Соседи

— Ларри, эй! — Шикнула Эшли. Довольно громко. Ларри сидел за соседней партой, но не слышал ровным счетом нихера. Одной ногой он был в шаге от того, чтобы отрубиться, другой в шаге от того, чтобы уйти с этой планеты. — Просыпайся, бля. — Че, кого? — Встрепенулся Ларри. Продрав глаза, он понял, что нуднейший урок с нуднейшей училкой в школе все еще не закончился. — Да что с тобой? — Не выспался. Он посмотрел на нее глазами измученного призрака, темными, с огромными черными кругами. Эшли знала, что у него есть темные круги под глазами, но не настолько же. Ларри все же решил немного прояснить ситуацию: — Короче, Салли решил, что у нас в подвале есть еще один подвал. И там сектанты. Мне пришлось встать на защиту моего обиталища. Он благополучно пропустил часть о том, что полночи просто бегал за Салли и следил, как бы его какая лабудень не придавила, пока он шарится по углам и ищет тайные ходы. — А-а-а, — шепотом протянула Эшли, как будто это полностью разъясняло ситуацию. — Ну так вы нашли сектантов? Ларри скривил лицо и выглядел так, будто ему лопатой втащили без объяснений, но, поскольку Сал говорил куда более внезапные и неподдающиеся логике вещи, он вынужденно выработал иммунитет. — Нет пока что. — Ну понятно. Я не об этом хотела поговорить. Ты Фелпса видел в последнее время? — Нет. — Сонно буркнул Ларри, не понимая, на кой хер ей сдался Трэвис. — А что с ним? — Да в общем-то ничего. Просто странно, что его уже несколько дней нет. — Так и? — Не вдуплил Ларри. Но, немного задумавшись, понял, что это действительно редкое событие. — А я-то думал, чего это в школе дышать легче стало. — Раз уж так совпало, мы как раз можем предупредить Салли о том, что у него одноклассник такой придурок. Фелпс по-любому до него докопается, когда объявится. — Ну, кто еще до кого докопается… — Вот-вот, мы должны защитить Салли. Он же такой… ну, тонкая натура, такой ранимый, добрый… — Шепотом щебетала Эшли с такой интонацией, словно Салли был маленьким, крохотным зверьком, которого злые дети могут затюкать палками, распотрошить и выбросить в канаву. В общем, Сал Фишер знатно так запудрил ей мозги своим покладистым поведением, которым никогда особо и не блистал. И все это на глазах Ларри, у которого не только появились реальные круги под глазами, но и нижнее веко начало дергаться. Ларри пустым взглядом уставился в парту, пока слушал Эшли. Тонко намекнуть на то, что Салли ходячая катастрофа, у него не получалось вот уже как несколько дней, из-за чего Эшли в какой-то момент обвинила его в предвзятом отношении к людям (Салли), у которых просто другой взгляд на мир и расширены горизонты. — Задние парты, вы заткнетесь или нет? — Прикрикнула географичка. Эшли закатила глаза и вернулась к конспекту. Ларри благополучно заснул. *** Рано или поздно это должно было случиться. Урок математики. Пожилая женщина вошла в кабинет, не особо вглядываясь в лица учеников, но кое-что мгновенно насторожило ее. Ярко-голубое пятно в конце класса. Нахмурившись, она вытащила очки и, нацепив их, едва не разразилась ругательствами, и только благодаря хорошему контролю криво улыбнулась и прошелестела: — Новый ученик. Как замечательно. Класс дружно промолчал, так что Салли представился сам: — Сал Фишер, мэм. Помните меня? Я пять раз пытался по-соседски попасть к вам в гости, но вы не особо дружелюбная. Так что… — Тишина в кабинете. — Оборвала его Пакертон, пока он не сболтнул еще чего. Как ни странно никто в классе не придал особого значения болтовне Салли, так что эта реакция ее успокоила. Сал и правда замолчал, но ощущение, что ситуация выходит из-под контроля, только усилилась. Тиканье часов лишь растягивало время, которое эта женщина была вынуждена проводить едва ли не взаперти с ребенком, который, как ей казалось, действительно мог представлять угрозу для нее. Когда она объясняла материал, Фишер неотрывно смотрел ей в глаза. Когда она отворачивалась к доске, чтобы написать уравнение, его взгляд словно прилипал к ее спине, но, стоило ей обернуться, Пакертон видела лишь то, как этот мерзкий ребенок старательно что-то выводил в своей тетради. Тиканье часов и непрерывная возня Салли — единственное, что прерывало тишину, и вся эта ситуация казалась совершенно неправильной. Подозрительно тихо. Ну, конечно! Несколько человек, причем самых буйных, отсутствовали, но едва ли не гробовое молчание в классе нельзя было объяснить только этим. Пакертон в оцепенении застыла. Она поняла: они тоже боялись этого ублюдка. Кожей она чувствовала, как он улыбается под маской, как он даже не пытается скрыть свою разрушительную натуру. Итак, первый урок с ним прошел относительно тихо, но все не могло быть так просто. Вскоре Пакертон выяснила (и это было совершенно не удивительно), что он был просто бездарным учеником. Точнее, за всю свою жизнь учительница не встречала более тупого и бестолкового ученика. Ей приходилось изо всех сил превозмогать свою неприязнь, чтобы не срываться на малолетнего придурка. Она даже почти уверилась, что он нарочно делает вид, будто ничего не понимает в простых примерах. Так в школе поползли слухи о том, что недавно переведенный чудак не только фрик со странной внешностью, но и к тому же безнадежно туп и едва ли не имеет справку об умственной отсталости. Был правда еще один слушок, намного более интересный, вызывающий споры и вопросы, из-за которого Фишера обходили стороной, не желая встревать даже в случайный конфликт. Кто-то сболтнул, что Салли был причиной, почему нескольким ученикам пришлось уйти на больничный, только вот ни свидетелей, ни нормальных подтверждений тому не было, а сами виновники происшествия все, как один, утверждали, что просто передрались друг с другом. Ни слова о Салли. Он выглядел слишком миниатюрным, чтобы реально избить пятерых человек, но с другой стороны слишком ненормальным и пугающим, так что сомнения в правдивости этого слуха все не прекращались. Только вот болтали об этом только шепотом в узких кругах, в итоге информация так и не просочилась до администрации и учителей, да и до многих из учеников тоже. Очередной урок с Салли — очередная головная боль. — Итак, кто может сказать, какой ответ получился в задании 2.31? Ученики уткнулись носом в тетради, изображая вселенскую занятость и только Фишер старательно тянул руку. — Кто-нибудь? — Не теряла надежды Пакертон. К сожалению, место Трэвиса все еще пустовало. Он может быть был не самым способным, но вполне себе трудолюбивым, так что обычно она рассчитывала на этого мальчишку Фелпса, но в этот раз… — Да, Салли. — А правда, что вы похищаете детей и распиливаете их у себя в квартире? — Звонкий голос Салли раздался по кабинету. У Пакертон чуть сердце не остановилось, когда она услышала это. Ее широко распахнутые от шока глаза говорили сами за себя, добродушная улыбка едва не сползла с лица. Прищурив глаза и вернув себе хоть какое-то самообладание, она проговорила сквозь зубы: — Это не ответ, Сал Фишер. — Я знаю. Так распиливаете или нет? «Он знает? Чертов ублюдок.» Подумала Пакертон. «Как же. Если бы все было так просто, придурок, ты бы уже давно всех сдал. Ничерта ты не знаешь.» Она улыбнулась, успокаивая себя этим. Он может гнать чушь сколько угодно, но его слова ничерта не стоят, все уже знают, что он маленький больной психопат, который любит внимание и шокировать людей своими выходками. Пока пусть болтает, но, кто знает, чем это может закончиться… … Боже, наверное, это закончится нервным срывом старой училки. — Скажите, а вы сектантка? — А вы делаете из трупов детей колбасу? Ну или хотя бы фарш? — Если вы старая, больная маньячка, почему бы вам не сходить в психиатрию? Или до полицейского участка, он ближе будет. — А правда, что ваша секта базируется в Апартаментах Эддисона? — Какой фирмы у вас пила, что ее так плохо слышно? В каждом классе есть хотя бы один клоун. Тот одноклассник, который выкрикивает что попало на уроках, перебивает учителей и делает все, чтобы получить как можно больше внимания, скрываясь за фасадом немного глупого и поверхностного человека. Этому классу повезло — у них есть Салли. Жуткая и отталкивающая версия того самого клоуна, шутки которого никто не понимает и не будет. В итоге его просто игнорировали каждый раз, когда он говорил что-то странное. По крайней мере, его одноклассников радовало, что больше не было инцидентов с избиениями, в которых он возможно мог быть замешан. А ведь степень его опасности до сих пор не была точно вычислена. Салли в общем-то срать хотел на любого рода слухи. Для него это было такой незначительной деталью, что он толком и не знал об этом. — Ну, не может быть все так плохо, дай посмотрю? — Миролюбивым тоном предложила Эшли. Слухи и сплетни ее всегда раздражали, тем более в последнее время это все больше походило на выдумывание абсурдных фактов о человеке, который в ее глазах являлся вполне безобидным и даже приятным в своей простоте. Сал без возражений протянул ей свою тетрадь. Чем дольше Эш вглядывалась в его каракули, тем более сложные эмоции принимало ее лицо. — Это, э-э… Как сказать? — Нервно засмеялась девушка, искренне стараясь не обидеть Салли. — Знаешь, математика просто не твое. Не расстраивайся, хорошо? Салли не совсем понял, почему должен расстраиваться, но кивнул. — Что там? — Поинтересовался Ларри, стоявший все это время рядом. Избегать общения с Салли в школе — это еще одна тупая идея, закончившаяся провалом. Так он только больше привлекал интерес Салли, и именно благодаря этому, теперь-то уж точно все были в курсе, что Ларри Джонсон лучший друг бедствия. На самом деле, быть с ним поблизости как ни странно безопаснее для собственной репутации и психического здоровья, чем вдали от него. Хотя бы потому что Сал выглядел чуть спокойнее, когда находился рядом с ним, и ему не приходилось быть слишком громким и вызывающим, чтобы получить внимание Ларри. Да и компания Эшли здорово сглаживала ситуацию. Итак, он взял тетрадь и, пролистнув пару страниц, понял, почему Салли начали приписывать чуть ли не к умственно-отсталым. Он не справлялся буквально ни с чем, что было сложнее уровня начальной школы: вычитание и сложение, более менее управлялся с умножением на однозначные числа и в моменты чуда мог перемножить двузначные, но все остальное… — Пиздец, это просто… — Он хотел было добавить что-то еще, но Эшли гневно шикнула на него, намекая заткнуться по этому поводу. Ларри пожал плечами, потому что знал, что Сал вероятнее всего не посчитает его слова обидными. Его расстраивают совсем другие вещи. Например, хитрющие сектанты с их хитровыдуманной системой лазов в апартаментах. — Просто у каждого есть свои сильные стороны, Сал. Внезапно Эшли просияла: — Тодд может помочь. Он меня как-то здорово выручил. Она заметила его рыжую макушку в коридоре, широко улыбнулась и помахала, подзывая к себе. Тот тоже улыбнулся в ответ, но, заметив рядом с девушкой Фишера, резко переменился в лице, мгновенно развернулся на сто восемьдесят и бодрым шагом зашагал прочь. — Что за…? — Девушка толком не знала как реагировать, пару раз она открыла рот и то ли хотела начать возмущаться, то ли извиняться за странное поведение друга, но в итоге просто вздохнула, поправила выбившийся локон и обернулась к Салли. — Сами разберемся. Для Ларри причина поведения Тодда была максимально очевидной и он даже не мог осуждать его за это. «Причина» стояла рядом, наверняка улыбалась под маской и немигающими глазами провожала спину Тодда до тех пор, пока он не скрылся в толпе. Было непонятно, веселит его эта ситуация или раздражает. — А кстати, — вспомнила Эшли. — Нам нужно кое-о-ком тебя предупредить, Сал. Ты знаешь Фелпса? Прокрутив в голове парочку фамилий, Сал понял, что никакого Фелпса среди них не было. Он мотнул головой. Эш только утвердилась в своем желании предупредить Салли о возможных проблемах. Ларри же с самого начала не был уверен в том, что Салли вообще нужно предостерегать от каких-либо отморозков, хотя бы по той причине, что он сам тот еще наглухо отбитый придурок. К тому же до Джонсона долетели обрывки сплетен, что якобы это Салли избил парочку учеников накануне. И до сих пор он не знал, стоит ли верить этим сплетням. В смысле, да, Сал — определенно странный и не вызывающий особого расположения персонаж, но как он, имея такую хлипкую конституцию тела, вообще мог кого-нибудь избить? Многослойные майки и балахоны, в которые он одевался, только больше подчеркивали его хрупкость и костлявость. Сал слегка склонил голову, слушая Эшли. Она в красках расписывала негодяя Фелпса, в основном используя красочные эпитеты вроде «долговязый придурок», «белобрысый», «шпала» и ни разу не назвала его по имени, настолько велико было презрение к нему. — Он абсолютно невменяемый, до него буквально не достучаться. — Всплеснула руками Эшли. Наверное, она не так бы возмущалась по этому поводу, но так вышло, что в первый же день она уже успела поцапаться с Трэвисом, потому что из его рта как всегда полилась какая-то дрянь про «грешных шлюх», но с того дня он буквально исчез и больше не появлялся на занятиях, что было для него нетипично. Школу он посещал с завидным усердием, хотя талантами никогда не блистал. Поэтому их конфликт так и не разрешился, а злость просто накапливалась. — В общем, лучше не связывайся с ним, он любит устраивать разборки на ровном месте. Мерзкий тип, но, если будет доставать, только скажи, я ему так вставлю! — Не думаю, что у меня будут проблемы. Я умею договариваться. Дипломатия — мой конек. Меня Лестер научил. Ларри лишь хмыкнул. Кажется, Сал немного путал слова «дипломатия» и «террор». — Просто будь осторожен. — Добавила Эшли. Про себя подумала: «Какой нахрен Лестер?», но решила пока что не уточнять. — И не сведи никого в могилу своей дипломатией. — Все же высказался Ларри, получив легкий тычок от Эшли. — Конечно. — В голосе Фишера так и сочилась ядовитая радость. *** Трэвис впервые в жизни сомневался в том, что в школе будет приятнее находиться, чем дома. Синяки все еще красовались на его лице, а чернота только-только начала спадать. По крайней мере полностью сошли отеки, так что Трэвис мог успокаивать себя тем, что не так уж уродливо выглядит, как неделю назад. На его носу находилась специальная повязка, фиксирующая хрящи. Отец не отвез его в больницу, вызвал какого-то врача на дом, наверняка кого-то из «своих». Трэвис, хоть и любил отца в какой-то степени и даже старался доверять ему, но многое его пугало и отворачивало от него. Почему его отец с таким холодным взглядом наблюдал, как Трэвиса ворочают, как куклу, пока осматривают? Хотя, чего тут удивляться? Его отец, Кеннет Фелпс, был тем, кто заставил собственного сына стоять на коленях и читать молитвы о прощении, когда тот пришел слишком поздно. Трэвис с раболепностью собаки просто сделал, как ему велено, и изо всех сил старался не терять сознание, иначе ему пришлось бы куда хуже. Врач, приехавший по просьбе Кеннета, оказался мужчиной преклонных лет со странным оскалом и твердыми, вертлявыми руками. Иногда Трэвису казалось, что чужие руки задерживаются на его теле дольше, чем это действительно нужно, но, скорее всего, ему это просто мерещилось в бреду. К этому времени он вообще плохо понимал, кто он и где он: лишь изредка выхватывал холодный, презрительный взгляд отца, и грубые касания к своему телу, приправленные едкими смешками и комментариями. Школа всегда была спасением от дома, но теперь, стоя перед воротами, он сильно сомневался, будет ли теперь ему там место. После этой дрянной истории с Фишером, в которую он сам впутался, он навсегда может остаться изгоем. Школа как ни странно встретила его тем же равнодушием, отношение одноклассников ни капли не поменялось, а Салли выглядел так, словно забыл о его существовании. В кармашке джинс лежала злополучная заколка с «Хэллоу Китти», напоминающая о величайшем проебе Трэвиса. Отдавать ее Салли было страшно, выкинуть не мог, носить с собой… Тоже хреновая идея, но в душе он наивно радовался крохотной вещичке, которая связывала его с Салли. Ах, да. Самым поганым во всем этом были внезапно вспыхнувшие чувства к уроду в маске, которые Трэвис решил прятать во что бы то ни стало. Только бы отец не узнал, молился он. Мерзкие чувства прорастали, как упертые ростки сквозь асфальт, было страшно понимать, какой силой они могут в теории обладать, особенно если Трэвис примет решение пустить все на самотек. Если бы только Трэвис понимал, что уже находится в полной заднице. Взглядом он постоянно задерживался на Фишере, ощущая не то тоску, не то бестолковую надежду на то, что никогда не случится. Стоило Салли обернуться на него, как он обычно это делал от скуки — не стесняясь, рассматривал любого, кто покажется ему достаточно забавным, — Трэвис мгновенно ощущал, как ладони и спина покрываются потом, а сердце стучит чаще обычного. Крохотная заколка в кармане лишь напоминала о том, насколько он жалок. Трэвису оставалось только вздыхать, прикусывать губу и отворачиваться, стыдясь самого себя. *** Ларри немного удивился, увидев знакомого долговязого блондина, вновь объявившегося в школьных стенах, но еще сильнее удивился, когда увидел, насколько сильно раздолбано его лицо. Он знал, что Трэвис тот еще любитель попасть в неприятности из-за своего длинного языка, с которого то и дело льется грязь, но кому черт возьми он перешел дорогу на этот раз? На него смотреть без жалости не получалось: даже походка была неуверенной, медлительной и скованной - у него явно не только лицо пострадало. Короче, Трэвис выглядел так, как будто попал в полное дерьмо. И было еще едва уловимое ощущение того, что что-то в нем изменилось. Ларри не знал, что именно, но казалось, что это что-то вскоре проявится. Черт возьми, он действительно испытывает жалость и даже какое-то сострадание к самому раздражающему человеку в школе, который в данный момент выглядел так, словно его недавно избила кучка отморозков. Наверняка состояние Трэвиса никому не всралось, и скорее всего никого не волнует, где это его так отделали. Вздохнув от собственных тупых идей, Ларри все же решился хотя бы поинтересоваться,как он. — Эй, Фелпс. Тот обернулся, направив хмурый и недоверчивый взгляд на Ларри. — Чего? Голос был наполнен таким раздражением, что Ларри успел пожалеть насчет того, что вообще обратился к нему. Гребаный альтруизм и базовая эмпатия, идите к черту. — Хотел спросить, как ты. — Отъебись. На этом собственно разговор и закончился. Впрочем, Ларри ничего большего от этого и не ожидал, и не стал усложнять ситуацию. Трэвис — тот еще обмудок, помешанный на религии, а потом с завидным энтузиазмом цапающийся со всеми подряд, кто не подходит под его критерии негреховного. С другой стороны, все были в курсе, что его отец вроде как фанатичный священник, малость помешанный на своей религии и к тому же имеющий жесткие, консервативные взгляды по поводу воспитания детей. Как-то даже поговаривали, что все побои, которые иногда видно у Трэвиса — это не результаты его драк, а просто последствия домашних наказаний. Так что не удивительно, что Трэвис такой… недружелюбный, мягко говоря. А прямо говоря, агрессивный полудурок, с которым даже поздороваться нормально нельзя, сразу в штыки пойдет. И все же что-то в нем поменялось, только вот Ларри в упор не могло понять что. И обсудить он это ни с кем не мог: Тодду насрать, да и он в последнее время побаивается находиться с ним рядом, потому что по-любому на горизонте маячит фигурка угашенного парня с голубыми волосами; Эшли вообще не выносит Трэвиса и ей очень глубоко насрать, что у него там в душе, а Салли… Ну, тут и говорить не стоит. Трэвис в общем-то вел себя как обычно — все также залупался и поливал педиков грязью, когда это надоедало, переключался на засирание девушек, и так по кругу. Благо, ему пока что никто еще раз в табло не прописал, наверное, из жалости. К тому же он будто стал еще нелюдимее и постоянно озирался по сторонам, боясь непонятно чего. Разгадка такого поведения все это время находилась прямо у Ларри под боком, он едва не уверовал в то, что у него не иначе как крыша поехала, но, хорошенько проморгавшись и ущипнув себя за руку, Ларри столкнулся с жестокой реальностью. У Трэвиса едва ли сердечки с глаз не сыпались, когда он смотрел на Салли. Иногда Ларри хотелось просто вскрикнуть «Чуваки, это я в глаза долблюсь, или вы тоже это видите?». Не видят, блять. Ларри чувствовал себя так, будто попал в идиотский сюр, где он единственный персонаж, который осознает происходящее. Каким хером так вышло, что Трэвис, так жестко костерящий на все лады геев, смог вляпаться в такое дерьмище, как, мать его, Сал, сука, Фишер. Салли же как всегда оградился щитом полной непробиваемости и абсолютной недалекости, мастерски игнорируя все тоскливые взгляды Трэвиса. Динамил бедного парня так, что Ларри опять на секунду почувствовал жалость к противному блондину. А потом Фелпс опять спизданул какую-то хуйню и Ларри мгновенно вспомнил, почему именно этот человек раздражает его больше всего. Катись к черту, Трэвис, и твои сраные заебы туда же. *** — Я не понимаю. — Заявил Салли. В его мягком голосе, приглушенном маской, проскальзывали нотки нетерпения и скуки. Троица сидела за задней партой, честно пытаясь сделать домашку Салли по злосчастной математике, к которой Ларри уже готов был воспылать ненавистью. Остальная часть класса рассосалась по кучкам и честно старалась не обращать на странную троицу внимания. — Да что здесь можно… — Ларри горестно простонал и уткнулся лицом в парту, прикрывшись руками. — Даже я понимаю. Это же просто сраные степени. — Не кипятись. — Попросила Эшли. Правда ее выражение лица было еще более сложным, чем у Ларри. Так вышло, что они оба откровенно лажали в умении что-то кому-то объяснять. — У нас осталось двадцать минут до начала урока. На лице Салли как всегда была маска, но Ларри почему-то знал, что тот сидит с кислым лицом. Чем больше проходило времени, потраченного на бездарные объяснения этой парочки, тем меньше у Салли вообще получалось сосредотачиваться на том, что они говорят, и в итоге его отвлекала буквально любая ерунда. Нет, он правда пытался, и к тому же помнил, какими способами вбивал в него знания Лестер, так что ему было даже приятно, что он не получает затрещины за ошибки, но все-таки степень вовлеченности в обучение спадала с каждой минутой. От скуки он потянулся к волосам Ларри и вытащил несколько прядок, чтобы заплести косичку. Тот даже не пытался возмущаться. Наверняка у Салли есть еще и забавные цветные резинки по случаю, — подумал Ларри и тут же пожалел. Салли выудил откуда-то из своих многочисленных карманов горстку красных, маленьких резиночек. Ларри полулежал на парте и лениво наблюдал за тем, как Сал делает с его волосами что-то невообразимое. — Извините, ребята, я сдаюсь. — Протянула Эшли и отложила тетрадь Сала в сторону. Тодд уже который день динамил их славное трио. Его личные границы были прочны, как кремень, и все аргументы Эшли о том, что Сал славный парень, просто разбивались вдребезги. Салли сплел четыре небольшие косички на волосах Ларри, остальная копна волос так и осталась распущенной, а после поднялся с места и немного размялся. Сидеть на одном месте ему было особенно тяжело, а уроки по 45 минут были отдельной пыткой. Благо учителя уже перестали запрещать ему вертеться, потому что поняли, что попытка заставить этого ученика сидеть на месте провальная с самого начала. Так он только больше изводился и полностью выпадал из процесса обучения. Салли немного потоптался на месте, размял руки и шею и уже собирался сесть обратно, чтобы сделать уже хоть что-то с этой домашкой, как дверь в класс тихонько скрипнула и в проеме появился Трэвис. Он покосился в сторону Салли, задержав на нем взгляд чуть дольше, чем это нужно, и тут же пошел к своему месту, опустив голову. — Эй, Трэвис! Парень сразу оборачивается на мелодичный голос, и в его глазах чуть ли не звезды горят. Правда, подходить ближе он не решается. — Д-Да? — Это первый раз, когда Салли обратился нему, после того самого дня. Естественно, он начал волноваться и совершенно не понимал, как себя вести. Ясно было одно: агрессивно защищать свою крохотную личность было самым херовым вариантом из возможных. Более того, он чувствовал на себе любопытные взгляды каждого, кто сейчас находился в помещении. Гулко сглотнув, он замер на месте, как испуганное животное. Ларри уловил момент и повнимательнее присмотрелся к Трэвису. Святые металлисты, он похоже и правда испытывает какие-то странные чувства к Салли, появившиеся совершенно неведомым никому образом. Еще немного и Трэвис будет похож на жалкую, влюбленную собаку, с надеждой смотрящую на хозяина. Черт возьми! Неужели подобный взгляд может предназначаться не просто кому-то, а Фишеру. Ларри не совсем понимал, как к этому относиться и стоит ли вообще затрагивать эту тему. Решив, что Трэвису и так досталось, а реакция Салли на подобное — это еще одна загадка вселенной (никогда не знаешь, что находится в этой очаровательной голове, слава богу, прикрытой маской), он тактично решил не комментировать ситуацию. — Ты в математике сечешь что-нибудь? Выражение глаз Салли немного неясно. Его голос звонкий и яркий, словно он рад его видеть, но глаза будто не имеют никакого оттенка радости. Да и Фелпсу, честно говоря, немного тяжело поддерживать с ним зрительный контакт, чтобы точно понять, что там на дне чужих зрачков. Сал расслабленно опирается о свою парту и со свойственной ему прямотой наблюдает за реакцией одноклассника. — Немного понимаю. — Неуверенно ответил Трэвис. — Отлично. Дуй сюда. Эшли и Ларри стояли по обеим сторонам от Салли, как какие-то гребаные бодигардеры, отчего подходить ближе хотелось еще меньше. — Вот объясни, каким хером это должно работать? — Салли протянул ему свою тетрадь и ткнул в переписанное задание. Трэвис некоторое время рассматривал это задание и не совсем понимал, что именно вызвало затруднения. По выжидающему взгляду Фишера до него дошло, что каждая часть уравнения была загадкой. С трясущимися руками Фелпс взял карандаш и листок и принялся объяснять решение, под через чур внимательный и неотрывный взгляд Салли. С одной стороны было страшно и неловко до усрачки, с другой стороны он чувствовал нарастающее раздражение из-за враждебного взгляда Эшли и будто изучающего взгляда Ларри. На середине примера он сдался и злобно зыркнул на них. — Может прекратите сверлить меня, хуле я лично вам сделал? Эшли закатила глаза, ее недовольство компанией Трэвиса теперь уж через чур очевидно, а Ларри просто решил не упоминать о том, сколько словесных стычек (и не только) у них было за все школьные годы. К тому же ему интересно понаблюдать за Трэвисом и выяснить какого хера он не исхаркался кровью на Салли и не причислил его в грешный список пидорасов, которых Бог никогда не полюбит. В итоге, с горем пополам, Сал действительно что-то понимает из объяснений Трэвиса и выглядит настолько гордым собой, будто сам лично открыл квантовую физику или еще что. Трэвис выглядел немного растерянным в их компании и совершенно не знал ни куда себя деть, ни как с ними разговаривать. — Так как вы познакомились? — С явным скепсисом поинтересовалась Эшли. Лицо Трэвиса в эту же секунду побагровело и он отвел взгляд. Захотелось заорать, чтобы они все катились к черту и больше ни под каким предлогом он не будет приближаться к ним, но Салли опередил его. — Понимаете, на прошлой неделе у нас произошел очень душевный разговор, и я сразу понял, что Трэвис не такой уж и придурок, как мне сначала показалось. Душа в душу и разошлись мирно. — Ага. — Хмыкнул Ларри. Зная Фишера, там явно не могло обойтись одним только разговором по душам. К тому же он уловил те самые искорки в глазах Салли, как когда он сделает какую-нибудь дрянь и радуется этому. Все ясно. Кажется с Трэвисом случилось что-то ужасное, знать бы что. И эта ситуация с дракой… Трэвис явно не из тех парней, кто проникнется к человеку, который его изобьет. Как минимум потому что это тупо, и к тому же он скорее будет еще сильнее хохрится и нагло себя вести. — Ага. — Радосто ответил Салли и одной рукой обнял Трэвиса за шею, притянув к себе. — Так и было, да? — Д-да. — Ядреный румянец цвета спелой морковки не собирался спадать, а по всему телу тут же разлился жар, стоило только Салли оказаться настолько близко. С тихим шипением Трэвис уже через секунду выпутался из этого подобия объятий и отскочил на безопасное расстояние под удивленные взгляды всей компании. — Кстати, — вдруг начал Салли, которого в итоге не сильно смутило поведение Трэвиса, — а кто тот блондин с мерзотным характером, о котором вы говорили? Филпс или как его? Наступила гробовая тишина, прерываемая разве что громкими мыслями Трэвиса о суициде.