Девять кругов

— Героин, гашиш, амфетамин, марихуана, опиум — перечисляет мужчина, смотря на черные коробки, пока Кащей довольно закуривает и слушает его. Костяшки немного еще болели, но почти зажили, а гематомы и вовсе уже сошли. — Есть что передать? — Скажи им мою благодарность, — нарочито вежливо говорит Кащей. — Часть процента накину в конце месяца или в начале следующего. — А твое?.. Кащей достает черный пакет. Тот набит ампулами с подписанными на обороте. Помеченными. — Морфин, промедол, кодеин, — перечисляет Кащей. — Все под запрос. Тот быстро открывает пакет, мельком отсматривая его, и передает Кащею деньги за товар. Канал связи был налажен хорошо, а потому покажи этот паренек неуважение, Кащей бы воспринял на свой счет. А потому тот довольно кивает, и они расходятся. Мужчина докуривает сигарету, туша ее об асфальт. Он выезжает из гаражей, завозя Деме часть продукции, чтобы тот через своих наладил продажу, и завозит Желтому, который и сам любил побаловаться, и не гнушался продавать за определенный процент. Часть оставляет в своей квартире, надежно пряча. Кащей любил это пьянящее чувство от денег. Знал, что может получить, купить, все что захочет. Падкий был на дорогой алкоголь, баловался наркотиками, и голову сносило от обилия женщин в жизни. Хорошо жил, лучше, чем многие в этом время, а потому он пользовался этим насколько мог. Бизнес шел хорошо. Также как и продажа нелегального алкоголя. Дефицитный и запретный, он поставлял богатым и обеспеченным людям, которые хотели выделяться или похвастаться, и имел с этого хорошую копейку. Кащей вообще зарабатывал чем мог. Брался за любую возможность, и может поэтому имел несколько тысяч в месяц, плюс деньги на вкладе, но их было немного. Как бы Кащей не хотел, копить он ненавидел, и слушая своего юриста, вкладывался в недвижимость, в предметы искусства. В то, что можно продать. Захватив бутылку фирменного вина, Кащей стучит в старенькую дверь. Маринка открывает вся запыхавшаяся, и краснеет, когда видит Кащея. Тот обольстительно улыбается, и после ее приглашения заходит. Зараза Кащей. Вот кто он. Знал, что имел популярность у девушек, был умным и харизматичным, да и на лицо недурным, а потому можно было надеяться на многое и вертеть девками как хотел. Вот и Маринка не стала исключением. Повелась на его глаза карамельные, на улыбку, на небольшую щель между зубами, которая добавляла мужчине дополнительного шарма, на ямочки на щеках, и на кудрявые темные волосы. Хорош был дьявол, до невозможности. Она сдалась ему еще давно. До того, как узнала Аниту, до того, как он начал «встречаться» с Людой. Все знали, что Людка просто удобный вариант. Но и Марина не была такой дурой. Понимала, что ей и ему выгодно друг с другом. Он ей денюжку даст, шмотки или цацку подарит, а она его душу израненную немного подлатает. Правда сама она не догадывалась какую выгоду представляла для него, но как мотылек летела на его огонь, сгорая. Пару милых улыбок, дежурный разговор, и даже пару бокалов вина, и вот уже Маринка опускается на колени, игриво смотря на него снизу вверх, и расстегивает ловкими пальчиками ширинку. Кащея эго облизывается, видя, что очередная встала опять на колени. Что все эти девки вернуться к нему, стоит поманить пальчиком. Кащей с себя рубашку сбрасывает, демонстрируя подтянутое тело, покрытое шрамами и тату. Марина смотрит своими серыми, потемневшими от желания глазами, и проводит языком по губам, стягивая с него брюки вместе с бельем. Что-что, а сосать Марина умела. Ей нравился секс, нравилось ощущать это приятное возбуждение и дрожь в теле. Вот и сейчас проводит языком по стволу, и медленно берет его в рот, слыша хрип Кащея. Он не любил церемониться. Не любил растягивать перепихон или секс на час и больше. Захватив ее русые волосы в свой кулак, Кащей толкается глубже, а Марина принимает не самый маленький размер в рот, чувствуя, как кончик упирался ко входу в горло. У нее не было рвотного рефлекса, а потому и минет от этой особы уж слишком нравился Кащею. А Марине нравилось слышать его рваные вздохи, хрип, когда тот был на пике. Казалось, она так сама чувствовала свою ценность, чувствовала значимость. Что только она могла до такого довести. Кащей кончает ей в рот, после чего она глотает. Он не любил все нежности. Поцелуи, объятия, все это было чуждо, а потому он резко поднимает ее с колен, вытирая остатки спермы с губ, и развязывает домашний халат. Она голая, и Кащей не церемонится, разворачивает к себе спиной, проходя пальцами по ее промежности. Она была возбуждена, но он пальцем вырисовывает круги на ее клиторе, слыша тихие стоны, и видит, как девчонка сжимает край стола. Входит в нее двумя пальцами, чувствуя смазку на них, и ускоряет движение, видя, как та закидывает голову назад. Кащею нравилось, когда кончали оба, а не только он. У него чуть ли не цель стояла, чтобы женщина, с которой он спал также испытала разрядку. Вот и сейчас, он выходит из нее, проводит пару раз членом по промежности, и входит в ее лоно. Та громко стонет, и он, впиваясь ногтями в ее округлые бедра начинает двигаться. Голова была пустой, а в теле приятное расслабление. Кащей чувствовала себя хорошо, только вот зачем-то вспомнил о ведьме с зелеными глазами, и настроение начинало падать. Все же, продолжая входить в Марину, он кончает первый ей на спину, и позже доводит до оргазма пальцами. Через час, они допивают вино, и Кащей как бы невзначай спрашивает: — А подружка твоя где? Улыбка падает с лица Марины. Анита. Ну конечно, кто же еще. — Дома, — поджав губ отвечает девушка. — У нее родители строгие, люди важные в Союзе, негоже ей по ночам гулять. А Кащей пытается улыбку глупую сдержать. А как иначе. Не могло быть по-другому. Вот она ведь такая эта Анита. С хорошими родителями, золотой медалью, и скорее всего бюджетным местом в институте. Он был уверен, что она спасала котят, и помогала бабушкам дотащить сумки до квартиры, хотя ее худенькие ручки едва ли могли поднять пять килограмм. Вспомнил, как и к нему подошла, несмотря на страх, и вправила нос. Ангел на Казанской грязи. *** Месяц прошел в терзаниях и подготовке к экзаменам. И вот сейчас Анита смотрит на письмо о зачислении в институт, на бюджетное место и не знает, как реагировать. Она проделала такой большой путь, чтобы этого добиться, и была выжата как лимон. Вечером мама с папой застали ее сидящей в зале с этим письмом, и тут же мать трясущимися руками аккуратно берет письмо у шокированной дочери и быстро пробегает голубыми глазами по строчкам, после чего радостно хлопает в ладоши. Отец также читает, и подхватывая маму, а после и саму Аниту на руки, громко смеется. — Моя ты умница! — радостно говорит отец. — Какая молодец! Анита приходит в себя, когда отец начинает ее кружить по просторному залу, и улыбается, обнимая его. Похвала родителей была важна и высока для девушки. — Зато каникулы теперь можешь делать что хочешь! — радостно говорит мама. — Ты станешь врачом, Нита! В честь такого события папа открыл шампанское из их мини бара в зале, а мама сбегала за тортиком. И вот в такой приятной компании они отмечали ее поступление. Была ли она рада? Скорее да, чем нет. Сейчас она видела результат своих трудов и усилий, но почему было так горько? Ответа не было, и Анита просто решила пустить все на самотек. Вспомнился их Новый год в Москве, буквально перед тем, как они переехали. Бабушки, мама, папа, и даже двоюродный брат пришел с семьей, чтобы праздник был домашним и уютным. Она помнит слова тетки, когда та восхищалась и все нахваливала Аниту. — Нет ну ты посмотри, — никак не могла угомонится явно перебравшая с шампанским тетка. — Какая красотка. Как на тебя похожа, а глаза кошачьи все равно как у отца! Мама лишь скромно улыбалась, но кивала. Мама и вправду была красоткой. Ровное темного цвета удлиненное каре, пухлые губы, бледная, словно фарфоровая кожа, и как прозрачные голубые глаза. Только у мамы щеки были побольше, и в свои тридцать восемь она выглядела на тридцать. Молодая, красивая и здоровая женщина. Ее острые плечи и яркие ключицы всегда выделялась, когда женщина надевала платья, получая много комплиментов, а папа в этот момент ее обнимал за талию, гордясь своей женой. Папа же был менее выдающейся внешностью. Русые волосы, сейчас были пострижены коротко, квадратные очки, но зато какие глаза! Большие, цвета малахита с вкраплениями. Выглядели как кошачьи, что и подкупало. Юрий Николаевич был мужиком умным, но не особо рукастым, а потому решил работать мозгами, став физиком-ядерщиком. Ценился как работник, уважали как человека. Он был высокого роста с жилистой фигурой, не худой, но и не толстый. Любил спортом заниматься, и приучал к этому жену и дочь. Когда в Москве жили, по утрам бегали перед школой Аниты, а после возвращались домой на завтрак. Анита была близка к обоим родителям. Любила, берегла и заботилась. Во всех сфера у нее получалось держаться на плаву, хоть и стоило это титанических усилий. Телефонный звонок вытащил девушку из своих мыслей, и она подбежала к трубке в надежде услышать Маринку или свою новую знакомую. И не прогадала. Маринка весело щебетала в трубке про дискотеку и что им обязательно там надо быть. У Аниты мурашки по коже от того, что из своей золотой клетки она выберется. Конечно, она соглашается. — Пап, — тихо говорит девушка, подходя к отцу, который читал книгу. В ванной было слышно шум воды, а значит у отца шансов отпросится было больше. — Меня на дискотеку позвали, можно я схожу? Поступить я поступила, почти полтора месяца каникул осталось, хочу отдохнуть. Юрий хмурит брови и снимает очки, смотря на дочь. За восемнадцать лет Анита выучила отца, и чувствовала, что тот взвешивает все за и против. а значит пора переходить к более серьезным вещам. Она садится рядом, берет его большую руку в свою и смотрит такими глазами, как у Марсика, когда тот хочет есть. Он никогда не мог отказывать единственной и любимой дочери, а потому сдается и кивает. Анита с визгом обнимает его, целуя в щеки и пулей летит в комнату. Надевает короткую юбку и блестящий голубой топик, на плечи накидывает кардиган, чтобы окончательно не задубеть ночью, а на ноги обувает остроносые каблуки. Времени на макияж и волосы не было, а потом Анита зачесывает волосы в высокий хвост, и все же подкрашивает ресницы тушью, а на губы наносит мамину любимую кофейного цвета помаду, растушевывая пальчиком. — Чтобы в двенадцать была дома, Анита, — строго сказал отец, и дочь схватив сумку послала ему воздушный поцелуй. — Вот молодежь. Она неслась по этим ступенькам, как на крыльях, к Маринке, которая ждала ее у подъезда. В душе все пело и цвело, когда Анита предвкушала их поход в ДК на дискотеку. Интересно, а ее новая знакома будет там? Маринка же сидела в черной семерке с какими-то парнями, и Анита тут же перехотела ехать с ней куда-то. Она не знала этих парней, а их поедающие взгляды ей не нравились. Да и морды у них были бандитские. Маринка же смеялась и хохотала, держа бутылку алкоголя в руке. — Садись, Анитка! — радостно говорит Марина. Ее щеки были уже красные, а глаза, блестящие от алкоголя. — Подождите, мальчики. Марина выходит, поправляя короткое платье, и подходит к Аните ближе, хватая ее за руку. — Садись, и не выделывайся, за то под защитой будем, — шикает Марина, но Анита продолжает сомневаться. Не верила она этим парням. Если тот же самый Кащей располагал к себе сразу, затягивал словно болото, то эти же вызывали лишь отвращение. — Не поеду я, — мнется Анита. Не нравилась ей идея садится к этим отморозкам в машину. — Давай встретимся там? Я на автобусе доеду. Маринка громко цыкает, но все же кивает. Как бабочка порхает к машине и также резко уезжает. Анита лишь разочарованно вздыхает. Весь этот месяц она думала про Маринку, понимая, что дружба их была лишь в одну сторону. Это Анита ей таблетки, когда та болела приносила, всякие сладости и угощения, которые давал отец, даже вещи новые, которые покупала мама, но они ей не подошли. И все это делалось бесплатно, с чистой душой и помыслами. А Маринка всегда вела себя как потребитель, только понимает это Анита сейчас. Но и перестать общаться не может, совсем одна останется. И вот идя одиноко на автобусную остановку, ком встает в горле от осознания собственного одиночества. Она уныло плюхается на остановку, доставая деньги, и ждет автобус. А в голове так и крутится мысль: «Одна ты. Никому не нужная. И не будешь» И горько от этого внутри, что глаза начинают жечь от туши, которая смешалась со слезами. Черт. Нельзя и заплакать, и боль эту терпеть сил не было. Она прикрывает глаза, ощущая мокрые дорожки на щеках. И стопроцентно ведь они были черными. Достает маленькое зеркальце, чтоб посмотреть, и слышит, как сигналит машина. Анита убирает зеркало и видит черную Волгу, за рулем которой Кащей. Месяц. Целый месяц он периодически снился, она думала о том, как его здоровье, как поживает мужчина. Искала даже как с ним встретится, несмотря на чувство вины, что он был занятым мужчиной. Не помогала его занятость, ее мыслям. Она просто испытывала стыд и вину, вперемешку со жгучим интересом. — Чего плачешь, девочка? — с улыбкой говорит Кащей. — Садись, я тебя отвезу. — Я не сажусь к незнакомцам, — фыркает Анита, показывая свой характер. Ее настроение улетело в тартарары, и потому она была язвительной. — Так мы знакомы, Анита, — ее имя на его губах звучало восхитительно. Он произнес его бархатистым, чуть хрипловатым от сигарет голосом. — Садись давай, выебываться потом будешь. Анита все же встает, и ждет, когда он откроет дверь. Кащей по началу даже не понял, че ей надо было. А потому быстро вышел из машины, и в низком поклоне открыл ей дверь. — Простите ваше величество, холоп не сразу понял, — паясничал Кащей. — Садись, аристократка. Анита со скромной улыбкой садится внутрь, и он громко захлопывает дверь. Окна в машине открыты и прохладный ветерок попадает в салон машины. Она пытается исправить свой потекший макияж, слюнява палец и растирая тушь еще сильнее. Кащей усмехается ее действиям, и из бардачка достает пачку влажных салфеток. Откуда они у него? Это был не самый распространенный предмет в Союзе. Анита, стараясь не показывать своего удивления, открывает маленькую упаковку и достает одну салфетку. Такие часто выдавали в самолетах. Она успешно вытирает тушь с щек, и закрывает зеркало, с благодарностью смотря на Кащея. — Куда такая красивая? — сразу спрашивает он, оглядывая ее внешний вид. Стройные длинные ноги не прикрывало ничего, а юбка от любого движения задиралась, что позволяла воображению разыгрываться. Топ демонстрировал ее ключицы, и острые плечи, на широких лямках. — В ДК на дискотеку, — с гордостью отвечает та. Кащею все это напоминало утренник в детском саду. Сидит красивая зараза, еще и умудряется подбородок гордо задирать. — Какое совпадение, — наигранно охает он. — Я туда же, представляешь? А Маринка где? Анита чувствует подвох в его вопросе. Знала же, что их с Маринкой что-то связывало, а он ведь занятой человек! — С какими-то пацанами туда уехала, — Аните не нравилось это говорить, но еще больше не нравилось врать. И вот она думает, что Кащей разозлится, или прикрикнет, а у того усмешка еще шире, что аж ямочка на щеке вылезает. — Кайфуша твоя Маринка, молодец что с ней не поехала, — хвалит он, а Анита удивленно смотрит на него. Разве не у него что-то с Маринкой было? Да и вообще занят был он. В голове у Аниты все путалось. Это были странные, смешанные ощущения. С одной стороны она была рада видеть мужчину, о котором думала весь месяц, а с другой, коготь внутри скрёб, напоминая, что он занят. И девушка эта могла стать ее одногруппницей, или они могли бы видеться на совместных лекциях или парах. Анита незаметно отрицательно машет головой, четко уверенная, что, когда приедет на дискотеку найдет себе кого-нибудь. И этим кем-то не будет Кащей. *** В Казанском Доме Культуры было шумно. День города как никак. Масштабный праздники проводили два раза в год, на Новый год и день города, остальное были небольшие мероприятия. Об этом Анита узнала уже когда они приехали. Молодежь собралась около входа. Кто-то открыто курил около входа, а несовершеннолетние старались спрятаться за самим зданием. Многие выпили, и надеялись просто хорошо провести время. Анита привстает на самом сиденье, опуская свою короткую юбку, а Кащей сглатывает. Уж слишком хороши были ее длинные ноги. Кащей паркует машину, и даже не успевает что-то сказать, как птичка выпархивает из машины, поправляя на ходу короткую кожаную юбку. Кащей следит за ней взглядом, видя, как удаляются виляющие бедра, стройные ноги и ее силуэт. Маринка наблюдает около той семерки, ожидая Аниту. И при виде того, что ее привез Кащей, сжимает зубы, да так, что те аж скрипят. Анита совсем не замечает, что сброшенный с плеч кардиган остается у Кащея, и бежит к Марине, которая все же натягивает улыбку. — Какой интересный у тебя автобус, — язвит девушка, но Анита пропускает эту речь мимо ушей. Внутри все горит от его слов и взглядом, и потому прохладный вечерний ветер, касавшийся ее острых плеч совсем, не отрезвлял, лишь немного охлаждал. Анита боялась поворачиваться, чтобы не столкнуться с его взглядом, который он прожигал ее спину. — Мы идем внутрь? — тихо спрашивает Анита, пытаясь скрыть свое тело от тех незнакомцев, которые сидели в машине с Мариной. Те оглядывали двух девушек похотливыми, голодными взглядами, в надежде на что-то. — Пей, не смогу терпеть твой гундеж трезвый, — Марина буквально впихивает ей стеклянную бутылку, завернутую в бумагу. Анита кивает, хоть ей и неприятно это слышать, но делает залпом пару глотков. Горло неприятно обжигает, словно дешевое пойло, которое она никогда не пила, и девушка морщится, но проглатывает, громко кашляя. — Давай Нита! Мы все пили, и ты допивай. Спустя кажется минут пятнадцать, пока Марина курила вместе с парнями, Анита потихоньку допила эту бутылку, чувствуя ком, который застрял, где солнечное сплетение. В горле жжет, но Анита пытается сдержаться чтобы не поморщится. Марина подмигивает Кащею, и схватив девушку за руку уводит внутрь с этими парнями. Это был Разъезд. И самое противное, что Марина прекрасно знала, как Кащей относился к девушкам, которые что-то мутили за его спиной, или были с мужиками, которые были враги Универсаму. И Разъезд был им врагом после последних событий. Кащей не показывает не единой эмоции, но уже знает, что Марина пожалеет о своих действиях. В самом здании душно, пахнет алкоголем и потом, а молодежь танцевала каждый в своем кругу. Зная, что творилось на улицах, было даже страшно зайти в чужой круг. Но только не Аните. Она понятие не имела о всех группировках или о только им известным «законам», а потому смело идет вместе с Мариной, которая заходит в круг Разъезда. Аните тут уже не нравится. Парни сразу обращают внимание на новых знакомых, и обходительно ведут себя с девушками, насколько это возможно. Голова кажется слишком пустой, а глаза видели слишком расплывчато, чтобы что-то понимать. А потому Анита успешно забыла обо всем и начала отплясывать под Мираж. Это была одна из ее любимых групп, и точно такая же нравилась маме. Анита знала практически все вышедшие песни наизусть. Марине что-то давали пить, и та, даже не смотря пила, после чего передавала Аните. У той плывет еще сильнее в глазах, но внутри горит такой огонь, что она просто не может остановиться от того, чтобы пить и плясать. Сейчас она чувствовала себя по настоящему свободной. Анита видит, как Марина стоит около колонны и целуется с каким-то парнем, и ее словно перетряхивает, но мозг отказывается работать полностью. Чувствует неприятное касание к своей коже, и оборачиваясь видит одного из парней из машины. — Потанцуй со мной, красота, — улыбается мерзко он. Его глаза с хитрым прищуром следили за ней, а в темноте казались черными. Его улыбка больше напоминала оскал, и внутри он сеял лишь хаос и тревогу. — Меня Степа зовут. А тебя как? Анита словно приросла к полу. Она не могла, не хотела танцевать с этим парнем, и пыталась вытащить руку из его хватки, но тот лишь сильнее сжимал ее. — Тише-тише, красотка, — ехидно кричит Степан, чтобы было слышно его через музыку. Анита двигает ногами назад, и врезается в какого-то человека. Может он был ее надеждой? Повернув голову она сталкивается с дьявольскими глазами Кащея, который выжигал оппонента просто на месте. Его взгляд плавно переходил от ее зажатой руки до испуганного лица. Был ли он спасением? — Иди куда шел, — бурчит Степа, пытаясь увести за собой Аниту. А та, как упрется ногами в пол, и пытается сдвинуть его руку своей, умоляюще смотря на Кащей. — Слышь, щегол, — его голос звучит в черепной коробке громче некуда, и ей словно снимает удавку с шеи. Он поможет. Почему-то эта уверенность теплилась в груди. — Руку отпусти, и за пиздеж свой смотри, чтобы извинятся не заставил. — Пацаны не извиняются. Тот враждебно смотрит на Кащея, и продолжает не отпускать. Анита готова скулить от боли. А Кащей смотрит, своим взглядом дьявольским, и в следующую секунду чуть ли не вырывает ее как куклу из рук ненавистного Степы. — Я тебе че блядь сказал?! — рявкает Кащей. Анита стоит за его спиной шатаясь, и неосознанно ухватывается за черную рубашку — Съебал отсюда. Со страшим поговорю завтра, щегол. Он готов плюнуть на пол, и смотрит на девушку злым взглядом, но та не замечает. Чувствует, как внутри все оседает, словно ураган в душе был подавлен. Она и вправду успокоилась, как только Кащей оказался тут. почему именно он Анита пока не понимала и не знала, но была благодарна Богу. Но только стоило ли благодарить именно Бога? Кащей ее за руку хватает, и его касание ощущается приятно, даже аккуратно, и волочит за собой на улицу, словно щенка. А та и идет, ведомая им. Кажется сейчас, когда голова вновь приятно кружится от алкоголя и его касаний к ней, она готова на многое. Только не было это хорошо. Совершенно ни для кого. Кащей заводит ее в более темный уголок рядом с ДК. Там был небольшой сад, где он буквально ставит девушку около дерева, а сам закуривает, смотря на нее недовольным взглядом. Хотел блядь решить дела. Хотел повеселится. Вот его веселье стоит напротив, и так невинно, доверчиво смотрит своими большими зелеными глазами на него, проникая куда-то под кожу. Интерес заходил слишком далеко, и не факт, что принес бы ему столько положительного, как Кащею хотелось бы думать. Анита пьяная в колы его лишь забавляла. Раскрасневшиеся щеки, блестящие глаза от выпитого алкоголя, и растрепанные каштановые волосы. Кащей чувствовал, нет, даже видел, как легко девчонка доверяла ему. — Чего улыбаешься, красивая? — хмыкает Кащей. Его костяшки почти зажили, и Анита мельком осматривает их, пытаясь сосредоточится. Хмурит брови, и закусывает щеку, что лишь смешит Кащея. — Я…спасибо, — тихо говорит девушка. — Если бы не ты, я не знаю, что он бы со мной сделал и… — Спасибо просто так не отделаешься, красавица, — Кащей обворожительно улыбается, демонстрируя ямочку, а Анита чувствует, как сердце учащенно бьется. — Я всегда забираю плату. Кащей тушит бычок рядом с ее ногой, подходя ближе. Она хочет сделать шаг назад, и чувствует, как упирается лопатками в дерево. От него пахнет одеколоном, свежим, похожим на Югославский, вперемешку с табаком и немного алкоголем. Целый букет. Его большая рука ложится на талию, а сам он проводит носом по ее скуле, слыша громкий выдох. Ну, конечно. Девчонка уже теряется от его таких простых действий. Кащей любил завоевывать, любил играть в догонялки и выигрывать. Вот и сейчас, все это приносит ему огромное удовольствие. Он еще ничего не сделал, а та уже чуть ли не трясется, и явно не от страха. Это все ласкает его эго мокрым языком, возвышая над другими. Он и так был выше. — Чем? — ее шепот вырывает из соблазнительных губ, и Кащею интересно. Что будет если он коснется этих манящих пухлых губ, накрашенных ярким карандашом, который слегка размазался. — А что ты мне готова дать? — он продолжает искушать. Шепчет губами около ее уха, и губами прикусывает мочку. Он совершенно нагло влезал, скорее выбивал ногами все границы, устанавливая свои. — У…у меня ничего нет, Кащей, — рвано шепчет Анита. Не знавшая мужских касаний, она абсолютно теряется. — Тогда я заберу долг, когда придумаю что хочу, — Кащей также резко отходит, как и резко подошел, что Анита пребывает в ступоре. — И теперь танцуй в круге Универсама, Марине я сам скажу. Пока я тут, я не хочу, чтобы такие казусы повторялись. Анита лишь кивает, пока Кащей уходит, оставляя ее в одиночестве. И что это мать вашу было? *** С Кащеем шутки плохи. Это знали все в Универсаме, знали во всей Казани. Мужик сколотивший свой авторитет на чужих костях и крови, который не гнушался никаких методов, с ним действительно было опасно связываться. Он редко давал кому второй шанс, и, если обещал, всегда исполнял. Кащей прекрасно запомнил мудозвона, который не вежливо общался на дискотеке, да и к Разъезду претензий было много. Вот и сейчас он в компании Демы и Зимы уверенно шагал в гаражи к Разъезду. Вся эта шпана его не волновала, в отличии от их старшего. Пацаны напряглись, когда увидели недругов на своей территории, но Кащей мог заткнуть их кажется взглядом. — Я к старшему, рты закрыли, — угрожающе говорит он закуривая. Дема и Зима были готовы ко всему, и потому расправив плечи стояли позади него. — Тут стойте, — командует он и поправив ремень на брюках входит в гараж. Закурив сигарету, Кащей видит Фила, а точнее Андрея Филипченко, который был одним из старших Разъезда. Тот при виде Кащея подрывается с места, удивленный его появлением. Приглашает за стол, щедро наливает стакан граненый водки, и ставит пепельницу. Пытается создать дружелюбную обстановку. Только хер это поможет. Кащей сбрасывает галантно пепел с сигареты, изучающим взглядом смотря на Фила. Пацан младше его на три года, с немного косыми зелеными глазами, и блондинистыми грязными волосами. Его черты лица были крупными. Массивный нос с горбинкой, большие губы, и желтые от сигарет зубы. Болезненный цвет кожи, который говорил о том, что человек что-то явно употреблял. — Как здоровье, Кащей? — его голос совершенно не подходил его внешности. Низкий, грубый, с нотками хрипотцы. — Зачем пожаловал? — Да я вот спросить хотел, — медленно говорит Кащей, нагоняя ужаса на Фила. — Пацаны твои от рук отбились? — В каком смысле? — как-то по-глупому спрашивает паренек. Он закуривает сигарету, делая быстрые затяжки, словно не мог накурится. — В прямом, Фил, — продолжает свои игру Кащей. Он был на вражеской территории, но вел себя так, словно она уже его. — Лезут на те районы, куда им вход воспрещен, и трогают то, что им не принадлежит. Прекрасно помнил Кащей как совсем недавно парнишка из Разъезда тронул Аниту. — Кащ, я чет не очень пойму тебе че надо? — не выдержав грубит Фил. Это была его огромная проблема. Отсутствие терпеливости. — Еще хоть один из твоих щенков на Универсаме окажется, я по твою душу приду Фил, и явно не разговаривать, — это звучит как угроза для Фила, но говорил он это будничным тоном, будто это в порядке вещей. — И хер ты получишь с маслом, а не очередную дозу. Кащей даже не слушает что говорит этот парень, просто встает и потушив сигарету о стол, выходит из гаража. Дема и Зима все также стояли около входа, пока пацаны с Разъезда смотрели с оскалом. Кащей лишь хмыкает. Не будет скоро ни Разъезда, ни их улыбок, похожих на оскал. Они возвращаются в качалку, и Кащей оставив за старшего Дему, даже не слушает бурчание своих пацанов, и едет в «Снежинку». У него был свой план, и раз Разъезд не понимал по-хорошему, то значит будет по-плохому. В «Снежинке» Кащею всегда рады, а пацаны всегда вели себя уважительно. То ли так играл роль его авторитет и власть, то ли хорошие отношения с главарем группировки — Желтым. Тот сидит на своем излюбленном месте около окна, покуривая сигарету. При виде Кащея на его пухлых губах вырисовывается улыбка, и он жмет ему руку, приглашая сесть. Для всех приход Кащея никогда не был радостным. Мужик приходил либо по твою душу, либо из-за долгов, либо если ему что-то надо. Но это не относилось к Желтому. — Как дела, Кащеев? — с ухмылкой спрашивает Вадим. Его высокий рост был виден даже тогда, когда мужчина сидел за столом. Темно русые волосы были отросшими, но чистыми и потому постоянно спадали на глаза, а Желтый лишь раздраженно убирал их. Серые глаза смотрели с уважением, но в них был огонек интереса. Зачем же пожаловал Кащей? — Твоими молитвами, — хмыкает Кащей. — Дело есть к тебе. — Выкладывай, — серьезно говорит Желтый. Их сотрудничество началось давно, и плавно перетекало в деловые отношения. Домбыт поддерживал если надо Универсам, а тот отвечал ему тем же. Можно ли было назвать их с Желтым друзьями? Едва ли. Просто вдвоем им было просто общаться друг с другом, и некое доверие все же присутствовало. — Разъезд наглеет, — мрачно говорит Кащей. — Не нравится мне что их шпана лезет куда не надо, трогает что не их, и слишком вычурно и нагло себя ведет. — Слышал, что на твоей территории было. — Вот и я про тоже, — кивает Кащей. — Старших других в хуй не ставят, а их старшики гасятся наркотой, Филу не долго осталось. — Предложение какое? — Как смотришь на то, чтобы территорию поделить? — внезапно для Желтого предлагает мужчина. Кащей же сидит спокойно, пока в глазах Вадима видно удивление. — Половина Домбыту, половина Универсаму. А пацанов кто захочет к тем группировках и пришьется. — Ты решил действовать радикально, — констатирует Вадим, и подкуривает сигарету другу и себе. Видно, что он мнется, но Кащей всегда умел договариваться. Какой ты лидер, если не умеешь в начале все решить словом? — Они слов просто не понимают, Желтый, — усмехается мужчина. Когда он так говорил, жди беды. — Я пытался, но Разъезд ахуел. Желтый вертит это предложение в своей голове, и никак не может решится. С одной стороны лезть в чужие разборки, а с другой стороны не дай Бог Кащей обиду затаит, и тогда ни кафе, ни самого Домбыта не станет. — Я обмозгую, — кивает Желтый. — И приеду или сам, или пацанов отправлю они тебя сюда привезут. Кащей доволен. Знал же, что Желтый согласится, и выбора у него не было. — Добро, — кивает Кащей, пожимает руку и быстро покидает «Снежинку». Когда приходил Кащей, все знали одно — жди беды. *** Аните хотелось забрать свой кардиган. Она помнила, что обронила тот в машине Кащея, но ни номера, ни тем более адреса мужчины у нее не было. Так ли ей был нужен этот кардиган, или причина с ним встретится была другая? Она бы хотела его видеть. От таких мыслей щеки всегда сами по себе краснели. До начала обучения оставался месяц, Марина после дискотеки не отвечала ей, и сейчас Анита намеревалась выяснить все самостоятельно. Куда пропала подруга? Почему перестала звонить и отвечать? Что происходило с Мариной? Анита медленно шагала в сторону Универсамовской, вспоминая как они познакомились с девушкой. Она тогда только переехала из Москвы, в начале ноября, а в Казани уже лежал снег. Помнит, как пошла в ближайший магазин, чтобы купить себе что-то теплее осеннего пальто, и там и познакомилась с Мариной. Той было двадцать уже тогда, и она подрабатывала в комиссионке, где Анита на скорую руку и купила себе пальто. Так они познакомились, и позже подружились. Новую подругу не смущал ее возраст, а Анита подсматривала за Мариной словно за старшей сестрой. Та учила ее одеваться красиво и модно, красится, делать прически. Хоть и характер у Маринки был скверным, Анита все равно любила ее. На улице уже начинает темнеть, и девушка съеживается от прохладного ветерка. Все же кардиган стоило бы забрать. Смотрит в окна Марины, а у нее свет не горит. Быстро поднимается к ней на этаж и в начале стучит в дверь тихонько, но когда ей никто не отвечает, то она начинает колотить по этой двери, что аж руки немеют. Соседка недовольно открывает дверь крича на нее, но Анита словно не слышит. Все ли было хорошо с Мариной? Разочарованная Анита спускается вниз, и собирается идти в сторону дома, находясь в своих мыслях. Где Марина? Где живет этот Кащей? Опять много вопросов и ни одного ответа. Анита слышит свист за своей спиной, и ускоряется, но ее окликают вновь, и девушка срывается на бег. Все слухи про то, как ловили девушек и затаскивали в машины или насиловали в темных углах Казани, сейчас не казались ей просто слухами. А вдруг с ней сделают то же самое? Крепкая хватка на ее руке буквально останавливает ее, и девушка тяжело дышит. Кудрявый парень с хитрыми зелеными глазами смотрит на нее. — Куда побежала так, атлетка? — с неким ехидством замечает он. — Мы же не убивать тебя собирались. — А з…зачем я вам? — ее голос дрожит, и она мысленно корит себя за это. По спине пробегает холодок, но Анита все равно выпрямляется. Рядом с ним стоят два парня. Один пониже ростом, в кепке USA, другой стоит тоже в кепке, но без логотипа. — Да так, хотели посмотреть, что у такой мадам в сумочке, — обворожительно улыбается он, но хватку не ослабляет. Анита проклинает все на этой планете и винит себя, что вообще куда-то понеслась ночью. Но у нее был один единственный козырь в рукаве. Козырь, с дьявольским взглядом и красивой ухмылкой. Она обязательно потом попросит прощения за то, что упомянула его, но сейчас кажется только это могло спасти жизнь. Анита помнила, как с ним вели себя мужчины в их первую встречу в ресторане, как парень в ДК все же отошел после его приказа, и надеялась, что если она упомянет его имя, то и сейчас это прокатит. — У меня ничего нет, — она пытается говорить уверенно, но ее страх все равно чувствуется. — Натурой расплатишься? — он хохочет, а у нее по спине пробегает ледяная капля пота. — Я занята, — придумывает она на ходу. — С кем ходишь? — Чего? — недоуменно спрашивает Анита незнакомца. — Говорю мутишь с кем, — уже начинает злиться он. — Я с…с Кащеем, — Анита буквально заставляет себя выдавить эту кличку, и видит, как у тех округляются глаза. — Уверена? Одна из телок Кащея? -переспрашивает парень в кепке без логотипа. — Да, — кивает Анита. Звучало это все для нее мерзопакостно, но иначе она не могла. — Мы с ним в ДК были, я еще в каком-то круге Универмаг танцевала. — Универсам, — быстро поправляет ее паренек в кепке с логотипом. — И я вспомнил ее. — Че серьезно? — Да, — продолжает паренек. — Ты тогда опоздал, и она уже ушла. С Маринкой Соколовой была, а с ней Кащей. — Ну тогда пошли отведем тебя к Кащею, я сам спрошу, — недоверчиво говорит кудрявый, не отпуская ее руку. Они тащут ее за собой, а она как кукла идет. Если они сейчас приведут ее, Кащей кажется с нее шкуру сдерет. Анита уже представляет его недовольный взгляд, как он говорит правду, и эти парни уводят ее за собой. От таких мыслей глаза начинали слезится. Что она скажет папе и маме? Останется ли в живых? Голову заполняли самые ужасные и неприятные мысли, и ей просто хотелось исчезнуть. Они заводят ее что-то по типу качалки, только находящейся не в каком-нибудь красивом здании, а чуть ли не подвале. Там полно молодых ребят, совсем подростков, и чуть постарше. Все они с неким удивлением смотря на девушку, но молчат. Кудрявый ведет ее к белой двери, и после разрешения войти буквально вталкивает ее туда. Анита сталкивается с пронзающим ее взглядом Кащея, и смотрит в пол. — Это че за херня? — его голос звучит словно раскат грома, и Анита поеживается. — Турбо, я спрашиваю еще раз. Валера Туркин пытается держать лицо, но видит уже, что их старший и вправду знает эту девчонку. Он быстро отпускает ее руку, и толкает чуть ближе к Кащею. Тот, конечно, узнал девчонку. — Мы хотели, так сказать, познакомится, — завуалированно говорит Турбо. Его взгляд прямой, но от него чувствуется смятении. — Дама сказала, что она с тобой. — Со мной, — кивает Кащей. — Щемишь девочку мою? Сейчас Анита хочет поморщится от его «девочка», но она сдерживает этот порыв. Внутри все отлегло, и страх начал потихоньку отходить на второй план. — Нет, ты че Кащей, — сразу оправдывается Валера. Пацаны сзади вообще молчат. — Оставлю даму твою с тобой. — Поговорим потом, Валера, — кивает Кащей, и чуть ли не выгоняет их из этой комнатки. Анита осматривает неприятное помещение. Бетонный голый пол, несколько хлипких табуреток, два дивана, столик на котором разбросаны карты, рюмки и пепельница. Ковер на такой же бетонной стене, и противный, спертый запах алкоголя с сигаретами. Ей не нравилось тут. Она двигается медленно к двери, но рука Кащея плотно схватывает ее запястье, заставляя сесть на диван. Она попала. Влипла совершенно в болото. От его касаний по коже мурашке, а в ушах аж звенит. Кащей смотрит игриво, выжидающе на нее, и мягким движением убирает волосы за ушко. — Ну что, красавица, рассказывай, — его голос мягок, но в нем звучат требовательные нотки. — Зачем именем моим прикрываешься? — Я…- запинается Анита, но все находит в себе силы выпрямится и поднять голову, врезаясь в него взглядом. — Я шла проведать Марину, и заодно забрать у тебя забытый в машине кардиган. Но я же не знаю ни контактов, ни где ты живешь. — Так бы и сказала, что хочешь меня встретить, девочка, — дьявольски улыбается Кащей и закуривает. Анита морщит носик от этого запаха, и немного отсаживается от Кащея. — Но именем моим светить сильно. — Я думала меня изнасилуют! — восклицает девушка. — Или обворуют. Потому ты был последней надеждой. — Мне, конечно, это очень льстит, но все же одна не ходи по улицам, и именем не свети моим. — Да я больше не загляну на эту улицу вечером! — фыркает Анита. Когда страх пропал, она ощущала раздражение. — Можешь отдать мне кардиган, и я вообще никогда не появлюсь рядом с тобой. Кащей лишь на ее слова хмыкает. Конечно. Не появится она. Веры в ее слова не было. Он готов кажется сожрать ее взглядом. Медленно, словно изучающе, смотрит на ее длинные голые ноги, и проводит языком по нижней губе. Тушит сигарету, сосредотачиваясь на ней. Кащей однозначно хотел ее в своей постели, но не хотел, чтобы девчонкой кто-то потом мог пользоваться. Его девчонкой. С каких пор она стала его, он ответить не мог, но четко был уверен в своих мыслях. Его грубы пальцы аккуратно обводят острую коленку, и молочная кожа покрывается мурашками. Анита совершенно не хочет отталкивать его, лишь приоткрывает рот и глаза открываются шире от удивления. Кащей словно зачарованный ведет руку вверх к краям сарафана, но Аниту словно ледяной водой окатывают, когда она вспоминает что у того вообще-то девушка есть. Ее маленькая ладошка останавливает его. — Не надо, — тихо говорит девушка. Они сталкиваются взглядами. В его — чистое желание и возбуждение, в ее — страх, вперемешку с похотью. — Я видела, что у тебя есть девушка, не хочу быть причиной вашего расставания, или ссоры. Кащей громко и, кажется, искренне смеется, хлопая ладонью по колену. Как же она была забавна! Какой Анита была наивной, что аж вызывала улыбку. — Красавица, — чуть успокоившись с улыбкой говорит Кащей. Ямочка вновь видна на щеке, и Анита невольно любуется его лицом. — Это не отношения, а просто выгодное…пользование. — Что? Как это? — Без обязательств, — Кащей пытается серьезно объяснить, но его пробивает на смех. — Она мне ничего не должна, как и я ей. — То есть ты свободный? — уточняет Анита, и как только видит кивок Кащея, внутри все расслабляется. Значит никакую пару и отношения она не разрушала, а значит можно выдохнуть. — Но я все еще хочу напомнить, что я не дворовая девчонка, и бегать ни за кем не буду. Я благодарна за твою помощь, но хочу забрать кардиган и уйти. Никуда Анита не хотела уходить. Она бы хотела остаться, запустить пальцы в его жесткие волосы, и коснуться губ, который изгибались в улыбке. Хочет, чтобы его руки сильно сжимали ее тело, трогали там, где она никому не давала. Она хотела его. — Пойдем, девочка, отвезу тебя домой, и кардиган твой отдам, — лукаво говорит Кащей. — И у тебя теперь второй косяк, будешь должна мне два желания. — Эй! — она слегка толкает его в плечо, а тот смеется. Он производил впечатление хорошего человека, и с ним было очень легко в общении, что подкупало. — Почему это? — Я спас тебя в ДК, и ты сейчас козырнулась моим именем, — удовлетворенно говорит Кащей, открывая белую дверь и они вместе выходят из каморки. Их видят все пацаны Универсама, а это значило одно. Анита становилась неприкосновенной. И Кащей еще ни раз это напомнит всем. — И что ты хочешь? — закатывает глаза девушка, когда садится в машину. Ее кардиган лежал на заднем сиденье, и она быстро складывает его на голых коленях, прикрывая. — На следующей неделе сходишь со мной кое-куда, я тебе позвоню, — Кащей не спрашивает, а утверждает. Анита хочет возразить, но молчит. Понимает сама, что этот человек за все потребует плату, и ведь любая нормальная девушка должна ужаснуться, но почему она рада? Его длинные пальца крепко держат руль и ловко управляют им. Вены видны сквозь тонкую и бледную кожу, и Анита думает о том, как сильны эти руки. — Откуда ты мой номер узнаешь? — решает спросить девушка, перед этим продиктовав свой адрес. — Я могу узнать все что угодно, — кратко отвечает он. Аните холодно, и потому кардиган оказывается на ее плечах, и вновь открывает Кащею соблазнительный вид на ее ноги. Он не так много любил в своей жизни. Красивых женщин, деньги, и власть. И Анита подходила как минимум под его первый пунктик. Они подъезжают к новому дому, с приличным районом, и Кащей не сдерживается от ухмылки. Все вот под стать ее образу. Он паркуется напротив ее дома, и они продолжают сидеть в машине. Аните совершенно не хочется уходить. Хочется побыть еще некоторое время с мужчиной, который занимал последнее время все ее мысли. Анита хочет уже выйти, но Кащей не сдерживается, достаточно грубо притягивая к себе за затылок, запуская пальцы в ее шелковые волосы, и впивается в губы. Девушка растеряно выдыхает ему в губы, и Кащей сжимает волосы на затылке, и она приоткрывает рот чтобы застонать от боли, но он пользуется этим моментом. Его язык проходится по губам, и касается ее языка. Аниту буквально захлестывают чувства. Поцелуй с ним ощущался как самая сладкая пытка, как грех, который они совершали. Он целовался отчаянно, даже голодно, закусывал ее нижнюю губу, сжимал волосы на затылке, а рукой поглаживал коленку, двигаясь дальше. Анита, не привыкшая к такой грубости, сейчас просто таяла. Ее тело было напряжено как струна, а пальцы все же зарылись в его жесткие, как она и представляла волосы. Анита неосознанно сжимала их, заставляя Кащея буквально пылать. Страсть, вперемешку с нестерпимым желанием захватывало Кащея, и кажется лишь сильнее затягивала Аниту в свое болото. Она чувствует металлический запах крови, понимая, что мужчина слишком сильно закусил губу. Но это не оттолкнуло, наоборот, еще больше захотелось себе позволить. Кащей был терпеливым человеком. Мог постоянно наблюдать, вынюхивать, и выжидать, но сейчас вся его выдержка летела к черту. Пальцы пробегаются дальше, залезая под ее сарафан, и он буквально раздвигает ее стройные ноги, касаясь плоти через трусики. Анита дергается от неожиданности, и Кащей чуть ли не сквозь зубы убирает руку, понимая, что девчонка еще не готова. Он отстраняется от нее, проводя языком по своей нижней губе, чувствуя вкус ее крови. Анита вся красная от стыда и желания, волосы слегка растрепались, а губы опухли от его жестких поцелуев. Внизу живота все горело, и она хотела этой разрядки, но пересилила себя, глядя блестящим взглядом от возбуждения. Кащей проводит большим пальцем по ее губам, и втягивает в новый поцелуй не в силах остановится. Кто из них был наркотиком для другого?