Бездна

      Голова раскалывалась, тело ломило так, будто по мне проехался паровоз, а во рту было сухо, как в Сахаре. Первое, что увидела, открыв глаза, был белый потолок. Проснулась я совершенно в незнакомой мне комнате, одна, но это не самое ужасное: самое ужасное это то, что я была голая! Абсолютно голая, прикрытая какой-то простынёй в чужой постели с полным провалов вчерашней ночи!       — Какого хрена…       Голос хриплый, как у пропитого алкаша, надломленный. А горло-то почему болит?! Рука автоматически тянется к шее, ощупывая. Может, заболела? Но когда успела? Хоть и осень на дворе, но вроде тепло одевалась.       Укутавшись в простыню, я кое как смогла стать с этой кровати на ватные ноги. Что вчера было? Окинув взглядом помятую постель, в голове что-то больно щёлкнуло, картинка, мутная, невнятная, мерзкая. Она не могла быть правдой. Вчера я была слишком расстроена разговором с Сугуру поэтому моё воспалённое сознание рисует его там, где ему совсем не место. Последнее, что я помню, это то, как Сатору вёл меня на верх по лестнице, коридор… Провал.       Сатору, нужно найти его.       Вещи аккуратно сложенной стопкой лежали на кресле у окна. Я не помню, чтобы их складывала: да вообще ничего не помню! Возможно, их сложил он? Ну, конечно, он, кто ещё мог это сделать! Одевшись во вчерашние вещи, я мелкими осторожными шагами направилась прочь с этой комнаты: хоть она и была довольно уютной, но в ней мне было как-то нехорошо.       Было плохо, мутило. Я шла по длинному коридору, опираясь рукой о стену. Вчера он мне не казался таким длинным, а сейчас стены будто давят, а пол всё удлиняется и удлиняется. Чертовщина какая-то. Ноги еле волочу, спотыкаюсь в кедах по абсолютно ровному ковру. Плохо. Перепила так сильно, что ли?       Приглушённые голоса доносятся снизу, и с каждым несмелым шагом они становятся всё громче и громче. Спорят о чём-то или так оживлённо разговаривают? Что-то нехорошее проскреблось в груди. С кем я была в этом доме? Вдруг там незнакомцы? А как мне добраться до города? И где, мать его, Сатору Годжо?!       Столько вопросов, и с каждым шагом вниз по лестнице их становится всё больше. Сердце бешено колотится. Ком в горле. Страшно. Что вчера произошло?       — О, а вот и наша спящая красавица, выспалась?! — вся помятая, растрёпанная, отёкшая, выглядела и чувствовала себя, одним словом, отвратительно, так что с красавицей промахнулся. Сукуна был свеж и бодр, с большой белой кружкой непринуждённо потягивал, судя по запаху кофе. А рядом с ним за столом, к моему удивлению, сидел Гето, и выглядел он так, будто бы вчера совершенно не пил! Свежая рубашка, отдохнувший вид и зажжённая сигарета в зубах. Он, что, курит? — Кофе будешь?       — Буду.       Я неуверенно приземлилась за другой край стола подальше от парней. Сукуна подошёл к кофемашине. Не то что я их боялась, просто… Эм… Рядом с ними я чувствовала себя ещё хуже. Они все такие уверенные и, господи, чистые! А я прямо чувствую, как от меня несёт чем-то нездоровым.       — Хреново выглядишь — капитан очевидность вставил свой комментарий. Гето как-то странно всё поглядывал на меня из-за своей кружки, и это меня насторожило. — Голова болит?       — Да, я, кажется, вчера перебрала с алкоголем: совершенно не помню, как добралась до кровати, — глоток крепкого кофе неприятно обжигает больное горло. Сукуна садится на своё место, затягивается сигаретой и так же, как и Гето, странно смотрит. Руки начинают потряхивать, и я крепче хватаюсь за бокал. — Не то что бы я часто напивалась, просто со мной такое случилось впервые. Надеюсь, я вчера стриптиз не танцевала на этом столе?       Я хохотнула, отпивая кофе. Слабая попытка как-то оправдать своё состояние не увенчалась успехом. Парни обменялись непонятными взглядами между собой, словно говоря, что знают куда больше, чем я. Неприятный холодок прошёлся по спине. Неужели правда танцевала стриптиз?!       — Совсем ничего не помнишь? — Гето делает глоток из кружки и затягивается сигаретой.       — Нет, не совсем, только обрывки. Помню Сатору, он вроде помогал мне подняться, а как оказалась в той комнате, так вообще ничего. Провал.       — Пф, пташка, тебя твой герой любовник еле волок наверх, удивительно, что ты хоть это вспомнила. Ну, на твоём месте я не об этом беспокоился бы, вы, ребят, там все так славненько проводили время, что я впечатлён, что ты ходить можешь!       Я тупо уставилась на Сукуну, который был очень доволен сказанным, что его это даже веселило, словно в рукаве было припрятано пара тузов. Что, значит, веселились все?!       — Что ты этим хочешь сказать?       — А то и хочу сказать, пташка, — он облокотился локтями о стол, — что нужно быть осторожней на подобных вечеринках. А то, знаешь ли, всякое может произойти.       Взгляд победителя. Он знает больше, чем говорит. Что здесь произошло?       — Где Сатору?!       Это был единственный человек, который мог просвятить меня о прошедшей ночи.        — Он уехал, вы с ним разминулись буквально на пару минут назад, — до этого подозрительно помалкивающий Гето подал свой голос, — и не обращай внимание на Сукуну, у него настроение сегодня такое — язвительное.       — Язвительное, — перекреплял его парень. — Мне вообще похеру, чем вы там все занимаетесь, главное, предохраняться не забывайте. Девка залетит — проблем потом не наберётесь.       Хоть мозги и работали заторможенно, но я прекрасно понимала, о чём шла речь. Сукуна не кидался двойным подтекстом, а говорил прямо — вчера ночью я занималась сексом, но почему он это всё говорит во множественном числе?! Не могла я ведь спать с двоими? Это неправильно. Аморально.       — Мне нужно в город! — решительно заявила я, подрываясь со стула. Рассчитывать на то, что Сатору предохранялся, было глупо, а кроме него я ни с кем не стала бы спать. Кроме того, этот полоумный уже кончал в меня без разрешения… — Чёрт… Как я могла забыть…       Обратно я села уже медленней, с полным замешательством на лице. Он ведь говорил, что разберётся в проблеме. А если не разобрался? А если забил на это?       — Что такое пташка? — не унимался Сукуна, откровенно насмехаясь надо мной и игнорируя острый взгляд Гето. — Вспомнила о ночи? Я, честно признаюсь, тоже хотел к вам присоединится, но решил что со мной делиться не станут. Пока.       — Завязывал бы ты ёрничать, Рёмен.       — Мне нужно в город. Срочно! — в полной растерянности я смотрела на единственного здесь человека который мог мне помочь. — Сугуру.       Его внимание переключилось на меня, будто бы заметил только сейчас, но в глаза не смотрел.       — Поехали.       В машине мы ехали молча, а в воздухе витал запах напряжения. Я была в своих мыслях и не сразу услышала вопрос парня.       — М?       — Я спрашиваю, тебя сразу в общагу?       — Если можно, то завези меня в аптеку? — было неловко, но деваться некуда.       Рассчитывать на Сатору не было смысла, а становиться матерью в восемнадцать желания не было.       — Простыла? — делает он логичные, на свой взгляд, выводы. Конечно, ведь зачем ещё ходят в аптеку, только за лекарствами!       — Да. В горле что-то першит. — почти не соврала: не могла ведь я сказать правду, мол, твой друг — кретин — совсем забыл об ответственности!       До аптеки мы доехали молча. В гнетущей тишине. Гето не включал даже музыку, что капало на нервы ещё больше. На ватных ногах я добралась до аптеки, правда Сугуру хотел пойти со мной, но я его отговорила: в действительности не понимала, чего он так печётся. Ему-то какое дело?!       К моему счастью, фармацевт попался понятливый, без лишних вопросов и косых взглядов продал мне препарат, который я, краснеющая, как рак, запихивала себе под кофту, пряча от парня, что подбросил меня до аптеки. Мне не хотелось, чтоб люди, которых это никаким образом не касалось, были в курсе моей маленькой оплошности: всё-таки секс — это дело двоих, и мне тоже нужно было думать, а не рассчитывать только на Сатору.       Гето терпеливо ждал в машине, а когда я села, поинтересовался, всё ли со мной хорошо. С его уст это прозвучало странно: может, он переживал из-за того, что я перепила? Я заверила парню, что чувствую себя уже намного лучше, хотя по внешнему виду было трудно в это поверить, но ответ Сугуру устроил, и мы наконец-то поехали в общежитие.       Попрощавшись, я галопом направилась к себе и уже в комнате в спешке прочла инструкцию по применению. Я выпила одну таблетку, обильно запивав водой из-под крана в ванной, и установила на телефоне таймер на двенадцать часов, дабы не забыть принять вторую. В этой жизни нужно полагаться только на себя, и впредь я сделаю для себя пометку: никогда больше не рассчитывать на Сатору Годжо!       Переведя дыхание, я решила позвонить Юдзи. В голове была каша, поэтому мне так сильно хотелось услышать родной голос друга.       — Хей, приём, ты там жива?! — и гудка не прошло, как он взял трубку.       — Жива, — я аж немного растерялась и застыла посередине комнаты с полотенцем в руках, — слушай, я вот, почему звоню, помнишь, ты мне рассказывал про кино, эм… Не помню, как там его?…       — Человек-червяк, — отозвался парень на другом конце трубки. — Ты ж вроде говорила, что эта туфта собачья?!       Да, помню, говорила.       — Ну, знаешь, — начала я мямлить, — просто хочется как-то отвлечься, ну, если ты занят, то я…       — Нет, нет, — тут же перебивает меня он, — я абсолютно свободен. Когда сможешь прийти?       — Дай мне полчаса.       — Жду.       Быстро приняв душ, а хотелось бы, конечно, отмокнуть в ванной, я наспех высушила волосы и оделась в серую оверсайз спортивку, потому что не хватало чувства защищённости. На уме всё время вертелась отвратительная мысль: меня использовали.       Как найду Годжо — надеру ему зад!       Долго этого чёрта искать не пришлось. Помяни, как говорится! Он стоял с полной готовностью постучать в мою дверь, но, к его радости, я её открыла без стука:       — О, меня ждала?!       — Нет.       — И куда ты собралась? Гето сказал, что на тебе лица не было, и решил тебя взбодрить. Вот, гляди чё принёс! — он радостно потряс перед мои лицом пакетиком из старбакс. — Кексики!       — Издеваешься?! — я облокотилась о косяк открытой двери. Не знаю, на что он там рассчитывал, но в мою комнату он не войдёт! Да ещё Гето, этот благодетель хренов!       — Не пустишь, значит, — Сатору был явно опечален моей реакцией, но долго он не горевал, — тогда сам съем. Подвинься.       Он нагло пихнул меня в бок и зашёл в мою комнату.       — Ты ничего не перепутал?! — от этой неслыханной наглости я, как рыбка на воздухе, открывала рот.       — Перепутал, — он улёгся на мою постель, как хозяин чёртового положения, — нужно было брать шоколадные, я их больше люблю. Но эти тоже сойдут.       Чего, блять?! Сатору смачно откусил кекс и совершенно не обратил внимание ни на крошки упавшие на его чёрную футболку, ни на мою отвисшую челюсть от происходящего.       — Ты какого хрена творишь? Врываешься сюда так, будто бы к себе домой! Я, вообще-то, на тебя сержусь…       — Ну, во-первых, — нагло перебивает меня он, — не разговаривай со мной в таком тоне. Будут последствия, которые тебя не устроят. — От прежнего беззаботного настроения не осталось и следа. — А, во-вторых, так куда, ты говоришь, собралась?       — К Итадори, — я стояла перед ним, словно провинившийся школьник перед учителем. Давно не ощущала такие смешанные чувства, в одно мгновение готова была разорвать его, а теперь от этого тона как-то дурно стало.       — Ага, к Итадори, значит, — он как-то неприятно протянул его имя, будто ругательство. — И что же вы там делать будете?       Это, что, допрос?! Тут, вообще-то, я должна задавать вопросы. Это меня он подставил!       — Ревнуешь?! — Я не смогла сдержать ухмылку. Было даже забавно.       — К кому?! К твоему другу во френдзоне?! Не смеши! — хохотнул он, откусывая кексик. — Ты посмотри на него, а потом на меня! Выбор же очевиден!       Очевидно лишь то, что кто-то чересчур высокого о себе мнения. Павлин!       — Ты бросил меня совершенно одну в чужом доме! Это очевидно!       — Там был Гето! — как само собой разумеющее сказал Сатору. — Да и ты же доверяешь своему дружочку Итадори, так, что же, его братишка по вкусу тебе пришёлся?!       Братишка?! О чём этот полоумный?!       — Сатору, ты сладостей переел?! — это была единственная разумная мысль в моей голове, потому что смотреть, как этот тип ест уже пятый кекс, как ни в чём не бывало, было выше моих сил.       Как можно быть таким пофигистом?!       — Сукуна Рёмен тебе о чём-то говорит? — умничает тут.       — Ну, да, и что?       — Тебе не показалось, что они немного похожи. Если у этого ненормального ещё татухи с лица свести, то точно одно лицо будет, — и тут меня осенило: ну, точно, я ведь сразу подумала, что они чересчур похожи! Но как тогда фамилии, или я… — Отвечу на твой немой вопрос: у них разные бати! Всё просто, видишь? А теперь перейдём к моему вопросу: так что вы будете там делать? Трахаться?!       Только отойдя от ошарашенного меня открытия, он тут же кидает другое: Сатору ревнует и ревнует по-своему. Колко и по-детски.       — Прошу, не неси чушь, — я устало вздохнула и потёрла переносицу. Голова до сих пор болела, а от этого разговора становилось только хуже. — Я устала, у меня болит голова, и я совсем не хочу сейчас выяснять отношения. Так что если это всё, то меня уже заждался Юдзи, мы собирались смотреть кино, если хочешь, можешь присоединится к нам.       Да, было довольно-таки странно представить его и Итадори за совместно проведённым досугом, но чем чёрт не шутит?! Тем более это ведь Сатору Годжу, от него можно ждать любого действия.       — Я в групповушках с бесящими меня личностями не участвую! — идиот. Впрочем, ничего нового от него не услышала. Ладно, Мэй, просто дыши. Сейчас он доест свои кексики и свалит в закат. Глубокий вдох, медленный выдох — только потерпи. — Раз ты туда так спешишь, то, ладно, вот.       Он протянул мне крафтовый непонятный пакет.       — Передай своему дружочку. Только не вздумай открывать.       — А что там? — я подошла к кровати и забрала пакет с протянутой руки. Сам передать не может? Не царское дело?!       — Там конфетки, — стало любопытно. Что ещё за конфетки? — И они не для детей! Не вздумай открывать, ещё раз тебе говорю.       Пакет был маленький, с размером небольшой кошелёк, но вес его был внушительный, грамм, наверное, 300, может, больше, может, меньше. Трудно было сказать на ощупь, что в нём: он был перемотан весь скотчем, а гладкая поверхность не позволяла этого понять.       — Наркотики?! — предположила я хохотнув. Ну, правда, что там может быть?! Или Сатору так решил прикольнутся над Юдзи и насыпал туда куриного помёта?! А что он может. — Почему сам не передашь?       — Я тут подумал, ты, вроде как,положительная девочка, только со мной шатаешься, но это ерунда. Короче, я к тому, что ты будешь вне подозрений. — вот я как стояла с этим пакетиком в руках, так и застыла на месте. Он сейчас шутит?! Я надеюсь, что да, а то от его беззаботно расслабленной рожи мне становится совсем не смешно! — Эй, Мэй, не парься! Это ерунда!       Про кое-что он мне тоже говорил не париться, и пришлось разгребать всё самой, а он даже не вспомнил. Я выпрямилась в спине. Швырнула этот проклятый пакет в его нахальную рожу и сурово, еле сдерживаясь, сказала:       — Пошёл нахер с моей комнаты и дерьмо своё забери вместе с кексиками, — шипела, как змея, а ему хоть бы хны! — И к Юдзи с этим говном не подходи!       — Ох, Мэй, ты ведь совсем плохо знаешь своего дружочка.       — Я знаю его достаточно! И такой ерундой он не будет заниматься. Проваливай Сатору!       Парень встал, возвышаясь надо мной так, что мне пришлось задрать голову. Господи, он был нереально высок, что я ещё раз убедилась в этом, когда он подошёл вплотную и с нежностью заправил прядь за ухо:       — Ты когда злишься, такая сексуальная становишься, так бы и съел, — последние слова в голове прозвучали как тысячи колоколов, открывая маленькую завесу той ночи: «сладкая, так бы и съел», но звучал он не голосом Годжу, а другим. — Эй, Мэй, вьетнамские флешбэки пошли?!       — Что было вчера ночью? — голос прозвучал совсем мне незнакомо, запуганный. Сверху вниз Сатору смотрел на меня, ухмыляясь, а в его глазах плясали черти. — Я ничего не помню.       — Мы просто веселились, детка, — он склонил голову на бок, задумчиво водя большим пальцем по моим губам, — придёт время, и мы снова это повторим.       Он оставил невесомый поцелуй на моих губах и ушёл, тихо прикрыв дверь, а я осталась стоять в полном замешательстве. Что сейчас произошло?       К Юдзи я уже пошла лишь после того, как смогла здраво мыслить. Тошнота вновь вернулась, а с ней и чувство тревоги.       — О, Мэй-Мэй, заходи, что-то ты задержалась, — Юдзи, как всегда, был весел и добр, а я с лицом будто мертвеца увидела. — Эй, ты как? На тебе лица нет.       — Со мной всё в порядке, — мне кажется, я слишком часто стала это повторять, — просто съела что-то не то, вот и выгляжу, как бука.       — Ладно, приму за правду. — его не обмануть, я это сразу поняла. — Ты пока располагайся, а я пойду ноут у Тодо заберу. Я сейчас!       Итадори ушёл, оставив меня одну в своей комнате. Я села на край кровати и оглянулась: комната была стандартом холостятской берлоги: разбросанные вещи, плакаты полуголых моделей на стенах, запах дезодоранта, на рабочем столе вперемешку валялись тетради, учебники, комиксы и… Мои глаза округлились: пакет. Я встала, взяла его в руки: это тот самый пакет.       — Чёртов ублюдок!       Злость заполонила сознание, я направилась в ванную и остервенело разорвала этот пакет, высыпая половину содержимого на кафель. Цветные таблетки звонко покатились по полу. Конфетки! Ну, как-же! Недолго думая, я начала вытряхивать всё до последней таблетки в унитаз. Пусть катится это дерьмо к себе подобным! Нажала на слив, и оно всё хлынуло в канализацию.       — Так-то!       Я была горда собой, ой, как горда, пока не развернулась и не увидела ошарашенное лицо Юдзи.       — Мэй, ты сейчас, что… Не говори, что это было…       — Итадори, ты не должен идти на их поводу! Мы пойдём в полицию! Я дам свои показания, они тебя заставили! Этот Сатору…       Я всё говорила и говорила, но парень меня будто бы не слышал. Он медленно скатился на холодный кафель зарываясь в розовые волосы руками. Мне казалось, что сейчас он их вырвет.       — Теперь он меня точно убьёт, — шептал он, словно в бреду, смотря в одну точку, — точно убьёт, даже брат не поможет…       — Итадори, — я аккуратно позвала парня по имени, но он был просто в не себе, — кого ты так боишься? Сатору?       — Сатору?! — выплюнул он так, что я аж отскочила. У Итадори был бешеный взгляд, как у загонного зверя. — Да этот полоумный вообще ему в подмётки не годится! Он точно меня убьёт…       Я смотрела, как парень начинает медленно раскачиваться и повторять одну и ту же фразу, как заведённый: он точно меня убьёт.       — Кто, он? — я присела рядом с Итадори, впервые видя его таким потерянным, я осторожно положила руку к нему на плечо. — Хочешь я сама с ним поговорю? Я скажу, что это сделала я!       — Нет! — рявкнул он так, что у меня чуть сердце не остановилось. — Не вздумай с ним связываться! Я просил тебя не связываться с Сатору Годжу! Ты меня не послушала! Теперь, нет, не так, Мэй, я умоляю тебя не связывайся с этим человеком, прошу… Я сам в этом разберусь. Только не лезь!       — Итадори…       Он поднялся на ноги пошатываясь, опираясь о стену, достал телефон, набрал номер и поднёс к уху:       — Алло. Мне нужно встретится с Фусигуро.