novissime solis

Каструм

— Хён, почему доступ к лаборатории снова закрыт? — без предупреждения врывается в кабинет красноволосый, не обращая внимания на присутствующих, смотря только на Главу Совета. Невысокий омега останавливается напротив него и недовольно скрещивает руки на груди, прожигая альфу взглядом. Лисьи глаза метают молнии, однако Чонгук не спешит поднять глаза от экрана, медленно перелистывая страницы, будто специально игнорируя омегу. Красноволосый шумно дышит, и непонятно из-за быстрого бега или из-за недовольства, охватившего его несколько минут назад, когда он обнаружил, что пропуск в лабораторию, его рабочее пространство, заблокирован. Он нетерпеливо оттягивает рукав белого халата, надетого поверх чёрной водолазки, отлично подчёркивающей бледность его кожи и яркость волос, и закатывает глаза, понимая, что задерживается уже на пятнадцать минут. — Ёнсу, ты как всегда прекрасен! — приподнимаясь начинает Чимин, приветственно разводя руки в стороны для объятий. — Даже усталость никак не мешает тебе быть самым красивым омегой на всей этой чёртовой планете. Снова просидел за образцами всю ночь? Однако омега только поворачивает голову к врачу и, игнорируя приветственный жест, кивает вместо ответа. — Хён, мне нужно работать, — не задерживаясь на альфе, чья улыбка уже была больше его лица, он вновь устремляет взгляд на Чонгука, который наконец-то откладывает экран в сторону, не спеша поднимая тёмные глаза на омегу. — В отделе безопасности сказали, что это приказ сверху. Что опять происходит? — возмущается красноволосый, бегая по лицу напротив. — Я хочу дать тебе время на отдых, — откидываясь на спинку тяжёлого, сделанного из кожи чёрной песчаной змеи кресла, Чонгук зеркалит позу младшего. Больше альфа ничего не говорит, равнодушно смотря на парня перед собой, ожидая, пока тот выскажет всё своё недовольство и наконец успокоится. Не в первые. Чон представлял подобную реакцию в тот же момент, как распорядился закрыть ему доступ. — О чём ты говоришь? — не понимая, злится Ёнсу, удивлённо поднимая брови. — Зачем мне отдых? Я прекрасно справляюсь со своей работой. У нас столько работы, а ты предлагаешь просто сидеть и тратить время впустую? Ты же сам постоянно требуешь от лаборатории результатов! — Успокойся, Ёнсу, — вмешивается Намджун, прерывая его тираду. — От пары дней без тебя в лаборатории ничего не случиться. Чонгук прав, ты работаешь каждый день, — красноволосый уже собирается ответить на эти слова, но поднятый вверх указательный палец призывает его подождать. — Нет ничего чем бы ты хотел заняться? Здесь столько всего, а ты целыми днями просиживаешь в этих четырёх стенах, рассматривая образцы. Ты дневного света не видишь. — Моя работа — это то, чем я хочу заниматься. И ничего другого мне не надо, поэтому не тратьте время на то, чтобы развлечь меня. Я не маленький ребёнок, за которым нужно постоянно следить. Занимайтесь своими делами. — Твой характер совсем испортился, — смеётся Чонгук и манит рукой ближе. — Постоянный контакт с этим учёным не идёт тебе на пользу. Куда пропал мой милый крошка Ёнсу? — наигранно грустит альфа. Ёнсу подходит к темноволосому, закатывая глаза на его слова. Этот альфа никогда не воспринимал его как взрослого, хоть он уже и был совершеннолетним, а тем более как учёного, постоянно ограничивая его в исследованиях и испытаниях, ссылаясь на то, что это опасно для здоровья омеги. Ему было восемнадцать, когда он впервые очнулся в медицинском центре Каструма, помня только своё имя и возраст. Чистый лист. Вокруг него носились врачи и медбратья, проверяя мониторы и капельницы. Однако для него всё было в тумане, голова кружилась, не давая сосредоточиться на словах людей в белых халатах. Что они говорили? Ёнсу не мог понять, обрывками воспринимая информацию, которая звучала для него как глупая история. Его нашли в пустыне? Но как он там оказался? Он не помнил ничего и сколько не пытался напрячь свою память, головная боль только усиливалась, заставляя его закрыть глаза и вновь окунуться в сон. Так и прошло несколько недель. — Все показатели в норме, господин, — тихий голос, как из-под толщи воды вперемешку с электрическим жужжанием, донёсся до омеги. Нахмурив брови, он медленно приоткрыл глаза, щурясь из-за яркого света. Всё вокруг выглядело будто нарисованным. Белые стены с серебряными металлическими вставками, стеклянные ограждения со светлыми занавесками. Омега попытался пошевелить рукой, однако казалось, что она весит тонну, поэтому поднять её не получилось. Он тихо застонал, медленно поворачивая голову к голосу. — О, — пожилой альфа в голубой медицинской форме, отвернувшись от стоящего рядом с ним солдата, метнулся к нему. — Вы слышите меня? Как вы себя чувствуйте? Пытаясь сфокусировать взгляд, омега зажмурил глаза, медленно открывая их, и, приложив всю свою силу, кивает на вопрос медбрата. — Я сейчас позову врача, лежите, не двигайтесь! — бросил альфа, тут же выбегая из палаты. Если бы у него были силы, то он бы не смог удержаться от того, чтобы не рассмеяться. Как этот альфа представляет, чтобы он сейчас поднялся? Но единственное на что омега сейчас был способен, просто поднять уголки губ вверх, хотя со стороны это было больше похоже на гримасу боли, чем на улыбку. — Как вы себя чувствуйте? — произнёс высокий тёмноволосый альфа в военной форме, с которым до этого говорил медбрат, не спеша подходя к брюнету. Глубокий голос звучал обволакивающе, заставляя отвлечься от посторонних звуков, сосредоточив всё своё внимание на нём. Подняв голову выше, омега столкнулся с чёрными пытливыми глазами, с интересом и долей волнения где-то в глубине, смотрящими на него. Альфа взглядом обвёл его тело, словно сканируя, и вернул взгляд к лицу омеги, ожидая ответа на свой вопрос. — Мне... — голос сорвался, не давая парню закончить и слово. Непривычная хрипота в голосе раздирала горло после нескольких недель молчания, ударяя по ушам. Омега поморщился. — Я понимаю, должно быть, тебе сейчас сложно говорить, — произнёс альфа не разрывая зрительного контакта. — Тебе не о чем беспокоиться, сейчас ты в полной безопасности. Врачи говорят, что твоё состояние приходит в норму, так что смерти тебя больше не догнать, — солдат резко замолчал, будто соглашаясь со своими мыслями, и подошёл ближе. — Думал, ты придёшь в себя быстрее. Прошло уже три недели с тех пор как я принёс тебя сюда, — его голос смягчился, и лёгкая усмешка появилась на губах. Брюнет удивлённо распахнул глаза, когда до него наконец дошёл смысл слов, сказанных парнем напротив. Этот альфа спас его? — Вы... — прокашлявшись, несмотря на садящую боль в горле, тихо шепчет омега. — Вы спасли меня? — получая в ответ утвердительный кивок, брюнет ещё больше тушуется. — Я ничего не помню об этом, — разочарованно с нотками паники ответил омега, отводя взгляд в сторону. — Это нормально. Такое бывает, — альфа подходит ближе, холодными пальцами подцепляя ладонь омеги, и ободряюще сжимает её в своей большой. — Не переживай, скоро всё наладиться, — брюнет медленно поворачивает голову обратно, веря словам незнакомца. — Я старший лейтенант Чон Чонгук, ты можешь обращаться ко мне всегда, когда тебе это потребуется. Омега скользит по лицу напротив и не находит ни одной причины не верить незнакомцу. Нет, не незнакомцу. Он не находит ни одной причины не верить лейтенанту Чон Чонгуку, который спас его от смерти в пустыне. — Меня зовут Ёнсу, — тихо шепчет омега и несильно, прикладывая всю силу, которую он сейчас только мог найти, сжимает ладонь в ответ. — Я уже взрослый, перестань называть меня так, — возмущается Ёнсу, подходя ближе к Чонгуку. Альфа только смеётся с выражения лица красноволосого и тянет к нему кольцо рук, собираясь притянуть к себе, однако омега, замечая это, резко отступает назад, не давая себя обнять. Чимин и Намджун не удерживают себя от смешков, смотря на эту картину. Раньше омега был мягче, всегда легко шёл на контакт, даже несмотря на свой боевой характер, однако чем старше он становился, тем сильнее он пытался показать свою независимость, полностью утопая в работе, которая стала для него всем. — Нет разницы сколько тебе лет, для меня ты всегда будешь ребёнком. Просто смирись с этим, лиса, — усмехается Чонгук, вновь откидываясь на спинку кресла. — Твои волосы стали ярче, — замечает он после небольшой паузы, меняя тему. Красные волосы развеваются от прохладного ветерка, забегающего в кабинет через небольшую форточку. Яркие пряди похожи на цвет спелого граната, хотя Чонгуку больше кажется, что это цвет крови или красного вина. Насыщенный, глубокий алый. Омеге идёт. — Да, я немного освежил их, но не переводи тему, хён, — вздыхает Ёнсу, подходя к столу и присаживаясь на столешницу. Он немного остывает, понимая, что альфа не отступится. — Раз у тебя сегодня выходной и тебе нечем заняться, то предлагаю свою компанию! Лучший отдых в твоей жизни обеспечен: посмотрим фильм, пообедаем, сыграем в бильярд, — Чимин воодушевлённо хлопает в ладоши, предвкушая отличный день. Прошло немало времени с тех пор, как они проводили время вдвоём из-за занятости омеги. Не то, чтобы у альфы не было работы, просто он считал, что как главный врач имеет право передавать часть своих обязанностей на плечи подчинённых, уделяя больше времени себе. — Прости, хён, однако я бы лучше занялся чем-нибудь более полезным, даже если я не могу попасть в лабораторию, — смирившись с ситуацией, выдыхает красноволосый, прерывает мечты альфы. — Если хочешь, то можешь пойти со мной, — привлекает внимание омеги Намджун, задумавшись. — Посмотришь на тренировки солдат. — Точно, Нам, — подхватывает Чонгук, прищурившись. — У нас сегодня как раз отбор в специальные отряды. Не обещаю, что тебе понравится, но хоть посмотришь на что-нибудь кроме своих тромбоцитов и эритроцитов, или как их там, — отмахивается Глава Совета, пытаясь вспомнить непонятные ему термины, которые Ёнсу постоянно говорит, рассказывая о том, как прошёл его очередной день в лаборатории. Ёнсу закинул ногу на ногу, немного нахмурившись. У него не было особого желания проводить день в тренировочном центре, но это было меньшее из зол. Омега глубоко вздохнул, соглашаясь кивая на предложение альфы. — Не расстраивайся так, лиса, — подходит к омеге Чонгук, присаживаясь рядом и обнимая, поглаживая острые плечи. — Я сегодня занят, есть парочка неотложных дел, но если бы не они, то я бы провёл этот день только с тобой, — ухмыляется темноволосый. — И что это за дела? Альфа разворачивается к Чимину, подзывая рукой. Врач протягивает ему экран, на котором высвечивалась карта с выделенным квадратом. — Мы получили сигналы из пустыни, — усмехается Чонгук. — И наш Глава уверен, что это сопротивление, — добавляет главный врач, недоверчиво посмеиваясь. — Серьёзно? — поднимает удивлённые глаза на Чона Ёнсу, на что тот кивает. — Не может быть! — Осталось немного подождать и мы получим тех, кого скрывает сопротивление. Уверен, что среди них будет хоть кто-то, кто поможет нам создать лекарство. А потом ты поработаешь над ним своими волшебными руками и сотворишь то, что мы все так желаем получить. Сейчас мы активно прочёсываем этот квадрат, — обводит пальцем выделенную зону. — Мы прижмём их, не оставив ни одной дороги к отступлению, — предвкушающе усмехается Чонгук.

***

Северный лагерь сопротивления

Аромат свежей выпечки приятно окутывает, заставляя прервать лёгкий сон, перевернувшись на другой бок. Однако весёлый смех пробегающих по коридору за стеной детей, не даёт омеге вновь погрузиться в сладкую безмятежную дрёму. Омега тянет маленькие ладони к глазам, не спеша потирая их, отгоняя остатки сна насовсем. Мягко зевая, он убирает с лица упавшие светлые пряди, приоткрывая один глаз, осматриваясь. В их отсеке светло, мягкий искусственный свет ненавязчиво освещает небольшую комнату. Уже позднее утро, и хоть под землёй не поют птицы, как это обычно описывают в книгах, шестилетний Тэхён знает это, потому что его взгляд цепляется за пустую кровать родителей. Омега расстраивается, садясь на кровати, не особо желая вылезать из приятного тепла. Он не любил, когда родители уходили на работу, не разбудив его, давая тому больше времени на поздний сон, хотя Тэхён был готов отказаться от привычки лишь бы не пропускать утренние поцелуи от отца и папы. Тэхён выпутывается из тёплого, немного изношенного, но мягкого серого одеяла и тянется к лежащей на углу кровати стопке одежды. Его папа каждое утро помогал омеге, заранее подготавливая чистый комплект. Не теряя времени, он переодевается, желая поскорее пойти к родителям. Взгляд любопытных глаз цепляется за тарелку с булочкой, одиноко стоящей на табуретке рядом с кроватью. Должно быть он снова проспал завтрак. Ярко улыбнувшись, омега тянет руки к ароматной выпечке, что нарушила его сон, но с первого же кусочка он прощает ей это, наслаждаясь вкусом. Весёлые детские визги отвлекают его, поэтому он хватает светлую рубашку с собой, не успев надеть её на коричневую футболку, и выбегает из отсека, по пути доедая булочку. Быстро петляя по коридорам, омега добегает до рабочих отсеков. — Отец? — омега тихо зовёт альфу, просовывая голову в отсек, но вместо ответа его встречает тишина. Тэхён хмуриться, не понимая где искать родителя, когда за спиной слышит родной голос. — Тэхён! — альфа тепло смеётся, зовя сына и присаживаясь на корточки, раскрывая руки для объятий. Квадратная улыбка альфы встречается с такой же у омеги. — Отец! — радостно визжит ребёнок, запрыгивая на руки альфы, крепко прижимаясь к его шее. — Ты же обещал, что будешь будить меня. Так нечестно! — возмущается омега, смешно дуя пухлые щёки. — Я пропустил свою утреннюю порцию любви! На что альфа смеётся, поочерёдно целуя в обе щеки сына, поглаживая того по спине. — Мой принц, обещаю, что больше не поддамся на твоё милое спящее личико и буду беспристрастно будить тебя, раз это твоё желание, — кружась вокруг себя, говорит альфа, слушая радостный смех омеги. — У нас с папой сегодня много работы, поэтому я отведу тебя к Джэхо, — тёмноволосый альфа, нежно тыкает по небольшому носу Тэхёна, ловя его расстроенный взгляд. — Я тоже очень хочу провести этот день вместе, но тебе ещё рано знакомиться с делами лагеря. Как только ты немного подрастёшь, то будешь целые дни проводить со мной в штабе, хорошо? — Вот столько? — мягкий голос вопросительно переспрашивает. Тэхён с широко раскрытыми глазами поджимает губы, поднимая над головой руку, показывая это «ещё немного», на что альфа прикрывает глаза, наклоняя голову вниз. Его сын слишком милый, что даже сердце солдата, лидера Сопротивления, не может сопротивляться этому ребёнку. — Да, мой милый принц, именно столько. А пока ты можешь поиграть с Джэхо, мне показалось, что вы неплохо подружились. Альфа меняет положение, удобнее подхватывая сына на руках, и направляется в сторону детского центра, где должен сегодня был быть сын майора Хона. — Он очень хороший! А ещё он делится со мной вкусностями, — делиться омега, ярко улыбаясь, рассказывая о новом друге. — То есть он нравится тебе только за это? — наигранно удивлённо спрашивает альфа, усмехаясь. — Нет, отец! Просто папа говорит, что это важно, когда друзья делятся с тобой тем, что может тебя порадовать, — протестует Тэхён, в отрицание слов отца махая руками перед собой. — Твой папа всегда прав, — смеётся альфа, кивая встречающимся по пути жителям лагеря. — Тот человек, что готов сделать всё для твоего счастья — самый ценный друг. Шум за стеной, смутно доносящийся до дремлющего в закрытом коридоре Тэхёна, вырывает его из приятных сердцу воспоминаний, заставляя стереть мягкую улыбку, которая сама появилась на лице. Он тяжело вздыхает, по памяти в голове обводя черты лица отца, зажмуривая глаза. Тот всегда учил его не сдаваться, как бы тяжело не было. Сколько бы неудач его не настигло. Он повторял, что нужно бороться до конца, невзирая на страх и боль. Тэхён резко открывает глаза, со всей силой сжимая кулаки, когда вновь вспоминает солдата из поезда. Отец прав, никто не сможет стать для него преградой, тем более какой-то альфа. Слабость, которая одолела его тогда, была вызвана неожиданностью, а не его страхом, Тэхён уверен. Он не привык отступать. Не привык сдаваться. И никакая чёртова крыса не изменит его планов. Тэхён готов вернуться в этот поезд и вновь попытаться усмирить своё любопытство.

***

— Насколько мы задерживается? — вздыхает Хосок, качая головой. — Неделя, может две, — Юнги поднимает руку, почёсывая затылок, задумываясь. — Пока не могу точно сказать, сколько времени понадобиться на само восстановление данных. Всё будет зависеть от этого, — устало пожимает плечами. Никто не ожидал, что технический отдел с утра доложит о неисправностях в распознавании некоторых данных, полученных с вышек электростанций, из-за чего время на их обработку придётся увеличить. Ещё вчера они были готовы начать разработку плана операции, но теперь придётся отложить это на неопределённый период. А задержки им сейчас совершенно не нужны. — Чёрт, вот же... — обречённо тянет Леон, раздражённо ладонью массируя в районе бровей. — Да уж, времени в обрез, а теперь и это, — тихо добавляет Тэхён. Угнетающая атмосфера так и витала в штабе, давя на всех присутствующих, нарастая с каждой минутой. — Ещё и вылеты у Южного лагеря не прекращаются, сегодня с капитаном Ли говорил. Как доставить туда врачей не представляю, — капитан Чон проводит по экрану, рассматривая карту с новыми отметками, присланную в отчёте Южного лагеря. — Они как пустынные угри к нам прицепились. — Нужно что-нибудь придумать. Должен же быть выход! — не выдерживает Юнги. Он с самой ночи пытался устранить проблему в обработке данных, но все его попытки не увенчались успехом. Обычно создатель весёлого настроения был сейчас на взводе из-за бешеной усталости, из последних сил пытаясь держать себя в руках. Они столько усилий приложили, чтобы прийти в эту точку, но снова появляются преграды, отдаляющие их от выполнения цели, ставя под вопрос жизни десятков людей. — Чёрт бы побрал этих крыс! — ударяя по столу кулаками, ругается альфа. Брюнет устало хватается двумя руками за голову, лохматя волосы. — Надо что-то делать, — кивает Джэхо, накручивая круги по штабу. Альфа пробегает напряжёнными глазами, наполненными тревогой, по озадаченным лицам членов командования. Мысли с бешеной скоростью несутся в разные стороны, поэтому зацепиться за них ему не удаётся. — Но как их заставить убраться из этого квадрата? Они буквально не вылазят оттуда! — Нам нужно собрать все возможные идеи, как мы можем отвести их внимание от Южного лагеря. Хосок, сообщи всем штабам, что завтра утром будет общий сбор, — Тэхён отталкивается от стены, подходя к широкому столу. Громко вздохнув, омега опирается вытянутыми руками об его прохладную поверхность. — Нужно спровадить этих крыс с этого квадрата хотя-бы на неделю. Нам необходимо время, чтобы отправить наших врачей туда, и мы начнём перевозку в Восточный лагерь. — Да, каждая мысль сейчас важна, — кивает Капитан Чон, соглашаясь с омегой. Альфа поднимает ладонь, устало потирая переносицу, пытаясь отогнать накрывающие его всё сильнее с каждой минутой нотки усталости. — Тэхён, ты решил, кто поедет в Южный лагерь? Кто согласился? — Хосок переводит взгляд на омегу. — Джин, как тогда решили, и ещё двое врачей. Согласились несколько медбратьев. Хён говорит их помощь очень пригодится, они опытные в таких делах — идеально подойдут, — перечисляет омега. — И ещё, — делает небольшую паузу, не решаясь продолжить. Тэхён опускает голову, отрывая ладони от стола, и приземляется на железный стул. С его губ срывается тревожный вздох, и он нервно облизывает сухие губы. Прикрывая глаза, перебирает свои пальцы, прокручивая непрекращающиеся мысли снова и снова, набираясь решимости. — Я собираюсь отправить Киона, — добавляет негромко. — Киона? — удивляется Джэхо, непонимающе смотря на Тэхёна, замирая на месте. Темноволосый подходит ближе, положив руку на предплечье сидящего омеги, немного сжимая его, чтобы тот поднял голову. Тэхён медлит, не спеша, выпрямляясь. Альфа ловит его усталый, с нотками сожаления, взгляд. Младший тяжело вздыхает, кивая, подтверждая свои слова. — Я ещё не говорил с ним, только с Джином. Киону этот опыт будет очень ценен, он научится многому, чего здесь, к счастью, не увидит. Я долго думал об этом, и мне нелегко далось это решение, но так будет лучше, — на последних словах его голос становится тише. Он всматривается в лицо Джэхо, пытаясь уловить каждую его эмоцию. Альфа поджимает губы, нервно покусывая их. Отпустив предплечье Тэхёна, он подносит ладонь к голове, проводя пальцами по тёмным прядям, зажимая их у корней. Его брови сдвигаются к переносице, и он отводит хмурый взгляд от омеги. — После нескольких дней в Южном лагере, мы их всех перевезём в Восточный, где врачи и медбратья будут около двух месяцев, до полной реабилитации найденных в песках людей. Этого времени хватит, чтобы он привык к такой работе, — уверяет Тэхён. — Но это опасно! — повышает голос Джэхо. — Особенно сейчас! Ты же сам видишь, что происходит вокруг. Темноволосый прикрывает рот ладонью, дрожащими от напряжения пальцами поглаживая уголки рта. Он отходит от Тэхёна, вновь продолжая хаотично ходить по помещению в раздумьях. Становится тихо. Только шум от ботинок альфы раздаётся среди замерших в напряжении членов командования. — Джэхо, там ему будет безопаснее, — нарушая воцарившуюся тишину, тихо произносит омега. — Ты уверен в этом, Тэхён? Ты лучше меня знаешь его. Не представляю, как он будет один, — качает из стороны в сторону головой альфа. Его плечи напряжённо замерли, руки скрестились на груди: всё тело противилось словам омеги. — Ты правда считаешь это хорошей идеей? Альфа всегда доверял Тэхёну, не ставя его решения под сомнения, уверенно следуя за ним. Он верил ему во всём, поддерживая младшего с того самого момента, как только познакомился с ним. Однако сейчас, когда дело касалось Киона, внутри всё будто сжалось, неприятно давя. — Я тоже волнуюсь, но с ним будет Джин, — тут же успокаивает его Тэхён, поднимаясь со стула. Он быстро подходит к нему и кладёт холодные ладони на предплечья, пальцами обхватывая их и устремляя взгляд в тёмные глаза напротив. — Он не будет один, хён всегда будет рядом с ним. Тем более мы постоянно будем на связи. Я понимаю твои опасения, он всё ещё ребёнок, но мы должны верить в него. Джэхо тяжело вздыхает, пытаясь успокоиться. Его напряжённый взгляд бегает по лицу Тэхёна, рассматривая эмоции, которые со скоростью света сменяются одна за другой. И только сейчас он замечает, как тот волнуется. Слышит, как омега надрывно дышит, а его ладони ощутимо дрожат. За всеми нахлынувшими на него эмоциями, он совсем не заметил, как тяжело далось это решение Тэхёну. Джэхо притягивает светловолосого за подрагивающие плечи и зарывается носом в мягкие пряди на макушке. Омега сначала замирает, но сразу же расслабляется, утыкаясь носом в чужую грудь. Всё также тепло, как в детстве. Альфа поднимает голову, обводя взглядом членов командования, что с пониманием смотрят на них. Тэхён прав, младшему нужно сейчас уехать. И хоть сердце альфы будет болезненно выть от разлуки, это необходимо. Здесь сейчас слишком опасно. В Восточном лагере, подальше от Каструма, ему будет безопаснее. Джэхо прикрывает глаза, сильнее обхватывая хрупкое тело в руках, расслабляясь.

***

Решение отправить Киона за десятки километров от себя сначала казалось сумасшедшим, абсурдным. Одна мысль о котором вызывала холодную дрожь в руках. Предложи ему подобное несколько месяцев, да даже недель, назад, он бы посчитал это смешным. Как он может добровольно отделить от себя младшего? Своего брата. Тэхён не помнил и дня без него. Они всегда были рядом, в их обыденности просто не может быть по другому. Те, кто рождаются здесь, растут, взрослеют, но люди вокруг не меняются. Ведь в Фидеме нет незнакомцев. Возможно он ошибается, возможно чересчур переживает, но беспокойство, расползающееся где-то внутри, не хотело отпускать, а в сердце появилось неприятное, горькое ощущение сомнений и тревоги. Каждое утро начиналось с бешеной какофонии воспоминаний о его семье, плотной пеленой закрывающая ясность в принятии решений. Но он не мог отрицать, что боялся отпустить от себя младшего из-за страха повторить судьбу их родителей. В лагере, расположенном дальше всего от города за стенами, у Киона просто не будет времени на посторонние мысли. Огромное количество работы в госпитале и забота о новоприбывших пациентах — всё это не даст опасным мыслям о верхнем мире возникнуть в голове младшего. По крайней мере, Тэхён на это надеялся. — Кион! — звонко окликает его светловолосый, замечая омегу на пути к госпиталю. Младший останавливается, озираясь по сторонам, натыкаясь взглядом на Тэхёна. Уголки его пухлых розовых губ поднимаются вверх, расплываясь в мягкой улыбке, а в глазах появляется озорной блеск. Он быстро натягивает рукав белого халата, который наспех был накинут на его плечи, небрежно поправляя его. — Хён, что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть в штабе? — удивлённо спрашивает Кион, когда старший подходит ближе. — Как раз оттуда, — улыбаясь, отвечает светловолосый. — У нас некоторые сложности с обработкой данных, поэтому работы сегодня не особо много. Но не переживай, мы со всем разберёмся. — А я спешу в госпиталь. Хён ещё не сказал, чем я сегодня займусь, но, надеюсь, что не буду снова на этом складе. Это было просто невыносимо! — смеётся омега, но заметив подозрительное выражение лица брата, замолкает. Внимательно обводит его глазами, не понимая что со старшим не так. — Ты выглядишь напряжённым, — вдруг понимая, негромко говорит Кион свою догадку. — Тебя что-то беспокоит? — Нет, я просто… Ты так вырос за последнее время, — по-отцовски улыбается Тэхён, облокотившись спиной о прохладную белую стену, начиная издалека. Он смотрит в прищуренные в непонимании глаза младшего, отмечая для себя, как же сильно тот повзрослел. — Помню, как ты с детства говорил всем, что станешь врачом. Тэхён заносит руку за голову, задумчиво наматывая светлые пряди на тонкие пальцы, следя за Кионом, который с непониманием улыбается в ответ на его слова. — Я ещё тогда шутил над тобой, постоянно переспрашивая: «Уверен? Не передумаешь?». Но ты только и повторял, что ничего другого тебе не надо, лишь бы выучиться и начать работать в госпитале. Тебя не пугали и бессонные ночи, которые ты сначала проведёшь за учёбой, а потом на сменах. Не пугало и всё то, что ты можешь увидеть у пациентов. Твоя решимость меня всегда восхищала. Ты всегда говорил: «Я должен спасти всех, кто в этом нуждается! И не важно, как тяжело мне будет». Тэхён не сдерживает смеха, вспоминая маленького омегу, ростом не выше ножки стола, но так уверенно отстаивающего свою мечту. — Ты проделал уже достаточно длинный путь. Скоро хён будет вводить тебя в работу госпиталя, — ободряюще улыбается Тэхён. — Ещё немного и ты будешь помогать ему в осмотрах, процедурах и в операциях. — Хотелось бы уже! — немного наклоняя голову, посмеивается Кион. — Но есть определённые случаи, с которыми мы просто не сталкиваемся. А если они и встречаются, то крайне редко, — продолжает Тэхён, сжимая в тонкую полоску губы, и замолкает. — Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — задумчиво тянет руку к шее Кион, неловко потирая её, и вглядывается в глаза старшего в поиске ответов. — Рядом с нашим лагерем не так часто находят людей, которым потом нужна специальная медицинская помощь. У нас практически не бывает тяжёлых случаев, всего пару раз в месяц. Такой опыт здесь не получить, — Тэхён делает паузу, прикусывая губу, скользя янтарными глазами по лицу напротив. — Но это опыт, который можно получить в Восточном лагере. — Хён? — округляет глаза омега, бегая удивлённым взглядом по лицу старшего. — Ты предлагаешь мне поехать туда? Но, но как-же? — не находит подходящих слов Кион. — Ты думаешь, я справлюсь? Я ведь ещё совсем не силён в этом, у меня ещё нет достаточно опыта. Я не хочу быть обузой, отвлекая их. Там ведь столько людей будет, а тут ещё и я… — Поэтому ты и нужен им, — ободряюще говорит Тэхён, положив ладони на хрупкие плечи омеги. — Представь сколько там будет работы, помощь им просто необходима! — Я ведь даже ещё не работал с людьми, только медкарты и лекарства перебирал. Конечно, мы практиковались с анализами и осмотрами, но ведь это совсем другое, не сравнить с настоящими пациентами. Разве я справлюсь? — тихо добавляет. — Волнение это нормально, Кион, — замечая неприкрытое разочарование, прерывает его Тэхён. — Все с чего-то начинали. Джину тоже, в своё время, было тяжело. Не переживай, я уверен, что всё получится. Ты много учился, и хоть практики было не так много, но этих знаний хватит, чтобы оказать необходимую помощь пациентам и врачам там. Я, Джин, да все мы в тебя верим! — мягко улыбается Тэхён. — Но как же я без тебя? Без Джэхо?.. — непонимающе спрашивает омега, отводя взгляд. — Мы всегда будем рядом, буду звонить тебе каждый день. Нет, каждый час! — обнимает светловолосый, крепко сжимая в кольце рук Киона, и, прикрыв глаза, целует его в висок. В этом мире время так быстротечно, не успеваешь моргнуть и глазом, как оно испаряется, ускользая между пальцев, что даже ухватиться остаётся не за что. Тэхён втягивает тёплый, такой родной аромат волос младшего, и его окутывает ощущение спокойствия и уюта. Домашнего уюта. В его глазах начинает неприятно щипать. Слёзы так и норовят брызнуть из глаз, но казаться слабым перед Кионом омеге совсем не хочется. Он только сильнее обхватывает его немного дрожащие плечи, надеясь, что это передаст хотя-бы мизерную часть его безграничной, искренней любви к брату. — Я ещё успею тебе надоесть! — шутит Тэхён и наконец расслабляется, прислушиваясь к тихому смеху Киона. Омега поднимает руки, обнимая в ответ, чувствуя отступающее напряжение в теле старшего. — Но я пойму, если ты не хочешь, — вдруг тихо говорит Тэхён, мягко поглаживая его по спине. — Нет, хён, я просто не знаю. Это так неожиданно… — Всё в порядке, — нежно шепчет омега в пушистые волосы, которые приятно щекочут его покрасневший нос. — Тебе не нужно давать ответ так сразу. У тебя есть время, чтобы подумать, не торопись. Обдумай всё хорошо. — Приём! — раздаётся шипение рации Тэхёна, отвлекая омег от согревающих объятий, заставляя их расцепить руки и отстраниться друг от друга. Омега заводит руку за спину, перехватывая чёрную железную коробочку, прикреплённую к поясу штанов. — Да, я тут, — прокашливается Тэхён. — Что случилось? — Дозор только что доложил, что нашёл альфу в пустыне. На пустынника вроде не похож, — чеканит альфа, судя по голосу лет тридцати. — Сейчас везут, в течение десяти минут будут в лагере, — добавляет солдат. — В каком он состоянии? — задумчиво подносит к губам рацию омега, устремляя взгляд в заинтересованные глаза Киона, что с неприкрытым волнением слушал разговор брата с солдатом. — Говорят, без сознания, в себя не приходил, но дышит сам. Если бы не запотевшие очки в маске на нём, решили бы, что труп, но ему повезло, что сержант Ли у нас глазастый, — усмехается голос из рации. — Везунчик, — опуская напряжённые плечи, выдыхает облегчённо Кион. — Я сообщу в госпиталь, что мы их ждём, — отрывая взгляд от младшего, обращается к альфе Тэхён. — Сейчас всё подготовим, — он прощается и отключает рацию. — Надо предупредить Джина, подготовить оборудование, — себе под нос задумчиво говорит Кион, опуская голову и взволнованно загибая худые пальцы. Вот и один из редких случаев. — Надо поспешить, хён! — опомнившись от размышлений, вскидывает голову младший. — Да, пойдём быстрее, — подталкивая омегу к госпиталю, поторапливает Тэхён. В последний раз, пару недель назад, дозор приводил в их лагерь пожилого омегу, укрывшегося в развалинах старых домов, и больше с того момента никого не находили. Песчаные бури всё чаще возникали в районе Северного лагеря, поэтому выжить в пустыне без укрытия среди урагана обжигающе огненного песка было практически невозможно. Тот факт, что этот альфа остался жив, был невероятно удачным стечением обстоятельств. — Ну что, Кион, — негромко произносит Тэхён, вдруг улыбаясь уголками розовых губ и зачёсывая светлые пряди ладонью назад. — Вот и нашёлся для тебя пациент.

***

— Мы проверили во время полёта, следов заражения нет, — громко докладывает один из солдат, сильнее сжимая железные рукоятки носилок, когда замечает стоящего у входа в госпиталь Тэхёна. — Он чист. Омега поднимает голову, отрываясь от циферблата небольших наручных часов, когда слышит голос альфы. Его янтарные глаза быстро скользят по приближающимся к нему солдатам, замечая в их руках носилки. Старая серо-бежевая холщовая ткань, закреплённая на тонких железных балках, мешком свисает под весом лежащего на ней высокого альфы. Тэхён невольно вздрагивает, натыкаясь на его обожженные солнцем руки, покрытые тёмно-коричневыми царапинами. Спекшаяся в них кровь застыла, образовав толстую потрескавшуюся корку. — Отлично, — открывая железную дверь, говорит светловолосый, когда альфы оказываются напротив, и кивает в знак приветствия. — У нас всё готово, заносите его, — придерживая дверь, пропускает вперёд солдат. Альфа довольно молод, замечает Тэхён, когда видит его лицо вблизи, предполагая, что тому не больше двадцати пяти. Слова солдата всплывают в голове, и омега мысленно соглашается с ними. Этот парень не похож на пустынника. Он расслабленно вздыхает и напряжение сбавляет свои обороты, немного отпуская. Госпиталь встречает их резким запахом антисептиков, заставляя немного поморщиться от неприятного шипения появившегося в носах. Внутри контрастно прохладно, освежающий поток воздуха, исходящий из вентиляции, обволакивает пришедших из жаркой пустыни мужчин. — Джин, они здесь! — кричит Тэхён старшему. Врач в ту же секунду выбегает в коридор, попутно накидывая стетоскоп на длинную изящную прикрытую серой водолазкой шею, быстрыми шагами направляясь к вошедшим. Его иссиня чёрные волосы волнистыми прядями подскакивают на ходу, прикрывая лоб. Громкий стук от каблуков его ботинков по светлой больничной плитке разносится в полупустом помещении, смешиваясь с взволнованными голосами солдат. — Идёмте за мной, — направляет солдат за собой Джин, кидая быстрый взгляд на альфу на носилках, отмечая его состояние. Он не замечает, как его брови сводятся к высокой переносице, хмурясь. — Сообщи мне потом всё. Я к вечеру ещё зайду, — громко отзывается за их спинами Тэхён, не отпуская ручку двери. — Конечно, всё нормально, иди, — машет ему темноволосый, оборачиваясь в пол оборота, не сбавляя скорость шагов. Распахнув стеклянные двери, ведущие в светлое помещение, обставленное больничными койками, врач пропускает альф вперёд. — Давайте, кладите сюда, — Сокджин показывает в сторону стоящей в отдалении от других койки, на что солдаты торопливо двигаются в указанную сторону. — Осторожнее! — омега кивает медбрату, и тот быстро подбегает к ним. — Держу, аккуратнее, аккуратнее, — помогает перенести парня на серые простыни койки. Кион, как только солдаты появились у дверей в отделение, предназначенное для только поступивших пациентов, замер, испуганно всматриваясь в альфу на носилках. Его глаза панически распахиваются и начинают быстро бегать по пыльному от песка телу, не понимая за что зацепиться. Штаны и кофта были порванными, старыми и грязными. Песок твёрдой коркой застыл на тёмных спутанных волосах. Чёрная маска, напоминающая противогаз, висит на шее, открывая обзор на лицо альфы. Кион удивлённо приоткрывает губы, переводя взгляд на него. У альфы высокий ровный нос и острые черты лица, на подбородке и впалых щеках виднеется лёгкая щетина, а длинные ресницы едва заметно подрагивают. Его грудь прерывисто поднимается, плечи подрагивают от неровного дыхания. Пугающие тихие хрипы вызывают неприятные мурашки. Кион с волнением рассматривает альфу, не в силах отвести взгляд в сторону. — В сознание так и не приходил, — докладывает один из солдатов, отходя назад, уступая место врачу. Он устало вздыхает наслаждаясь прохладой помещения, которая приятно обнимает после знойного горячего ветра, качая головой. Альфа снимает с одной руки перчатку, чтобы вытереть выступивший на висках пот, другой протягивает экран врачу. Джин бросает мрачный взгляд на записи, в которых были отмечены все изменения в состоянии альфы за последние пятнадцать минут, сделанные по его указанию. — Несколько раз дыхание прекращалось больше чем на минуту, — сосредоточенно зачитывает врач, убирая экран на небольшой прикроватный столик. Он быстрым движением достаёт из кармана перчатки, надевая их на худые бледные, из-за отсутствия солнечного света, ладони. — Я начну осмотр, — сообщает он медбрату, который остановился рядом в ожидании указаний. — Принеси физраствор для капельницы. Джин проводит взглядом по телу альфы, рассматривая его сухие ладони, потрескавшиеся из-за сильных солнечных лучей. В небольших трещинах виднеется высохшая кровь, смешавшаяся с песком. Яркие красно-оранжевые пятна, солнечные ожоги, покрывающие незакрытые одеждой участки кожи стянуты лёгкой плёнкой, но, к счастью врача, волдыри ещё не успели образоваться. «Значит, пробыл в пустыне не больше недели», — заключает врач, продолжая осмотр. — Вы можете идти, — поднимает он голову на солдат, кивая им. — Спасибо за записи. Джин привычным движением подносит руку к лицу, открывая глаза альфы, приподнимая верхние веки большим пальцем. Другой перехватывает фонарик поудобнее, проверяя реакцию зрачков на свет. — Реакция есть, уже не так плохо, — Джин выключает фонарик, щелкая на кнопку, и убирает его обратно в верхний карман белого халата. Он быстрым движением снимает с шеи стетоскоп, вставляя ушные трубки в уши, и поднимает голову на застывшего у стены омегу. — Кион, не стой, иди сюда и помоги мне, — указывая на кофту альфы, произносит омега. Кион наконец отмирает, услышав обращение старшего к себе, немного тушуясь. Омега подбегает ближе к больничной койке, рассматривая лицо альфы вблизи, на секунду снова теряясь. Он поднимает дрожащие руки, немного мешкая, когда тянется ближе к грязному краю его кофты. До этого он никогда не был так близок с незнакомцами, тем более с альфами. Удерживая возникшую с непривычки панику, Кион поднимает взгляд на старшего омегу, неуверенно смотря на него. Это его первый пациент, до этого ему не давали даже капельницу поставить, разрешая только тренироваться на старом больничном манекене. Взволнованный вздох срывается с его приоткрытых губ, когда врач кивает ему, подтверждая свои слова. Понимание, что все с чего-то когда-то начинали отрезвляет, однако сердце всё равно взволнованно начинает ускоряться, когда его прохладные руки задевают тёплую кожу. Поднимая края тёмной пыльной ткани, Кион цепляется взглядом за едва поднимающийся при неровном тяжёлом дыхании живот, отмечая чёткие очертания мышц на исхудавшем теле. — Так что у нас тут, — негромко произносит сам себе Джин. Он аккуратно подносит мембрану стетоскопа, зажатую в ладони, к груди альфы, прислушиваясь к дыханию. Омега хмурит брови, перемещая руку левее. Дыхание слишком слабое, надорванные хрипы неприятно отдаются в ушах. Темноволосый тяжело вздыхает, переводя взгляд на Киона. — Он слишком слаб, мне не нравится его дыхание. Тело истощено, — говорит он, убирая стетоскоп обратно на шею и протягивая руки к животу альфы, осторожными движениями прощупывая. — Скорее всего провёл не один день на этой жаре без еды и воды. Это и вправду удача, что они заметили его. Ещё немного и точно погиб бы. Омега переходит на ноги, обтянутые старыми изношенными серыми штанами, внимательно их проверяя неспешными нажатиями на мышцы. — Визуальных серьёзных повреждений нет, — произносит Сокджин, покусывая губы. — Нужно обработать царапины и ожоги, — обращается к Киону врач. — Займись этим после того, как возьмёшь кровь на анализы, нужно проверить всё. Потом поставь капельцу, — кинув цепкий взгляд на младшего, проговорил темноволосый. — Через часа два поставь витаминную. Не отходи далеко ближайшие часы, следи за его состоянием. Все изменения записывай с точным временем. Если что-то серьёзное, сразу ко мне. — Да, хорошо, — заторможено отвечает светловолосый, кивая. Его глаза хаотично бегают по альфе, руки всё ещё немного дрожат. Кион закатывает рукав на руке парня, пытаясь вспомнить последовательность действий, как учил, однако из-за волнения в мыслях одна лишь пустота. Сокджин понимающе смотрит на младшего. Первый день в больничном крыле он помнил, будто это было всего пару месяцев назад, а не несколько лет. Омега точно также трясся, не помня всё то, что учил. Всё просто исчезло из его головы, когда он увидел раненого солдата, которого принесли и поручили осмотреть. Этот страх, что ты можешь ошибиться и причинить ещё больше боли страдающему человеку просто сражал, не давая пошевелиться. Это до ужаса пугающее понимание, что жизнь другого человека зависит только от тебя. Врач тихо вздыхает, следя за копошением Киона, и подходит к нему. — Не волнуйся, малыш, — нежно кладёт руку на дрожащее плечо омеги Джин, заботливо поглаживая, успокаивая. — У тебя всё получится. Я в тебя верю, — добавляет тише, с уверенностью заглядывая прямо в большие испуганные глаза. И кивает для убедительности, когда видит появившееся понимание в глазах омеги. — Ты справишься, Кион. Врач подхватывает экран с записями от дозора со столика и кидает последний взгляд на альфу, прежде чем направиться к выходу. Кион взволнованно вздыхает, когда остаётся в помещении один. Он протирает немного влажные от волнения ладони о бёдра и подходит к стоящему у стены железному длинному столу, собирая всё необходимое из прозрачных контейнеров. Обхватив всё необходимое дрожащими руками, несёт к прикроватному столику, но аккуратно поставить у него не удаётся: пластиковая бутылка с перекисью вылетает, падая на пол. — Вы меня простите, — неровным голосом говорит светловолосый, поворачиваясь к альфе, с сожалением смотря на него. — Я немного волнуюсь, — опускает он голову, прокашливаясь. В горле сухо как в пустыне, все слова куда-то испарились. Омега тянет руки к альфе, спешно закатывая рукав тёмной кофты на его правой руке, и перед его глазами появляется загорелая кожа, плотно обтянувшая мышцы руки. Он достаёт пару светлых медицинских перчаток и аккуратно расправляет их, немного медля прежде, чем надеть. Руки всё ещё дрожат, поэтому латекс поддаётся тяжело, из-за чего Кион не сдерживает неловкий смешок. — На самом деле, вы у меня первый живой пациент. Ой, — Кион тут же замирает, округляя глаза, вновь переводя взгляд на лицо альфы, и прикрывает рот небольшой ладонью. — Нет-нет, не живой, а обычный, — в панике машет руками перед собой в протест своим словам. — То есть, я имел в виду… Он трясёт головой, после беспокойно приглаживая светлые пряди пальцами, пытаясь привести мысли в порядок, однако это не особо помогает. Тяжело вздыхает и натягивает перчатки, прикрывая уставшие глаза. — Боже, простите, язык совсем не слушается. Мои слова, наверное, вас пугают, — продолжает тараторить омега извинения. Резким движением берёт моток ваты, отрывая немного. — До этого я просто не сталкивался с такой ситуацией, не знаю почему веду себя так, — с сожалением негромко говорит светловолосый, закусывая губу. В помещении становится тихо. Только негромкие хрипы альфы разрушают тишину. — Мне так жаль, что с тобой такое случилось, — омега нежно прикасается к его руке. — Ой, прости, что на «ты». Кажется, у нас не такая большая разница, надеюсь, тебе не будет неловко из-за этого! Ох, что я несу, — вырывается неконтролируемый смешок. Протянув руку к бутылке с перекисью, он наклоняет её, смачивая кусочек белой ваты. — Не слушай меня. Он не спеша подносит смоченную вату, бережно касаясь бледной кожи, и тут же поднимает голову к лицу альфы, пытаясь разглядеть его реакцию. Однако лицо альфы всё также остаётся неизменным. Если бы Кион не знал, откуда здесь появился этот альфа, то решил бы, что он просто спит. Омега с досадой вздыхает, возвращая своё внимание к руке альфы, протирая место для укола. Светловолосый худыми пальцами подцепляет шприц с иголкой из прозрачного контейнера, который поставил на прикроватный столик. Быстрым движением он срывает упаковку, вставляя иглу в шприц. — Я так нервничаю, прости, пожалуйста, если будет больно. Я не специально, — искренне говорит омега, виновато сминая нижнюю губу от волнения. — Я правда много практиковался, но, понимаешь, это немного отличается от настоящего пациента, — неловко улыбается Кион, поднимая взгляд на лицо альфы, будто ожидая получить от него ответ. Омега внимательно осматривает место для укола, прикидывая откуда лучше всего будет взять кровь. Он точным движением вводит иглу в вену альфы и осторожным движением тянет ручку шприца к себе, наблюдая как яркая бордовая жидкость стремительно начинает подниматься в прозрачный цилиндр. Когда собранная кровь достигает нужной отметки, Кион аккуратно достаёт иглу, прижимая вату к месту прокола, немного надавливая, чтобы уменьшить синяк, который появится в ближайшие часы. — Я позабочусь о тебе, поэтому просыпайся поскорее, хорошо? — тихо тянет он, поднимая наполненные сожалением глаза на альфу.

***

Обжигающий ветер неприятно обдувает незакрытую шарфом часть лица, из-за чего Тэхёну приходится сильнее натянуть капюшон вниз, желая прикрыться от горячих порывов. Голубое небо немного затянуто серыми облаками, однако солнце всё равно сильно печёт, проглядывая среди них. Нагретый песок перетирается под ногами, усложняя путь, заставляя омегу перейти на шаг, чтобы не упасть. На самом деле, Тэхён не был готов так скоро повторить вылазку, собираясь немного переждать, однако чем дольше он думал обо всей сложившейся ситуации, тем быстрее гнев сменил страх. Его до дрожи раздражало, что его планы прервали, и внутри будто начала зарождаться неприязнь к тому месту, что он так хотел осмотреть, прочувствовать атмосферу, которую иногда бывает слишком сложно представить. Какая то крыса пыталась заставить его возненавидеть то, что он так сильно любит. Бесит. Ветер потихоньку завывает, поднимая пыль и песок в воздух, но омега не обращает на это никакого внимания. Замечая вдалеке поезд, он ускоряется, вновь переходя на бег. Удерживая рукой висящую за спиной винтовку, внимательно озирается по сторонам, пытаясь поймать что-то выделяющееся среди одинаковых гор песка. Из-за предыдущей вылазки, точнее встречи с тем солдатом, нужно быть более бдительным, готовым в любую секунду дать отпор. Когда до нужного места остаётся несколько метров, Тэхён замедляется, бегая глазами по пескам рядом, проверяя нет ли каких следов, ведущих к поезду. Прислушивается, но завывающий ветер не даёт ему ничего услышать. Протянув руку, омега резко замирает. Напряжение, появившееся само, как только он коснулся дверной ручки, неприятно сковывает. Тэхён тяжело вздыхает, мысленно подбадривая себя, и осторожно приоткрывает дверь. Воздух в вагоне всё такой же спёртый из-за чего омега ведёт лицом, морщась. Слишком душно, хоть небольшие потоки воздуха всё же попадают сквозь полуразбитые окна. Тэхён перехватывает винтовку, снимая её с предохранителя, и медленно шагает вперёд. Он просматривает каждое сидение, резко меняя положение тела, делая неожиданные выпады, в надежде, что это сможет застать врасплох любого, кто может прятаться здесь. Но, к его счастью, вагон оказывается пустым. Тэхён с облегчением выдыхает, фиксируя винтовку и убирая её назад. — Пора наверстать упущенное, да? — негромко говорит омега сам себе, усмехаясь. Он подходит ближе к стенам, рассматривая плакаты, от которых его в прошлый раз оторвали. Бумага старая, заветренная, настолько выцвевшая, что большую часть надписей едва ли можно разобрать. Тэхён снимает чёрную перчатку, поднося голые пальцы к плакатам. Медленно, не торопясь, он аккуратно касается кончиками пальцев шершавой поверхности, обводя углы нарисованного на ней моста. Взгляд любопытно бегает по спокойной глади воды, через которую раскинулась железная громадина. Разве можно поверить, что такое количество воды вообще могло существовать? Что эти пески могли быть лазурной, и, наверное, прохладной водой? — Да не может быть, — грустно посмеивается Тэхён. Качает головой, снимая капюшон, чтобы провести ладонью по светлым волосам, немного потрепав их. — По настоящему удивительно. Ветер становится сильнее, отвлекая Тэхёна от стен гулким стуком, который создавал песок, ударяющийся об окна вагона. Омега озирается, наконец замечая, что стало в разы темнее. Нахмурившись, он быстро оказывается у одного из длинных окон. Тёмные тучи, подгоняемые резким ветром, быстро стягивались, закрывая голубое небо. Песчаная буря набирала обороты. — Чёрт, — выругался Тэхён. — Только этого не хватало. — Согласен. Не самый удачный момент для экскурсии ты выбрал, — раздаётся голос за его спиной. Тэхён резко оборачивается, опираясь ладонями за спиной о пыльную раму окна и устремляя взгляд вперёд. Омега удивлённо распахивает глаза, когда видит перед собой того самого солдата, которого встретил здесь несколько дней назад. Тот самый альфа, который собирался его убить. Он в непонимании бегает метающимся взглядом по темноволосому, сводя брови к переносице, не понимая, как этот солдат снова оказался здесь. Разве такое совпадение вообще возможно? — Не ожидал тебя встретить здесь, пустынник, — усмехается Чонгук, замерший у окна напротив, припоминая как назвал в прошлый раз омегу. — Думал ты будешь умнее, но, кажется, я ошибся на твой счёт. — Что за? — гулко выдыхает Тэхён, уже собираясь схватиться за винтовку за спиной. Однако солдат не даёт ему это сделать, за секунду преодолевая расстояние и прижимая руки омеги обратно, придавливая. Темноволосый издевательски посмеивается, чувствуя дрожь в ладонях под собой. Встреча, которую он и не надеялся повторить, произошла сама собой. — Мне казалось, такие как ты умеют выживать. По крайней мере, должны, — альфа скользит опасно горящими глазами по лицу Тэхёна, и щурится, когда его взгляд замирает в янтаре напротив. Но на этот раз в них нет страха, только пылающий огонь и нескрываемое удивление от того, что омегу застали врасплох. — Что ты там говорил? Нужно ценить жизнь? — усмехается Чонгук, вспоминая его слова. — Псих, отвали от меня, — шипит омега. Тэхён резко вырывает руку из хватки, ударяя не ожидающего такого солдата по лицу. Воздух вокруг словно застывает от глухого удара. Ухмылка, спрятанная под чёрным платком, в ту же секунду стирается с лица темноволосого, а его чёрные глаза темнеют, заплывая пеленой ярости. Чонгук перехватывает вновь занесённую вверх руку омеги, с силой сжимая её, не давая ему повторить удар. Ладонь альфы широкая, тонкая рука омеги смотрится смешно по сравнению с ней. Тэхён шипит от неприятного жжения, расползающему от сильной хватки, когда альфа тянет его ближе к себе. — Хочешь поиграть? — с предупреждающим холодом произносит альфа, понижая голос. Чонгук расправляет широкие плечи, заглядывая в глаза Тэхёна, читая ненависть и презрение в них. Даже в таком положении этот омега не сдаётся. Снова нарывается. — Не с тем связался, — щуря глаза, бросает Тэхён. Омега с силой сжимает челюсть, брыкаясь, в попытке вырваться. Руки болезненно садят, хотя это последнее что его беспокоит. Помирать от рук этого альфы он не собирается. — Чёртова крыса, — выплёвывает светловолосый. Тэхён резко поднимает колено, попадая точно в живот солдата. Отталкивает от себя альфу, отшатываясь назад, и быстрым движением снимает винтовку с плеча. Однако не успевает ничего сделать, темноволосый выбивает из рук оружие, ногой отшвыривая его дальше по полу, усыпанному стеклом и песком, создавая неприятный скрежет. Глаза заплывают пеленой ярости. Тэхён пятится назад, не отрывая глаз от альфы. С замиранием сердца следя за тем, как солдат медленно приближается. Словно хищник, загнавший свою жертву в ловушку. Омега спотыкается, чувствуя кресла, в которые врезается спиной. Ладонью нащупывает пыльные пакеты и резко тянет их за собой, кидая чёрный пластик с разлетающимся по сторонам песком перед лицом альфы. Молясь, чтобы это дало ему фору, чтобы сбежать. — Тебе не жить, — шипит Чонгук, скалясь острыми зубами, с силой промаргивая глаза, когда песок попадает в них. Пальцами потирает переносицу, пытаясь убрать раздирающее глаза изнутри ощущение. Он в несколько шагов догоняет омегу, перехватывая того у двери вагона. Хватает за плечо, разворачивая лицом к себе, и с силой прикладывает его лопатками к стене, встряхивая. Его чёрные как самая чистая ночь без единой звезды глаза красные из-за песка, и Тэхёну кажется, что они всё-таки пылают. По коже пробегает крупная дрожь. Альфа шумно дышит, тяжело втягивая воздух, скользит по скрытому платком лицу, вновь ловя взгляд с отвращением смотрящий на него. Пальцы сами сильнее сжимаются, обхватывая ощутимо хрупкие плечи, на что омега болезненно шипит. В этот раз он не собирается его отпускать. Чонгук достаёт пистолет, прижимая холодное железо к горлу Тэхёна, надавливая на скрытую тёмным платком тонкую шею. Омега шипит от нарастающего давления, улавливая неприятный запах металла, слишком сильно напоминающий кровь, замирая. Мечется глазами по лицу напротив, цепляясь за яростный взгляд чёрных глаз. — Чего медлишь, а? — несдержанно хрипит Тэхён, обеими руками обхватывая дуло пистолета. — Давай же, стреляй! — Так не терпиться помереть? — скалиться альфа. — Не разобрался в себе, что-ли? Определись уже. Чонгук с напором жмёт на горло омеги, сильнее вдавливая его в стену. Чувствует, как неровно тот дышит под его руками, и предвкушающе улыбается, слушая его спёртые хрипы. Янтарные глаза омеги так и горят, прожигая его. Пронзительный крик, режущий замерший в вагоне воздух, раздаётся словно неожиданно набежавшая волна, заставляя обоих парней замереть, напряжённо прислушиваясь. За окнами всё также во всю бушует песчаная буря, не давая и намёка на своё скорое прекращение. Воющий ветер вперемешку с поднятым вверх песком не собирается сбавлять свои обороты, но это не мешает холодящему кровь крику долететь до них вновь. Оба так и застывают на месте, не решаясь пошевелиться. Они пристально смотрят друг на друга широко открытыми глазами, не отводя взгляд в сторону, словно ожидая последующих действий. Без слов понимают, что пустынники близко. — Чёрт, — сдавленно шипит Чонгук, прищуриваясь. Альфа считывает беспокойно бегающие эмоции по лицу напротив, сильнее удерживая того в своих руках. — Тихо. Чонгук быстро прикидывает варианты, как добраться до своего истребителя, который он оставил в нескольких десятках метров отсюда, когда слышит новый оглушающий рёв. Настолько громкий, что альфа понимает, что уйти отсюда уже не получиться. Солдат тотчас озирается по сторонам, пытаясь понять как обезопасить это слишком очевидное для укрытия от бури место. Поезд застрял между скалами, нависая над глубоким ущельем, единственными путями попасть сюда были остальные вагоны, пройдя через которые пустынники могли найти притаившихся в темноте парней. Когда его взгляд натыкается на дверь в противоположной от него стороне, альфа с силой сжимает челюсть, сдерживая обречённый стон. Замки. Чёрт бы их побрал. Ещё в первый свой визит сюда, Чонгук заметил, что двери в вагон можно закрыть только снаружи. Замки не поддаются изнутри. — Только попробуй что-нибудь сейчас выкинуть, — притягивая к своему лицу омегу за ткань ветровки, говорит Чонгук, вновь надавливая пистолетом на его горло. — Сейчас я тебя отпущу, но в твоих же интересах делать то, что я скажу, если не хочешь, чтобы мы оба сдохли здесь. — Я и без тебя знаю что делать, — раздражённо в ответ скалится Тэхён, сдавленно хватая воздух, чувствуя, как неровное дыхание бешено срывается, а тело ощутимо покрывается холодным потом. И тут же потирает шею, когда хватка исчезает, а на горло больше не давит холодный металл. Страх и смятение полностью отбросились далеко назад, заставляя омегу истерично улыбнуться. Ярость, не прекращающаяся пылать по всему телу, обжигающе бежала по венам. Тэхён не мог поверить, что из-за этого альфы он снова попал в такое дерьмо. Прямо сейчас его могут сожрать эти безумные твари за стенами этого старого поезда. Если бы не эта чёртова крыса, он бы успел быстро осмотреть поезд и уйти ещё до того, как буря полностью набрала свою силу. — Двери не закрыть отсюда, — тяжело выдыхает альфа, убирая пистолет за ремень штанов, и подбирает разорванный чёрный пакет с пола. Быстрым движением солдат поддевает рамку над окном в двери и заправляет под неё пошарпанный кусок пластика, закрывая обзор на то, что происходит внутри вагона. — Ты держишь эту, я — ту, — указывает большим пальцем за свою спину. — Мы в середине поезда, возможно, они даже не почувствуют нас из-за бури. — Не боишься, что я сейчас сбегу? — уже сам приближается Тэхён, не понимая откуда в нём этот порыв. Внутри омеги бушует самый настоящий ураган, он едва ли может контролировать дрожь в своём голосе. — В песчаной буре с пустынниками ты, должно быть, ещё не развлекался. Не хочешь попробовать? — страх сам говорил за омегу, не давая тому и секунды подумать прежде, чем прошипеть это в лицо нахмурившемуся альфе. Чонгук тут же резко притягивает за воротник Тэхёна, удерживая себя от желания прикончить омегу прямо сейчас, раздавив горло того голыми руками. — Я бы прямо сейчас убил тебя, чтобы больше не слышать того дерьма, что ты несёшь, — тяжело дыша, понижает голос Чонгук. — Но как бы это не было, ты единственный кто, хоть как-то может держать эту чёртову дверь. Так что заткнись и делай то, что я говорю, пока я даю твоей никчёмной жизни шанс продлиться больше чем ещё пять минут, — альфа отшвыривает от себя напряжённое тело омеги. — Думаешь, напугаешь меня всем этим? — не желая уступать, резко бросает Тэхён, оттягивая платок на шее, ослабляя его хватку. Воздух стремительно исчезал. — В отличие от тебя, я прекрасно знаю что такое пустыня. Таким как ты, которые всю свою жизнь просидели в той железной клетке, никогда нас не понять, — Тэхён пылающими глазами смотрит прямо в тёмные, опасно горящие морионы напротив, не собираясь прерывать нарастающее противостояние. — Я из последних сил борюсь с желанием оставить твою каструмскую задницу наедине с этими тварями. Тебе с ними не справиться, и плевать, что я сдохну, ты заслуживаешь такого конца. Так что не думай, что имеешь хоть какую-то власть надо мной. Громкий, приближающийся крик заставляет их прервать не имеющую исхода войну. — Чёрт! Держи дверь, сейчас же! — тут же кидает Чонгук и толкает Тэхёна к двери, бросаясь в противоположную сторону вагона, по пути цепляя ещё один кусок пакета. Закрыв окно, Чонгук быстро хватается за потёртую ручку двери и тянет её на себя, удерживая всем своим весом. Тэхён теряется, весь запал тут же пропадает, обрушивая на него неконтролируемую агонию страха. Всё вокруг замирает, словно в замедленной съёмке плывёт перед блестящими янтарными глазами, которые застилает появившееся перед ними пелена. На подкосившихся ногах Тэхён разворачивается, дрожащей рукой обхватывая ручку двери. Шумно вдыхает через нос, пытаясь прогнать быстро охватывающую его панику, которую до этого удерживала злость на альфу. Где-то на задворках сознания слышит повторяющийся голос отца, понимая, что так просто сдаться он не может. Надрывистый крик раздаётся так близко, что заставляет парней пошатнуться от неожиданности. Внутри всё обрывается, воздух в лёгких словно застрял, не давая вздохнуть вновь. Они с ещё большей силой вцепляются за спасительные двери, понимая, что это единственное, что отделяет их от пустынников. Ветер за окнами всё сильнее задувает, подхватывая нечеловеческие крики за собой, принося их прямо к замершим в напряжении парням. Подготовиться к такому невозможно. И сколько бы раз каждый из них не представлял такую встречу, ни один не мог предположить насколько же мучительно ожидание от приближающейся к тебе будущей смерти. Тэхён мог поклясться, что чувствовал, как его сердце пытается вырваться из груди. В ушах происходило что-то неописуемое: ветер, крики и собственное громко стучащее сердце — всё смешалось, эхом раздаваясь в голове. Он не может точно сказать сколько времени прошло, казалось, что они стоят так уже вечность. Ноги, уставшие от неменяющейся позы, напряжённо тряслись, на ладонях чувствовался липкий пот. За дверьми слышался лишь ветер, ударяющийся о стены поезда принесёнными песками. Подцепив пальцем рукав, Тэхён оттянул ткань, открывая обзор на циферблат наручных часов. Едва различая железные цифры в полутьме вагона, он вцепился взглядом в переливающиеся в редких просветах небольшие римские цифры. Прошёл уже час. — Кажется, пронесло, — неспеша поворачиваясь, не смело произносит Тэхён, пытаясь разглядеть очертания фигуры впереди. — Они ушли. Вместо ответа омега слышит прерывистый вздох. Альфа, не отпуская ручку из плотно сжатой вокруг неё ладони, скользит спиной по двери вниз, приземляясь на прохладный пол. — Даже не знаю, везучий ты или нет? Можно считать, что уже второй раз тебе удалось сбежать от смерти, — устало ухмыляется Чонгук, стирая полосу пота со лба свободной рукой, и обводит поблёскивающими в темноте глазами омегу. — Я то везучий, а вот ты только и притягиваешь проблемы, — повторяет за альфой Тэхён, съезжая спиной по двери, расслабленно откидываясь назад. Мысли плывут, желания спорить совершенно нет, также как и подняться и рвануть подальше отсюда, как вопит предостерегающий голос в голове. — Слышал, что раньше люди покупали талисманы как раз в таких случаях. В вашей тюряге такие точно есть. Прикупи себе один, — устало смеётся светловолосый, всё же опуская одну руку вниз, чувствуя неприятное покалывание в затёкшей конечности. — Вот прибью тебя и сделаю талисман, даже думать не нужно будет ли работать, — доноситься с противоположной стороны вагона. — Так чего сидишь? — смеётся Тэхён, не понимая что говорит. Усталость тяжёлым пластом придавила его к полу. — Давай, даю тебе шанс, попробуй, — кидает омега. — Только знай, что если бы я сейчас не помирал от усталости, то точно размазал бы твои мозги по полу, — головой кивая на лежащую недалеко от него винтовку. Одной ногой Тэхён притягивает её ближе к себе, не обращая внимания на смех альфы, который даже не пошевелился от такого заявления. Чонгук не мог перестать удивляться с этого взбалмошного омеги. Он и вправду думает, что может угрожать ему? Если бы не усталость, сковывавшая его тело, он бы точно подорвался и убил бы его сейчас. Этот омега в конец его достал. — Чокнутый, — бросает альфа, равнодушно следя за действиями светловолосого, который не спеша отряхивал своё оружие от песка. — Ты по ним уже соскучился, снова хочешь пригласить сюда? — говоря о пустынниках, ухмыляется альфа. Он откидывает голову назад, расправляя затёкшие плечи. Веки с невероятной силой тянет вниз, поэтому Чонгук прикрывает глаза, даже не беспокоясь о парне с винтовкой напротив. Прекрасно понимает, что стрелять в него он не будет. Сейчас не будет. Шум ветра за окнами начинает стихать, хоть тучи всё ещё не спешат отпустить небо из своих объятий. Поглаживая немного подрагивающими от усталости пальцами винтовку, Тэхён с облегчением вздыхает. Кажется, и вправду пронесло. Понимание с запозданием приходит холодным потом по спине, и он уверен, что ещё не скоро сможет стереть этот пугающий до смерти момент из памяти. Но сейчас он даже не хочет задумываться обо всём этом: об альфе, что буквально час назад собирался его застрелить, о пустынниках, которые могли прикончить их здесь, разорвав на части, даже не дав шанса на спасение. Эта чёртова ловушка, в которую он загнал себя снова, так и вопила, что омега сам виноват. Тэхён устало зажмуривает глаза. — Я конечно понимаю, что моя компания тебе очень нравится, — начинает омега, и оперевшись о колено, поднимается. Закидывает оружие за спину и отряхивает ноги от пыли. — Но мне уже пора. Тэхён ловит уже хорошо различимый в полутьме блестящий взгляд альфы, чувствуя как тот прожигает его. — Обниматься на прощание не будем, — с едкой ухмылкой кидает Тэхён, поправляя светлые пряди. Подхватив железную ручку, он не спеша тянет её на себя, всё ещё не зная, что его может ждать снаружи. Однако, на его счастье, следующий вагон встречает пустотой. — Не буду говорить, что желаю ещё раз встретиться с тобой, — обернувшись вполоборота, бросает на прощание омега и закрывает за собой дверь. Песчаная буря за окном сбавляет свои обороты, давая пробиться тонким солнечным лучам вновь.