Цвет моего неба

— Джин, привет! — коллега Джина, Сону, по обыкновению ворвался в кабинет без стука. — Сону, ну, сколько раз я тебя просил так не врываться! А если бы у меня был сеанс в этот момент? Я очень занят! Давай позже поговорим. Джин не сдерживал раздражения. А он ведь психотерапевт и просто обязан держать себя в руках. Не любил он повторять людям дважды, а в этом случае уже в тысячный раз приходилось повторять, что так нельзя и нежелательно врываться в кабинет врача без стука. Сону нередко был навязчивым и бесцеремонным, что напрягало Джина. Но обижаться на него бесполезно. Тот был безобидным и беззлобным. Все эмоции на лице. — Я знал, что ты один. Джин, у меня новость. Это очень важно. — Какая еще новость? — Она касается твоей пациентки, Ким Суён. — Что с Суён? — Джин подскочил со своего места, испугавшись, что с ней действительно что-то произошло, чем конкретно выдал себя. Он каждый раз себя выдавал, подолгу задерживаясь на приёме в её палате. Тайком приносил ей любимый шоколад, иногда и цветы, пока никто не видит. Тайком подкладывал книги и модные журналы, которые она теперь не читала, но когда-то очень любила. Вот он и старался. Хотел окружить её тем, чем она жила и увлекалась тогда, в той, прежней жизни. Он даже подарил ей огромного пушистого медведя, с которым она теперь не расставалась. — С ней всё нормально. Без изменений. Ты же был с утра на обходе. — Был. А что же тогда? — Дело не в ней, а в её брате. Ты же знаешь, что он пилот? — Ну да. Знаю. К чему ты ведёшь? Ну же, говори! — Самолет, которым он управлял, вчера разбился. Сегодня утром в новостях сказали. Спасатели работают сейчас на месте крушения. Тела экипажа пока не найдены. Есть надежда, но слабая. Джин побледнел и плавно осел на своё место. Он не заметил, как Сону вышел из кабинета, оставив его одного. Тот решил не лезть с разговорами, давно догадавшись об особом отношении Джина к этой девушке. Многие в клинике об этом догадывались, но все молчали. Не обсуждали и не осуждали. Все уважали Джина и девушку эту жалели. «И что же теперь станет с Суён? Тэхён был её маячком, её защитником и опорой. Такой поддержки, как от брата, она не получала даже от родителей.» Джин схватился за голову, не в силах поверить в услышанное. Да, в последнее время их отношения с Тэхёном ухудшились. Ким часто упрекал Джина в бесполезности его методов лечения. Он хотел получить результат слишком быстро, а так не бывает. Клинический случай его сестры не так прост. Он помнил, как полгода назад Тэхён пришёл к нему и попросил взять на лечение его сестру. У Джина тогда было достаточно пациентов, и он не хотел браться за неё. Понимал, что может не справиться. Просто на всех не хватит времени. А Ким его не просто просил, он умолял. Чуть не на коленях ползал, караулил после работы. Тэхён очень хорошо изучил биографию Джина. Ознакомился с методами лечения, читал его научные работы и был уверен, что только доктор Ким способен помочь его сестре. А ещё Джина подкупила настойчивость брата. То, как он стремился помочь сестре, не могло оставить равнодушным. Так стремился, что даже поступил на второе высшее. Хотел сам стать психологом и разобраться во всём. Только выбрал не то направление. Ему нужно было идти не туда. Психология — это наука. Психотерапия — уже медицина. Психология не лечит, а выявляет, помогает корректировать. А лечит психотерапия. Пусть так, но Тэхён же старался. Читал, разбирался в проблеме. Сам подолгу общался с сестрой, уделяя ей всё своё свободное время. И доктор Ким отмечал, как положительно его общение сказывается на девушке. Сокджин в итоге сдался. Сдался после того, как увидел Суён. Эту хрупкую девушку с прозрачной кожей, такую тоненькую и беззащитную. Её хотелось оберегать от всего мира и, конечно, помочь. Её когда-то живые черные глаза утратили блеск, и Джин мечтал вернуть его снова, подарив ей радость. Вернуть ей смысл. Тэхён показывал ему фото и видео Суён до всего этого. Она очень понравилась ему тогда и нравилась сейчас. Но он гнал от себя эти мысли, на которые не имел права. Он врач, а она его пациентка. За такое можно было и лицензии лишиться, и работы. А вот когда он её вылечит, и она уйдет из клиники — тогда может быть. Может быть… Если она сама захочет быть с ним. А Джину ничего не мешает быть с ней. Он одинок в свои тридцать пять лет. Недавно развелся с женой после десяти лет брака. Детей у них нет. Не случилось. А он был даже этому рад. Так проще было расставаться. Они поженились тогда, не подумав. Решили, что вместе и навсегда. Но это был тот самый классический случай, когда говорят: «не сошлись характерами». Она слишком вспыльчивая и несдержанная, а он постоянно пытался всё сгладить. Переводил в шутку. Иногда удавалось, а потом надоело. И как он был рад, когда жена сама предложила развод. Его это освободило. Он спокойно зажил один. Они сохранили добрые отношения. Дома теперь его ждали только рыбки в одном аквариуме и милый новый друг аксолотль в другом. Это странное чудо природы подарили ему на работе, зная его любовь ко всему водоплавающему. Этот чудо-зверек так нравился Джину. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Его хвостатый чудик был белого цвета, с шестью красными лохматыми веточками (жабрами) на голове и неизменным подобием улыбки на гладкой мордочке. Он-то и спасал от одиночества. Осознание происшедшего постепенно накрывало Джина. Он понимал, что если Тэхён погиб, то, скорее всего, родители заберут Суён из клиники и увезут с собой в Китай, где и живут последние несколько лет. А он потеряет её навсегда. Где-то в глубине души теплилась надежда, что Тэхён жив. Пусть так и будет. Это несправедливо. Он так молод. А тем временем в стенах авиакомпании все гудели, не в силах смириться с произошедшим. Никто до сих пор не верил в случившееся и тайно надеялся на чудесное спасение пилотов. А пока сотрудники надеялись, близкие Тэхёна стремились самостоятельно всё узнать. Намджун уже собирался выходить из кабинета, как внезапно столкнулся на пороге с Милли. — Привет, Джуни. Ты уходишь? — Да, я очень занят. — Я услышала в новостях про Тэхёна и сразу приехала. — Спасибо, но ни к чему это. Мы же расстались, Милли. Мои дела тебя уже не касаются. — Ну, зачем ты так? Мы же не чужие друг другу. И Тэхён для меня как родной. Я очень переживаю за него. Есть новости? — Пока нет. Я собираюсь сейчас лететь на поиски. Намджун не смотрел ей в глаза. Не хотел видеть в них жалость и сочувствие. — Джуни, подожди! Можно и я полечу с вами? — Тебе там нечего делать. — Я просто буду рядом с тобой. Я не стану надоедать, ныть и истерить. Буду тише воды. Пожалуйста! Тэхён мне не чужой. Ты мне не чужой. Знаешь, пару дней назад мы виделись с Тэ. Он приезжал ко мне, и мы долго говорили про нас с тобой. Тогда он рассказал мне, почему ты не хотел жениться. Он рассказал о том, что случилось тогда и как ты это переживал. — Ну, Тэхёён! Я же просил его молчать. — Тэ всегда и всем помогает. Ты же знаешь, какой он участливый и заботливый. И мне открыл глаза. Но почему ты сам молчал? Если бы я знала, то не стала бы настаивать. — Всё в прошлом, Милли. Меня не надо жалеть. Ничего не изменится от того, что ты теперь в курсе. — И у меня не изменится. Я по-прежнему тебя люблю. Прости, что ушла, не разобравшись. Я не могу без тебя и не хочу без тебя. А ты? — Я… Не могу сейчас думать ни о чём и ни о ком, кроме Тэхёна. Пойми. — Да, я понимаю. У нас ещё будет время поговорить. Просто знай. Я рядом. И хочешь ты этого или нет, но я полечу с вами. — Хорошо, — тихо и безэмоционально ответил Намджун и почувствовал, как его обнимают и утешают. Он тоже обнял в ответ. Ему очень не хватало Милли. Стало немного легче на душе от её присутствия. — Ну, это уже слишком! Вы с ума посходили здесь, что ли? Мы тебя все ждём, Намджун. А ты тут чем занимаешься? Милли, нам пора лететь, — Чимин был, как всегда, не слишком вежлив и довольно нервно общался в последние дни. Пак влетел в кабинет без стука, с горящими лихорадочным блеском глазами. Но все привыкли к тому, что Чимин бывает разным, и его настроение может меняться молниеносно. Ну, а что? Творческая натура! Оголённые нервы и душа нараспашку. И если бы он не был таким, то не рождались бы в его голове эти безумные фантастические идеи. — Да, Чимин. Мы идём, — ровно ответил Намджун, не выпуская Милли из рук. Он очень соскучился. Только сейчас это в полной мере осознал. Теперь его страх перед женитьбой казался такой глупостью. Перед настоящей бедой померкло всё остальное. — Я с вами, — робко произнесла Милли. — С нами? А зачем? Намджун, зачем ей лететь с нами? Чем она поможет? — возмущался Чимин, нервно теребя в руках кепку. — Я так хочу! Тэхён и для меня дорогой человек. Я не могу просто ждать здесь. И я хочу быть рядом с Намджуном, — Милли уже срывалась на крик. — Если директор не против, — буркнул Чимин, отворачиваясь. Ему, по сути, было всё равно, кто летит, просто нервы сдавали. — Директор не против! — рявкнул Намджун, и они поспешили к вертолёту. Намджун решил, что ещё поговорит с Чимином о его поведении. Но только позже. Этот «мелкий» стал сильно раздражать. Многое себе позволяет. А сейчас так вообще с катушек съехал. Нарычал на Милли. Вчера ударил Юнги. Да, Намджуну уже донесли и об этом. Есть у него в штате такие люди, которые всё видят и несут ему информацию. Вертолёт поднимался в небо и в этот раз они уже знали, куда лететь. Место падения самолета им сообщили прямо перед вылетом. Летели молча, ощущая гнетущую неизбежность и буквально одновременно ахнули, увидев картину крушения. Место крушения было плотно оцеплено. Там вовсю работали спасатели и криминалисты, поэтому прилетевшим на место сотрудникам компании было не просто попасть туда. Их не пускали, пока не был найден бортовой самописец. Черный ящик, иными словами. Картина, которую они увидели, была как из сюжета фильмов ужасов. Повсюду обломки самолета. Пахло гарью, разбросаны были вскрытые от падения контейнеры с гуманитарной помощью. Всюду обломки, осколки, жженые детские игрушки. Они особенно наводили панику на всех присутствующих. Но пилотов не было. Их не было нигде. Не обнаружено их следов, одежды, признаков их нахождения рядом. Не было признаков их жизни, но и смерти тоже. Спасатели уже прочёсывали лес, разделившись на группы. Световой день подходил к концу, и поиски приостанавливались до утра. А Чимин всё бродил по месту катастрофы, натыкаясь на обломки конструкций. Он вёл себя как сумасшедший. Совершенно перестал себя контролировать. Его лучший друг исчез, а он не смог предотвратить беды. Он кричал, шептал и звал, но Тэхён его не слышал. Никто не отзывался на его мольбы. — Чимин, нам пора. Уже темнеет. Их здесь нет, а значит, есть надежда, что они уцелели. Значит, как в твоём сне, они прыгнули, — Юнги подошёл к нему сзади и обнял. — Куда прыгнули? И где их искать? Почему не выходят на связь, если живы? — хрипел Чимин. Он окончательно сорвал голос. — Я не знаю. Они стояли впятером. Юнги, крепко обнимающий Чимина — сейчас всем было не до них, а они и не пытались скрывать свои отношения. Рядом Намджун, прижимающий к себе замерзшую Милли. И Сонхун, смотрящий куда-то вдаль, вглубь леса, как будто пытаясь увидеть их там. Он представлял, что вот сейчас оттуда выйдет его дорогой друг Тэхён, живой и невредимый. Улыбнется ему и, как обычно, скажет: «Не кисни, друг!» А вместе с ним и Чонгук. Но это только фантазии, желающие преобразоваться в реальность. А в настоящей реальности два до изнеможения уставших пилота буквально валились с ног от усталости и решили, наконец, остановиться на ночлег в более-менее подходящем для этого месте. — Тэхён, скоро уже стемнеет. Надо поискать место на ночь. День был нескончаемо длинным. Они всё шли и шли вперёд, совершая частые, но недолгие остановки. Запасы еды таяли на глазах. Как они ни старались растянуть свой сухой паёк, но всё равно этого было очень мало. Оставалось катастрофически мало еды. Хорошо, что был запас воды. Они набрали её из найденного родника. — Да. Давай ещё немного пройдем вперед, пока нам не попалось более-менее подходящее место. Оба очень устали. Такие долгие походы с непривычки отзывались болью во всём теле. Ноги ужасно гудели. Обувь, не предназначенная для походов по лесам, стиралась и натирала кожу. Оба были измученные и вымотанные, уставшие морально и физически. Они не видели конца этому лесу. И куда только их занесло? Непонятно. Деревья, как надоедливые мухи, мелькали перед глазами. Не радовали уже ни пение птиц, ни яркость попадающихся на пути цветов, ни запахи лесной травы. — Давай здесь остановимся. Вроде тут неплохо, — предложил, наконец, Тэхён уставшим голосом. Они вышли как раз на небольшую полянку. Снова под огромным деревом расстелили слегка потрепанную и грязную ткань парашютного купола. Как же удачно она послужила им подстилкой. — Надо достать сухих веток для костра, — размышлял вслух Чонгук. Он сидел на земле, опустив голову на обессилено сложенные руки. Вид у него был истощенным и утомленным. — Да. Я сейчас посижу немного и займусь, — Тэхён смотрел на него так, как будто долго не видел. А ведь он толком его сегодня и не видел. Шёл всегда впереди. Они почти не разговаривали в пути. «Устал, мой Гуки, ты так сильно устал. Обнять бы тебя сейчас и сказать, что всё будет хорошо, и мы скоро дойдем,» — думал Тэхён про себя, не произнося это вслух. — «А ведь можно и обнять. Ну так, по-дружески.» — Мы вместе этим займемся. Так быстрее получится, — с усталой улыбкой отозвался Чонгук. А у Тэхёна снова замерло сердце. И как он может быть таким противоречивым? Серьезным и строгим, сильным и горячим. А сейчас таким милым с этой его чудесной улыбкой. Улыбка Чонгука вселяла надежду. Ведь человеку нужно немного, чтобы вызвать улыбку. И достаточно одной, вот такой драгоценной улыбки, чтобы всё стало возможным. — Да, вместе. Я скоро, — тихо произнес Тэхён, удаляясь подальше от него. — Ты снова в кустики? Хм, — неожиданно игриво прозвучало от Чонгука. — Да. Хочешь на этот раз со мной? Пойдём? — протянул загадочно Тэхён и резко повернулся к Чонгуку. От этого тягучего, хриплого голоса, скрытого смысла фразы тело Чона покрылось мурашками, и откуда-то снова взялся прилив сил. Румянец залил его щеки, а ответить он не мог. Слова не находились, застревали в горле. Он, как рыбка, лишенная воды, открыв рот, делал попытки что-то сказать. А Тэхён, как истинный провокатор, стоял и молча наблюдал за тем, как уверенный и неустрашимый пилот Чон неумело справляется с накатившим волнением. «Какой же он зайчик! Сидит такой смущенный и подбирает слова. М-м, Гуки… Если бы ты только знал, что я хочу с тобой сделать, покраснел бы ещё сильнее,» — Тэхён не сводил с него заинтересованного взгляда. — Нет, не пойду, — ответил и схватил рюкзак, делая вид, что ищет что-то необходимое. Он в край смутился и не знал, куда себя сейчас деть. Вот зачем спросил? Сам же спровоцировал! — Ну, ладно. А жа-аль, — снова протянул Тэхён и скрылся за деревьями. «Да что со мной не так? Он издевается, а я не могу даже ответить! — Чон сделал выдох полной грудью, а после долгий вдох. Попытался привести в норму сбившееся дыхание, но не вышло. Пробовал унять дрожь в теле — не получилось. Голос Тэхёна взбудоражил его. Кровь закипала от этого бархатного: «Пойдем?». «А куда пойдем? И что он собирался сделать со мной там, куда звал?»— а самое интересное, что Чонгук уже был готов на многое. Не понимал сам себя. Не знал, как справляться со своими желаниями. Не представлял, как между двумя мужчинами может что-то быть, но до безумия хотел попробовать. С Тэхёном хотел и только с ним. Ему томительно и мучительно хотелось снова дотронуться до Кима. Пусть даже мимолетно. Он сегодня всю дорогу наблюдал за ним. Смотрел, как он идёт, как покачивается его прямая спина при движении, как ветер, пробивающийся сквозь толщу деревьев, колышет пряди его волос. Как он небрежно поправляет волосы. А его голос… Они редко говорили, но слушать Тэхёна было очень приятно. Чону нравилось, как он звучит. А если шепотом и близко? В самое ухо… Как тогда это будет? Он уверен был, что это для него окажется губительным. И знал, что это станет незабываемым. Но случится ли? Ведь сам Чонгук вряд ли решится на первый шаг, потому что просто не знает, как это сделать. Ему бы практическое пособие по таким делам. — Чонгук! Иди скорее сюда! Чонгук, скорее! — Тэхён кричал из кустов так, что невозможно было понять, что там происходит. «Змея, волк или тигр? Медведь? К чему готовиться? Что могло заставить его так кричать?» — Чон перепугался за него и ринулся бежать, позабыв об усталости. — Смотри, я их нашёл! Это же они! Вот первый, а вот и второй. Гуки, мы спасены! Это настоящая удача!Классно я придумал, скинуть их нам обоим одновременно? И приземлились они почти рядом! Теперь, по крайней мере, не умрём от голода. Тэхён показывал ему те самые контейнеры, которые полетели вниз из горящего самолёта. Но как же далеко от их места приземления они оказались. Видимо, порыв ветра, который был в тот момент сильнейшим, отбросил парашют на такое значительное расстояние, что даже Чонгук, управляющий им мастерски, не смог на это повлиять. —Чонгук-и, какая радость! Я не верю своим глазам. Это же чудо! Тэхён настолько расчувствовался, что неожиданно для самого себя подлетел к ошарашенному Чонгуку и сгрёб его в объятия. Схватил и стал кружить, выкрикивая при этом радостные возгласы. А Чонгук, слабо соображая от происходящего, позволял себя обнимать и приподнимать, и по спине похлопывать. Ему это даже нравилось. Забавно было наблюдать, как Тэхён, такой худенький, держит его в руках, явно еле справляясь. — Тэхён, да ты же меня задушишь! Потише. Ты треплешь меня, как куклу, — засмеялся вместе с ним Чонгук. Невозможно было не заразиться этим искренним восторгом. — Ох, прости! Я не сдержался, — Тэхён нехотя отстранился от него, такого своего теплого зайчика с горящими глазами и согревающей улыбкой на губах. — Давай отнесём их на наше место и разберём. Только надо сложить назад содержимое, которое разбросало при падении, — предложил Чонгук, отходя от такого волнительного контакта. Так они и сделали. Дотащили ящики до места и принялись сразу же их разбирать. Поверхность плотного пластика значительно пострадала. —Что тут у нас? Оу, детское питание, — интересовался и радовался находке Тэхён. В одном из контейнеров было детское питание и он был единственным с едой из всех. Внутри оказались фруктовые, овощные и мясные детские пюрешки. Мясные в стекле, но банки не разбились при падении. Всё было настолько грамотно и качественно упаковано в воздушно-пузырьковую плёнку, что сохранило свой вид. Ещё были разные сладости. А на самом дне маленькие бутылочки с водой. Им определенно повезло их найти. Во втором контейнере была одежда: детская, женская и мужская. Немного обуви. И они подобрали для себя футболки и спортивные костюмы. Было даже белье. Из обуви — кроссовки. — Тэхён, ты определенно знал, что скидывать с борта. Спасибо. Теперь у нас есть еда. Хоть и детская, но зато всё полезно. И одежда. А кроссовки как для меня специально делали. — Ага, и мне подошли. Так здорово! — радовался Тэхен, не веря в удачу. Оба не спеша переоделись, кидая друг на друга незаметные долгие взгляды. А потом снова долго сидели у костра. Практически молча поели. Оба, как завороженные, смотрели на огонь и думали каждый о своём. — Не думал, что детское питание может быть таким вкусным. Мне понравилось, — заметил Чонгук, глядя на Кима, который крутил в руках баночку и пытался там что-то вычитать. — Сам не ожидал. А может, это мы просто от голода заценили, — хохотнул Тэхён, ловя на себе пристальный взгляд черных глаз. — Может быть, — тихо ответил Чонгук, пряча глаза. Разговор на этот раз не клеился. Как вчера, по душам и глаза в глаза, сегодня у них поговорить не получалось. На обоих накатывала сильнейшая усталость. Тэхён постоянно зевал, а глаза слипались сами по себе. — Я так хочу спать, — голос Тэхёна звучал тихо и устало. — Да, я тоже, — Чонгук тоже еле держался. День был долгим и утомительным. Они улеглись рядом друг с другом, как и в прошлую ночь. Тепло от костра согревало обоих. Шум леса стих, а ветра совсем не было. Звездное небо не беспокоило их дождем. И это было настоящим подарком небес. Только звезды безмолвно за ними подглядывали и подмигивали ярким свечением. — Спокойной ночи, — почти засыпая, прошептал в тишине Тэхён. — Спокойной ночи, — прозвучало тихое в ответ от Чонгука. Чонгук хотел ещё что-то сказать, но снова не решился. А так много важных слов крутилось на языке. И было много сомнений. Ну и что с того, что Тэхёна не интересуют девушки? Важно лишь то, интересует ли его именно он. Он, один-единственный. Он, который сгорает от этих глубоких глаз и плавится под его изучающим и долгим взглядом. Он, который умирает и тонет, видя эти длинные чувственные пальцы. Наверное, они очень нежные. Узнает ли он когда-нибудь наверняка? Сам не решится точно. От этих мыслей хотелось сбежать. Они мучали его, прогоняя сон. Чонгук лежал, не понимая, куда себя деть. Он не находил себе места и решил пройтись. Немного посидел у тлеющего костра. Подняв голову, долго любовался звездами. А после ему послышался лай собаки. Но как? В такой глуши? Возможно, показалось. Но он решил проверить, пройдясь от места их с Тэхёном ночлега чуть дальше вперед. Ничего не обнаружив, вернулся назад и услышал: — Ты куда пропал? Я проснулся, а тебя нет, — голос Тэхёна звучал встревоженно. В темноте он увидел силуэт Чонгука и подошёл ближе. — Не мог уснуть. А потом мне показалось… Послышался где-то вдалеке лай собаки, и я решил проверить. — Я не слышал ничего такого. Может, тебе приснилось? — Не приснилось. Ты крепко спал и поэтому не услышал. Но как ты почувствовал, что я ушел, то сразу проснулся? — Чонгук улыбнулся, вглядываясь в темноте в черты лица Тэхёна. — И правда. Исчезло приятное тепло справа, и я проснулся, — а Тэхён смотрел на Чонгука, не отводя глаз. Стало очень волнительно. Всё происходящее в эту минуту кажется сном. Тэхёну хочется нарушить обещания, данные самому себе и признаться. Ему до дрожи хочется подойти поближе и прикоснуться к Чонгуку. — Почему ты так смотришь на меня? Так, будто хочешь что-то сказать или сделать, — робко спрашивает Чонгук, будто чувствуя метания Тэхёна. — Да, хочу. Очень хочу сделать, — Тэхён понимает, что скрывать свои чувства и желания уже бесполезно. Конечно, он хочет. До безумия хочет обнять его и поцеловать и он готов сейчас сказать всю правду. Но готов ли к этому Чонгук? — Так сделай, — уже более уверенно просит Чон и смотрит испытующе. — А ты уверен, что тебе это нужно? — Тэхён вот совершенно не уверен, что они говорят сейчас об одном и том же. — Мне нужно. Я уверен, — отвечает решительно Чонгук и впервые не отводит взгляда. — А может, мы говорим с тобой о разных вещах? — с придыханием уточняет Тэхён, двигаясь ближе. — Давай проверим, о разных или нет, — звучит так искренне и открыто в ответ и Чонгук делает шаг навстречу, замирая в ожидании. Тэхён ведь ждал этого. Но не думал, что это случится так быстро. Он мечтал об этом, а сейчас стоит и сам сомневается. Отговаривает Чонгука, уточняет у него. Ну не дурак ли? — А ты не пожалеешь, Гуки? — шёпот звучит уже в самые губы Чона, а тело дрожит. Предательски так дрожит и выдает его с головой. — Нет, — отзывается на выдохе Чонгук, прикусывая нижнюю губу. Он для себя всё решил. Нет сил сопротивляться собственным желаниям. Тэхён проводит кончиками пальцев по его скуле и вдыхает чужой аромат. От Чонгука пахнет сладко — фруктовыми мармеладками. Он недавно ими лакомился, поглощая одну за одной. Сладкоежка. А Тэхён, он ведь тоже любит сладкое. Такого вот сладкого Чонгука, карамельно-ванильного. Любит Чонгука, который сейчас смотрит прямо в глаза и ждёт его ласки. Ждёт и дожидается. А Тэхён как с цепи срывается и берёт его, наконец, в свои руки. Он утрачивает всякую мораль и набрасывается на Чонгука. Жадно целует сладкие, сочные и требовательные губы. Накрывает их своими, покусывает, посасывает, затягивает в омут удовольствия. Играет на эмоциях и умело возбуждает. Сразу же сплетает их языки и блуждает своим, теряясь в ощущениях. Чонгук всё это позволяет. Он дрожит от этих ласк. Его тело вибрирует. Он сдаётся. Он поддаётся. Он хочет, и его хотят. Жадно целует в ответ. Он так этого хотел. Выкладывается, как может и как умеет. Понимает, что вот так фантастически его ещё никто не целовал. И он сам не целовал так никого. Так не бывает! Всё как во сне. И просыпаться не хочется. А руки Тэхёна блуждают под футболкой. Гладят кожу, ласкают и заводят. Тело лихорадочно дрожит. Губы дрожат, и с них срывается то ли стон, то ли всхлип. — От тебя можно легко сойти с ума, Гуки. Я сейчас кончу только от одной твоей дрожи, — шепчет ему на ухо Тэхён, а Чонгук растворяется в страстном моменте. Чонгук касается руками везде, где хотел и обнимает так крепко, как только способен. Он себе это сам разрешил и теперь этим наслаждается по полной. Пальцы перебирают жесткие пряди волос Тэхёна, и это кажется невероятным и потрясающим. — Тэ-э… Ты сводишь меня с ума своим голосом. Я с первого дня, как услышал его, не могу отойти, — признается Чонгук и снова жгуче целует. Оба понимают, что вот так они могут целоваться бесконечно. Без границ и стирая всякие преграды. Сжигая мосты. Забивая на прошлое, оставленное там, в городе. — Пойдём, — тихо зовёт его Тэхён, а Чонгук не задумываясь, следует за ним. Оба опускаются на их импровизированную постель, не разрывая поцелуя. Они задыхаются от страсти, и становится так жарко, что хочется поскорее с себя всё снять. — Гуки, я хочу тебе сказать. Меня давно тянет к тебе. Я не выдержу, если завтра ты исчезнешь. Исчезнешь ты, именно такой, как сейчас. Ты нужен мне. Нужен таким тёплым, таким моим. — Тэ… — тянет тихо Чонгук и целует его вместо ответа. Это и есть его ответ. Он даёт понять без слов, что не исчезнет и не оставит. И что тоже нуждается не меньше, чем нуждаются в нём. Прикосновениями губ он признается во взаимной симпатии и неудержимом притяжении. А Тэхён всё понимает, считывает эмоции и проникает рукой под ткань его одежды. Погружает ладонь в такое неимоверно тёплое и нуждающееся, обхватывает рукой, берёт в кольцо и замирает от чужого тихого стона на ухо. Тэхён со всей нежностью прикасается к самому желанному человеку, к его такому напряженному в эту минуту и истекающему от страсти возбуждению. Чонгук, кажется совсем не дышит. Он сильно возбужден. Ощущение этих длинных пальцев на себе не даёт покоя. Он мечется поцелуями от губ Тэхёна к его шее и ключицам, теперь уже дышит рвано и прикрывает глаза, когда чувствует на своем члене движение его руки. Она делает всё так, как ему нравится, как ему сейчас хочется. Ведь это делает Тэхён, а это изначально не может быть плохо и неправильно. С ним всё именно так, как должно быть. Чонгук смирился и принял себя и действительность. Он хочет и его хотят. Им хорошо вместе, а значит всё остальное неважно. Рука Тэхёна двигается на нём попеременно плавно и жестко. С силой сжимает и ослабляет хватку, когда чувствует, что это необходимо. Тэхён доводит его до исступления, выбивая воздух из легких. — М-м, Тэ… — Чонгук сам тянется к нему, потому что очень хочет почувствовать его твёрдость в плену своей руки. Он тоже проникает под ткань чужой одежды, ищет рукой его возбуждение и находит. А когда находит, то стонет так сладко и так громко, что самому странно. Для него это необычно и впервые, но всё ощущается настолько естественно. Он совершает своей рукой те желанные для Тэхёна движения и сам получает удовольствие. Видит, что Тэхёну это нравится и не устает целовать мягкие губы. Теперь стонет Тэхён и впивается губами в его шею. Ласкает её и не даёт опомниться. Оставляет дорожку слабых засосов на нежной коже. Тэхён шепчет в самые губы что-то возбуждающее, отчего Чонгука уносит к тем самым звездам, что светят сейчас над ними. А Тэхён буквально теряет сознание от этих обжигающих прикосновений к нежной коже на члене. Он тает от сначала нерешительных, а потом смелых прикосновений. Растекается от мягких поглаживаний по всей длине и своих резких толчков в туго сжимающую его руку. Эти их такие неспешные ласки, сладкие стоны, нежные прикосновения сплетаются в одно целое. Словно так и должно быть. А они оба этого ждали и к этому шли, чтобы теперь перестать стесняться. Барьеры разрушены. Всё произошло так, как Тэхён и хотел. Оба разгоряченные и удовлетворенные, не могут после разрядки оторваться друг от друга, всё ещё жарко целуясь. А потом Тэхён смотрит на своего Гуки, стирая салфетками следы своего и его удовольствия. Улыбается ему так ярко, как самая яркая звезда, и обнимает. Гладит по волосам. Шепчет снова что-то для обоих очень важное и укладывает его голову себе на грудь, туда, где часто бьется сердце. А оно сейчас только для Чонгука и бьется. Этой звездной ночью в густой чаще леса они стали ближе. И вроде не было того самого откровенного контакта. Просто чувственный петтинг двух желающих друг друга людей. Но Кима это не беспокоило. Ему хватило. Он точно знал, что такое не забудется ни завтра, ни через года. Потому что такого, как Чонгук, хочется взять себе навсегда и ни с кем не делиться. Его хочется запустить под кожу и пустить по венам, вживить в себя, как чип. Хочется поставить на нём свою уникальную метку, чтобы все сразу видели: моё! Чтобы только его лицо было всегда в фоторамке на комоде. Чтобы только он спал на подушке рядом. Жил в памяти телефона. Навсегда. А возможно ли это при условии, что его ждет дома невеста и отложенная свадьба? И что же Тэхёну теперь со всем этим делать? Думать об этом не хочется, но думается о другом… О том, как Гуки так быстро к нему притянулся… Сам потянулся. Дал понять, что можно и что он хочет стать ближе. А Тэхён готов был ждать хоть целую вечность. Он готовил себя к долгому и мучительному ожиданию. И привык уже к этим мыслям. Ведь зарок дал, что коснется только его. А Чимин крутил пальцем у виска, не верил. Зря не верил! «Я заберу тебя себе, чего бы мне это не стоило», — пронеслось в голове Тэхёна, и он опустился рядом с Чонгуком, крепко прижимая его к себе. Потому что уже можно себе это позволить. Теперь уже можно…