одно большое «сложно».

      Джису не удивляется, когда Юна появляется на пороге её квартиры. Её выписали из больницы ещё неделю назад, но она решила взять отпуск и поехать к матери. Ну, по её словам. Чхве до сих пор не была уверена, не врала ли она.       – Новая работа? – Спрашивает Шин, взглядом указывая на чемоданы за спиной.       – Да. Массовое убийство где-то в южной части страны.       – Я тоже возвращаюсь к работе, просто хотела поговорить с тобой перед этим.       – Говори.       – Я понимаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, что чувствую себя виноватой перед той женщиной, но… я не могу, Джису. Каждый раз, когда я вижу её, я думаю об уроде, который убил моего отца, и это злит меня настолько, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить кого-нибудь.       – Но она ведь ничего не сделала.       – Она не могла не знать…       – Она не знала, – качает головой Джису. – Я проверила. Она считала, что её муж работает риелтором, продаёт дома по всей стране, и поэтому они так часто переезжают. И она всё ещё не знает, что он лгал ей.       – И ты хочешь, чтобы я её пожалела?       – Хочу, чтобы хотя бы попыталась подумать, что делала. Я понимаю, ты потеряла отца и хотела отомстить, но это продолжалось годы. Она едва не сошла с ума.       – Возможно, ей стоило бы.       Джису скрещивает руки на груди.       – Если ты планируешь продолжать говорить об этом…       – Мне предложили работу, – обрывает Юна. – Хорошую, с большой зарплатой, в охранной фирме при крупном банке. Я не хочу увольняться, но, если тебе некомфортно работать со мной, то сделаю это.       – Ты всегда хотела работать в моём отделе.       – Да, но мне не хочется ругаться с тобой на работе или чувствовать, что ты обижена на меня. Я этого не вынесу.       – Не волнуйся, этого не будет.       – Уверена?       Чхве кивает.       – Я умею держать себя в руках. Тебе не нужно уходить.       Это не ложь. Благодаря Йеджи, Джису научилась игнорировать многие неприятные вещи. Сперва фотографии трупов, которые ей присылали для ознакомления с новым делом, составления профиля, затем долгие и красноречивые обеденные разговоры о серийных убийцах, орудиях преступлений и ментальных отклонениях. Иногда она брала её на вскрытия. Два или три раза жертвами оказывались те, кого Чхве меньше всего хотела видеть на столе для аутопсии, – дети, – но даже тогда Хван не отворачивалась. Она не давила, но у Чхве не хватало смелости отказать ей, а после совместные поездки превратились в привычку.       Поэтому Джису знала, что не станет игнорировать Юну. Работа всегда была для неё важнее личных отношений, и она умела подстраиваться под обстоятельства. Особенно, если дело касалось Юны.       – У меня есть шанс?       – Я не знаю.       Юна касается её руки и переплетает их пальцы, чтобы поднять их к губам.       – Я люблю тебя.       – Есть вещи куда более важные.       – Какие же?       – Принципы.       Перед глазами проскальзывает образ отца. Он снова лежит на кушетке в операционной, освещённый слишком ярким, почти белым светом, побритый и бледный, и сердце сжимается. Не от жалости. Нет, она никогда не испытывала к нему чего-то тёплого. От мыслей о матери и брате. Она мертва, а он в тюрьме. И всё из-за того ублюдка… и всё-таки она его простила.       – Мне пора ехать, – качает головой Джису.       – Да… да, конечно. Мы сможем поговорить ещё?       – Я позвоню.

***

      Рюджин слегка хмурится, когда слишком яркие лучи солнца бьют прямо в глаза и стягивает ещё ниже козырёк кепки, мысленно хваля себя за то, что ещё по пути сюда сменила плотную рубашку на тонкий белый лонгслив на молнии до середины груди. На Йеджи почти прозрачная шёлковая блуза, которая не скрывает чёрное кружево явно дорого бюстгальтера, и авиаторы в тонкой позолоченной оправе. Ругаясь под нос, Черён выпрыгивает с переднего пассажирского внедорожника и недовольно оглядывает опустевшую заправку.       На первый взгляд она ничем не отличается от других таких же заправок, разбросанных по всей стране, но вскоре взгляд натыкается на следы преступления. Кровавый отпечаток на одной из витрин. Осколки стекла, разбросанные у автоматических дверей. Знакомый аромат ссохшейся крови, металлическим привкусом оседающий на кончике языка.       – Тела уже увезли? – Интересуется Хван.       – Да, мэм. Они начали… эм… привлекать насекомых.       – Вскрытие проводилось?       – Разумеется.       – Тогда позвоните коронеру и попросите отправить мне результаты.       Запах внутри ещё более мерзкий, чем снаружи. Он словно липнет к коже, плёнкой покрывая тело, стягиваясь на нём и мешая дышать и думать, пока вонь забивает лёгкие. Кровь повсюду. Она лужами ссыхается на полу, покрывает полки с продуктами и мелочами для поездок, дверь в туалет и кассовый аппарат. Кое-где в ней проступают шаги. Военные ботинки с рифлёной подошвой, – размер ближе к сорок второму, – и кеды размера тридцать семь.       – Значит, парень и девушка? – Спрашивает Йеджи.       Черён кивает.       – Так сказал выживший. Он был за дальней витриной, когда эти двое вошли. Они прохаживались возле полок с лапшой быстрого приготовления и обсуждали замужество, пока девушка не сказала что-то вроде того, что «не хочет снова быть чьей-то собственностью».       – Снова? – Рюджин опускается на колено перед отпечатком подошвы в крови. – Уже была замужем?       Джису пожимает плечами.       – Или абьюзивный отец или опекун. Что было дальше?       – Продавец вмешался в их разговор. Кажется, он сказал, что уже был женат, и это главная ошибка в его жизни, а потом пошутил, что такие девушки, как она, остаются красивыми только до свадьбы. В ответ парень просто достал пистолет и выстрелил в него.       – Ого… – ухмыляется Рюджин. – Высокие отношения.       – Положим, парень чрезмерно чувствителен и увидел в плохой шутке продавца оскорбление своей девушки. Но причём здесь остальные посетители?       – Хотели убрать свидетелей?       – И не сбили камеру? – Йеджи указывает взглядом на всевидящее око над их головами. – Убийство свидетелей – признак организованного преступника, а такие не стреляют в кассиров за нелепую попытку пошутить. Нет, это был порыв. И, судя по тому, что я вижу два вида гильз, девушка тоже в этом участвовала.       На мгновение Рюджин закрывает глаза и переносится в момент, когда парень и девушка вошли на заправку. Она следует за ними от автоматической двери до стойки с шоколадными батончиками в шуршащих упаковках, вслушивается в разговор и наблюдает. Парень хочет жениться, но не настаивает, а предлагает. Девушка отвечает ему без грубости, но уверенно. Лёгкие наполняются ароматами пота, – эти двое давно в дороге.       Дрожь пробегает по коже, когда рука Йеджи опускается на спину Рюджин и поглаживает от поясницы до шеи.       – Йеджи…       – Продолжай, – шепчет Хван, обжигая дыханием ухом. – Делай так, как я тебя учила.       Злоба пульсирует в центре груди, когда до слуха доносится та шутка. Ей вдруг кажется, будто на месте той девушки в кедах стоит Йеджи, и старый ублюдок шутит над ней. Как он смеет?! Козёл! Сволочь! Мразь! Рука тянется к пистолету раньше, чем мозг успевает справиться с огненной яростью, разливающейся по телу раскалённой лавой. Три выстрела раздаются один за другим, и продавец падает за стойку, рукой сваливая на пол подставку со жвачками.       – Ну?       Рюджин прикусывает губу и мотает головой, чтобы отогнать настойчивое видение.       – Он был очень зол.       – Очевидно, – кивает Йеджи. – Но почему? Продавец просто глупо пошутил. В худшем случае он заслужил удара или кражи из-под носа, но три пули в грудь… не слишком ли эмоционально?       – Отсутствие контроля.       – Знаешь, чем интересны пары убийц, Рю?       – Они всегда делятся на «доминанта» и «подчинённого».       – Именно, но что мы видим здесь? Никто из этих двоих не выглядит подчинённым, верно? Мужчина не давит на вопрос о браке, позволяет женщине отказаться и даже, по собственному мнению, защищает её. А она не бросается в крик, когда видит, что он начинает стрелять, а тоже достаёт оружие.       – Это партнёрство.       – Меня кое-что напрягает, – подаёт голос Джису. – Мужчина открыл огонь в ответ на то, что посчитал агрессией. Это объяснимо. Но женщина просто стреляла по тем, кого видела. Даже по тем, кто лежал на полу. У неё не было ни одной причины на это, и всё-таки она начала стрелять.       – Верно, – кивает Йеджи. – И что ты об этом думаешь?       – Пока не знаю, но, возможно, мы имеем дело с психопатией или социопатией.       Черён скрещивает руки на груди и с отвращением оглядывает пространство.       – Жаль, что у таких, как Хван и эта парочка психов, нет какой-нибудь ментальной связи. Это сделало бы работу проще.       – Ты и так почти не пользуешься мозгом, – усмехнувшись, Хван щёлкает Черён по лбу. – Пусть он поработает хотя бы сейчас. Если там осталось хотя бы одна извилина, конечно.       – Ещё слово, и ты пойдёшь обратно пешком.       – В прошлый раз, когда ты оставила меня одну, я задержала убийцу. Повторим?       – Достаточно, – Джису встаёт между ними. – Мы узнали здесь всё, что могли. Поехали в полицейский участок, нужно просмотреть отчёты о вскрытии.

***

      Вечер приходит в маленький городок примерно в километре от заправки с приятной прохладой. У Черён получается выбить для них возможность бесплатного посещения душа в спортзале при полицейском участке, и после десяти минут под струями тёплой воды Рюджин чувствует себя в разы лучше. Она натягивает на ещё влажное тело широкую футболку, – одну из запасных для местных копов, совершенно чистую, – зачёсывает на затылок серые волосы и поднимается в кабинет. Йеджи, как и полчаса назад, сидит за бумагами.       – Черён уже ушла и больше не планирует спускаться в спортзал. Ты можешь принять душ.       – Мне это не нужно.       – Уверена?       Йеджи с улыбкой проводит взглядом по телу Рюджин от чёрных кед до глубоко посаженных глаз.       – Ты смотришь на меня как на десерт после двух недель диеты, так что да, уверена.       Жар подступает к щекам Рюджин, но она начинает тереть лицо полотенцем, делая вид, что стирает с него стекающие с волос капли. Дыхание учащается. Она чувствует, как сердце гулко бьётся о рёбра. Ей хочется отбросить в сторону все сомнения и мысли о плохом, забыть о словах Черён, и схватить Йеджи за воротник, чтобы усадить её на поверхность дубового стола и устроиться между её красивых ног. Она бы стянула с неё блузу, прижавшись сухими губами к мягкой груди под чёрным кружевом, а затем спустилась бы поцелуями ниже, к краю брюк и ремню из натуральной ткани. Шин сняла бы его, чтобы затянуть на чужих запястьях, – так же, как и пару месяцев назад в квартире.       – Подойти-ка сюда.       Жар усиливается, когда Йеджи скользит рукой по талии Рюджин и кивает на экран. Притянув парня к себе, девушка обнимает его за мускулистые плечи и утягивает за собой в сторону автоматических дверей, словно не замечая крови на кафельном полу, их обуви и ткани джинс.       – Ты хотела бы такого?       – Расстрелять одиннадцать человек из-за плохой шутки?       – Быть как Бонни и Клайд. Очевидно, что их «преступная пара» – распиаренный образ и на самом деле большую часть времени они действовали бандой, но, если забыть об этом, то что ты думаешь?       – Это всё ещё незаконно.       – А если бы ты знала, что тебя не поймают?       – Извини?       Йеджи опускает обе руки на её талию и смотрит снизу вверх.       – Если бы ты знала, что рядом с тобой будет человек, который не позволит полиции до тебя добраться, ты бы решилась на такое? Я не говорю об убийствах, но, возможно, кражи, мошенничество.       – Нет.       – А если бы я тебя попросила?       – Чего ты хочешь, Йеджи?       Не убирая руки с талии Рюджин, Йеджи встаёт и касается губами её уха. Грудь прижимается к груди. Жар вспыхивает внутри с новой силой, и Шин снова представляет, как дотрагивается губами до изящной шеи и постепенно продвигается всё ниже, оставляя на идеальной коже розовые следы.       – Для того, чтобы найти убийцу господина Пака, потребуется много смелости, Рюджин. Этот человек сейчас наверняка находится на вершине власти, а честным способом до таких не добраться. Я не могу обещать тебе безопасность.       – Ты прекратишь вести это дело?       – Я не могу.       – Тогда и я не могу.       – Думаешь, что сможешь спасти меня?       Проведя кончиками больших пальцев по скулам Рюджин, Йеджи дотрагивается губами до её губ.       – Так будет безопаснее.       – Со мной? – Напевает Йеджи. – Хорошо, что Черён этого не слышит. Она бы вышла из себя.       – Не с тобой. Вдвоём. Работать в паре всегда безопаснее и разумнее.       – Я знаю.       Притянув Йеджи к себе ещё раз, Рюджин устраивается напротив ноутбука и включает видео. Она чувствует, что Хван садится рядом и берёт её руку в свою, переплетает пальцы, опускает на колено, пока на экране обезумевший от злости парень пускает в грудь продавца три пули подряд.