Девять кругов

Анита стоит на школьной линейке и улыбается во все тридцать два зуба. Родители стоят поодаль, вместе с другими и с гордостью смотрят на девушку. Ее банты на длинных косах выглядят празднично, а коричневое школьное платьице накрахмалено. Директор школы вручает ей золотую медаль, которую девушка принимает с особым благоговением. Мама и папа точно будут ей гордиться. Ученый в области физики и хирург были уважаемыми людьми в Союзе. Несмотря на то, во что превращалась страна, уезжать отсюда было тяжело и больно, а потому они давали последний шанс стране. Волосы Аниты отдают медью на солнце, а зеленые глаза излучают радость. Солнце пекло так сильно, что стоять на улице больше не было сил, но они ожидают окончания церемонии вручения аттестатов, после чего Юрий Николаевич, высокий, но достаточно худощавый мужчина просит завуча сфотографировать их с дочерью. Лидия Маратовна стоит рядом с дочерью и мужем, и они улыбаются на фотографии. Какая гордость! Умница, красавица, воспитанная, аккуратная и вежливая Анита всегда заставляла родителей гордиться ей. Через боль, слезы, но она делала все, чтобы быть примером. Лучшая ученица школы, по началу в Москве, а позже и когда отца перевели работать в Казань, она завоевала уважение своими усилиями. — Умница, Нита, — с улыбкой хвалит мать. Они идут к белой блестящей Волге, и отец галантно открывает дверь в начале жене, потом уже и дочери. — Сейчас отметим в кафе, а через пару дней можешь прийти ко мне в больницу, я договорюсь о твоей практике. Анита лишь кивает, осторожно откладывая аттестат с позолоченной медалью. Будто тот рассыпется от неаккуратного движения. — Все же медицинский считаю лучше, чем, например физик ядерщик, — тихо говорит отец. Его голубые глаза смотрят на дочь через переднее стекло, и Анита кивает. — Хотя тебя никто не ограничивает, милая. Конечно. Никто не ограничивает. Словно все что делала девушка было не лишь желанием родителей. Анита лишь кивает, смотря на то как они отъезжали со двора школы. Была ли она счастлива? Возможно. — Можно я сегодня к Марине схожу? — умоляющим голосом просит девушка. — Мы будем с ее родителями, и я вам обязательно позвоню. Анита видит, как мама переглядывается с отцом, и после некоторых раздумий те кивают. — Но я обязательно позвоню маме Марины! — уведомляет мать Аниту, и та с улыбкой кивает. Ей хочется выдохнуть, хочется свободы, а не золотой клетки, в которой она была. *** Кащей сидит в небольшой каморке в качалке. Здесь затхлый запах, кажется невозможно ничего увидеть потому как из-за количества сигаретного дыма начинают слезиться глаза. Сам он пропах спиртом, таким дешевым пойлом, хотя денег у него было хоть жопой жуй. Рядом с ним Люда. Симпатичная девочка лет восемнадцати. Такая наивная и чистая. Была. До момента пока не связалась с ним. Он своей чернотой и грязью портил все к чему прикасался. Вот и ее это коснулось. Ее лицо бледное, а губы сухие, как наждачка, которые она облизывает языком, пытаясь сделать их чуть влажнее. Но получается, честно говоря, плохо. Люда тянется к нему за поцелуем, хотя ее глаза кажутся такими черными, словно души в них не было. — Уйди, — брезгливо говорит мужчина, подкуривая сигарету. Но это летит мимо ее ушей, когда она тянется к его ширинке. Был ли он против? Не был. Но то, что девушка вела себя как последняя шалава с улицы его ничуть не смущало. Руки Люды дрожат, когда она расстегивает ширинку, и пытается сделать какие-то движения рукой, чтобы возбудить его. Но у Кащея не стоит. Не вообще, а на нее. Волосы растрепанные, тушь и помада размазались, а сама она в полном дерьме. — Шалава, — Кащею противно. Она берет его член в рот, пытается что-то из себя корчить, но выходит из рук вон плохо. — Блядь ушла отсюда! Он отталкивает ее от себя, и Люда как кукла падает с дивана, ударяясь коленями о бетонный пол. Мама ведь вновь спросит, что не так с ее девочкой. А девочка потонула. В грязи, в наркотиках, в Кащее. Самая сильная зависимость был именно он. *** Анита надевает джинсы дефицитные и кофточку блестящую. Хотелось выглядеть на все сто. Знала, что накрасится и окончательно соберется у Маринки. Даже косы с бантами не распускает, чтобы не вызывать подозрений у родителей. Ей хочется опасности, приключений. Надоело сидеть заложницей в золотой клетке. Хотелось свободы. — Обязательно позвони, Нита! — кричит мама с кухни, и девушка кивает, обувая кроссовки. Выглядела она замечательно! Выходит, из дома и снимает банты, складывая в пакетик. Папа под шумок дал ей бутылочку хорошего шампанского, и она уже предвкушала как они с Маринкой разопьют его. До чего отличный день! Маринка Соколова жила на улице Универсамовская. Там, где всякие мелкие пацанята строили из себя вершителей судеб. Там, где была группировка Универсам. Аниту всегда забирал и отвозил папа в школу, к подруге, забирал, а потому толком сталкиваться она с ними не сталкивалась, но они видели вместе с Мариной их из окна. И это всегда будоражило сознание Аниты. Она никогда не видела жестокости в своем мире, крови, и не чувствовала страха. Маринка с улыбкой открывает ей дверь и затягивает в свои объятия, приглашая в квартиру. Бабушка с дедушкой уехали на сады, а потому квартира на ближайшую неделю была в их распоряжении. Курносый нос, покрытый веснушками, миндалевидные серые глаза и темно-русые волосы, которые были зачесаны в высокий хвост. Маринка почти собралась, и оглядев Аниту, недовольно хмыкнула. Ну, конечно. Во что же еще могла одеться Казанская принцесса как не в дефицит. Подавив свое желание высказаться, Марина лишь делает ей комплимент, хотя внутри все выжигается чувством зависти. Темные волосы стали волнистыми, и Марина принялась делать ей начес. — Сегодня дискотека в ДК, — возбужденно говорит Анита. Ее зеленые глаза горели этим огнем. Так хотелось нарушить родительский запрет, хоть и было страшно, но от того интереснее! — Мы же идем? — У меня другой план, — с улыбкой говорит Марина, ловя недоуменный взгляд подруга. — Не вертись Ани! — Какой? — Анита смотрит на подругу с неким восхищением, и это льстит прожженной душе Марины. Пусть Анита была в дорогущих шмотках, не знала, что такое группировки, не видела жестокости. Марина чувствовала себя всегда на высоте, когда подруга восхищенно смотрела на нее, делала ей комплименты старой кофточке. Все это облизывало ее эго, что зависть уходила на второй план. — У моей подружки есть очень влиятельные знакомые в Казани, — с ухмылкой говорит девушка. — И она позвала меня с собой в «Йолдыз» представляешь?! Анита кивает, с упоением слушая подругу. У Марины была яркая социальная жизнь. Много друзей, знакомых и подруг по всей Казани. А у Аниты только она. И это неприятно кольнуло. Значит Маринка уйдет, а Анита просидит всю ночь дожидаясь подругу. Внутри жгло от обиды, и Анита быстро моргает, чтобы не показать свои слезы. — Я…я очень рада, — с натянутой улыбкой говорит Анита, но Маринка видит, как опускаются плечи подруги. — Надеюсь ты хорошо проведешь время, а мы подождем тебя с Пушком дома. — Ты чего? Ты же идешь со мной! — с гордостью говорит Марина, и Анита выпрямляется, а в ее глазах читается благодарность. — Поэтому давай собирайся быстрее, и поедем. — А никто не скажет ничего что ты со школьницей придешь? — Анита подорвалась и побежала к трюмо, где лежала оставленная косметика Марины. Быстро взяв коробок с тушью, и смочив его немного слюной, Анита принялась красить ресницы, пока Марина наблюдала за ней. — Кто знает, что ты младше всех нас там? Выглядишь взрослой, вон в дефиците ходишь, нормально все будет, — успокаивает ее Марина, и Анита ускоряет свои сборы, желая уже попасть в «Йолдыз». Она была там на юбилее отца, и этот ресторан можно было назвать дорогим, а значит, что и люди там собирались определенного круга. Явно не заводские работяги, которые точно не могли себе позволить даже кусок хлеба из этого ресторана. — Я покажу тебе другую жизнь, — мило улыбается Марина, и Анита обрушивается на нее объятиями, благодаря подругу. Бутылка шампанского так и остается стоять в зале не раскрытой. *** Кащей в компании влиятельных мужчин сидел в ресторане. Он был закрыт специально из-за встреч авторитетов, и потому тут, за закрытыми дверями могло происходить все что угодно. Мужчины сидели на роскошных изумрудных диванах, свет был приглушенным и играла классическая ненавязчивая музыка. На диванах сидели пришедшие с ними женщины. Либо любовницы, либо личные давалки. Кащей же явился один, не желая тащить сюда Люду. Она раздражала его своими выходками, а потому он просто в очередной раз ее отверг, пока та ревела у его подъезда. Раджа, автор Хадишевских сидел с жгучей брюнеткой в ярко красном платье, которая никак не могла перестать улыбаться. Кащей лишь хмыкнул. Было чему тут радоваться. В очередной раз убедился какие бабы дуры. Мужики их таскают как девок уличных, а те и рады. За цацки мать продадут. Но это перестало быть мерзко уже давно. Настолько он варился в этом, был чуть ли не в центре всего балагана, что сейчас это вызывало лишь усмешку. И тут совершенно неожиданно входит Марина с незнакомой девчонкой. По виду ей было лет восемнадцать, но в отличии от той же самой Люды, незнакомка выглядела лощеной. Темные волосы лежали на плечах, розовая кофточка с пайетками демонстрировала острые плечи и выделенные ключицы, а манящие зеленые глаза рассматривали все с таким интересом, что Кащей ненадолго замер. Дефицитные джинсы варенки, и темные туфли с острыми носами. Она пыталась казаться взрослой, но детские черты лица выдавали ее. Кто это? И почему она была в компании знакомой ему Марины? Для Кащея все цацки и шмотки не были дефицитом. Людка его, когда он был в настроении, была чуть ли не самой модной девкой в Казани. Зимой щеголяла в шубе и кожаных сапогах, пока в автобусе на нее смотрели с завистью. И потому внешний вид незнакомки впечатления не произвел, в отличии от ее неподдельных эмоций и некого восхищения этой обстановкой. Маринка Соколова здоровается со своими подругами, а один из мужчин даже шлепает ее по ляжке, на что та игриво отталкивает его руку. Незнакомка же стоит и мнется, но глаза не опускает. Наоборот. Проходится по всем таким изучающим, протяжным взглядом, словно запоминая каждого. Кащей расселся на диване, и снял пиджак, демонстрируя тело, облаченное в черную рубашку и руки с выступающими венами. Весь его вид говорил, буквально кричал об авторитете и власти. Марина тянет незнакомку за собой, и они садятся на диване к Саше, девушке, которая была с Сережей, главой Тяп-Ляп. Она была…интересна. Кащей совершенно точно почувствовал, что внутри что-то перевернулось. Ему стало интересно кто это. *** Анита молча проходится взглядом по всем этим людям. Тут сидели несколько мужчин около тридцати пяти лет. Золотые цепи на их шеях, несколько печаток на пальцах, все кричало о их статусе. Что они совершенно точно не простые люди. Женщины, сидящие рядом с ними, пытались сделать все, чтобы их спутник остался…доволен. Стол ломился от еды, алкоголя, соков, и других напитков, но Анита ничего не трогает. Марина уже чокается бокалом вина с Сашей, которая и позвала их, и совершенно не уделяет время Аните. Но той это сейчас не было нужно. Запах дорогих сигарет ударил в нос, и Анита неосознанно поморщилась от него, ведь в своей семье курящих не было. Она привлекала внимание тем, что была новенькой, и все эти взгляды не особо ей нравились. Мужчина на диване по середине в черной рубашке кажется только и делал, что прожигал ее взгляд, изучал. Этот мужчина казался ей с жестким, но притягательным внешним образом. Его карие глаза кажутся практически черными в полумраке, и он явно не доверял никому тут находящемуся. Потому как глаза настороженно и цепко следили за всеми, кто тут был. Он даже пил намеренно меньше, чтобы находится в трезвом разуме. Каштановые волосы слегка кудрявились на концах, но были не слишком длинными, но и не были короткими, какие сейчас любили носить. Четко очерченные скулы, линия подбородка подчеркивала его решительность и даже некую жестокость. Он будоражил ее такое наивное и чисто воображение. Хотелось вызвать интерес именно в нем. — Почему ты не пьешь? — внезапно обращается к ней Марина. Видно, наговорилась с той девушкой под именем Саша. — Не стесняйся! Нальете моей подруге вина? Маринка уже выпившая, и в ее голосе слышатся игривые нотки. Этот незнакомый мужчина отзывается быстрее других, подсаживаясь к столу ближе. — Я незнакомым не наливаю, — усмехается он. — Представь в начале ее, кто знает, кто оказался за нашим столом? Это звучит двусмысленно, и Анита недоуменно переводит взгляд с Марины на этого мужчина. у них был немой диалог понятный лишь им двоим. Ей было не по себе от его низкого голоса, и цепкого взгляда. — Это… — А сама она немая что ль? — прерывает Марину Кащей. — Представься сама, красавица. — Анита, — подает голос девушка. Неосознанно она выпрямляет спину, и задирает гордо голову. Пусть этот мужчина был определенно старше и опытнее ее, но она не может себе позволить упасть лицом в грязь. — Другое дело, — с кривой усмешкой говорит Кащей и щедро наливает ей красного вина. Ладошки потеют, потому как она максимум пила шампанское на Новый год с родителями. И сейчас все это было диким, новым и интересным, заставляя внутри все предвкушать. Она аккуратно берет бокал в свои тонкие ручки, и делает медленный глоток. Вино было сладким, и приятно ощущалось на языке. Маринка вновь болтала с этой Сашей и еще какой-то девушкой, пока Анита сидела и просто медленными глоточками пила вино. Внутри было жарко, и очень сильно пахло алкоголем, а потому Анита, быстро предупредив Марину, встала с дивана и тут же села обратно. Два бокала вина сказались на ней, и голова закружилась, пока ноги были ватными. Стараясь не привлекать внимание, она попыталась как можно быстрее юркнуть на улицу, вдыхая свежий запах. Ночь была теплой, а потому кожу не покрывали мурашки как обычно, и она просто пыталась прийти в себя. Обстановка внутри была слишком…интимной. Мужчины, уже обсудившие свои дела, сейчас просто отдыхали. Сидели со своими женщинами, или играли в карты, громко смеясь. Сразу было видно, что мужчины знакомы не один день, и даже не один год… Ее мысли прервал звук чирканья спичек. Испуганно обернувшись, она столкнулась с карамельным взглядом того незнакомца, который сейчас закуривал сигарету стоя не так далеко. Можно было рассмотреть небольшой шрам на брови и подбородке. Он смотрел на нее с легким, едва уловимым интересом и не спешил начинать диалог, а потому Анита отвернулась и прикрыв глаза облокотилась о колонну. В глазах плясали точки, и голова от этого кружилась лишь сильнее, а потому она вновь открыла свои большие глаза. — Девочка, ты здесь точно по своей воле? — глаза мужчины были насмешливыми, и Аните хотелось стереть эту усмешку. Анита растерялась на мгновение, но вместо того, чтобы уйти, или как-то колко ответить такому наглому незнакомцу, она восприняла его слова как вызов, совершенно не понимая кто перед ней стоит. — Думаю, что если бы я ушла, то многое бы потеряла, не так ли? — произнесла она с улыбкой. Но в ее голосе звучала дерзость. Ей до безумия хотелось показать, что она не простушка, не наивная девчонка с улицы. — Возможно, — загадочно говорит мужчина. он выпускал плотные клубы дыма, и Анита морщилась от едкого запаха. — А может, наоборот, избежала бы чего-то ужасного. Анита замирает от его слов. Кто он такой? — Как тебя зовут? — прямо спрашивает девушка. — Я привыкла называть собеседника по имени, и знать как к нему можно обращаться. Кащей хмыкает на ее слова, делая большую затяжку. Правильная такая. Из приличной семьи. У нее даже речь была поставлена по-другому. — Кащей меня называй. — Как из сказки? — с улыбкой говорит Анита. — Кащей бессмертный. — Да, — удовлетворенно говорит мужчина. — А над златом также чахнешь? — Так, знаток русских сказок, заканчивай, — прерывает ее Кащей. Кащей. Она пыталась попробовать его…кличку на языке, но так и не получилось. — Пойдем на мой диван сядешь, — бесцеремонно говорит он, пока Анита удивленно смотрит на него. За кого он ее принимает? — А то твоей Маринке вообще плевать на тебя. Хоть с людьми пообщаешься. — Я вообще то не та, о ком ты мог подумать, — с обидой в голосе говорит Анита, а это лишь сильнее веселит Кащея. Как же он обожал таких! Правильных, нежных, невинных, которые думали, что они на самом деле не такие. Стеснялись себя, возможно, не любили. И красота у этой Аниты была можно даже сказать чистой. Густые, длинные каштановые волосы, которые спускаются мягкими волнами, обрамляя лицо. Кожа светлая, с лёгким румянцем на скулах, словно напоминание о её юности и внутренней свежести. Черты лица утончённые и элегантные: аккуратный нос, чётко очерченные губы с натуральным тёплым оттенком. Выраженные скулы, но при этом, когда она улыбалась появлялась ямочка на щеке. Зеленые глаза с прищуром, такие ведьмины. Красавица не иначе. Аните неловко садиться к нему на диван, когда он сгоняет с него какую-то девушку, и усаживает ее. девушка сразу ловит недоумевающий взгляд Марины, после чего поджимает губы. Сама же привела ее сюда, и даже не обращает внимание. Зато он обратил. — Пей, — Кащей протягивает ей что-то по типу коктейля в красивом бокале, и она, приподняв одну бровь выжидающе смотрит на него. Сколько же ей лет? — Пей говорю, красивая. Нормально там все. Она молча берет бокал, и под его довольный взгляд пару раз делает глотки. Горло неприятно обжигает, и девушка кашляет, пока Кащей не сильно стучит по ее спине, и подает стакан с водой. — Тише-тише, красивая, — с ухмылкой говорит он. — Ты бы еще залпом выпила. Медленнее пей. Анита хочет воспротивится, но слова застревают в горле, и она опять кашляет. Кащей пьет дорогой коньяк медленно, и даже не морщится, от чего Анита удивляется. Было видно, что сейчас ему не было интересно тут сидеть, так зачем он тут находился? — Тут таких не часто увидишь, — начинает свою игру Кащей. Он любил так делать. Был падкий на красивых женщин, а если она была еще и умная, так он и вовсе желал обладать каждой ее частицей. Вот и сейчас, повелся на внешность, вызывала интерес эта шатенка с волнистыми волосами. — Ты случайно забрела я не пойму? — Вовсе нет, просто захотелось чего-то нового. Разве сюда приходят только по приглашению? — Анита отвечает колко, но интерес, неожиданно вспыхнувший к этому мужчине, заполнял собой все. — Только те, кто знает, зачем они здесь. Но в твоих глазах что-то другое, не то, что я привык видеть, — с усмешкой говорит мужчина. — Неужели? А что ты обычно видишь? Или, может, мне лучше спросить, что ты хочешь увидеть? — дерзит девушка. Она открыто провоцировала его, и при этом не отводила взгляд. Ее слова звучат уверенно, но внутри все сжималось от напряжения. Кто он такой? — Любопытная девочка. — он усмехается, делая акцент на слове «девочка». — Но будь осторожна. Любопытство иногда приводит не туда. Желудок скручивает от страха, а по спине проходит холодок. В его глазах блеснуло что-то такое опасное, что ей хотелось убежать, но Анита буквально заставляла себя сидеть на месте. Наоборот, пытается показать, что не боится этого мужчину, хотя на самом деле было чего боятся. Кащей лишь усмехается ее выходкам, но подыгрывает, хотя сам буквально ощущает исходящий от девушки страх. — Поехали домой тебя отвезу, — внезапно предлагает мужчина. У Аниты в глазах плывет. Что в ее коктейле? — Я…я у Маринки ночую, мне нельзя домой, — еле выговаривает девушка. Она откидывается на изумрудный диван, пытаясь прийти в норму. Маринка уже хохочет с каким-то неизвестным девушке мужчиной, который рукой проводит по ее голой ноге. Анита чувствует, как ей тяжело дышать, и как хочется покинуть это место. — Скажи ей, что нам пора домой, пожалуйста. Кащей хмыкает, но подзывает пьяную Марину, шепча ей что-то на ухо. Девушка в начале нахмурилась, а потом весело улыбнулась кивая. — Пошли, я отвезу вас домой, — Кащей протягивает свою руку, и Анита мнется пару секунд, но все же сдается и разрешает ему помочь себе. Эта протянутая рука, кажется, и стала началом чего-то большего. *** Анита вернулась домой на следующий день. Ее голова нещадно трещала, а сама она выглядела так словно ее переехал грузовик. Как бы она не пыталась привести себя в порядок, получилось слишком плохо, и пока Марина отсыпалась, Анита, прикрыв дверь и оставив записку полетела домой. Солнце нещадно палило, и июнь вышел слишком жарким, потому включив вентилятор дома, девушка направилась в душ. Ее мозг анализировал вчерашний вечер, и как бы девушка не хотела себе в этом признаваться, но ей понравилось. Новые ощущения захлестывали с головой, что сейчас ее обычная жизнь казалось еще более пресной. Завернувшись в полотенце, и также проделав тоже самое с головой, она направилась на кухню. Живот неприятно заурчал, потому Анита, поставив чайник и сделав себе бутерброды, медленно присела за стол попивая теплый напиток. Окна была открыты нараспашку и было слышно, как на площадки играли маленькие дети. Их звонкий смех, какие-то крики, как щебетали птицы сидя на ветках деревьев. Казань не казалась душной. Наоборот. В отличии от той же самой Москвы, где было и вправду душно, где люди вечно спешили, Казань была…домашней. Яркие солнечные лучи пробирались на просторную светлую кухню. Родители зарабатывали достаточно хорошо, чтобы обеспечить себе и своему ребенку лучшую жизнь. Поэтому кухня со свежим ремонтом, несколько маленьких картин, потому что мама была поклонницей искусства и раньше сама рисовала. Светлый дубовый стол стоял у стены, а на нем белая накрахмаленная скатерть, по середине стоит в хрустальной вазочке фрукты. В этой квартире хотелось жить, хотелось находится. Все было обставлено с тонким вкусом и присущей ее семьей аристократией. Анита моет посуду и возвращается в комнату, переодевшись, вешает полотенца на балконе, чтобы те высохли. Спальня Аниты оформлена в пастельных тонах, с изящной кроватью, покрытой светлым покрывалом, и высоким книжным шкафом у окна. Рядом с кроватью — стол с аккуратно сложенными тетрадями и старательно выведенными конспектами, ещё недавно необходимыми для её школы. На столе также можно заметить пару семейных фотографий и коллекцию её медалей и грамот. Родители придут опять чуть ли не ночью, а из подруг она так ни с кем и не познакомилась больше. Сложив документы в папку, девушка решительно направляется к шкафу, чтобы одеться. Можно было и съездить подать документы в медицинский институт, куда по итогу и решила поступать Анита. Ей до одури хотелось стать врачом, как мама. Помогать, спасать людей. Ее доброте можно было позавидовать. Видя, как жестокие дети могли мучить животных, она всегда пыталась их отогнать и таскала все детство братьев наших меньших к себе домой. Мама с папой лишь выдыхали, но как только вылечивали животное сразу отдавали, как бы Анита не препятствовала этому. Но вот одного кота все же она оставила себе, стойко настаивая на своем желании. Ей тогда было четырнадцать лет, и маленький рыжий котенок чуть ли насмерть не замерз на улице, когда девушка его нашла. Они выходили его, и Анита буквально заставила родителей его оставить. Так в их доме появился Марсик. Правда сейчас Марсик вымахал в огромного рыжего кота, с хитрыми зелеными глазами. Папа еще постоянно шутил, что этот коты похожи на своих хозяев, а потому он копия Аниты. Марсик никогда не убегал, и выдержал их переезд в Казань. Вот и сейчас кот мирно спал на светлом покрывале в зале, совершенно не реагируя на свою хозяйку. Посмотрев на часы, Анита поняла, что совершенно не успеет до закрытия приемной комиссии и выдохнув, все же принимает решение остаться дома, и дождаться родителей. Знала, что мама вновь придет без сил после работы, а папа включит телевизор, посидит около него полчаса и выключит, бубня при этом: «Ничего не меняется. Страна рушится на глазах, а они еще надеются на что-то!». Потом пойдет на кухню, где они с семьей ужинали, обсуждая как прошел их день. Еды дома не было, а потому эта ноша упала на острые плечи Аниты. Достав курицу, которую мама предварительно разморозила, вытащив ведерко с картошкой из-под мойки, Анита принялась чистить картошку, потом нарезать и выкладывать все это на противень. Разделывать курицу она не любила, но делать это ей пришлось. Все, перемешав, девушка ставит все в духовку, и идет в гостиную, включая телевизора. Плюхнувшись на диван, она будит Марсика и тот недовольно зевает, смотря на нее. Это лишь вызывает улыбку, и вот девушка уже треплет его за ушами. По телевизору опять показывали какую-то ересь, и девушка, кажется, смотрела куда-то сквозь него. В ее голову вновь закрадывались мысли о Кащее. Как бы она не пыталась избежать их, забыть вчерашний вечер, она не могла. Он своими карамельными глазами, кажется, отпечатался где-то внутри. Там, куда она бы не хотела влезать. Ей казалось его образ добродетеля таким обманчивым, но тот огонь в глазах, опасность и страх что он внушал лишь своим присутствием, сдавали его с потрохами. А потому тот риск, что-то тайное и запретное так и манили. Весь тот вечер был показателем соблазна. Красивые женщины в дорогих одеждах, которые чуть ли не облизывали своих мужчин, а те отдавали им крупицы своих чувств. Дорогой алкоголь, еда, роскошный ресторан. Все это манило своей атмосферой, и Анита в глубине души хотела бы повторить этот вечер вновь. Как бы она себя вела с этим мужчиной? Откуда он знает Марину? Почему подруга так странно смотрела на нее, когда тот ей что-то шептал? Так ли их дружба с Мариной была чистой и искренней? *** Через неделю, которую мама полностью загрузила ее делами, Анита все же добирается до того, чтобы отнести документы в институт. Ее нежно голубой сарафан развивается на ветру, а волосы, собранные в низкий хвост, чтобы не мешали, также путаются слегка от ветра. Она крепко сжимает папку, и уверенно подходит к институту. Неожиданно для нее она видит черную Волгу, около которой с сигаретой стоял Кащей собственной персоны. Интерес, возникший еще неделю назад к его персоне, заставил все внутри сжаться, но попадаться ему на глаза Аните не хотелось. Потому она пошла чуть правее, стараясь смешаться с толпой ребят которые также шли внутрь заведения. Глаза все равно не сходили с его фигуры. Черные наглаженные брюки и футболка с каким-то рисунком, который она так и не смогла разглядеть. Зачем он тут? Причина его нахождения тут радостно выбегала из института, и нырнула в его объятия со счастливой улыбкой. Ее каштановые волосы развивались на ветру, а пухлые губы были украшены той самой улыбкой. Девушка была яркая и красивая, а после того, как она утянула Кащея в поцелуй, Анита отвернулась. Догадывалась ведь, что все не так просто. Знала ли его девушка, где он пропадает? Какие у них отношения? Внутри неприятно царапнуло. Она целую неделю не могла выкинуть его из головы, а сейчас ее словно окатили ведром с ледяной водой. Пока Анита ожидала свою очередь, она в голове обматерила его как следует, и сверху, наверное, прокляла. Первый мужчина на которого она обратила внимание был занят, а потому это так не нравилось ей. Но уводить его она бы никогда не стала. Слишком уж совестливой была. — Игнатова Анита Юрьевна! — звучит голос из приемной, и Анита подскакивает с лавки и направляется внутрь, сжимая документы. Внутри небольшого кабинета сидело три женщины, которые принимали документы. Натянув улыбку, девушка садится на свободное место и сталкивается с недовольным серым взглядом тучной женщины. На ее коротких волосах была химия, и от того они были забавно завиты. Красная помада напоминала продавщицу, а глаза заплыли из-за ее щек. Неприятная личность. Женщина чуть ли не вырвала все ее документы, пролистывая их. — Почему медицинский? — скучающе спросила она. — Хочу людям помогать, — уверенно отвечает Анита. Ладошки вспотели от нервов. Все же небольшой процент что ее бы не приняли был, а потому легкое волнение в груди присутствовало. — Благое дело, — хмыкает женщина. — Я тебе напишу в какие даты и по каким предметам будут вступительные. Сдашь, и по итоговым результатам узнаешь попадешь на бюджет или платную основу. — Хорошо, — кивает Анита, ожидая листочек. Женщина быстро писала на нем, пока Анита выдыхала. Вступительные она уж сдаст точно. А даже если и не сдаст, родители могли позволить себе платную основу обучения. Женщина протягивает ей руку, и Анита выхватывает листок с благодарностью, и вылетает из кабинета счастливая. Ее мечта стать врачом обязательно сбудется! Пока она решила прогуляться от будущего института до дома, то размышляла. Какой жизни она хотела? Отучится, стать врачом, переехать из Казани обратно в Москву, ведь там намного больше перспектив, познакомится желательно с обеспеченным и хорошим парнем, полюбить, найти себе друзей, и возможно к двадцати восьми годам завести ребенка. Наверное, такой жизни хотели родители. Но чего хотела сама Анита? А Анита хотела веселья. Хотела свободы. Хотела близких друзей, которые бы искренне с ней дружили, хотела бы влюбится, чтобы аж голову потерять. Хотела опасности, и чего-то нового, чтобы разбавить свою скучную жизнь. *** Кащей не особо любил качалку, как воспоминание о прошлом. Вся эта группировка «Универсам» была детским лепетом. Его черной душе когда-то стало жаль паренька, который с ним был в тюрьме, Дема его звать. Да и когда он вышел начинать надо было с чего-то. Так и появился «Универсам». Потом все больше пацанов, беспризорных, пришивались к ним, пока именно он устанавливал тут правила. Сюда приходили разные ребята. Кого-то чмырили в школе, и он не хотел быть больше «чушпаном», кто-то пытался найти себе тут друзей, ибо одиночество съедало, а родителям и все равно где шатались их дети. За спиной у Кащея был свой другой, темный бизнес, который не имел отношения к этой шпане. Его все уважали, все знали кто он и на что способен, а потому «Универсам» особо не щемили. Хотя кто-то и додумывался, от чего огребал по самое не балуй. Жизнь была его хороша и богата. А потому Кащей скорее развлекался в этом «Универсаме». Он сидел с мужиками в качалке и пил водку, играя в карты. Рядом сидела и светилась от счастья Людка, которая мечтала поступить в этот медицинский, а он считал все это херней. Зачем ей учиться на врача, который зарабатывал в лучшем случае сто пятьдесят рублей в месяц, а в худшем восемьдесят, когда Кащей за месяц мог сделать несколько тысяч. Людка хлыщет водку как родная, и весело смеется с его мужиками, пока Кащей властно держит свою руку на ее остром колене. Все знали с кем была эта девка, а потому никто даже посмотреть на нее не смел. Ее карие глаза горят весельем, и совсем скоро будут гореть возбуждением. Вечно она лезла как напьется, а потому Кащей шикает на нее, чтобы та прекратила пить хотя бы на час. Та дует губы, но соглашается. Атмосфера легкости, но при этом ощущения полного разрушения присутствовало в этой комнате. Но всем присутствующим кажется плевать на это. Водка льется рекой, Людка под боком, а в картах невероятно фартило. Что за хороший день! Только каждый хороший день имел свойство заканчиваться. Маратик Суворов залетает без стука в его небольшую комнатку, и видит недовольный взгляд Кащея. — Кащей! — громко зовет его Марат, привлекая внимание всех сидящих тут. Карие глаза Маратика показывали страх, пока малец пытался отдышаться. — Там пацанов наших гасят! Старшего требуют. Кащей мрачнеет на глазах. От хорошего настроения не остается ни следа, в то время как он сбрасывает руку Люды со своих плеч. Хлопает по коленям и встает со вздохом, нарочито важно поправляя брюки. Схватив пачку сигарет и спички со стола, Кащей смотрит на Дему, и тот встает следом. — Что ж, мужики, игру предлагаю закончить пока я не вернусь, — с усмешкой говорит он. — Либо же до следующего раза. — Мы подождем, Кащей, — кивают взрослые мужчины. — Пошли, Маратка, — кивает на выход Кащей, и эта троица идет к выходу. Тяжелая рука Кащея ложится на мальчишеские плечи, когда он резко притягивает его к себе ближе. Марат Суворов был еще юным мальцом, и братом его старого друга, а потому наказания для него смягчались, ведь одно знали все — придет Вова и сам даст ему люлей. — Ты бы хоть ради уважения постучал блядь, — с натянутой улыбкой говорил Кащей, но в его голосе слышалось недовольство. — А то неудобно перед уважаемыми людьми. Марат, видно, как съеживается. Старшего «Универсама» боялись настолько же насколько и уважали. По лицу младшего можно было сказать, что тот испугался, и даже готов был извиниться. - Я….. — Пацаны не извиняются Маратик, — говорит Кащей и в следующую секунду с изощренным удовольствием бьет его по лицу. Кащей трясет рукой, чтобы унять резкую боль, пока Марат еле удерживается, чтобы не упасть. Асфальт окрашивается в красный, и Кащей удовлетворенный смотрит на свою работу. — Пошли, покажешь кто там щемит моих пацанов. Марат удерживает больную щеку, и идет вперед, указывая старшему на пацанов из «Разъезда». Эти щенки, у которых еще и старший ссыкун, посмели залезть на его территорию. — Слышь ты! — рявкает Кащей, обходя Марата вперед. Его слышит один из взрослых парней, и не успевает ответить, как кулак обрушивается на его лицо. Дема влетает в драку словно был рожден для этого, а Кащей готов был чуть ли не биться насмерть, из-за того, что тронули его территорию. Суматоха жуткая. Разъезд шел не по правилам, хватая с асфальта камни, и пока кто постарше и подольше в группировке могли отбиться, совсем юнцов пинали ногами, били камнями по мягким частям тела. А Кащей изредка любил драться. Так сказать, разминал кости. Вот и сейчас, видя, как одного из пацанов лет четырнадцати пинали два пацана постарше, он с размаху с ноги ударил одного в бедро, приправив это ударом по лицу. От второго уже увернуться было сложно, и когда послышала треск от удара и вспыхнувшая боль в носу, Кащей аж потерялся на пару секунд. Сейчас он готов был разнести в щепки Разъезд, оставив от их парней лужу. *** Анита сидела у Марины и пила уже остывший чай. Принесла ей конфет и разные печенья, ведь они не виделись целую неделю. Маринка слушала ее болтовню про институт в пол уха, но пыталась показывать свою заинтересованность. Сама же она еще никак не отошла от похмелья, но пыталась прийти в себя. — В общем сдала я первый экзамен, осталось еще два, — подытоживает Анита. Ее глаза с блеском радости надоедали Марине. — Молодец, — отстранено говорит она. Сама нигде не училась, подрабатывая продавцом в комиссионке, и потому опять чувствовала волну зависти, поднимавшуюся в теле. — А я вчера была на дне рождении коллеги, и теперь у меня болит голова. — У меня в сумочке было обезболивающее, я сейчас принесу! — прощебетала Анита, и понеслась в коридор, где лежала ее сумка. Открыв ее, девушка начала копошится в ней в поисках таблеток. И как только нашла, в дверь позвонили, а позже стали громко стучать. — Открой дверь, Нита! — кричит Марина с кухни, и Анита быстро открывает дверь, сталкиваясь с темным взглядом жженой карамели. Кащей стоит весь в крови. Белая майка покрыта пятнами и разводами красными, а сам он слегка шатается. Их молчание прерывает крик Марины. — Кто там? Оставшись без ответа, Марина недовольно идет в коридор и видит Кащея, который стоял на пороге. Она отталкивает Аниту, и осматривает мужчину. Его лицо все в крови, сбитые костяшки, и он еле стоял. Марина помогает ему зайти внутрь, и сажает на старенький диванчик в зале. Перед глазами у Кащея, кажется, аж звезды видны, насколько все плыло. Анита стоит в шоке, медленно идя в гостиную, и наблюдает как в небольшом пакете, который был скорее всего некой аптечкой шатенка ковыряется, разбрасывая все по полу. — Не кипишуй, Маринка, — выдавливает из себя Кащей. — Сгоняй за водкой и обезболом. Чтобы лечение так сказать успешнее было. — Пусть Анита сходит, — бурчит Марина на подругу в дверном проеме. Анита настолько растеряна, что все пропускает мимо ушей, наблюдая странную картину. Кащей улыбается сквозь боль, пока во рту противный металлический привкус. Медленно обводит щеки Марины пальцем с засохшей кровью, и та уже кажется загипнотизирована. — Мариш, гостей неприлично отправлять в аптеку, — елейно говорит Кащей. Он не просит, а приказывает. — Сходи сама, тем более мой вкус знаешь. Деньги вечером пацаны занесут. Марина кивает, и с тяжелым вздохом встает с пола, направляясь на выход. Хлопает дверь, и Анита и Кащей остаются вдвоем. Сейчас кажется, впервые видит кровь и такую жестокость. У него определенно сломан нос, и будут гематомы на теле. Он подмечает её взгляд — смесь любопытства и смятения. Она пытается сохранить лицо, но выражение её глаз выдаёт удивление и даже робкий интерес. — А ты тут откуда? — усмехается Кащей, будто ничего особенного не произошло. Он слегка улыбается, не сводя глаз с её лица, будто пытаясь прочитать её мысли. А у Аниты все в голове смешивается, и сама не понимает, что думать. Медленно идет к нему, и поднимает с пола марлю, мочит ее в ванной и вновь подходит к нему. Неведомая сила, кажется, заставляет ее помочь ему. И потому она завороженно касается его лица, стирая кровь. — Красавица, я кому вопрос задал? — он перехватывает ее руку, отстраняя от себя. Его руки неприятно шершавые и в засохшей на них крови. При сгибании пальцев, из разбитых костяшек вновь появлялась кровь. — Я…на чай зашла, — словно приходя в себя отвечает Анита. Она убирает его руку и уже нормально вытирает лицо, стараясь не причинить боли. — Кто тебя так? — Да так, одни чушпаны, — Кащею не хочется говорить истинную причину, и он старается не морщится, когда девушка касается разбитой губы. — Судьба что мы снова встретились? — Случайность, — хмурится Анита. Она прекрасно помнила, как незнакомка из института радостно целовала его, а он обхватывал ее талию. — Не двигайся, у тебя нос сломан кажется. Анита аккуратно приподнимает его лица за подбородок, и вертит, осматривая травму. — А ты у нас медсестричка? — ехидно спрашивает Кащей. Он выглядел в разы лучше, чем остальные его парни, и еще легко отделался. — Поступила я на врача, но практика была и раньше, так что сиди не рыпайся, — четко говорит Анита. Поняв, что нос все же сломан, Анита тяжело вздыхает. Когда-то в маминых книгах она читала как вправляют нос, и даже тренировалась на отце, когда тот его сломал, конечно под чутким руководством матери. Кость сместилась в левую сторону, и Анита упирается в выпуклую сторону носа большим пальцем правой руки. Степень давления была чуть сильнее средней. В момент давления Кащей и Анита слышат сильный хруст. — Блядь! — рявкает Кащей, пока Анита выдыхает. Кость встала на свое место, а значит все получилось. Она совсем немного сомневалась в своих навыках, но сейчас успокаивается. Кащей обхватывает больной нос и матерится себе под нос, но ощущает, как и вправду стало легче. Достает из брюк смятую пачку сигарет, и вынув саму сигарету подкуривает. — Чуть не сдох. — Не сдох бы, — холодно говорит девушка, продолжая обрабатывать его лицо уже смоченной в спирте ваткой. Тот морщится, и выдыхает ей мерзкий запах в лицо, что она аж кашляет. — Ты делаешь меня пассивным курильщиком! — Могу сделать активным, — вся эта ситуация теперь явно веселила Кащей. Вот она. Такая правильная, золотая девочка, сидит перед ним на коленях, обрабатывая лицо. — Не ожидал тебя здесь встретить, — говорит он, усмехаясь. Каждый из них замолкает, находясь в своих мыслях. У Аниты внутри что-то трепещет от осознания что она делает, но девушка не останавливается. Ей хочется ему помочь, видя, как мужчине было больно. — Ты в порядке? — нарушает тишину её голос, полный удивления и непонимания, а может, даже легкого презрения. Не видела она никогда такой жестокости и крови, да и бандитов презирала. А кем был он, кажется, только сейчас поняла. Вряд ли простым бизнесменом. — Я всегда в порядке, девочка, — отвечает Кащей, слегка хриплым голосом, не скрывая ухмылки. — Я в полном порядке. Чего не скажешь о некоторых, — его глаза вспыхивают интересом, скользя по её лицу. Анита морщится от его «девочка». Анита, стараясь сохранить холодное выражение лица, пытается скрыть любопытство, но у неё плохо получается — ей одновременно страшно и захватывающе. Она изучает его взглядом, не зная, как реагировать на этого человека, который сразу выбивается из её привычного мира. — Не советую так смотреть, привыкнешь — уже не оторвёшься, — добавляет Кащей, чуть нагнувшись к ней, и его голос звучит едва слышно, почти интимно. Анита на секунду замирает, её щеки чуть краснеют, но она не отвечает. Что черт возьми он делал? Почему она так реагировала на этого мужчину, зная, что он был занят? Хлопок двери разрушает всю атмосферу, а Анита отскакивает словно ошпаренная. Маринка быстро идет на кухню и налив водки в граненый стакан возвращается в гостиную. Видит довольного Кащея, и Аниту с красными щеками. Ревность, не понятная ей, укалывает так больно и неожиданно, что она чуть ли не пихает ему водку и таблетки. — Анит, думаю тебе пора домой, время уже позднее, родители волноваться начнут, — щебечет Марина, пока Анита удивленно смотрит на подругу. Она и вправду ее сейчас выгоняла? Но она даже не успела возникнуть, когда осознала, что перед ней захлопывается дверь. Что это сейчас было?