одно большое «сложно».

      Юна неловко ёрзает на стуле, изредка бросая взгляд через плечо на парня с оружием за спиной. Он стоит, выпрямив спину как отличник строевой подготовки, и держит руку на кобуре, словно всерьёз верит, что у Шин хватит смелости (или глупости) броситься на него. У неё всегда были плохие отношения со спортом, а в этом случае любая ошибка может в самом деле привести к смерти, поэтому она предпочитает не рисковать. Нет, тут нужно что-то более ловкое.       «Юджин уже должна была получить запись», – думает Юна. – «Добавляем время на поездку до Полицейского Департамента и сбор остальных сотрудников. Плюс около получаса на то, чтобы привыкнуть к моей системе. Если она знает, что искать, то через два или три часа выйдет на эти транзакции, но, чтобы меня найти, потребуется подсказка. Как всё это сделать? Блять…».       – Работай, – шипит парень с оружием.       – Я это и делаю, тупица.       – Что ты сказала?!       Хмыкнув, Юна поворачивается на стуле и скользит по нему равнодушным взглядом. Парень расстёгивает кобуру и кладёт руку на рукоять пистолета, явно угрожая, и это забавляет настолько, что Шин с трудом подавляет желание расхохотаться над его глупостью. Неужели придурок не понимает, что старик убьёт его раньше, чем он успеет вытащить пистолет? Что ж, очевидно, за последние пять лет старик сильно снизил требования по подбору персонала. Наверное, никто из тех, у кого есть хотя бы одна извилина, не согласился работать за спасибо и поцелуй в задницу.       – Ты ведь осознаёшь, что, если убьёшь меня, то тебя закопают рядом?       – Я могу убить тебя при попытке к бегству.       – Можешь, – кивает Юна. – Но вон там, – она указывает на угол своей бетонной тюрьмы. – Есть камера, и, если старик узнает, что ты убил меня просто так ещё и до того, как я вернула его деньги, то этот долг повиснет на тебе. Сможешь его выплатить?       Парень опускает глаза в пол, но не убирает руку с пистолета.       «Дурак», – проносится в голове Шин, но она всё-таки находит в себе силы, чтобы улыбнуться.       – Ты ничего не понимаешь в технике, так что будь милым мальчиком и не отвлекай меня, пока я делаю то, что должна делать.       Юна снова поворачивается к экрану и проверяет бегущие сверху вниз данные с мелкими транзакциями со счетов благотворительных фондов на отдельный счёт, зарегистрированный в банке мелкой страны на другой части света. Для программиста, который следит за ней, это наверняка выглядит вполне обыденно, но Юджин знает, как она работает, и будет искать именно такие подсказки. Может они и разошлись не на самой весёлой ноте, но Шин знает, что может рассчитывать на неё так же, как на себя. К тому же сейчас Юджин – её единственная надежда.       «Просто спаси мою задницу ещё раз, Юджин», – думает Юна. – «И я клянусь, что он станет последним».

***

      Настоящее досье Юны приходит через час после того, как Черён и Йеджи уезжают, чтобы проверить дом с видео. Юджин уже знает, что там, поэтому отдаёт бумаге Рюджин и Джису, даже не пробежавшись глазами по строчкам, пока её коллега, – Вонён, – проверяет все данные на компьютере Юны на предмет каких-либо подсказок. Джису подталкивает Рюджин в спину, взглядом указывая на бумаги.       – Не хочешь знать, что там?       – Хочу, но…       – Страшно?       Когда Джису кивает, Вонён отрывает взгляд от монитора.       – Она не делала ничего плохого. То есть… мы все когда-то совершали ошибки, верно? Она их исправила.       – Ага, – кивает Юджин. – Главное, чтобы она не натворила новых ошибок.       – Не натворит, она умная.       – И чокнутая.       Рюджин открывает папку с бумагами. На первый взгляд в её биографии нет ничего интересного. Родилась и до восемнадцати лет прожила в городе у моря. Отец, – полицейский, – был застрелен на улице, когда она была ребёнком, и убийцу долго не удавалось найти, пока на компьютер начальника городского полицейского участка не поступило анонимное сообщение с признанием. Задержать преступника не удалось, – оказалось, что всего за час до приезда полиции его убили наркоторговцы, со счёта которых он украл крупную сумму денег.       Только дочитав до середины, Шин понимает, как Юна познакомилась с Юджин и Вонён. Пять лет назад, – как раз в восемнадцать лет, – она сдала Национальной Службе по контролю за оборотом наркотиков организованную сеть поставщиков и курьеров, которые двадцать лет ввозили в страну наркотики изо всех частей света. Она призналась, что три года занималась технической защитой данных о сделках, но заявила, что не знала, чем именно занимается, и попросила защиту для себя и своей матери. Защиту им так и не выделили, однако организатора сети, – близкого друга её отца, – посадили на пожизненное в одну из самых охраняемых тюрем Кореи.       Чтобы избежать тюремного срока, Юна согласилась поработать на правительство и пять лет разрабатывала защитные программы, которые сейчас использовались в некоторых важных правительственных зданиях.       – Можешь найти на него информацию? – Спрашивает Шин.       – Уже, – отвечает Юджин. – Сбежал три дня назад.       – И никто об этом не знал? Я не верю, что Юна не мониторила его место заключения.       – Она мониторила, – возражает Вонён. – Вот, она влезла в их систему, чтобы при каждом происшествии ей приходило уведомление.       – То есть она знала о побеге и всё равно поехала куда-то одна?       – В этом и проблема, что не знала. Уведомление не пришло. Я полагаю, поняв, что заключённый сбежал, охранники предпочли это утаить. Ну, или возможно, что руководство решило избежать скандала. Эта тюрьма считается лучшей в Корее, и она расположена в таких местах, откуда живым вряд ли получится выйти, так что мне кажется, они просто планировали подождать несколько дней и заявить, что он умер в тюрьме.       – Как только Йеджи вернётся, она уволит их всех, – качает головой Рюджин.       – Повезёт, если только уволит, – добавляет Джису. – За такое можно и посадить.       – Тогда она посадит.       Рюджин задерживает папку в руках ещё на несколько секунд, а потом нехотя передаёт Джису. Прошлое Юны имеет для неё такое же значение, как цвет стен в кабинете их директора или любимое блюдо её соседа по лестничной клетке. Не ей, – человеку, который на протяжении стольких лет скрывал службу в одном из самых секретных отрядов армии Корее, – читать Юне долгие и нудные лекции о важности доверия к членам своей команды. Она хорошо справляется со своей работой, и для Рюджин этого достаточно, а тайны… ну, они есть у каждого. Хотя большинство скрывает любовниц и долги, а не работу на корейского наркобарона.       – Ты получила записи? – Спрашивает Джису. – Если всё так, как сказано в бумагах, то друг её отца – единственный человек, который может её похитить.       – Но для чего? То есть… я не хочу выглядеть пессимисткой, но он наверняка сделал очень много, чтобы сбежать, и сейчас ему лучше искать способы скрыться где-то за пределами Кореи, а не мстить девушке, которая его посадила. Если бы он хотел её убить, то не стал увозить, верно? Вряд ли у него есть время на пытки.       – Значит, ему нужно что-то ещё. В отчётах сказано, что, когда руководство картеля накрыли, полиция не смогла найти крупную сумму денег. Кто-то просто увёл их со счетов.       – Юна?       – Доступ был только у боссов и у неё. Возможно, дело не в мести, а в деньгах. Он смог найти рычаги влияния, чтобы сбежать из тюрьмы, но для того, чтобы добраться в безопасное место, потребуется гораздо больше. А где он может их взять, кроме как найти те, которые у него украли?       – Разумно, – кивает Юджин. – Юна вряд ли бы стала их обналичивать. Скорее всего положила на какой-нибудь скрытый счёт.       – Она потратила их на благотворительность, – бормочет Вонён.       В одно мгновение все взгляды оказываются прикованы к ней.       – Повтори, – просит Юджин, и от тона её голоса даже по коже Рюджин пробегают мурашки.       – Она сказала, что раскидала их по благотворительным фондам, которые занимаются опекой детских домов и матерей-одиночек.       – То есть ты всё время знала об этом?! Вонён…       – Я просто… я пообещала ей, что всё останется между нами. Она рассказала мне об этом случайно, когда мы обе много выпили, и я… клянусь, до этого дня я даже не знала, о каких деньгах она говорит… думала, что она так же, как я, просто увела деньги из банка и всё. Прости…       – Я не злюсь, просто… вы с этим кроликом иногда так сильно выбиваете меня из колеи.       – Мне жаль.       – Попробуй пробить по базам того парня и людей, которые на него работали. Нам нужно какое-нибудь тихое место, но с доступом к Интернету. У тому же для такой работы ей потребуется нечто большее, чем просто ноутбук, значит, нужно отслеживать все скачки электричества. Ясно?       – Да. А ты?       – Буду проверять все фонды, связанные с помощью детским домам и матерям-одиночкам. Они заметят, если Юна сразу уведёт крупную сумму, и поднимут тревогу, значит, деньги будут возвращаться мелкими транзакциями, которые не сразу засекут. Просто влезу в банковскую систему и поищу такие переводы, а дальше – дело техники. Но, если у тебя есть ещё важная информация, то говори сейчас.       – Больше ничего, клянусь.       – Уверена?       – Ну… – Вонён ёрзает на стуле и прикусывает нижнюю губу. – Я ездила в дом из видео.       – Серьёзно?       – Юна не могла выезжать из Сеула и попросила меня помочь. Я… я думала, что проверяю систему безопасности и всё.       – И ты не сказала мне?       – Мне казалось, это неважно.       – О, Боже… – Юджин закатывает глаза.       – Прости…       – Поговорим об этом позже. Мне всё ещё нужно искать транзакции, а тебе вычислять место, где её могут прятать.       – Да… да, конечно.       – Сосредоточься на деле, Вонён, – отрезает Юджин, поворачиваясь к своему компьютеру.       Рюджин и Джису неловко переглядываются, и Шин делает шаг к двери.       – Ну, я тут лишняя, – пожимает плечами она.       – Я останусь, – Джису прислоняется спиной к стене. – Я просто… тут я чувствую себя спокойнее.       – Тогда я принесу для вас кофе. Юджин…       – Я пью чёрный без сахара, а она, – указывает на Вонён. – Тыквенный латте.       – Ну, тыквенный не обещаю, но латте приготовить точно смогу.

***

      Черён уходит почти сразу после того, как Йеджи паркует «Мерседес» у Полицейского Департамента. Хван провожает её взглядом и медленно поднимается по ступеням, скучающим взглядом обводя знакомое помещение и необременённые интеллектом лица. Полицейские снуют от одного кулера к другому, болтая о всякой ерунде, пока лаборанты оформляют и рассылают с помощью факсов отчёты об экспертизах, но даже они едва ли выглядят живее сонных мух. Главный зал Департамента больше напоминает наполненный зомби склеп.       Закатив глаза, Йеджи сворачивает в сторону небольшой кухни и почти сразу останавливается. Рюджин стоит у кофе-машины, загружая внутрь брикеты с наполнителем, и Хван подходит со спины, чтобы скользнуть руками по её талии и прижимается губами к пульсирующей точке на шее. По бледной коже пробегают мурашки, и она слегка прикусывает. На вкус Шин как шоколад, и Йеджи проводит языком от точки между плечом и шеей к уху и обхватывает губами мочку, посасывая до розового следа. Хочется укусить, но у неё получается сдержаться.       – Что ты делаешь? – Шипит Рюджин.       – Обнимаю тебя.       – На нас смотрят.       – И что?       – Мне неприятно.       – И что?       – Йеджи…       Поцеловав её ещё раз, Хван делает несколько шагов назад и скрещивает руки на груди.       – Как дела с домом? Нашли что-нибудь?       – Женщину, которую Юна довела до нервного срыва.       – Что?       – Это жена того человека, который убил её отца. Она посчитала, что недостаточно отомстила, когда убила её мужа, и решила поиздеваться и над ней. Думаю, потому что женщина знала о его преступлениях и молчала, что косвенно могло привести к смерти отца Юны. Месть… как же интересно!       – Что интересного в смерти?       – Как в явлении? Много чего на самом деле, но пока меня куда больше интересует месть. Например, как далеко человек готов зайти, чтобы отомстить. Убийство из мести, ограбление из мести, вандализм из мести… я хочу понять, где находится та грань, после которой человек готов пойти на преступления.       – Это индивидуально.       – Разумеется, но почти всё можно привести к показателю. Например… что я должна сделать, чтобы ты захотела убить меня?       – Твоего существования вполне достаточно, – ухмыляется Рюджин.       – А теперь ответь как Шин Рюджин, а не как Ли Черён. Брось, Рю, я знаю, что делала тебе очень больно. Я выстрелила в тебя, я изменяла тебе, я не приходила к тебе, пока ты вливала в себя бутылку за бутылкой, но ты всё ещё держишься за меня. Почему?       – Я за тебя не держусь.       – Ты любишь меня.       Рюджин делает шаг вперёд и смотрит ей прямо в глаза.       – Ненавижу, – шипит.       Подойдя к ней почти вплотную, Йеджи кладёт ладони на её живот и притягивает к себе, чтобы мягко прижаться к губам. Шин пытается отвернуться, уйти, но Хван держит слишком крепко, настаивает, давит губами на губы и языком вползает в её рот, исследует. На кончике языка раскрывается привкус кофе со сливками. Приятно настолько, что хочется пробовать снова и снова, но ей приходится отстраниться, потому что за дверью доносятся шаги очередного тупого копа.       – Любишь, – повторяет Йеджи с абсолютной уверенностью. – И это не изменится. Ты моя и только моя, и ты это понимаешь. Просто смирись.       – Отвали от меня.       – Обязательно, но позже.       Йеджи отходит в сторону как раз в тот момент, когда Черён входит в комнату.       – Юджин нашла компьютер, с помощью которого осуществлялись транзакции, а Вонён почти вычислила нужное здание. Мы ждём отряд для штурма. Собирайтесь.