Цвет моего неба

— И далеко ты собрался, Чимин? Юнги застал Чимина стоящим у своего вертолёта. Тот украдкой пытался пробраться внутрь, шарясь в темноте. — Ты знаешь, куда я собираюсь. К чему эти вопросы? Я один полечу искать ребят, — озлобленно ответил он и продолжил свои действия, не обращая внимания на попытки Юнги остановить его. — Я, конечно, догадался, куда ты намерен рвануть. Но тебе не кажется, что это перебор? Ты сейчас пытаешься угнать мой вертолёт. Это незаконно. К тому же, уже довольно темно. А умеешь ли ты им управлять, Чимин? — Умею! У меня окончены полугодовые курсы и достаточно часов практики, — резко парировал тот и нагло зыркнул на Мина. — Боюсь огорчить тебя, Чимин, но далеко ты не улетишь. Я не успел залить в бак топливо. А точнее, я специально этого не сделал. Как чувствовал. Так что успокойся и отойди, — Юнги говорил спокойным тоном, пытаясь не накалять обстановку, так как видел, что Чимин и так на взводе. Но среагировать вовремя он не успел. Чимин накинулся на него с кулаками, смачно ударив в челюсть. Капля алой крови растеклась по нижней губе Юнги. Он охнул от неожиданности, но не растерялся. Реакция куратора не заставила себя долго ждать. Он крепко схватил за руки вырывающегося Чимина и прижал его спиной к корпусу вертолета. Тот начал вырываться и кричать, будто был не в себе. — Вам всем плевать! Вам наплевать на них! Я же говорю, что видел внизу, в лесу, огонь. Но ты не послушал и вернулся. Я чувствую, они там. Им нужна наша помощь. А если они на грани жизни? Ранены? Не могут двигаться? Нет еды? Ты хоть это понимаешь? Только я и переживаю за них! — Чимин не старался держать себя в руках, крича во весь голос. — Чимин, я вернулся потому, что заканчивалось топливо. Нельзя было дальше продолжать поиски. Ты не прав, нам не плевать! Сегодня вся компания сплотилась в этой беде. Ко мне и Намджуну каждый подошел и предложил свою помощь. Мы полетим завтра снова. Я же обещал тебе и Наму. Сонхун полетит с нами, и мы будем искать их, пока не найдем. Поверь, мне не всё равно. Тэхён — племянник моего лучшего друга. А Чонгук — отличный парень и первоклассный пилот нашей авиакомпании. Мы не бросим их и будем искать до последнего. — Нет, я не верю тебе! — Чимин разбушевался не на шутку и начал в ярости долбить кулаком о металлический корпус вертолета, — Залей топливо! Я полечу один! Я найду их. Юнги одним махом вновь скрутил его руки в замок и сильно прижал к себе. Он крепко обнял Чимина, не позволяя вырваться из цепких рук. У Юнги не было на него злости за удар, за его гнев и ярость. Он всё прекрасно понимал. Понимал, что сердце Чимина болит за друга, чувствовал его страдания. Проживал их, как свои собственные, и от этого было нестерпимо больно. И нужно было с этим что-то делать. Надо было помочь ему справиться с накатившим отчаянием и разделить переживания пополам. — Я прошу тебя, успокойся. Мы полетим завтра на рассвете. Подожди до утра. А пока я предлагаю тебе свою компанию, — тихо произнес Юнги, гладя по голове рыдающего у него на плече Чимина. У Чимина эмоции сменяли одна другую. Гнев мгновенно сменили слезы. Такие горькие и безутешные были эти его слезы! Наверное, так и выглядит настоящее отчаяние. — Что? — непонимающе, сквозь грудные всхлипы спросил Чимин. — Поехали ко мне. Поужинаем, выпьем. Я постелю тебе на диване. Не подумай, он очень удобный. А утром соберём всех и полетим. Ты расскажешь мне о Тэ и о своих снах. Намджун говорил мне сегодня вкратце об этом. Нам всё равно не уснуть этой ночью от переживаний. — Зачем тебе это? Мы не друзья и не приятели. Что ещё за жест доброй воли? К чему тебе со мной возиться? Странно это всё. — Ничего странного. Просто не хочу оставлять тебя одного с тяжелыми мыслями и переживаниями. Да и у самого на душе гадко. А вместе легче будет справиться. Да, мы не друзья с тобой и не приятели, но можем сегодня помочь друг другу не сдохнуть от тоски и гнетущих мыслей. Никому и никогда ещё не повредили вкусный ужин и приятная дружеская беседа. Ну, решайся! Чимину было всё равно, куда идти и ехать. Он согласился, не раздумывая. А усевшись в чужую машину мгновенно погрузился в воспоминания о событиях произошедших шестью часами ранее. Вспомнилось всё до мельчайших деталей и каждое произнесенное и услышанное слово отчётливо всплывало в памяти. Он анализировал случившееся и вспоминал: — И что вы тут сидите? Намджун, ты слышал, что самолёт Тэхёна пропал? Его не могут отследить приборы! Чимин влетел в кабинет Нама, всклокоченный и раскрасневшийся от эмоций уже ближе к обеду. И снова застал их с Юнги, сидящими вместе с мрачными лицами. — Да, я знаю, — прозвучало тихо и обреченно в ответ от старшего. — И что? Чего сидите? Надо их искать! — Чимин негодовал от их спокойствия. — Этим уже занимаются спасатели, и мне позвонят, если что. Нам остаётся только ждать, — упавшим голосом процедил Намджун. Он не хотел сейчас никого видеть и тем более разговаривать. А с Чимином так в особенности. Было стыдно от того, что не поверил. А теперь неизвестность давила на него тяжким грузом. Он был бессилен. Одолевали мысли, что лучше бы это он оказался в том самолете. Только не Тэхён. Только не его любимый и жизнерадостный Тэ. — К чертям такие поиски! Мы сами должны искать! К чертям это ожидание! Юнги, у тебя же свой вертолёт, и он стоит у нас. Так полетели сами по их маршруту! — Чимин своим присутствием накалял и без того раскаленную атмосферу. Намджун поднял на него безразличные от горя и покрасневшие от слёз глаза. Да, он позволил себе наедине с самим собой эту слабость. Просто не было сил справиться с нахлынувшим отчаянием. — Да я и сам хотел это предложить. У меня там полный бак и можем лететь хоть сейчас, — Юнги смотрел на Чимина, у которого загорелись глаза. Намджун плохо соображал, накачанный успокоительными. С ним чуть удар не случился, когда ему позвонили и сообщили о пропаже самолёта Тэхёна и отсутствии с ним связи. Он чувствовал себя сейчас настолько отрешенно, что не понимал, как дальше быть. Напор Чимина и желание Юнги помочь сделали своё дело. Они вылетели. Их поиски продолжались более четырех часов. Вертолет Юнги безрезультатно кружил над землей, но обнаружить какие-либо следы не удавалось. — Там огонь! Я видел огонь внизу! Надо вернуться. Юнги, вернись! Слышишь? — Чимин кричал во весь голос. Он уже сорвал его напрочь. — Я не могу, Чимин! Топливо на исходе. Если вернусь, не долетим назад. Мы продолжим поиски завтра. Так им и пришлось вернуться. Юнги чувствовал из-за этого свою вину. Но бросить Чимина этой ночью одного не мог себе позволить. Хотелось поддержать и успокоить. Поэтому и повез его к себе. Но не только жалость им двигала. Было кое-что ещё. К дому Мина они приехали довольно быстро, но дорога прошла в тишине. — Оу, какие милашки. Никогда бы не подумал, что у тебя дома живут кошки, — умилился Чимин, войдя в квартиру Мина и увидев на пороге две пушистые мордочки. — Интересно, почему? Да, я люблю кошек. Но это коты. Знакомься: этот серенький — Муни, а черный — Юни, — познакомил он Чимина со своими пушистыми любимчиками. — Вот это клички! Бедные котики, — Чимин присел на корточки и погладил пушистых домочадцев Юнги, которые ластились к нему и подставляли милые мордочки, — Странно, что у тебя такие ласковые коты, — ехидно заметил Чимин, косясь на Юнги. — И что тут странного? Я их люблю и балую. Играю с ними и забочусь. Поэтому они такие, — в голосе Юнги сквозила обида. За кого он вообще его принимает? — Ну ладно, ладно. Не будем развивать эту тему. А у тебя очень даже уютно! Много теплых оттенков в интерьере. Мне нравится. Если честно, думал, у тебя будет мрачно и темно, — высказался Чимин, не думая. Он молол от неуверенности в себе в эту минуту всё, что только в голову придет. — Да что у тебя за мнение такое обо мне? — Мин уже окончательно расстроился. Ну, вот как это понимать? Он к человеку со всей душой, а ему в эту душу плюют. — Да просто ты сам всегда замкнутый и временами мрачный. Редко вижу твою улыбку. Вот откуда такое мнение. Прости, если обидел. Я не со зла. Правда, — Чимин смотрел на растерянного Юнги, который, не переставая, суетился на кухне и доставал из пакетов готовую, ещё горячую, еду. И понял свой прокол. Он действительно не хотел обидеть человека. — Я не стремлюсь близко к себе подпускать всех подряд. У меня есть узкий круг людей, с кем общаюсь, и мне этого достаточно. Но это не означает, что я странный, — сухо парировал Мин, не отвлекаясь от дел. Он принял извинения и понял, почему Чимин так высказался. — Вообще ты прав, — согласился Чимин. Отчасти он был таким же, как и Юнги. У него самого было всего пару близких друзей. — Извини за тот удар, Юнги. Тебе очень больно? Я сам не понимаю, как так сорвался. Я был в отчаянии в тот момент, — Чимин смотрел на покрасневшую и припухшую губу Юнги, и ему становилось стыдно за свой поступок. Он же не настолько отбитый, чтобы угонять вертолеты и кидаться на людей. Он просто дико переживает за друга и сходит с ума от неизвестности. — Не-е. Это было похоже на мягкое прикосновение перышка. У тебя слабый удар, Чимин. — Да ну? Это я просто не особо старался, — усмехнулся Чимин и мягко улыбнулся, чувствуя свою вину. — Окей, я поверю тебе. Но проверять твои старания не стану. Жить хочется, знаешь ли, — хмыкнул в ответ Юнги. — А вот ты не слабо скрутил меня в ответ. Я и подумать не мог, что в тебе столько силы. Чувствуется техника. — Да, у меня особая подготовка. Ведь я военный. Военный лётчик. Нас готовили не только летать, — поделился с ним Юнги между делом. — Оу… Я не в курсе этого. Не знал о тебе ничего такого. Ты шифруешься? — Нет. Не афиширую своего прошлого. Зачем кому-то знать? — А как же ты оказался в компании и стал куратором? — Мы с Намджуном давние друзья. Учились вместе. Но пути разошлись. Он ушёл в гражданскую авиацию, а меня потянуло в военную тему. Но общаться мы не прекращали и когда выпадала возможность, встречались. И практически одновременно мы оказались на земле. Меня списали по причине травмы плеча. Глупая история. Повредил его, спускаясь со снежного склона. Потом операция и реабилитация. И вот я на земле. А Намджуна списали из-за проблем с сердцем. Правда, потом выяснилось, что не всё так страшно и можно вернуться. Но он уже не захотел. Ему предложили место в дирекции, и он потянул меня к себе, взяв куратором. Я благодарен ему за это. — Значит, вот как всё было. А откуда у тебя свой вертолёт? Ведь это не дешевое удовольствие. — Вертолёт — это моё спасение. Я абсолютно и принципиально не могу без неба. От бабули мне остался в наследство дом. К тому времени у меня уже была эта квартира. Я продал дом, добавил немного и купил этот вертолёт. Намджун разрешил базировать его у нас. И теперь, как я только чувствую, что мне нужно наверх, то лечу. В небе я счастлив. — Да, я видел не раз из окна, как ты садился и улетал. А ещё видел, как ты постоянно катаешь детей наших служащих. И сколько у них радости от этого. — У них радость и восторг. И у меня тоже. Я заряжаюсь от них позитивом. Эти чистые и невинные детские глаза… Что может быть прекраснее? Когда они смотрят с неподдельной благодарностью и радуются мелочам, я ощущаю прилив сил. А ты, Чимин? Как ты сам оказался в компании? — А я устроился в компанию ненадолго, а задержался на несколько лет. И так прирос, что не хочу уходить. Дорос до старшего менеджера и управляю отделом. Эта работа мне нравится. Я в восторге от всего и с удовольствием с утра иду на работу. Намджун предложил мне место менеджера в отделе, когда узнал от Тэ, что у меня проблемы с поиском работы. — Были проблемы? А что такое? — Ты знаешь, ведь я по образованию журналист и работал несколько лет в одном известном журнале. Всё было отлично, пока не сменился главный редактор. У нас с ней не сошлись взгляды по некоторым вопросам, скажем так. И меня уволили. Да так, что устроиться куда-либо по специальности не получалось, как я ни старался, — Чимин весь напрягся, вспоминая ту мерзкую историю. Он не признался Юнги о причинах увольнения. Было стыдно отчего-то, хотя сам не считал себя виноватым. Сам не сделал ничего такого, что могло спровоцировать произошедшее. Он просто работал, ходил, дышал и привлекал. Очень сильно привлекал к себе внимание. Новым главным редактором того журнала стала женщина лет пятидесяти. Ей так понравился Чимин, что она не давала ему прохода. Преследовала на каждом шагу. А ещё она была не слишком привлекательная: плотного телосложения, с неприятным голосом и полным отсутствием вкуса, вечно пахнущая неизменными приторными духами. Она домогалась его самым диким образом. Вызывала к себе, предлагала встречи, звала на мероприятия, зажимала его по углам и намекала на интим. Чимин уже не знал, как с ней себя вести. Ему было это всё омерзительно. Он молодой и красивый парень, которого домогалась тётка в годах. Он чувствовал себя настолько грязным, что каждый раз после общения с ней хотелось тут же бежать в душ и тереться самой жесткой мочалкой. И смывать с себя эту грязь водой долго-долго. Что он, собственно, и делал каждый вечер, приходя домой с работы. И вот, после такого её очередного наглого подката, Чимин резко и грубо дал ей отпор. А та выпалила, что теперь уволит его. Так и произошло. Его уволили. И найти более-менее достойное место в изданиях не получалось. Похоже, из мести она перекрыла Чимину все ходы. Помощь пришла, откуда не ждали. От дяди лучшего друга. — Хорошо, что ты нашел любимую работу, Чимин, — улыбнувшись, сказал Юнги. И подумал, что очень хорошо, что эта работа их познакомила. Так приятно было ему видеть Чимина у себя дома, сидящим на его любимом диване. Видеть его таким уютным и расслабленным. Юнги поймал себя на мысли, что готов вот так сидеть с ним рядом всегда и делиться впечатлениями от прошедшего дня. Ужинать вместе, смотреть кино, играть в приставку. Гладить любимых котиков. Обнимать. Этого особенно хотелось. Так тепло было рядом с Чимином и легко. Как будто для полного счастья только его и не хватало в этом доме. А коты обвили гостя своими пушистыми лапками и устроили свои усатые мордочки на коленях. Им он тоже понравился. А Юнги уже давно и безнадежно нравился Чимин. С первого дня, как он его увидел. Он тогда залип на его глубокие, как озера, карие глаза и манящие, пухлые губы, на его плывущую походку, его чудесный запах, его руки, шелковистые волосы и необыкновенную улыбку. Всё, буквально всё ему нравилось в этом человеке. — Журналист. Вот это ты удивил меня! — Да, мне всегда нравилась журналистика. Но это не всё. Вообще-то, я ещё пишу книги. — Книги? Как интересно! И какой жанр? — Юнги был крайне удивлен такому увлечению. — Я пишу детскую фантастику. Раньше дела шли плохо. Мои книги совсем не продавались. Но стоило мне устроиться к Намджуну, как всё волшебным образом разрулилось само собой. Я познакомился с отличным менеджером, который уже несколько лет успешно ведёт мои дела. Книги продаются, и я продолжаю писать по мере возможности. Сейчас уже я вовсе могу не работать в компании, и у меня не будет финансовых проблем. Но уйти не могу, затянуло. А ещё Чимин промолчал о том, что если уйдёт из компании, то лишится возможности видеть каждый день Юнги. А это было бы для него чем-то невосполнимым. Когда он впервые увидел куратора Мина, то ничего не почувствовал. Подумал ещё тогда, что тот уж очень серьезный, замкнутый и скучный. И искренне не понимал, как может Намджун тесно дружить с этим хмурым типом. Но как-то в один из дней, отвлекшись от работы и выглянув в окно своего кабинета, Чимин увидел совсем другого Юнги. Его тогда обступили дети, радостно прыгая и резвясь. А он смеялся вместе с ними так открыто и задорно, что не хотелось отводить взгляда. С того дня, который был уже год назад, Чимин и начал приглядываться к Юнги. Он приметил для себя его приятную внешность: крупные кошачьи глаза, красиво прорисованные губы, завораживающий голос. И эту, хоть и такую редкую, но самую милую улыбку из всех. Юнги был стройного и подтянутого телосложения. Чуть выше ростом самого Пака, что не могло не привлекать внимания. Чимину и самому не верилось в то, что он сейчас у него дома и они могут так запросто говорить друг с другом без стеснения и рамок. Не верилось, что Мин так прямо смотрит на него и дарит сейчас только ему свою очаровательную улыбку. Этот момент хотелось запомнить, записать под корку сознания. Возможно, этого не повторится больше. — Странный выбор жанра. Детская литература. Да ещё и фантастика. Почему? — Ничего странного. В детстве я обожал читать. И проглатывал залпом книгу за книгой. А потом и сам придумывал те или иные сюжеты. Выдумывал мифических и фантастических героев. Наделял их разными способностями. Было интересно. Окружающим нравилось слушать меня. А одноклассники брали читать мои сочинения и восторгались, прося, наконец, написать продолжение. — Тогда понятно. Ты молодец, что пишешь для детей. Это очень ценно — дарить радость именно им. Дашь почитать? — Конечно, обязательно. Их взгляды встретились, и невозможно было оторваться друг от друга. Повисла неловкая пауза. — Уже довольно поздно, Юнги. Нам рано вставать завтра. Тебе надо выспаться перед полетом. Чимин подорвался собирать со стола грязную посуду, желая отплатить за гостеприимство. — Да, ты прав. Я приготовил для тебя полотенце и чистое белье. Сходи в душ. А я пока постелю тебе на диване. — Спасибо, — тихо ответил Чимин, избегая смотреть Юнги в глаза. Он нервничал. Сам не понимал, почему. Казалось, вода должна была успокоить и расслабить его. Но сон так и не приходил. Чимин ворочался на диване, хотя он был довольно удобным и широким, Юнги не обманул. Он лежал без сна уже больше часа. Тяжелые мысли одолевали его, не давая покоя. Котики, сладко мурлыча, устроились рядом с ним на диване. Балконная дверь в гостиной, где лежал Чимин, была приоткрыта. И он решил подышать воздухом. Ночной город светился с высоты и поражал своей яркостью. На балконе было уютно. Стоял маленький столик и два кресла. И Чимин подумал, что вот здесь неплохо было бы посидеть в тишине и сочинить парочку своих новых рассказов. Он стоял, вдыхая свежий воздух, и подставлял лицо прохладному ветру. На нём из одежды были только новенькие серые боксеры, которые любезно выдал ему Юнги. Всё происходящее с ним казалось нереальным. Ещё с утра он и не представлял, что проведет ночь в доме Мина и это ему понравится. Атмосфера чужой уютной квартиры казалась такой домашней. Именно этого Чимину и не хватало. Пак невольно вздрогнул, когда на его плечо опустилась чужая тёплая ладонь. — Я думал, что ты ушел. Вышел попить воды и увидел, что тебя нет на диване. Тебе не спится? Рука Юнги плавно соскользнула с плеча, оставив после себя фантомные приятные ощущения. А Чимин пожалел об этом. Пожалел о том, что чужая ладонь не задержалась на нём подольше. «Почему он убрал руку так быстро? Ведь я не подал вида, что мне неприятно. Было даже слишком приятно и волнующе», — подумал он, не теряя ощущений недавнего прикосновения. Юнги встал рядом и оперся руками о перила. — Не могу уснуть. Я очень переживаю за них. Что с ними? Неизвестность меня пугает. — Чимин, я понимаю и сам переживаю. Но надо верить. Завтра мы снова будем их искать. — Да. Будем. Спасибо тебе, что предложил свою компанию. Одному мне было бы гораздо тяжелее со всем справиться. — Я понимал это. Поэтому и позвал тебя. И если надо будет, позову ещё. Чимин, скажи… Чимин повернулся к Юнги и наблюдал, как тот хочет что-то сказать, но не решается. — Что? — Ты свободен? Ну…в плане отношений. У тебя есть кто-нибудь? — Нет. Никого нет. Я один. Давно один. Знаешь, не люблю растрачивать себя по мелочам. А кого-то действительно значимого пока не встретил, — ответил Чимин, не отрывая глаз от Юнги, который развернулся к нему всем корпусом. — Тогда, возможно, не будет преступлением, если я сделаю то, что очень давно хочу? Как знать, а может, я окажусь для тебя тем самым, значимым. — О чём ты? — спросил Чимин, чувствуя и понимая, что будет дальше. — Только ты пообещай, что больше не ударишь. Если не захочешь, просто скажи, — попросил Мин, очаровательно улыбнувшись. «О Боже! Ну, так же не делается. Да кто же просит разрешения на поцелуй?» — пронеслось в голове у Чимина. И он почувствовал, как сгорает от желания ощутить эти губы на себе. Чимин почувствовал, как его реальность размывается, когда руки Юнги плавно опустились на его талию, а пальцы дотронулись до обнаженной кожи. Он плавился, когда теплые и влажные губы наконец-то так трепетно, долгожданно и волнующе коснулись его. Тихий вздох вырвался из груди Юнги, разрывая тишину. Слабо уловимый стон сорвался с губ Чимина, выдавая его желание. А губы обоих соединились в единое целое, нежно лаская друг друга. Юнги почти невесомо, осторожно и максимально нежно втягивал Чимина в поцелуй. Он накрывал его губы своими, ласкал их и таял от того, что не чувствовал сопротивления. Чимин отвечал ему с такой же нежностью и трепетом. Нежность сменялась пламенным жаром. Объятия становились теснее и всё раскалённее. — М-м, Чимин. Как же долго я этого хотел, — прошептал в поцелуй Юнги, задыхаясь. — Как долго? — мелко дрожа, спросил Чимин, не в силах оторваться от таких возбуждающих губ. — Наверное, уже год, — признался Юнги, прижимая его к себе сильнее. Чимин не ответил ему. Его ожидание было не меньше по времени. А притяжение с каждым днём становилось всё явнее. — Пойдем в спальню, — шёпот на ухо и Чимин моментально пришел в себя. — Юнги, нет. Это всё неправильно. Я не могу так. Я не могу сейчас. Когда Тэ и Чонгук… — Я знаю. Ты неправильно меня понял. Я не принуждаю тебя ни к чему. Я и сам понимаю, что не время. Мы просто будем рядом и уснём вместе. Спасибо, что принимаешь меня и не отталкиваешь. Ты мне очень дорог, Чимин. Сложная мозаика, разделявшая их так долго, наконец, сложилась воедино. Они лежали вместе, прижимаясь друг к другу. Взаимно дарили своё тепло и покой. Чимин уже мирно посапывал на плече Юнги, который не верил своему счастью. — Знаешь, у Тэ все-таки получилось нас свести, — прошептал сонный Чимин прямо в шею Юнги, у которого от такого обжигающего дыхания пробежал табун мурашек. — Что ты имеешь в виду? — Он давно заметил, что ты нравишься мне, и хотел, чтобы мы сблизились. Предлагал ходить с ним вместе в зал, куда и ты ходишь. И ему удалось нас свести, хоть и таким способом. Юнги плотнее прижал к себе Чимина, поглаживая его и касаясь губами мягкой макушки. — Спи, Чими. Всё будет хорошо. Мы обязательно скажем ему спасибо, за нас. И уверяю тебя, он нас услышит. Однако до того момента, как Тэхён услышит их, было ещё много непройденных лесных тропинок и дорожек. Чимин и Юнги могли только догадываться и строить предложения о месте нахождения пропавших пилотов. А эти самые пилоты благополучно провели свою первую ночь в лесной чаще. Чонгуку плохо спалось этой ночью. Было то холодно, то невыносимо жарко. А ещё, он начал путать реальность со сном и теперь гадал, приснились ли ему те слова Тэхёна, или он действительно слышал их? Вроде слышал отчетливо, но верилось в такое с трудом. «Какое я для Тэхёна «сокровище»? К чему он это сказал?» Он проснулся на рассвете. Солнце ещё только собиралось подниматься. Тэхён безмятежно спал рядом, положив свои изящные, сложенные вместе, ладони под щеку. Чонгук с интересом засмотрелся на него и зачем-то укрыл его сверху ещё и своим пледом. Захотелось позаботиться. Но почему? А ещё хотелось долго смотреть на него, спящего, пока тот не видит. Было желание рассматривать его и запоминать каждую родинку на лице, каждую складочку и черточку на коже. Его черты, такие чужие и в то же время уже такие знакомые, нравились Чонгуку и это пугало его. Ввергало в ужас и одновременно спасало от той темноты, в которой он жил раньше, пока в его жизни не появилась эта яркая звезда по имени Ким Тэхён. Он таким его теперь и считал. Чонгуку приятно было находиться с ним рядом, общаться на разные темы и переглядываться, смущенно пряча взгляд. Это что-то новое в его жизни и неизведанное ранее. В этих ощущениях хотелось тонуть без памяти и страха сгинуть навсегда. Невозможно было не любоваться Тэхёном. Он был действительно инопланетным созданием, к которому Чонгука тянуло с непреодолимой силой. Теперь и смысла не было убеждать себя в обратном. Это слишком очевидно. Ему нравится этот мужчина. Нравится мужчина… Невероятно! Отчасти Чонгук был даже благодарен этой катастрофе, позволившей ему побыть с Тэхёном рядом, узнать его поближе и не разочароваться, а наоборот, очароваться ещё сильнее. Хотя куда уже сильнее? Сильнее просто некуда. А этот их волнующий полёт в связке… Чонгук не думал тогда об опасности. Он думал только о близости Тэхёна. Чувствовал его всем телом и дрожал вовсе не от стресса, вызванного катастрофой. Он дрожал от его присутствия, от возможности быть так близко, от неминуемых интимных прикосновений. От эмоций, которые по отношению к мужчине до этого никогда не испытывал, и испытав их, сначала ужаснулся, а после растаял. Густые, черные ресницы Тэхёна подрагивали во сне, а у Чона замирало сердце. И ведь никогда он не смотрел так ни на кого. Не было желания смотреть и умиляться, смотреть и таять. Ему оставалось только неминуемо тонуть в бездне этих прекрасных глаз, от которых теперь ни днём, ни ночью нет спасения. Чонгук это прекрасно понимал. Он пропал… «А вы когда-нибудь тонули в человеке?» Как же верно сказано! Чонгук тонул и думать не хотел о том, что будет дальше, когда его звезда откроет глаза и посмотрит на него. Как вести себя с ним и что говорить? Вот как раз говорить с Тэхёном ему сейчас совершенно не хотелось. Возникало другое жгучее желание. Он хотел попробовать на вкус эти губы, коснуться кончиками пальцев щеки, лба, скул… Но вместо этого снова поправил плед, укрыв Тэхёна потеплее. А сам отправился разведать окрестности. Вчера на это не было времени и сил, а сейчас самое время осмотреться. Ранним утром в лесу стояла невероятная свежесть. Птицы, не переставая, щебетали и пели свои волшебные песни. Как давно он не был на природе, не вдыхал полной грудью лесную свежесть. Работа отнимала большую часть времени. А может, он сам виноват, и ему было просто лень выбираться куда-то? Скорее всего, так и есть. Было бы желание. Углубившись в чащу, Чонгук вдруг отчетливо услышал шум воды. Этот звук был совсем близко. Оглядевшись, он заметил, как по склону, выстланному камнями, стекает чистейшая вода. Похоже, он нашёл родник. Это казалось невероятным. Вот так повезло! Не зря его потянуло именно в эту сторону. Чон опустился на корточки и утопил в воде кончики пальцев. Она оказалась ледяной. Но его это нисколько не смутило. Он умылся с истинным блаженством, погружая лицо в ладони, заполненные прохладой. После намочил голову, чтобы хоть немного освежить волосы. По пояс раздевшись, начал плескать воду на грудь, руки, шею. Он смывал с себя вчерашнюю грязь и тяжесть прошедшего тревожного дня. Чонгук искренне верил в то, что вода способна смывать всё плохое и даже исцелять. Она может очищать человека не только от осязаемой физической грязи, но и другой — ментальной и эмоциональной. — О Боже мой, Чонгук! Ты здесь? Я уже подумал, что тебя ежики ночью унесли или утащил в свою нору вчерашний волк. Я проснулся, а тебя нет. Ждал, что вернёшься. Но время шло, а ты не появлялся, и я пошёл на поиски. Чонгук обернулся на знакомый волнующий голос, а Тэхён выскочил из-за дерева и стал сбивчиво рассказывать о своих переживаниях от его исчезновения. — Ёжики? Как мило. И сколько же должно было быть этих ёжиков, чтобы они смогли справиться со мной? — загадочно улыбаясь, спросил Чонгук, глядя на взъерошенного и такого ещё сонного Тэхёна. — А-а и правда. Ежики бы не справились с тобой, — глаза Тэхёна быстро скользнули по обнаженному по пояс телу Чонгука сверху вниз, а после взгляд застыл на лице. Вода стекала по нему тонкими струйками. Волосы Чона были влажные, а взгляд чернее ночи. И смотрел он на Тэхёна совсем не так, как вчера. Иначе смотрел. — Я нашёл родник, Тэхён. Так здорово. Иди, тоже умойся, — призывно махнул рукой Чонгук, но тот с места не сдвинулся, всё продолжая наблюдать, как Чонгук накидывает на плечи рубашку и направляется к нему навстречу. — Иди умойся. Потом надо чем-то перекусить, да? — повторил он, приглаживая волосы. Тэхён всё также молчал и совершенно не узнавал сегодня Чонгука. Того за ночь как подменили. Он стал более открытым, расположенным к общению и много улыбался этим утром. — Да, я умоюсь. Ты иди пока, я скоро, — ответил ему Тэхён, смутившись. Он последовал примеру Чонгука и тоже по пояс ополоснулся под ледяной водой. Назад так и шёл, не надевая верха, обсыхая на ходу. — А что там у нас осталось из еды? — спросил Тэхён, видя, как Чонгук достает из рюкзака упаковки с разными закусками. Он поднял глаза на Тэхёна, и взгляд опустился от лица к обнаженному по пояс телу. У Тэхёна от такого заинтересованного взгляда внутри всё сжалось. Он не обладал грудой рельефных мышц, как Чонгук, но от природы был подтянутым и стройным. Его сложно было назвать спортивным, потому что редко посещал спортзал, но тело его было вполне привлекательным. Тэхён знал это наверняка. К тому же, об этом он не раз слышал от своих партнеров. Они всегда неприкрыто им восхищались. — Тут у нас много чего есть. Не хватает только горячего, — опомнившись от созерцания такого манящего тела, ответил Чонгук, и голос его прозвучал по-особенному хрипло. — Я бы не отказался сейчас от кофе. Не очень его люблю, но этим утром та-а-ак захотелось. — И я не люблю кофе. Не понимаю его вкуса, — признался Тэхён и следом озвучил то, что беспокоило его. — Чонгук, нам надо выдвигаться по направлению к месту падения самолёта. Здесь нас точно никто не найдет. Неизвестно, сколько километров нас отделяет от того места. Нам надо скорее идти туда, — говорил Тэхён, наблюдая, как Чонгук с аппетитом жует шоколадный кекс. Ким невольно залюбовался. Чон даже ест притягательно. Глядя на то, как ест Чонгук, можно сорваться с самой строгой диеты без особого сожаления и наесться досыта, только смотря на него, самому не притрагиваясь к еде. Этот процесс завораживал и умилял. — Да, ты прав. Нам надо торопиться. Скорее всего, самолет уже нашли. Я соберу вещи. Тэхён, а что это у тебя на предплечье? — А что там? — всполошился вдруг он. — Там кровь. Откуда она взялась? Ты поранился? Когда только успел? — А-а, да не обращай внимания. Это я сейчас, пока сюда шёл, оступился и содрал кожу о ветки. Тэхён пытался вывернуться и осмотреть рану, но Чонгук уже успел достать антибактериальные салфетки с пластырем и приблизился к нему. — Давай, я обработаю и заклею. Нам здесь не нужны открытые раны. Так и до заражения недалеко. — Спасибо, — только и смог ответить Тэхён. И почувствовал, насколько заботливо Чонгук стирает запёкшуюся кровь и аккуратно клеит на рану пластырь. Было приятно ощущать его заботу. Для Тэхёна это очень ценно. Он так долго ждал хотя бы малейшего проявления интереса Чонгука в свою сторону. И дождался. — Будь аккуратнее, Тэ. Надо быть внимательнее, — Чонгук произнёс это строгим, командным тоном, а Тэхён не выдержал и улыбнулся. — Чего смеешься? — Да так. Ты такой серьёзный и сосредоточенный сейчас. Ты вполне мог бы стать врачом. Это у тебя отлично получается. Ты уже второй день лечишь меня, и, похоже, тебе это очень даже нравится. Лечить меня… — прозвучало более чем провокационно. — Да? Никогда не думал об этом. И не вижу себя нигде, кроме неба, — ответил Чонгук, естественно, распознав провокацию, но решил не вестись. — И я тоже, — Тэхён сказал это тихо и с грустью, что Чонгук невольно устремил на него свои прекрасные глаза. И снова они очень близко друг к другу. И Тэхёну вдруг захотелось сказать о том, какие эти глаза красивые, но Чонгук перебил его. — Тэхён, ты сегодня во сне звал Чимина и что-то говорил ему. Я не разобрал толком. А в каких вы отношениях? — этот вопрос прозвучал с ноткой ревности в голосе, что не могло не зацепить Тэхёна. — Мы друзья. Лучшие друзья. Так смешно познакомились лет в девять и до сих пор дружим. Мы с ним в младшей школе были по разные стороны баррикад. Были в разных компаниях, которые открыто враждовали. И в одну из таких стычек произошла драка. Мы тогда нехило начистили физиономии друг другу. Дрались не на жизнь, а на смерть. А потом оказались в больнице, в одной палате. Я с переломанным носом и ребрами, а он с вывихом челюсти. Так волей-неволей и сдружились. Я тогда кормил его из ложечки и поил из трубочки. Смешно вспоминать. Он моя родственная душа. Когда плохо ему, я это остро ощущаю. И то же самое у него. — Понятно. Я просто подумал… — неуверенно произнес Чонгук, но не договорил. — Подумал что? Что мы с ним в отношениях? Ну, нет! Это невозможно. Я бы прибил его в первый же день. Он бывает слишком невыносимым, вспыльчивым и ворчливым. Но одно ты обо мне угадал, Чонгук. Меня не привлекают девушки. А точнее, они меня не интересуют совсем. Говоря это, Тэхён был не в силах дышать и ждал. Он выжидал реакции Чонгука. Ему было очень важно увидеть его реакцию и услышать его мнение об этом. А тот застыл на мгновение, переваривая информацию. — Это твоё дело. Мог бы и не посвящать меня в такие подробности. Нет, не подумай. Я отношусь к этому спокойно и всё понимаю. Я догадывался. — Да? Это так заметно? — Тэхён опешил от его признания. — Незаметно. Но я так подумал. Видно было, что неискушенный в этих делах Чонгук смущался от таких разговоров. А Тэхён не собирался его смущать ещё больше. — Да, ты прав. Это только моё дело. Но мне захотелось открыться перед тобой. Извини. — Почему ты извиняешься? Не надо. — Кажется, тебя эти темы смущают. И похоже, ты разочарован во мне, Чонгук. — Нет, вовсе нет! Давай просто больше не будем об этом, — Чонгук сильно смутился и занервничал. — Хорошо, — тихо согласился Тэхён. Он прекрасно понимал, что Чонгуку неловко говорить об этом. Он к такому не привык. Только Тэхён и не догадывался, что Чонгук в глубине души был даже рад его признанию. Он и сам уже что-то чувствовал. Но не мог эти свои новые ощущения сложить в логическую цепочку. Не выстраивалось. Он с первого дня их с Тэхёном знакомства не мог понять самого себя. Почему так тонет в его глазах? Почему не может перестать смотреть на него? Почему его голос будоражит так сильно, посильнее любого энергетика? И хочется лишний раз прикоснуться к нему по любому поводу. Вот как сейчас. Сам ведь напросился обработать рану. Стал задавать эти вопросы про Чимина. Не собирался, но спросил. И Тэхён ответил именно то, что хотелось услышать. И теперь Чонгук рад, что ответ оказался ему по душе. Рад, что Тэхёну не нравятся девушки. Но вот нравится ли ему он? Чонгук этого не знал. Тэхён вёл себя с ним ровно, не навязываясь. Но эти слова вчера ночью, они его сильно взбудоражили: «Мой Чонгуки… Сокровище моё…». А разве такие слова произносят без смысла, не вкладывая в них особых чувств? Нет. Никогда. Чонгук не понимал, что ему со всем этим делать. У него, вроде как, есть невеста. И эта свадьба, чёрт бы её побрал. И эти семейные договоренности. Поэтому все эти навязчивые мысли он гнал от себя подальше, пока они с Тэхёном шли по направлению к упавшему самолёту. Тэхён не спеша шёл впереди. Неудобная обувь не позволяла передвигаться по неровным лесным тропам быстрее, и они договорились идти медленно, с частыми остановками. И всю дорогу в голове у Тэхёна проносился вихрь из мыслей. Чонгук стал интересоваться им. И это не могло не радовать. Он задавал вопросы о Чимине. Много всего произошло за короткое время наедине: второй плед на нём с утра, предложение помощи, забота и внимание, долгие взгляды. Это определенно многое значит. А этот взгляд темных глаз, скользящий по его обнаженному телу. Тэхён заметил интерес потемневших глаз и дрожь в его руках от мягких прикосновений. Чонгук тает, и Тэхён это видит. Видит и сам предательски тает. Но признаться в этом друг другу оба не решаются.