одно большое «сложно».

      Старик довольно улыбается, когда первая крупная сумма падает на его счёт. Счётчик на экране постоянно растёт, поднимаясь всё выше, и Юна сильнее жмёт на клавиши, чтобы хоть как-то справиться с бушующей внутри яростью. Она не сомневается в способностях Вонён и Юджин, но сейчас в голове пульсирует лишь одна мысль – «не успеют». А может и не стоило их впутывать?       «Нет», – Шин заставляет себя сосредоточиться на работе. – «Он не должен покинуть страну. Нельзя так рисковать».       – Сколько же мы потеряли, – наконец произносит мужчина.       Его рука в очередной раз ложится на плечо и сжимает настолько сильно, что на коже словно проявляются тёмно-фиолетовые отпечатки – следы его крючковатых и коротких пальцев. Хочется смахнуть их, отстраниться, но старик надавливает сильнее. От тяжёлого аромата сигарет тянет блевать. Перед глазами появляется образ отца: его широкая спина, крепкие плечи и густые чёрные волосы, большие и тёплые карие глаза. Юна почти тянется к нему, чтобы дотронуться до лица, но тёмная фигура быстро растворяется в ярком свете мониторов.       Парень с оружием бросает взгляд на часы.       – Разве вы не должны быть в порту, сэр?       Старик лишь отмахивается.       – У меня есть ещё около часа. Я не уеду, пока она не вернёт мне деньги.       – Но корабль…       – Занимайся своим делом, а я буду заниматься своим.       – Да, сэр.       Когда он выходит, мужчина опускается на стул рядом. Если раньше тошнило только от табака, то сейчас в лёгкие проникает и запах перегара. Старик смотрит лукаво, чуть склонив голову, с улыбкой, которую Юне почти сразу хочется стереть с его лица сильным ударов. В своём желании играть в отца он кажется ей отвратительным. Отец был хорошим человеком, а он…       – Не смотри на меня так.       – А как мне на тебя смотреть? – Ухмыляется Юна. – Я терпеть тебя не могу.       – Я понимаю, но, злясь на меня, ты упускаешь слишком много других моментов. Разве только я в этой истории зло? Ты убила человека. Да, не очень хорошего, но всё же человека, и ты продолжаешь мучать его жену.       – А ты двадцать лет продавал наркотики.       – Ты три года помогала мне в этом.       – Потому что не знала, чем занималась.       – Хочешь убедить меня, что даже не догадывалась, что делала? Прими правду, Юна, ты всегда понимала, что делала. Может, не во всех деталях, но ты знала, что это незаконно.       – Когда до меня дошло, я тебя сдала.       – И это было неожиданно, – кивает старик. – Честно сказать, я был даже впечатлён тем, как хорошо ты всё провернула. Собрать всех, кто нужен, в одном месте тайно от меня, а потом заманить туда и меня, чтобы нас повязали копы… не думал, что ты будешь способна на это в восемнадцать.       – Если бы не думал, то не вычислил бы меня.       – Ладно, возможно, я всё-таки был чуть более уверен в твоей тёмной стороне. Но… я впечатлён. Серьёзно.       – И что?       – Я просто хочу, чтобы ты ещё раз подумала над своей жизнью, Юна. Я готов тебя простить. Более того, я готов снова предложить тебе работу и платить даже больше, чем в прошлый раз.       – Платить чем?       – Я умею пользоваться деньгами, Юна. Дай мне всего месяц, и сумма на моём счёте увеличится вдвое, а к концу года я стану ещё богаче, чем был раньше.       – Тебя поймают и вернут в тюрьму. Ну, в лучшем случае. Скорее всего за побег, похищение и кражу тебя посадят на электрический стул.       – Ты слишком в меня не веришь.       Закатив глаза, Юна снова отворачивается к монитору. Сумма на счёте старика увеличивается, и тот уже начинает довольно потирать руки, пока Шин кусает губы до появления капель крови на розовой коже. Металлический привкус расцветает на кончике языка.       Где-то там, – за дверью, – бродит, шаркая подошвами по бетонному полу, охранник. Юджин и Вонён сидят за компьютерами. А Джису? Ей вообще сказали, что произошло? Может быть, она сейчас лежит в своей мягкой постели, с головой накрывшись одеялом, или смотрит милую романтическую комедию и даже не думает о том, что их с Юной вчерашняя встреча может оказаться последней. И, если это всё-таки случится, то как долго она будет тосковать?       «Слишком ли дерьмово с моей стороны хотеть, чтобы она навсегда осталась моей?» – Думает Шин. – «И после моей смерти. Пусть помнит меня, любит меня. Пусть никогда и ни в кого больше не влюбится».       – Работай.       Юна вздрагивает, когда парень с оружием врывается в комнатку.       – Сюда едет спецназ, сэр!       – Что?!       Шин вздрагивает от сильного удара по голове. Старик одной рукой поднимает её со стула и выталкивает на вбитую прямо в землю металлическую лестницу, пока его вооружённый раз, дрожа, следует за ними. Тяжёлый запах сырой земли словно забивается в лёгких, застревает внутри комьями, слипается в пульсирующие комки грязи. Он бросает Юну на землю, заламывает руки. От боли девушка стонет, но прикусывает нижнюю губу, чтобы мужчина не услышал.       – Это ты! – Он бьёт снова.       – Ты же следил со мной, – шипит Юна. – Как бы я смогла что-то сделать?       – Что мне делать, сэр?       – Разберись с этим, – старик толкает парня в сторону лестницы и тянет Юну за собой к машине. – Идём. Чёрта с два я позволю тебе снова подставить меня, маленькая сучка!

***

      Наблюдая, как спецназ, вооружившись автоматами, продвигается к бетонной коробке, будто вкрученной в землю, Рюджин чувствует себя зверем, наконец-то выбравшимся из клетки. Внезапный прилив энергии поднимается от напряжённых ног до плеч, заставляя их подрагивать. Губы кривятся в ухмылке. Это неправильно и даже жутко, но, едва Шин снимает пистолет с предохранителя, всё внезапно перестаёт иметь значение. У неё есть работа, которую, как и всегда, нужно сделать хорошо.       – Не нужно лезть в это месиво раньше спецназа.       Йеджи хватает Шин за руку, но та сбрасывает её.       – Не мешай мне делать свою работу.       – Если ты не будешь осторожна, тогда мне придётся делать свою работу, Рюджин. Я этого не хочу.       – Мне плевать, чего ты хочешь, – бросает Рюджин.       Йеджи снова пытается взять её за руку, но она успевает подойти ближе к отряду спецназа и вместе с ними приблизиться к тому месту, в котором предположительно держат Юну. Из-под земли выбиваются несколько лучей, наверняка от ламп, которые почти сразу тухнут. До слуха доносятся шаги.       – Сдаюсь!       – Это было быстро, – бормочет один из спецназовцев.       – Даже слишком, – отвечает Шин.       Парню, который выходит к ним с поднятыми руками, на вид едва ли больше двадцати трёх. Он съёживается под дулами автоматов, склоняя голову, и неуверенно бормочет какую-то чушь о том, что всё это – лишь случайность, и он даже не хотел помогать преступникам, но тот, разумеется, шантажировал его, угрожал. Банальная история любого соучастника, который хочет избежать проблем с законом.       «Как же жалко», – мысленно бормочет Шин.       – Девчонка, – она толкает парня в плечо. – Где она?       – У-уехала…       – Куда?!       Едва получив направление, Рюджин запрыгивает в ближайшую машину и давит на газ. Спецназ едет за ней, а Черён наверняка поднимает все полицейские патрули, которые только могут ездить в этом районе, но в голове всё равно крутится давящая на мозг мысль, что Юну уже не спасти. Она – не просто свидетель, а тот, кто пять лет назад засадил своего похитителя за решётку, и, если раньше она была полезна, то сейчас становится явной помехой. А от помех всегда избавляются.       Рация на приборной панели хрипит.       – Шин?       – На связи, Черён.       – Парень сказал, что нас кто-то сдал.       – Очередная крыса?       – Найдём. Спецназ разберётся с ублюдком самостоятельно, а ты должна вернуться. Это приказ.       – Просто проверю кое-что.       – Рюджин…       – Всего несколько минут, – отмахивается Шин. – Одна дорога.       Рюджин давит на газ, сворачивая на одну из многочисленных маленьких дорожек, ведущих от леса к портовому городку. Где-то впереди, – на линии моря, – разрезая волны и туман, продвигается к берегу массивный серый корабль. Шанс найти машину здесь минимален, но вскоре на тропе проявляются очертания старенького седана с выключенными фарами. Сквозь заднее стекло Шин видит движение. Крупная чёрная фигура крепко удерживает фигуру поменьше. Это выглядит как борьба.       – Я определённо делаю кое-что очень глупое.       Нажав на кнопку, чтобы отправить координаты, Рюджин вжимается педаль газа в пол и, слегка обгоняя седан, правым бортом врезается в капот, заставляя и без того потрёпанный автомобиль съехать с тропинки в кювет. Как она и ожидала, переднее пассажирское почти не пострадало, а вот водителю пришлось отпустить пленника, чтобы вырулить в безопасный манёвр. Дверь со стороны Юны открывается, и девушка вываливается из автомобиля. Мужчина пытается выбраться за ней, но Шин оказывается быстрее, – выпрыгивает из своей машины и хватает его за воротник рубашки, заставляя упасть у своих ног. Он дёргается, цепляется за неё, но сильный удар выбивает из него сознание.       – Рюджин… – бормочет Юна.       – Ага, – выбив пистолет, Шин переворачивает преступника на живот и заламывает руки за его спиной. – Как ты? Не ранена?       – У тебя кровь.       – Что? – Дотронувшись до лба, Рюджин кончиками пальцев чувствует нечто тёплое и влажное. – Плевать. Ты цела? Я пыталась врезаться так, чтобы не затронуть переднее пассажирское, но с авариями такое слишком сложно рассчитать.       – Плечо немного болит, но ничего страшного.       – Хорошо. Мне показалось, он наставил на тебя пушку.       – Пытался.       – Что ж, тогда я вовремя, – её взгляд скользит по искорёженному бамперу служебного автомобиля. – Жалко машину. С меня теперь вычтут за ремонт.       – Ты могла умереть.       – Как и ты. Блять, ещё и шарф порвала. В следующий раз буду впечатываться в чужие машины аккуратнее.       – В следующий раз?!       – Просто шутка, – отмахивается Рюджин. – Расслабься.

***

      Йеджи прислоняется спиной к стене, пока медсестра дрожащими руками обрабатывает несколько ран на лбу Рюджин. Одна особенно глубокая проходит от линии роста волос до глаза, прорезая бровь настолько, что кожу приходится сшивать. Врач уверяет, что шрама не останется, но физические увечья – последнее, что волнует Шин. Куда страшнее взгляд Йеджи.       После того, как они остаются наедине, Хван подходит к Рюджин и опускает руки на её щёки.       – Эта девушка совершенно не умеет делать свою работу.       – Отстань от неё.       – Она вычищала рану дольше положенного. А эти швы… каким идиотом нужно быть, чтобы наложить их так криво.       – Если хочешь поиграть в доктора, то проваливай в палату к Юне.       Руки Йеджи на удивление нежные, и всего полтора года назад Рюджин с удовольствием поддалась бы на их ласки, но сейчас всё внутри кипит. Эта близость слишком опасна. Одно смелое движение, и она снова свалится в пропасть, окажется наедине с тем монстром, от которого пряталась в работе и алкоголе, и в этот раз не сможет выбраться. Ей больше нельзя рисковать. Не после той ошибки со случайным сексом.       – Не делай вид, что волнуешься за меня, – Шин скрещивает руки на груди.       – Но я не волнуюсь. Я злюсь.       – На что?       – На твою глупость. Спецназ и полиция в любом случае добрались бы до них, но ты зачем-то решила рискнуть и просто влетела в чужую машину. А если бы ты не смогла всё рассчитать?       – Думаю, в этом случае мне было бы всё равно.       – Ты идиотка, – Йеджи качает головой.       – Если ты…       Рюджин не успевает договорить. Подавшись вперёд, Йеджи прижимается губами к её губам, целует, исследует языком рот. Её руки спускаются с лица на плечи, а затем и к груди, – к той части куртки, на которой краснеют уже спёкшиеся капли крови. На вкус она как вишня, замоченная в водке, и опьяняет почти так же.       – Ты не умрёшь, – шепчет Хван, отстранившись. – Пока я тебе этого не позволю.       – Так вот на что ты злишься… на то, что я тебя не послушалась? На то, что ты не смогла меня контролировать?       – Я всегда могу тебя контролировать. Может, пока и есть что-то, что я в тебе не разгадала, но это временно и никак не влияет на твоё поведение. Я знаю, как ты поступишь ещё до того, как ты решишь так поступить.       – Ты просто в это веришь, – качает головой Рюджин.       – Я вообще не склонна верить во что-либо, кроме себя.       Слабо шлёпнув Шин по щеке, Йеджи отходит в сторону и улыбается одной половиной губ.       – Я везу тебя домой сегодня.       – Я не поеду.       – Поедешь. Это уже решено. Считай, что это возможность извиниться передо мной.       – Я ни в чём перед тобой не виновата.       – Жду тебя в машине, – бросает Йеджи, открывая дверь. – И не пытайся сбежать.