пёс и (не) его тень.

Рома сидит, опустив голову, в углу своей камеры. Его пальцы нервно барабанят по металлическому полу — однообразный ритм, который помогает не терять связь с реальностью. Боль от последней трансформации ещё пульсирует в каждом мускуле, и серебряные линии на стенах камеры жгут даже взглядом. Он уже привык к этому месту, к своим собственным оковам, но вот к соседу… привыкнуть не получается. За стеной из толстого стекла — объект 10-09. Он не двигается, почти не дышит — просто комок тени, тёмной и вязкой, сплетённой из чего-то, что не должно существовать. Но Рома знает, что это обман. Он видел, как эта “тьма” шевелится, как из неё вырастают острые, будто бритва, зубы и бесформенные отростки, стучащие по стеклу. Иногда Охра просто лежит в центре камеры, словно пятно разлитого мрака, но даже тогда Рома чувствует его присутствие — тяжёлое и тягучее, как будто кто-то сжимает его разум невидимыми руками. И самое страшное — Охра был человеком. Когда-то, до этого всего, его звали Ваня. Рома слышал, как учёные обсуждали это за стеклом, будто речь шла не о живом существе, а об испорченном эксперименте. Охра — результат ошибки, слияния человека с чем-то древним и непостижимым. А теперь от того, кто был Ваней, осталась только тень. Иногда Охра шевелится. Тогда Рома видит, как “тело” тянется к стене, будто хочет дотронуться до него сквозь стекло. Эти движения вызывают в нём что-то первобытное, животное — страх, смешанный с любопытством. Один оборотень, другое — существо, которое уже давно вышло за пределы человеческого. Их камеры разделены, но Рома чувствует: Охра видит его даже там, где его самого нет. — Рома… — голос возникает в голове, словно кто-то шепчет прямо в черепе. Это голос низкий, сломанный, но в нём есть что-то знакомое, почти человеческое. Рома вздрагивает и прижимается спиной к стене. Он хочет закричать, но не может — горло сжимает холод. — Тебе не выбраться… — продолжает голос. — Мы с тобой одинаковые… — Нет, — срывается с его губ. — Ты не такой, как я. Я живой… Я ещё человек. За стеклом Охра начинает двигаться быстрее. Тьма пульсирует, собирается в подобие фигуры, которая всё ещё не имеет лица, но вот уже угадываются очертания плеч и рук. Там, где должны быть глаза, зияют пустые провалы. Но Рома чувствует, как они смотрят прямо в него. — Ты думаешь, это важно? — шёпот Охры звучит громче. — Живой или нет? В конце концов, все мы — просто оболочки… для чего-то большего. Рома дышит часто и тяжело. Его зверь внутри замирает, настороженно слушая. Он вдруг понимает, что Охра чувствует его, чувствует ту тьму, которая живёт в нём самом. Их разделяет лишь стена, но если дать слабину — она ничего не удержит. — Я не такой, как ты, — шепчет Рома себе под нос, будто убеждая самого себя. А Охра замолкает и замирает в своей тени, но теперь Рома знает: тот, кто был Ваней, не оставит его в покое.