Androecium

𓆸 𓆸 𓆸 𓆸 𓆸

На одном из драккаров раздался кашель — короткий, приглушенный, пронзивший гнетущую тишину, словно лезвие, разрезая саму густоту воздуха, прежде чем раствориться в безмолвии этого проклятого леса, раскинувшегося по обеим сторонам реки. В который уже раз за этот день Торфинн оторвал взгляд от обветшалых досок корабля, надеясь на перемену. И в который раз его ждала всё та же картина: река, уходящая за горизонт, а по её берегам — непроходимый, густой лес, в который они забрели. Юноша глубоко вздохнул и откинулся на груду ящиков и бочек, на которых сидел. За исключением монотонного плеска вёсел, три корабля, несмотря на тесноту, были погружены в мертвенную тишину, царившую с тех пор, как они свернули с привычного пути и оказались в этом проклятом месте. Найдут ли они когда-нибудь выход? Торфинн начинал в этом серьёзно сомневаться. Всё больше раздражаясь, он цыкнул языком, хотя бы для того, чтобы убедиться, что не оглох от этого затянувшегося безмолвия. И во всём этом был виноват Аскеладд. Была середина весны, снег только-только начал сходить, и они, как обычно, отправились на рейд, следуя знакомыми маршрутами вдоль побережья и собирая скудные трофеи из остатков небольших деревень. Но, как и следовало ожидать, после десятилетий грабежей в одних и тех же местах, добыча иссякла; то, что они захватили в последней деревне, едва ли можно было назвать трофеями. Аскеладд, естественно, был недоволен. И именно это привело их сюда. С потрёпанной картой в руках — одному Богу известно, где он её откопал — плешивый заявил мужчинам, что чует крупную добычу. Хитрый ублюдок, как всегда, знал, что нужно сказать, и в два счёта убедил этих проклятых бездарей свернуть с привычного прибрежного маршрута и войти в этот широкий канал. На самом деле, интуиция плешивого тут ни при чём. Аскеладд просто жаждал приключений и, как обычно, рисковал временем и силами своих людей, чтобы утолить этот голод. Теперь посмотрите, к чему это привело. Несколько часов изнурительной гребли по безымянной реке, которая кажется бесконечной, — и ни намека на богатства. Что еще хуже, никаких признаков выхода. Даже если они сейчас повернут назад, обратный путь займет целый день, а если решат отдохнуть (а отдых им позарез нужен), то и того больше. Иными словами, оставалось только плыть вперёд, надеясь, что старая карта не подвела и они найдут обещанную награду — богатые, процветающие деревни, которые можно было бы разграбить. Обычно Торфинн ликовал бы, наблюдая за неудачей Аскеладда — такое случалось редко, — но сейчас триумф над провалом планов заклятого врага был омрачён. Многочасовая гребля без прибыли Торфинна не беспокоила. Воина настораживала сама обстановка: не только река со своей странно неподвижной, почти чёрной водой, но и необычайно высокий, густой лес вокруг, простирающийся до самого горизонта, — тёмный, каким не должен быть лес при ярком солнечном свете. Мальчик снова опускает взгляд на доски; ему не по себе от этой темноты, скрывающейся между деревьями. Эти огромные деревья, самые высокие из всех, что он когда-либо видел, словно наклонились над рекой, чтобы посмотреть, как они проплывают. Юноша понимал, что это не так, но в этом было что-то, пробуждающее детские страхи, похороненные за годы насилия, гнева и ненависти, — бабушкины сказки о том, что детям нельзя ходить в лес после заката. Эти мысли заставили поморщиться. Просто он слишком долго сидел на корабле, вот и все. Блуждающий взгляд Торфинна остановился на мужчинах; они молчали, как мыши, и это начинало раздражать. Он никогда не подумал бы, что предпочтёт их обычное поведение, но эта тишина вызывала тревогу. Даже ветер, казалось, стих. Возникло ощущение, что время остановилось. Поначалу викинги, как обычно, отпускали грубые шутки и смеялись, но со временем их слишком громкий смех начал отдаваться эхом. Лес не только был лишён света, но и, казалось, поглощал все звуки. Несколько часов спустя, какими бы громкими ни были их разговоры, скрыть нарастающее беспокойство уже было невозможно. Наконец, шутки прекратились, и на кораблях повисла тягостная, неловкая тишина, продержавшаяся до самого конца пути. Но, несмотря на молчание, было очевидно, что все измотаны; давно пора было сделать привал. Аскеладд, должно быть, пришёл к тому же выводу, потому что его голос неожиданно прервал тишину, призывая прекратить греблю. Торфинн вздрогнул. Не только он — несколько человек подпрыгнули, словно испуганные олени. Чёрт, в этой тишине слишком легко было отвлечься. Привал? Наконец-то, чёрт побери. Скрестив руки на груди, Торфинн украдкой наблюдал за Аскеладдом. У того появилась глубокая морщина на лбу, пока они направляли корабли к берегу, к месту, похожему на небольшую поляну. Торфинн заметил, что его собственные брови тоже нахмурились. Какого черта? Даже плешивый ублюдок, казалось, чувствовал себя здесь некомфортно. Мужчины были вымотаны, и без ветра, который мог бы помочь, у них не оставалось выбора, но по поведению Аскеладда Торфинн понял, что тот предпочел бы побыстрее отсюда убраться. И плешивый был не одинок в этом чувстве. Несмотря на усталость, мужчины не могли скрыть тревогу: это было видно по тихим перешёптываниям, когда лодки касались берега, и по настороженным взглядам, словно они ожидали засады каждую секунду. Однако усталость и потребность в отдыхе взяли верх над беспокойством, и люди хлынули из лодок на берег. Но прежде чем они успели что-либо сделать, голос Аскеладда снова раздался, перекрывая скрип кораблей и хруст разминаемых конечностей: «Держитесь вместе, — сказал он. — И не отходите далеко». Как будто кто-то собирался разбредаться по своей воле. Все, кроме Торфинна, конечно. Несмотря на напряжение в мышцах после долгого бездействия, он грациозно, словно кошка, поднялся со своего места на корме. Наконец-то можно размять ноги. Юноша наблюдал, как мужчины пришвартовывают лодки. Казалось, они всё же нашли подходящее место — достаточно просторную поляну без тех уродливых деревьев, покрытую густой травой и низкорослыми кустарниками, с лесом неподалёку. Как всегда, Торфинн проигнорировал приказы Аскеладда. Пока мужчины, насколько это было возможно, обустраивали лагерь на этом небольшом участке, юный викинг начал отдаляться от группы. После того, как мальчишка провёл с ними всё это утомительное путешествие, он не горел желанием задерживаться здесь дольше, чем нужно. «Видите, как там темно… я не…», — проходя мимо небольших групп людей, Торфинн ловил обрывки разговоров. Неудивительно, все говорили об одном и том же. Взрослые мужчины, воины, вели себя как испуганные дети, жалуясь на темноту. Торфинн едва сдержал смешок. Чуть дальше он увидел Ухо, Аскеладда и Бьорна, занятых оживленным разговором. Проходя мимо, юноша услышал, как Ухо бормочет своим привычным тоном: «…даже птиц не слышно, ни одного насекомого…» Аскеладд хмыкнул, почесывая свою бородку. «Да… и у меня нехорошее предчувствие по поводу этого места… Как только люди отдохнут, мы…» Наемник оборвал себя на полуслове, заметив Торфинна, решительно направляющегося к лесу. — Куда ты направляешься, Торфинн? Ты что, не слышал меня? Мы остаёмся у лодок! — Достаточно было одного его тона, чтобы Торфинн вскипел. — Не обращайся со мной, как с одним из твоих головорезов, плешивый. Я не обязан выполнять твои тупые приказы, — огрызнулся Торфинн, но Аскеладд его проигнорировал. С мрачным лицом он шагнул к нему и положил тяжелую руку на плечо. Торфинн тут же отбросил её. Что, чёрт возьми, сегодня со всеми происходит? Он уже чувствовал, что сейчас начнётся нудная проповедь. Однако выражение лица Аскеладда было настолько серьёзным, что Торфинн передумал возражать. — Торфинн… Видишь эту реку? — начал Аскеладд, указывая рукой на тёмные воды, где стояли их лодки. Он нахмурился, погрузившись в глубокие мысли. — В таких местах люди селятся, строят дома, создают общины… Но с тех пор, как мы здесь, не встретили ни одной деревни. Тебе это не кажется странным? От пристального взгляда Аскеладда Торфинн отшатнулся. Чёрт… Неужели Аскеладд всерьёз полагает, что Торфинну небезразлично отсутствие деревень для грабежа? Пусть этот старый козёл сам разбирается со своими проблемами. — Мне всё равно, — отрезал он, резко разворачиваясь и бегом направляясь к опушке леса. — Я не останусь с вами, так что оставьте меня в покое. Он не обратил внимания на тяжёлый вздох, донёсшийся ему вслед. Лес казался ему странным, но Аскеладд жестоко ошибался, если думал, что Торфинн будет сидеть сложа руки, только потому, что тот приказал. Торфинн был голоден, и после нескольких дней в море он изрядно устал от вяленого мяса и рыбы. Ему хотелось свежей дичи, и он решил поохотиться, к чёрту Аскеладда и его «дурное предчувствие». Но как только он шагнул в сумрак между могучими стволами деревьев, парня снова охватило необъяснимое, глубоко сидящее чувство тревоги и какой-то неладности. Торфинн предпочитал списывать это на то, что все эти мужчины — отвратительные идиоты, и их негативная аура каким-то образом передаётся и ему. О Боги, это очень бесило! Не было никакой рациональной причины для страха, что только усиливало его раздражение. Викинг не позволил страху остановить себя, продолжая идти вперёд, всё глубже погружаясь в тьму. Ситуация была поистине парадоксальной: помимо нарастающего беспокойства, он ощущал… притяжение. Что-то внутри звало его, маня всё ближе, словно приглашая войти вглубь леса.