пёс и (не) его тень.

Ночь окутывает город, и Локи находит убежище в заброшенном доме. Пол покрыт пылью, окна выбиты, но место тихое, и этого достаточно. Остатки старого дивана у стены кажутся роскошью в сравнении с холодным асфальтом снаружи. Тень Охры незаметно окутывает его, мягко согревая, словно старое, проверенное временем одеяло. Локи засыпает почти что сразу. Дом другой. Живой. Стены выкрашены в светлые оттенки, окна целы, и через них струится тёплый утренний свет. На кухне пахнет свежим кофе, а в углу свернулся клубком большой пёс с чёрно-белой пушистой шерстью. Риддик. Он поднимает голову, лениво махает хвостом, но остаётся на месте, довольный теплом и покоем. Рома стоит у плиты. Его руки ловко переворачивают оладьи на старой сковороде. Кофе уже готов — чёрный, крепкий, с двумя ложками сахара. — Ты опять встал раньше меня, — раздаётся голос, ещё сонный и слегка хриплый. Рома оборачивается. В дверях стоит Ваня. Его голубые глаза блестят в утреннем свете, на руках знакомые татуировки, волосы чуть растрёпанны. Он босой, в простой футболке, и выглядит так, будто этот дом создан для него. — Кому-то же надо готовить, — улыбается Рома. Он ставит перед Ваней чашку кофе. Тот берёт её, обхватывая пальцами, и медленно тянет первый глоток. — Оладьи? — спрашивает Ваня, кивнув на сковороду. — Ещё минутку. Терпение. Риддик поднимается, лениво потягиваясь, и кладёт голову Ване на колени, ожидая, что ему тоже что-нибудь перепадёт. — Ладно, ладно, тебе тоже будет, — Ваня гладит пса, улыбаясь. Через минуту оладьи готовы. Рома ставит их на стол вместе с банкой сгущёнки и клубничным вареньем. Ваня берёт первый, поливает густым молоком, пробует. — Ты всё-таки волшебник, — шутит он, глядя на Рому. Рома лишь улыбается и тянется, чтобы убрать сгущёнку с уголка его губ, но Ваня перехватывает его руку. Их глаза встречаются, и он тянет Рому ближе. Поцелуй сладкий, тёплый, и в нём есть всё: покой, счастье, дом. Рома просыпается. Дом снова холоден и сер, но Локи чувствует, что что-то изменилось. Тень Охры рядом, обволакивает его, как всегда, но теперь кажется, что она бережёт его сильнее, чем раньше. — Ты улыбался, — раздаётся шёпот Охры. — Что? — Локи сонно оглядывается, растирая лицо ладонями. — Во сне. Ты улыбался. Это редкость для нас обоих. Локи задумывается. В груди что-то тёплое шевелится, как слабое эхо сна. — Спасибо, — тихо говорит он, сам не зная, за что. — Тебе есть, к чему вернуться. Даже если ты этого ещё не понял. Локи вздыхает и ложится обратно, наблюдая, как лучи утреннего солнца пробиваются сквозь щели в стенах. Впереди ещё километры пути, но сейчас ему кажется, что он не совсем потерян. Что что-то — кто-то — всё ещё ждёт его. Нуждается в нём. Он слабо улыбается — и видит перед собой оскал с ответной улыбкой, но на этот раз лезвия зубов не вызывают страха.