По прозвищу К-13

Альбрехт лежал в своем гамаке и наслаждался пасмурной погодой. Птички тихо пели, и ветерок приятно колыхал черные пряди волос. «Какое блаженство, давно вот так не выбирался в гамаке отдохнуть, надо будет чаще такое проворачивать. Даже курить не хочу. Сегодня надо бы К-13 позвать, хе-хе, мелкий наивный гаденыш». Поднявшись с гамака, Альбрехт направился в дом, авось и встретит кого-нибудь над кем можно будет смешно пошутить. Разумеется, смешно будет только мне, рабы вообще просто расходный материал. А может быть К-13 позвать сейчас? Какая разница — днем или вечером, я все равно так его проучил, что он рот свой больше не откроет. Зайдя на кухню, Альбрехт поинтересовался у фрау Харатьян, не видела ли она мальчишку. — Альбрехт, конечно, видела, его утром герр Шульман забрал на продажу. Фрау Гутман попросила вместо него привезти кого-нибудь более стоящего, а этого сопляка продать. — Как продать?.. — недоумевая, спросил надзиратель. — Как обычно, на рынке невольников. Он же работать вообще не хотел, вот и получил по заслугам. Пусть знает, что за лень приходится расплачиваться. Альбрехт впал в ступор, слова не сразу до него дошли. «Твою мать… Он же может рассказать все! Как она посмела распоряжаться рабами?! Меня же посадят, точно посадят». Внутри все колотилось, Альбрехт уже представил, как его отправят в тюрьму. Как этот гадкий мальчишка все рассказывает полиции и следователям. А потом Альбрехта арестуют, и вот тебе камера с решетками на окнах, тесная и жесткая койка и скудное питание. Хуже всего будет, если вся эта история попадет в СМИ. Альбрехта будет ждать всеобщее осуждение, и наверняка даже сокамерники будут презирать его. Этого нельзя допустить! Надзиратель схватил телефон и от греха подальше спрятался в своей детской комнате. Мелкого нужно немедленно вернуть! Папы не было уже довольно долго, я начал волноваться, как бы он успел найти нужную сумму. Главное, чтобы меня отпустили. А может, это от волнения время идет медленнее? «Так, Карл, успокойся. У папы все хорошо, скорее всего, он уже нашел деньги и идет тебя спасать». Я услышал, как у герра Шульмана зазвонил телефон, но какое мне дело? Он снова усадил меня на ящики и отошел. Я заметил, что говорил он взволнованно и будто бы перед кем-то оправдывался. Ну и пусть. Наверное, прошло еще минут двадцать, и на горизонте я снова увидел солдата. — Папа! — я подскочил на месте и замахал руками. — Ура! Герр Шульман, папа нашел деньги, он тут! — Сыночек, я нашел оставшиеся деньги. Иди ко мне, больше мы не будем разлучаться. Я об этом позабочусь. Мы с тобой уедем к Вальдемару, будем жить вместе. — Но ты же воюешь? — Карлушенька, потом, потом мой дорогой… — Опять вы его обнимаете?! — возмутился герр Шульман. — Не трогайте товар, а лучше вообще уходите! — Постойте, мы же договорились! Я принес деньги и готов забрать сына прямо сейчас. Вот вам шестьсот долларов, как вы и просили, — папа протянул ему несколько купюр. Но Шульман сделал шаг назад, уволакивая меня за плечо. — Забирайте деньги и уходите. Мальчишку я вам не отдам, произошло некоторое недоразумение, он не продается! — Нет! Я его забираю! Это мой ребенок, и я отдаю последние деньги, чтобы спасти его! Отец подошел вплотную к работорговцу, размахивая купюрами в левой руке. — Уходите! Я кинулся к папе и не отпускал его, умолял герра Шульмана отдать меня ему. Но этот урод вызвал полицию по телефону. — Добрый день, капитан! Вот тут солдат неадекватный, пристает к ребенку, наверняка псих какой-то! Я заметил, как Герр Шульман отдал другому полицейскому какой-то конверт и продолжил клеветать папу. Я пытался объяснить, что это не правда, но меня не слушали. Они его скрутили, повалили на землю, придавили коленом и затащили в машину Мои вопли попросту игнорировали, словно я был для них никем, хотя я ревел и пытался высвободиться из рук этого урода. Я не мог поверить, что единственная надежда рухнула, а у меня на глазах жестоким образом арестовали самого родного человека. Когда патрульные уехали, герр Шульман, схватив меня, утащил на другую улицу, где снова усыпил вонючей тряпкой. Очнулся я уже в машине, близился вечер, я совсем ослаб, хотелось пить. Герр Шульман делал вид, что не замечал меня. Я достал из-под рубашки медальон с фотографией мамы. Она прекрасна. А как же отец…