Androecium

𓆸 𓆸 𓆸 𓆸 𓆸

Вопреки своему приказу держаться ближе к лодкам, Аскеладд вновь оказался на опушке леса. На этот раз Бьёрна рядом не было... Предводитель в одиночестве расхаживал взад-вперёд, разглядывая кроны огромных деревьев и размышляя о том, как они, черт возьми, умудрились влипнуть в подобную передрягу. Он стоял на приличном расстоянии от остальных викингов, но, как и в прошлый раз, это никак не заглушало непрекращающейся болтовни. Любая мысль о том, как исправить положение, едва возникнув, тонула в их унылом бормотании. Одного взгляда на этих болванов было достаточно, чтобы понять – викинги ещё не избавились от того первобытного страха, который по неизвестным причинам так сковывал их. Чего, черт возьми, они так боялись? Бывало и хуже – сражались же в лесах, кишащих врагами, поджидающими в засадах – ради святого Одина! Принимая во внимание все обстоятельства, которые и так вывели мужчину из равновесия, эти воины, конечно, не способствовали его душевному успокоению. Лидер вздохнул, всматриваясь в на удивление притягательную тьму чащи, сулящую тишину, которую он уже успел вкусить этим утром. Возможно, Торфинн поступил разумно, оставшись там; самому Аскеладду не помешала бы минута молчания. Может быть, это помогло бы ему собраться с мыслями или хотя бы унять расшатанные нервы. Словно поддаваясь некоему зову, лес тянул мужчину к себе, и вскоре он уступил этому порыву, позволяя ландшафту вести себя дальше. Безмолвие медленно окутывало Аскеладда, и вскоре любые звуки, кроме его собственных шагов, стихли. Мужчина не заметил этого, когда был с Бьёрном, но Ухо оказался прав – тишина была неестественной. Даже в самом спокойном лесу никогда не бывает полной тишины. Если прислушаться, всегда можно услышать равномерное жужжание насекомых, редкое щебетание птиц и шелест ветра в листве. Здесь же не было ничего, лишь абсолютная, звенящая тишина. Безветрие, сопровождавшее их на протяжении всего пути, не только не отступало, но и превосходило ту неподвижность, из-за которой викингам приходилось грести. Едва различимые лучи солнца проникали сквозь густую крону деревьев, из-за чего обстановка для этого времени дня казалась поразительно мрачной. Но да, это был тот покой, к которому Аскеладд стремился, и он уже чувствовал, как дышит свободнее. Эта неспешная прогулка была как раз тем, что викингу нужно было. Идя вперед, Аскеладд неторопливо осматривал незнакомую местность, замечая, но не задерживаясь на диковинной растительности вокруг. Однако аромат было невозможно проигнорировать; он был таким же, как и прежде, но только сейчас мужчина осознавал, сколь он силён: приторно-сладкий, словно переспелые фрукты, но при этом притягательный, становящийся всё более манящим по мере того, как вокруг множилась эта странная растительность. Аскеладд сорвал маленький жёлтый цветок, обильно росший здесь, и внимательно осмотрел его, провёл пальцем по солнечным лепесткам и увидел, как тот покрылся пыльцой. Одно прикосновение к цветку подтвердило, что именно это растение являлось источником столь притягательного запаха. Глубоко вдохнув, викинг наполнил лёгкие этим ароматом, насыщенным, словно дым от зажаренного на вертеле кабана, и его мгновенно охватило приятное спокойствие, окутывающее, словно теплое одеяло. Раздражение и досада, казалось, отступили, вытесненные властным спокойствием, и предводитель, наконец, смог здраво оценить ситуацию. Викинг понимал, что рисковал, доверившись этой старой, необычной карте, но в душе питал надежду, что здесь кроется нечто ценное. Черт бы все это побрал! Подобное случалось нечасто, но, похоже, на этот раз интуиция попросту подвела его. Однако сильнее всего мужчину угнетало то, что этот пролив, по которому они плыли, оказался длиннее любого водного пути, с которым он когда-либо сталкивался. И, несмотря на это, они до сих пор не встретили ни одной деревни, хотя места, откуда викинги прибыли, изобиловали поселениями. Это казалось невероятным; похоже, Локи, бог озорства, решил подшутить над ними. Внезапно мысли прервал знакомый пейзаж — место, где Торфинн нашёл тех странных, спаривающихся кроликов, — и лицо предводителя помрачнело. В том же самом месте, где они впервые их нашли, оба зверька лежали неподвижно, все еще соединенные, словно в самом акте соития. Осторожно приблизившись, Аскеладд нахмурился. Кроличий коричневый мех потускнел от налипшей пыльцы, и, хотя несколько мгновений назад они были полны жизни, теперь казались почти разложившимися. Не ведая сам причины, воин вновь, как и ранее сегодня, прикоснулся к одному из них, лёгким ударом носка сапога. К его ужасу, тело, которое мужчина принял за бездыханное, дёрнулось, и кролик с летаргической медлительностью возобновил спаривание. Какое нелепое зрелище… С отвращением отступив, Аскеладд вытер запылённый палец о брюки, заметив, что пыльца лишь сильнее размазалась. Вынырнув из состояния созерцания и вернувшись к реальности, викинг собрался было вернуться, но взгляд упёрся в знакомый коричневатый оттенок, заставив его замереть. В глубине зелени, прямо на земле, лежала… Аскеладд моргнул. Да, это без сомнения накидка Торфинна. Почти машинально викинг направился к ней. Прежде чем успел осознать, что движется, мужчина уже стоял над одеждой, пот выступал на его лбу — от удушающей жары, несомненно. Что-то было не так. Зачем Торфинн оставил её здесь? Звук из чащи заставил воина резко вскинуть голову, словно испуганный олень. Боги, внезапный звук после долгого, оглушающего молчания казался еще более резким. Один, помоги ему! – жар снова накатил. На сей раз, пламя не ограничилось поверхностью кожи, а проникло глубоко внутрь, согревая до самых костей. Воздух вокруг мерцает от пыльцы, словно в запыленной комнате. Он видит ее на своих руках и одежде. Еще одно движение тыльной стороной ладони под носом, и викинг ощутил липкость на лице и козлиной бородке. Черт… Разум твердил, что лучше повернуть назад, поднять людей и убраться отсюда со всех ног. Но непреодолимое влечение вновь овладело им. Еще более мощное, чем прежде, оно влекло его вперёд, извиваясь между стволами и сквозь густую поросль, пока впереди, из под низкого кустарника, не показалась копна светлых волос. Торфинн? Лицо Аскеладда исказила гримаса недоумения. Какого дьявола он здесь делает? Не так нерешительно, как прежде, он ступил на зеленую траву, но каждый шаг давался с непривычной тяжестью. Состояние было сродни легкому опьянению: притупленное восприятие пространства, тело налито теплом и скованностью. Состояние, в котором он застал Торфинна, однако, вмиг его отрезвило. С леденящим предощущением беды, неумолимо подступавшим к гортани, Аскеладд всмотрелся в это зловещее зрелище: юноша, обмякнув, лежал в кустах, словно поверженный в беспамятство, его затуманенные очи были полузакрыты и смотрели в ничто. Что, чёрт побери, всё это означает?! Губы мальчика были слегка разомкнуты, дыхание ровное и медленное, как у спящего. Странно. Он лежал так, словно его жестоко избили, но ни единого следа насилия на нём не было, что исключало драку. Торфинн был явно нездоров... Как и в случае с кроликами, пыльца облепила его с головы до ног. И что ещё тревожнее – юноша не подал ни малейшего знака, что осознаёт присутствие Аскеладда. Мужчина осторожно приблизился. "Торфинн…?" Оклик заставил его вдохнуть полной грудью отравленный воздух, вызвав кашель от внезапно нахлынувшей густой дымки. — Дерьмо! — выплюнул он сквозь стиснутые зубы. Воздух! Вот оно что. Что-то не так с этой чертовой пыльцой! Аскеладд поспешно прикрыл рот и нос тканью. Заметив движение за спиной Торфинна, он наклонился ближе. Нахмурив брови, викинг всматривался, силясь понять увиденное. В кустах, где безвольно лежал юноша, ему показалось, что тонкие лианы пришли в движение. Медленно, почти незаметно, они тянулись к мальчику. Что за колдовство?! Он моргнул, сомневаясь в увиденном. Нет, вероятно, это от напряжения у него двоится в глазах. Ясно было одно: эта пыльца каким-то образом лишала их сил. Волосы на затылке встали дыбом. Да, с каждой секундой, проведенной в этом отравленном воздухе, они становились все слабее, а значит, необходимо бежать отсюда немедленно. — Торфинн, поднимайся, уходим! — предупредил Аскеладд, голос хриплый от напряжения, сквозь ткань. Ответа не последовало. Торфинн лишь смотрел на него невидящим взглядом, а пыльца продолжала оседать на его блестящей коже. Черт, дело плохо, он совсем потерял связь с реальностью. Викинг попытался еще раз, но безрезультатно – Торфинн не отреагировал, даже не шевельнулся. Аскеладд с досадой стиснул зубы. Оставалось два варианта: развернуться и уйти немедленно, надеясь, что Торфинн последует за ним – он вспомнил кроликов, пойманных в эту смертельную западню и брошенных умирать от изнеможения. Бессмысленная потеря одного из самых ценных воинов… Или... Вместо этого предводитель наносит удар в живот. Резкий, сильный удар. Мальчишку от него сгибает пополам, он хватается за живот и судорожно кашляет, ловя ртом воздух. Возможно, Аскеладд и не собирался бросать Торфинна умирать, но и к лику святых себя не причислял. Ошеломленный, юноша растерянно смотрит на него, тем временем, Аскеладд выплескивает ему в лицо содержимое бурдюка. — Что… — хрипит он между приступами кашля. — Какого дьявола…? — Мальчик был в полудреме, но Аскеладд уловил в его взгляде ясность, отсутствовавшую мгновение назад. Отлично. — Поднимайся, уходим! — приказ, слегка приглушенный тканью, был понят мгновенно; ещё до того, как Аскеладд успел повторить его, взгляд Торфинна метнулся по округе, оценивая обстановку. Достаточно соображая, чтобы осознать всю серьёзность положения, юноша вяло кивнул, не задавая вопросов, и поднялся на дрожащих ногах. — Эта пыльца… — начал Аскеладд, торопливо двигаясь в обратном направлении. — Кажется, это какой-то яд — Не отставая, Торфинн прикрыл рот подолом рубахи. — Странно себя чувствую, — прохрипел мальчик, едва не споткнувшись о корень. — Не сбавляй темп, Торфинн. Я ждать не стану. Брести по заросшему лесу – сущее мучение. Казалось, что растения обладают собственной злой волей: лианы тянулись вверх, выискивая, за что бы зацепиться, острые шипы так и норовили впиться в кожу или одежду. Корни словно нарочно извивались под ногами, заставляя спотыкаться. Мрак, который поначалу казался манящим, теперь стал проклятием, играющим против него. Со лба градом катился пот, тонкие ручейки стекали по лицу, застилая глаза, – словно и без того было мало препятствий в этой проклятой чаще. Лишь теперь, вынужденный смотреть под ноги, Аскеладд обратил внимание на масштабы ущерба, нанесенного отравленным воздухом. Проходя мимо, он мельком замечал то, что, по его мнению, являлось останками погибших зверей. Бесформенные, но все еще смутно напоминающие прежних обитателей леса, тела птиц и зверьков лежали на земле, дергаясь в том же оцепенении, в котором мужчина застал Торфинна и кроликов. Как, черт возьми, он этого не заметил, идя сюда? Торфинн довольно неплохо держался рядом, пошатываясь, но не отставая. Впрочем, это не особо помогало, поскольку Аскеладду приходилось постоянно останавливаться и оглядываться, чтобы убедиться, что они не заблудились окончательно. Черт, викинг готов был поклясться, что путь сюда был легче. В иных обстоятельствах, будучи в здравом уме, он бы остановился, подумал, перевел дыхание. Здесь такой возможности не было. Яд, похоже, не собирался отпускать Торфинна, а сам Аскеладд ощущал, как теряет собственную выдержку. Столкнувшись с врагом, о котором ничего не известно, — с тем, кого невозможно ни увидеть, ни одолеть, — бегство казалось единственным выходом, а временные рамки были неясны. Насколько Аскеладду было известно, могло статься, что уже слишком поздно, и они неминуемо впадут в то же бессмысленное, полумертвое состояние, что и прочая живность. Эта мысль преследовала его, пока они с трудом продирались сквозь заросли. Надежда таяла, почти иссякая, пока его взгляд случайно не зацепился за что-то, что в минуту отчаяния казалось глотком живительной влаги в пустыне – за накидку Торфинна! После накидки добраться до кроликов не составило большого труда. А вдали – слабый свет, пробивающийся сквозь тяжелые, темные стволы деревьев. Широкие шаги, движимые надеждой, несли его к этому просвету. Аскеладд ощущал, как с каждым шагом воздух вокруг постепенно очищается. Вырваться из леса было подобно всплытию на поверхность после того, как едва не утонул – настолько резкой была перемена как в температуре, так и в качестве воздуха. Ослепительно! Лишь только покинув сень деревьев, воина захлестнуло облегчение, смешавшееся со свежим воздухом. Когда глаза привыкли к яркому свету, Аскеладд услышал, как Торфинн, кашляя, падает на землю, словно выворачивая легкие. Воины лежали вокруг, расслабившись. Это был такой резкий контраст с его собственным состоянием, с его тяжелым, хриплым дыханием, всё ещё отдававшимся в горле. Те немногие, кто не спали, смотрели на них широко раскрытыми глазами. Лидер не мог их осуждать – они оба, вероятно, выглядели ужасно, но это была уже мелочь по сравнению с их проблемами. — Всем встать! — рявкнул Аскеладд, решительно продвигаясь сквозь лагерь к пришвартованным кораблям. Мужчины вокруг застонали, едва очнувшись. Они моргали сонными глазами, с трудом поднимаясь на ноги, и лагерь наполнился их растерянным бормотанием. Аскеладд игнорировал все это. — Никто ничего не ел отсюда, верно? — в его голосе звучала явная тревога. Предводитель видел их удивлённые лица, но сейчас не до объяснений, нужно убираться отсюда. — Мы уходим прямо сейчас! Мужчины обменялись растерянными взглядами, но не осмелились задавать вопросов. Зная Аскеладда в таком состоянии – необычном, но внушающем страх, – они понимали, что лучше всего просто подчиниться. И, несмотря на сегодняшнее полное поражение, они всё ещё доверяли его суждениям. Сбор вещей был медленным и вялым, но вскоре лагерь был разобран. Мужчины вновь расположились на кораблях, гребя в молчаливом, сонном недоумении. Весла ритмично вспарывали гладь спокойной воды, поднимая завихрения густого тумана, поглощавшего путь впереди. Аскеладду казалось, что вода под ними была чернее самой ночи. Деревья склонялись над рекой, словно неодобрительно, с осуждением, хмурясь на них Наконец дыхание выровнялось, но спокойствие было обманчивым, Аскеладд смотрел, как мужчины гребут вперед. Бьёрн стоял рядом, ничего не говоря, но изучал его взглядом, давая понять, что на этот раз ему не отвертеться от разговора. Аскеладд окинул взглядом остальных, прежде чем отойти в сторону, за ним последовал Бьорн. — Эти растения… — начал он приглушенным голосом, не желая вызывать панику. — С ними что-то было не так. — Аскеладд потер нос. Казалось, он никак не мог избавиться от этого проклятого запаха. — Думаю, их пыльца действовала как некий токсин, распространяющийся по воздуху... Я никогда не видел ничего подобного, Бьёрн. Последовали короткие расспросы о его состоянии. Бьёрн сурово кивнул, когда мужчина, сцепив зубы, заверил, что с ним всё в порядке, словно не ощущая мучительного воздействия пыльцы. С раздражением Бьёрн уставился на Торфинна: — Значит, ты полез в самую чащу, чтобы его отыскать? Боялся, что он умрет? Я-то думал, тебе наплевать. Заявление сотоварища звучало уверенно. Аскеладду показалось, что у него дернулся глаз. Похоже, берсерк не до конца понимал серьёзность ситуации, из которой они чудом вырвались. Не желая объяснять, как он на самом деле наткнулся на мальчика, мужчина лишь усмехнулся. — Не умничай, Бьёрн. Пострадавшие животные не были мертвы, это было… — Бьёрн выпрямился, но Аскеладд был на исходе сил, вымотанный еще до всего этого кошмара. К ужасу Бьёрна, он оставил фразу незавершённой. Вместо этого он лениво огляделся. Казалось, всех до единого воинов сковала апатия, отчего их гребля стала вялой и раскоординированной. Впрочем, не было смысла их винить. На том же драккаре, что и он, Торфинн сидел, сгорбившись в углу, являя собой жалкое подобие оборванца, с накинутым на плечи пледом. Это было почти чудом, что мальчик вообще добрался до корабля. По правде говоря, Аскеладду было не намного лучше. Несмотря на то, что викинг снова был на холоде, жар в конечностях не утихал, а становился почти невыносимым. И вопреки всему – несмотря на дискомфорт, напряжение и раздражение – по причинам, известным лишь богам, он чувствовал, как жар распространяется ниже, заставляя его плоть оживать и медленно набухать в штанах. Что, черт возьми, это могло означать? Словно ему и без того было мало проблем. — Бьёрн, принеси-ка воды, — проворчал Аскеладд, с трудом сдерживая нарастающее недовольство. Его верный соратник просто хмыкнул и отошел, вернувшись через мгновение с соблазнительно увесистым бурдюком. Аскеладд жадно пил, прохладные капли стекали с уголков губ и впитывались в бороду. На миг ему захотелось отдать остатки Торфинну, видя его отчаянное состояние, но лидер тут же отбросил эту мысль – и так было довольно сделано для этого чертового мальчишки. Вместо этого он вылил остатки себе на голову в последней тщетной попытке охладиться. Викинг не удивился, когда жжение не утихло — кожа словно пылала, а член пульсировал в штанах. Один, смилуйся, — мысленно взмолился он. Аскеладд давно перерос возраст внезапных эрекций. И находил это крайне неуместным — сейчас, в такое время? — пока в памяти не возник образ безумных кроликов... Мужчина замер, ощутив, как по лбу стекает пот. Что за проклятый токсин они подцепили? Когда река расширилась, и лес вокруг принял более привычный вид, солнце уже клонилось к закату. Перемена ощущалась почти физически, словно изменился сам воздух. Каждый вдох приносил ясность, рассеивая туман в голове, но жар не спадал. По мере того как расстояние между ними и последними причудливыми деревьями увеличивалось, размытые очертания тумана исчезали за кормой. Он услышал, как воины вокруг выдохнули с облегчением, и сам невольно вздохнул. В углу корабля Торфинн сидел, свернувшись под одеялом, в полудреме, беспокойно ворочаясь и тихо постанывая. Юноша был жив. Его мокрые волосы прилипли ко лбу, и на них не было пыльцы. Они выбрались. Теперь оставалось лишь понять, не была ли доза поглощенного токсина смертельной. К несчастью, ему самому лучше не становилось. Аскеладд надеялся, что, покинув лес и напившись воды, он придет в себя, но, судя по всему, яд уже циркулировал в его крови. Мужчина провел рукой по влажным от пота волосам, на пальцах оказалась пыльца — она все еще прилипала к его волосам, коже, проникая, вероятно, и в самые поры. Жар все усиливался. Черт, это не предвещало ничего хорошего...