже начала плакать, но слёзы все иссякли.       — Мэй…       — Стойте, где стоите, — басистый голос Сукуны, раздался неожиданно, как только я и Юджи хотели рвануть друг другу. Мы оба застыли в нерешительности: страх был слишком силён.       — Твой друг, — как ни в чём не бывало продолжил Тоджи, будто это не на его глазах разыгрывалась драма, — держался до последнего и не желал говорить, кто же испортил мой товар.       Я снова посмотрела на Итадори, не веря, что он мог сдать меня этому чудовищу.       — Девочка, не смотри ты так на него. Он признался лишь тогда, когда я ему дал слово, что ни я, ни мои верные псы тебя не тронут.       Я оглядела всех присутствующих, и от каждого лица мне становилось тошно. Они все были в одной упряжке, его псы. Скажи ему фас, и они разорвут меня в клочья. Здесь я ненавидела всех: Сукуну, что подтолкнул брата к такой жизни, Сатору, к кому я испытывала чувства, но он их так безжалостно растоптал, и Гето, кто растерзал моё тело, только потому что захотел.       Они все здесь были псами и заслуживали самого ужасного наказания.       — Ты обещал… — Итадори был в отчаянии, хоть он твёрдо стоял на ногах, держась за бок, но голос его выдавал. Ему было, как и мне, страшно.       — И я держу своё слово... только Итадори, — Тоджи со зловещей ухмылкой посмотрел на моего друга, — ты — не мой пёс.       Сатору встал и положил передо мной небольшой поднос и с лёгкой руки стянул с него белую салфетку, с наслаждением наблюдая, как от испуга у меня округлились глаза:              — Надеюсь, твою мордашку не сильно покромсают, — его пальцы сомкнулись на моей челюсти, — а то жалко будет портить такое личико.       Я с отвращением отдёрнула лицо с его хватки. Его касания отозвались во мне тошнотворной дрожью. Ненависть сжирала остатки прежних чувств, смотря в эти удивительные глаза.       — Полно тебе, Годжо, я дал слово мальчишки, — Тоджи отозвал своего пса обратно на место, а я неотрывно смотрела на поднос, где аккуратно в ряд на белом полотенце лежали хирургические инструменты. — Итадори, ты ведь знаешь, как я не люблю, когда мне вставляют палки в колёса?       — Знаю, — хрипло отозвался парень. Его взгляд нескрываемого ужаса был направлен на этот проклятый поднос.       — А ты ведь знаешь, что бывает с теми, кто меня подставляет? — продолжил Тоджи, удовлетворившись ответом Юджи.       — Их ждёт наказание…       — И какое это наказание, Юджи?       Первобытный страх засел занозой в сердце, мешая ему правильно функционировать. Каплей за каплей до меня начали доходить слова Фушигуро: я провинившийся и это моё наказание, а Итадори — мой палач.