теперь - не имеет значения.

я уже несколько дней нахожусь в этом третьеклятом доме. и я уже не выдерживаю. мелани ведёт себя странно и никуда не выпускает меня. да мне даже в некоторые комнаты заходить запрещено. мне известен её секрет, который так тщательно скрывается — она заодно с моим дедом и хочет провести надо мной какой-то ритуал. ещё немного времени и они приступят к нему, совсем скоро мой день рождения. они регулярно созваниваются, пока я делаю вид что сплю. моё тело всегда настроже, да и сознание тоже — это сложно. в первые дни жить здесь было трудно — постоянные расспросы со стороны мел про порез, про дедушку и про, как ни странно, водителя который подвез меня. кажется, эта сумасшедшая везде ищет подвох, даже в самом незначительном моем действии. на все эти вопросы я отвечаю, как-бы увиливая от ответа. мелани неизвестно даже про то, кто нанёс мне порез на плечо. и она очень бесится от этого факта, хоть виду и не подаёт. это даже смешит меня, местами, — как лицо мел сначала приобретает слегка багровый оттенок, брови нещадно хмурятся, искажая лицо, а глаза тем временем наполняются слепой яростью, однако длится это всего-то пару секунд. после она чуть мотает головой и доброжелательно улыбается. заставляет опасаться окружающего мира также и другой факт — я часто вижу чёрные тени в окнах. сначала мне думалось что это обыкновенные деревья так как они появлялись ночью, но позже одна из этих теней явилась «средь бела дня» и указала на что-то своим костявым тёмным полугниющим пальцем, выходящим из черноты плаща, который был на существе. после испуганного оборота с моей стороны, до меня дошло — указывала она на мелани. вот только для меня остаётся загадкой — что эта тень хотела мне донести? мел тогда обеспокоенно спросила не случилось ли чего и почему я такая испуганная. ага, так тебе и выложу всю правду. чуть чуть приврала мелани, наговорив про то, что ей показалось. не очень красиво с моей стороны, знаю. однако весь этот дом пропитан ложью и я также вынуждена все скрывать. к слову о тенях, сейчас мне явилась одна. сижу и смотрю в окно — она смотрит с другой стороны. впринципе тени безобидны, пока их не трогать. говорю не на опыте, так, просто предположение. чёрная фигура за стеклом выглядит устрашающе. пейзаж вцелом мрачный. из серого неба идёт дождь — льёт он с утра. капли барабанят по крышам и асфальту, а главное — по окну, создавая нервирующий, на данный момент, звук. невольно вспоминается кровавый ливень в том лесу. я, не контролируя свои движения, ежусь, обхватывая себя руками и отвожу глаза. слишком уж неприятные воспоминания о том, что же ждало меня после дождя. — ты, кажется, замёрзла. может горячего чайку? простудишься ещё небось. — голос мел, мелодичный и красивый, но интонация конечно пугает. хреновый из неё актёр получается. однако это не важно, сейчас лучше сделать вид что все в порядке. — да, я даже не заметила как холодно у окна. две ложки сахара, пожалуйста. — я стараюсь выглядеть непринуждённо и это у меня отлично получается. лёгкая улыбка трогает мои губы, а взгляд пропитывается обманчивым теплом — мне бы Оскар. мелани отворачивается, напевая какую-то песню и наливает чай. похоже, я действительно сильно задумалась, раз даже не заметила как закипал чайник. через пару мгновений уже принимаю горячий чёрный чай в руки, мел продолжает что-то напевать. какой-то отдалённо знакомый мне мотив… не понимаю откуда его знаю. стараюсь держать спокойное лицо, дабы не вызвать подозрений и параллельно узнать у сознания где же я его слышала. воспоминания не заставляют себя долго ждать. внезапно врезаются в мою голову, ударяя по вискам и затылку. лето. небо, скрытое облаками. ветерок, приятно обдувающий лицо. я сижу со своей небольшой компанией в центральном парке города, беседуя ни о чем. тут многолюдно. иногда это напрягает, но точно не сейчас, когда в такой жаркий день наконец-то можно присесть на лавочку под тенью огромного дерева. кажется, это дуб. впрочем неважно, я не особо разбираюсь в растениях. хоть друзей сейчас у меня и не особо много, зато они настоящие. раньше было по другому — много не настоящих пустышек. все-таки я очень рада что обрела искренних близких мне людей. вот уже подходит мел и майк — её парень, с мороженым для всех. девушка с громким звуком плюхается рядом со мной на деревянную поверхность и широко улыбается мне. это заставляет улыбнуться ещё ярче в ответ. кто-то из нашего сборища очень смешно шутит и люди расходятся смехом. даже со стороны замкнутой несмеянны анфисы слышится едва заметное хихиканье. я блаженно прикрываю глаза, выдыхая. — как же все-таки приятно и беззаботно. где-то вдали играет музыка, я перевожу взгляд на мелани и вижу что та кривится. она, словно почуяв мой взгляд, поворачивает голову. немой вопрос — «что случилось?» читается в моих глазах. мел отвечает вслух. — мне совершенно не нравится эта песня.- не смотря на это, она продолжает улыбаться. «всегда добрая и позитивная. да, это про мелани.» думается мне и губы трогает лёгкая ухмылка. сейчас мел напевает эту же самую песню так, будто не она говорила что ей не нравится. погодите-ка. может серьёзно не она? что если это два разных человека? я уже давно не видела и не созванивалась с мелани. раньше нам это не мешало — я могла прийти в любое время, но сейчас. что если за тот промежуток времени её подменили? мел никогда не стала бы лицемерить, да и вцелом ей казался странным мой дедушка. почему же тогда она примкнула к нему и старается врать? мне не верится что она могла бы предать такую дружбу как у нас. когда думаю об этом неосознанно хмурю брови. даже не сразу замечаю что мел перестала петь и теперь смотрит на меня в упор. я как-то бессознательно уставилась в одну точку своим расфокусированным взглядом во время раздумий. — что-то случилось? — спрашиваю, ведь нужно соответствовать спектаклю будто все в порядке. — нет, ничего. задумалась просто. надо бы в магазин сходить, кофе кончилось. — после своей фразы она задумчиво переводит взгляд в окно. в моей голове сразу проносятся тысячи мыслей — я уже давно думала о побеге. плече уже почти зажило. странно, но моё тело быстро восстанавливалось после ран. тем более, выносить мелани, явно жаждущую убить меня, получается все хуже и хуже. побег я нинак не могла организовать сама, выходить из дома по своему желанию одной было бы очень подозрительно. сейчас настал самый подходящий и, возможно единственный, шанс. успешно уняв дрожь в пальцах и блестящие от нетерпения глаза, я заговорила: — давай я схожу? рана уже заживает, да и полезно бы прогуляться. — говорю это совершенно непринуждённым, будничным тоном, хоть и за этой напускной уверенностью дрожжит вся моя душа. даже хвалю себя в мыслях — все-таки, я мастер скрывать свои настоящие эмоции. однако когда мелани слышит мою фразу, а после все осмысливает, на её лице проявляется целая гамма различных выражений. первым идёт гнев, негодование. по лицу расползаются красные пятна злости. впрочем, уходят они также быстро, как и пришли. второй по счету идёт маска радости. натянутая улыбка, что смотрится крайне неправдоподобно. в голове проскакивает мысль вроде «опомнилась», я усмехаюсь ей, внутри. мелани спешит привести себя в порядок, но также стремится остаться в выгодном для себя и деда положении. она догадывается о том что это побег. побег из тех суровых риалей, где моей свободы не существовало. так уж получилось, что на двух стульях она не усидит — не сможет, ведь это вызовет подозрения и правда вскроется. я выберусь из этой квартиры, как бы мел не старалась. эти невидимые наручники, которыми были скованы мои руки почти всю жизнь, уже сломаны. тем не менее, за этой неприятной сочувствующей улыбочкой и псевдо обеспокоенными глазами следует такой же наигранный, огорченный взгляд. мне заметно что внутри она растеряна и не знает что делать. я уже у цели, она практически сломалась. ещё несколько аргументов и в моих руках заветная свобода. — мел, я ведь ненадолго, сразу же вернусь. и к тому же, мне что, из дома выйти нельзя? — о да, теперь она не выкрутится. ехидное наслаждение разливается по моим венам, моё тело буквально это чувствует. мелани уже не знает как реагировать на всю эту ситуацию и сдаётся под моими уговорами. помнится мне, вчера ночью они разговаривали с дедом о том что будет если меня выпустить. видимо мел благополучно забыла про этот звонок. что ж, мне это на руку. — хорошо, иди собирайся, а я пока напишу список. может мне сходить с тобой? — черт. не очень бы хотелось такого исхода. конечно, сбежать можно будет и в этом случае, однако в мои планы внезапно возникший факт не вошёл, а потому я пытаюсь выкрутиться как могу: — мел, ну чего ты? я достаточно самостоятельна. — голос мягкий, а в глазах, которые смотрели на блондинку в упор, плескалось доверие. лишь там, где-то на дне зрачка таилось беспокойство вкупе с ненавистью. чуть подумав и отвернувшись от неё, кидаю свой финальный козырь. — или ты думаешь что я куда-то убегу? — говорю это с улыбкой и непринуждённым видом. будто так и надо. будто так правильно. конечно же, это заставляет мелани поволноваться. хоть я и не смотрю на неё, все равно чувствую что она испытывает. эмпатия — возможно и не совсем дар, но в определённых обстоятельствах все-же спасает. засев в своих мыслях, я не забываю оглядываться на реальность. в очередной раз когда я это делаю, до меня доносится слова. — конечно нет, адди. если так хочешь — иди одна. — сказано это напускным грустным тоном, который заставляет также неправдиво улыбнуться и уйти в гостевую комнату, где я и обитала последние дни. само помещение было тесноватым, но это конечно всяко лучше леса или норы, где я пряталась ранее. большую часть пространства занимала двуспальная кровать. перед ней стоял тёмный шкаф с зеркалом, в котором я сейчас отражалась. отражение выглядит плохо — каре немного отросло, поэтому волосы были убраны в хвост; тело всё в синяках и ссадинах, а на плече постепенно затягивающаяся рана. стоит подметить, что задело меня далеко не чуть-чуть, как мне думалось ранее; кожа приобрела неестественную бледность, просвечивая вены — большую часть моего тела было видно так как стояла я в одном только нижнем белье. и это был очень редкий момент — меня оставили в покое, без наблюдения. вообще я редко могла оставаться одна в комнате, так как мелани стучалась каждые, если не пять, то десять минут и спрашивала в порядке ли я. сейчас она занята, однако это не надолго — мне нужно торопиться. наскоро выбираю себе одежду. получается незатейлевый, но удобный образ. чёрные джинсы и такого же цвета толстовка — идеально, что бы быстро затеряться в толпе. «а ведь когда-то в моих мечтах было остаться в этом доме насовсем.» — проносится в голове, а губы растягиваются в грустной усмешке. мне не хочется верить в то что мелани заодно с дедом, не хочется верить в то что она хочет меня убить. не хочется верить ни во что вокруг. не хочется верить так как вокруг творятся мои самые страшные кошмары, которые, казалось, поднялись из самых глубин моего подсознания и воплотились в реальность. я смотрю на темную дверь в гостевое помещение. на ней надпись, предполагаю — снова кровью. «скоро. снова. пустота.» — к чему бы это? мне уже давно видятся странные слова, написанные чем-то красным в неожиданных местах — однако, это ещё не все. эти внезапные надписи, выведенные, по моим подозрениям кровью, вещают будущее. мне не понятно как они появляются и как изчезают. видны слова только лишь мне — это проверено на опыте. если бы про слова узнала мел, тут же принялась бы все стирать или спросила бы у меня что это. хотя. возможно все надписи — её рук дело. однако происходит все в мгновение, как она может так быстро, не оставляя за собой следов рисовать все это? тогда, если это не она, остаётся только один вариант — я нездорова?.. бред. моё сознание полностью адекватно, а в этих буквах точно есть смысл. невольно хмурюсь, даже не понимаю, от своих мыслей или от голоса мел за дверью. — ты скоро? у тебя все хорошо? — черт. я же планировала взять что-то из медикаментов, на случай если как-то поранюсь. ладно, плевать. если что и случится у меня будет немного денег. — уже иду. — надеюсь в моем тоне не прослеживается дрожь. немного подумав, нахмурив брови и вздохнув, выхожу из комнаты. меня встречает немного затхлый воздух и мелани, смотрящая на меня оценивающим взглядом. — ну что, плече точно не болит? может ты передумала и сходим вместе? — первой решается заговорить мел. ну конечно с предложения пойти вместе, как же иначе. я ведь абсолютно несамостоятельная. или. могу сбежать. следить за ходом её мыслей или же логикой абсолютно нет желания. не хочу снова погружаться в размышления о том что, быть может, это даже не мел передо мной. а возможно и она. — нет, я не передумала. иду одна. давай список — параллельно я быстро приблизилась и протянула руку. следом в мою ладонь опустилась небольшая бумажка, исписанная аккуратным почерком и парочка купюр. — этого должно хватить. возвращайся поскорее, я очень беспокоюсь. ты же знаешь, в городе чуть ли не каждый день происходят убийства. — молча кивнув ей и запихнув свое богатство в карман кофты, моя фигура быстро удалилась из её поля зрения в неосвещенную прихожую. быстро напялив темную джинсовку и кеды, я вышла. дождь на улице уже прекратился, хотя солнце все ещё скрывалось за тучами, которые плотно обвили небосвод. на дороге удобно расположились лужи, а землю будто обыспало грязно-жёлтыми листьями. создавалось ощущение что ливень вот-вот и грянет с неба. глубоко вдохнув в грудь побольше запаха сырости после дождя, моё тело продолжило двигаться. даже если сознание не хотело уходить… да, где-то в глубине мне не хотелось уходить отсюда. бежать от мел. она же все-таки моя лучшая подруга. и мне просто не понятно — «как она могла примкнуть к дедушке? каким образом она могла так нагло меня предать? чем же она, наконец, руководствуется? почему она хочет моей смерти?.. » — все эти вопросы пролетали в моей голове со скоростью света, пока в глазах собирались слезы. вскоре эти же слезы, практически ручейками бежали с глаз, давя на горло рыданиями. я присела на ближайшей автобусной остановке, так как понимала что не смогу больше идти. в доме мне было не до истерики — она накрыла меня с головой сейчас. мысли роились и контекст у них, что примечательно, был только один — негативный. тем временем все моё тело сотрясалось, а глаза некрыла пелена. нет, я просто не могу поверить что это мелани. она бы никогда не сотворила такого! мел хоть и была местами строгой, заставляла меня делать что-либо, однако это все было только для моего же блага. мелани всегда старалась для меня и была даже больше чем просто лучшей подругой. она была всем. нет, не так. мел и сейчас для меня — все. и мы должны вместе прорваться через эти невзгоды. ведь так?.. ведь так правильно?.. но почему же тогда она настолько нагло предала меня? почему мел заодно с ним? что я сделала не так?.. черт, по подбородку струится кровь — я снова прокусила губу и даже не заметила боли. только сейчас «вынырнула» из этого состояния. бегло осматриваю себя: на ладонях полумесяцы от ногтей — слишком сильно сжимала кулаки, сами руки трясутся, как впрочем и ноги. решаю наконец вытереть кровь кофтой и пойти дальше. сейчас я уже не знаю куда мне идти и что же делать — что-то внутри меня болезненно отзывается на эту реальность, но, кажется, голос холодного разума сильнее и не даёт волю расплакаться снова. мне нужно как минимум что-то поесть на ближайшие пару дней. в городе небезопасно из-за убийц и дедушки, поэтому лучше поторопиться до наступления ночи. мне кажется лучшим решением пойти по тёмным поворотным. нет, серьёзно, — там безлюдно, а от маньяков я, если что, убегу. ну или очень на это надеюсь. да и зачем я сдалась этим убийцам. поднимаю голову — моему взгляду предстаёт серое небо и трасса, вдоль которой растянулись маленькие домики. соседская ребетня не играет на улице, так как недавно был дождь, и, возможно, будет ещё. для меня сейчас это не важно, ведь где-то в груди болезненно сдавливает чувство беспокойства. стараюсь дышать ровно, однако мой взгляд падает на чье-то окно. невзрачный одноэтажный домик, из тёмного окна которого выглядывает человек. а что если этот человек от дедушки и он следит за мной? что если вся улица заодно с дедом и хочет убить меня на моё восемнадцатилетие? а если не только улица, но и весь город?.. черт. эти мысли вынуждают подняться на ослабевших ногах. в голове только одно слово — «бежать». не понимаю куда, но отлично знаю зачем. для того что бы спрятаться от всего мира. от дедушки, от убийц, от самой себя в конце концов. моё сознание покидают эти мысли только тогда, когда я уже оказываюсь в каком-то тёмном переулке. вся дорога сюда прошла сумбурно, как один сплошной провал в памяти. вспомнить могу лишь некие отрывки. вот, память озаряет вспышкой — я бегу, поскальзываюсь на мокром сером тротуаре и падаю на прохожего. спешно извиняюсь себе под нос на его недоуменный взгляд и быстро ретируюсь прочь из его поля зрения. даже не понятно девушка это была или парень. вот, уже другое воспоминание — не вижу ничего кроме слез, а в голове что-то заводит бежать все сильнее. однако, приводит все к тому что мне чувствуется внезапная влага на ногах. не понимая откуда она, я резко останавливаюсь и смотри на свои, уже промокшие кеды. черт, похоже наступила в лужу. таких резких воспоминаний со скоростью света в голове проносится ещё множество. кажется, я даже соскальзываю со стены, на которую опиралась и падаю на холодный мокрый асфальт — дискомфорт в голове даёт о себе знать. чувство будто все взрывается внутри, прорезает мозг болью. то ли от этого ощущения, то ли от истерики, по щекам бегут дорожки слез. однако моё сознание в этот миг где-то далеко, в грезах, где все хорошо, где дедушка добр ко мне, а мел сидит рядом и обнимает. настоящая мелани. та, которая действительно заботилась обо мне, а не лицемерила со злыми намерениями. обхватываю себя руками за плечи и мысленно — хотя кто знает — говорю себе что все хорошо. кажется, это срабатывает. по крайней мере, срабатывает на время. оглядываюсь по сторонам и, кажется, я потерялась и нахожусь в ранее не известном мне квартале. мне не слишком хорошо знаком этот город, ведь дедушка нечасто отпускал меня гулять. на приличное расстояние от дома разрешено было выезжать только по праздникам, и то, до восьми вечера. исключением была работа в ночных сменах, но тот квартал находился далеко от этого и вообще от дома мел. таким образом, вид который предстаёт моему взору довольно мрачен и тревожен. небо окрасилось в темно-синий цвет, но не почернело до конца. ни солнца, ни луны не было видно из-за облаков, перекрывающих весь небосвод. тем не менее, в некоторых домах горел свет и даже фонари на улице начали, один за другим, включаться. однако в переулке света не было — сам он представлял собой тёмное пространство между двумя домами, которое в своей тени скрыло также и плачущую меня. черт его знает кто живёт в этих домах, но я была очень признательна что на мои рыдания и тяжёлое дыхание никто не вышел. быть может никто и не живёт? что же, это только на руку. с этими мыслями моё сознание окончательно успокоилось и, наконец, решило подумать что же делать дальше с учётом моего обессиленного состояния, в котором я даже стою с трудом. вот только составить план действий мне не дали. сразу как мысли начали приходить в мою голову, по асфальту, совсем рядом со мной, раздались тяжёлые шаги. мне едва ли удалось повернуть голову на нарушителя, такого хрупкого, спокойствия. а когда он вышел на свет во всей своей красе, так чтобы его возможно было разглядеть, моё тело затряслось в надвигающейся истерике, а глаза в неверии открылись. лицо в целом выражало жалкую гримасу по которой можно было прочитать «не хочу смерти». хотя конечно, кто же хочет. дыхание в тот час сбилось, задалось самым неравномерным темпом что когда-либо был. а все из-за того, кто сейчас передо мной. тот самый маньяк, который чуть не прибил меня в ту злополучную ночь. в голове сразу начали проноситься неприятные воспоминания, при которых он оставил мне тот огромный порез на плече. я вспомнила все до мельчайших подробностей, хотя раньше эти события в памяти были будто чем-то замылены. голова вновь разболелась, однако моё тело не двинулись, и лишь глаза с силой зажмурились. «да, терять уже нечего. пусть лучше я умру так, чем буду жить в этом страхе и паранойе. мне кажется, я уже схожу с ума. медленно и мучительно. серьёзно, прекраснее было б быстро умереть чем продолжать эту пытку под названием жизнь.» — такие мысли проносятся в моей голове, и внутреннее я почти соглашаюсь на свою участь, уготовленную мне убийцей, но, внезапно, в противовес к этим размышлениям приходят и другие. такие как счастливые воспоминания, моя компания, мелани. точно, я ведь ещё не узнала что же с ней такое. также мне до сих пор не известно что случилось с ребятами. все эти мысли вселяют уверенность и желание двигаться дальше, а потому, набравшись смелости я распахиваю глаза. брови тут же недоуменно хмурятся, а взгляд меняется с решительного на робкий. к моему удивлению я не вижу ни топора, который возвышается надо мной и вот-вот готов ударить, ни ножа или хотя-бы пистолета. вместо этого мои серо-голубые глаза сталкиваются с карими напротив. мне даже сначала показалось что у парня они чёрные, ведь из-под оранжевых стёкол очков не сразу все разглядишь. к слову об этом, на нем была все та же странная маска. и находился убийца в считанных сантиметрах от меня, сидел он на корточках. слишком близко. от него несло запахом дождя, сырости и леса. из размышлений меня вытянул его хлипловатый голос, сопровождаемый заиканиями и небольшими подергиваниями в теле. — залюбовалась, девчон-нка? нравлюсь? — и снова это гадкое хихиканье, которое мне так хотелось забыть и не вспоминать никогда. при этом жутковатом смехе он слегка склонил свою голову в сторону. я не хотела отвечать на такую реплику, а уж тем более не понимала зачем он со мной церемонится, поэтому ещё больше нахмурилась и поджала губы. маньяк, заметив изменения в моем лице спустя несколько секунд, звучно ухмыльнулся и продолжил свой монолог. — вот ты и поп-палась. за тобой выбор: пойти со мной добровольно или же я п-применю силу. — при последних словах на его губы наползла улыбка, все моё тело это почувствовало. гримаса была мерзостной и неприятной, я даже решилась отвернуться. но стоило мне только отвести взгляд, лихорадочно бегая им по улице в поисках защиты или предлога сбежать, как на моем лице оказались грубые мозолистые пальцы, что быстро развернули меня к их обладателю. тёмные глаза пронизывающе смотрели в мои, и, после грубого тона и всего лишь одного слова, хотя возможно это был и приказ — «отвечай.», я сдалась. — д-добровольно. пойду с тобой добровольно! — мне не узнавался мой собственный голос. таким напуганным и высоким он не был никогда. в глазах скопилась влага и я не понимала что ему нужно от меня и куда он хочет меня отвести. не смотря на это мой мозг решил что, лучше уж пройтись по своей воле, нежели когда убийца применит топоры, а может что и похуже. парень тем временем хмыкнул и, слегка пожав плечами, отпрянул назад. — лог-гичное решение. вставай — слетело с его уст после того как маньяк поднялся. однако сделать то же действие что и он для меня было. несколько трудной задачей. как только я встала на свои ослабевшие ноги, в глазах потемнело. не понимаю как так получилось, но в тот момент контроль над моим телом был утерян. а следственно ноги не справились с нагрузкой. вот, уже до соприкосновения моего лица с асфальтом оставались считанные секунды, как вдруг, внезапно, я почувствовала расслабленность и то как натянулась моя одежда от крепкой хватки на ней. сознание все ещё медленно думало и не особо улавливало какие-либо звуки, так как в ушах раздавался звон, вперемешку с голосами разных людей в моей жизни. странно, ведь этих голосов априори быть не должно. дальше становилось лишь хуже. ранее различимые звуки теперь слились в одну неясную, максимально неприятную слуху, мелодию. она резала по ушам и, возможно, я бы даже присела, закрыв руками ушные раковины, если бы не одна деталь. меня уже тащили по непонятной безлюдной улице, крепко сжимая руку — кажется, останутся синяки. хотя в этом есть и плюсы — боль отвлекает. к слову о боли, сейчас мне как раз таки невероятно больно. возможно, это от того что мелодия в моей голове достигла пика. в основном различить какие-либо слова на фоне шума было трудно, однако сейчас выделились несколько, произнесенные иным, вкрадчивым и низким голосом. они однюдь меня не радовали, скорее наоборот. я чувствовала себя ещё более подавленно от фраз — «беспомощная», «никому не нужная», «ужасная» и «слабая».безусловно, это не все эпитеты, однако остальные меня уже не трогали. различать обстановку окружающего мира стало трудно — в глазах потемнело окончательно и я решила их закрыть. органы чувств будто отключились. мне выпала учать остаться один на один с пугающим голосом в голове. но стоило лишь мне подумать об одиночестве как моя кожа почувствовала удары. меня били по щекам, причём нехило. это и заставило мои глаза в панике распахнуться. я ожидала многого, но не вскинутой тёмной брови и выжидающего взора карих глаз — это было первое за что уцепился мой растерянный взгляд. далее он перешёл на моё же тело — оно тряслось так, будто меня лихорадило, а дыхание напрочь сбилось. я откинула голову назад и она тут же столкнулась с чем-то твёрдым. по всей видимости стена. странно, и тем не менее, больно — это заставляет издать несдержанный шипящий звук. моё тело снова в сидячем положении, а этот псих на корточках и, скорее всего, оставлял мне пощечины от которых мой мозг пришел в нормальное состояние. но мы же вставали и куда-то шли, мне точно помнятся эти моменты. эти мысли заставили меня оглядеться по сторонам: мы на конце адекватного, так сказать «хорошего» города — я несколько раз была здесь с мел и наслышана о здешних местах. дальше идут полузаброшенные и заброшенные кварталы. я оказалась прислонена к какому-то серому дому — это совсем не важно. рядом с нами находился последний фонарь — далее улица поглощена тьмой, хоть небо ещё и не совсем потемнело. как не странно, на улице вновь ни души. интересно, это потому что. — эй, очнулась? не д-думал что у так-кой как ты тож-же бывают приступы. — из размышлений меня выдернул низкий голос, отдающий хрипотцой. за фразой последовал тихий смех, а также моё недоумение. приступы? что он имеет ввиду? и почему тоже? вообще ничего не понимаю. мозг будто в каше, распался на фатоны. поймав мой недоуменный взгляд, своим насмешливым, парень тронул мой лоб ладонью, что примечательно, на ней была чёрная митенка, длинною до кисти. — температур-ры нет — идти сможешь. подним-майся. — на этот раз я смогла встать без происшествий и последовать за нетерпеливым маньяком, который уже двинулся в путь. но, заметив что я отстаю убийца остановился, и когда моё тело спешно подбрело к нему, грубо взял за руку. это было вполне ожидаемо. странно было то что в моей голове ни разу не промелькнула мысль о побеге. железным оправданием в мою сторону, послужило высказывание — если бы хотел убить — убил бы, а не вёл в непонятное место и проверял самочувствие. однако все это было пугающе и нелогично. что ему от меня нужно? может и в правду лучше сбежать? хотя. куда? мне некуда бежать, и вряд-ли я сейчас смогу выбраться из сильной хватки. да даже, допустим, если я выберусь — мне не сбежать. он в несколько раз быстрее, а мое тело вовсе не в форме, ещё не до конца отошло от прошлого марафона. хах, теперь становится смешно со своих убеждений буквально насколько часов ранее. «если встречу маньяка — убегу». милая адди, ты серьёзно считала что сможешь убежать от него дважды?.. хаха. похоже что и в правду считала. — эй, как хоть имя твое, девч-чонка? — воспос, конечно, застал меня впасплох. зачем ему. хотя ладно, терять все равно уже нечего. — аддисон. — секунду думаю, убеждаюсь что терять и вправду нечего, ведь все уже утерено. решаюсь. — а твоё?.. парень чуть запнулся в процессе ходьбы, а его сильный зажим на моей кисти ослаб. мне не видно его лица, однако я понимаю — убийца удивлён. конечно, такая смелая жертва попадается нечасто. проходит буквально несколько секунд и все возвращается на свои места. его походка такая же тяжёлая и уверенная, а рука также сильно, до синяков, сжимает мою. как-то по идевательски хмыкнув, маньяк ответил: — зови меня тоби. — черт. он спокойно назвал свое имя, перевернув мои убеждения с ног на голову. я уже готовилась к удару и серьёзно думала что меня, после этого вопроса, могут убить. сейчас же, мои глаза распахиваются в удивлении и даже губы чуть приоткрываются. и это все?.. так легко? я. я чувствую некий подвох, а потому мои брови сводятся вместе, создавая некие морщины. внезапно до меня доносится заливистый смех. когда моя голова оказывается задранна вверх с недоумевающим взглядом смотря на психа, он перестаёт смеяться и смотрит в ответ жутким взглядом, от которого холодит в каждой части моего тела. — что же, аддисон. расск-кажи мне про свою семью. — я не вижу его губы из-за маски, но чувствую в словах, произнесенных маньяком, едкую усмешку. не понимаю, что он затеял. к чему все эти допросы. однако вместе с усмешкой, мне, на невербальном уровне, чувствуется угроза. она даже почти материализуется рядом с тоби. от страха я все же начинаю говорить, хоть и не хочу: — из семьи у меня лишь дед. родители погибли в автокатастрофе, тётя отказалась от меня, вскоре умерев, а бабушка даже не знает о моем существовании. — да, гораздо легче сказать ему глупую нелепицу, которую с детства вдалбливали в мою голову. но, по видимому, что-то пошло не так и тоби знал про мою историю чуть больше чем я. — и ты с-серьёзно веришь в эту хрень? да ты ещё глупее чем мне представ-влялось. — парень звучно усмехается, а после короткой тишины, повисшей между нами за время его молчания, тоби заговаривает вновь: — хочешь уз-знать правду? без вариан-нтов, хочешь. чем скорее пер-рестанешь быть споливой дурой, верящ-щей в счастливые конц-цы, тем лучше нам всем. — за этими словами последовала пауза, во время которой маньяк о чем-то размышлял, а я тем временем пыталась переварить сказанное. «нам всем»? лучше? о чем он вообще?.. но, не дав мне закончить, убийца начал монолог. — твоя тетка жива. а дед не такой хор-роший, как ты думаешь. бабка так вообщ-ще, ушла из вашей с-семьи. а знаешь что послужило п-причиной? колдовство. твой дед хочет управ-влять временем. с помощью тебя. — от таких речей в груди защемило неприятное тревожное чувство, а глаза покрыла пелена. однако спустя секундное потупление взгляда в пол я вытерла нахлынувшие слезы. нет, не хочу быть слабой. не хочу новую истерику, тем более перед этим психом. внезапно в мою голову ударяет осознание, вместе с противным смешком, режущим по ушам — мы перестаём идти и уже долгое время стоим на месте. это заставляет мои серо-голубые глаза, широко распахнутые и дополняющие эмоцию боли на лице, обратиться к карим, смотрящим свысока ехидным взглядом. — ну-ну, аддис-сон. не грусти, ведь это т-только начало. — раздаётся хрипловатый заливистый смех. я так и не решаюсь сказать ничего против, хотя очень этого хочу. сбежать я тоже не решаюсь, да что уж там. моя голова заполнена совершенно другим. например, попытками переосмыслить происходящее. что, черт возьми, тут происходит? где мы вообще? куда этот тоби меня привёл? а главное — зачем? зачем весь этот цирк? откуда он знает столько про мой род? мне крайне не хочется верить его словам. однако на правдивость высказываний указывает все что происходит и происходило со мной. все эти мысли улием пчёл роятся в моей голове, заставляя её пуще прежнего разболеться. брови, в честь этого, угрюмо хмурятся, а само лицо становится «темнее тучи». я решаюсь отвести взгляд от мощной фигуры убийцы, на которую был обращен мой взор всю дорогу, и наконец осмотреться. глаза уже привыкли к темноте, ведь мы шли по дороге где фонари не горели. этот факт позволял рассмотреть все лучше. первым за что уцепился вгляд являлось трехэтажное здание — видно что уже давно пустующее. мы стояли прямо перед парадным входом — чернота внутри манила и отпугивала одновременно. однако мои глаза на этом месте не задержались, а пробежали дальше к, успевшему почернеть, небу. лунного света и звёзд не наблюдалось, ведь весь небосвод перекрывали темные облака. повернув голову, я заметила что постройка расположена среди леса. как мне показалось, хвойного. в мыслях тут же возникает вопрос « что мы тут делаем?». в нерешительности мои губы как-то сами поджимаются — говорить что-либо убийце равно ходить по минному полю. никогда не знаешь как он отреагирует, и что сделает в следующую секунду. однако я все-же решаюсь задать гложущий меня вопрос. ответом на него служит резкая боль, пронзившая мой затылок, быстро расходящаяся по всей голове. в глазах внезапно потемнело, а в ушах вновь появился звон ужасной силы. мне думалось что вот-вот, сейчас все пройдёт и я сбегу. но все оказалось не так радужно. сознание медленно покидало тело, и в конце концов глаза закрылись, а я с грохотом свалилась на землю. или не свалилась. боли я не чувствовала. думать об этом уже не получалось. «тоби, черт его дери.»