perfect illusion

      Сладкая ложь — его самое опасное оружие. Ему легко удавалось заговорить зубы и свести с ума. Здравый смысл покидал ее всякий раз, стоило увидеть великолепную улыбку и блеск красных глаз. Он безупречно отыгрывал нежность. Безупречно играл в любовь. До тех пор, пока не начал проигрывать. Он не знал, где просчитался, когда понял, что действительно любит ее и готов пойти на всё, лишь бы она навсегда осталась рядом. Однако вся любовь исчезла, стоило ей совершить роковую ошибку в том жутком склепе.       Всё вмиг переменилось. Она не узнавала в нем того, в кого влюбилась когда-то. Не узнавала в ехидной ухмылке и холодном взгляде того вампира, который просто-напросто желал освободиться и отомстить за годы мучений. От него не осталось ничего, кроме восхитительной и пленяющей красоты.       Сколько лет прошло с тех пор?.. Ровно шестьсот месяцев. Две тысячи шестьсот девять недель. И восемнадцать тысяч двести шестьдесят пять дней. Она не знала, зачем высчитывала каждый божий день с момента вознесения, но… почему-то это успокаивало. В рутине, что сейчас сравнима с пыткой, простые вычисления помогали отвлечься и не думать о кошмарах, с которыми пришлось столкнуться позже.       Она не помнила, когда последний раз Астарион говорил ей «люблю». Кажется, это слово потеряло весь былой шарм для него и больше ничего не значило. Он не мог любить. Не мог чувствовать ничего теплого к ней, потому что его душа была осквернена и стерта. Порой она не могла сдержать слез, вспоминая его душу и жалея, что не смогла сберечь.       Она кое-как нашла в себе силы смириться с отсутствием нежных слов и поцелуев, но никак не могла простить себе слабость в тот день, когда он молил о помощи и утверждал, что «желает» защитить их обоих. Никак не могла смириться с тем, что согласилась стать его отродьем. Нужно было отговорить его. Нужно было проявить всю силу убеждения и оставить всё как есть, и, возможно, тогда они оба были бы по-настоящему счастливы. Да, он прятался бы от солнца, но она приложила бы все усилия, объездила бы весь свет, чтобы найти ему защиту; погибла бы ради него, но не сдалась. Ни за что не сдалась, как хотела сдаться сейчас.       Не зная того, что с ними было бы, она бесконечно прокручивала тот день в голове, сидя в просторной спальне замка, располагавшейся в одной из самых высоких башен. Из стрельчатого окна открывался вид на вечерний город, усеянный яркими огнями. Прохладный ветер с моря колыхал белые занавески.       Сильвия Амариэ, спасительница Врат Балдура, сидела на подоконнике и чувствовала себя загнанной в клетку, как дикий зверь. Она испугана и подавлена. Жалела обо всем случившемся. Безнадежно мечтала о волшебном артефакте или другой вещи, которая способна отмотать время назад. Вряд ли в ней сейчас можно признать героиню, смелую и отважную, готовую спасти весь мир.       Каждый день ничем не отличался от других: совместный завтрак, несколько часов в гордом одиночестве в большой библиотеке, подготовка к новому балу или приему, прибытие гостей, грандиозное пиршество, его голод и грязная похоть, глубокая ночь, а затем холодный рассвет, заставляющий скорее спрятаться в тенях замка. Вновь и вновь одно и то же. Каждый день. Будь у нее другой характер, другие желания и совершенно другое прошлое, возможно, такая роскошная и праздная жизнь пришлась бы ей по вкусу. Но пятьдесят лет назад Сильвия бежала, как ошпаренная, от такой жизни, желая нового и неизведанного. Она выросла в светском обществе среди «лучших» представителей общества, на протяжении всего детства и юности постоянно присутствовала на балах и приемах. Это всё порядком осточертело к моменту, когда она собиралась сбежать, но тут случайно нагрянули иллитиды, и всё изменилось.       Астарион не слушал ее причитания об усталости от балов. Ему было плевать. Он твердо говорил, что дарит ей лучшую жизнь. Будто бы вовсе забыл, как она говорила ему много раз, что променяет такую жизнь на что угодно, лишь бы не быть в центре этой вакханалии роскоши и лести. Ее желания не интересовали его. Астарион не понимал, чего она хотела, и злился. Они ругались снова и снова. Но никогда не мирились.       Тяжело вздохнув, Сильвия понурила голову.       Как долго она еще будет терпеть этот кошмар? Как долго она будет убеждать себя, что якобы счастлива и любит его? Как долго будет терпеть и делать вид, что всё хорошо?       Усталый взгляд фиалковых глаз остановился на дубовой двери комнаты. С тихим скрипом она открылась, и на пороге появилась причина всех бед и слез Сильвии. В красном камзоле с золотой вышивкой Астарион бесшумно зашел в спальню. Волосы безупречно уложены. На губах самодовольная ухмылка. Холодный взгляд задержался на ней.       Сильвия попыталась выдавить улыбку.       — Ты готова к сегодняшнему вечеру? — спросил Астарион без всякого интереса. Зеркало в углу комнаты казалось намного увлекательнее. Он остановился напротив, начиная прихорашиваться. — Всё должно пройти отлично. Всё-таки должность в городском совете дают не каждый день.       — Да, я знаю, — тихо проговорила Сильвия, вновь уставившись в окно. — Дай мне еще пару минут, пожалуйста, и я буду готова.       Астарион отвлекся от зеркала и вмиг оказался рядом. Взял ее за ладонь, потянув к себе. Сильвия, не сопротивляясь, поднялась. Улыбка на его губах, казалось, стала нежной. В глазах что-то промелькнуло, отдаленно похожее на проблеск любви. Сердце Сильвии пропустило удар, и она тотчас потянулась за поцелуем, закрыв глаза. Но его пальцы преградили путь.       — Оставим нежности на ночь, сокровище мое?       Сильвия, нахмурившись, отстранилась.       — Теперь я должна заслужить твой поцелуй? — недовольно проворчала она и направилась в гардеробную с множеством нарядных платьев, которые хоть и нравились ей, но порой их хотелось сжечь. Прямо как сейчас.       — Ты опять за своё. — Послышался его раздраженный голос. Сильвия не обернулась. Ладонью провела по вешалкам, не зная, что надеть сегодня. — Мне казалось, у тебя хорошее настроение сегодня.       Она тяжко вздохнула. День, когда у нее действительно было хорошее настроение, уже давным-давно стерся из памяти, как и воспоминания о том, как выглядело ее отражение в зеркале. Конечно, у них было полно совместных портретов, но ни один из художников не мог передать то, что она видела в зеркале, точь-в-точь.       — Сильвия, — строго позвал Астарион. Он остановился на пороге гардеробной. Сильвия упорно игнорировала его. — Посмотри на меня, — приказ, которому она не могла не подчиниться, чувствуя, как собственная воля вмиг подавляется сильным воздействием хозяина. Испуганный взгляд уставился на Астариона, который сократил между ними расстояние. Схватил ее лицо ладонью, сжимая челюсть и ногтями впиваясь в кожу щек. — Прекращай вести себя как неблагодарная сука. Ты живешь лучше многих. У тебя есть всё, что твоя мерзкая испорченная душа пожелает. Я даю тебе всё, что ты хочешь, так будь любезна, веди себя хорошо.       Сильвия ничего не ответила, начиная скулить от боли. Глаза заслезились. Она кое-как перевела дыхание и хрипло прошептала:       — Мне больно, Астарион.       Он ослабил хватку, но не отпустил. Взгляд красных глаз смягчился.       — Ты будешь слушаться меня? Будешь? — настойчиво спрашивал Астарион, но Сильвия молчала. Одинокая слеза скатилась по щеке. — Перестань. Я ничего плохого с тобой не делаю. Никогда ничего плохого не сделаю, — тихо произнес, вытирая слезу, а затем наклонился и поцеловал в губы. Поцелуй не вызвал у нее никакого трепета внутри, как прежде.       Не получив от нее реакции, Астарион тяжело вздохнул и грубо оттолкнул ее. Быстро направился прочь из гардеробной, но вдруг замер на пороге.       — Пожалуйста, не опаздывай на начало. Мне нужна ты рядом.       Сильвия отвернулась. Уже давным-давно она не верила ни единому его слову.       Просторную бальную залу с высокими потолками и рядом колонн освещал теплый свет хрустальных люстр. Музыка эхом пролетала по залу из одного конца в другой. Гости постепенно прибывали, и весь первый этаж наполнял гул разговоров вперемешку со смехом. Спускаться вниз нисколько не хотелось. Сильвия замерла в полумраке коридора второго этажа, не дойдя всего несколько метров до лестницы. Тоскливым взглядом она смотрела на ладони, затянутые в черные кружевные перчатки, и думала, как выдержать сегодняшний вечер и ночь.       Была б ее воля, она не спускалась бы вовсе на первый этаж. Просто провела бы время в библиотеке или в другом отдаленном углу замка. Спустилась бы в тот жуткий склеп под замком и с горечью предалась воспоминаниям. Но она уже собралась и стояла в темноте, не решаясь сделать еще несколько шагов вперед.       Переведя дыхание, Сильвия все-таки направилась к лестнице. Среди чужих голосов и музыки без труда сумела отличить его голос. Он словно чувствовал ее присутствие рядом и дожидался, пока она спустится.       Длинный подол красного облегающего платья с глубоким декольте, почти до пупка, тихо шуршал, тяжело тянувшись следом за ней по полу. Золотая вышивка с драгоценными камнями в форме драконов заблестела в свете люстр. Сильвия уложила золотые волосы так тщательно, что казалось они вымокли под дождем. Дорогие серьги и колье украшали уши и длинную шею. Спускаясь по лестнице шаг за шагом, она уже начала ловить на себе восхищенные взгляды собравшихся гостей. Все в городе знали, что жена господина Анкунина всегда выглядела безупречно, задавая тенденции в моде на десятки лет вперед. Конечно, ей не могло это не нравится, но сейчас никакого трепета и гордости она не ощущала. Лишь желание спрятаться. Однако она тщательно старалась это скрыть.       Астарион, улыбнувшись, протянул ей ладонь в белой атласной перчатке.       — Ты великолепно выглядишь, Сильвия, — ей показалось в его голосе восхищение, но это был настолько короткий миг, что уловить никто другой не смог. Сильвия послушно направилась вслед за ним в бальную залу.       Танцы, выпивка, разговоры никак не кончались. Ночь словно длилась вечность. Она устала танцевать и вежливо улыбаться. Скулы болели. В один момент ее острое ухо уловило шепот, в котором говорилось, что сегодня она невероятно молчалива и мрачна. Раньше так не было. Сильвия едва сдержала грустную усмешку, опустив взгляд в бокал с вином в руке. Жаль, никто из гостей не знал, что она испытывала на самом деле.       — Вам следует сходить в гостиную, госпожа, — раздался над ухом чей-то певчий голос. Сильвия безразлично взглянула через плечо на незнакомую девушку со смуглой кожей.       — Зачем?       — Вы сами должны это видеть, — на ее тонких губах появилась грустная улыбка, а глаза странно блеснули. Она без труда отличила тень злорадства.       Отставив бокал в сторону на столик, Сильвия начала пробираться сквозь толпу гостей. Фиалковые глаза то и дело цеплялись за знакомые лица. Их красные глаза сверкали в предвкушении трапезы. «Проклятье», — мгновенно пронеслось в ее голове. Другие отродья тоже были здесь. Он позволил им сегодня подняться и отведать кого-то из несчастных приглашенных существ, которые явно ничего не подозревали.       Сильвия свела брови к переносице. Злость медленно, но верно закипала внутри.       — Госпожа, — кто-то бесстыдно схватил ее за локоть. Она едва не зарычала, мгновенно испытав ярость. Прикосновения незнакомцев до сих пор вызывали в ней гнев. Отродье по имени Делрон остановил ее. Лишь увидев испепеляющий взгляд, он отдернул руку. — Хозяин просил не выпускать вас из бальной залы.       — На каком основании? — процедила сквозь зубы Сильвия.       — Я… не могу сказать.       — Тогда руки прочь и дай мне пройти!       — Но… хозяин…       Сильвия не слушала. Быстрым шагом проскользнула сквозь толпу к высоким дверям. В холле точно так же гости веселились и напивались, явно устав от шума музыки. У главной гостиной собралось еще больше народа. Сильвия, пыхтя от злости, надеялась выразить прямо сейчас всё свое негодование, потому что терпение уже на исходе. Однако стоило переступить порог гостиной, как она замерла в оцепенении. Словно ее окатили ведром ледяной воды.       Мгновенно стало ясно, почему он отдал такой приказ.       На красном диване в компании незнакомой ей блондинки он сидел и бесстыдно распускал руки. В момент, когда зашла Сильвия, он впился в губы незнакомки так, как давно не целовал ее, свою жену.       Ревность и отчаяние захлестнули. Сильвия почувствовала, как между пальцев засверкали искры молний. Рядом оказавшиеся существа тотчас отпрянули, громко ойкнув. Ударило током. Ни о чем не думая, ни о каких последствиях, чародейка взмахнула руками и выкрикнула заклинание. Мощный разряд молнии отбросил Астариона к книжному стеллажу. Гости испуганно вскрикнули, начиная разбегаться. Блондинка, к которой он приставал, тоже хотела сбежать, но очередное заклинание, на этот раз паралича, сковало всё тело.       Запыхтев от злости, Астарион поднялся на ноги.       — Какого черта ты делаешь?!       — Мне хотелось задать тебе тот же самый вопрос! — прошипела Сильвия, готовясь нанести очередной удар. — Что ты о себе возомнил, думая, что можешь запрещать мне перемещаться в моем собственном доме?       — Твоем доме? — ехидно усмехнулся Астарион, расправив плечи. — Давно ли он стал твоим? Помнится мне, ты едва ли не сегодня ныла о том, как тебе плохо.       — И это дает тебе право распускать руки со всякими шлюхами? — взъелась Сильвия, глядя на эльфийку, всё еще находившуюся под воздействием заклинания.       — Наконец-то! — восторженно воскликнул он, и Сильвия в ступоре похлопала ресницами. — Наконец-то я добился от тебя хоть каких-то эмоций, кроме твоего нытья!       — Ты…       — Да, я сделал это специально, сокровище мое. — Он злобно рассмеялся. — И буду повторять это вновь и вновь, пока ты не сгоришь от ревности и злости, что будут сжирать тебя изнутри, пока ты не признаешь, как сильно хочешь меня и хочешь быть рядом. Пока не поймешь, что ты нуждаешься во мне и во всем, что я тебе даю.       Горячие слезы побежали по щекам. Сильвия опустила руки. Блондинка обессиленно рухнула на пол, застонав от боли. Астарион не сводил глаз с жены, самодовольно улыбаясь.       — Мерзавец, — пробормотала себе под нос Сильвия и прежде, чем уйти, она замерла на пороге, тихо добавив: — я тебя ненавижу…       Он вновь усмехнулся. Эти слова не причиняли ему никакой боли.       Наверное, только глухой не слышал о случившемся. Гости шептались между собой. Косые взгляды преследовали хозяйку до тех пор, пока она не скрылась во тьме коридора второго этажа. Порвав колье одним резким движением руки, Сильвия отбросила драгоценные камни куда-то в сторону. В полумраке точно так же затерялись серьги. Она пыхтела от злости, а слезы горячими ручьями бежали по щекам. Сердце болезненно сжалось в груди. Обливалось кровью, молило прекратить эти мучения и оставить наконец в полном покое.       Что еще Астарион должен сделать, чтобы окончательно свести с ума?       Сильвия громко захлопнула за собой дверь в комнату. В бешеной ярости схватилась за стул и бросила в зеркало. С оглушительным звоном оно разлетелось вдребезги. Следом в стену полетели вазы, статуэтки, книги. Молнии спалили цветы. Сильвия кричала от отчаяния, не зная, как еще выместить всю ту боль, что скопилась за долгие годы.       Когда от мебели и вещей не осталось живого места, а по комнате словно пронесся мощный ураган, она замерла в центре. Плечи тяжело опускались и вздымались. Дыхание прерывисто срывалось с губ. Глядя на то, что она наделала, на то, как на самом деле выглядела ее душа, она зарыдала, закрывая лицо ладонями и падая на пол.       — Ну и зачем ты это сделала? — казалось, не прошло и пары минут, как Астарион появился на пороге ее комнаты. Но в действительности бал давно закончился. Гости разъезжались по домам, а прислуга приступала к тяжелой работе. Сильвия по-прежнему сидела на полу. Громкие рыдания сменились на тихие всхлипы.       — Оставь меня, пожалуйста, в покое, — судорожно прошептала она, спиной чувствуя его пристальный взгляд.       В ответ — тишина. На мгновение она решила, что он ушел. Нет. Его идеально начищенные ботинки появились перед глазами. Сильвия не поднимала голову. Сил не осталось, чтобы шевелиться.       — Я отчаянно пытаюсь понять, чего ты добиваешься свои поведением, — сухо проговорил он, присаживаясь на корточки. — Разве всё не так, как ты хотела?       — Нет…       — А что изменилось?       Она наконец вскинула голову и взглянула ему прямо в глаза.       — Ты издеваешься надо мной? Опять злорадствуешь?       — Вовсе нет. Я действительно желаю узнать причину твоих истерик, — сказал Астарион, но его глаза зловеще сверкнули. Сильвия испуганно вздрогнула и отпрянула. — Ты боишься меня? Боишься, что я причиню тебе боль? Отвечай, — его голос стал резким и ледяным. Снова приказ.       — Да.       Астарион резко схватил ее за шею, приближаясь к ее лицу.       — А знаешь почему? — процедил сквозь зубы он. — Потому что я обладаю силой, которой тебе никогда не суждено обладать. Твой страх передо мной результат глупой зависти. Ты хочешь быть такой же, как я, но ты никогда не будешь. Никогда. — Его пальцы сдавили ее горло. Сильвия задрожала. — Может быть, раньше, лет пятьдесят назад, ты заслуживала этого, но не сейчас. Своим поведением ты не заслуживаешь ничего, кроме того, чтобы вечно гнить в склепе этого замка. В самой грязной темнице. И вечно питаться только крысами и объедками с моего стола.       Она не могла поверить собственным ушам. Страх сдавил всё тело. В голове всплыли давно забытые воспоминания. Тот, кого Астарион презирал и стремился убить, словно восстал из мертвых и прямо сейчас изнутри сжирал его. Убивая его день за днем.       — Слышал бы ты себя, — набравшись смелости, усмехнулась Сильвия. Астарион в замешательстве нахмурился. — Ты ничем не отличаешься от него. Ты стал точно таким же. Ты стал Касадором.       — МОЛЧАТЬ! — рявкнул он, отшвырнув ее от себя. — Да как ты смеешь?! Ты… маленькая мразь. Я намного лучше, чем он. Я превосхожу его во всем. Я…       — Жалкое подобие вампира, — злобно зашипела она. Астарион, взбесившись, налетел на нее. Прижал к стене. Сильвия простонала от боли, ударившись затылком. — Убей меня, и тебе станет намного проще, — провоцировала, отчего он закипал сильнее, — убей. Избавь себя от самой главной головной боли. У тебя уже есть претенденты на место твоего темного консорта. Убей.       Его глаза застилала злость. Ладонь сильнее сдавила ее горло. Он действительно готов был это сделать, настолько сильно обуревал гнев. Однако вдруг ослабил хватку. Сильвия рухнула на пол, рукой потирая горло.       Ни сказав ни единого слова, Астарион вышел из комнаты.       Так больше не может продолжаться.

***

      План побега долго зрел в ее голове. Она перебирала тысячи возможных вариантов и способов, подходящих моментов, когда именно это можно сделать. Лучше всего подходила ночь во время очередного грандиозного бала, когда ему меньше всего интересно, где она. В комнате, в которой бардак прибрали, а сломанные вещи, разбитые зеркала и вазы заменили на новые, Сильвия напряженно думала, как сбежать незамеченной. Как сделать всё так, чтобы никто не увидел и не настучал. Но самый главный вопрос, важнее, чем побег, — куда бежать? Где скрыться? Ох, она бы не отказалась от очередного нашествия иллитидов и прочих жутких обстоятельств, лишь бы не находиться в стенах этого проклятого замка.       Она прекрасно знала, в городе оставаться нельзя. Ее быстро отыщут. Он сам отправится на поиски. И найдет мгновенно. Всё-таки у него преимущество — солнце не причиняет никакой боли. Нужно бежать туда, куда он быстро не доберется. Глаза нервно бегали по карте Фаэруна, когда она сидела в библиотеке, и искали убежище. В лес — нельзя. Слишком близко. За ночь не успеть добежать до самой чащи. Оставался только лишь один вариант.       Сильвия бросила взгляд на море Мечей.       С той ссоры миновала неделя. Ни Астарион, ни Сильвия не разговаривали. Они толком не пересекались в замке, и, может быть, к лучшему. Лишь несколько раз она видела его отродья, которые либо выполняли работу по дому, либо отправлялись на охоту. Сильвия старалась не попадаться и им на глаза. Бесшумно перемещалась по замку и подслушивала разговоры прислуги, сетовавшей на ужасное настроение хозяина в последнее время. Он ужесточился и срывался на всех, кто попадал под горячую руку. Среди осторожного шепота на кухне она услышала:       — Неудивительно, что он теперь не в себе. Когда ты последний раз видела его вместе с госпожой?       — Не помню. Мне казалось, они всегда были холодны друг другу.       — Конечно, нет. Он любил ее, и она его тоже. Но потом он совершил ужасный поступок, и вся любовь прошла.       — А что он сделал?..       Сильвия не слушала больше. С тяжким вздохом она вернулась в комнату. Даже как-то не верилось, что история их жизни так легко умещалась всего в пару сплетен. Неужели всё было так? Она мотнула головой и вдруг заметила, что дверь в комнату приоткрыта. Сердце тотчас замерло. В горле пересохло, а страх заставил оцепенеть.       В комнате, возле открытого окна стоял Астарион, сложив руки за спину. Солнце медленно опускалось за горизонт, и его последние лучи касались бледной кожи. Сильвия, осторожно закрыв за собой дверь, прислонилась к дереву спиной. Слишком опасно выходить из тени, пока солнечный свет всё еще лился из окна.       — Я думал обо всём, что случилось той ночью, — спустя несколько минут тишины наконец подал голос Астарион. Сильвия не шелохнулась. — Улетал из дома на несколько дней. К местам, где мы познакомились.       Она нахмурилась, пытаясь понять, лгал он сейчас или нет.       — То время было особенным. Для нас обоих, — Астарион наконец взглянул на нее. — Ты так не считаешь? — Сильвия молчала. Она не знала, что говорить, и не понимала, к чему шел разговор. Боялась, что в любой момент он снова взъестся и набросится на нее. Грустный смешок тихо сорвался с его губ. — Видимо, я действительно стал кем-то, кого ты терпеть не можешь. И проблема в том, что я не знаю, как это исправить. Я не понимаю, чего ты хочешь от меня.       В горле образовался ком. Сильвия почувствовала, как к глазам начали подступать слезы. Поджав губы, она вскинула голову и попыталась сдержать эмоции.       — Сильвия, — он обратился мягко и нежно, впервые за много лет. Сердце в груди пропустило удар. Медленно он начал сокращать расстояние, пока не оказался совсем рядом. Взяв ее лицо в ладони, Астарион всмотрелся в фиалковые глаза. — Скажи, что мне сделать, чтобы тебе стало лучше. Что ты хочешь?       Слезы предательски побежали по щекам. Слова застряли в горле. Она хотела признаться, что замышляла на самом деле, но духу не хватало. Вместо ответа отчаянно прильнула к его губам. Астарион удивился. В следующее мгновение поцелуй стал пылким.       Сильвия поддалась ему и позволила сегодня сделать с собой всё, что он пожелает. Он даже не подозревал, что все поцелуи и ласки — это ее прощанье. Она надеялась, они больше никогда не увидятся.

***

      Наконец нашлась возможность. Бал в самом разгаре на первых этажах замка. Она скрылась в темных коридорах и заперлась в комнате. Второпях скидывала первые попавшиеся вещи: диадемы, мантии, штаны, рубашки, белье, — в рюкзак. Схватилась за старый посох, что давно стоял в углу комнаты и дожидался своего часа, и накинула черную мантию на плечи. Капюшон закрыл половину лица.       Ночь стояла холодная и ветренная. Полная луна освещала черный небосклон. Сильвия, последний раз бросив взгляд через плечо, прошептала заклинание под нос. Легко, словно кошка, приземлилась на траву в саду. Сбежать отсюда незамеченной было проще простого.       В порту не стихал шум. Заметив корабль, который загружали бочками, она побежала к причалу. Нагло пролезла без очереди и без всяких объяснений всучила небольшой мешочек золота матросу. Он удивленно похлопал глазами, но пропустил на палубу. Сильвия тотчас отыскала путь в трюм, где забилась в самый темный угол.       — Отплываем через пять минут! Шевелитесь! — раздалось на верхней палубе.       — Куда плывет корабль? — спросила Сильвия у сидевшего неподалеку полуэльфа, который курил трубку. Он бросил на нее безразличный взгляд.       — В Невервинтер.       Что ж, ей повезло. Это достаточно далеко от дома. Достаточно далеко от него.       Сильвия, выдохнув с облегчением, закрыла глаза.