пёс и (не) его тень.

Лес вокруг Локи тихий, но эта тишина не кажется ему мирной. Она давит, словно предупреждение: он здесь чужак. Его обострённые чувства — слух, обоняние, зрение — ловят каждую деталь. Хруст льда под лапами, запах гнили, еле различимый скрип снега вдали. Он охотится. В звериной форме Локи ощущает себя сильным и живым, но эта жизнь дикарская, голодная, изматывающая. Каждый вдох обжигает лёгкие холодом, но мех защищает тело от ветра, а инстинкты ведут его вперёд, заставляя забыть о боли, которая преследует его в человеческом облике. Он движется быстро, почти бесшумно, мелькая среди деревьев. Хруст снега под лапами кажется далёким, будто часть другого мира. Голод жжёт внутри, превращаясь в яростную необходимость. Когда запах добычи доносится до его чуткого носа, зверь внутри рвётся вперёд. Его цель — оленёнок. Локи догоняет его почти сразу, не давая шанса спастись. Когти впиваются в мягкую плоть, и тёплая кровь окрашивает снег. Всё происходит быстро, почти механически. Охота заканчивается, но голод не уходит. Он не физический. Это голод души — по тому, кем он когда-то был, и тому, что потерял. Когда Локи возвращается в человеческую форму, холод обрушивается на него, как удар. Голая кожа покрыта тонкой плёнкой пота, ветер кусает плечи, шею. Он опускается на колени рядом с мёртвым оленёнком, его руки дрожат, когда он пытается содрать шкуру. Он чувствует себя слабым. Голодным. Замёрзшим. Его человеческое тело слишком уязвимо, слишком хрупко. Если он не найдёт способ согреться, он не переживёт эту ночь. Но сил двигаться дальше нет. И тогда появляется тень. Она приходит без звука. Вначале это лишь шёпот ветра, но затем Локи чувствует, как что-то обволакивает его. Тёмная субстанция, теплая, живая, словно сама ночь сжимается вокруг него, чтобы защитить. — Я не дам тебе замёрзнуть, — голос Охры раздаётся прямо в голове. Тень обвивает его плечи, покрывая, как тяжёлое, но мягкое одеяло. Она тёплая, согревающая изнутри, будто огонь, который Локи уже давно не ощущал. — Ты… —хрипло произносит Локи.— Почему? — Потому что ты ещё жив, — отвечает Охра. — И ты должен оставаться живым. Локи хочет возразить, но не может. Его тело расслабляется, сознание угасает. Впервые за долгое время он чувствует не просто тепло, но и покой. Во сне он видит парня. Высокого, со светло-голубыми глазами, которые смотрят на него с лёгкой насмешкой. У парня открытое лицо, тёплое, а руки покрыты татуировками, похожими на выцветшие картины. Он сидит за стойкой бара, лениво протирая стакан. — Ты чего такой хмурый? — говорит он, улыбаясь. Локи знает, кто это. Это Ваня. Не Охра, а Ваня. Живой, настоящий. В его глазах нет тьмы, нет боли. Только тепло, человеческое и настоящее. — Не знаю, — отвечает Локи. — Я всегда такой. — Ну, вот тебе совет, — Ваня наклоняется ближе, его улыбка становится шире. — Живи. Даже когда больно. Особенно когда больно. Сон меркнет, но голос Вани остаётся, мягкий и обнадёживающий, словно обещание, что тьма — это не навсегда. Когда Локи просыпается, тень Охры всё ещё обвивает его. Тепло не исчезло, и Охра рядом. Его темная фигура почти сливается с лесом. — Ты был там, — шепчет Локи. — Где? — Во сне. Ты… Ты был собой. Охра не отвечает сразу. Его тень лишь колышется, словно ветер пробегает через неё. — Может быть, — говорит он наконец. Локи медленно улыбается. — Спасибо. Охра ничего не отвечает. Но его тепло остаётся с Локи до самого рассвета.