Девять кругов

Кащей грубыми пальцами проводит по голому позвоночнику, заставляя молочную кожу покрываться мурашками. Губами проходится по плечам, и закусывает нежную кожу, оставляя небольшой след на ней. Анита вздрагивает, сжимая простыни, но Кащей продолжает свою пытку. Нравилось трогать податливое тело, которое всегда так реагировало на него. Нравилось слышать тихие стоны, срывавшиеся с пухлых губ. Как Анита отчаянно цеплялась за его плечи, оставляя на них следы от ногтей, или как прикусывала его губы, во время того, как его член был в ней. Все это нравилось. В череде дней после уезда от родителей, Анита, сославшись на болезнь не ходила на пары. Ей нужно было восстановится и разобрать вещи, которые она успела взять. В голове девушки стоят воспоминания. Как Анита пробиралась в свою квартиру словно вор, и от этого было мерзко. Она подгадала, когда родители уходят на работу, и сейчас в спешке складывала свои вещи, чтобы перевезти их к Косте. Она складывала в большую сумку самое нужное, стараясь избегать взглядов на полку с фотографиями, грамотами и наградами. Кажется, это все было в другой жизни. Сейчас все было по-другому, и от того внутри все сжималось. И теперь она жила у Кости. Ноябрь начался первым небольшим слоем снега на улицах Казани. У Аниты были пары в десять, и она крутила в голове как будет вновь оправдываться перед Наташей за то, что не ходила. Руки делали все механически. Она намазала на пару кусочков хлеба масло, и пожарила яичницу. Все же теперь Кащею приходилось пополнять холодильник, зная, что девушка приготовить поесть. На небе всходило солнце, и Анита наблюдала как снежинки быстрыми движениями падали на грязный асфальт. Только вчера был дождь, а сегодня уже такое резкое похолодание. Она поморщилась, как представила, что ей нужно выйти из своего убежища, коим она теперь считала квартиру мужчины. Большие руки притягивают ее за бедра к себе, и быстрый поцелуй в заднюю часть шеи заставляет тело вздрогнуть. Она так и не привыкла к таким неожиданным подходам мужчины. Развернувшись, сталкивается с карими омутами и, кажется, тонет в них. Его волосы слегка были торчком, пока на губах играла игривая улыбка. Кащей чмокает ее в кончик носа и садится на стул, дожидаясь завтрака. Анита, наверное, только сейчас может рассмотреть его тело при свете дня. Подкаченное и крупное, что говорило о том, что мужчина тренировался. На его теле несколько рисунков и Анита хмурится, но еду перед ним ставит. — Куда так рано встала? — с интересом спрашивает он, беря вилку в руки. — На пары, — пожимает плечами девушка. — Я не была там неделю, а скоро сессия. — Правильно, — кивает он. — Учись-учись, иначе кто меня лечить будет? Анита тихо садится и делает пару глотков теплого чая, ощущая, как согревается. Хоть отопление и дали, но у Кащея в квартире холод. Словно его царство всегда в холоде. — А что это за тату? — тихо спрашивает девушка, проводя пальцем по рисунку. — По мал…в прошлом некоторые набил, — кратко отвечает мужчина, и старается занять рот завтраком, чтобы не отвечать ей. — По молодости что ли? — переспрашивает Анита, хмурясь, и тот кивает. — Голову не забивай себе, — отрезает Кащей. Так было всегда. Как только девушка касалась какой-то неприятной или болезненной темы, он всегда щетинился и уходил от них. Анита хочет спросить что-то еще, но прикусывает язык, замечая его предупреждающий взгляд. Кащей быстро доедает и в благодарность целует ее в висок, скрываясь за дверью спальни. Анита быстро убирает со стола, и посмотрев на часы понимает, что времени все это помыть у нее нет. Быстрым шагом идет в коридор, чтобы одеться. Темный платок с золотыми линиями прекрасно выглядел на Аните, когда она накидывала теплое пальто. Кащей выходит по классике. В своих черных брюках и в темном свитере. Всегда черное, как его нутро. — Жди на днях подарок, — уверенно говорит он, обувая ботинки и накидывая плащ. — Щас делюгу одну закончим, и подарю тебе кое-что. — Как интересно, — улыбается девушка, пока Кащей берет ее портфель. Они выходят вместе из квартиры, и Анита чувствует, как тепло от этого в груди. — Ключи заодно заеду тебе сделаю, — они спускаются, пока ее каблуки стучат по ступенькам. — Ты меня в институт повезешь? — удивленно спрашивает Анита. — А че хочешь на автобусе прокатится? А, краса? — хмыкает мужчина, и она тут же представляет как едет ранним утром в автобусе с недовольными людьми, как слышит ругань бабок, и это все ей не нравится. — Нет. — Ну и славно, — довольно говорит Костя. — Запрыгивай давай, а то у меня дела. *** Анита сразу видит Наташу, которая стоит около института и смотрит на нее с неприязнью и поджатыми губами, особенно когда видит в чьей компании она приехала. Костя целует Аниту на прощанье, говоря, что заберет ее. Анита сразу мрачнеет, когда видит как Наташа к ней настроена. Ее руки сложены на груди, а в глазах видится осуждение. — Привет, — тихо здоровается Анита. — Давно стоишь? — И когда ты собиралась рассказать?! — чуть ли не крича спрашивает блондинка. Анита вздрагивает, ведь никогда не видела подругу такой, но стойко выдерживает ее взгляд. — О чем? — наигранно спрашивает Анита, словно не понимая, о чем говорила Наташа. — Давай вместе подумаем блять о чем, — злится она. — Наверное о том, что тебя выгнали из комсомола из-за связи с бандитом? Или что ты все это время лгала мне? — Наташ…- выдыхает Анита, и пытается взять подругу за руку, но та принципиально отходит. — Я знала ведь твое отношение к таким как Костя, и не хотела, чтобы это повлияло на нашу дружбу. — Зачем было лгать? — гаркает Наташа. — Я не заслужила правды? Или ты не доверяешь мне? — Конечно доверяю! — восклицает Анита, и все же хватает Наташу за руку. У блондинки щеки красные от мороза, но горящие глаза, словно ей не было совсем холодно. — Просто не хочу, чтобы ты проецировала отношение к Косте на меня. Да, он не ангел, но он честен со мной, и никогда не прикидывался святым. Анита прямо намекает на брата Наташи, но та этого не замечает, полностью отдавшись гневу. — Я расстроена что ты солгала, — выдыхает пар изо рта Наташа. — Я думала мы дружим, а оказалась какая-то херня. Анита хочет продолжить диалог, но Наташа молча разворачивается и уходит внутрь института, оставляя девушку одну. Внутри расплывается чувство одиночества и колющей вины. Аните плевать на мороз, она просто стоит и смотрит на дверь, в которую ушла быстрым шагом Наташа. Сейчас хотелось подойти к этой двери и хорошенько пару раз ударится головой за свою тупость. Она ведь сама считала Наташу близкой подругой, чуть ли не сестрой, все ей рассказывала, а самое главное умолчала. Кто ж знал, что Наташа так обидится? Анита боялась, что она бы перестала с ней общаться из-за того, что она с бандитом. Она хотела ей рассказать, правда! Но не так быстро и не в этой обстановке. Но теперь, кажется, весь институт гудел, что Игнатова ходит с бандитом, а потому никакого желания идти на пары не было. Анита медленно брела по улицам Казани, смотря на то, как снежинки кружили в воздухе и падали на асфальт. Сейчас она четко ощутила одно чувство, которое затмевало все остальные. Одиночество. Она осталась одна. Прийти к родителям она не может. Не в силах выслушивать про свой выбор и их осуждение. Наташа обижается и, возможно, хочет прекратить общение. И Анита идет к тому, кто примет ее всегда и любой, не осуждая за ее ошибки. Ее щеки порозовели от морозца, пока Аните кто-то сигналит. Развернувшись, она видит белую Волгу, и закатывает глаза. Желтый определенно будет рад узнать, что она больше не общается с его сестрой. — Садись подвезу, — подъехав говорит мужчина с улыбкой. — Ты же в качалку? — Да, — нехотя говорит Анита и садится в машину. Салон теплый, и Анита только сейчас осознает, как замерзла, дуя в руки горячий воздух. Желтый усмехается от этого вида. — Чего недовольная такая? — слишком весело спрашивает Вадим. — Кажется я теперь с Наташей не общаюсь, — с горечью в голосе выдает Анита. — Рад? Хотя как же ты можешь не рад быть. — Ты тормози, — предупреждающе говорит он. — С чего бы мне радоваться? Это Наташи жизнь и не мне решать с кем ей общаться и как ее жить. Анита выдыхает, понимая, что впутывала Вадима в их с Наташей проблемы. А лучше бы этого не делать. — Просто все так осуждают за то, что я с Кащеем, хотя никто не святой, — хмыкает девушка. Она в наглую берет у Вадима сигарету, и закуривает, в этот раз даже не кашлянув. — Каждый со своими демонами, только я со своими еще учусь обращаться. — Кащей тебя в болото втянет, и никогда не отпустит, — тихо говорит Вадим, подмечая изменения в девчонке. — А ты не лезь куда тебе не надо. — Ты все же со старшим разговариваешь, — напоминает Вадим. — Уважение имей. — А у тебя тоже тату? — с интересом спрашивает Анита. — Просто у Кащея тату оказывается. — Ну так, конечно, он их еще по малолетке набил, а потом и когда еще раз сел, — быстро говорит Вадим, заворачивая к качалке, а Анита впадает в ступор. — Что? — глупо переспрашивает он, и пепел падает на тонкие пальцы обжигая кожу. Она раздраженно выкидывает окурок, и продолжат выжидающе смотреть на Вадима. — Объясни. — Сидевший он, — спокойно говорит Вадим, паркуя машину. — Я просто старший, а он авторитет Анит. И Анита застывает. Она не слышит, что ей говорит мужчина, а зрение расфокусировано пока в висках стучит одно. Сидел. Кащей, который даже не рассказал ей об этом. Что он мать вашу сидел в тюрьме. По какой статье? Как так получилось? Как давно он вышел? Сердце беспощадно бьется о грудную клетку. Розовые очки, как бы она не пыталась их снять, плотно приросли к лицу, и Аниту судорожно пыталась в своей голове придумать оправдание ему. У Кости была тяжелая судьба. Ведь люди с хорошей судьбой не станут бандитами, и не сядут в тюрьму. И Аните было его жаль. Жаль настолько, что хочется прийти к нему, обвить шею своими руками и мягко поцеловать, показывая, что он не один. Что она рядом, поддержит и поможет. — Анита? — Вадим осторожно хватает ее за плечо, а та быстро моргает, натягивая улыбку. — Ты в норме? — Все хорошо, спасибо, — быстро говорит Анита. — У меня есть просьба, — мягко говорит Вадим. — Не говори никому что Наташа моя сестра. — Почему? — приподняв брови спрашивает Анита. — Разве это не значит, что она будет под защитой? — Знаешь почему авторитетам запрещено иметь семью? — спрашвиает Вадим, и Анита отрицательно машет головой. — Потому что семья — это слабость. А такие как я и Кащей не должны иметь слабостей. Ради безопасности Наташи, не говори никому. — Конечно, — кивает девушка. — Я никому не скажу. Они заходит в качалку вместе и это не уходит от цепкого взгляда Кащея, который приехал не так давно, и вешал плащ на вешалку. Он взглядом впивается в Аниту, и та сразу теряет интерес к Вадиму, возвращаясь к Косте. Ее губы мягкие и холодные касаются щеки, и Костя обвивает ее талию словно змей. — Хотел че то? — обращается Костя к Вадиму, который пытался скрыть недовольный взгляд смотря на эту картину. Анита быстро снимает пальто и шарф, оставаясь в джинсах и легкой кофточке, которая плотно прилегает к слишком исхудавшему телу. — Да я ехал думал застану Змея и тебя, и заодно Аниту увидел, — быстро говорит Вадим закуривая. — Вот подвез. — Молодец-молодец, а Змей тебе зачем? Кащей садится на диван, и хлопает себе по колену, и Аниту смущается, но садится, сразу чувствуя грубые руки на своих бедрах. Вадиму эта картина неприятна, и он, оперативно закончив разговор с Кащеем удалился из качалки, оставляя парочку одну. Кащей оголяет ее плечо, стягивая вниз, с одной стороны, кофточку, и целует холодными губами горячее тело. — Кость, — выдыхает Анита. — Почему не говорил, что сидел? — Где сидел Анит? — под дурачка говорит он, продолжая двигать губами по ее коже. — В тюрьме, — тихо говорит девушка, и чувствует, как он прекращает целовать ее. Хватает ее подбородок, и разворачивает девушку у себе боком, чтобы та смотрела на него. — Откуда узнала? — с прищуром спрашивает он. — Сложно не понять откуда ты, увидев рисунки, — прикусив щеку говорит она. Главное не проболтаться что ей рассказал Вадим. Вряд ли Костя это оценит. — А че с утра не спросила? — продолжает допрос мужчина, внимательно следя за ее эмоциями на лице. — Так я на пары опаздывала, — отмазывается Анита, и ощущает как хватка ослабевает на ее подбородке. — За что сидел? — За кражу, — безэмоционально отвечает он. Одной рукой он зажимал сигарету и курил, а другой поглаживал ее бедро, витая в своих мыслях. Анита хочет спросить что-то еще, но он быстро останавливает ее. — Не забивай голову. Сейчас я тут, а это все в прошлом. Анита кивает. Ей хочется в это верить. Неожиданно в качалку заваливаются пацаны, и самый счастливый был Марат, улыбаясь он забежал в комнатку и кивнув Аните в приветствии, обратился к Кащею. — Ты че такой заведенный как юла? — с подозрением спрашивает Кащей. — Как че? Вовка пришел с Афгана! — кричит Марат, и пока Кащей морщится от крика, пацаны сзади его поддерживают. — Пойдем Кащей, он пока с остальными пацанами в коробке. Кащей кивает, и Анита аккуратно слезает с его колен, и наблюдает за мужчиной. Как вальяжно и расслабленно он надевает пальто, берет пачку со стола и кладет в карман. Ее распирает интерес. Кто такой этот Вовка? И почему все так рады? Но Кащей взглядом говорит ей сидеть тут, и Анита покорно садится на хлипкий диван. Через минут пятнадцать, когда девушка задремала на диванчике, качалку вновь наполнили голоса, крики, смех, и от шума Анита резко проснулась и приняла сидячее положение. Кащей натянуто улыбался мужчине в форме, приобнимая того за плечи. Между ними откровенно читалась неприязнь, но оба умело ее скрывали. — Вот такие дела на улице Вов, — усмехается Кащей, и скинув плащ на вешалку садится на диван, показательно кладя руку на колено Аниты. — Это Анита. — Вова, — улыбается мужчина. Его лицо вытянутое, живые голубые глаза, тонкие губы, над которыми были усы, взъерошенные русые волосы. Вова выглядел приятным молодым человеком, но как Анита уже поняла, внешность бывает обманчива. — Приятно познакомится. — Она моя Во-ва, — как бы невзначай напоминает Кащей, и Вова хмурится. — Ладно, беги к родителям, потом вечерком пригоняй, отметим твой приход. Кащей говорил безобидно, даже с долей искренности. Так могли подумать те, кто не знали его. Анита же буквально видела, как он держал на поводке своих демонов, чтобы те не сожрали целиком и полностью этого бедного Вову. Все его движения, касания и взгляды кричали о том, что Вову он искренне ненавидит. — До встречи Кащей, — кивает Вова. — И вы Анита. Анита улыбается краешком губ, чтобы показаться вежливой, и дверь в каморку захлопывается. — Леопольд блядь, — выплевывает с брезгливостью Кащей. — Ему не доверяй. Вообще здесь никому не доверяй кроме меня, но этому Вове особенно. — Почему? — По хую Анит! — рявкает Кащей. — Ну че дурой прикидываешься. Я сказал, ты сделала. Анита дергается от его крика, и Кащей тут же тормозит. — Просто этот Вова жук тот еще, — как можно короче говорит Кащей. — и поверь мне, он первый засадит тебе нож в спину, как только ты повернешься. — А что не выгоните его? Кащей искренне смеется над наивностью девочки, и целует ее в висок, прижимая к себе. — Тут другой закон Анит, и так просто не выйдет, — в очередной раз говорит мужчина. — Чую этот Вова еще встанет занозой в моей заднице. *** Анита уже целую неделю никак не отставала от Наташи. Садилась специально рядом с ней, когда та не могла уйти, хвостиком ходила за ней по коридорам, встречала и провожала с института, чуть ли не вымаливая прощение. Ее сердце тосковало по подруге, и ныло. Ей хотелось, чтобы хоть что-то из ее…прошлой жизни было рядом. Аните была необходима Наташа также как и она ей. Эту связь, появившеюся так быстро и неожиданно, но стала такой крепкой, обе в тайне хотели сохранить. Она звонила родителям, но те игнорировали ее, словно поучая этим. только не понимали, что делали хуже. Анита все сильнее закрывалась и затаивала обиду на них. Но она всегда быстро отмахивалась от этих мыслей, решив в начале разобраться с Наташей. Они выходят вместе из института, и Наташа, не выдержав резко останавливается, и Анита врезается в нее, поскальзываясь на льду. За неделю в Казани выпал снег и начался гололед, потому что температура скакала. Анита падает на лед, больно ударяясь пятой точкой и ладонями о лед. Она морщится, ощущая боль, и Наташа пытается ее поднять, но Анита с хитрой ухмылкой тянут подругу на себя, и они вместе оказывается лежать в снегу. Наташ смотрит на нее так серьезно, а потом неожиданно берет горсть снега и кидает прямо в Аниту. Ее звонкий смех заставляет сжаться сердце, и она кидает снег в ответ. Снег попадает на лицо заставляя то гореть, под одежду, и обе как ужи елозят по земле, смеясь. У них начинается шуточный бой, и остальные люди, выходящие из института, смотрели на них как на дурочек, но девушкам все равно. Они никак не могут перестать смеяться, и Анита чувствует себя так, словно заново родилась. Легкость в теле и душе. Обе остаются лежать на снегу, смотря на светлое небо, и неожиданно начавшийся снегопад. Эта тишина была комфортной и умиротворяющей. — Прости меня Наташ, — тихо говорит Анита и поворачивает голову на девушку. — Я не хотела тебя огорчить. Наташа поворачивается на девушку и улыбается. — Это твой выбор Анита, и как бы я не относилась к…бандитам, ты тут не причем, — спокойно говорит девушка. — Мир? — Мир! — улыбается Анита и обнимает девушку, не забыв ту еще раз провести по снегу теплым пальто. — Сегодня вечером дискотека, пойдем? — внезапно спрашивает Наташа, и Анита, даже не думая кивает. — Я зайду за тобой! — улыбается девушка и помогает встать блондинке. Обе взъерошенные, мокрые, с горящими щеками, но счастливые. *** Анита подпевала песням «Мираж», играющим из радио, и пританцовывала, красясь около зеркала. Длинные волосы закручены на концах, красные губы и красивое черное блестящее платье. Оно открывало вид на стройные ноги, и было с рукавом три четверти. Ткань плотно обтягивала ее тело, демонстрируя точеную фигуру. Ее настроение было на высоте, а Кащея дома не было. А потому начеркав тому записку с тем, что она ушла в ДК с подругой, Анита накидывает пальто и платок, и довольная выходит из дома. Наташа же ждала ту с небольшим презентом. Бутылка шампанского привезенная Вадимом совершенно точно окажется выпита сегодня, и открыв дверь Наташа впускает раскрасневшуюся Аниту. Та стряхивает снег с платка, и сняв пальто обнимает подругу. — Такой там снежище! — громко говорит Анита. — Я думала меня заметет. — Спасибо что ты не стала снеговиком, — смеется Наташа, и с громким хлопком открывает шампанское, разливая то по бокалом. — За дружбу! Они чокаются и делают пару глотков. Анита расплывается в улыбке, уже предвкушая как они хорошо потанцуют на дискотеке. С Маринкой она ходила туда всего два раза, и оба раза девушка бросала ее, и Анита как дура стояла у колонны. Воспоминания были неприятными, а потому она надеялась, что с Наташей все будет по-другому. — Твой тебя отпустил? — Я записку написала, — отмахивается Анита. — Ничего страшного. Я же дома буду в одиннадцать. — Конечно, — кивает Наташа. — Я попросила Вадика нас забрать. Анита кивает, и они быстро распивают бутылку, пока Наташа удивляется тому, как подруга много выпивает. Девушек холод приводит немного в чувство. Поездка в автобусе не вызывает проблем, ибо они, не переставая хихикали над чем-то и шутили, ощущая приятное расслабление в теле. Около ДК собралось очень много народу. Разные группировки, пацаны в трениках и олимпийках, кто-то был в джинсах и свитере с разными узорами. Девушки с начесами, мелкими кудряшками, кто-то в платьях или юбках, а некоторые девочки в джинсах или тоже трениках. Все выглядели ярко, и Анита восхищенно смотрела на все это, не замечая, как парни напряженно переглядываются. Как одна группировка смотрит на другую с неприязнью или ненавистью. Наташа тянет ее ко входу, и девушка покорно идет за ней. музыка уже слышится из основного зала, и пока они стоят в очереди чтобы сдать вещи Анита оглядывается, замечая, что ДК начали уже потихоньку украшать к Новому году. Видно, будет какое-то мероприятие. Интересно. Девушки быстро сдают куртки, и Наташа вцепилась в руку Аниты, чтобы не потерять ту. — Пойдем? — спрашивает Анита, и Наташа кивает. Обе заходят в зал под «Мираж» и замечают, как подростки собирались в круги и танцевали только в них. И Наташа, и Анита с интересом смотрят на все это, и улыбка слетает с лица второй, когда она замечает Вову, Марата и Турбо. Ее глаза бегают по залу в поисках Кащея, но его Анита не видит, и легче от этого не становится. — Ты чего застыла? — громко спрашивает Наташа, которая уже танцевала под песню около колонны. — Увидела знакомых, — кратко отвечает девушка, и отворачивает от Универсамовских, чтобы те не увидели ее лица. Вряд ли Кащей обрадуется, зная, что она пошла сюда без его разрешения. Но об этом она подумает позже. — Интересные знакомые, — усмехается Наташа. Анита лишь машет рукой, словно говоря «забыли» и двигается плавно под зажигающую музыку. Они остались без внимания совсем ненадолго. Две красивые девушки и не в кругу чьей-то группировки. Это вызывало интерес и привлекало внимание. Анита чувствует руки на своей талии, и оборачивается. Перед ней стоял незнакомый парень, и в его глазах плясали черти. Только если чертей Кащея она любила и принимала, то эти неприятно облизывались, смотря на девушку. — С кем ходишь красавица? — он наклоняется к ней слишком близко, и Анита пытается отодвинутся, но это не получается. — С Кащеем, — холодно бросает она. — Если не хочешь лишиться этих рук, которыми трогаешь меня, лучше отпусти. В глазах парня мелькает страх. Имя Кащея всегда его внушало, и потому он, матюгнувшись все же уходит. И Анита даже не успевает выдохнуть, как к ним направляется хмурый Вова. — Сука, — злится девушка. — Анит что происходит? — испуганно спрашивает Наташа. И это действует на Аниту отрезвляюще. Сейчас как бы она не боялась, видеть страх подруги было страшно. И тут она боялась не за себя, а именно за Наташу. Благо Анита знала один небольшой секрет, правда который рассказывать было нельзя. — Все хорошо, — с натянутой улыбкой говорит Анита, и взяв Наташу за руку, начинает с ней танцевать. — Эй красавица, — с улыбкой говорит Вова. Он облокачивается на колонну осматривая Аниту и ее подругу. — Вова. А вы? — Наташа, — скромно говорит блондинка, и показательно отворачивается, слыша смешок. — Ты чего тут забыла и никого не предупредила? — хмуристя Вова, обращаясь к Аните. — А кого должна? — язвит она. — Кащею сказала, и этого достаточно. — Ты мне то не пизди, — быстро раскусывает ее Вова. Он перестал быть в ее глазах таким дружелюбным как раньше, потому как у Аниты в голове всплывают слова Кащея. — Сказала бы ему, он бы тебя или не пустил, или бы пацанов приставил. — Я… — В общем в наш круг идите, чтобы мы всех дурачков сразу отогнали, — чуть ли не приказным тоном говорит Вова, что заставляет и Наташу, и Аниту удивленно посмотреть на него. — А то две красивые девушки и одни. Так не пойдет. Анита сталкивается взглядом с Вовой, и у них происходит негласный спор, но девушка кивает, понимая, что так будет правильнее. Возможно, Кащей не будет так злится если узнает, что она была в этом круге? Наташа жмется к Аните, но та пытается ее успокоить поглаживанием по руке. Анита буквально ощущала, как Наташа не хотела туда идти и с какой опаской относилась ко всеми этому. Сама же девушка так не боялась, ведь именно ее мужчина был старшим у этих…пацанов. Те удивленно смотрят на Вову в сопровождении двух девушек, особенно когда замечают девушку авторитета. Валера пытается скрыть удивление, в то время как Марат достаточно расслабленно подходит к ним, и здоровается. — Вас тут никто не обижает? — он храбрился перед братом и это было видно, и Анита решила ему с улыбкой подыграть. — Нет, — улыбается девушка. — Я сказала, что мы с вами, и сказала что ты если что впряжешься. Наташа поднимает брови от изумления. Анита никогда так не говорила. — Ну защитник, — треплет по коротким волосам Вова. — Следи за девчонками если что. И всем говори, что они с Универсамом. — Но я…- начинает Наташа, но видит, как Анита отрицательно ей машет головой, словно говоря «не надо». Она обрывается прямо на начале предложения, и Анита утаскивает девушку в танец, забыв обо всем. Пока они были с этими пацанами с ними точно ничего не будет. Только вот где был Костя, если вся группировка была тут? Червяк под названием ревность начал выползать, загоняя в ее голову неприятные мысли. А вдруг он с Людой? Или другой девушкой? От этого внутри разрасталась злость, но Анита пыталась ее убрать, хоть и получалось плохо. На фоне начался медляк, и неожиданно все пацаны стали приглашать тех девчонок, которые были свободны. Вон Турбо танцевал с шатенкой в олимпийке, или Марат, который скромно обнимал девушку в клетчатом платье. Танцевать с девушкой старшего не рискнул никто, зато Наташу благополучно украл Вова, как бы та не противилась, но все же сдалась, извиняющиеся смотря на Аниту. Анита же встала около колонны, наблюдая за подругой. Ее руки неловко лежали на плечах мужчины в военном мундире, пока щеки заливались румянцем. Перед Вовой кажется Наташе было сложно устоять, и это заставило Аниту улыбнуться. Может не все так плохо и именно Вова поможет ей изменить мнение о них же? Медляк заканчивается, и Наташа так резко отходит от Вовы и оказывается рядом с Анитой, таща ту на выход. Девушка теряется, как и Вова и ничего не понимает, но следует за подругой. Они берут вещи, одеваются, и выходят на морозный воздух, словно задыхались. — Ты чего? — Вадим, — отдышавшись говорит Наташа. — Скоро приедет. И я не хочу, чтобы он застал меня с…группировщиками. Анита понимающе кивает, и прикусывает язык, чтобы не проболтаться. На самом деле иногда ей хотелось разрушить этот идеальный образ Вадима, но она понимала, какую боль это доставит Наташе — Пойдем к остановке, там удобнее будет нас забрать, — Анита намеренно уводит Наташу, чтобы не спровоцировать то что кто-то из пацанов точно подойдет к Желтому и все его старания покатятся к черту. — Он мимо нас не проедет, не переживай. Анита чувствовала, как гудят ноги от танцев и какой была пустой голова. И ей так нравилось это состояние! Ночная Казань красивая. Снег выполнил дневную норму выпав, и сейчас покрывал асфальт плотным слоем. Все были или дома или в ДК, и потому улицы были пустыми. Аниту так закручивала жизнь, что сейчас видеть такой Казань было непривычно, но тем не менее удивительно. Ей полюбился этот город, и пока Наташа что-то щебетала рядом, Анита просто наслаждалась мгновением. Ровно до момента, пока не показались очертания остановки. Наташа остановилась смеяться, и неосознанно прижалась к Аните, когда та остановилась. Около остановки лежало тело, и обе опасливо переглянулись. Пустая улица, две девушки и скорее всего труп. Начало какого-то детектива. Но нет. Просто ночь в Казани в то время. — Анит скажи, что мне кажется, — шепчет Наташа, так словно их кто-то может услышать. — Пожалуйста. — Нет Наташ, — растеряно говорит Анита. — Тебе не кажется. Как и мне. — И что нам делать? — испуганно спрашивает девушка. — Пойдем посмотрим, может мы чем-то можем помочь. Анита храбрилась. Самой страшно до жути, словно смерть стояла сзади и костлявыми руками сейчас тронет ее. Аж пальцы на руках начали неметь, а ноги словно налились свинцом. Но если они обе будут теряться или боятся, то они с места не сдвинутся. Анита храбрилась скорее для Наташи, чем для себя. Они медленно и аккуратно подходят к пустой остановке, и Наташа тут же громко охает, пока Анита пытается сдержать подкатившую тошноту от страха. Перед ними лежало тело юного мальчика, и у Аниты было стойкое ощущение что она его уже где-то видела. Его лицо было похоже на мясо, а вокруг него была лужа крови. И так они и стояли. Труп и две растерянные девушки. *** Желтый нашел их в истерике, когда они возвращались в ДК, но этого он им сделать не дал, чуть ли не засовывая в машину и увозя от этого места подальше. Мало ли чей там труп был. В любом случае улица все расскажет, и они узнают. Вадим отвозит плачущую Наташу домой, и после подбрасывает трясущуюся Аниту до дома. Шатенка не прощается, находясь еще в шоке, она просто медленно поднимается на этаж в квартиру, и та открыта. Видит плащ Кости, и у Аниты словно удавку с шеи снимают. Она сбрасывает верхнюю одежду и сапожки, и бежит на кухню, где чаще всего сидел мужчина. девушка чувствует облегчение, когда видит Костю, только не до конца понимает его настроение. У того глаза чернеющие от злости, и он скурил уже невесть сколько сигарет, и выпил несколько рюмок. Ее записка лежит по середине стола, пока он проходится по ней скользким взглядом. — Кость, — шепчет девушка. Ее глаза опухли от слез, а тушь вся размазалась. — Где была? — его голос словно гром, и Анита вздрагивает. Может была ошибка приходить сейчас домой? Хотя явись она позже, он бы точно ей голову отсек. — Я была с Наташей на дискотеке в ДК, — честно говорит Анита и подходит аккуратно к мужчине. Он сидел с голым торсом, больше не скрывая своих тату, и ее глаза не знают за что зацепится. Два колокольчика друг на против друга, паук и паутина на правом плече, на руке левой череп, пронзённый кинжалом, обвитый лентой с надписью: «Живи, как умеешь». — Кость там такое… — Кто разрешил? — он спрашивал серьезно, смотря на нее исподлобья, а девчонка подходить боится. Чувствует себя затравленной, и смотрит в пол, молча. Слышится как Кащей отодвигает стул, и идет в ее направлении. Пальцы грубым движением хватают острый подбородок, и он поднимает его, заставляя смотреть. Заставляя смотреть только на него. — Еще раз спрошу, кто разрешил, девочка? — Я…я только помирилась с подругой, — оправдывается Анита. — И тебя дома не было. И тем более я встретила там Турбо и Марата, и мы с Наташей были только в вашем круге и… — Еще раз, без моего разрешения пойдешь куда-либо, я тебя выпорю, — Анита принимает его слова за шутку, но в них читается угроза. — И че то ты с Желтым слишком часто водишься. — Кость, — Аниту рискует так делать, но делает. Ее холодные пальцы проходятся по голым рукам, плечам, и она зарывается в жесткие волосы. Костя не отпускает ее подбородка, выжидая что же она сделает. Анита чувствует себя словно на расстреле, одно неловкое движение и ты труп. — Я правда не знала, что ты будешь волноваться. Тебя не было дома и я думала, что могу так сделать. И я…люблю тебя. Кащей в ступоре, и даже ослабевает хватку на ее подбородке смотря в кошачьи глаза, которые были искренними. В них плескалась эта чистая любовь, которую он нихрена не заслуживал. Он даже теряется от этих слов, пока девушка пользуется этим и встав на носочки вовлекает его в поцелуй. Такое говорили многие, но вызвало хоть что-то в его потерянной, черной душе — только ее слова. Он пальцами задирает подол платья, сжимая в руках ее задницу. Хочется снять все эти тряпки и нагнуть девчонку прямо на этом столе. Что он и делает. Пальцами находит застежку, и так резко ее опускает, что та рвется, пока он целует ее остервенело, глубоко, словно напитываясь ей. Анита стонет прямо в губы, пока ткань оказывается на полу. Она такая напряженная, словно оголенный провод, особенно когда он вжимает ее бедрами в их кухонный стол. У Кащея перед глазами пелена. От злости, похоти и ощущения власти над его девочкой. Она такая мягкая, такая податливая, что сносит ему крышу. Зубами прикусывает кожу на груди, и оставляет на ней засос. Нравилось ему оставлять свои метки на ее таком для него идеальном теле. Словно она сделала для него. Соткана под него и только. Он грубо разворачивает ее к себе спиной, и разрывает колготки под недовольства своей женщины. — Куплю сто штук, — рвано шепчет он, отбрасывая остатки ткани. Вот она стоит, опираясь руками на белый стол, выгибаясь задницей к нему, и у Кащея в глазах все плывет. Снимает черные кружевные попутно целуя позвоночник, и пальцами проходится по ее клитору, чувствуя, как девчонка намокла от него, и это лишь возвышает его, итак, высокую самооценку. Второй рукой сжимает ее шею, пока пальцами кружит над клитором, а губами вырисовывает узоры на коже поцелуями. Анита горит. Анита в ебаном аду рядом с ним. На кухне градус превышал норму, словно все сейчас тут взорвется, так сильно искрило между ними. Кащей пальцами в ней двигает, а она стонов сдержать не может, сильнее прижимаясь к горячему телу мужчины. Она сойдет с ума именно с ним. И такой расклад ее устраивает полностью. Мужчина не дает ей кончить, вынимая пальцы и звонко шлепая по ягодице, что она аж вздрагивает. Анита готова умолять, лишь бы он не останавливалась. А он чувствует себя живым. Именно с ней. Снимает домашние штаны вместе с бельем, и проведя головкой по влажным половым губам, он входит в нее до конца, и издает гортанный рык. Пальцы впиваются в молочные бедра, и Анита уже знает, что завтра увидит там небольшие синяки от его пальцев. Кащей имеет над ней какую-то неограниченную власть. Он рукой ее шею сжимает, а сам грубо имеет ее на том столе, где они завтракали. И это доводит Аниту. Сердце бьется о ребра словно хочет вылететь, и Анита сжимает столешницу что костяшки белеют. Но как ей это нравилось. Они дополняли друг друга идеально. Кащей сжимает ее шею, и девочка чувствует, как кислорода становится меньше, а голова кружится сильнее, и ощущает как ее стенки сжимаются вокруг его члена. Колени трясутся, а перед глазами у нее белые пятна, пока она еще чувствует его член в себе. У мужчины черти вопят внутри. Они прям чувствуют Аниту, особенно остро реагируя на нее. Кричат, царапают внутри, желая раздавить девчонку, выпить ее без остатка. Кащей близок, и через пару толчков изливается ей на спину, и придерживает свою девочку за талию, видя, что она еле держалась. Он быстро натягивает штаны с бельем, и садится на стул, сажая голую Аниту на свои колени. Анита же словно кошка ластится к нему, обвивая шею руками, и кладет свою голову на его, пока он свободной рукой закуривает. — Не злишься? — мурчит на ухо, и Кащей сдается. Как на нее можно злится? — Злюсь, — врет он. — Но ты так сказать мою злость немного загасила. — А я люблю, — по-глупому, но счастливо улыбается она. — Очень. Кащей молчит. Она просит рассказать ему о любви, а он молчит. Не испытывал это чувство, да и не знает, что сказать. — Че в ДК было? — серьезно спрашивает он. Анита быстро пересказывает ему события, и он довольно улыбается на словах про Наташу и Вову, думая, как это можно использовать в своих интересах, и хмурится, когда слышит про труп. — В зал иди, там подарок обещанный, — переводит он тему. У Аниты загораются глаза, и она, не стесняясь и не прикрываясь встает с его колен, и он не упускает шанса шлепнуть ее по заднице, пока девчонка уходила. Труп занимал его мысли. Он прокручивал в голове и прикидывал чей он мог быть. Но мысли быстро улетучились, когда он услышал ее радостный визг. А через пару минут она в норковой длинной шубе на голое тело устраивала ему дефиле. Смеялась, ярко улыбалась, а глаза от счастья искрили. А у него в голове стучит ее «люблю». *** Через два дня Кащей заходит в качалку в приподнятом настроении обнимая Аниту. Та щеголяла в новой норковой шубе и меховой шапке, ловя завистливые взгляды. Наташка вообще растерялась, когда увидела подругу такой…взрослой, но похвалила и Кащея и шубу. Пацаны теряются, когда видят такую статную девушку. Все знают, что это, наверное, самое дорогое что Кащей покупал своим бабам…женщинам. И потому удивляются все. Змей присвистывает при виде Аниты и вместе с Ломом они улыбаются. — Ну красивая, красивая, — делает ей комплимент Змей. — Кащей какой сука, посмотри какую отхватил! — Я тебе щас зубы выбью Змей, — усмехается мужчина, помогая Аните снять шубу. — Наливай че сидишь то Дём блядь! В каморке своя атмосфера, и Анита так привыкшая к ней, сидела спокойно, зная, что ее никто тут не тронет. Она располагается у Кащея на коленях, и все вместе пьют хороший портвейн за очередное успешное дело. Кащей намутил так, что Универсам две новые точки начал крышевать и они решили это отметить. Вову не позвали, да и тому сейчас не до отмечаний. Они вместе с Маратом приходят в самый разгар веселья, и Вова, оставив братишку с пацанами заходит в комнату, видя пьяного Кащея, и раскрасневшуюся от алкоголя и смеха Аниту. Красивая зараза эта Анита, только Кащеева она. И Вова не дурак, смекает это сразу, отводя взгляд. — Кащей, у нас пиздец какие проблемы, — выдыхает Вова. — Садись Вовчик, выпей за успешное дело! — смеется Кащей, и похлопывает по месту рядом с собой. — Или че, не уважаешь меня? — Ералаша убили. И все. В комнатке тишина. Улыбка с губ Аниты спадает, а Кащея ее рядом с собой сажает и резко встает. — Излагай нормально. Вова собирается с мыслями, но не может. Наливает себе рюмку портвейна и выпивает, даже не закусывая, и смотрит на Кащея прямым, осуждающим взглядом. Между ними чувствуется напряжение, и в комнате все просто ожидают объяснений Вовы. — В тот день на дискотеке, мы ж все там были, — он смотрит на Аниту, но ее не выдает, и она улыбается ему. — И потом нашли как раз труп, а это оказался Ералаш. Мы узнали из-за Марата и Андрея, которые на следующий день пошли за Мишкой, и столкнулись с милицией. Из Вовы льется поток слов, а Кащей думает. Анита как будто ощущает, как тот думает. Кому была нужна смерть Ералаша? — Кто там с ним был говоришь? — уточняет Кащей. — Фунтик, — выдает Вова. — Щас его должны Турбо и Зима привести. — Значит будем выяснять. А кто убил уже выяснили? — Он говорит Домбыта пацаны, — Вова от нервов закуривает, и Кащей повторяет за ними пока Анита слушает. Через минут пятнадцать, когда напряжение превысило норму, притащили этого Фунтика. У пацана была большая рана на лбу, и Анита выглядывала из комнатки, пока все пацаны собрались около ринга. Кащей допрашивал его вальяжно, словно показывая мальчишке что ему ничего не будет. Что Кащей добрый в этой истории. Но все вокруг знали правду. Сделай пацан что-то не так, он бы сам его при всех и загрыз. — А как того пацана с Домбыта звали? — уточняет Кащей, понимая, что состоится тяжелый разговор с Желтым. — Они все же наши друзья, а ты гонишь на них. Надо понять за кого я впрягаюсь. Пацан весь сжался, пока Анита хмуристя смотря на его рану. — Э-э-э, Лис, по-моему, — его голос дрожит. — А как рану ты получил? — влезает Анита, и Кащей смотрит таким взглядом, словно убить его хочет. Но уж слишком девчонке интересно. — Ты че лезешь блядь? — рыкает Кащей, но Анита подходит ближе, и аккуратно убирает его челку осматривая рану. Кащей сдается, позволяя ей осмотреть его. — Ну мне это… — Че ты блядь как телка мямлишь?! — рявкает Кащей, закуривая. Анита смотрит с осуждением, но он закатывает глаза. — Говори давай. — Пацаны бутылку мне разбили о голову, — Кирилл не поднимает взгляд на Аниту, а та еще больше хмурится и берет их аптечку, нормально обрабатывая рану. — Ладно Фунтик, иди отдыхай, будем выяснять. — командует Кащей и после того, как Анита все сделала, отпускает его. Они вновь заходят в комнату, и теперь обстановка уже не так. Да и девочка его слишком задумчивая и хмурая. Пацаны о своем переговариваются, а Кащей отправляет Змея и Лома чтобы отправить весточку так сказать Желтому. — Че хмурная такая? — горячий шепотом обдает кожу, и Анита чувствует мурашки. — Думаю. — О чем краса? — с интересом спрашивает он. — И нахуй ты в мужские разговоры лезешь? — Странная рана… — В каком смысле? — Кащей выглядит еще более заинтересованным. — Давай-давай объясняй мне моя умница. — Он говорит, что ему бутылку разбили о голову, но раны там не так будто разбили бутылку, — Анита кладет подбородок на его плечо, и выводит круги на его спине. Тот ощутимо расслабляется, слушая ее размышления. — Понимаешь, когда бутылку о голову разбивают, края пореза неровные, рваные. Плюс они оставляют ссадины, или гематомы рядом с раной и дает поверхностные травмы. — Так, а у него? — А у него чуть ли не идеально ровная рана, — выдыхает Анита, озвучивая свои размышления. — То есть, когда тебе бутылку разбивают, гематомы или ссадины остаются от осколков или тупого удара. А тут ничего, понимаешь? И сама рана слишком глубокая. — Ты намекаешь на то, что он пиздит? — Да, — кивает Анита. — Потому что у него глубокий и чуть ли не идеально ровный порез и все. Не похоже так что ему бутылку разбили. Кащей в своих мыслях делает затяжку, и наблюдает как Анита делает затяжку из его рук, и улыбается. — Моя девочка, — он целует ее в щеку. — Дельное наблюдение Ани. Я возьму на заметку. *** Анита сидит, закутавшись в шубу в Волге Кащея, пока тот вместе с Вовой, Ломом, Змеем, приехали на разборки, и времени завозить Аниту после института не было. Декабрь выдался еще более холодным чем ноябрь и потому Анита вообще старалась лишний раз не гулять, ибо быстро замерзала. Мужчины о чем-то переговаривались, и Анита слышала крик своего мужчины, и вздрагивает от него. Все были на пределе, когда они приехали к Хади-Такташ, которые и убили на самом деле Ералаша. Если бы не Андрей, то отношения Домбыта и Универсама определенно испортились. — Ты че не слышал меня? — голос Кащея угрожающий. — Да че ты, из-за пацаненка ругаться будем? — с ухмылкой спрашивал старший Хади-Такташ Раджа. Он одет был вообще не по погоде. Кожаная куртка легкий свитерок, и черные как уголь волосы, выглядывающие из-под меховой шапки. — Хорошо Раджа, — кивает Кащей, принимая другую тактику. — Разберемся наедине, заезжай потом ко мне. Они жмут руки, и Анита видит осуждающий взгляд Вовы, и недоуменный взгляд других. Она и сама не думала, что он так просто простить смерть пацана. Пацаны садятся в машину, и отъезжают. В салоне тишина, и первым говорит Вова. — Ты че Кащей? — неприязнь слышна в его голосе. — За бутылку пацана нашего продал? — Пасть закрой, — рявкает Кащей. — Лом, выясни че там за смельчак полез на Универсам. — Хорошо, — кивает он. — И че с ним делать будешь? — уточняет Змей. — А мы его как свинью забьем, — ледяным тоном говорит Кащей, а на его лице улыбка. — Око за око. Раджа понты кидает не тому. Аниту бросает в холод. — Ты же не серьезно? — спрашивает она, когда он высаживает мужчин у качалки, а сам везет ее домой. — Ну про…забить как свинью. — Абсолютно серьезно. — Кость он…он же человек, — дрожащим голосом говорит Анита. Они останавливаются около дома, и Костя смотрит на нее предельно серьезно, проводя ледяными пальцами по щеке. — Он гниль, — елейным голосом говорит он. — Такие даже жить не заслужили. Он вел себя как животное, а значит и умрет как животное. — Но… — В дела мои не лезь, — отрезает он. — Деньги есть? Есть. В шубке новой тепло? Тепло. И жрать дома есть че. И это все на мои деньги, а потому не лез нахуй туда, куда не должна. Уяснила? Его пальцы больно сжимают подбородок, когда она хочет отвернуться, но он не дает ей этого сделать, заставляя смотреть на себя. — Уяснила? — грубо спрашивает он, и Анита кивает. Ей страшно, и больно. Это не ее Костя, это уже Кащей. Ее Костя целовал и даже пытался быть мягким, всегда прижимал к себе, когда они ложились спать, чтобы та не мерзла. Отвозил и забирал в институт. Мог даже принести цветы, а та, как дурочка радовалась. Когда же в нем открывалась личность Кащея, Анита боялась. Тот грубо хватал ее руки, кричал, целовал так рьяно, что на губах выступала кровь. А тот словно и был рад. — Ты должна понимать кто здесь главный Анита, — холодно говорит он. — И понимать, что без меня, ты — никто. Загнешься в подворотне, и сама ко мне прибежишь. *** Наташа приболела, и пока за ней ухлестывал Вова Адидас, о общении с которым она молчала как партизан, Анита ходила на пары одна. Приближалась сессия и девушка упорно к ней готовилась, избегая походов в качалку, чтобы не злить больше Кащея. Ей нравился Костя, который был дома, и потому после той сцены, которая заставила ее розовые очки потихоньку приспускаться, она старалась не доводить его. Анита и Вадим сталкиваются случайно возле остановки. Он проезжал мимо в свое кафе, а Анита ждала автобус. — Садись давай, я подвезу! — его настроение было на высоте, и Анита, недолго думая садится к нему в машину. Кащей же сказал следить, вот она и думает, что он против не будет. — Чего такая хмурая? Плечи Аниты напряженные, а глаза уставшие и красные, как будто она стуками плачет. — Да я устала к сессии готовится, еще и Наташа заболела, а там жуть как скучно без нее, — жалуется девушка. — Что вы там с тем пацаном решили? Нашли кто виноват? Вадим молчит, обдумывая ответ. — Я знаю, что Кащей хотел его убить. — И убил. И молчание. Гробовая тишина в машине прерывается неожиданно заработавшим радио. Анита была уверена, что мужчина так не поступит, но кажется, что он этими словами вскрыл ее грудную клетку. Ей тяжело дышать от подкатившего кома в горле. — Анит? — в голосе Вадима слышится беспокойство, и он неожиданно берет ее за руку приводя в себя. — Ты чего? — Я…в норме, — она не убирает его руку, ибо совсем этого не замечает. В ее голове лишь мысли о том, что мужчина которого она так отчаянно целовала, своими руками убивал людей. И от этого страшно. Так страшно, что Анита словно перестает дышать. Они доезжают до качалки, и Вадим останавливается. — Анит, — серьезно говорит он, поворачиваясь к ней. В его серых глазах решимость, в ее недоумение. — Если будет нужна помощь, знай, я помогу. — Спасибо, — с мягкой улыбкой говорит Анита, но не понимает к чему он вообще ей это сказал. — Я пойду. Наташе привет! — Давай, аккуратнее, — улыбается в ответ Вадим, хотя все внутри кричало не отпускать ее в качалку. Словно должна случится беда. Анита заходит в качалку, и здоровается с пацанами. Те уже настолько привыкли ее видеть там, что даже улыбались ей, а после того, как это замечал Кащей, резко переставали. Анита лишь смеялась и целовала своего мужчину в щеку. В каморке Кащей один. На столе стоит водка, а он медленно курит. Анита быстро снимает шубу, и шапку вешая на вешалку. На ней красивая белая кофточка с полупрозрачными вставками, и короткая тканевая юбка. Ноги украшены сапогами до колена на плоской подошве. Красота, не иначе. Анита садится рядом с мужчиной, и хочет его поцеловать, как делала всегда, но тот отворачивается. — Кость ты чего? — тихо спрашивает Анита. Костя поворачивает голову, и наклоняет ее на бок, изучая девушку. Его глаза словно под пеленой бешено скачут, и Аниту это напрягает. Она медленно отстраняется, но Кащей не дает ей этого сделать, мертвой хваткой вцепившись в руку. Он берет свободной рукой стакан с водкой и выпивает его, даже не морщась. Словно не запоминая этот стакан. — Кость?..- мягко зовет его Анита, смотря с беспокойством, пытаясь прикоснуться, но тот отталкивает ее руку. Он чувствует себя отрешённым от реальности: голова тяжёлая, но мысли скачут, как в лихорадке. В его ушах шумит, и образы становятся искаженными. Всё вокруг будто пропитано злостью. Ему кажется, что Анита смотрит на него с презрением. В этом искажённом состоянии он видит в её лице вызов, предательство. В голове всплывают паранойя и ревность, раздутые до невероятных размеров. Он вспомнил как она улыбалась ебаному Вове, как ее постоянно видят в компании Желтого, который уже не скрывает свои заинтересованные взгляды на нее. В голове стучит, а в глазах словно муть. Но он продолжает сжимать ее руку с такой силой что кость сейчас хрустнет. Анита морщится от боли, и хочет вскрикнуть, как он грубо затыкает ей рот своей рукой, безумно смотря на нее. — Чего уставилась? — его голос звучит хрипло и грубо, будто не его собственный. Страх пробирался по телу медленно, словно болезнь. Анита ощущает как холодно в этой каморке, в которой всегда ей было жарко. Она уже не чувствует руку, которую он сжимал, а та белела. Кащей резко отпускает ее руку, и Анита выдыхает. Он осматривает ее, и лишь хмыкает. — Че мятые шмотки? — хрипло спрашивает он и наливает еще. — Ебалась с кем-то? Анита раскрывает глаза от удивления. Что он сейчас сказал? Может ей показалось? — Что? — Ты слышала, — глухо говорит он, опрокидывая стакан. — Наебалась с Желтым и решила прийти ко мне? — Кость, мне страшно, — признает Анита. — За моей спиной как шлюха вести себя не страшно, а в глаза мне посмотреть страшно, — смеется он, и закуривает. — А еще о любви мне затирала. — Кость посмотри на меня, — умоляющим голосом говорит она, пока внутри что-то ломает. Она пытается ухватить его лицо в свои руки, но тот не дается ей. Удар был резким и неожиданным, не оставив даже времени на осознание происходящего. В тот момент, когда Кащей впервые поднял руку на Аниту, мир вокруг неё будто треснул, разлетаясь на осколки. Всё произошло в мгновение: громкий шлепок, резкая боль и горячая волна обиды, которая прокатилась по телу. Её лицо горело, и, кажется, в ушах зазвенело от шока. Она трогает ледяными пальцами горящую щеку, не до конца понимая, что произошло. Зато Кащей, кажется, только вошел в кураж. — Че ты думала, мне как оленю рога наставить? — смеется он. — Ну заплачь давай еще. Ты же только ныть и умеешь. Каждая её мелочь — движение руки, вздох — кажется вызовом и раздражает. — Ты думаешь, я ничего не вижу? Сука, ты мне в глаза смотреть боишься! — Кащей встаёт, наливает себе ещё водки и, не глядя, выпивает залпом. Анита вся сжимается, и неосознанно ее начинает трясти. — Давай краса, затирай мне о любви, — он на грани. — Хочу послушать. Алкоголь подливает масла в огонь. Анита чувствует, что он смешал алкоголь с чем-то. И сейчас здесь с ней не ее Костя. И от того липкий страх окутывает ее, затягивая в свою глубину. Кащей чувствует злость, раздражение от всего. Его сознание разрывается между навязчивыми мыслями о предательстве, злости и ревности. Мужчина резко дергает ее на себя, и Анита падает с дивана, звонко ударяясь коленями о бетонный пол. Слезы выступают на глазах от страха, и боли. — Покажи мне совою любовь, — требует Кащей. — Давай блядь! Еще одна пощечина, и Анита чувствует кровь во рту. Он разбил ей губу, и она медленно кончиком языка слизывает ее. Кащей же продолжает издеваться, и тянет ее за плечи на себя, прокатывая коленями о неровный и шершавый холодный пол. Колготки с треском рвутся, и Анита не сдерживает всхлипа, чувствуя, как слезы жгут глаза. Взгляд Кащея был искажён чем-то тёмным, почти нечеловеческим. Его глаза, обычно такие пронзительные, теперь казались пустыми, безразличными. Это взгляд хищника, который принял решение и больше не видит перед собой человека. Боль врезалась в кожу, оставляя ощущение, будто тонкие иглы проникают в каждую клетку. Пальцы судорожно сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Она чувствовала каждую шероховатость пола, но боль в теле была ничем по сравнению с тем, что творилось внутри. Страх затапливал сознание, а унижение стягивало её, как петля на шее. Каждый вдох давался с трудом, воздух казался удушающим. Она не знала, что хуже — эта бесконечная тишина между ними или звук его шагов, от которого бетон будто отзывался эхом. Её руки дрожали. Слёзы подступили к глазам, но она знала: нельзя плакать. Плач только разозлит его сильнее. Ведь он не любил плачущих женщин, и Анита это знала. Она пытается сдерживаться как могла, ощущая, как внутри что-то рвется, а чувство самосохранения начало срабатывать слишком поздно. Анита пытается мельком оглядеть комнату, чтобы найти что-то что поможет ей избежать эту пытку, но Кащей не дает ей этого сделать. Хватает ее щеки грубым движением и сжимает их с такой силой, что девушка ощущает неприятное давление на кожу. Ей хотелось кричать, плакать, и больше всего сбежать отсюда. — На меня смотри, — ядовито говорит он. — Че, мой хуй уже не такой привлекательный как чужой? — Я…я не понимаю, — сдавленно говорит Анита. — Кость я… — Ну я тебя распечатал можно и по рукам идти, — он брезгливо отпускает ее щеки, и надавливает на плечи, пока Аните кажется, что колени сейчас раскрошатся от боли. Она сжимает глаза, лишь бы вытерпеть это, но помогает слабо. Ногти так сильно впивались в руку, что там, наверное, шрамы останутся. — Не ну если ты так хуя чужого хотела, могла бы сказать. Я бы тебя пацанам отдал. Подсобил бы всем вам. Кащей тянется к ширинке, и пока пытается разобраться с ремнем, Анита находит в себе силы, поднять руки, и остановить его. Ей это еще аукнется, она знала, но не могла позволить себе продолжать стоять так. — Пожалуйста, поехали домой, — ее голос дрожит, как и она сама. Глаза жжет от туши и слез, но она терпит. — Давай там поговорим. Умоляю. Кащей останавливается, и грубо дергает ее как куклу за руки вверх, поднимая с колен. — Одевайся, — грубо бросает он, и Анита трясущимися руками натягивает шубу, выдыхая с неким облегчением, что та скроет колени, и шапку и что перед пацанами будет не так унизительно идти мимо. Кащей же быстро накидывает плащ, и выходит что-то говорит пацанам, пока Анита хочет убежать. Ее тошнит. От этой сцены, от него, что она сейчас стояла в подаренных им шмотках, и полностью зависела от него. Осознание такое четкое и колючее снизошло неожиданно. Она зависима от него. Во всех смыслах. До дома они едут в молчании. Как бы она не пыталась его уговорить дойти пешком, тот грубо затолкал ее как проститутку в машину, и велел заткнуться. Сейчас, наверное, ей бы хотелось разбиться, чтобы просто не ощущать это едкое чувство унижения и боли от любимого человека. Дома обстановка становится еще хуже. Анита успевает сбросить верхнюю одежду быстрее чем он, и несется в спальню, в надежде закрыть дверь, чтобы Кащей не зашел и переждать там, а после отправится к Наташе. Но ее плану не суждено было сбыться. Мужчина хватает ее за волосы на затылке, и тянет на себя, под ее хриплый стон. Когда он грубо схватил её за запястье, у Аниты внутри всё сжалось. Её дыхание сбилось, и ком страха в горле не давал вымолвить ни слова. Внутри неё боролись две силы: одна требовала кричать, сопротивляться, бежать, но другая — подчиниться, чтобы это быстрее закончилось. Она понимает одно — бежать ей некуда. Она в логове дьявола и не выберется из него в ближайшее время. Кащей тащит ее в зал, кидая на пол. Колени ныли от недавней ситуации с бетонным полом, а сейчас боль новой вспышкой прошлась по телу. И Анита осознает, что больше не было сил сопротивляться. Хотелось просто чтобы все закончилось как можно быстрее. Кащей стоял над ней, словно судья, приговоривший её к чему-то худшему, чем смерть. Анита чувствовала его тяжёлое дыхание, пропитанное смесью алкоголя и злости. Но самое страшное — это не боль. Самое страшное — это его глаза. В них не было ничего человеческого. В этом взгляде была только власть. Власть над её телом, над её страхом, над ней целиком. — Ты думала, я с тобой шутки шучу? — его голос был хриплым, почти звериным. Глаза были настолько черными, что казалось души в них точно нет. — Кость не надо, — просит Анита, но пощечина заставляет ее голову повернуться в сторону. Вкус металла во рту уже будто стал привычным. Это пытка, которую Кащей делает для того, чтобы уничтожить ее. Слезы скатываются по горящим от ударов щекам, а силы казалось скоро покинут ее. Анита хотела бы отключится. — Ты должна понять, кто здесь главный, — его голос нечеловеческий. — Запомнить, чья ты, девочка. Он садится на диван, и заставляет Аниту лечь на его колени. Слышится звук как он расстегивает ремень, и Аните кажется, что она сейчас потеряет сознание. Его пальцы грубо сдергивают с нее юбку, остатки колготок, и кожу обдает холодным воздухом, и она покрывается мурашками. Белье также летит на пол. Она пытается сопротивляться, но его сила подавляет её движение. Ремень скользит в его руках с громким свистом, прежде чем он размахивается. Первый удар хлесткий и сильный, что она дергается и вскрикивает от боли, но Кащей железной хваткой удерживает ее на коленях. Кожа на её бедре сразу краснеет, оставляя широкую полосу. Анита вскрикивает, но пытается сдержаться, чтобы не показать слабость. Сейчас больше всего Анита хотела домой. К родителям. Она пыталась думать о чем угодно, лишь бы не о боли, которую доставлял ей он. Хлопок кожаного ремня по молочной коже. Боль повторилась, жгучая, обжигающая, растекаясь по заднице огненными полосами. Она почувствовала унижение так остро, как никогда прежде. Каждое движение ремня по коже оставляло за собой следы — горячие, жгучие, как будто огонь ложился на её кожу. Но ещё больше жгла обида. Не столько физическая боль была невыносимой, сколько осознание того, что это делает он— тот, кто обещал защиту и силу. Она зажмурилась, чтобы не видеть его лица, но каждый удар напоминал ей о его присутствии. О его силе. О её беспомощности. Слёзы катились по щекам, но она не издавала ни звука. Не могла. Это было её молчаливое сопротивление. Единственное, что оставалось. Внутри нее что-то ломалось. С каждым ударом ремня — не только по телу, но и по самому сердцу. Слёзы стекали по щекам, но Анита даже не пыталась их вытереть. Они были её последним способом выразить протест, даже если Кащей не обращал на это внимания. Каждый следующий удар звучит громче и становится больнее. Кащей раз за разом шлепает ремень на её кожу, и вскоре красные полосы начинают вздуваться. Некоторые удары приходятся на одно и то же место, делая боль особенно невыносимой. Анита больше не сдерживается и кричит, и этот крик стучит в голове, в ушах, на подкорке мозга. На внутренней стороне бедра, куда также попадают удары, появляются микротрещины, что приводит к лёгкому кровотечению. Кащей как безумный. Что-то говорит, даже хохочет над собственными словами, ибо Анита больше была не в силах ему отвечать. Да и не слышала его. Она искусала свои губы настолько, что те кровоточили так сильно, что она только успевала слизывать капельки крови. В голове проносились счастливые воспоминания, ибо она была уверена она просто не выдержит и умрет. Но Кащей резко останавливается, касаясь кончиками холодных пальцев горящих участков, и это приносило некоторое облегчение. Он словно художник — любовался своим творением, восхищенно смотря на то, как на ягодицах выступали кровавые полосы. Розовые очки разбиваются так громко и жестоко, впиваясь стеклами в глазные яблоки, что она истекала этой кровью, которые смешивались с ее слезами. Жестокий урок, который он преподавал ей, оставлял шрамы не на коже, а на ее сердце. — Кость, — сиплым голосом говорит Анита. — Я больше не могу. Убей меня если ты так этого хочешь. Его же демоны просто забрали всю власть, измываясь над ней. Они питались ее слезами, хохотали над ее кровью, и выпивали остатки души. — Ты моя, — упиваясь своей властью над ней говорит он. — Вот что бывает Анита, когда ты забываешь об этом. О, Анита больше никогда не забудет об этом. Теперь ее всю жизнь будет преследовать эта сцена. Всю жизнь в голове будет стучать его властный и грубый голос, который говорит ей одно и то же: Моямоямоя. Ты моя. Ты принадлежишь лишь мне. Его демоны заявили на нее свои права, от которых она никогда не сможет избавится. Никогда не ототрет эту метку со своей кожи. Кащей снимает с нее кофточку с предельной аккуратностью, оголяя ее тело полностью. Пытается поднять ее на ноги, но те настолько ватные, что она просто оседает на его руках, и он, подхватив ее под ноги, несет в спальню. Анита выдыхает в надежде что все закончилось, но как только он кладет ее на спину, а горящая словно в огне кожа касается мягкой постели ее тело словно прошибает. Губы жестко захватывают ее в свою власть, но у нее нет даже сил как-то ответить ему. Анита словно кукла. Разбитая, поломанная и потерянная. Лежит перед ним голая и душой и телом, а тот издевается как может, ощущая превосходство. Зубы прикусывают кожу на шее, но эта боль — ничто, по сравнению с тем, что было. Его руки снова коснулись её, но теперь уже не с яростью, а с той грубой собственнической жадностью, которую она ощущала кожей. Это было не близость, не страсть, а власть. Он демонстрировал её, как демонстрируют силу — жестко, бесцеремонно, оставляя на её теле новые следы. Она понимала, что умолять бесполезно, на этого дьявола не действовало ничего. Ни уговоры, ни мольбы, ни молитвы. Кащей раздвигает ее ноги, проходясь пальцем по клитору. — Ты безумная Анита, — смеется Кащей. — Ты серьезно блядь возбудилась от этого? — Нет, — хрипит она. Ее слова не громче шепота. И Анита ощущала, что она на грани. — Это кровь. Кащей хмыкает на ее слова, и берет ее вновь за щеки, заставляя приоткрыть рот. Ее глаза пустые, смотрят на него лишь с ненавистью. Он заставляет облизать его пальцы, засовывая их в рот, и Анита исполняет его желание. Он входит резко двумя пальцами, начиная то ускорятся, то замедляться. Но любое наслаждение меркло на фоне пылающей где-то внутри мучительной боли. От каждого его движения, ягодицы терлись о постель, и Анита вновь начинала плакать. — Ты похожа на шлюху Ани, — шепчет он, размазывая большим пальцем ее слезы, смешанные с тушью по лицу. — А была такой невинной и чистой. Анита лежала под ним, как будто полностью лишённая воли. Каждое его движение отзывалось в ней эхом опустошённости. В его движениях не было нежности. Только жестокая, животная жадность. Он смотрел на неё сверху вниз, как на сломанную куклу, которой больше не нужно сопротивляться. Его руки скользнули по её телу грубо, бесцеремонно, оставляя на коже новые следы — красные, горячие, напоминающие о том, что это он теперь её хозяин. Она не сопротивлялась. Не потому, что хотела этого. Просто силы покинули её. Осталась лишь пустота. Кащей целовал, кусал, зализывал раны, оставленные им же секунду назад, а после вошел в нее. Он сжимает бедра до исступления, пока Анита смотрит в потолок, сжимая простынь. Моральное опустошение пришло, как ледяная волна, поглотившая всё. В голове билась только одна мысль: «Когда это закончится?». Анита чувствовала, как мир рушится вокруг неё, и она тонет в этом хаосе, бессильная что-либо изменить. Ей хотелось смерти. Его или своей. Она пыталась найти в себе хоть что-то, за что можно зацепиться. Хоть крохотную искру, которая поможет выжить. Но её поглощало чувство безысходности. Впервые за долгое время Анита чувствовала себя пустой, как будто всё, что делало её собой, вырвали и растоптали. Кащей отравлял все к чему прикасался. Разрушал, склеивал в новые причудливые формы. Он игрался ей. Ее чувствами, ее мыслями, ее гребанной жизнью. Она чувствует тепло на животе, понимая, что он кончил, и выдыхает. Может сейчас ее пытка все же закончена? Кащей встал, молча застёгивая ширинку, и посмотрел на девушку. — Ты прекрасно знаешь, что я бы не стал делать это просто так. — Конечно. Ты делаешь все ради нас, — хрипло отвечает она. Это все на автоматизме. Она истекала кровью по вине мужчины, которого любила. И сейчас хотелось, чтобы просто все закончилось. Она готова была сказать все что угодно. — Не надо мне тут сарказм устраивать. Если бы ты не доводила меня, этого бы не было, — резко отвечает он. Кащей уходит, и Анита облегченно выдыхает, и через пару минут пачка денег глухо ударяется о стол. А дальше слышится хлопок входной двери, что означало что Кащей ушел из квартиры оставив ее одну. Разбитую, униженную тем, кому она доверила свое сердце. Всю себя. Девушка буквально со слезами и криками встает с постели, и держась за стены идет в коридор к большому зеркалу. Каждый шаг отдается болью, а в глазах плывет, и ощущение что она вот-вот упадет в обморок. Но Анита заставляет себя идти дальше. Ей хочется взглянуть на масштабы разрушения. Она смотрит на себя в зеркало, и начинает смеяться. Ее взгляд выглядел потухнувшим, помада, смешанная с кровью, размазалась, а тушь со слезами была на всем лице. Анита и вправду выглядела как шлюха. Как те самые женщины, которые зарабатывают деньги только своим телом. Она чувствовала себя грязной и униженной. На теле засосы, укусы, и следы от него. Аните страшно поворачиваться задом, чтобы посмотреть на то, что было с ее кожей, и потому она не поворачивается, не в силах выдержать это зрелище. Неожиданно к горлу подкатила тошнота, и она, ковыляя направилась к туалету, выблевывая все, что ела за весь день. Ее всё тошнит и тошнит, и присутствует желание выблевать все внутренности. Хочется просто провалится в небытие и никогда не вылезать оттуда. И Анита проваливается. Тонет в собственных кошмарах, где ее преследуют его карие, демонические глаза, а вокруг нее пляшут его черти.