Макабр

      Ошарашенно делаю шаги назад. Брат смотрит перед собой, а мама пошатываясь, падает на пол. Никто и не замечает, как стук моих каблуков растворяется в наступившей тишине холла. Шаг. Другой. Разворачиваюсь и мчусь к лестнице. Сбежать отсюда. Добежать до комнаты. Не видеть, не вспоминать, забыть.       Бегу по лестнице. Ступеньки сменяются друг другом, я почти прыгаю на последнюю и вот он, второй этаж. Тихий, величественный. За ним третий. Тут я укроюсь. Укроюсь от реальности, которая пару мгновений назад убила мой маленький мир. Разбила на тысячи осколков. Тук. Тук. Мои каблуки напоминают этим мрачным стенам, что здесь все ещё есть жизнь. Но теперь, разве можно назвать это жизнью? Теперь только существование. Даже это сказано слишком громко.       Вот оно. Мое спасение. Подбегаю к двери своей комнаты, отворяю и залетаю внутрь, будто дементора наяву увидела. Настолько хочу скрыться. Настолько сбегаю от реальности.       Слезы прыснули из глаз. К горлу подкатывает ком. Противный, удушающий. Горько. На тумбе палочка. Красивая, мною любимая. Я подхожу, беру её в руки.       — Коллопортус, — взмах. Громкий хлоп закрывает дверь.       Тяжело дышу. Ладони начинают вздрагивать. Роняю свое «оружие». Придерживаясь за стену, оседаю на пол. До чего горько. Невыносимо. Всхлипываю, сбрасывая со ступней превосходные каблуки. Прижимаю к себе ноги, обхватываю руками и срываюсь на болезненный вой. Душу мне рвёт. Осознание рвёт мою душу, сердце, меня.       — Папа, — сквозь рыдания произношу, голос вздрагивает. Даже не своим голосом проговариваю, — Папа, что-же ты натворил?       Нет. Я не верю. Он не мог так поступить с нами. Поступить со мной. Это все ошибка. Я не поверю им. Лжецы!       Мне больно. Как никогда прежде. Мой плач, наверное, слышен на весь этаж. Хотя это мало волнует. Не волнует и то, что наверное, прямо сейчас сюда прибежит мама с братом и тётей. Отворят дверь. И захотят успокоить.       — Мне это не нужно, — со злостью внезапно говорю, будто мои мысли сейчас станут явью, — Не нужно!       Крик срывается с губ. Бью кулаками по полу, почти валяясь около кровати. Невыносимо. Невыносимо чувствовать, как твой чудотворный мир развалился, а на смену ему резко пришла жёсткая реальность. Не жёсткая, даже жестокая. В голове снова вспыхивают события, что случились несколько мгновений назад. Не подозревали, не знали. А оно вот как.       Тело слабеет, голова тяжелеет. Мне все труднее дышать. Я умираю? В глазах щиплет от слез, плохо вижу пред собой свою комнату, она будто плывет. Хочу ухватиться за тумбу, кровать, хоть что-то. Не выходит. Слабею, все сильнее слабею. В голову ударяет резкая, пронизывающая боль. Мне хочется прикрыть глаза, чтобы унять её. Закрываю…

***

      Вздрагиваю. Резко распахнув глаза, подрываюсь на кровати. Оглядываюсь. Комната окутана в ночной мрак, двери балкона распахнуты. Внутрь проникает прохладный ветерок. Фантомное чувство спокойствия проходит также быстро, как и приходит.       Почему я оказалась на кровати? В память врезаются моменты дня. Не так давно случившиеся. Голова неприятно зудит, в глаза будто песком кинули. Неприятно.       — Мерлин, — шепотом говорю, сползаю с кровати.       Пол в комнате прохладный. Босые ступни проходят по нему тихонько, хочется выйти на балкон. С улицы дует ветер. Он вынуждает чуть съежиться. Прохожу дальше, а следом наступаю на бетон. Он прохладный.       Кто заходил в комнату? Мама? Или тётя? А может брат? Сколько я провалялась в отключке? Не знаю. Ничего не знаю. Сейчас глубокая ночь, в округе гробовая тишина. Вглядываюсь в ночное небо. На нём мерцают звезды. Словно крупицы в бездне ночи. Они затерялись в бездонной темноте. Затерялись также, как и я в этой тишине, в этом мраке.       — Что-же ты натворил? — произношу тихо, но мои слова растворяются в пространстве. Он не ответит мне. Его забрали, — Что теперь будет?       Меня охватывает чувство досады, а после оно сменяется злостью. Так не должно быть. Это все сон. Я просто сплю. Это просто сон.       Опускаю ладони на перила, чуть склоняю голову. Гляжу в никуда. И только утопаю в своих мыслях. Слышу позади себя скрип. Но никак не реагирую. Легонько сжимаю перила от того внутреннего гнева, который хочет разрастись внутри меня. Нет, нельзя. Нельзя. Шаги за спиной приближаются.       — Почему не спишь? — брат. Драко. Ощущаю, почти осязаю, как он близится, — Ложись спать.       — Сам зачем пришёл? — недовольно спрашиваю, голос хрипит.       — Не спится. Уже за полночь. Не стой тут. Холодна сегодня ночь, ложись спать.       Не могу разобрать. Он расстроен, как и я? Или-же ему плевать? Впрочем, я уверена, что Драко даже рад, что папы больше не будет здесь. Совершенно не слушаю брата. Локтями упираюсь в прохладный камень перил. Раз тебе не спится, то я тоже постою тут.       — Что с нами теперь будет? — вдруг задаю вопрос вслух, хотя он пролетал в моих мыслях, — Что будет с «Империей»?       И вправду. Что будет? Уже завтра эта новость разлетится по всему миру волшебников. Через два дня в Хогвартс. Сколько слухов поползет, стоит нам только переступить порог школы. Не знаю, что хуже — удар по «Империи» или то, что наша репутация в миг рухнет.       — Не знаю, — раздается голос брата, — «Империя» под угрозой. Как и «Семья».       Это все, что он говорит. И это страшнее всего. Наш план под угрозой. Боковым зрением замечаю, Драко встаёт рядом со мной. Делаю маленький шажок к нему, почти плечо к плечу. Как-будто он сможет успокоить.       — Теперь остался только мистер Нотт, — произносит, — В его руках будет завершение всеобщей цели.       Слушаю брата, но совершенно не вдумываюсь в сказанное им. Мои мысли сейчас далеко отсюда. Очень далеко. Я уверена, отец не единственный, кто попался. Он никогда не действует в одиночку. Но что, если Доминика тоже арестовали? Если это так, можно с легкостью сказать, что план провалился. Провалился, даже не осуществившись.       — Почему ты не думаешь, что его тоже арестовали? — вдруг спрашиваю, повернувшись к Драко, — Почему ты уверен, что мистер Нотт на свободе?       Брат лишь смотрит мне в глаза. Привычным, холодным взглядом.       — Я уверен, — твердо произносит, голос, точно сталь, — Отец не мог так просто попасться. Я не верю в то, что он допустил ошибку.       Я не могу не согласиться с этим. И все-же, закрадываются сомнения. Отец не совершает ошибок, не оставляет следов. Но что, если все-таки оставил?       Через два дня в Хогвартс. Мысль о скорейшем возвращении в школу совершенно не радуют. Именно сейчас все это происходит. Почему сейчас? Вспоминаю про друзей, Теодора. Даже мысль проскакивает, что я скучаю по ним. Забавно. Дуновение ветра заставляет меня съежиться. Обнимаю саму себя, становлюсь ближе к Драко.       — Сейчас стоит задуматься, как выбираться из этой ямы, — серьезно произносит брат, — Крах «империи» может быть близко. Они разобью то, что мы выстраивали годами. Нельзя допустить, чтобы они что-то узнали.       Он говорит точно, как папа. Почти слово в слово. Смотрю в никуда, а мысли в голове перемешиваются между собой. Не мы одни сейчас под прицелом. Назревает вопрос: Как? Как поняли? У отца был специальный план, все это лишь план? Или он в действительности где-то просчитался?       Вздыхаю. Мне хочется раствориться в этой тишине ночной. Хочу, чтобы мне стерли память. Чтобы пустили в свободное плаванье по бесконечному пространству. Чтобы не думать о том, что близится возможный конец. Почему именно моя семья? Почему мой папа? Есть другие семьи, забирайте их без остатка. На них мне плевать. Но только не моего отца. Не мою семью.       — Если ты действительно уверен в своих словах, — начинаю проговаривать, — То мистер Нотт завершит то, что годами возводилось. И мы настигнем победу.       Отворачиваюсь, смотрю в даль. На несколько минут брат затихает. Эта тишь давит на голову. Она по-прежнему болит. Не так сильно, но все-же. Болит. Так-же, как и моя душа. И кажется, унять эту ноющую боль не получится.       — Улыбнись.       Вдруг говорит Драко. Что? Его просьба кажется странной, даже несуразной. Оборачиваюсь к нему. Непонятливо поглядываю на брата. Он смотрит на меня.       — Ну-же, улыбнись, — просит меня.       — Зачем? — спрашиваю. Не хочу улыбаться. Ничего не хочу сейчас.       Брат только закатывает глаза, недовольно вздыхает.       — Просто улыбнись. Тебе сложно, что-ли? — чуть возмущенно задает вопрос.       Исполняю его просьбу. С натяжкой, специально создаю иллюзию радости и криво улыбаюсь. Наверное, улыбка выглядит больше болезненной, чем радостной. Но даже так, брат кивает.       — Так лучше. Намного лучше. Во всяком случае лучше, чем видеть твое злое лицо.       Теперь усмехаюсь абсолютно искренне. Ну спасибо, братец. Отворачиваюсь, поднимаю голову к ночному небу. Драко говорит что-то про сон, разворачивается и уходит. Он тоже устал. Ему нужно поспать. Я не отвечаю ему. Лишь завороженно разглядываю звезды в тьме. Нас ждут трудности. Поджидают и покажутся в самый неподходящий момент. Без этого не обойтись. Особенно сейчас.       Что-ж, этот год обещает быть трудным.