Соседи

— Пап? Пап! Сейчас это правда серьезно! Пап. Салли с ужасом смотрит на волдыри, появляющиеся на его ладони. Он никогда не обжигался настолько сильно и даже не знал, что происходит с его рукой. Черт его дернул опереться на раскаленную плиту! В комнате отца грязнее всего и пахнет особенно сильно. Даже Салли, который привык жить в грязи, не понимает, как можно было дойти до такого. Дверь хоть и закрыта, но нет ни замков, ни щеколд, так что взъерошенный ребенок вваливается внутрь, ища глазами отца. — Пап, смотри. Пожалуйста. Он протягивает свою ручку, показывая волдыри, но получает лишь стеклянный взгляд отца. Генри даже не смотрит на него, его сознание вообще где-то не здесь. Сал осторожно трясет его за плечо здоровой рукой. — Пап, проснись. Мне больно. Я не знаю, что это. Мужчина мычит что-то неразборчивое и кривыми движениями отталкивает руку ребенка. — Так и знал! Никогда от тебя не дождешься…! — Хрипит Салли сквозь зубы. Шок прошел, и он в полной мере почувствовал боль, растекающуюся по ладони. Кипя от ненависти к собственному отцу, он вылетел из его спальни, запинаясь о хлам вокруг. Жар будто только усиливался и Салли не придумал ничего лучше, чем запихать ладонь в ледяную воду из-под крана. Жжение в ту же секунду ослабло и Салли с трудом, но смог выровнять дыхание, чтобы подумать, что ему теперь делать. На отца полагаться нельзя. Теперь уже точно нельзя, хотя Салли дал ему шанс, но все окончательно проебано. Злой, как уличная драная кошка, он угрюмо сидел рядом с тазом, наполненным ледяной водой, и старался изо всех сил думать о чем угодно, только не о его дрянной жизни. Если он хоть на секунду вспомнит, в каком дерьме он живет, он тут же завопит и начнет реветь в три ручья, а, как он уже знает, толку от этого никакого. Есть же кто-то, кто виноват во всем этом? Явно не Салли. И, как не прискорбно это осознавать, даже не его отец, хоть Сал и начинал презирать и ненавидеть его потихоньку, но все равно это не он. Человек в собачьей шкуре стал тем, кто разрушил привычный мир, но как его найти? Этот вопрос не давал ребенку покоя, а размышления об этом ни к чему не приводили. Так что на время ему пришлось отодвинуть и этот вопрос на задний план, но Фишер знал, что, как только появится хоть малейшая зацепка, он вцепится в горло этому психопату и заставит его пожалеть о том, что тот вообще пришел с оружием на это чертово поле, кипящее полуденным жаром. Сал вздохнул и посмотрел на свою руку. Ладонь покрылась пузырями и покраснела. Ее продолжало жечь, из-за чего он вскакивал с места, ругался, нарезал круги по кухне, а потом, чувствуя горячую влагу на глазах, снова сжимал зубы покрепче и опускал руку в воду. Вскоре и это перестало помогать. С пустым желудком он лег на свою кровать, уткнувшись лицом в подушку и периодически постанывая от боли. Его никто не слышал, да и он сам толком себя не слышал, так и заснул. *** Лестер Эванс дай бог пришел в школу к третьему уроку и этот урок к несчастью оказался одним из самых скучных для него — в душе он не знал, как срань из географии может ему пригодиться в этой жизни, а потому по пути к нужному кабинету ловко срулил в другой коридор и добрался до запасного выхода, притаившегося под лестничной клеткой. Выходы эти никогда нормально не запирали. Да даже если бы и запирали, толку было бы мало, потому что малолетние вандалы и разрушители замков водятся в каждой школе. Лестер был как раз из таких. Поэтому, увидев новенький замок на дверях, он только хмыкнул и полез за отмычками, но вдруг со стороны лестничной клетки раздался приглушенный смех. Голоса этих ребят были наполнены едким злорадством. — Рука просто в мясо! Ты не видел, но я стоял рядом — у него там все в пузырях и кожа краснющая, даже облезла, мне кажется я видел кости… — Гонишь. Если у этого уебка ожог, то не может до кости. — Ты там рядом был или я? — Ты. — Значит кто прав в итоге? — Мне насрать. А этому Фишеру так и надо. Хоть до мяса, хоть до кости, главное, что в школе больше его морда светится не будет. А как вернется, так встретим его, еще столько же ходить не будет. Они засмеялись. Эванс косо глянул туда, откуда раздавались голоса, и уныло взглянул на зажатую отмычку в руках. Сигареты давали возможность пропустить часть урока, но раздолбанная рука его мелкого репейника была, конечно, намного интереснее и географии, и сигарет, и вообще чего угодно. Бросив затею вскрыть замок, он вышел из укромного места под лестницей, чем едва не спугнул ребяток, которые были уверены, что рядом никого нет. — Эй, че там говорите с Фишером? Мальчишки вздрогнули, столило им понять, что все это время они были не одни. Хуже стало, когда они поняли, кто к ним обращается. — Лестер? — Ну я. Что с Салли? Двое одноклассников Салли не знали, как им стоит расценивать то, что Лестер заговорил с ними. Первым он не разговаривал ни с кем. А если и начинал, то никогда из добрых побуждений. Тот, что был немного постарше, решил, что пока что рано шкериться, так что, набравшись смелости, ответил: — Он приперся с утра, а у него рука то ли обваренная, то ли обожженная, он весь первый урок крутился, шипел и матерился, так что его выгнали с уроков. Ну вот и все. Его друг подхватил рассказ, решив, что это отличный повод, чтобы наконец-то познакомиться с Эвансом. Может он и ублюдок, как многие о нем думают, но все так же знают, что у Лестера есть авторитет, и никто ему не указ, даже руководство школы смирилось. Ну крутой же значит. — Это не все, конечно, я-то видел… Говорю, у него рука в ебанину просто. Страшная, пиздец. Даже не знаю, что хуже — морда его или рука. Еще знаешь, что он училке сказал? Она спрашивает, почему он не подумал, прежде чем приходить сюда, и показался с такой херней, девчонки-то наши завизжали, как увидели, а он ей… Полезная информация сдохла в потоке бесконечного мандежа малолетки, и Лестер грубо оборвал его: — Я про это не спрашивал. Все, пиздуйте оба. Найти адрес Фишера оказалось не так уж и сложно, пройти мимо охраны на входе у школы и того проще, так что спустя некоторое время Лестер оказался во дворе старенькой многоэтажки. После первого же звонка в дверь на пороге показался Салли, вперившийся в Лестера ошеломленным взглядом. Пару раз он оглянулся по сторонам, убедившись, что Лестер пришел один. Впрочем, это было ожидаемо. — Ты чего это тут? Лестер хмыкнул, забавляясь с настороженного тона и легкого недоверия. Впрочем, ему было все равно. Про себя он довольно отметил, что уродец действительно снимает протез дома. — Что с рукой? Сал, до этого державший ладонь чуть на весу, на небольшом расстоянии от тела, смутился, левая щека вспыхнула от стыда, и он поспешно дернул рукой, заводя ее за спину. — Стоять. — Эванс резво схватил чужое запястье и развернул ладонь к себе, отчего Сал тихо зашипел. Он с интересом рассматривал отслоившуюся помертвевшую ткань и надувшиеся волдыри. — Не прям до мяса, конечно, но херь. Ты что, с этим в школу приперся? — А что, тут мне лучше что ли? — Буркнул Салли. — Я ебу? — Лестер отпустил запястье и мальчишка тут же отошел от него на пару шагов, едва освободился от хватки на руке. — Папаша твой не в курсе, что с ожогами делать или что? — Не знаю, не сказал. — Сал огрызнулся, задетый больной темой. — Тебе что надо вообще? Пришел посмотреть, что у меня все плохо, да? — Зубки-то не скаль, я может по доброте душевной до тебя доперся. Хочешь, чтоб я ушел — окей, и если у тебя рука отвалится, честно, мне срать будет. Лестер холодно улыбнулся, наблюдая реакцию на свои слова. Естественно, Салли в мгновение испугался, и тут же оглядел свою ладонь. Она пузырилась и выглядела так отвратительно, что он даже уверен не был в том, что с ней происходит. Единственный человек, на которого он может рассчитывать и допроситься хоть какой-то помощи — это Лестер. Даже если отношение того варьировалось от пренебрежительного до издевательского любопытства, и это все еще было приятнее, чем все остальное. Он был для Салли единственным «взрослым», при этом, что их разница в возрасте была не так уж велика. — Лестер, я это… Сделай что-нибудь, а? Я не знаю, оно болит и болит, папа не говорит со мной, а соседка… — Бля, только без вот этого. Еще бы я про твою соседку парился. Ты в дом пригласишь или как? — Проходи. Лестер, в отличие от Фишера, додумался найти аптечку, запрятанную среди прочего хлама на кухне, и подробно объяснил, как и чем пользоваться. На робкий вопрос Салли о том, не отвалится ли рука, если он что-то не так сделает, Лестер прыснул, а потом и вовсе закатился со смеху, поражаясь чужой наивности и доверчивости. — Хорошо, кстати, что ты волдыри не разодрал, а то хер бы его знает, что с этим делать. А че, где отец-то твой, реально? В школе говорят, что у тебя вроде папаша есть, а с рукой твоей вожусь я. — Он у себя. Вон там, — Салли тыкнул пальцем по направлению к одной из комнат. Ее дверь была закрытой. — И сейчас? — Ну да. Он редко оттуда выходит. Наверное, когда меня дома нет, или… Не знаю, не слежу. Пустые мутные бутылки, характерный запах нищеты и алкоголя создали определенный образ в голове Лестера, едва он зашел в эту квартиру. В общем-то, ментально он уже был готов к тому, что его с криками и кулаками прогонят к чертям собачьим, но он уже пришел, и к тому же плохо понимал чувство страха, если уж на то пошло. Агрессивный пьяница не испугал бы его. Зато алкаш-тихушник вызывал вопросы. — Короче, ты сам по себе. — Ну да. Взгляд Эванса скользнул по кухне. Посуда вроде как вымыта, но как попало. На краю плиты стоит сковородка с таким жирным слоем гари, что проще было выкинуть, но ее, кажется, пытались использовать по назначению. Самое страшное — Салли походу реально ел то, что готовил сам. Лишь раз взглянув на посуду, можно легко понять, что на вкус его шедевры только свиньям пойдут. И то некоторые откажутся. — Понятно. Иногда Лестер мечтал о том, чтобы его отец вообще забыл о том, что у него существует сын. Игнорировал бы полностью, и тогда жизнь стала бы мечтой. Лучше пустые глаза, думал Лестер, чем взгляд, наполненный злобой и обвинениями в том, чего Лестер точно не делал. Не он разрушил его жизнь и не ему отвечать за то, что в итоге стало с их семьей, но отец так не думает. Иногда он смотрел так страшно, что Лестеру казалось будто его сейчас убьют. С другой стороны, наблюдая за Салли, он заметил, что тот не выглядел особо счастливым из-за равнодушия родителя. Наверное, в этом тоже было что-то херовое. Хорошо, если подумать еще пару секунд, то это полностью объясняло, откуда взялось такое хилое убожество, как Сал Фишер. — Ну, зато тебя не пиздят до полусмерти. Тоже хорошо. Пускай дальше себе сидит в своей каморке, тебе должно быть плевать. — Твой отец бьет тебя? Я что-то… — Может это был слишком прямой вопрос, но любопытство было не пересилить. — Не помню, чтобы на тебе вообще когда-нибудь были синяки. — Он просто знает, куда бить. — Усмехнулся Лестер. Впрочем, не радовало его говорить на эту тему, так что он быстро соскочил с нее. — Похер, проехали. Пошли на карьер. Заметив сомнения на чужом лице, Эванс добавил: — С твоей рукой все норм будет, не парься. Я ж перевязал. Обработал всякой херней. Погнали? И они пошли. *** Лестер никогда раньше не интересовался другими людьми, впрочем, как и сейчас. Исключение составлял маленький упырь, отравляющий жизнь мирным людям своим существованием. И поскольку Лестера привыкли считать одиночкой, его явно намечающаяся дружба с Салли вызывала вопросы. Нет, налет пафоса и крутости с него не слетел, но некоторые личности, пострадавшие от Лестеровских внезапных вспышек агрессии, узрели в этом событии ни что иное, как брешь в его броне. Проще говоря, созрел план использовать Фишера, как приманку, чтобы наконец отомстить за старые обиды. Так, одним школьным днем, когда Лестер уже собирался сматываться, на его парте обнаружилась записка, где корявыми буквами была обозначена участь мелкого упыря, если Лестер не придет в назначенное время в нужное место. То есть за гаражами, без мам, без пап и полиции. Вздернув брови, — он-то ведь уже настроился профессионально филонить, — Эванс смял бумажку, закинул сумку на плечо и поперся, куда пригласили. Раздражение из-за обломившихся планов сменилось медленно нарастающим возбуждением. Кулаки уже чесались кому-нибудь хавальник начистить, да никто повода не давал, а тут бери — не хочу, сами разборки организовывают. Впрочем, когда нахер Лестеру Эвансу нужен был повод. И это была та самая причина, по которой он доставлял школьному руководству множество неприятностей. Всегда сложно понять, что делать с ребенком, знания которого на высоте, а дисциплина сдохла в адских муках. Но, если одной рукой прикрыть глаза, а потом отойти еще на на пару метров или пару десятков метров, отвернуться, посмотреть на голубое небо, подышать свежим воздухом, то — вуаля, никаких происшествий: дети алкашей и ублюдков (социально-неблагополучных семей, извините) сами где-то набили себе шишки, в остальном все прекрасно. Эванс у нас молодчинка, и в олимпиадах участвует, и конкурсы выигрывает, и в спортивных состязаниях хорош, просто немного пропускает уроки. (Эванс, ты точно выйдешь на отличный аттестат, ну неужели так сложно…!) Отмахнувшись от назойливых мыслей, содержащие нотации учителей и социальных педагогов, которые бывало проскакивали в голове, Лестер завернул в узкий проулок, где его уже ждали. Трое старшеклассников караулили одного несчастного шпаненка в протезе. Один держал за запястья, скрутив их за спиной, двое других стояли по бокам. Парочку из них Эванс сразу узнал — стрелял у них сигареты после школы. Третий был хер пойми кто и стоял для числа, потому что по его неуверенному лицу было ясно, что идеей гасить Эванса он не горит. — Клоуны, ебать… — фыркнул Лестер, наблюдая за сборищем. — Че хотели? — Ты поласковей, твой дружочек-то у нас. — Сал, ты угораешь? — скрестив руки, Эванс даже не пытается шагнуть ближе или как-то помочь. — Долго там торчать будешь? — Так втащили бы. — Ну или я втащу, выбирай. Выбор был очевиден. Резко извернувшись и дернувшись в сторону, Салли выскальзывает из чужих рук, под ошарашенный взгляд пацана, который был уверен, что крепко держал мелкого. Эванс плотоядно улыбнулся: он уже научил Салли кое-чему. Мелкий, конечно, все еще позорник, но на практике выходит у него неплохо. — Трое против одного и урода. Нормальная тема. — Урод как раз завильнул за спину Лестера и с интересом наблюдал за развитием событий. По лицам старшаков ясно было, что их план уже пошел не так как надо, и козырь, на который они рассчитывали, так просто ускользнул от них. — Ну так что? — Лестер кивнул в сторону одного из пацанов. — Эй, Итан, ты до сих пор злишься, что я у тебя парочку сигарет одолжил? Итан не решился ничего выяснять про эти гребаные сигареты, потому что в действительности этот случай был унизительным, и вообще он хотел бы забыть про то, что какой-то малолетка избил его, а потом вытащил из кармана пачку и благородно взял лишь пару штук. — Да на тебя полшколы зуб точит, урод. Эванс только пожал плечами. Недоразумение за его спиной вздрогнуло — Лестер тут же понял, к чему это. Обернувшись, он широко улыбнулся Салли. — Сегодня научим тебя чему-нибудь новенькому. — Блестящие от возбуждения глаза Сала говорили сами за себя. Уродливый оскал расползался по его лицу, слава богу, скрытый под протезом. Лестер, в своей белой, отглаженной рубашке и темных брюках выглядел совсем не к месту в каком-то задрипанном, грязном дворе. Как наклеенная поверх грязи чистая картинка. Сал не мог отвести взгляд. Он завороженно и с толикой зависти наблюдал за тем, как неспешно и расслабленно двигался Лестер, когда приближался к кучке ребят, изначально планировавших самим загнать его в угол. — Да не ссыте, он один против нас. Про урода не забывайте. — Салли встрепенулся, когда понял, что синяков ему не избежать, но мысленно он всегда был готов к побоям, так что вероятность оказаться избитым его не испугала. Лестер оскалился и оборвал его: — Не трожь. Иначе твой полоумный братишка станет еще большей обузой для твоей семьи. Между возможностью насрать Лестеру в душу лишний раз и целыми руками-ногами младшего брата, страдающего слабоумием, Итан выбрал второе. Все же мозги у него были, но долбанный Эванс со своим высокомерием и презрением к окружающим просто выматывал. Ходил иногда с таким надменным выражением, словно Земля вокруг него одного вертится. А недавно вот осчастливил своим вниманием, почти даже снизошел со своего пьедестала, ради маленького, больного ушлепка, который только и умел, что зыркать на всех больными глазами, втихаря делать всякую дрянь и как крыса сливаться после этого. Впрочем, два сапога пара, один другого не лучше. И черт бы их знал, как они вообще сдружились. Итан успел заметить опасное выражение в глазах Эванса, в следующий миг тот, особо даже не размахиваясь, четко и прямо ударил под дых бедному парню. Тот успел среагировать и даже немного отклонился, но все равно сморщил лицо от боли. Завязалась драка. Эванс хоть и был младше, по телосложению далеко не ушел, так что его удары были ощутимыми и кроме того, он всегда знал куда бить, а не просто размахивал кулаками в воздухе. Кто-то все же разбил ему нос, но он будто не заметил, слишком вошел в раж, чтобы обращать внимание на хрень. Другой пацан — не Итан — решил сменить тактику и все же добраться до Салли, но его схватили за шкирку сзади и повалили на землю. Пацан глухо ударился головой и тут же почувствовал, как тяжело стало дышать — Лестер от души втащил ему в бок под ребрами и оставил валяться. Итан лишь краем глаза успел глянуть, что там вообще с его другом, но Эванс уже повернулся к нему — времени беспокоится о других не было. — Итан, ты же знаешь, инициатива наказуема. — Кровь с носа стекала к губам и зубам. — Не я тебя на стрелку позвал. Черт его знает, где Эванс научился так драться, и какого хера его кулаки настолько тяжелые для простого пацана, но Итан в итоге еле держался на ногах. Лестер стер грязь с лица, выругался, понимая, что засрал рубашку полностью своей кровью, а после вплотную приблизился к Итану. Тот ссутлился и сделал шаг назад, но Лестер вздернул его за шиворот. — Эй, Итан, говорить можешь? — Да… — Отлично, что мамочке скажешь, когда домой припрешься? — Подрался с другом. Порешали. Все нормально. — Ага, и лучше без фокусов, а то брат твой совсем дурик, даже не поймет за что его пиздят. Свободен. Долбоеба с собой забирай. А вон тот, — он кивнул на парня, который все это время занимался хер пойми чем и в драке участия особенно не принимал. С самого начала не хотел и по сути знал, чем все закончится, но зассал отказывать своим друзьям, — тот останется. Мне доброволец нужен. Пацан, которого избрали счастливчиком для «внеклассных занятий», опустил голову и сжал зубы, может быть он и собирался дать отпор, хотя бы на словах, а потом тупо сбежать, но Лестер успел схватить его за плечо и подтащить к Салли. Остальные разошлись, мало того что униженные все тем же Лестером, так еще и тащили на себе вину за то, что впутали левого парня, и к тому же кинули его. Сал таращился на пацаненка в предвкушении чего-то. Для «добровольца» — остаться в компании этих двоих было самым стремным исходом, а ведь он даже не хотел в это лезть, с самого начала говорил, что связываться с Эвансом херня идея, но его как обычно никто не послушал, и вот дерьмо случилось. — Да че ты ссышь? — Раздраженно спросил Лестер, заметив, как у бедного парня коленки подкосились. — Если брыкаться не будешь, то ничего не сломаем. Честное скаутское. Прошел примерно час мучений или больше — бедный парень даже не знал точно, сколько он провел в компании этой отвратительной парочки. И вот он стоит в скрюченной позе, пока Сал Фишер держит его руку под странным углом, из-за которого мышцы натягивались и казалось вот-вот и что-то внутри лопнет. — Сал, внимательно. — Эванс водит пальцем по чужой руке и объясняет. — Видишь, как эти мышцы напряглись? Если вывернешь сильнее, то можешь нормально так растянуть связки, еще сильнее — порвать. Но лучше так не делай, а то ты пизданутый немного, еще в дурку увезут. Доброволец-по-неволе тяжело дышал и понимал, что одно неловкое движение и пиздец его рукам. Придется терпеть, пока Эванс закончит объяснять, как именно нужно мучить, ой, то есть защищаться от нехороших людей. — Все понял? — Да. — Голос Салли был довольным, словно его учили воздушного змея запускать, а не руки выворачивать. Пацаненка в итоге отпустили с миром, с несломанными, как и было обещано, конечностями, и больше они с ним не пересекались. — Лестер, а если бы они меня тогда правда отпиздили? Я со старшаками не дрался. — Ну отпиздили бы и отпиздили, что бубнить то? Не смертельно. Салли нахмурился, но через мгновение его лицо просияло. — А ты бы реально брата Итана отмудохал бы тогда? Лестер рассмеялся. — Че? Не, я просто блефовал. Сирых и убогих пиздить — че попало. Скучно. Да и не по-пацански как-то. — Лестера правда не столько понятия волновали, сколько то, что он не получит того адреналина и чувства превосходства над противником, если на полном серьезе пойдет избивать полоумного дурачка. Сал опять насупился, опустил голову, но услышал насмешливый голос Эванса: — Я бы просто Итана разнес по полной, не дуйся. Нихера бы они тебе не сделали. А сейчас тем более. — Научить Салли самообороне теперь казалось не просто прикольной идеей, а личным проектом, результат которого может быть абсолютно непредсказуемым. — Дистрофик ты, правда, что ни говори. Кожа да кости. Бля, готовить что ли тебя нормально научить, а то я такой чушни, как которую ты делаешь, в жизни нигде не видел. — Да я ж тебе не предлагаю. Это моя еда. — Знаю. Ладно, если батя меня на днях не хлопнет, покажу мастер-класс. Меня мама кое-чему успела научить, так что норм. Жизнь Салли налаживалась. У Лестера нихера. Он в это же время все меньше и меньше хотел появляться дома, и вот у него точно не было человека, который мог бы все разрулить. У его отца потихоньку ехала крыша — Эванс был почти уверен, что собственный папаша его и прибьет.