одно большое «сложно».

      Просматривая все статьи, написанные за последние пару лет, Йеджи узнаёт, что этот преступник сравнительно популярен в городе. Большинство жителей, конечно, хотят, чтобы его посадили на электрический стул или пустили пулю во время задержания, но находятся и те, кто тайно, – или не очень, – одобряет его действия. В основном это инцелы или люди с низкой потенцией, который секс видели только в порно, но встречаются и женщины.       «Шлюхи заслуживают смерти», – так пишет одна из них, и Хван подавляет смешок. Обычно мы ненавидим в других то, что видим в себе, и из этого неизменно возникает вопрос – «а ты тоже её заслуживаешь?».       – Ты проверила то, о чём я просила? – Спрашивает доктор, повернувшись к Юне.       – Да. Вычислила IP-адреса женщин, которые оставляли комментарии, нашла адреса, к которым они привязаны. Всё уже у вас на почте.       – Отлично, Юна.       – Спасибо, доктор Хван.       – Вижу, с Джису всё наладилось, – она прислоняется спиной к стене, с лёгким наклоном головы заглядывая в экран компьютера.       – Вы хотите поговорить об этом сейчас?       – Не веди себя как Ли. Поверь, убитых девушек вряд ли заботит, что сейчас мы говорим об отношениях, флиртуем или делаем ещё что-нибудь. Они уже мертвы и не смотрят на нас откуда-нибудь из рая, потому что рая банально нет. Всё, они исчезли.       – Да, но это не значит, что мы не должны относиться к ним с уважением.       – Уважают за поступки, а они ничего не сделали. А, кстати, я почитала немного о твоём отце. Вот он был достоин уважения.       Юна начинает двигаться чуть медленнее, будто ждёт, что Йеджи скажет дальше, какой ход сделает. Отчасти она права, для Хван вся жизнь – игра, а мир – игровая площадка, по которой она перемещается в поиске интересных квестов, чтобы занять свой вечно скучающий разум. Ей нужно заниматься чем-то, чтобы не провалиться в бесконечную яму тоски, и она берётся за то, что ближе всего, – расследование убийств. Многие считают, что её вдохновил отец, но это чушь, старик всегда был слишком глупым, чтобы брать с него пример. Даже то дело с убийствами раскрыл не он, а Йеджи, но слава, как и всегда, досталась тому, кто первым всё опубликовал.       – Да, – кивает Шин, поняв, что доктор не собирается продолжать. – Он был хорошим полицейским.       – Мужчину, который его убил, позже застрелили при странных обстоятельствах.       – Не сказала бы, что они странные. Судя по тому делу, он ввязался в разборки банд, украл у одной из них деньги. Они пытали его, но он ничего не сказал и получил пулю. Последствия его собственной глупости.       – Это меня и настораживает. Ты читала мои книги и знаешь, что у преступника есть собственная траектория действий, – от малого к большему. Они действуют в амплитуде, которая соответствует логике. Возьмём банальный пример, – маньяка, который с самого детства был жесток. В его случае всё тоже начнётся с мелочи, например, какой-нибудь крысы, которую он убьёт, уронив на неё книгу, или птицы, которой он свернёт шею. Это ведь мелочь, так?       – В общечеловеческом понимании да.       – Какая хорошая фраза. Да, для обычных людей, далёких от психологии, это может сойти за случайность или проявление детского любопытства. «Да, моему ребёнку было интересно, что будет с мышью, если уронить на неё что-то». Но на самом деле ребёнок знал, что будет. Более того, он хотел, чтобы это случилось. Это точка, с которой всё начинается.       – А у вас так было?       На губах Йеджи появляется ухмылка.       – Нет, мышей я не убивала. Мне было интересно изучить их строение, но дома было достаточно биологических книг, в которых это описывалось. Теории оказалось достаточно.       – Вы всегда хотели этим заниматься?       – Ловить серийных убийц? Нет, конечно. Я хотела прославиться, а способ не слишком меня волновал. Думаю, я могла бы играть и на другой стороне, если бы не знала, что нельзя совершить идеальное преступления. Рано или поздно кто-то бы меня поймал, а эта тюремная форма выглядит так уродливо.       Юна смотрит на неё, выискивая признаки того, что это была шутка, но Йеджи выглядит абсолютно серьёзной.       – Так вот, возвращаясь к амплитуде, с которой движутся преступники. Ты и без меня понимаешь, как это работает, – после мышки идёт кошка, затем собака и всё больше и больше, пока не доходит до человека. Это логичное развитие событий.       – Верно.       – Но оно присуще не только маньякам. Все преступники действуют, исходя из этой амплитуды, это всегда от меньшего к большему. Поэтому, читая дело убийцы твоего отца, я нашла кое-что странное. Он тоже начал с мелочи, а потом перешёл на аферы. Почерк всегда был одинаков, – он использовал своё природное обаяние и красивую внешность, чтобы втереться в доверие и обмануть.       – Да, – кивает Юна. – Я тоже об этом читала.       – И вот какой возникает вопрос, – как человек, который всегда использовал свою внешность как инструмент получения денег, перешёл к воровству денег у банд. Он ведь не втёрся к ним в доверие, более того, они были слишком не похожи на тот тип жертв, с которым он работал. Помнишь их профиль?       – Женщины ближе к пятидесяти, одинокие.       – Совсем не бандитки. Так почему он полез на территорию, о которой ничего не знал? Да, можно сказать, что после убийства полицейского он решил сменить способ действий, но разве в этом случае не начинают с малого? Это логично, а он всегда действовал логично.       – На что вы намекаете?       – Ты понимаешь, на что. Не похоже, что он сам увёл деньги со счетов бандитов, тем более что потом они, судя по записям в деле, прошли ещё через ряд счетов и просто исчезли. Кстати, ты знала, что его жена несколько раз попадала в психиатрическую клинику с тяжёлыми нервными срывами?       Юна плотнее сжимает губы. Йеджи смотрит с усмешкой, – нагло и прямо, как и на всех, кто её окружает, – и Шин постепенно понимает, что спорить нет никакого смысла. Выдохнув, он скрещивает руки на груди.       – И что?       – Ничего. Как я уже говорила, все здесь врут. Ты не исключение.       – Чисто технически, это не ложь.       – Уверена, что есть что-то большее, чем смерть убийцы твоего отца. Все действуют согласно амплитуде от меньшего к большему, и ты не исключение.       Шин хочет ответить, но телефон подаёт признаки жизни, и Йеджи открывает дверь.       – Полицейские нашли машину последней жертвы. Поедешь?       – Мне нужно закончить со звуком на записи.       – Хорошо. Сразу после того, как уберёшь музыку, отправь мне файл.       – Разумеется, доктор Хван.

***

      Машина не даёт им ничего, кроме новых образцов ДНК пропавшей девушки. Она стоит в тихом участке парковке, вдалеке от камер и других машин, но ни внутри, ни снаружи нет следов кого-либо постороннего. Её даже не пытались взломать.       – Я серьёзно, Йеджи, – говорит Черён, когда Хван отправляет им дела, которые нашла Юна. – Психи, конечно, на многое способны, но женщина, которая участвует в изнасилованиях… я в это не верю.       – Это твоя личная ограниченность, и она не имеет никакого отношения к делу. Существует такое явление как «мизогиния», к тому же, судя по комментариям, которые оставляют женщины под старыми статьями об убийствах, они даже не считают их за людей.       – Да, но назвать кого-то «шлюхой» и убить – разные вещи.       – Ты ведь слышала об обезличивании, Ли? Для таких «шлюхи» – не люди, и, следовательно, убитые тоже.       – Если хочешь проверить всех, кто оставлял комментарии, пожалуйста, занимайся, но я буду пользоваться реальными уликами, а не домыслами человека, которого давно пора закрыть в психиатрической клинике.       – Дело не в домыслах, Ли, хотя ты, очевидно, слишком тупа, чтобы это понять. Они отправляют родителям жертв видео с тем, как измываются над ними. Они злы, и этой злости настолько много, что скрывать явно не получается, а значит, должно быть что-то ещё. Комментарии, фотографии, какие-то оскорбления женщин. Они не могут просто убить и затихнуть, потому что это делает их только злее.       – Разбирайся с этим сама, – пожимает плечами Черён. – Ты в любом случае бесполезна, пока мы не дошли до допросов.       – Ты точно идиотка, – хихикает Йеджи. – Эй, Рюджин…       Ли толкает её в плечо.       – Она останется со мной.       – И после этого ты меня называешь абьюзером?       – Занимайся работой, Хван.       – Я это и делаю, моё ты одноклеточное.

***

      Проводив Йеджи полным чего-то странного взглядом, Рюджин снова наклоняется к машине, чтобы проверить салон. Это бессмысленно, – эксперты трижды исследовали каждый миллиметр пространства и ничего не нашли, но Черён хочет быть абсолютно уверена в том, что они ничего не пропустили. Несмотря на болтовню Хван, она хороша в своей работе. По крайней мере, в части внимательного осмотра места преступления и поиска улик.       – Не делай такое лицо, – бормочет Ли.       – Извини?       – Каждый раз, когда я говорю что-то Йеджи, ты выглядишь так, будто хочешь закатить глаза. Ты знаешь, что я права на её счёт. Она социопатка, такие должны сидеть в клинике под замком, а не работать в полиции, не расследовать преступления.       – Она хорошо работает.       – Да, пока этого хочет, но что, если в какой-то момент в её голове что-то щёлкнет, и она захочет кого-нибудь убить?       – Такого не случится.       – Она едва не застрелила тебя, Рюджин!       – Я облажалась с прикрытием, нам нужно было не провалить дело.       – Но стрелять…       – Забыли, Черён, – отмахивается Шин. – Давай, нужно работать. У нас меньше сорока часов, чтобы найти убийц и спасти девушку. И… Йеджи не такая, как Чэён.       – Да, – кивает Ли. – Она хуже.