Цвет моего неба

Часы на комоде давно показывали за полночь. За окном ярким светом озаряла улицу круглая луна. Шелест листьев сквозь приоткрытую щель оконной рамы и тихий стук тонких веток о стекло вырывали из глубоких мыслей и периодически возвращали Чонгука в реальность, но ненадолго. Говорят, часы не дарят. По этому поводу много различных суеверий у народов мира. На Востоке полагают, что острые стрелки способны «разрезать теплые чувства», которые раньше были между людьми. Если они были вообще, эти самые чувства. А настоящих чувств у него никогда и ни к кому не было. Родители не в счёт. Это другое. Кого винить в этом? Он знал, кого винить. Но не делал этого. И не сделает никогда. Чонгук чувствовал себя одиноким, как в пустыне. Он и сам был той пустыней: выжженной от палящего солнца и обдуваемой всеми ветрами. Но не сломленный. Когда-то, прочитав в детстве одно изречение, он накрепко поселил эти золотые слова в своей голове: «Пессимист жалуется на ветер. Оптимист надеется на перемену погоды. Реалист ставит паруса!» Он так всегда и действовал. Без надежды на окружающих, сам ставил свои паруса. Чонгук не верил в приметы и суеверия. Он реалист. Верит только в себя и собственные силы. Он так привык. С малых лет он был стойким солдатиком. Рос деловым, надёжным и достойным, таким и остался, не изменяя себе. А часы были красивые. Выполнены в виде взлетающего самолёта. Их подарила ему на прошлый день рождения Юми — его невеста. Такая родная и одновременно далёкая. Всегда стремящаяся к нему навстречу, но абсолютно им не желанная. Родная и чужая. Вот такой парадокс. «И все-таки я схожу с ума! Мне точно пора в больницу, причем, прямиком в психиатрическую. Что со мной не так? И это накануне собственной свадьбы! И как мне в голову пришло в полночь лежать и вспоминать цвет глаз Ким Тэхёна? Карие или зеленые? Вроде, есть в них оттенок зеленоватый. Мм… Как интересно. Да как же красиво и необычно! Кто он такой вообще? Откуда свалился на мою голову? С неба. Да-да. Оттуда, точно. Это просто невозможно! Дались мне его глаза?! Но, чёрт, какие же они у него нереальные! И как же меня тянет каждый раз в них заглянуть. Ну, а почему? Боже мой! Не может быть мужик таким неправдоподобным. Невероятным таким не может быть. Он как инопланетянин. Он отличается от всех, выделяется из толпы. Ничего удивительного в том, что я его заметил. А голос… Ещё и этот до мурашек пробирающий голос.» Чон слышал этот голос всего раз, а забыть не может вот уже два месяца. Голос, бархатные переливы которого творили с Чонгуком необъяснимые вещи. Голос — это вернейшее зеркало характера. Чонгук это знал наверняка. «На свете нет музыки слаще, чем звук любимого голоса,» — почему-то вспомнилось. Где-то он такое прочитал и сразу запомнил. «Стоп! Любимого? О чем это я? Ну, нет! » — и снова отрицание. В эту ночь он во стольком признавался сам себе и тут же отрицал. Ведь происходящее с ним не может быть реальностью. Его мысли занимает мужчина. Такое чуждо Чонгуку. Это невозможно. «А пальцы… Ох, эти пальцы… Как я могу думать о таком? Наманикюренные мужские руки, но выглядит так эстетично. Белоручка он… Тьфу, блин! Весь вылизанный и отшлифованный. Видно, из салонов не вылезает. Но красивый… До мурашек красивый… И когда только моя микросхема дала сбой? Он был сегодня в кафе таким милым, когда общался с Сайна. Обнимал её, так нежно улыбался ей. Черт! Демон! Он точно демон! У него такое необычайно живое лицо, фантастически живая мимика. Ему не летать надо, а играть в дорамах про любовь. Там ему явно не было бы равных. И как я завтра с ним полечу? Что буду ему говорить? Как себя вести? Он такой весь возвышенный, как не от мира сего. Удостоил меня всего парой слов при знакомстве. Типа, самый крутой?! А ещё Сонхун настолько пафосно его представил: «Орёл… Пилот высшего класса…». А если завтра начнёт выпендриваться? Пф… Ага… Старший менеджер Пак — его лучший друг. А его дядя вообще исполнительный директор компании. Конечно, у него самомнение за километр вперед бежит. Ненавижу этих богатеньких сынков, племяшек и тому подобных, которых пропихивают на места по протекции. Буду завтра по ситуации действовать. Побольше молчать и по максимуму игнорировать его.» Одолевшие его, поначалу такие противоречивые и в чём-то даже романтические, мысли о Тэхёне вмиг сменились раздражением. Как мог в его мысли проникнуть мужчина? Это невероятно! Да ещё и такой мужчина, как этот… Чонгук не любил, а точнее, терпеть не мог детишек директоров, которые работали в лётном составе. В Инчхоне он насмотрелся на таких придурков сполна. Они работали как попало, сами выбирали себе рейсы получше. Им корректировали расписание в пользу большего количества выходных, а остальные из-за них загибались. Такие «привилегированные специалисты» спокойно могли передать второму пилоту управление самолётом и благополучно до самой посадки развлекаться с бортпроводницами. И бывало такое нередко. Он видел это собственными глазами. Чонгук не выносил несправедливость. Он считал, что все должны быть равны. И поэтому с радостью перевелся из этого братского дурдома в Сеул, как только появилась такая возможность. Здесь и деньги были другими, и условия оказались гораздо лучше. Ему сразу предоставили корпоративную квартиру в отличном районе. В целом, сейчас он был доволен всем. Тяготила только мысль о предстоящей свадьбе, но Чонгук решил пока не думать об этом. «Спокойной ночи, милый», — в темноте загорелся экран смартфона от поступившего на него сообщения. Это от неё. От Юми. «Спокойной ночи», — как всегда, сухо и без желания в ответ. Он горестно вздохнул, гоня от себя мысли о невесте и этой нежеланной свадьбе. Завтра у него предстоит напряженный во всех смыслах день. Чонгук решил, что стоит, наконец, перестать погружаться в тягостные размышления и отдохнуть перед ранним вылетом. А день этот оказался с раннего утра напряженным и волнительным не только для пилотов Ким Тэхёна и Чон Чонгука. Пак Чимин не смог уснуть, до утра промучившись в постели. Он ждал начала рабочего дня, чтобы поспешить со своими мыслями и предупреждениями в кабинет к главному. — Доброе утро, директор Ким! Есть срочный разговор, — Чимин стремительно и без предупреждения прорвался в кабинет Намджуна ранним утром, не обращая внимания на протесты секретаря. — Доброе. Что за срочность такая, менеджер Пак? Обратите внимание, что я не один. У меня сейчас важный разговор, — переходя на более строгий тон, ответил Намджун и указал жестом руки на мужчину, сидящего напротив. Это был куратор Мин Юнги. — Да, вижу. Прошу простить меня, но мой вопрос очень важен. Это буквально вопрос жизни и… Чимин говорил сбивчиво, словно боялся опоздать. Слова давались ему с трудом. Он пытался выровнять дыхание, но не удавалось. Намджун и Юнги переглянулись и одновременно устремили взгляды на Чимина, затаив дыхание. — Вопрос жизни? Чьей жизни, Чимин? Юнги, пожалуйста, подожди меня в приёмной. Я скоро тебя приглашу обратно. Проходя мимо Чимина, Юнги задержал на нём внимательный взгляд. Он заметил, как тот взволнован и не на шутку запереживал по этому поводу. Чимин тоже пристально посмотрел на Юнги. Взгляд его тёмных глаз проникал слишком глубоко, достигая самого сердца. Но в эту минуту было абсолютно не до него. — Так в чём дело, Чимин? Присядь, не маячь перед глазами с раннего утра. Нервируешь. Меня и так уже успели загрузить сегодня. — Намджун, отмени полёт Тэхёна. Очень тебя прошу! — Чимин звучал более чем встревоженно, а глаза его горели безумным блеском. — А что случилось? Где Тэхён? Что с ним? — Пока с ним всё в порядке. — Что значит твоё это «пока», а? Ну, не молчи! — Понимаешь, ему нельзя лететь сегодня. Ни ему, ни Чонгуку нельзя. — Как это понимать? Объясни мне, наконец, Чимин. Ты говоришь загадками. — Мне сегодня приснился ужасный сон. В нём я увидел горящий самолет, в котором Тэ и Чонгук… Ну, в общем, всё плохо… плохо закончилось. Я не спал всю ночь. — Твою ж душу, Чимин! Ты снова включил режим ясновидения? Ты же не бабка-гадалка! Успокойся! Вот мне сегодня приснилось, что я президент Республики Корея. И что мне, бежать теперь баллотироваться, да? — Не смейся надо мной, Намджун! Ты прекрасно знаешь про мои сны. И про то, что они иногда сбываются. — Знаю, Чимин. Но ключевое слово здесь — иногда. То есть, не на сто процентов. — Да, но этот сон… Он был особенным. Он был суперчётким и реалистичным, как никогда. Он же твой племянник, близкий тебе человек! Прошу тебя, Намджун, отмени этот полёт. Перенеси или отложи на поздний срок. Сделай что угодно, но не допусти их вылета. — Чимин, мы не в игрушки здесь играем! Этот грузовой рейс очень важен для многих. Всё уже согласовано. В Пусане ждут эту поставку именно сегодня. Груз здесь, и прямо сейчас начинается его погрузка на лайнер. Пилоты уже получили полётное задание. Назад дороги нет! Погода ясная и у нас, и в точке прибытия. Самолёт прошёл необходимую проверку. Квалификация Тэхёна и Чонгука на высшем уровне. Всё будет хорошо. Успокойся и иди в отдел. — Я это так не оставлю! Я сам всё решу, — прорычал вдруг Чимин, стремительно направляясь к выходу. Он намерен был лично поговорить с пилотами. А Намджун не собирался терпеть вольности Пака и, пулей выскочив из-за стола, нагнал его. Схватил за грудки, начав трясти как куклу. Он и не предполагал, что Чимин взбрыкнет и пойдет против него. Намджун такого не терпел и незамедлительно ставил на место всех протестующих. — Я запрещаю тебе ходить к Тэхёну перед полётом и промывать ему мозги! Он должен быть спокоен в небе. Ты понял? Хватит тут каркать! Не смей расстраивать пилотов перед вылетом, иначе я уволю тебя ко всем чертям! Не посмотрю на твои прежние заслуги! — Намджун продолжал крепко держать в руках Чимина, дожидаясь его ответа. А тот после недолгих безрезультатных взбрыков и просьб как-то резко осунулся и обмяк в его руках. Сила Намджуна, его грозный тон и непререкаемый авторитет заставили подчиниться. — Понял. Я не стану ничего такого говорить Тэ. Можно, я хотя бы увижу его перед вылетом? Просто поздороваюсь, — обреченным голосом, чуть не плача, взмолился Чимин. Он понимал, что Намджун отчасти прав. Нет стопроцентной гарантии того, что его сон воплотится в реальность. Однако Чимину было страшно за друга и его напарника. — Только поздороваешься, и всё, — дал разрешение Намджун и вернулся на своё место. Он уверен был, что теперь Пак не ослушается. — Да. Хорошо, — Чимин вышел прочь, сгорбившись и бледнея всё больше с каждой секундой. А Намджун задумался, прокручивая в голове события прошедших лет. Он знал Чимина давно, как лучшего друга Тэхёна. Сны Чимина и правда нередко были пророческими. Что за дар у него был такой? Никто не знал. Он в детстве этим очень гордился и даже хвастался. А в более зрелом возрасте стал воспринимать как наказание. Говорил, что не желает ничего знать наперёд. Но его никто не спрашивал. Это было дано Чимину, и всё. Не верить ему не было причин. Ведь он год назад так же видел во сне ту аварию, произошедшую с Суён. Подруга Суён погибла на месте, а она выжила и с тех пор винит себя во всём, закрывшись ото всех в своём, только ей понятном, мире. Девушка утонула в депрессии и никого к себе не подпускает. Здесь было, о чём задуматься. И всё же Намджун успокаивал себя. Уверял, что это просто сон и не более того. Больная фантазия Чимина. И на этот раз не сбудется. Он был уверен в парнях, да и сам самолёт только прошёл подробный еженедельный технический осмотр. Погода устойчиво ясная. Причин для беспокойства нет. А Чимин шёл к Тэхёну, внутренне сгорая от собственной беспомощности. Он мог предупредить друга о надвигающейся опасности. Но делать этого, наверное, не стоит. А вдруг Намджун прав? Вдруг его слова и приведут к катастрофе? Нельзя расстраивать Тэхёна. Нет. Он решил всё же смолчать. — Привет, друг! — крикнул Чимин, идя навстречу Тэхёну. — Привет, Чим! А что ты забыл здесь? — они встретились на улице, недалеко от того самого лайнера, на который Чимину больно было даже взглянуть. — Пришёл к тебе поздороваться и пожелать легкого полёта, — пролепетал неуверенно Чимин. — Вау! И чем это я заслужил такой сервис от старшего менеджера Пака? Спасибо, Чимин. Чертовски приятно, — Тэхён демонстрировал приподнятое настроение и весь светился от счастья. — Береги себя, Тэ. И, пожалуйста, набери мне из Пусана. Я буду очень ждать. — Ну, окей. Наберу. Странный ты сегодня, Чимин. Вид измотанный. Ты не заболел? — Голова побаливает. Спал плохо, но это ерунда. — Мне уже пора. Нельзя отклоняться от графика. Ещё нужно проверить погрузку. Пока, Чим! — Пока, Тэ, — Чимин не сдержался и обнял друга так крепко, как только мог. А в глазах предательски застыли слезы. Но Тэхёну этого видеть было нельзя, поэтому он резко отстранился и побежал в направлении офиса. Бежал, не видя и не слыша никого вокруг. Кажется, в глазах был песок, а в ушах гудело, как после контузии. А в мыслях было только одно: «Как Намджун может так поступать? Неужели ему дороже доставка груза? Дороже жизни Тэ!» — Чимин? Что с Вами? Вы как? — толчок в плечо с кем-то встречным заставил Чимина притормозить. — Чонгук? Здравствуйте! Я не заметил Вас, простите. — Так у Вас всё в порядке? Может, помощь нужна? — Чонгук вглядывался в лицо Чимина. У того был бледный вид, а глаза буквально на мокром месте. На лицо полная дезориентация. — Нет, спасибо. Всё хорошо. Неважно себя чувствую, бывает. Пройдет, — попытался отговориться Пак. — Ну, смотрите. Я пойду тогда, — Чон успел уже развернуться и двинулся к самолёту, как его громко окликнули. — Чонгук! Постой! — Чимин догнал его и остановился рядом, глядя прямо в глаза. — Да? — Чон стоял напротив и изучающе рассматривал Чимина, выжидая последующих слов. — Береги его, — пробормотал Пак, а в глазах заблестели уже явные, неприкрытые слёзы и застыла мольба о помощи. — Кого беречь? — непонимающе в ответ. Чонгук был очень удивлен этой сценой. — Тэхёна. Береги его и себя береги в этом полёте. Возвращайтесь! Пожалуйста! — Чимин теперь часто всхлипывал и сотрясался от нахлынувших эмоций. — Эм, хорошо. Буду беречь. И его, и себя. Конечно, вернёмся, — заверил его Чонгук, улыбнувшись. Теперь у него не оставалось времени на успокоение Пака. А тот и не стал задерживать второго пилота. Он резко развернулся, стремительно удаляясь к административному зданию. Чонгук смотрел ему вслед, думая о том, что у Пака, видимо, не в порядке с головой или эмоциональным фоном. Что за сантименты вдруг такие? Будто это их первый с Тэхёном полёт. «А может, Чимин всегда переживает за каждый вылет друга, потому что сам летать боится?» — Чонгук терялся в догадках, приближаясь к самолету, где уже стоял пилот Ким. — Доброе утро, капитан Ким, — Чонгук официально поприветствовал Тэхёна, подметив, насколько же всё-таки красив этот мужчина. Подметил и прикусил до боли свой язык. Вот о чём он снова думает? Это сейчас совершенно ни к месту. — Доброе утро, Чонгук. Давай не будем так официально. Предлагаю перейти на «ты». Предпочитаю более простое общение. Ведь мы практически одного возраста. Чонгук удивился, но кивнул в знак согласия, продолжив свою речь: — Погрузка завершена. Сопроводительные документы я проверил. Всё сошлось. Внешний осмотр самолета выполнен. Всё в норме. Бортинженеры доложили о готовности воздушного судна к полёту, — отрапортовал Чонгук, стараясь не задерживаться на манящих глазах капитана Кима. Это сейчас лишнее. Не стоит окунаться в этот омут так сразу, а лучше не делать этого вовсе. А вот Тэхён задерживался взглядом и на его глазах, и на его губах. Вглядывался в черты прекрасного лица. Рассматривал милый шрамик на щеке и родинку под нижней губой. Было так странно находиться близко к самому желанному человеку на планете. — Отлично, Чонгук. Пора, — с этими словами оба прошли в самолет. Тэхён теперь лично проверил наличие груза на борту и его комплектацию. Далее производились важные и последовательные действия обоих пилотов, за годы работы в небе доведенные до автоматизма. Необходимо было провести ряд проверок оборудования и манипуляций перед взлётом. Поддерживая связь с диспетчерами, пилоты получили разрешение на руление и взлёт. Вот и настала эта самая долгожданная минута, когда они оба в кабине наедине. С ними рядом никого. Лишь гул двигателей и небо за огромным окном. Такие полеты, как правило, не комплектуются как обычный пассажирский рейс. Сегодня с ними в кабине нет бортинженера и штурмана. В бортпроводниках в данном случае тоже нет необходимости. Пилоты, подменяя друг друга, могут поочередно передавать управление. Таким образом, можно отойти от штурвала при необходимости. Отрываясь от земли, они сейчас слышат друг друга только через подключенную гарнитуру. Расстояние между ними в пару метров, а вот психологическая дистанция — дальше некуда. Чонгук напряжен, и Тэхён ощущает этот накал всем своим телом. Но сделать пока ничего не может. Рано, да и не до того. Чуть позже он постарается разговорить его, расположить к себе. А сейчас остаётся только краем глаза наблюдать за слаженными и отточенными действиями второго пилота. Ким наблюдает за умелыми пальцами, нажимающими нужные кнопки и уверенно двигающими рычаги. Слушает его голос, такой близкий, оповещающий о ходе полёта и состоянии оборудования. Слушает и неминуемо тает. Взгляд искоса падает на крепкие бедра Чона, спрятанные под тканью синих форменных брюк. А его запах всё тот же, что и при первой встрече. Он опьяняющий. Дурманит и увлекает. Теперь обоим можно немного расслабиться: необходимая высота набрана, налажена связь с авиадиспетчером подконтрольной зоны полета. Механизмы переведены в режим автопилота. Показатели в норме. Полёт длится уже пятнадцать минут от положенных двух часов с небольшим. Тэхён чувствует напряжение во всем теле. Нервы его на пределе. Он понимает, что ему срочно необходимо немного пройтись, иначе от возникшего накала попросту взорвется череп. Эта стрессовая обстановка в кабине давит на него. Чонгук до сих пор молчит и демонстрирует отстраненность. А Тэхён всё же попытался пару раз завести разговор. Ответы Чона были односложными, и понятно стало, что Чонгук не поддержит беседу. Пока не поддержит точно. Тэхён решает, что лучшим выходом для него станет дойти до кабинки туалета и освежиться. Холодная вода приведёт в норму его опаленное сознание и поможет слегка отвлечься. — Пилот Чон! Возьмите управление! — повернувшись в его сторону, Тэхён установленным жестом даёт понять, что скоро вернётся. — Управление принял! — Чонгук будто и не удивляется даже, легко принимая на себя контроль за ситуацией в небе и на борту. Хотя чему здесь удивляться… Ким медленно освобождается от гарнитуры, складывая её на панель, неторопливо поднимается и выходит из кабины. А Чонгук даже не поворачивает головы в его сторону. В принципе, это неудивительно и ожидаемо для Кима, но крайне неприятно. Они как чужие сейчас. В общем-то, и были чужими. А Тэхёну хочется большего. Хотя бы более непринужденного диалога, но этого не происходит. Оттого и возникшая внезапно головная боль и дрожь во всем теле. Он не понимает, что происходит с его организмом. Чонгук влияет на его состояние, даже не осознавая этого. В салоне оказывается чуть прохладнее. Сразу становится легче дышать, а вода приводит в норму. Его всегда спасала от напряжения прохладная вода. Небольшое зеркало на стене отражает его потухший взгляд. Настроение стремится к нулю. А ведь утром оно было сказочно безоблачным в ожидании их встречи и близкого общения. Перемещаясь по салону, заполненному грузом, пилот Ким увлечённо читает названия комплектации на контейнерах: медикаменты, детское питание, одежда, игрушки. Так много всего для приютов они сегодня доставят в Пусан. У благотворительных фондов всё-таки довольно значимая деятельность, если, конечно, они управляются честными людьми. Тэхён задерживается в салоне дольше, чем планировал. Отвлекается и размышляет на тему, как же ему вести себя дальше. А вернувшись в кабину пилотов, вмиг чувствует неладное. Он окидывает беглым профессиональным взглядом бортовой компьютер и обнаруживает мигающие датчики, сигнализирующие о сбое в работе двигателя и наличии возгорания на борту. — Передайте управление! — командует Ким, устраиваясь на месте и спешно надевая гарнитуру. — Управление передал! — отвечает Чонгук громче обычного и крайне нервозно. — Управление принял! — вторит ему Тэхён, бегая глазами по мигающей панели. — У нас проблема, Тэхён! Обнаружено возгорание двигателя. Пару минут назад замигало на панели. Я ждал тебя. — Понял! Включай систему пожаротушения, — командует Ким. Его слова звучат четко, резко и быстро. — Система не срабатывает! Пробую повторно, — голос Чона предательски дрожит, а он повторяет предыдущие действия. — Принято, — Тэхён наблюдает за происходящем на бортовом компьютере. Краем глаза следит и за Чонгуком и замечает дрожь в его руках. — Не срабатывает. На экране мигает оповещение о неисправности системы, — Чонгук нервничает. На лбу выступают капельки пота. — По ней отбой! Подключаем резервную систему, — даёт новую команду Ким и совершает действия по протоколу. Он отчего-то сейчас спокоен и действует по схеме. — Резервная не отвечает! Пробую повторно, — буквально кричит в микрофон Чонгук. — Пробуй повторно! — отвечает Ким и смотрит прямо перед собой. Датчики мигают и противно пищат, в кабине становится невыносимо душно. — Отказ системы! — сообщает Чонгук и поворачивается к Тэхёну, вопрошающе глядя в глаза. Да, он второй пилот и ждёт последующих указаний от главного. — Выхожу на связь с диспетчером! — Тэхён понимает, чем для них может закончиться этот внезапный отказ системы. Такого не было с ним ранее. Они вполне могли бы запустить систему пожаротушения двигателя, устранить возгорание и продолжить полёт, задействуя другой двигатель. Но продолжить полёт с возгоранием на борту сложно. Опасно. Это колоссальный риск. — «Jin Air борт 1817». Вызываю диспетчера, — тишина в ответ. Земля не отвечает. Тэхён смолкает, прокручивает в голове ворох мыслей и расчеты всплывают в памяти сами собой. Им необходимо связаться с диспетчером. Без этого никак. Ким поворачивается в сторону Чона. Тот всё слышит. Понимает и ждёт. — «Jin Air борт 1817!» Вызываю диспетчера! Контроль! — и снова нет ответа. Система связи не отвечает. Ким закусывает губы до крови. Всё летит к чёрту вместе с этим самолётом с ними на борту. — Чонгук, пробуй ты! — командует он, надеясь, что повезёт второму пилоту. Надежда призрачная. Но всё же. — «Jin Air борт 1817!» Вызываю диспетчера! Контроль! — Чон молча отрицательно мотает головой. У него тоже не выходит. Здесь они понимают друг друга без слов. Взгляды обоих говорят о многом. Оба осознают, что близится неизбежность, думать о которой страшно. Они заперты в ловушке, на огромной высоте, в горящем самолете. Не о таком уединении мечтал Тэхён… Ким проигрывает в голове сценарии действий. Просчитывает варианты выхода из сложившейся ситуации. Но каждый вариант отметается из-за тех или иных условий и нестыковок. Что бы они сейчас ни сделали, всё будет в пустую. Тэхён понимает, что от них в данном случае мало что зависит. — Тэхён, позволь, я сам взгляну. Я быстро. Можно мне покинуть кабину? — просит Чонгук и смотрит на него с отчаянием в глазах. Тэхён планировал сделать это сам и собрался уже на выход, но позволяет второму пилоту провести проверку самостоятельно. Слишком настойчиво его просят. — Да, проверь. Будь осторожен и недолго там. Без согласования со мной ничего не предпринимай! — резко отрезает Тэхён, провожая Чона глазами. Проходит мучительных пять минут, прежде чем Чон возвращается на место. По его лицу становится понятно, что всё гораздо хуже, чем представлял себе Тэхён, находясь в кабине. Чонгук надевает гарнитуру и докладывает обстановку: — Приборы не врут. Возгорание имеется. До ближайшего аэродрома более часа. Системы пожаротушения неисправны. Скорость возгорания растет. Нам не спастись, оставаясь в самолете. И мы не успеем посадить его. До земли с возгоранием не долетим. Не успеем, — серьёзно объясняет Чонгук. Тэхён и сам всё прекрасно понимает. Он перебрал в голове уже все имеющиеся варианты посадки, но они не сработают. — Нам не спастись в принципе, — Тэхён реально оценивает ситуацию и обречённо смотрит вперед, на бегущие в небе пушистые облака. Они, как всегда, плывут, очаровывая своей красотой. Неужели он видит их в последний раз? «Неужели это конец? Я только встретил его — того самого своего человека. И он сейчас рядом со мной, так близко, а я даже не успел признаться. И есть ли теперь в этом смысл? Что же за судьба такая?» Паники нет. Есть один лишь холодный расчёт. Тэхён не знает, сколько времени им ещё отведено, чтобы дышать одним воздухом и смотреть в одном направлении. Грустно и жаль, что всё завершится вот так резко и глупо. Умом он понимает, что в таких условиях им не спастись. Покинуть самолёт — значит закончить свой жизненный путь ещё раньше, чем это случится при столкновении железной птицы с землёй. — Нет, шанс есть! — воодушевлённо кричит Чонгук, вырывая Кима из тяжёлых размышлений. — О чём это ты, Чонгук? — Тэхён смотрит на него непонимающе. — Я о парашюте, Тэхён, — в глазах Чона зажигаются огоньки надежды. Но Ким его радости не разделяет, мысля здраво и рассудительно. — Ты рехнулся, Чонгук? Высота и скорость… Не успев открыть парашют на такой высоте, мы получим смертельную дозу обморожения, пребывая в свободном падении. Да и выйдя за пределы, нас начнёт мотать порывами ветра и бить о самолёт. Выжить в таком прыжке нереально. И потом, чтобы прыгать вот так, надо иметь навыки экстремального маневрирования. У меня их нет! — Ким закипал от ярости и, как ему показалось, дикого непрофессионализма Чонгука, который додумался предложить такой вариант спасения. Тэхён видел все минусы этого предложения и понимал, что для совершения этого смертельного прыжка не достаточно даже тех навыков, которые он получил при обучении управлением парашютом. Здесь действительно должно случиться чудо, чтобы прыгнув — уцелеть. — Я знаю, о чём говорю! Я владею этими навыками, Тэхён! Два года я отслужил в секретном подразделении спецподготовки. Куда нас только не кидали и каким только методам не обучали. А потом три года работы инструктором парашютного парка во время учебы в лётном. Экстрима было много, и навыки имеются. Я могу с закрытыми глазами и по памяти пересобрать парашют. Закрепить и даже, в случае необходимости, исправить неполадки крепежа непосредственно в процессе полёта! Тэхён округлил в удивлении свои миндалевидные глаза. Такого услышать он не ожидал. Этот бредовый вариант спасения приобретал очертания возможного. Чону хотелось верить. Это хоть что-то, ведь ничего другого, как сидеть и ждать смерти, не оставалось. Диспетчеры недоступны. Связь с землей прервана. Причины не ясны. Радиус возгорания увеличивается с каждой секундой. Времени на раздумья нет. Тэхён думает всего пару секунд и решается на крайние меры. Ничего другого им не остаётся. А что, если это их спасет? — Я принимаю твой вариант. В таком случае, необходимо снизить скорость, пока это позволяет запасной двигатель, и совершать прыжок из предельно низкой точки, дождавшись максимального снижения, — Тэхён включается молниеносно и принимает идею Чонгука. — Спасибо за доверие. Я сделаю всё возможное. Полетим с одним парашютом. Я в позиции инструктора. Это увеличит шансы на спасение обоих, — Чонгуку отчего-то вспомнился Чимин, его странное поведение утром и его просьба. Как предвестник неизбежного. — Да. Только могут возникнуть проблемы с разблокировкой аварийного выхода, — говорит Тэхён, понимая, что открыть эту дверь поможет только чудо. В данной модели самолета это теоретически возможно, но вот в этих условиях выполнить подобное крайне сложно. — Справляться с этим нас тоже учили в отряде спецподразделения. У меня есть кое-какие мысли, — Чонгук методично щелкает пальцами по панели, подбирая подходящие схемы. Тэхён не перестает поражаться ему. «Да он же просто супермен какой-то! Нереальный тип. И какое богатое у него прошлое. А что же ещё мне предстоит узнать о Чоне? Это, конечно, при условии, что мы выживем.» Чонгук продолжает решать вопрос с разблокировкой выхода, а Тэхён спешит в салон, готовить всё необходимое для прыжка, приземления и выживания. Ведь неизвестно, где им предстоит приземлиться и как это произойдет. Получится ли вообще сделать это без травм? Чонгук, хоть и «супермен», а всё-таки не всемогущий. Тэхён быстро приготовил парашют. Затем молниеносно бегал и складывал в рюкзаки, как ему на тот момент казалось, необходимые вещи: узкой дугой свернутые тонкие пледы; сухой паёк; по паре бутылок воды; кое-что из аптечки; конечно, карта местности, зажигалки, фонари всё, что только мог вспомнить. Вообще, он ощутил небывалый прилив сил и скачок адреналина. Головная боль прошла сама собой. Внезапно пришла бредовая мысль и он побежал к контейнерам. Он перетащил пару коробок к аварийному выходу. В голове родился план. Попытаться стоит. Неизвестно, когда их обнаружат на земле спасатели. А груз, так или иначе, не сохранится при взрыве самолета. Пара контейнеров, сброшенных вниз, сможет значительно улучшить время их ожидания. У Тэхёна как будто и сомнений не было в положительном исходе. Он действовал так решительно и быстро, словно самолеты с ним на борту не первый раз терпели крушение, а он спасался каждую неделю. — Тэхён, у меня всё готово. Выход поддастся на сто процентов, — подошедший Чонгук удивлённо вскинул брови, видя собранные рюкзаки и подготовленный парашют. — И у меня готово. Надо следить за снижением и действовать по ситуации, — мозг Тэхёна разом переключился с романтического настроя на боевой. Чонгук тоже был настроен решительно. Время пришло. Чонгук умелыми и сильными руками закреплял на себе парашют, проверяя по нескольку раз крепежи и конструкцию. Цеплял к себе Тэхёна, находясь позади него. Они должны лететь в одной связке. Здесь главный именно Чонгук, и командует теперь он. А Тэхён внимательно слушает, как вести себя при прыжке в их конкретном случае, в каком положении лучше будет держать ноги и руки. На обоих были защитные очки и шлемы. Неплохо было бы иметь одежду поудобнее, но это уже невозможно. — Что это? — интересуется Чонгук, указывая на контейнеры у входа. — Сначала мы скинем их, а следом прыгнем сами. В них то, что может пригодиться нам, ведь неизвестно… — и Тэхён замолчал, не договорив. Ничего не было известно: и найдут ли они после эти спасительные контейнеры, и уцелеют ли сами… Долетят ли до земли? Неизвестно. — Окей, пора, Тэхён! — командует теперь уже Чонгук и ловит пронзительный взгляд Тэхёна. — Пора, — Ким в последний раз окидывает взглядом салон. Смотрит в приоткрытую дверь их кабины. Видит груз, которому не суждено было долететь до Пусана. Он, капитан, не смог сберечь своё воздушное судно. Не смог довести дело до конца. Обида, досада и злость на самого себя, а ещё необходимость подчиняться Чонгуку, как более умелому и сильному в данной ситуации, съедают его изнутри. Всё это ломает Тэхёна, выбивает почву из-под ног. Но другого выхода сейчас нет. Тэхён рефлекторно нащупывает руку Чонгука и берёт её, плотно прислонив к себе. Накрывает её сверху своей прохладной ладонью. На мгновение становится спокойнее. Как дома, как на земле. Он сжимает руку Чонгука, ощущая пробегающие по телу приятные импульсы. Чонгук вздрагивает от неожиданности. Вздыхает глубоко. Тэхён чувствует это, ощущая тепло его крепкого тела позади себя. Чонгук не шевелится. Руку Тэхёна не скидывает и свою не отдергивает. Стоит молча и покорно принимает чужое прикосновение. Зачем Тэхён сделал это? Он не понимает и сам. Просто стерлись все границы перед лицом смерти. Захотелось. Безумно захотелось прикоснуться. Возможно, в первый и последний раз. Тэхёна пробивает током от неожиданности, когда Чонгук опускает вторую свою ладонь поверх его руки. Повелительно так, доминирующе сжимает и успокаивающе удерживает. — Всё будет хорошо, Тэхён. Мы вернёмся. Я обещал, — тихим голосом сообщает Чонгук, не убирая руки. «И что это было? Кому он обещал?» — Тэхён ничего не понимает. Он лишь наслаждается этим мгновением. А после они шагают в пропасть. И вот оно, то самое небо, которое привыкли оба наблюдать из своей кабины прямо по курсу, или любоваться им, подняв вверх глаза. Контейнеры полетели вниз первыми. А Тэхён всего лишь почувствовал, как Чонгук подталкивает его сзади, касаясь своими бедрами его ягодиц. При других обстоятельствах это было бы слишком возбуждающе, но не сейчас. Хотя, безусловно, было приятно. Тэхён помнил подробный инструктаж Чонгука перед прыжком и делал, как учили. Время остановилось, не хотелось думать ни о чем. Они были в облаках. Среди облаков. Внутри облаков. Эти длительные минуты свободного падения дарили ощущение эйфории. Не думалось о страшном, хотелось просто жить и любить. А возможно ли это? Будет ли им предоставлен второй шанс на жизнь? Они летят, спускаясь всё ниже. Внизу земля. Не вода, и слава Богу. Сырость не для них сейчас: запасной одежды нет и лучше всего приземлиться на сушу. Вернее, она есть в контейнерах. Но где они теперь? Под ними виднеется лесистая местность. Не видно домов или хоть чего-то, отдаленно похожего на возможное обитание в этом месте людей. Парашют раскрывается, как положено, и Тэхён чувствует сильный толчок. Он слышит смех Чонгука, который кричит позади что-то о том, что они смогли. У них всё получилось. И Тэхён улыбается так открыто и ярко. Радость, как у ребёнка, чистая и наивная, овладевает ими обоими. Чонгук показывает умелое управление парашютом. Он действует настолько мастерски, что Тэхён не успевает ставить ему внутренние плюсики. Но что-то всё же идет не так, и парашют цепляется за ветки крупного дерева. Обоих кидает в сторону, резко ударив боками о массивный ствол. А Тэхён прикладывается о дерево ещё и головой. Падение выходит жёстким. Чонгук всем весом своего тела вдавливает Тэхёна в землю. Припечатав, он буквально обездвиживает его. — Ох, ну и конь же ты, Чонгук! Какой тяжелый, — чертыхаясь и барахтаясь, скулит Тэхён. Он пытается выбраться из-под него и перевернуться, но всё тщетно. — Хм, конь… Так меня ещё не называли. Извини, Тэхён, что так получилось. Я сейчас. Подожди. Потерпи, — извиняющимся тоном заверяет его Чонгук. Ещё и шутить пытается. Чонгук кое-как переворачивается на бок и тут же воет от боли. Что-то с ребрами. Ушиб или перелом — неизвестно. Он достаёт из кармана маленький нож, перерезает тросы, развязывает крепления и освобождает Тэхёна. Тэхён пытается подняться, но звездочки, мерцающие перед глазами, не позволяют этого сделать. Сразу же вспоминает, что ударился головой о ствол дерева. А ещё дико болит бедро. Оба, не сговариваясь, переворачиваются на спину и молча смотрят на убийственно красивое небо. Небо, которое их только что чуть не убило. Небо, которое подарило им вторую жизнь. — Как ты, Чонгук? Пошевелиться можешь? — заботливо уточняет Тэхён. — Ноги и руки в норме, но, кажется, с ребром есть проблема. А как ты? — Сильно кружится голова и правое бедро болит, — Тэхён вздыхает и смолкает, ловя блики перед глазами. Чонгук приподнимается над ним. Снимает шлем и осматривает голову. Слева на лбу обнаруживает внушительную гематому. Лицо Тэхёна всё грязное от земли и в мелких царапинах от ударов. Скорее всего, у Тэхёна сотрясение. Насколько всё серьезно, покажет ближайшая пара часов. Если не начнётся рвота, значит, обойдется. Чонгук знает это наверняка. У него было раньше пару сотрясений. Одно он получил, неверно рассчитав приземление с парашютом в самом начале обучения. Второе — в драке с одним идиотом, который пристал к его девушке. И он помнил, как это проявляется. Нащупав рюкзак, он достает из него бутылочку воды и открывает её. Осторожно приподнимает голову Тэхёна и прислоняет горлышко к губам. — Попей. Сделай хоть пару глотков. Тебе нужно, поверь мне, — просит Чон и Ким послушно отпивает немного, а потом прикрывает глаза, чувствуя легкую тошноту и слабость в теле. — Тебе сейчас лучше не вставать и не делать резких движений, Тэхён, скорее всего, у тебя сотрясение, — Чонгук заботливо подкладывает ему под голову свернутый плед и садится рядом, наблюдая за ним. Где-то вдали от них раздается оглушительный взрыв, и по земле проходит волна сильнейшей вибрации. А они смотрят в глаза друг другу и обмениваются безмолвными фразами. Они выжили. Небо дало им шанс на спасение. Это бесценный дар. Этот день стал их вторым днём рождения. Одним днём рождения на двоих.